Пакетик из Лондона

Мистер Ван Хёвен сердился: самолет, на котором он летел из Амстердама в Лондон, немного запоздал. А ведь в 11 часов он намеревался быть в Сити. До назначенной встречи оставалось 20 минут. Таможенники его хорошо знали и не стали задерживать. Хёвен торопливо прошел через зал к стоянке такси. «К штаб-квартире Оппенгеймера, что у собора святого Павла», — бросил он водителю и откинулся на спинку сиденья.

Каждый месяц — поездка в Лондон. Это утомительно, но что ему остается делать? Только так он может быть уверен, что купит драгоценные камни. Он должен радоваться, что принадлежит к числу 200 избранных, которые регулярно, каждые четыре недели, получают телеграмму от лондонского центрального правления синдиката с приглашением явиться «на смотр».

Охрана штаб-квартиры Оппенгеймера беспрепятственно пропустила его. В зал верхнего этажа, где ему вручили «его» пакетик, он явился лишь с небольшим опозданием. Цена, как обычно, была помечена на шелковой оберточной бумаге. Мистер Ван Хёвеп спокойно направился в забронированную для него комнату. В его распоряжении было около восьми дней, в течение которых он мог рассмотреть каждый из предложенных ему алмазов и связаться по телефону с потенциальными покупателями в Лондоне, в городах континентальной Европы или заокеанских стран. Затем ему предстояло решить: покупать содержимое пакета полностью или отказаться от него. Но отказ чреват серьезными последствиями: того, кто два-три раза не принял предложения, вычеркивают из списков синдиката, который заинтересован в том, чтобы сбыть с рук все камни.

Хёвен подумывал о контрабандной торговле алмазами, которые в огромном количестве предлагаются на черном рынке. Но за торговлю контрабандными камнями синдикат наказывает сурово и неумолимо: навсегда лишает поставок. А как продать какому-нибудь нефтяному магнату из Техаса браслет или колье стоимостью 100 000 долларов с контрабандными камнями? Тот факт, что камни получены из фондов синдиката, для такого покупателя является гарантией высокого качества товара.

Так сохраняется «культ смотра» в Лондоне, и все приглашенные берут предназначенные им пакетики. Каждый из них знает, что через четыре недели (если у синдиката не возникнут сомнения) он снова явится для получения пакетика в штаб-квартиру Оппенгеймера и все повторится вновь.

Таким способом синдикат оказывает огромное влияние на торговлю алмазами в капиталистическом мире. Ежегодный оборот организаций, ведающих сбытом, составляет в среднем 1,2 миллиарда долларов. При этом необходимо также учитывать тот факт, что стоимость «резервных алмазов», хранящихся в лондонских сейфах для манипуляции ценами, — почти 300 миллионов долларов.

Опираясь на экономическую мощь синдиката, Оппенгеймер может позволить себе известную критику в адрес режима апартеида. Если бы что-нибудь подобное позволил себе кто-то другой независимо от цвета кожи, он был бы брошен в тюрьму или отправлен в печально знаменитый концентрационный лагерь на острове Роббен. Естественно, Оппенгеймер руководствуется не гуманными соображениями; его беспокоят преграды для реализации прибыли, чинимые расистами. Доктрина апартеида запрещает африканцам овладевать профессиями более или менее высокой квалификации. Однако современное капиталистическое производство в ЮАР испытывает нехватку именно таких специалистов. Иммиграция не может удовлетворить хронический дефицит в квалифицированной рабочей силе. Поэтому Оппенгеймер и настаивает на отмене или по крайней мере смягчении ряда постановлений апартеида. При этом он находит поддержку даже некоторых политиков фашистского режима, которые хотят таким способом, не изменяя сущности апартеида, приукрасить его фасад.

На пути всевластия синдиката стоят преграды и другого рода. Капиталистическое регулирование цен посредством спроса и предложения само открывает на строго регулируемом алмазном рынке пути и возможности, которые не дают покоя компаниям Оппенгеймера. Не секрет, что даже избранные, получающие каждый месяц пакетики с алмазами, продают многие из них на черном рынке с надбавкой до 40 процентов. Другие ухитряются торговать как контрабандными камнями, так и алмазами синдиката. Специалисты подсчитали, что ежегодный оборот контрабандной торговли алмазами почти равен обороту сбытовых организаций Оппенгеймера.

К попыткам поставить под контроль синдиката деятельность нелегальных скупщиков алмазов относится и продолжавшееся целую неделю совещание, которое проходило в здании синдиката в Йоханнесбурге между руководством концерна и неким лицом, прибывшим из Лондона.

Встреча с бывшим сотрудником контрразведки

Мистер Перси Силлитоу — типичный англичанин. Он неизменно одет в темный костюм и белую рубашку с галстуком. Почти ежедневно он ездил восьмичасовым поездом из Истбурна в Лондой, и никто из его попутчиков не догадывался, что этот человек — шеф четвертого отделения британской контрразведки. Его офис помещался в обычном доходном доме на Керзон-стрит, в лондонском Вестэнде.

В январе 1954 года, когда Силлитоу уже вел размеренную жизнь пенсионера на одной из окраин Лондона, он получил от Оппенгеймера приглашение прибыть в Йоханнесбург.

Глава алмазного синдиката познакомил его с проблемами, возникшими в связи с контрабандной торговлей алмазами. Эта торговля, организованная в международном масштабе и особенно активизировавшаяся с середины 50-х годов, являлась серьезной угрозой синдикату.

Силлитоу, сразу же поняв, к чему клонит Оппенгеймер, прямо спросил:

— Скажите мне, господин Оппенгеймер, имеете ли вы ясное представление о том, во что, скажем, обойдется организация разведывательной системы?

— Мой дорогой друг, все имеет свою цену. Кто может знать это лучше меня, уже несколько десятилетий занимающегося продажей алмазов? Мы мыслим не такими категориями, как в контрразведке и Скотлендярде.

— И все же я должен еще раз предупредить вас, что это будет стоить очень больших денег.

— Как вы полагаете, сколько?

— Я мог бы сказать вам это не раньше как через несколько месяцев. Но для подсчета мне также нужна некая круглая сумма.

— Итак, сэр Перси, для того чтобы вы уяснили себе, каковы масштабы дела, которым вам придется заниматься, я назову некоторые цифры. В прошлом году синдикат получил около двадцати миллионов фунтов стерлингов чистой прибыли. Мы полагаем, что приблизительно такая же сумма получена от продажи алмазов на черном рынке. Так вот, я хочу предложить вам на первое время десять миллионов фунтов.

— Десять миллионов фунтов?

— Совершенно верно, и эта сумма может быть предоставлена в ваше распоряжение тотчас в любом месте мира, где имеется банк.

— Тогда…

— Что значит «тогда»? Этого недостаточно?

— Боже мой! Просто я подумал, что тогда можно будет добиться кое-какого успеха.

— Вот и хорошо. Сообщите мне, пожалуйста, когда вы сможете приступить к делу. Я думаю, вам целесообразнее переехать сюда, в ЮАР. Синдикат оборудует по вашему желанию дом и предоставит обслуживающий персонал. Вашу квартиру в Лондоне мы можем обменять на подходящий дом здесь.

Бывший шеф четвертого отделения британской контрразведки тотчас приступил к новым обязанностям: подыскал себе сотрудников, пригласил агентов, с которыми когда-то вместе работал, и разослал их во все алмазные центры мира.

Перси Силлитоу занимался разработкой стратегических задач операции, руководство же работой генерального штаба было возложено на бывшего начальника «Интеллидженс сервис» мистера Спенсера.

Таким образом, всего за несколько месяцев возникла самая крупная частная агентурная организация в мире — «Международная алмазная организация безопасности», единственной целью которой была защита прибылей и сбыта товаров алмазного синдиката от всяких помех.

Ее агенты вступали в контакты с местными торговцами, чтобы узнать имена покупателей и продавцов алмазов, вели наблюдения в аэропортах, отелях, барах таких алмазных торговых центров, как Брюссель, Амстердам, Лондон и Нью-Йорк. Они подкупали портье, горничных, служанок, поддерживали контакты с персоналом аэропортов и стюардессами, проститутками, бродягами и сутенерами. Они получали информацию от водителей такси и железнодорожников, от полицейских и таможенников и даже от служащих «Интерпола».

«Международная алмазная организация безопасности» превратилась в могущественное предприятие, которое за несколько лет добилось немалых успехов. Однако контрабанду алмазов не мог парализовать даже агентурный аппарат сэра Перси. Поэтому через несколько лет синдикат попробовал скупать контрабандные бриллианты через собственных агентов. И тем не менее стремление империи Оппенгеймера вечно господствовать на мировом алмазном рынке — несбыточная иллюзия.

Африканские государства, добиваясь в настоящее время в ООН или какой-либо другой международной организации признания своего права неограниченно распоряжаться принадлежащими им полезными ископаемыми, упоминают и алмазы. Будь то в Гане, Сьерра-Леоне, Заире, Танзании или независимой теперь Анголе — повсюду африканцы хотят сами определять условия, на которых они будут продавать алмазы.

Наконец, необходимо указать еще на то, что в 1954 году в Сибири было открыто алмазное месторождение. Ни Эрнст Оппенгеймер, ни его последователи не могли предвидеть этого.

Девушка Бонни Лу

В один из октябрьских дней 1964 года ослепительно белый кадиллак подъехал к парадному подъезду отеля «Кембридж хаус» в Нью-Йорке. Из него вышли трое молодых людей в спортивных, элегантных костюмах и упругой походкой прошли в широко открытые двери подъезда. Носильщики несли за ними несколько легких дорожных чемоданов. Молодые люди сняли самые дорогие апартаменты «Кембридж хауса», стоимостью 5000 долларов в месяц, вручили телефонистке отеля розы и не поскупились на чаевые носильщикам и горничной.

Эти трое — Роджер Кларк, Джек Мэрфи, Аллан Кун, — что называется, набивали себе цену. К вечеру они были окружены красивыми девушками. Но среди них не было возлюбленной Джека Мэрфи — Бонни Лу, которая осталась в Майами, во Флориде, откуда так скоропалительно сорвались три плэйбоя. Впрочем, Мэрфи довольно быстро утешился с новыми подружками.

В промежутках между попойками и пирушками все трое интересовались искусством. Они посещали Музей естествознания в Нью-Йорке, который был виден прямо из окон их комнат, изучали книгу «История драгоценных камней», написанную директором музея. Никто, даже опрошенные позднее сотрудники ФБР, не заметил, что эти трое проявляли повышенный интерес к внутренним помещениям и сигнализации музея.

Самым дорогим, уникальным экспонатом выставки драгоценных камней был, несомненно, сапфир «Звезда Индии» размером с мяч для гольфа, который передал в собственность музея миллионер Морган.

Во время своих посещений музея Мэрфи и его «коллеги» узнали, что электрическая сигнализация из соображений экономии вот уже два года не функционирует. 30 октября 1964 года незаметно двое из них остались в музее на ночь. Они проникли из подвала, где прятались, пока не ушел последний работник музея, в выставочный зал, разбили стеклянную витрину и похитили особенно дорогие камни, в том числе «Звезду Индии».

Джек Мэрфи ожидал своих друзей в кадиллаке недалеко от музея. Хищение обнаружилось только тогда, когда все трое уже были в солнечном Майами. И снова, окруженные прелестными девушками, среди которых на сей раз была и Бонни Лу, они праздновали успех. Молодые люди по-прежнему вели легкий образ жизни, но именно это и навело на след полицию: их нью-йоркские подружки, допрошенные полицией, рассказали, что Кларк, Мэрфи и Кун приехали из Майами.

Во время очередной ночной оргии, происходившей на пятнадцатом этаже приморского отеля «Колорадо», все трое были арестованы. Однако сокровищ при них не оказалось. На допросе они сказали, что тайник знает только Бонни Лу. Когда люди из ФБР взломали дверь ее квартиры, они смогли лишь констатировать смерть возлюбленной Мэрфи. Она умерла от слишком большой дозы снотворного, но точных обстоятельств смерти никто не знал. Ясно было одно: гибель этой девушки связана с событиями в нью-йоркском музее. Так исчезла последняя улика против похитителей драгоценных камней. Взяв залог, их отпустили на свободу.

Итак, драгоценные камни бесследно пропали. Но полиция убеждена, что эти трое молодых мужчин являются членами международной гангстерской организации, специализирующейся на краже драгоценностей.

Там, где они неожиданно появляются на кадиллаке или на роскошной яхте, ювелиры впадают в беспокойство, а отряды полиции поднимаются по тревоге.

Как-то яхта с тремя плэйбоями причалила в Нассау, на острове Эльютера, в группе Багамских островов, и в эту же ночь исчезли украшения и драгоценные камни стоимостью в несколько миллионов долларов. В другом городе в отеле был взломан считавшийся очень надежным сейф и похищено его дорогостоящее содержимое. Это произошло в то время, когда на яхте была устроена пирушка. Расследование, как всегда, ни к чему не привело.

Похищение алмазов, золота и драгоценных камней в наше время является, пожалуй, одним из самых доходных предприятий международного гангстерства. Чтобы уберечь драгоценные камни и металлы от похищения, изготовляются несгораемые сейфы повышенной секретности, устанавливаются электронные и рентгеновские наблюдательные устройства, конструируются радиотехнические сигнальные системы, нанимается бесчисленное множество сторожей и тайных детективов. В капиталистических странах получила развитие так называемая индустрия безопасности. К числу услуг, оказываемых предприятиями подобного рода, принадлежит подготовка частных детективов, хорошо разбирающихся в драгоценностях, кадров охраны, к примеру охраны для предприятий алмазной индустрии, расследование грозящего или уже совершенного похищения ювелирных изделий и даже поставка специально обученных сторожевых собак.

Летом 1976 года был придуман новый метод — разведение тарантулов. Чрезвычайно ядовитые пауки длиной около трех сантиметров, помещенные в сейфы с драгоценностями, должны стать вспомогательным средством защиты от воровства.

Гангстеры внимательно следят за всеми этими нововведениями и со своей стороны совершенствуют методы грабежа и способы избежать наказания.

В 1947 году у герцогини Виндзорской из, казалось бы, абсолютно недосягаемого для взлома сейфа были украдены драгоценности, в том числе бриллианты стоимостью 1,75 миллиона фунтов стерлингов. Обнаружить преступников инспекторам Скотленд-Ярда не удалось до сих пор.

Когда некая богатая госпожа направлялась из Парижа в приморский курорт Довиль, на нее напали четыре гангстера, похитившие все ее украшения стоимостью около миллиона долларов. Преступников удалось схватить, но украшения так и не были найдены. Все четверо арестованных молчали, так как знали, что в случае их признания международная гангстерская организация найдет их, где бы они ни были — на воле или в тюрьме, и расправится с ними.

Покупка, продажа и доставка на выставки драгоценных камней, особенно алмазов, требуют чрезвычайных мер предосторожности.

Когда в сентябре 1974 года алмаз «Красный крест» передавался новому владельцу, цюрихская полиция была приведена в состояние боевой готовности. Камень в 205,07 карата входит в десятку самых крупных алмазов мира и отшлифован так, что на его самой большой грани можно узнать мальтийский крест. Он был найден в Южной Африке в 1901 году, много раз менял владельцев и был наконец выставлен на продажу цюрихским ювелиром Губелином за 4 миллиона швейцарских франков. Имя обладателя камня не называлось. Общество, в котором камень был застрахован, разрешило ежедневно в течение четырех часов показывать алмаз при условии, что он будет помещен за двойной пуленепробиваемой витриной. Тайные агенты и вооруженные детективы постоянно охраняли объект. Были установлены электронные защитные устройства, которые соединялись с радиоцентром цюрихской полиции. В остальное время алмаз хранили в кожаном мешочке, который запирался в подземном несгораемом сейфе. Камень перед продажей не был похищен. Очевидно, гангстеры побоялись больших затрат и риска. К тому же столь известные драгоценности очень трудно или вообще невозможно сбыть. Если же их все-таки похищают, им придают новую огранку, хотя при этом они теряют значительную часть своей первоначальной стоимости.

Один из образцов ювелирного искусства

Драгоценные камни, и особенно алмазы, рекламируются лучшими ювелирами в качестве самого изысканного украшения дамского вечернего туалета. В Вашингтоне, Лондоне, Бонне, Париже или Брюсселе — повсюду дамы высшего света с помощью драгоценностей подчеркивают свое положение в обществе. От них не хотят отставать кино- и телезвезды. В 1957 году в нью-йоркском отеле «Уолдорф-Астория» происходило открытие сезона зимних балов. Первый из них, отличавшийся особой пышностью, называли «балом миллионов». Кто-то подсчитал, что на дамах, присутствовавших на празднике, были алмазы общей стоимостью свыше 9 миллионов долларов. Оперная певица Мария Каллас, например, появилась в костюме египетской принцессы с «маленьким» набором стоимостью 3 миллиона долларов.

Дамы и их кавалеры, правда, привыкли к тому, что за каждым их шагом следят зоркие глаза охранников. Но никто из этого избранного общества не задумывался над тем, что число официальных и частных агентов службы безопасности, возможно, превышает число приглашенных гостей.

Ловкая банда гангстеров украла у киноактрисы Софи Лорен все сокровища из сейфа в отеле. Так как она была застрахована на достаточно большую сумму, то некоторым утешением для нее стало то, что она смогла надеть на шею новое алмазное колье стоимостью почти 3 миллиона марок.

Полиция в Парижской опере

В октябре 1967 года в Парижской опере состоялась пышная премьера фильма «Укрощение строптивой», где Элизабет Тейлор играла главную роль. Во время показа картины актриса должна была сидеть на сцене. Свыше четырех часов провела Тэйлор у известного парижского парикмахера Александра, который украсил черные как смоль волосы кинозвезды алмазной короной стоимостью 1 миллион долларов. Десять тайных агентов, оснащенных радиопередатчиками, ни на минуту не спускали с нее глаз. После ужина, которым завершилась премьера, охранники проводили киноактрису до ее апартаментов и не уходили до тех пор, пока миллионное сокровище не было снято и заперто опять в сейф отеля.

Обработка алмазов требует высокой квалификации

Известная кинозвезда Джина Лоллобриджида зарабатывала в кинематографе так много денег, что однажды по случаю кинофестиваля в Каннах преподнесла своим конкуренткам «бриллиантовый сюрприз»: на тщеславной Джине были бриллиантовые клипсы и колье общей стоимостью 1,2 миллиона марок. Кинозвезда торжествовала: она была признана «самой прекрасной дамой этой ночи».

Американский продюсер и звезда кинобоевиков Сэмми Дэвис-младший в начале 1977 года задумался над тем, как создать вокруг собственной персоны новую рекламную шумиху. И его осенила блестящая идея. Он заказал оправу для очков, в которую были вставлены бриллианты общей стоимостью пятьдесят тысяч марок.

Подобные истории — «горючее», разжигающее покупательский спрос. Они чрезвычайно успешно используются осенью и зимой, когда начинается «сезон подарков».

Кульминацией рекламной шумихи вокруг ювелирных изделий является международная выставка украшений в Нью-Йорке. Лучшие ювелиры из Лондона, Парижа, Нью-Йорка и из других городов представляют коллекции искусно обработанных алмазов, сапфиров, рубинов, изумрудов, оправленных золотом и платиной, и соревнуются за обладание «Международным алмазным призом».

Но все меньше людей из страха перед грабежом готово объявлять, что они имеют или хотят приобрести бриллиантовые украшения или необработанные алмазы. Одна горсточка алмазов, которую можно незаметно положить в карман куртки, стоит более ста тысяч долларов. Неудивительно, что грабители ювелирных ценностей отдают предпочтение «королю камней», а не золоту, которое неудобно для транспортировки. Этим объясняется тот факт, что похищение золота не является для международного преступного мира особенно прибыльным делом.

Шлифовка камня

47-я улица в нью-йоркском районе Манхэттен — прямо-таки идеальный район для торговли алмазами, поступающими из различных источников. Здесь продаются, покупаются и снова продаются алмазы всех размеров и разного качества. Грабежи и убийства в этой части города — обычное дело. Даже кажущиеся надежными стальные кассеты, которые можно прикрепить к запястью цепью, не помогают уберечь драгоценные камни.

Среди бела дня на улице иного обладателя стального чемодана вместе с дорогостоящим содержимым вталкивают в машину, и он навсегда исчезает. Иногда совершенно случайно его труп находят в бетонном ящике на дне Ист-ривера. Бесследно, как и сам человек, исчезают и камни, которые он перевозил. Не проходит дня, чтобы полиции не приходилось расследовать какое-нибудь дело на 47-й улице, которое непременно связано с алмазами.

Крепость и победитель кризиса

Когда после многолетней борьбы позиции западно-германских торговцев алмазами на международной арене стабилизировались, они, естественно, задумались и о создании собственного алмазного центра, который должен был ослабить такие традиционные центры торговли алмазами, как Лондон, Амстердам и Нью-Йорк.

В октябре 1974 года обербургомистр Франкфурта Арндт торжественно открыл в деловой части города алмазную биржу — огромное здание из стекла и бетона. В железобетонный фундамент был замурован алмаз в пять каратов. Считалось, что это будет содействовать удаче предприятия.

«Неприступная крепость», как окрестили биржу, была оснащена всеми мыслимыми чудесами. У входов разместились 30 телекамер, которые автоматически фотографировали каждого посетителя. В этом 12-этажном здании через каждые три метра были установлены устройства, которые при попытке грабежа поднимали тревогу во Франкфуртском управлении полиции. Охрана менялась через каждые два часа. Это делалось для того, чтобы охранники (150 человек) были постоянно отдохнувшими и готовыми к решительным действиям.

Однако ирония судьбы заключалась в том, что серьезная опасность пришла не с той стороны, с которой ее ждали. «Супермошенник», который очень тихо и постепенно «грызет» «суперкрепость», зовется кризисом. Оборот биржи был катастрофически низким, а посетителей было значительно меньше, чем ожидалось при закладке этого претенциозного здания. Дело шло настолько вяло, что не привлекало даже гангстеров. И это в городе, который поистине является их приютом.

Спустя год после открытия биржи во Франкфурте журнал «Шпигель» саркастически писал: «Алмазные весы покрылись пылью, большой биржевой зал таинственно пуст. Первая алмазная фирма Германии стала бесполезной блестящей побрякушкой».

Позднее пресса включилась в кампанию, направленную на то, чтобы признать алмаз победителем кризиса. Драгоценный камень был провозглашен «прекрасной защитой от инфляции». С его помощью, утверждали газеты, можно преодолеть все «трудные времена» и в случае необходимости снова быстро превратить алмаз в деньги.

Но может ли «царь камней» в действительности избавить от кризиса? Конечно, нет, ибо он является товаром, который подчиняется законам капиталистического товарного производства. Даже «Де Бирс», несмотря на все старания, не смогла предотвратить падение цен на алмазы, которое происходило в результате экономического спада. Например, если в 1974 году камень в один карат стоил 6300 долларов, то в середине 1975 года — приблизительно 5700 долларов.

Так, даже при помощи самых крупных алмазов нельзя преодолеть, а тем более ликвидировать те противоречия, которые фактически являются признаком неизбежной перемены мира, которая положит конец господству капитала.

«Бал маленьких белых кроватей»

Солнечный августовский день. Два специальных самолета стоят на парижском аэродроме Орли в стороне от прочих машин гражданского воздушного флота. К самолетам подкатывают черные блестящие машины. Под звуки музыки двух маленьких капелл из машин выходят элегантно одетые дамы и господа. Они подходят к покрытому белой скатертью столу, за которым перед полетом можно перекусить или выпить прохладительные напитки и поболтать друг с другом.

Здесь почти все знают друг друга, поэтому не нужны длинные церемонии представления. Князья, герцоги, принцы, кинозвезды, известные театральные актеры, промышленные боссы, известные плэйбои — все, кто собирается принять участие в «самом дорогом европейском ночном бале», имеют счета во многих банках, и для них довольно значительная плата за участие в запланированном мероприятии так же естественна, как для простого смертного — плата за театральный гардероб.

Когда общество собралось, все, в том числе и музыканты, направились к трапам самолетов. Как только закрылись входные двери, низкие электрокары потянули машины на взлетные полосы.

Традиция организовывать подобные балы берет начало с 1919 года. На этот раз организаторы решили устроить «бал маленьких белых кроватей» — как они называли это мероприятие — не в одном из светских клубов Парижа, а в замках Ливана, сохранившихся со времен крестоносцев.

Изнывающие от скуки кутилы тратят большие усилия на то, чтобы каким-нибудь экстравагантным способом израсходовать накопленные деньги. Одним из них являются балы. Часть взносов за участие в них идет на помощь бедным. Эти «милостыни» распределяются благотворительным комитетом. «Жертвующие» уверены, что их подачки помогут больным детям, как им нравится говорить, получить место в больнице и лечь в белые кровати.

В Бейруте компанию встречает гнетущая жара, обычная в этих широтах, которая, однако, не ощущается в отеле с кондиционерами.

Ужин проходит в «Казино Ливана», маленьком ресторанчике, расположенном на краю утеса, омываемого морем.

Ночной «парад» ожидается позже. Это именно тот легендарный «бал маленьких белых кроватей», который состоится где-то в скалистых горах. Кто будет признан прекраснейшей, у кого самые оригинальные и дорогие украшения?

По ночной пустыне в горы несется сопровождаемая эскортом полиции автоколонна. Все еще жарко, но встречный ветер приносит некоторую прохладу. Сорокакилометровый путь через овраги и по отвесным крутым горным перевалам ведет к сказочному дворцу эмира Бешира II. Почти 100 лет прошло с тех пор, как он организовывал здесь роскошные восточные празднества. Однако при взгляде на гостей, прибывших сюда автокараваном, даже он побледнел бы от зависти. Нечасто можно увидеть в одном месте такое количество алмазов, жемчуга, изумрудов и рубинов. Парижские ювелиры оценили стоимость украшений, которые были на участницах этой прогулки, приблизительно в 20 миллионов долларов.

На прекрасных шеях, в изящных мочках ушей, на тонких запястьях, холеных пальцах и в искусных прическах, как писал присутствовавший на торжестве репортер одного из западногерманских иллюстрированных журналов, блестел, пылал и сверкал высококаратный огонь.

Само собой разумеется, что представлялись наряды от Пату, Нины Ричи или Диора.

Наступили «напряженные» ночи и дни для тех, кто приехал сюда есть, пить, танцевать и беседовать с «благотворительными целями».

Перечень поглощенных блюд свидетельствует действительно об архитрудной работе: четыре шведских лебедя, шесть павлинов из Новой Зеландии, два африканских оленя, восемь кабанов, 300 перепелов, 48 турецких омаров, к тому же еще крабы с Аляски, бразильские лангусты, иранская икра, креветки из Александрин, гусиная печень из Стасбурга, а также 1500 килограммов фруктов, жаркое из говядины, котлеты из ягненка, артишоки и т. п.

Одна принцесса, принимавшая участие в празднике, после трех дней веселья сказала: «Это было, конечно, необычайно утомительно. Но для хорошего дела приходится отказываться от сна».

Однако даже эти шумные празднества «а ля тысяча и одна ночь» не могут превзойти то, что устраивает американский алмазный миллионер Гарри Уинстон. Гарри охотно позволяет называть себя «алмазным Наполеоном», а когда он приглашает гостей к себе в отель «Палас» в Сан-Морице на «алмазную ночь», само собой разумеется также с благотворительной целью, туда съезжаются миллионеры, драгоценные украшения которых стоят более 100 миллионов долларов. Однако никакие благотворительные действия, даже если они имеют подлинно гуманные мотивы, не могут решить фундаментальных проблем капиталистического общества.