В стране бриллиантов

Весть о грабежах и пожарах, которые несли воины персидского правителя Надир-шаха, намного обогнала его войска, продвигавшиеся в глубь Индии. Люди, охваченные ужасом, искали убежища в горах. Некоторые наиболее отчаянные считали, что дикие звери в джунглях для них менее опасны, чем наступающие полчища.

Армия персов стремительно продвигалась к столице государства Великих Моголов — Дели. Города Кабул и Лахор уже пали. Остатки индийской армии были разбиты у Панипата. Несмотря на поражение, Мухаммад-шаху удалось договориться с персидским царем, что войска последнего войдут в Дели без кровопролития.

Персов поразило богатство этого города. Их глазам предстали богато украшенные храмы, дворцы, мечети, на стенах которых сверкали тысячи драгоценных камней — рубинов, изумрудов, сапфиров, бриллиантов. В них отражались лучи тропического солнца, что вызывало ни с чем не сравнимую игру света и красок.

Даже Надир-шах, избалованный роскошью и блеском своего двора, не мог оторвать взгляд от чудесных переливов драгоценных камней. Но знаменитого алмаза «Кохинор», окруженного легендами, ему до сих пор еще не удавалось найти. Тайну он узнал от женщины из гарема Мухаммад-шаха: последний постоянно носит этот камень в своей чалме.

Персидский завоеватель пошел на маленькую хитрость, чтобы завладеть «Кохинором». Он предложил Мухаммад-шаху в знак взаимного уважения и доверия обменяться головными уборами. Индийскому правителю не оставалось ничего другого, как пойти на это, и таким образом он лишился своего камня. Надир-шах вынул из чалмы бриллиант и восхищенно воскликнул: «Кохинор — гора света!»

Есть и другая версия этой истории. В соответствии с ней персидский правитель обошелся без всяких хитростей. Дели был разграблен, его жители стали жертвами разбоя и убийств, чинимых воинами Надир-шаха. Золото, серебро, драгоценные камни похищались из дворцов, их выламывали из стен и сводов. Улицы города были усеяны телами убитых, как «сад опавшими листьями». Дели был сожжен, осталась лишь дымящаяся пустыня с торчащими кое-где каменными стенами. Некогда процветающий город превратился в груды развалин, покрытых пеплом. Воины персидского правителя возвращались домой с богатой добычей, а в багаже их военачальника находился «Кохинор». Камень в который раз сменил своего владельца.

В преданиях индийцев он упоминался уже пять тысяч лет назад. В XIV веке сведения о «Кохиноре» появились снова. Султан Дели Ала-уд-дин Хилджи. захватил его во время похода в Северный Карнатик и привез в Дели. Вес камня составлял в то время, по одним данным, 672 карата, по другим — 793 карата. Позже его обработали еще раз, в результате чего он потерял 290 каратов.

После падения империи Надир-шаха «Кохинор» перешел во владение махараджи Раджнт Сингха, а после заката государства сикхов бесценный камень удалось «приобрести» Ост-Индской компании. В 1850 году его наконец поместили в сокровищницу английских королей.

По повелению английской королевы Виктории камень еще раз огранили. Вес камня опять уменьшился. Сегодня «Кохинор» весит «только» 108,93 карата, но сам камень еще более поражает блеском и игрой света. Его цена также значительно поднялась: в 1959 году он оценивался в 700 000 долларов.

История «Кохинора» — лишь один пример весьма изменчивой судьбы крупных драгоценных камней из классической страны алмазов — Индии, где, весьма вероятно, были добыты первые алмазы.

На протяжении столетий, а может быть и тысячелетий, работали старатели в водах индийских рек. Известия об открытии первых индийских алмазов теряются в полной крутых поворотов истории ранних феодальных государств с их блистательным подъемом, расцветом и распадом. Алмазы и другие драгоценные камни играют большую роль в индийской мифологии. Их колыбелью, по преданиям древних индийцев, был огромный массив Гималаев. Даже происхождение жемчуга приписывалось таинственным подземным силам. До сегодняшнего времени сохранились предания о начале добычи индийских алмазов, некоторые из них кажутся достоверными, а другие сомнительными.

Примерно за 600–800 лет до нашей эры в Индии были найдены первые алмазы. Как позднее в Южной Африке, алмазы здесь были обнаружены прежде всего в речных отложениях. На берегах Пеннару, Кришны, Годавари, Маханади и многочисленных притоках Ганга, возможно, трудились тысячи старателей. При помощи деревянного блюда они промывали породу, чтобы отделить драгоценные камни.

Неизвестно, сколько алмазов, рубинов, сапфиров и других драгоценных камней было найдено в те времена. О масштабах добычи этих камней можно судить по историческим сообщениям и преданиям, в которых говорится о том, что древнеиндийские дворцы и храмы были богато украшены этими камнями. Некоторые из этих исторических построек сохранились до сегодняшнего дня и дают наглядное представление о высоком уровне культуры в древней Индии.

Благодаря большому интересу мореплавателя Марко Поло к культуре народов Азии можно проследить, как развивалась добыча алмазов в долинах индийских рек начиная с XII века. Подобные сведения встречаются в путевых записках других путешественников.

Разработка крупных алмазных месторождений началась в Индии с XVI века. В 70-х годах XVII века поездку по районам добычи алмазов в Индии совершил французский торговец драгоценными камнями Тавернье. Он увидел, как под невыносимо жарким солнцем тысячи людей, подобно муравьям, копошились на этой каменистой местности: дробили камни, сортировали их, просеивали, каждую секунду ожидая удара надсмотрщика. По предположениям Тавернье, в середине XVII века около 60 000 человек занималось добычей драгоценных камней. Конечно, можно сомневаться в точности этой цифры. Но достоверно, что уже в раннее средневековье почти все алмазы и большая часть других драгоценных камней добывались в Индии или в других азиатских странах.

Из литературных источников древнего Китая также явствует, что нам были известны алмазы, которые служили украшениями или использовались в качестве инструментов.

Разграбление Дели персидским правителем не было единичным случаем. В ходе военных действий украшения, золото и драгоценные камни часто становились добычей. Это было связано не только с жаждой роскоши, присущей феодальным дворам. Они составляли важное средство обмена и платежа, на них можно было в необходимых случаях купить лошадей, верблюдов, слонов, корабли, повозки, носильщиков. Обладателем огромного количества алмазов чистой воды был гуридский султан Гийас-уд-дин Мухаммад, брат которого Шихаб-уд-дин Мухаммад завоевал значительную часть Индии.

В средние века между Азией и Европой велась оживленная торговля алмазами. Один торговый путь проходил через Пенджаб, перевалы Гиндукуша. Базары Ближнего Востока являлись важнейшими перевалочными центрами. Чем дальше от места добычи драгоценных камней, тем выше поднималась их стоимость, тем больше товаров требовалось обменять для того, чтобы приобрести их.

Другой торговый путь — морской — соединял индийские города, расположенные на побережье Индийского океана, с Аравией. Здесь начинался долгий, иногда длившийся несколько месяцев путь караванов верблюдов через пустыню, которые наряду с пряностями, особенно ценившимися в Европе, везли золото и драгоценные камни.

Десятки тысяч этих камней достигали описанными выше путями места назначения, оседали в сокровищницах того или иного феодала или были обработаны, чтобы своим блеском и великолепием украсить кольца, броши, колье, пряжки, застежки или подвески.

С некоторыми из этих камней связаны истории, на протяжении веков передававшиеся из уст в уста и обраставшие легендами. Многие из них были преданы забвению, но те, которые касались самых крупных на земле камней, сохранились в памяти людей.

Мы уже познакомились с историей знаменитого «Кохинора», теперь расскажем несколько эпизодов из истории других крупных камней.

«Великий Могол» и другие бриллианты

Так называемый «Великий Могол» наряду с «Кохинором» является старейшим драгоценным камнем. Когда его нашли, он, по-видимому, был размером с шарик для настольного тенниса, до шлифовки он весил 800 каратов, а после — около 279 каратов.

«Великий Могол», как говорят предания, это камень, на котором остались следы кровавых интриг правителей империи Великих Моголов. Близкие родственники — братья и сестры, дети и родители — стали по вине этого камня участниками непримиримой вражды и кровавых схваток. Сам он был найден в 1640 году в Голконде.

Французский ювелир Тавернье утверждал в своих путевых заметках об Индии, что он лично видел алмаз «Великий Могол» 1 ноября 1665 года в царской сокровищнице. После разграбления Дели камень, видимо, попал в руки Надир-шаха. Долгое время даже ювелиры придерживались мнения, что «Кохинор», принадлежавший английской короне, это неотшлифованный «Великий Могол».

Другой крупный бриллиант, известный в настоящее время под названием «Орлов», был найден в Индии в начале XVI века в Голконде, в копях Коллура. После огранки вес его равнялся 200 каратам. Именно в этом виде камень во дворце Аурангзеба обратил на себя внимание Тавернье. «Орлов» так же как и «Великий Могол», был вставлен в трон Надир-шаха. В 1737 году алмаз «Орлов» носил наименование «Дериа-Нур». Позже его выкрали, и через ряд рук он попал на рынок в Амстердам, где в 1773 году его купил граф Орлов. При Екатерине II камень был вставлен в царский скипетр.

Некоторые из самых знаменитых бриллиантов. Верхний ряд: «Орлов» и «Регент», или «Пит». Средний ряд: «Куллинан» (один из камней коллекции) и «Флорентинец». Нижний ряд: «Кохинор» и «Великий Могол»

С камнем «Санси» также связана полная различных перипетий история. Впервые его видели у Карла Смелого, который взял его с собой в битву при Нанси в 1477 году, надеясь, что камень принесет ему успех. Но этого не произошло: владелец бриллианта нашел в этой битве свою смерть. Солдат швейцарской гвардии обнаружил камень на поле боя и пропил его. Позже он появился у короля Португалии, а затем у одного французского торговца.

В конце концов его приобрел дворянин-гугенот Санси. Будучи посланником в Солотурне, Санси получил от Генриха III приказ прислать ему бриллиант в качестве залога. На слугу, которому Санси поручил доставить камень королю, по пути было совершено нападение, его ограбили и убили. Но перед смертью, собрав последние силы, он проглотил драгоценность. Санси узнал об этом поступке своего слуги и приказал вскрыть труп. Таким образом, камень был найден. В 1688 году его приобрел один из Стюартов, и алмаз получил название «Санси». Позже он перешел во владение Людовика XIV, а затем Людовика XV. «Санси» украшал последнего во время коронации. В конце концов он попал в Россию.

Как гласит предание, в течение столетий проклятие лежало на бриллианте «Надежда», который приносил своим владельцам только несчастье. Очень давно он был глазом статуи индийского бога Рамы. Существовало поверье, что всякого, кто овладеет этим камнем, ждут болезни, гонения, бесчестие и в конце концов неотвратимая смерть! И все же находились все новые авантюристы, которые овладевали бриллиантом, невзирая на проклятие.

Тавернье увез бриллиант в Европу. Смерть путешественника, последовавшая вскоре за этим, была явлением скорее нормальным, чем таинственным: ведь ему было 80 лет. Другой владелец камня умер в тюрьме. Бриллиант приобрел Людовик XIV, который подарил его одной из своих любовниц, и скоро та потеряла его благосклонность. Этот камень носила и Мария-Антуанетта. Во время французской буржуазной революции 1789–1794 годов ее обезглавили. Но камень, разумеется, здесь был ни при чем.

Позднее его приобрел английский банкир Хоуп. Затем бриллиант перешел к одному русскому князю. Его владельцами были также султан, актриса, газетный издатель, нефтяной магнат. Сейчас он принадлежит богатому американскому ювелиру Винстону. Иногда этот камень демонстрируется на больших выставках драгоценностей и во время так называемых благотворительных мероприятий.

Все владельцы «Надежды» рано или поздно умирали. Легковерные головы приписывали это действию проклятия, хотя при ближайшем рассмотрении выяснилось, что их смерть — не связанные между собой случайности.

Среди многих камней с «историей» можно назвать «Империал», «Нассау», «Эксельсиор», «Флорентинец», «Юбилей», «Шах». Упоминания заслуживает и один современный камень — «Куллинан», — который был найден в Южной Африке на участке, принадлежавшем Томасу Куллинану. Это самый крупный из всех известных до сих пор алмазов. Судя по линии разлома, он, несомненно, является осколком еще более крупного камня. Другая, большая часть его так и не была найдена.

Считают, что нашел этот камень Фредерик Уэллс. Но камень получил имя владельца участка. Вес камня составлял 3106 каратов. Он был столь велик, что его пришлось сначала расколоть, чтобы приступить к огранке.

В одной из амстердамских гранильных мастерских проделали тончайшую работу, в результате которой невзрачный алмаз превратился в девять больших и 96 маленьких бриллиантов — одну из самых дорогих в мире коллекций драгоценных камней.

«Куллинан» превращен в девять крупных бриллиантов

Правительство Трансвааля приобрело «Куллинан» за 11 миллионов фунтов стерлингов. Английский король Эдуард VII получил его в подарок к дню рождения. «Куллинан I» в 530 каратов стал основным украшением скипетра, а «Куллинан II» в 317 каратов был вставлен в корону английских королей. Оба камня являлись в то время самыми крупными обработанными алмазами.

Истории, связанные с «Куллинаном», подтверждают всем известный факт, что драгоценные камни, и особенно алмазы, только благодаря искусству гранильщиков получают лучистый блеск, становятся симфонией света и красок, которые с давних пор приводили в восторг Людей, и прежде всего прекрасный пол.

Приобретение украшений из драгоценных камней часто сопровождается обманом и мошенничеством. Нередко эти украшения фигурируют в судебных процессах. Причем в последние вовлечены люди, которых трудно заподозрить в том, что они занимаются торговлей драгоценностями.

Удивление архивариуса

В конце 1538 года архивариус города Аугсбурга Якоб Михельсен занимался тем, что приводил в порядок судебные акты, которые надлежало сдать на хранение в архив. Просматривая акт № 105, он обратил внимание на то, что торговый дом Ханса Вельзера стал заниматься алмазами и при этом сразу же затеял судебный процесс.

Якоб Михельсен углубился в чтение документов и узнал из них, что это был иск фирмы Кристофа Херварта из Лиссабона, в котором участвовал и торговый дом Вельзера. В приложении описывался бриллиант, который был продан за 2100 дукатов некоему Иорису Фесслеру из Антверпена. Этот алмаз, как узнал любознательный архивариус, после обработки потерял 11,5 карата и был продан новому хозяину. Несмотря на то что к этому времени он весил только 5 каратов, за камень была уплачена большая сумма.

Но Якоб Михельсен удивлялся не столько стоимости камня, сколько тому, что дом Вельзера занимался торговлей драгоценными камнями и даже имел собственную гранильную мастерскую. Это было не совсем обычное открытие, которое позднее отмечали и другие исследователи, изучавшие историю благородных камней.

Тремя десятилетиями раньше почти незаметно занималось торговлей драгоценными камнями еще более крупное предприятие — торговый дом Фуггера, который при этом наживал огромные богатства. В канцелярии Максимилиана I имеется запись о покупке алмаза стоимостью 10 000 гульденов из коллекции Фуггера. Торговый дом не только снабжал императора «Священной Римской империи германской нации», как Максимилиан I официально именовал себя с 1508 года, драгоценными камнями, но и оплачивал почти все его расходы. За 100 000 гульденов — фантастическую для того времени сумму, которую Фуггер ссудил Максимилиану, — этот крупный феодал приобрел императорский трон. Взамен торговый дом получил неограниченные права на разработку серебряных и медных рудников в Тироле, приносивших значительную прибыль. Господствующая позиция в горнорудной промышленности помогала Фуггеру оказывать влияние на торговлю драгоценными камнями в Германии и в Северной Италии.

Как мы уже говорили, искусство обработки алмазов родилось не в Европе, а в странах Азин.

У многих народов долгое время существовало поверье, что, если драгоценные камни подвергнуть обработке, магическая сила их пропадет. Поэтому первоначально их использовали для обработки других, относительно более «мягких» материалов. В связи с этим нелишне будет дать несколько пояснений об основных свойствах «царя камней».

Сверхтвердый инструмент

С тех пор как человечество узнало об алмазах, оно не перестает удивляться их необычайной твердости. Как можно судить по сообщениям, относящимся к самым различным эпохам, люди не могли объяснить это необычайное свойство алмазов. Они не знали происхождения алмазов, их природы, хотя многое о них уже был# известно.

В одной из древних индийских книг, относящихся к эпохе Маурьев (IV–II вв. до н. э.), сообщалось, что алмазом можно резать многие материалы и обрабатывать другие драгоценные камни. В книге подчеркивалось, что знанием об этих свойствах алмаза должны обладать ученые, поэты, служащие, торговцы.

В китайской литературе времен династии Поздняя Хань упоминается сверлильный и граверный инструмент (кун-ву). С помощью алмаза, закрепленного в металлическом держателе, сверлили жемчужины и фарфор, резали и гравировали нефрит.

Хотя человечество уже более двух тысячелетий использует такое качество алмаза, как твердость, лишь в последние сто лет удалось дать научное объяснение этому явлению.

«Трубка» в Кимберли, из которой усилиями старателей вынута алмазоносная порода, сегодня лишь одна из достопримечательностей, которая привлекает туристов

Ученые до сих нор спорят о том, как рождаются алмазы. Считается, что «голубая земля», особая голубоватая или зеленоватая порода — кимберлит, имеет магматическое происхождение. Из глубин земли ближе к поверхности ее вынесли мощные извержения. Гигантские трубообразные отверстия, своего рода вулканические жерла, заполненные кимберлитом, называются «кимберлитовыми трубками» или неками. Они образовались в результате грандиозных взрывов, превосходящих по своей мощи известные нам страшные взрывы вулканов. Буровые скважины до 5 километров глубины показали, что состав «трубок» остается однородным и неизменным. По-видимому, источник взрыва находился на глубине не менее 10 километров. Бесспорно, что взрывы, пробившие такую колоссальную толщу пород, связаны с катастрофами огромного масштаба.

Пылающая расплавленная масса, медленно застывая, образовала толстый каменный слой, который, подобно бутылочной пробке, закупорил выходное отверстие «трубки». Новые извержения давили со все возрастающей силой вверх до тех пор, пока каменная пробка не растрескалась: масса лавы вышла на поверхность земли.

Свидетельством этого процесса и являются «трубки», которых в одной только Южной Африке насчитывается несколько сотен. Их диаметр — от 1 до 100 метров.

То обстоятельство, что алмазы встречаются в кимберлите, позволяет сделать вывод, что они образовались путем кристаллизации в глубине земли при очень высоких давлениях — свыше миллиона атмосфер и не менее высокой температуре — 1200–1500 градусов в расплавленной массе, бедной кремнекислыми солями. В этих огненных печах и резервуарах огромного давления, созданных самой природой, и зарождаются кристаллы алмазов.

Не поразительно ли, что два столь различных минерала, как невзрачный черный графит и сверкающий прозрачный алмаз, состоят из одних и тех же атомов углерода! Алмаз и графит — это кристаллы углерода. Если кристаллические решетки из атомов углерода построены по одному образцу, они образуют прозрачные кристаллы алмаза. Но если те же атомы углерода располагаются по-другому, то получаются мелкие черные непрозрачные кристаллы графита — одного из самых мягких минералов. Два совершенно различных вещества, а построены из одних и тех же атомов, и разница между ними — только в их различной структуре.

Волшебство кристаллов и искусство огранки

Все найденные алмазы являются кристаллами или обломками кристаллов, грани, углы, поверхности которых расположены четко по законам симметрии.

Преобладающей формой кристалла алмаза является октаэдр. Эта форма встречается у южноафриканских и индийских алмазов. Существует и другая кристаллическая форма — ромбоводенаэдр. Она присуща прежде всего бразильским алмазам. Кристаллы алмаза могут быть гексаоктаэдрами, реже — комбинациями перечисленных форм с выпуклыми и криволинейными ребрами. Иногда алмаз имеет плоские грани, ограниченные прямоугольными ребрами.

Именно структурой кристалла алмаза объясняются его необычные свойства, такие, как очень высокая твердость, бесцветность, большая устойчивость против кислот и щелочей, незначительное тепловое расширение, малая электропроводность, зеленовато-синее свечение в ультрафиолетовых лучах, ярко выраженная способность раскалываться в направлении, параллельном плоскости октаэдра.

Но как же можно обрабатывать самый твердый из всех камней? Как придать камню наиболее выигрышную форму? Как отполировать его часто матовую поверхность таким образом, чтобы свет волшебно играл, отражаясь в его гранях? Лишь с помощью одного камня можно было одолеть непобедимый адамас, и этим камнем был сам «царь камней».

Именно древние индийцы первыми стали использовать один алмаз для обработки другого, для придания ему нужной формы.

Небольшие частицы, откалывавшиеся при этом, так называемый «борт», использовались затем для шлифовки и полировки поверхностей алмаза. Вначале алмазы обрабатывали вручную с помощью самых примитивных технических средств.

В качестве амулетов, охранявших от болезней и злых духов, индийцы носили на шее цепи и шнуры с нанизанными на них просверленными алмазами. Такой амулет отец иногда передавал своему самому любимому сыну, который пытался просверлить второе отверстие рядом с первым. Чем больше отверстий было у бриллианта, тем большую ценность он представлял для его владельца. При приближении неприятеля предписывалось закопать амулет в землю, чтобы он не попал в их руки.

Позже индийцы приложили много усилий, чтобы научиться устранять дефекты драгоценных камней. Алмазы обрабатывали с помощью круга из железного дерева, на который насыпали алмазный порошок. Однако в те далекие времена огранка алмазов не получила широкого распространения.

Еще и сейчас нет единого мнения о происхождении и распространении этого ремесла. Наряду с Индией называют также Италию, Францию, Южную Германию, Фландрию. Не раз в истории человечества в самых различных районах рождались одинаковые идеи, одинаковое стремление к красоте.

Интенсивная обработка алмазов в Европе началась в Венеции, Париже, Антверпене, Брюгге, где на протяжении длительного времени занимались изготовлением украшений из драгоценных камней. Южнонемецкие города Аугсбург, Нюрнберг, Идар-Оберштейн уже в XV веке славились обработкой агата.

Из всех тех историй, которые рассказываются об изобретении машинной огранки алмазов, наиболее правдоподобной нам кажется следующая: некий Ван Беркен был гражданином фландрского города Брюгге. Он принадлежал к гильдии гранильщиков драгоценных камней, которая объединяла довольно многих людей в этом городе. Доходы были не очень высокими, но их хватало, чтобы прокормить семью. Обработка драгоценных камней — не простое дело. Оно требует опыта, большой физической силы. Одно лишь неправильное движение — и дорогой камень может потерять значительную часть своей стоимости. Ван Беркен был хорошим мастером. Его искусные руки превращали необработанный камень в драгоценный бриллиант. В обеденное время он почти ежедневно прогуливался по городу, приветствуя знакомых.

Однажды (это было в 1479 году) его взгляд упал на группу детей, которые на захламленном дворе, принадлежавшем кузнецу, крутили колесо телеги, обитое железом, и радовались новой игрушке. Один парнишка держал старый нож таким образом, что он касался обода колеса и из-под него вырывался сноп искр. Ван Беркену, наблюдавшему за игрой детей, пришла в голову блестящая идея. Для огранки алмазов надо взять круг, да, железный круг.

Ван Беркен установил железный круг на вертикальную ось. Помощник вращал круг, в то время как мастер обрабатывал алмаз. Круг был обильно смазан смесью из масла и растертого в порошок алмаза.

Но неравномерное движение колеса, которое вращал подмастерье, мешало добиться идеальной обработки. Время от времени появлялись неровности. Поэтому очень скоро была разработана массивная конструкция из дуба, в которой помещался металлический диск. Он приводился в действие ременной передачей, соединявшей его с маховиком, вертикальный вал которого вращался в подшипнике из твердой древесины.

Этот маховик обычно крутили жена или дочери гранильщика, потому что лишь немногие могли себе позволить иметь одного или нескольких подмастерьев. С раннего утра до позднего вечера женщины стояли около колеса, постоянно находясь под угрозой получить увечье в случае неосторожности. Использование ветряных мельниц и частично водяных колес, а позднее изобретение паровой машины избавили женщин от этого тяжелого труда.

Постепенно труд гранильщиков стал механизироваться и в других европейских городах. В Брюгге, Амстердаме, Антверпене, Париже, Венеции, Аугсбурге, Нюрнберге и Идар-Оберштейне крохотные мастерские превратились в механизированные цехи. Мы уже рассказывали о торговых домах Фуггера и Вельзера, которые вели оживленную торговлю драгоценными камнями и имели собственные гранильные мастерские. Имеются сведения, что в 1482 году в Антверпене существовало некое братство, которое принимало в свои ряды гранильщиков алмазов.

В XIV–XV веках искусно обработанные камни из Венеции все чаще стали встречаться в Париже и Шампани.

В 1575–1580 годах в Нюрнберге существовала гранильная мастерская, принадлежавшая Гансу Коху, в которой вращающийся круг приводился в действие лошадью.

Бегство от герцога Альбы

В августе 1567 года герцог Альба с полчищами солдат вступил в Брюссель. Испанские войска грабили и жгли город. Там, где они появлялись, царило насилие, текли кровь и слезы. Солдатня использовала те три дня, которые дал им Альба для удовлетворения их жажды к разбою, пьянству и разврату в качестве награды за взятие Брюсселя. Сыщики герцога шныряли по городу и хватали каждого, кого подозревали в недовольстве испанской короной.

На красивом Старом рынке Брюсселя, олицетворявшем собой славу и богатство целых поколений бельгийских граждан и дворянских родов, был воздвигнут эшафот, на котором в течение нескольких недель было казнено больше тысячи людей.

Многие бельгийские гранильщики, спасаясь от преследований, покинули страну еще до того, как в ней начали хозяйничать убийцы — солдаты Альбы. Многие из них обосновались в Амстердаме, где, используя дешевизну рабочей силы, создали гранильную промышленность.

Благодаря развитию этого ремесла человек все глубже проникал в тайны алмазов. Это вызвало переворот и в технике их обработки, были проделаны первые опыты с раскалыванием драгоценных камней, что позволило менять форму камня, созданную природой, и придавать ему форму, наиболее удобную для огранки.

Специалисты по раскалыванию алмазов за работой

Мы уже говорили, что многие особенности камня зависят от его кристаллической структуры. Грани алмаза различаются размерами (часто мельчайшие грани, которые можно рассмотреть лишь в увеличительное стекло, соседствуют с большими), а также свойствами (некоторые поверхности гладкие, как стекло, другие — шероховатые, матовые или покрытые углублениями, похожими на оспины).

Одной из важных особенностей кристалла является его способность расщепляться. Такие минералы, как свинцовый блеск и каменная соль, например, при раскалывании всегда дают осколки кубической формы. Слюда же раскалывается на тонкие листочки. Существуют минералы, к их числу относится кварц, которые либо вообще не раскалываются, либо раскалываются очень плохо. Алмазы раскалываются только параллельно поверхности октаэдра. Все попытки произвести раскол параллельно другой плоскости неизбежно приводят к разрушению камня: в этом случае при ударе получается множество бесформенных осколков. Но октаэдрические поверхности в кристалле можно различить сразу далеко не всегда.

Мастерская по обработке алмазов в Амстердаме (1900 г.)

Для обработки камня его вмазывали в небольшую медную чашку. В качестве скрепляющего вещества использовался сплав свинца и цинка, а еще раньше применялась смесь из канифоли, мелкого песка и мастики. К медной чашке прикреплялась круглая палочка из твердого дерева.

Камень, который подлежал обработке, процарапывался другим алмазом в направлении предусмотренного раскола. На образовавшуюся таким образом бороздку ставилось тупое лезвие. Удар по лезвию специальным молотком — и камень расколот! На первый взгляд кажется, что все очень просто, а на самом деле это большое искусство, которым владели немногие. Стоило сделать малейшую ошибку — и получались только осколки, не имеющие большой цены.

Скоро образовалась особая гильдия ремесленников,

занимающихся раскалыванием алмазов. Труд этих людей оплачивался довольно высоко, и они пользовались, особыми привилегиями. Их искусство и знания, передаваемые от отца к сыну, держались в строгой тайне. Рассказывают, что были специалисты, которых приглашали исключительно для раскалывания наиболее драгоценных камней. Как правило, они работали один день в неделю, некоторые могли позволить себе ездить на работу в карете, запряженной четверкой лошадей.

Только значительно позже была разработана техника распиливания алмазов. Для этого стала применяться тонкая стальная проволока, которая перемещалась по месту предполагаемого распила, покрытому маслом и алмазным порошком. Это была утомительная работа, которая нередко занимала недели, а то и месяцы. Чтобы распилить камень в 20 каратов требовалось почти два месяца, вес алмазного порошка, использовавшегося при этом, равнялся тоже 20 каратам.

Алмазы распиливаются металлическими дисками, в которые впрессован алмазный порошок

С появлением машин стали применяться тонкие медные или бронзовые диски, в которые были запрессованы мелкие алмазы.

Поскольку о специфических свойствах любого минерала говорит, в частности, его твердость, для определения последней была составлена специальная шкала с десятью делениями, так называемая шкала твердости Моса:

Из этой таблицы видно, что «король камней» занимает в царстве минералов особое место.

Почему вес алмазов определяется такой необычной мерой веса, как карат? В вопросе о происхождении этого понятия нет единого мнения. Известно лишь, что карат когда-то был равен приблизительно 200 миллиграммам. Этот вес был распространен во всех центрах торговли алмазами, хотя в отдельных местах он имел определенные отклонения.

Некоторые считают, что слово «карат» произошло от названия цареградского стручка (Ceratonia silïqua), семена которого в древней Греции повсеместно служили мерой веса, другие полагают, что от названия семян кораллового дерева (Erithrina corallodendron). В данном случае это не имеет принципиального значения, так как семена обоих деревьев имеют одинаковый вес — около 0,2 грамма. Важно другое: эти растения произрастают в районе Средиземного моря.

Интересно, что не только в различных странах, но и в отдельных городах одной и той же страны был принят свой вес для одного карата, о чем свидетельствуют следующие данные (в миллиграммах):

Батавия — 205,000

Гоа — 205,750

Мадрас — 207,353

Болонья — 188,600

Флоренция — 197,200

Лейпциг — 205,000

Лондон — 205,300

Мадрид — 205,393

Берлин — 205,440

Париж — 205,500

Амстердам — 205,700

Лиссабон — 205,750

Франкфурт-на-Майне — 205,770

Вена — 206,130

Турин — 213,500

Ливорно — 215,990

Можно подумать, что спор по поводу этих различий имеет праздный характер. Однако не надо забывать, что даже при небольшом расхождении в весе речь шла о необычайно больших денежных суммах.

Следует учитывать еще одну сторону торговли алмазами. Цена бриллианта находится в прямой зависимости от величины камня (хотя цена камня размером с горошину или даже с пшеничное зерно фантастически велика), существенную роль здесь играют цвет, форма, прозрачность камня, количество и вид включений, трещин и других дефектов.

Поэтому в современной торговле алмазами, которая перешагнула границы государств и материков, пришлось перейти на единую меру веса — метрический карат. В 1907 году была созвана Международная конференция по мерам и весам, установившая вес метрического карата в 200 миллиграммов. До конца 20-х годов эта мера веса была принята всеми государствами, занимающимися добычей и продажей алмазов.

Большая стоимость маленьких камней вызвала необходимость применения еще более мелких мер веса. Вес алмаза делится на 64 (например, ½ карата = 32/64, ¼ карата = 16/64. Поэтому при торговле алмазами ведутся сложные вычисления, непонятные для непосвященных.

Однако вернемся к драматической истории «царя камней», один из эпизодов которой произошел в Южной Америке.

Судьба водолаза

Толпа на берегу реки провожает глазами человека, одетого в водолазный шлем, водолазную куртку, при помощи винтов присоединенную к шлему, и короткие штаны из тонкой ткани. Это ныряльщик. Он входит в реку, глубоко вдыхает душный тропический воздух, и напарник завинчивает шлем. Уже давно нет резиновой прокладки, ее заменяют обрывки тряпок. Когда падает давление воздуха в помпе, вода проникает в шлем, и водолаза приходится срочно поднимать на поверхность.

Хотя все знают об опасности, в толпе нет никого, кто бы отказался подвергнуться ей. Через два часа водолазы меняются. Те, кто остается на поверхности, должны крутить ручку воздушного насоса. От слаженности и точности их работы зависит жизнь водолаза. Приходится постоянно следить, чтобы какая-нибудь очередная поломка этого старого, разбитого насоса внезапно не прервала подачу воздуха тому, кто работает на дне.

Наступает очередь индейца Антонио. С каждым шагом он все глубже погружается в ледяную воду. Этот холод лишь на короткое время приносит облегчение от тропической жары, очень скоро коченеют все члены. В одной руке у него бадья, в другой — крюк с широким концом. Водолазный шлем на голове и дополнительные грузы, весящие более 50 килограммов, не дают потоку унести его.

До его слуха доносятся только тяжелые вздохи воздушного насоса, с которым он соединен тонким шлангом. Это единственная артерия, которая связывает его с внешним миром.

На глубине четырех-пяти метров он достигает дна реки. Голые ступни скользят на покрытых илом камнях. Без специальных водолазных ботинок ему трудно держать равновесие. Груз, прикрепленный к поясу, не позволяет ему всплывать, и в то же время ему приходится выполнять тяжелую работу. Для того, чтобы отодвинуть в сторону большие камни, Антонио использует крюк, который нередко соскальзывает, раня его ничем незащищенные ноги.

Когда бадья наполнена галькой и песком, водолаз ударяет друг об друга два камня, подавая людям на барже знак поднимать груз наверх. Баржа все время стоит над ним: стальной трос не дает течению отнести ее. Снова наверху мелькает тень; это спускается новая бадья. С каждой минутой водолазу все труднее дышать. У Антонио такое чувство, словно, несмотря на холод, все его тело покрыто потом.

Вдруг он чувствует жгучую боль. В мутной воде ему с трудом удается различить хищную рыбу, которая своими острыми как ножи зубами вцепилась в ногу. В ужасе Антонио пытается убить рыбу, нанося ей удары крюком.

Слишком поздно водолаз замечает, что в шлем просачивается вода. Штуцер шланга сломан, нить, связывающая его с поверхностью, разорвана.

Молниеносно Антонио оценивает положение. Задержать воздух и срочно всплывать — иначе спасения нет. Почти инстинктивно он начинает подниматься. Ему кажется, что легкие сейчас разорвутся, но вдох означал бы смерть. Антонио почти теряет сознание. И в этот момент чьи-то руки вытаскивают его из воды, чуть не ставшей для водолаза могилой.

Такова опасная жизнь гаримпейру — охотников за алмазами, которые ищут сверкающие камешки в реках бразильского штата Мату-Гросу, рискуя при этом жизнью. Бразильские джунгли держат их всех заложниками. Для многих пет возврата из этого ада, где они изнывают от нестерпимой жары, мириад москитов, где им день и ночь угрожают ядовитые змеи и дикие звери.

Вдали от человеческого жилья, не разгибаясь работают они на маленькой речушке Рио дос Каркасе, которая не нанесена на большие карты Бразилии. Здесь люди разных национальностей: индейцы, метисы, потомки рабов-африканцев, а также небольшое число европейцев, прибывших сюда в поисках удачи.

Никто ничего не знает о прошлом своих товарищей. Замешан кто-нибудь в убийстве, воровстве или других преступлениях, не имеет значения. Здесь ценится только умение работать. И лишь это определяет, на какую часть добытых алмазов может претендовать тот или иной человек.

Случай, который мог обернуться для Антонио несчастьем, произошел в один из дней 1927 года. Но точной даты гаримпейру не запомнили, потому что жили, казалось, не замечая времени. Они отмеряли его не часами и днями, а сменой сна и работы, дождливых и засушливых сезонов. Смысл их жизни заключался лишь в том, чтобы найти алмаз — лучше большой, а на худой конец несколько маленьких.

Времена одиночек, искателей удачи, давно прошли. Владельцы гаримпу — алмазоносных участков — особенно следили за тем, чтобы новички не занимались здесь искательством. Вновь прибывшие нужны были в качестве чернорабочих, да большинство и не имело другого выбора. Их жалкие сбережения были потрачены на трудное путешествие через джунгли, а даже самое примитивное водолазное снаряжение стоило очень дорого. Пробивание шурфов на берегу реки также требовал© немалых денег. Нередко приходилось изменять русла ручьев, чтобы получить доступ к алмазоносным слоям. Прежде чем приступить непосредственно к промывке песка, нужно было выкорчевать джунгли, убрать камни и гальку. На это уходили недели, а то и месяцы. Новички, как правило, не располагали необходимыми средствами и к тому же не знали, как в бразильских джунглях искать алмазы.

Поэтому большинство искателей начинали в качестве гаримпейру у предпринимателя и мечтали о таком дне, когда они смогут найти достаточное количество алмазов, чтобы нанять пару рабочих и приступить к поискам на собственном участке. Но к этому лежал длинный путь; многие и не подозревали, что для них эта цель недостижима.

Рабочие-гаримпейру имели право на половину добытых камней, вторая половина принадлежала владельцу участка. Стоимость камней определялась скупщиком алмазов, который обычно поддерживал дружеские отношения с владельцем участка.

Неудивительно, что дележ камней всегда был несправедливым; работавшие до седьмого пота гаримпейру часто оказывались обманутыми. Но у них не было другого выхода: в обратный путь они могли пуститься лишь тогда, когда накопят хоть немного денег.

Вот крадется ягуар

Некоторые гаримпейру теряли рассудок или расставались с жизнью еще до того, как сделали первые шаги к предполагаемому счастью. Одним из них был метис Дино, который спас жизнь своему напарнику Антонио.

Желание поймать несколько рыбешек обернулось для него в этот вечер трагедией. Через полчаса после его ухода из лагеря люди услышали выстрелы и душераздирающий крик.

Схватив пистолеты и ружья, группа мужчин отправилась на помощь потерпевшему. Они пробирались сквозь непроходимые джунгли, освещая себе дорогу горящими поленьями из лагерного костра. Они сделали несколько выстрелов, надеясь, что Дино их услышит. Но джунгли безмолвствовали. Спасатели прибыли к месту происшествия слишком поздно. Выйдя к берегу реки, они в свете факелов увидели тело своего товарища, растерзанного ягуаром. Мертвая рука продолжала сжимать кинжал, которым Дино отбивался от острых когтей и зубов дикой кошки. Ружье лежало недалеко на песке. Ни кинжал, ни ружье не помогли ему.

Все были подавлены этим неожиданным несчастьем, но никто не думал оставлять работу. Люди продолжали мечтать, хотели быть хитрее, чем тот, который лежал в земле. И снова у лагерного костра рассказывали истории о крупном алмазе, найденном в борозде от колеса повозки, запряженной быками, говорили об удаче, которая еще может выпасть на их долю. Вот история камня, который нашел Эмилио.

Так же как и в районе мыса Доброй Надежды, здесь, в штате Мату-Гросу, тянулись длинные караваны повозок, запряженных быками. Их следы начинались у конечных станций железной дороги или у последних селений, проходили по просекам, прорубленным в джунглях, и вели к тем районам, где работали старатели. В повозках было все, что необходимо искателям счастья: еда, одежда, оружие, гамаки, материал для палаток, лекарства, спиртное. Караваны находились в пути неделями.

За одной из повозок под раскаленным солнцем бежал Эмилио, мальчик-мексиканец, который уже сотни раз преодолевал этот путь. Иногда он садился в повозку, но часто, когда дорога шла в гору или когда повозки застревали в глубоком песке, ему приходилось вместе с другими подталкивать ее. Люди яростно погоняли быков, и повозка катилась дальше.

Во время далекого пути Эмилио глядел то на колеса повозки, то на песок, который засыпал следы колес. Сегодня Эмилио играл в эту игру более сосредоточенно, чем обычно. Он потерял свой кремень, без которого невозможно развести костер. Он надеялся, что колеса повозки вывернут из песка нужный ему камень. Время от времени он поднимал камни, осматривал их, но пока не находил ничего подходящего. Наконец он увидел камень размером с грецкий орех, который ярко сверкал в пыли. Эмилио поднял его и попытался выбить искру. Но ничего не получилось. Мальчик уже собирался выбросить находку, но ему показался необычным блеск камня. Он сунул его в карман и скоро забыл о нем.

Через несколько недель вечером у лагерного костра он достал камень, чтобы поиграть с ним. Несколько гаримпейру, заметив сверкающий камень в руках мексиканца, почти одновременно вскочили и бросились к нему.

— Где ты его нашел? — раздавалось со всех сторон.

Вокруг собиралось все больше людей. Эмилио был удивлен, даже напуган.

— Я нашел его, просто нашел в песке, на дороге, — наконец пролепетал он.

— Слушай, Эмилио, — сказал один из толпы, — ты даже не можешь себе представить, что у тебя в руках. Это же алмаз, настоящий алмаз, и ты станешь богатым человеком.

Эмилио недоверчиво глядел на окружающих.

Но вот появился скупщик алмазов Альмейда, его привел один из тех, кто видел алмаз в руках у мальчика. Альмейда сразу понял, что найден превосходный камень. Ему стоило большого труда скрыть свое волнение.

Немного успокоившись, он осмотрел камень со всех сторон, взглянул через него на костер, попробовал поцарапать одним из своих камней. Все подтверждало, что это алмаз. С молниеносной быстротой он прикинул, сколько можно дать мальчишке, чтобы заполучить драгоценность.

— Ну хорошо, — наконец сказал Альмейда. — Я дам тебе пятьдесят тысяч мильрейс, но не больше.

— Что? Пятьдесят тысяч мильрейс! Так много! На эти деньги я смогу купить целое стадо и асьенду.

Мексиканец был безмерно счастлив. Он был уверен, что совершил выгодную торговую сделку.

Однако действительно крупную сделку заключил скупщик алмазов Альмейда, который вскоре смог выручить за этот камень в три раза больше. А тем, кто приобрел его позже, еще больше повезло: цена на алмазы из бразильских джунглей на мировом рынке резко подскочила.

Группа водолазов, в которую входил Антонио, промыв большое количество песка, нашла наконец несколько камней. В «батее», своеобразной деревянной тарелке, промывались песок, мелкая галька, глина, устранялась пустая порода и из оставшихся минералов выбирались алмазы. Некоторым везло: они находили и другие благородные камни, например турмалины, гранаты, топазы, горный хрусталь или даже золото.

Были группы старателей, которые не погружались на дно реки, а вели разведку на берегу или отводили ее русло, чтобы искать камни на обнажившемся речном дне. При этом они могли рассчитывать лишь на сухой сезон, продолжавшийся с мая по сентябрь, когда уровень воды в реке был самым низким. В этот период они перевозили речной песок на высокие места, которые вода не затопляла в период дождей. Затем с наступлением дождливого сезона начинали промывку. Нередко, когда место было выбрано неправильно, нахлынувшая вода в считанные секунды смывала кучи песка, перенесенные туда за многие недели невыносимо тяжелой работы.

Многим гаримпейру сюрпризы преподносила река. Непрочные дамбы, с помощью которых они отгораживали участки реки, сносились мощным напором воды, вызванным проливными дождями. Все, что противостояло разбушевавшейся стихии, размывалось, вырывалось с корнем, тонуло или уносилось потоками воды. А если кто-нибудь из искателей алмазов не уходил заблаговременно с опасного места, пытаясь, возможно, спасти какие-нибудь инструменты или запруду, он был обречен на смерть.

Все эти люди платили всемогущим силам природы такую же дань, как и их предшественники почти двести лет назад. Тогда на месте сегодняшних бразильских штатов Минас-Жерайс, Мату-Гросу, Гояс и Байя были обнаружены первые алмазы. Коренные жители — индейцы — находили их в песке речных наносов. Они служили игрушками детям, которые радовались их блеску и волшебной игре красок. Люди, которые занимались охотой, рыбной ловлей и только начали разводить домашних животных, еще не знали цену этому чуду природы. Они не имели представления, какое практическое применение могут иметь алмазы. Все изменилось, когда путешественники начали скупать эти камни у коренных жителей и развернули торговлю ими в прибрежных городах.

Добыча алмазов, начатая в бразильских джунглях в XVIII веке, превратила Рио-де-Жанейро в один из центров торговли алмазами

Существует и другая версия: первые драгоценные камни нашли на реке Рио дос Мариньусе, притоке Рио Пиньеро, в штате Минас-Жераис, искатели золота и позже продали их.

Первые находки алмазов, представлявших интерес для Европы, и прежде всего для португальской короны, приписываются португальцу Себастино Леме ду Праду, который обнаружил камни в 1525 году. В 1727 году в Лиссабон были доставлены первые алмазы. Лишь спустя два года Португалия официально объявила о находке алмазов в Бразилии. 8 февраля 1730 года был наконец издан королевский декрет, объявивший алмазные месторождения в Бразилии собственностью королевской семьи.

Районы, богатые алмазами, были объединены в особый алмазный округ, который подлежал строгой охране. Однако все это осталось лишь на бумаге, поскольку в непроходимых бразильских джунглях этого нельзя было осуществить. После первых находок алмазы были обнаружены и в других районах.

Никто не может сказать, кто и где в тот период искал алмазы и кому их продавал. Опытные искатели знали, что существуют места, где надо быть особенно внимательными: отложения в старых руслах рек, которые находятся выше общего уровня воды в реке, и песчаное дно некоторых рек и ручьев.

В это время добычей занимались отдельные старатели, получавшие разрешение от португальских колонизаторов. В лицензиях содержалось положение о том, что найденные алмазы следует продавать только португальской короне.

Эрнестина Рамабоа нашла камень в 601 карат

Но в силу названных выше обстоятельств разработки старателей, которые не имели лицензии, достигали таких же размеров, а часто были и больше. Так, известно, что в 1791 году насчитывалось 1200 держателей лицензий, но никто не может сказать, сколько тысяч старателей на свой страх и риск пробиралось через бразильские джунгли.

Корабли с рабами из Африки

Но нас больше интересует не число старателей, а то, как была организована работа. С 1574 года началась доставка в Бразилию африканцев, которые стали основной рабочей силой на алмазных разработках. Они подвергались беспощадной эксплуатации, в результате чего погибали тысячами.

Более или менее приспособленные для жилья помещения, медицинская помощь или достаточное питание считались здесь роскошью. Предприниматели не собирались улучшать условия жизни рабов, тем более что постоянный их подвоз был намного выгоднее, чем любые расходы на социальные нужды.

С начала XVI столетия до конца первой трети XIX века из Африки в Америку было доставлено от 11 до 13 миллионов африканцев. В том числе в Бразилию начиная с 1574 года продавалось ежегодно около 20 000 рабов. Большинство из них работали на огромных сахарных плантациях, но многие тысячи трудились на алмазных месторождениях.

С помощью бича, пистолета и ружья предприниматель заставлял рабов подчиняться. Молниеносные расправы, которые осуществляли карательные отряды, пресекали в зародыше любое недовольство или попытку к бунту. В этих условиях единственное, что могло принести избавление от постоянной пытки, была смерть. Некоторые решались на побег. Тех, кому удавалось избежать укуса ядовитых змей или острых когтей ягуара, через некоторое время ловили охранники. Несчастные еще до того, как их возвращали в лагерь, становились первыми кандидатами в мертвецы. Их ждали мучительные пытки, которые должны были запугать других и заставить их беспрекословно выполнять любые приказания.

Однако, несмотря на суровые наказания, некоторые смельчаки снова и снова предпринимали попытки к бегству. Многие погибали, другие объединялись с беглыми рабами, работавшими раньше на сахарных плантациях. В непроходимых джунглях возникали свободные объединения. Здесь люди могли жить без смертельного страха и угнетения. Поселки Мукабос и Куломбос вошли в историю Бразилии как яркие примеры стремления к свободе порабощенных афроамериканцев. Но беглые рабы не могли долго противостоять объединенным силам колонизаторов. Когда их обнаруживали, они сразу же подвергались безжалостному истреблению, потому что португальскому колониализму не свободные люди, а рабы приносили прибыли.

Предприниматели платили португальской короне налог за каждого раба. Вывоз алмазов разрешался только на португальских кораблях, за что взималась дополнительная плата в размере одного процента общей стоимости перевозимых драгоценностей. Интересы предпринимателей, занимавшихся добычей алмазов, и португальских колонизаторов тесно переплетались: обе стороны были крайне заинтересованы в максимальной эксплуатации рабов и высоких прибылях, которые они получали с помощью последних.

Добыча алмазов в Бразилии, так же как и в Южной Африке, показала, что мелкие предприниматели не в состоянии обеспечить рациональную эксплуатацию месторождений. С 1735 года мелкое предпринимательство было запрещено, и добыча бразильских алмазов перешла в руки крупных предпринимателей.

Среди тех, кто стремился нажить большое состояние в бразильских джунглях, были и братья Бретшнайдеры из Амстердама, которые представляли торговый дом, специализировавшийся на торговле алмазами, а также британский банк «Хоуп энд компани», получавший крупные государственные займы. Как следует из документов того времени, братья Бретшнайдеры пользовались огромным влиянием. Один из них, находясь в Бразилии, в то же время исполнял обязанности посла Нидерландов при португальском дворе; другой оставался в Амстердаме.

Бретшнайдеры вместе с «Хоуп энд компани» существенно повысили добычу алмазов. В результате во второй половине XVIII века значительно возрос экспорт алмазов в Европу. Официальный объем добычи алмазов в год составлял в то время в среднем 52 000 каратов. Из-за того что в Европу хлынула алмазная волна, цена на драгоценные камни упала. Это прежде всего негативно отразилось на сбыте португальских алмазов гранильным мастерским в Амстердаме. Одновременно с этим распространилось мнение, что алмаз перестал быть чем-то особенным и рано или поздно каждый сможет приобрести его.

Такому развитию событий старались воспрепятствовать ограничениями вывоза. Крупные предприниматели, действовавшие в бразильских алмазных районах, получили указание использовать не более 600 рабов.

Но установить контроль над добычей алмазов без лицензий, которая давала в два-три раза больше алмазов, чем официальная добыча, оказалось невозможным. Все меры, предпринятые португальской короной, а затем и бразильским государством, не принесли желаемых результатов.