Действие первое
Первая сцена
Вечер.
Гостиная, обставленная в стиле арт-деко в нью-йоркской квартире. Огромное окно на заднем плане. В нем подсвеченное огнями города небо. Под окном — диван с мягкой обивкой. Дверь в дальней части сцены справа, расположена под углом к зрительному залу. Над дверью — большущая связка веток омелы (есть и другой вход, слева, через кулисы, на авансцене). Дальняя часть сцены — двухуровневое возвышение. Слева у авансцены — полукруглая барная стойка с четырьмя высокими стульями. Зв стойкой — полки со стаканами и графинами. По центру у авансцены — кофейный столик и диван. У стены справа, до возвышения — комод, на нем цветы. Тут же торшер, пуфик, удобное кресло. На стенах картины, дорогая мебель говорит о том, что хозяева квартиры — состоятельные люди. Бра дают достаточно света. Мужчина лет шестидесяти в смокинге и в накрахмаленной белой манишке вешает на стену, в левой дальней части сцены, рождественскую гирлянду. Отступает на шаг, чтобы полюбоваться результатами своего труда. Дворецкий, Альдо, приносит поднос с серебряными кофейными принадлежностями и чашками, ставит на кофейный столик. Альдо — молодой, хорошо сложенный, красивый, смуглый, черноволосый. В белом пиджаке дворецкого и черных брюках.
ПРИМЕЧАНИЕ. Последующая сцена разыгрывается нарочито формально.
Альдо. Позволите налить кофе, мистер Дворецки?
Мистер Дворецки. Нет, благодарю, Альдо.
Альдо. Желаете что-нибудь еще?
Мистер Дворецки. Да. Попросите миссис Дворецки составить мне компанию.
Альдо. Сию минуту, сэр… подогреть тарелку для мисс Дворецки?
Мистер Дворецки. Да… Она меня тревожит. Мы так мало видим Викки с тех пор, как она приезжает домой только на уик-энды. Но она всегда была такая… непредсказуемая.
Альдо. Совершенно верно, сэр. Я скажу миссис Дворецки, что вы уже ждете ее (Альдо уходит, через какие-то мгновения появляется миссис Дворецки. Она значительно моложе мистера Дворецки, яркая, чувственная женщина лет сорока с небольшим, в вечернем атласном платье цвета слоновой кости от модного дизайнера и бриллиантах).
Мистер Дворецки. А вот и ты, Анжела.
Миссис Дворецки. Я уже шла к тебе, Раймонд.
Мистер Дворецки. Кофе, дорогая?
Миссис Дворецки. Да, пожалуйста. (Мистер Дворецки наливает кофе из серебряного кофейника. Бросает в чашку два кусочка сахара, передает жене. Она после паузы берет чашку, смотрит на кофейник, подносит чашку ко рту, ставит на стол). Мне придется поговорить с Альдо. Посмотри на этот кофейник. Это же безобразие, везде отпечатки пальцев. (Делает маленький глоток, снова ставит чашку, берет в руки серебряный молочник). И тут та же история. Посмотрите на этого молчаливого дворецкого. (Смотрит на мистера Дворецки). Раймонд! Ты не слышал ни одного сказанного мной слова.
Мистер Дворецки. Извини, дорогая. Меня тревожит Викки.
Миссис Дворецки. Викки! Викки! Викки! Все, что я слышу, так это Викки! (Мисс Дворецки влетает в комнату. Ей двадцать лет, она — очаровательная блондинка, студентка колледжа. На ней пальто-поло, на шее шарф).
Мистер Дворецки. Викки!
Викки (спешит к мистеру Дворецки). Папуля! (Целует его).
Мистер Дворецки. У тебя щечки, как лед. (Идет к шнуру звонка, дергает). Что тебе нужно, так это стакан теплого молока.
Викки (поворачивается к Анжеле, говорит холодно). Добрый вечер, Анжела. (Анжела сухо улыбается. Появляется Альдо. Стоит в дверях под омелой).
Альдо. Вы звонили, сэр? Ох, добрый вечер мисс Дворецки. (Викки снимает пальто, фигурка у нее точеная. Соблазнительно улыбается Альдо, подходит к нему, страстно целует в губы. Альдо быстро выскальзывает из объятий Викки. Миссис Дворецки в ярости поднимается с дивана. У мистера Дворецки широко раскрываются глаза).
Викки (вызывающе глядя на мисс Дворецки). Я же не могла его не поцеловать. Он стоит под омелой.
Мистер Дворецки. Пока все, Альдо (миссис Дворецки гневно смотрит в спину уходящего Альдо. Звенит дверной звонок). Кто это может быть? Ты кого-нибудь ждешь?
Миссис Дворецки. Я — нет. Викки, что означал этот маленький спектакль?
Викки. Порыв, знаешь ли. С тобой такого не случалось?
МИСС ДВОРЕЦКИ. Шлюха! Будь я твоей матерью, я бы… (Входит Альдо с небольшой плоской посылкой, завернутой в подарочную бумагу. Направляется к миссис Дворецки, протягивает посылку ей).
Альдо. Принес посыльный. Для вас, мадам (она пристально смотрит на дворецкого, потом берет посылку, срывает бумагу).
Миссис Дворецки. Моя любимая книга. «Путь всякой плоти». Любопытно. Рождественский подарок, но без открытки. Подождите. Тут надпись на форзаце. «Дорогой Анжеле!» Взгляните на страницу сто семь (она пролистывает страницы, находит нужную). Тут подчеркнутая фраза. (Читает). «Мы живем в тени смерти, которая, как дамоклов меч, грозит опуститься в любое мгновение».
Викки. Как странно!
Мистер Дворецки. Как мудрено!
Викки. Интересно, кто мог ее прислать? (Внезапно миссис Дворецки покачивается, глаза у нее округляются, она подносит руку к шее).
Мистер Дворецки. Анжела! Тебе нездоровится? (С одной рукой у шеи, второй миссис Дворецки тянется к нему, пытается что-то сказать, но с губ срываются только хрип. Она падает на пол. Мистер Дворецки спешит к ней, опускается рядом на колени). Анжела! Господи, она… (Викки издает крик ужаса).
Альдо (глядя на тело миссис Дворецки). Она умерла… Но как?.. Почему?..
Викки. Папуля! Что же нам делать? (Мистер Дворецки ее не слышит. Неотрывно смотрит на миссис Дворецки).
Альдо. Если позволите высказать предложение, сэр…
Мистер Дворецки. Предложение?
Альдо. Я предлагаю спрятать тело. В диван у окна.
Мистер Дворецки. Я возьму ее за ноги. (Они несут тело миссис Дворецки к дивану, поднимают сидение, укладывают тело в диван. Викки наблюдает, кусая кулак).
Викки. Это невероятно. Анжела мертва! (Подходит к стулу, садится. Мужчины опускают сидение дивана. Несколько мгновений стоят, опустив голову). Только что была такой… живой. Не могу поверить, что она действительно умерла. (Викки начинает плакать. Мистер Дворецки подходит к ней, утешает. В этот самый момент голова миссис Дворецки появляется на фоне окна. Она вылезла из дивана и теперь уходит за кулисы. На сцену из зала поднимается Энтони Дж. Лефкорт. Мужчина лет под шестьдесят, но по-прежнему лучащийся оптимизмом и энтузиазмом юности. Одет эксцентрично, одежда дорогая, правда, знавшая лучшие дни. Но, несмотря на обтрепанные манжеты и лоснящиеся штаны, Тони уверенно ведет свой корабль сквозь жизненные шторма. Он — законченный эгоист, прирожденный манипулятор, который абсолютно уверен, что из любого кризиса выйдет победителем. Тони вызывает в памяти легендарных шоуменов театра: Джеда Харриса, Майка Тодда и Орсона Уэллса. Это сравнение Тони нашел бы отвратительным. Не его должно сравнивать с ними, а их — с ним).
Тони. Минуточку! Миссис Дворецки, вас не затруднит вернуться на сцену? (Викки перестает плакать. Мистер Дворецки перестает утешать. Альдо расслабляется. Миссис Дворецки возвращается на сцену через левый вход, пройдя через кулисы. Тони обращается к актрисе, которая играет миссис Дворецки). Моя дорогая Натали. Я ставлю не первый спектакль и знаю, если актер умирает на глазах зрителей, его необходимо убрать со сцены до того, как естественная необходимость дышать испортит весь эффект. Я решил эту проблему достаточно легко: тебя укладывают в диван. Однако… доверие ко мне, как к режиссеру, да и тебе, как к покойнице, рухнет, если потом тебя увидят уходящей со сцены за окном тридцатого этажа.
Натали. Наверное, придется сильнее пригибаться.
Тони. Вот это правильно. (Поворачивается к актеру, играющего мистера Дворецки). Роберт, мы близки к цели. Более того, приближаемся к ней семимильными шагами всех. Конечно, на репетиции ушла не одна неделя, но ты наконец-то начинаешь играть Раймонда Дворецки, каким я его написал — строгим, сдержанным, но при этом внутренне чутким.
Роберт. Спасибо, Тони.
Тони. Одно, ты, правда, забываешь.
Роберт. Что?
Тони. Свой текст.
Роберт. Какой текст?
Тони. Ты опустил вопрос. Насчет игры маджонг. (На лице Роберта отражается недоумение). После того, как ты предлагаешь кофе Анжеле, ты спрашиваешь о маджонге. Каждый четверг, во второй половине дня она играет в эту игру.
Роберт. Ох… да. Просто вылетело из головы.
Тони. Интересно узнать, почему?
Роберт. Дело… в словах. Текст написан неправильно. Вот почему не укладывается в голове.
Тони. Я не хочу, чтобы текст укладывался у тебя в голове. Я хочу, чтобы он срывался с губ. Вопрос о маджонге — ось, на которой вращается вся пьеса. Он определяет твои отношения с женой, он крайне важен для разгадки убийства.
Роберт. Извини… я не могу так работать.
Тони. Как?
Роберт. Без полного текста пьесы.
Тони. А какое отношение имеет полный текст пьесы к твоей роли?
Роберт. У нас по-прежнему нет последней сцены. Если бы ты дал нам полный текст, я бы знал, кто убийца, роль обрела бы для меня смысл, и я бы запомнил этот чертов вопрос про маджонг.
Тони. У пьесы есть смысл, как и у моего решения не показывать вам последнюю сцену. Пьеса «Это сделал Дворецки» — классический закрытый детектив, убийство в запертой комнате (Тони начинает ходить между актерами, подкрепляя свои слова жестами). Я хочу, чтобы вас затянуло в нее, чтобы у вас замирало сердце так же, как и у зрителей, когда они будут спрашивать себя: «Кто? Кто? Кто убийца?» (Обращаясь к Роберту). Это ты, Раймонд?.. Раздираемый между гордостью и страстью?.. (Обращаясь к Майклу). Это ты, Альдо?.. Порочный, страстный, пробуждающий сильные чувства мужчина, прячущийся под маской дворецкого… (Обращаясь к Клодии) Или Викки?… С лицом ангела и душой похотливой сучки… раз уж об этом зашла речь, Альдо, у тебя проблема с поцелуем.
Майкл. Ты хочешь сказать, я не умею целоваться?
Тони. Речь не о том, как ты целуешься. А вот где? Ты должен целоваться точно под омелой. А ты это проделываешь в нескольких футах от нее.
Майкл. Да что меняют эти футы?
Тони (после паузы). Чтобы ответить на этот вопрос, я должен хотя бы частично коснуться последней сцены. Но… я также понимаю, это несправедливо просить актера делать то, чего он не понимает. Так что, придется рассказывать. (Театральная пауза). Омела в нашей пьесе — орудие убийства! (Все смотрят на ветки омелы над дверью). Она — традиционный символ рождества. В таком виде… (он указывает на ветки омелы) совершенно безвредна. Но, если растолочь ягоды омелы в порошок, он превращается в сильнейший яд. «Американский журнал токсикологии» ставит его выше цианистого калия и стрихнина. (Подходит к двери, поднимает руку, касается ягод). Смертельный яд, на виду у всех зрителей, в пределах досягаемости любого из нас. Каждый может дотянуться до этих ягод, чтобы потом отравить миссис Дворецки. Вот почему целоваться вы должны точно под омелой. Вы должны привлечь к ней внимание, чтобы потом, в конце пьесы, зрители хлопнули бы себя по лбу, со словами: «Господи!»
Натали. Но как омела попадет оттуда (указывает на ветки омелы над дверью)… сюда (хлопает себя по животу)?
Майкл. С кофе.
Клодия. С кофе — слишком очевидно… (Обращаясь к Тони). Да?
Тони. Вот это вы узнаете, когда мы доберемся до последней сцены.
Роберт. И когда это произойдет?
Тони. Через два дня. Утром перед первым просмотром.
Майкл. Господи. У нас же не будет времени, чтобы…
Тони. Майкл, доверься мне.
Майкл. Я тебе верю, но…
Тони (обрывая его). Вот и хорошо. А теперь, за работу. Наша главная проблема в первой сцене прежняя — ваша реакция на смерть миссис Дворецки. Никто из вас не выражает глубокий шок, ужас, который испытывает человек, сталкивающийся со смертью. Попробуем еще раз. (Отходит в сторону). По местам. (Все занимают положенные места. Миссис Дворецки начинает умирать). Миссис Дворецки, вы уже умерли. Ложитесь. (Натали ложится на пол). Отлично. Раймонд… (Мистер Дворецки подходит к телу, опускается на колени).
Мистер Дворецки. Анжела! Господи, она… (Викки издает крик ужаса).
Альдо (глядя на тело миссис Дворецки). Она умерла… Но как?.. Почему?..
Тони. Нет, нет, нет! Альдо, я говорю, глубокий шок. Ты же предлагаешь мне легкое недоумение. Попробуй вот так: «Она умерла… Но как?.. Почему?..»
Майкл. Текст я и так знаю. Но должен его прочувствовать… нутром. (Хлопает себя по животу).
Тони. К сожалению, мне не дано знать, что чувствует твоя толстая кишка. А теперь послушай меня… (в этот момент громко звенит будильник наручных часов Майкла).
Майкл. Извини, Тони. Шесть часов. Конец рабочего дня.
Тони. Конец рабочего дня. Господи, Майкл, мы не бананы разгружаем. Репетируем пьесу!
Майкл (достает из внутреннего кармана устав Актерской гильдии). Я не только выполняю свою работу. (Зачитывает). «Обязанность представителя Гильдии — требовать соблюдения…»
Тони. Пожалуйста, давай без этого обойдемся. Хорошо, репетиция закончена. (Пауза). Но, прежде чем вы разойдетесь, я хочу обратиться к вам с просьбой. По собственному опыту я знаю, последние дни перед просмотром — для пьесы вопрос жизни и смерти. То ли она появится на свет мертворожденной, то ли обреченной на успех. Вот я прошу вас пойти домой, собрать чемодан и вернуться в театр. Вы будете спать в гримерных, еду нам будут приносить в театр.
Майкл. Минуточку. В уставе однозначно указано…
Тони. В уставе прописаны банальности повседневной жизни. Я же хочу, чтобы с этого момента вы жили и дышали пьесой. Не выходили из нее даже во сне. Никаких отвлечений. Никто, кроме меня, не должен стоять между вами и текстом. Я уже отпустил помощника по сцене и его команду. Они придут только на последнюю репетицию в день просмотра. Осветители уже отрегулировали свет, так что мы можем репетировать без…
Роберт. Тони, мне не хочется поднимать волну, но я требую приемлемых условий проживания. В моем контракте…
Тони. Ты можешь отказаться. Я лишь прошу вас пожить эти дни здесь. Обращаюсь к вам с той же просьбой, что и к себе. Прошу о полной самоотдаче. Кто-нибудь полагает, что я прошу… слишком многого? (По лицам видно, что да, но все молчат).
Клодия. Я думаю, это прекрасная идея.
Тони. Хорошо. С этим решено. Возвращайтесь сегодня вечером. А завтра, в десять утра, репетиция. (Актеры тянутся к выходу). Натали, задержись на минутку. Я хочу сказать тебе пару слов насчет твоей роли. (Тони поворачивает выключатель на стене, на сцене воцаряется полумрак).
Майкл. Эй…
Натали. — Дорогой, только пара слов. Подожди меня за дверью. (Целует Майкла в губы. Он уходит вместе с актерами. Натали подходит к Тони). Он такой душка.
Тони. Правда ли, что молодые мужчины необычайно чувственные, чуткие, нежные?
Натали. Да.
Тони. Майкл?
Натали. Нет. Но он компенсирует… продолжительностью.
Тони. В любом случае, вы с ним, похоже, ладите. Ты отлично играешь, Натали. Я знаю, роль у тебя небольшая. Но, когда начинается пьеса, зрители в нетерпении ждут, кого же убьют. И мы вынуждены отдать им Анжелу, в первые минуты, иначе у нас не будет пьесы.
Натали. Я это понимаю. И не возражаю. Любая роль важна. Для меня главное — работа, совершенствование мастерства. Послушай, я занимаюсь этим делом двадцать пять лет. Да, поначалу мне хотелось стать звездой. Всем хочется. Но я все равно прожила в театре прекрасную жизнь. Мне потребовался не один год, но я приспособилась. И теперь я хочу только одного — играть, выходить на сцену.
Тони. Это и называется профессионализм. Вот почему я хочу тебя кое о чем попросить.
Натали. Проси.
Тони. Ты знаешь, меня волнует реакция актеров на твою смерть. (Она кивает). Зрители что-то чувствуют, если им передаются ощущения актеров. И мы должны добиться от них достоверной реакции, они должны показать шок и ужас, которые испытали бы, столкнувшись в убийством в реальной жизни. Вот тут мне и нужна твоя помощь.
Натали. Какая?
Тони. Я хочу чтобы ты умерла (пристально смотрит на нее).
Натали. Я готова для тебя на все… но… (Тони по-прежнему смотрит на ее) Но у меня контракт на весь период, пока пьеса будет идти на сцене… (Тони по-прежнему смотрит на нее. Натали нервно добавляет) Я не понимаю.
Тони. Все просто. На завтрашней репетиции, во время первой сцены, я хочу, чтобы ты действительно умерла. Я хочу, чтобы ты сделал это не так, сегодня или вчера.
Натали. Ты хочешь, чтобы они подумали, будто я умерла? Что я действительно умерла?
Тони. Да. Словно один из нас на самом деле отравил тебя.
Натали (после паузы). Омелой?
Тони. Да. Поэтому я и завел о ней разговор. Сама видишь, я все тщательно спланировал.
Натали (улыбаясь). Тони, ты проказник. (Они заговорчески смотрят друг на друга). Я знаю, что смогу это сыграть? (Тут в голову приходит новая мысль). Ты думаешь, они поверят? Они же увидят, что я дышу. Я же буду дышать, так?
Тони. Я же тебе сказал. Все учтено и продумано.
Натали. Ну, не знаю…
Тони. У тебя получится. Пока ты будешь мертвой, остальные актеры смогут раскрыться в их чувствах и реакциях. А во второй половине дня ты вернешься к живым, и мы продолжим репетиции, но уже на более глубоком уровне осознания пьесы.
Натали. Это нелегкая задача.
Тони. Но ты за нее возьмешься?
Натали. Хочется до смерти!
Полное затемнение
Вторая сцена
Следующее утро.
Светится только окно. Мгновением позже вспыхивают все бра, ярко освещая сцену. Входит Тони, с телефонным аппаратом в руках. За ним тянется шнур. Подходит к дивану, садится, набирает номер, ждет.
Тони. Лестер? Тони!.. Лестер, уже половина десятого. Кто слышал о пресс-агенте, который спит в половине десятого? Пора бы тебе и проснуться. Почему я не видел своего имени в колонке утренней газеты? (Слушает). Что значит, ты «столкнулся с трудностями?» (Слушает). Моя недавняя серия провалов — всего лишь период, который случается в жизни каждого творческого человека. Ты слишком молод, чтобы помнить большинство моих хитов, но я уже был звездой, когда ты смотрел «Спокойной ночи, малыши». (Слушает). Я знаю, что рекламная кампания требует забойной фишки, и у тебя есть фишка, о которой может только мечтать любой пресс-агент. Я! (Слушает). Я не вышел в тираж, я — живая легенда! Как обстоят дела со статьей обо мне в воскресном разделе «Культура и досуг»? Хорошо. Позвони в «Нью-Йорк таймс» и договорись, чтобы статья пошла на первой полосе раздела. Я не хочу, чтобы ее похоронили между частными объявлениями. (Слушает). Как только появится статья в «Таймс», мы будем в шоколаде, Лестер! (Кладет трубку. Появляется сонная Клодия).
Клодия. Доброе утро.
Тони (начинает приготавливать кофе). Привет, дорогая. Выспалась?
Клодия. Давай я все сделаю.
Тони. Кофе — моя забота.
Клодия. Мне нравится, что ты руководишь всем, в том числе и мною.
Тони. Тобой? Это просто. Ты — мечта любого режиссера.
Клодия. Господи. Я все еще не могу в это поверить. Два месяца после окончания театральной школы, и я с первой же попытки получаю роль! В постановке самого Энтони Лефкорта! Дело не в пьесе. В тебе. Быть рядом с тобой, это… ну… (Девичье смущение). Для меня это начало новой жизни.
Тони. Для меня тоже. Потому что на этот раз творческий контроль полностью в моих руках. Я — автор, режиссер, продюсер и инвестор. На этот раз никакие компромиссы не мешают моему замыслу. И ты — часть этого замысла. Ты умна, ты слушаешь, у тебя есть школа, и ты талантлива.
Клодия. От твоих слов я чувствую себя звездой.
Тони. Ты и станешь звездой. Как ты произносишь монолог во втором действии… в этом и есть сущность театра.
Клодия. Сущность театра — это ты (она подходит к Тони, обнимает его. В этот момент на сцене появляется Майкл с текстом пьесы в руке).
Майкл (ехидно). Я не помешал?
Тони (уходит за стойку). Доброе утро, Майкл. Кофе будет через несколько минут. Черт, у нас нет «Сэнки». Послушайте, детки, я вас покину на пару минут. Сбегаю в кафетерий на углу за кофе для Натали (он торопливо идет к двери справа).
Клодия. Передай мои наилучшие пожелания окружающему миру (Тони исчезает за дверью, Клодия отходит подальше от Майкла).
Майкл (оценивающе смотрит вслед Клодии). Ты потрясающе выглядишь в этих джинсах. Но знаешь, что смотрелось бы на тебе лучше всего?
Клодия. Что?
Майкл. Я.
Клодия. Может, прекратишь?
Майкл. Я без ума от тебя, крошка. Ты должна принять мое предложение.
Клодия. А как же Натали?
Майкл. Она в игре только потому, что ты меня отвергла. Одно твое слово…
Клодия. А если бы она так поступила с тобой? Ушла к другому парню.
Майкл. Такому не бывать.
Клодия. Что бы ты сделал? Раздробил ей коленные чашечки?
Майкл. Послушай, я, конечно, итальянец, но это не означает, что я такой же, как все эти мафиози.
Клодия. Так что бы ты сделал?
Майкл (после коротко раздумья). Я бы ее убил. (На сцену выходит Роберт).
Роберт (радостно). Всем доброе утро. И где наш достопочтенный режиссер?
Майкл. Пошел за кофе без кофеина для Натали. Сейчас вернется.
Роберт (ухватившись за представившуюся возможность). Послушай, Майкл, я хотел поговорить с тобой о сцене нашего противостояния.
Майкл. Пожалуйста, дай мне сначала выпить кофе.
Роберт. Там ты впервые открыто признаешь, что спишь с моей женой… (Появляется Натали).
Натали. Доброе утро. Доброе утро.
Майкл (подходит к ней, обнимает). Привет, крошка. Этим утром ты прекрасно выглядишь.
Натали. Только потому, что ты прекрасно выглядел этой ночью.
Роберт. Натали, я пытаюсь внести ясность в эту сцену с Альдо.
Натали. Еще слишком рано, чтобы во что-то вносить ясность.
Роберт. Рано? Когда я снимался в том больничном сериале, вы приходили павильон уже в семь утра, уже в гриме. Готовые к съемке.
Натали. Ты хочешь сказать, готовые к операции.
Роберт. Совершенно верно. Как-то утром мне пришлось удалять опухоль мозга, делать коронарное шунтирование и проводить трахеотомию. И все это до ленча.
Майкл. Лучше бы ты снимался в детективном сериале. Тогда смог бы сказать, кто в этой пьесе убийца. Я схожу с ума, пытаясь это понять.
Клодия. Думаю, ее убила я.
Роберт. Ты. И каков мотив?
Клодия. Деньги. Мое наследство. Если жена мертва, я становлюсь единственной твоей наследницей.
Роберт. Возможно. Но как ты ее убила? (Входит Тони с бумажным пакетом).
Тони. Если есть завещание, найдется и способ.
Клодия. Тони, так я права? Это сделала я?
Тони. Я лишь говорю, что ты могла это сделать. У вас всех есть мотив. Вот почему эта пьеса — классическое убийство в запертой комнате. Вот твоя «Сэнка», Натали.
Натали. Ты прелесть.
Майкл. (Берет пакет с банкой кофе у Натали). Я приготовлю кофе (идет к бару).
Натали. Ты говоришь, что мы все — подозреваемые. В том числе и я?
Тони. Нет. Ты — жертва.
Натали. Но иногда жертва не умирает.
Тони. Ты говоришь о триллере. В триллере можно имитировать убийства. Мертвецы возвращаются к жизни, но убийство в запертой комнате — совсем другое дело. Допустим, персонаж выходит на сцену (показывает), берет чашку с кофе «Сэнка», пьет и… (хватается за шею, падает) умирает. Зрители начинают гадать, кто подсыпал яд в кофе. Это движущая сила пьесы, главный момент — кто это сделал? Если зрители знают, кто убийца, ставить такую пьесу нет никакого смысла.
Натали. А что происходит в триллере?
Тони. В триллере напряжение поддерживается иначе. К примеру, я беру чашку с кофе (берет чашку у Майкла, который уже насыпал в нее кофе и добавил воды), незаметно сую руку в карман… высыпаю яд в чашку. Зрители это видят. Потом предлагаю чашку тебе… (предлагает чашку Катали, которая ее берет). И теперь зрителям хочется крикнуть: «Господи. Натали… не пей кофе!» Это триллер. Зрители знают, что ты в смертельной опасности.
Натали. Но мне она не грозит (Тони согласно улыбается). Я поняла.
Тони. Разумеется, если бы мы ставили триллер, ты могла выпить «Сэнку», умереть и вернуться в следующей сцене. Но, раз уж пьеса «Это сделал Дворецки» — убийство в запертой комнате, ты умираешь и остаешься мертвой. Ладно. За работу. Натали, ты готова умереть этим утром?
Натали. Лишь после того, как выпью «Сэнку». (Пьет маленькими глоточками).
Тони. Итак, по местам. Действие первое, первая сцена. Давайте пропустим начало. Там у нас все хорошо. Начинаем с момента, предшествующего смерти миссис Дворецки. (Тони уносит телефон. Возвращается с книгой, которую передает Натали. Актеры занимают положенные места). Помните, к чему мы стремимся. Я хочу, чтобы смерть миссис Дворецки выглядела очень, очень реальной. (Тони подходит к стене, меняет освещение). Натали, давай. (Репетиция начинается. Тони уходит в левую кулису).
Миссис Дворецки. Моя любимая книга. «Путь всякой плоти». Любопытно. Рождественский подарок, но без открытки. Подождите. Тут надпись на форзаце. «Дорогой Анжеле!» Взгляните на страницу сто семь (она пролистывает страницы, находит нужную). Тут подчеркнутая фраза. (Читает). «Мы живем в тени смерти, которая, как дамоклов меч, грозит опуститься в любое мгновение».
Викки. Как странно! (Пауза).
Клодия (шепчет). Твоя реплика, Роберт.
Роберт. Э… э… подскажите реплику, пожалуйста.
Тони (едва сдерживая ярость). Как мудрено!
Мистер Дворецки. Как мудрено!
Викки. Интересно, кто мог ее прислать? (Внезапно миссис Дворецки ахает, хватается за шею).
Мистер Дворецки. Анжела! Тебе нездоровится? (с губ миссис Дворецки срываются хрипы, она начинает метаться по сцене).
Миссис Дворецки. Кто-нибудь… кто-нибудь…
Майкл. Натали? Что с тобой? Ты в порядке? (Натали пытается что-то сказать, но не может. В ее широко раскрытых глазах застыл ужас. Она яростно жестикулирует).
Тони (выходит на сцену). Достаточно, Натали. Ты уже перегибаешь палку. (Натали падает, хрипит, держится за живот. Ее лицо перекошено от боли. Тони подскакивает к ней). Натали. Что случилось? Ты можешь говорить? (Натали качает головой).
Клодия. Господи. Сделайте что-нибудь!
Тони (обращаясь к Клодии). Держи ее голову. Я вызову «скорую». (Убегает за кулисы).
Майкл. Натали, детка. Держись. Сейчас тебе помогут.
Клодия. Что с ней такое?
Роберт. Желудочные боли, асфиксия… возможно, острый гастроэнтерит. Дайте взглянуть на ее зрачки (склоняется над Натали).
Майкл. (Отталкивает его). Держись от нее подальше, козел.
Роберт. Она не может дышать. Я должен сделать ей искусственное дыхание (он опускается на колени рядом с Натали, тянется ртом к ее рту).
Клодия (кричит). Нет!
Роберт. Не волнуйся, я знаю, что делаю. Однажды делал искусственное дыхание Джулии Робертс (наклоняется ниже, его губы почти касаются губ Натали).
Клодия. Ее губы! Что, если она отравлена? Я хочу сказать… действительно отравлена? (Роберт в ужасе подается назад. Возвращается Тони и они все смотрят на Натали. Ее конечности конвульсивно дергаются. Свет медленно гаснет).
Третья сцена
Вторая половина того же дня.
Роберт и Клодия сидят на диване. Майкл ходит взад-вперед.
Майкл (остановившись). Не могу больше ждать. Я еду в больницу.
Клодия. Там ты ничего не сможешь сделать, кроме как ждать. И Тони просил оставаться здесь.
Майкл. А почему он, черт побери, не звонит? Он должен знать о ее состоянии.
Клодия. Я уверена, он позвонит, как только узнает что-то определенное.
Майкл (садится). Когда эти двое парней уносили Натали на носилках, я подумал, что, наверное, вижу ее в последний раз.
Роберт. Она выкарабкается, Майкл.
Клодия (обращаясь к Майклу). Я не подозревала, что ты проникся такими чувствами к Натали.
Майкл. Я тоже, пока… Это забавно, когда работаешь с человеком в тесном контакте… (он замолкает, на какое-то время повисает мертвая тишина).
Роберт. Она была настоящей актрисой… увлеченной, серьезно относящейся к делу, не выпячивающей свое «я». Не возражала против того, чтобы сыграть маленькую роль.
Майкл. Ты говоришь о ней так, словно она уже умерла… (Входит Тони. На его лице написаны горе и шок. Он закрывает дверь и обессилено приваливается к ней).
Тони. Она… не выкарабкалась!
Клодия, Ох, нет… (Она встает, делает несколько шагов к Тони, начинает плакать. Тони подходит к ней, она продолжает плакать у него на плече).
Тони. К тому времени, когда мы привезли ее в больницу, она потеряла сознание. В приемном покое я сказал, что ее, возможно, отравили, поэтому ей тут же сделали промывание желудка, сделали укол адреналина, дали кислород. Подняли наверх в отделение реанимации. Но было уже поздно… Я чувствовал себя таким беспомощным.
Майкл. Не могут люди вот так просто умирать в больницах. Разве больницы служат для этого?
Тони. Они делали все, что могли. Я это видел собственными глазами.
Майкл. Не может она умереть. Не может!
Роберт. Я тоже не могу с этим смириться, Майкл. Но мы должны. Нам не остается ничего другого, как продолжать жить. (Клодия отстраняется от Тони, идет к дивану, садится. Тони следует за ней, садится рядом).
Клодия. Это… так странно. Я хочу сказать, Натали умирала каждый день. Несколько недель. Как в какой-то детской игре, когда дети говорят: «Бах! Ты умер!» Они падают, а потом встают и продолжают играть. Но теперь…
Майкл (прерывает Клодию). Я хочу ее видеть.
Тони. Ты не сможешь ее увидеть.
Майкл. Почему?
Тони (после паузы). Она в морге. Они проводят вскрытие.
Майкл. Ты хочешь сказать, разрезали ее? Как ты мог им разрешить?
Тони. Я не мог их остановить. Это закон — в таких случаях.
Роберт. Он говорит про случаи насильственной смерти.
Тони. Официально смерть признают насильственной лишь после того, как судебно-медицинский эксперт определит причину смерти.
Роберт. Ты знаешь, это яд, так же, как и я. Чертова омела, что висит над дверью. (Идет к омеле).
Майкл. Кто из вас, сучьи дети, это сделал?
Тони. Майкл!
Майкл. Знаешь, я не собираюсь спокойно сидеть здесь, зная, что один из вас…
Роберт (смотрит на омелу). Невозможно определить, где недостает ягодок, но каждый из нас мог протянуть руку, оторвать несколько и растолочь их.
Майкл (угрожающе надвигаясь на Тони). Ты! Рассказывая про триллер, ты… ты держал в руке чашку Натали. Ты подсыпал яд в ее кофе.
Тони. Успокойся, Майкл. Я понимаю, ты расстроен…
Майкл. Мы все видели ее чашку в твоих руках. (Обращаясь к остальным). Видели же? Ты ее убил!
Тони. Майкл, подумай об этом. Если бы я хотел отравить Натали, стал бы я это делать у всех на глазах?
Клодия. Разумеется, нет. И потом, Тони не может кого-то убить.
Тони. Конечно, могу. Мы все можем. Любой человек, оказавшись в стрессовой ситуации, способен на убийство.
Роберт. Я, наверное, никого не смог бы убить. (Все смотрят на него). Подождите… подождите… если я сказал, что никого не смог бы убить, это не означает, что я смог. Я так сказал, потому что не смог бы… и не убивал…
Тони. Никто не говорит, что убил ты. На данный момент нам известно только одно: один из нас, из тех, кто находится сейчас на сцене — убийца. (Все настороженно переглядывается. В этот момент громко хлопает входная дверь. Все поворачиваются. На сцене появляется детектив Мамфорд. Средних лет, в очках, усатый. В руке — брифкейс, на голове — тирольская шляпа).
Мамфорд. Я ищу мистера Энтони Лефкорта.
Тони. Я — Энтони Джей Лефкорт.
Мамфорд (достает бляху Управления полиции Нью-Йорка, показывает Тони). Детектив Мамфорд. Третий отдел расследования убийств. (Тони в недоумении, в замешательстве. Озабоченно смотрит на Мамфорда).
Тони (резко). А в чем дело?
Роберт. Господи. Должно быть, насчет Натали.
Тони. Натали тут не причем.
Клодия. А какой еще может быть причина?
Мамфорд (удивленно). Так вы знаете, что Натали Симпсон мертва? (Все кивают). Как вы можете это знать?
Тони. Минуточку…
Мамфорд. Подождите, мистер Лефкорт. (обращается к Клодиии). А теперь, мисс… э…
Клодия. Барнс. Клодия Барнс.
Мамфорд. Как вы узнали, что она мертва, мисс Барнс?
Клодия. Нам сказал мистер Лефкорт.
Тони. Она не мертва. Быть такого не может.
Майкл. Натали жива?
Тони. Да. Жива.
Майкл (обращаясь к Тони). Если она жива, почему ты сказал нам, что она мертва?
Роберт. И, если она жива, что делает здесь он? (Указывает на Мамфорда).
Мамфорд. Мне нужно записать ваши имена. (Смотрит на Роберта). Эй, вы, часом, не… как его там?
Роберт. Я — Роберт Лэттимор, и я не скажу ни слова, пока не переговорю со своим агентом.
Тони. Что, черт побери, происходит?
Мамфорд (обращаясь к Майклу). Ваше имя?
Майкл. Майкл Северино. Где Натали?
Тони. Могу я кое-что сказать?
Мамфорд. Хотите чистосердечно признаться в содеянном?
Тони. Вы, наверное, задаетесь вопросом, почему я сказал им, что мисс Симпсон мертва, тогда как она жива? (Мамфорд молчит его лицо остается бесстрастным).
Майкл. Так где она?
Тони. Я не знаю. Вернется через пару часов. (Обращаясь к Мамфорду). Детектив Мамфорд. Это — театр. Я — режиссер. Они — мои актеры. Мы репетируем пьесу. По жанру — убийство в запертой комнате. Мисс Симпсон убивают… в пьесе. Подсыпают ей яд. Я договорился с мисс Симпсон, что она прикинется, будто ее действительно отравили, чтобы добиться от остальных актеров естественной реакции.
Роберт. Господи Иисусе, Тони. Это уже чересчур даже для тебя!
Тони. Я знаю, что заставил вас многое пережить. Зато вы никогда не забудете, что почувствовали в тот момент. И теперь разыграете первую сцену, как я ее и задумывал. (Поворачивается к Мамфорду). Теперь вы понимаете, детектив?
Мамфорд. Да, понимаю. Это был какой-то трюк.
Тони. Не трюк. Так нарабатывается мастерство.
Мамфорд. Не буду с вами спорить. Вам виднее. (Открывает брифкейс, достает какие-то бумаги). Согласно этому донесению, вы наняли двух безработных актеров, Пола Селкерка и Дейвида Персона, чтобы они изобразили фельдшеров, приехавших на «скорой помощи» из больницы святого Винсента. Это правильно?
Тони. Да.
Мамфорд. Мистер Лефкорт, Селкерк и Персон привезли мисс Симпсон в Шестой полицейский участок. Мертвой. (Тони застывает, как пораженный громом. Смотрит на остальных. Они в шоке. Мамфорд пристально наблюдает за всеми).
Тони. Что же произошло… я не понимаю…
Мамфорд. Я тоже… пока. Я прихожу сюда, но все уже знают, что мисс Симпсон мертва.
Тони. Они думали, что она мертва.
Мамфорд. Потому что вы им так сказали.
Тони. Я объяснил, почему я им так сказал.
Мамфорд. Объясните мне еще раз, почему вы им так сказали.
Тони (пытается взять себя в руки, собирается с мыслями). Послушайте, она прекрасно себя чувствовала, когда мы занесли ее в «скорую помощь». Я похвалил ее за блестяще сыгранное отравление, потом вышел на Хьюстон-стрит, поел в «Рафаэлле». Можете это проверить. По нашему плану Натали полагалось вернуться в театр во второй половине дня. Она еще сказала, что пройдется по магазинам. Эти двое должны были высадить ее на Принс-стрит и вернуть «скорую помощь» в агентство проката автомобилей. Тогда я видел ее в последний раз, и она ни на что не жаловалась.
Мамфорд. В какое время?
Тони. Примерно в половине одиннадцатого.
Мамфорд (справляется с бумагами, которые держит в руке). Похоже на правду.
Тони. Это и есть правда… подождите… (продолжает неуверенно) она пришла в полицейский участок и втянула вас в этот розыгрыш? Но я и подумать не мог, что сотрудник полиции может принять участие в нашем маленьком спектакле.
Мамфорд. В этой смерти никакого розыгрыша нет, мистер Лефкорт. Согласно показаниям Пирсона и Селкерка, вскоре после того, как вы покинули «скорую помощь», мисс Симпсон забилась в конвульсиях и умерла.
Тони. Боже мой! Я не понимаю.
Мамфорд. Где находилась мисс Симпсон около десяти часов утра?
Тони. Здесь, с нами. А что?
Мамфорд. Вопросы, если не возражаете, буду задавать я.
Тони. Мы пили кофе. Перед началом репетиции.
Мамфорд (заглядывает в бумаги). Похоже на правду.
Тони. Перестаньте так говорить! Я не понимаю, что происходит. Не могла она умереть!
Мамфорд. В предварительном медицинском заключении отмечено наличие в желудке покойной коричневатой жидкости. Анализ показал, что это кофе без кофеина.
Роберт. «Сэнка»!
Мамфорд. Так она пила «Сэнку»? (Роберт кивает). Хорошо. В заключении указано, или «Сэнка», или «Тэстерс чойс». Так же нам известно, что причиной смерти стал алкалоидный яд. Какой именно, узнаем из результатов анализа в токсикологической лаборатории.
Клодия. Так ее убили.
Мамфорд (пристально смотрит на нее). Вы знали, что ее убили?
Клодия. Мы как раз говорили об этом. Я хочу сказать, по тому, как она играла в сцене отравления, мы предположили… но подождите. Играла она или нет?
Тони. Разумеется, играла. Собственно, я сам и попросил ее где-то даже переиграть.
Роберт (указывает на Мамфорда). Но он говорит, что ее отравили.
Мамфорд. Ее отравили, это точно. Но, вероятно, когда она играла… прикидывалась, что отравлена, настоящие симптомы отравления еще не успели проявиться. Яд подействовал после того, как мистер Лефкорт вышел из «скорой помощи». Это следует из предварительного заключения судебно-медицинского эксперта. Видите ли, если бы она выпила всю чашку «Сэнки», то умерла бы прямо в театре. Но, судя по всему, она сделала лишь несколько глотков, а для ядов алкалоидной группы, в такой дозе, симптомы проявляются через двадцать минут после всасывания яда в кровь. А теперь… мисс Барнс? Мисс Симпсон всегда пила «Сэнку»?
Клодия. Да.
Мамфорд. И вы все это знали?
Клодия. Да.
Мамфорд (подходит к ней). Из какой чашки она пила?
Роберт. Большой белой с красными розами. Она всегда пила из этой чашки.
Клодия. Я этого не знала.
Майкл. Я тоже. (Оба смотрят на Роберта).
Роберт. Послушайте… послушайте. Из того, что я знал, какой она пользуется чашкой, не следует, что я насыпал в нее яд. (Обращается к Мамфорду). А кроме того, из того, что они сказали, будто не знали, из какой она пила чашки, не следует, что они действительно не знали…
Мамфорд. Мистер Лэттимор…
Роберт. Вы не можете обвинять меня…
Мамфорд. Я никого не обвиняю. (Поворачивается к бару, указывает на банку с «Сэнкой»). Так это «Сэнка»?
Тони. Да.
Мамфорд. Г-м-м. Когда вскрыли банку?
Тони. Этим утром.
Мамфорд. И кто это сделал?
Роберт. Майкл.
Майкл. Я?
Роберт. Да.
Майкл (после паузы). Да. Действительно. Я вскрыл банку. И что с того?
Роберт. Ты мог подсыпать яда в «Сэнку».
Майкл. А ты мог подсыпать яда в чашку.
Клодия. Мы все могли.
Мамфорд. Где вы стояли, когда готовился кофе для миссис Симпсон?
Клодия. Около бара.
Мамфорд. А после того, как его приготовили?
Клодия. Там же, за исключением Тони.
Мамфорд. А где был он?
Клодия (указывает на середину сцены). Тут.
Мамфорд. Мистер Лефкорт, и что вы там делали?
Тони (чувствуя, что ступил на тонкий лед). Э… э… показывал… э… как режиссер…
Мамфорд. Показывали, как режиссер. Что именно?
Тони. Ну… это технический момент…
Мамфорд. Я спросил, что вы делали.
Клодия. Ты не обязан отвечать на этот вопрос, Тони.
Майкл. Я скажу вам, что он делал!
Тони (глубоко вдыхает). Хорошо! Я показывал, как можно подсыпать в чашку яд, если это происходит в триллере.
Мамфорд. В какую именно чашку?
Тони. Из которой пила Натали. Но, уверяю вас, это была пантомима.
Мамфорд. Пантомима?
Тони. Да. Я показывал, будто насыпаю в чашку яд. (Мамфорд с сомнением на него смотрит). Настоящего яда не было.
Мамфорд. А чашка?
Тони Чашка была настоящей.
Мамфорд. Вы использовали настоящую чашку. И ненастоящий яд.
Тони. Ненастоящего тоже не было.
Мамфорд. А какой же был?
Тони (кричит). Никакого не было! Вообще не было яда! (Сдерживает себя). Я будто бы насыпал яд в чашку. Видите ли, мы репетируем «убийство в запертой комнате» и…
Мамфорд. Я знаю, что вы репетируете, мистер Лефкорт. (Очень сурово). А теперь скажите, какие отношения сложились у вас с мисс Симпсон?
Тони. Вы предполагаете, что у меня был мотив для убийства?
Мамфорд. Я всего лишь собираю факты.
Тони. Отношения не имеют ничего общего с фактами. Отношения — это чувства, эмоциональные нюансы…
Мамфорд (прерывает его). Мистер Лефкорт, я бы хотел, чтобы вы проехали со мной в полицейский участок.
Тони. Я арестован?
Мамфорд. Я бы предпочел, чтобы вы поехали добровольно.
Тони. Сам я точно не поеду.
Мамфорд. Тогда вы арестованы.
Тони. Это абсурд.
Мамфорд. По мне — нет. (Достает листок бумаги). В соответствии с законом, я должен зачитать вам ваши права. «Вы имеете право молчать…»
Тони. Вы не можете арестовать меня. Репетиции в самом разгаре! (Внезапно гаснет свет).
Майкл. Эй…
Клодия. Что случилось? Тони!
Роберт. Без паники.
Мамфорд. Никому не двигаться. Эй, Лефкорт. Я сказал, никому не двигаться! (Так же внезапно свет появляется, идет из-под поднятого сидения дивана у окна. А в следующей момент из дивана, с громким криком, встает Натали. Все в шоке. Тони убегает за кулисы, вероятно, к осветительному пульту, и тут же вспыхивают огни. Тони возвращается).
Тони (обращаясь к Натали). Что ты, черт побери, творишь?
Натали. Выполняю твои указания. Вернуться из мертвых и прервать расследование.
Тони. Но не как зомби.
Натали. Я знаю. Но, когда я вернулась, и увидела, как вы играете сцену расследования, типичную для убийства в запертой комнате, то подумала, что небольшой шок необходим… как в триллере. Поэтому я выключила свет на сцене, залезла с той стороны в диван. А потом… (вскидывает руки) «Вот она я!» Получилось неплохо, не правда ли?
Мамфорд. Минуточку. Давайте разберемся. Вы говорите, что вы — Натали Симпсон?
Майкл. Но что здесь, черт побери, происходит?
Клодия. Очевидно, Натали не умерла.
Майкл. А чье же тело в морге?
Тони. Нет в морге никакого тела.
Роберт. Тогда почему здесь детектив?
Тони. Нет здесь никакого детектива.
Майкл (указывая на Мамфорда). А это кто?
Мамфорд (отклеивает усы). Я — Сэм Фарбер… актер. (Он снимает шляпу, кланяется, бросает шляпу на диван у окна).
Тони. Сэм — пятый актер нашей пьесы. Он появляется в последней сцене.
Майкл. И кого он играет?
Тони. Естественно, детектива.
Майкл. Я не знал, что в пьесе есть детектив.
Тони. Это же классическое убийство в запертой комнате. Там обязан быть детектив.
Роберт. Правильно ли я понял? Ты нанял актера, чтобы он сыграл детектива, который тот самый актер, что играет детектива в пьесе?
Тони. Совершенно верно. Искусство имитирует искусство.
Майкл. Как?
Клодия. Разве вы не понимаете? Все, что здесь случилось, срежиссировано Тони.
Майкл (до него доходит). Ох… но почему ты заставлял нас поверить, что убийца — ты?
Тони. Потому что хотел, чтобы вы ощутили напряжение настоящего расследования, осознали ужас и шок настоящего убийства, когда вы подозревали даже человека, которому доверяли больше всех. Меня! (Обращается ко всем актерам). Я знаю, я устроил вам сильнейшую эмоциональную встряску, но после премьеры вы будете меня благодарить.
Роберт. Я в этом уверен.
Тони (обращаясь к Роберту). Вы должны всего лишь воспроизвести те чувства, которые испытали сегодня. Роберт, что ты чувствовал, узнав о смерти Натали? (Роберт пожимает плечами, не отвечает, но Тони наседает на него). Выкладывай начистоту!
Роберт. Ну, по правде говоря, я почувствовал… раздражение. Я хочу сказать, с этим убийством… Я подумал, что премьеры не будет.
Сэм. Извините меня, но думаю, вы неправы. Премьера бы состоялась.
Роберт. Несмотря на полицейское расследование?
Сэм. Конечно. С того момента, как мы начали прорабатывать эту детективную сценку с Тони, я спрашивал себя, а как бы все обернулось, если б Натали действительно убили? Так вот, понадобилось бы только найти замену на роль мисс Дворецки. Премьера бы состоялась, а пьеса стала бы гвоздем сезона.
Майкл. Это почему?
Сэм. Потому что мы все были бы главными подозреваемыми. Подумайте об этом… пьеса об убийстве, в которой совершено реальное убийство. Один из актеров на сцене — настоящий убийца. Можете вы представить себе, какая это реклама? Билеты будут отрывать с руками.
Клодия. Пока полиция не выяснит, кто убийца.
Сэм. А если убийца окажется полиции не по зубам? Пока копы не найдут убийцу, полный зал будет нам гарантирован. Я правильно излагаю, Тони?
Тони (заинтригованный). Да… пожалуй. (Обращаясь ко всем). Раз уж мы заговорили об убийстве, я хочу, чтобы в день премьеры вы вышли на сцену и убили зрителей! Потрясли их до глубины души. (Пауза). Сэм, ты уже познакомился со всеми. Кроме жертвы.
Сэм (холодно). Я знаю Натали.
Роберт. Сэм, когда ты отклеил усы, твое лицо стало знакомым. А теперь я вспомнил. Мы работали вместе в телевизионном сериале «Театр Филко».
Сэм. Не думал, что ты меня вспомнишь.
Роберт. С тех пор ты на телевидении особо не снимался.
Сэм (глядя на Натали). Ты же знаешь, как бывает.
Клодия (обращаясь к Сэму). Послушайте, раз вы играете детектива, то знаете, кто убийца, так?
Сэм. Само собой.
Клодия. Кто же он?
Сэм. Убийца? Это…
Тони (кричит). Сэм! Я же говорил тебе — это секрет до самой последней сцены!
Сэм. Извини, Тони.
Тони. Перерыв на обед. Сегодня нам еще нужно поработать. (Обращаясь к Сэму). Пойдем, покажу тебе, где ты будешь спать. (Клодия и Майкл идут налево. Роберт, Сэм и Тони — направо. Натали задерживается на сцене).
Роберт (обращаясь к Сэму). И чем ты занимался… играл в театре?
Сэм. Да. В основном на стационарных площадках, несколько раз ездил по стране с антрепризой.
Роберт. На жизнь хватало?
Сэм. Если честно, то нет. Когда никуда не брали, работал у моей тети. Официантом. У нее фирма по обслуживанию торжеств. Разносил напитки, закуски, кофе… (Тони выходит за дверь первым, Роберт и Сэм — за ним. Натали остается на сцене одна).
Майкл (зовет из-за кулис). Крошка? Ты идешь?
Натали. Да, Майкл. Ты иди. Я… я сейчас тебя догоню. (Натали ждет еще несколько секунд, потом спешит к брифкейсу Сэма, открывает его, достает рукопись пьесы. В этот момент звонит телефон. Натали в испуге подпрыгивает и торопится к выходу. Из-за кулис слышится голос Тони).
Тони. Сними трубку, Натали. Я сейчас подойду (Натали оглядывается, не зная, что ей делать с рукописью. Потом, держа ее в руке, подходит к телефонному аппарату, снимает трубку, кладет рукопись на стул, садится на нее).
Натали. Алло?.. Одну минуту. (Тони появляется из левой двери, берет трубку у Натали).
Тони. Алло… Подожди, Лестер. (Смотрит на Натали, показывая, что предстоит личный разговор. Натали не сдвигается с места. Тони, обращаясь к Натали). Ты не будешь возражать, если я попрошу тебя уйти? (Натали медленно поднимается со стула, открывая лежащую на нем рукопись). И что это ты пыталась делать?.. (Натали виновато смотрит на рукопись, лихорадочно ища оправдания). Высиживала его? (Натали молчит). Свой текст? (Натали облегченно смеется, берет рукопись и уходит. Тони уже говорит в трубку). Что случилось? Ты связался с «Нью-Йорк таймс»? (Слушает). Что это значит, они зарубили статью обо мне? (Слушает). Нет. Не нужно передавать ее в «Новости Вест-сайдской авеню». Лестер, я рассчитывал на «Нью-Йорк таймс». (Слушает). Конечно, у меня встревоженный голос. С этой постановкой я по уши в долгах. Для меня это теперь или никогда, поэтому засветиться нам нужно именно сейчас. (Слушает). Не начинай снова насчет забойной фишки. Сколько можно тебе говорить, фишка — это я! Думай, как можно ее использовать. За это я тебе и плачу. (Слушает). Чек отправлен по почте… (Слушает). Это «не четыре самых лживых слова в словаре»! (Слушает). Лестер. Сиди тихо. Я что-нибудь придумаю. В критических ситуациях я всегда нахожу оптимальные решения. (Он кладет трубку. Плечи никнут, слышится тяжелый вздох. Тони идет к бару, наливает стопку бренди, выпивает залпом. Наливает себе еще стопку, пьет маленькими глоточками, уставившись в никуда. Появляется Натали. С рукописью в руке. Она как раз сияет, пребывая в превосходном настроении).
Натали. Привет, Тони.
Тони (рассеянно). Привет, дорогая.
Натали. В чем дело? Депрессия?
Тони (берет себя в руки). Нет. Задумался. У режиссера всегда полно забот. (Указывает на бутылку бренди). Выпьешь капельку?
Натали. Нет, благодарю. Но хотела бы поговорить. (Тони берет бутылку с собой, они оба садятся на диван). У меня появилась одна идея насчет пьесы. Решать, конечно, тебе.
Тони. Я всегда готов выслушать моих актеров. Ты это знаешь.
Натали. Видишь ли, я занята только в первой сцене. Поэтому на репетициях у меня было много свободного времени. Не могу утверждать, что, возможно, я могу судить о пьесе чуть более объективно, чем ты.
Тони. Возможно.
Натали. Так вот, я давно уже чувствую, что Викки выпадает из ансамбля.
Тони. Почему так?
Натали. Все дело в актрисе.
Тони. Клодии?
Натали. Именно.
Тони. Клодия Барнс — блестящая молодая…
Натали. Не подходит она на эту роль. Слишком молода. Ей не достает актерского мастерства, опыта…
Тони. Минуточку!
Натали (гнет свое). Уж прости, Тони, но ты купился на смазливую мордашку.
Тони. Мадам, вы заходите слишком далеко. Я думаю, на этом мы и закончим нашу дискуссию.
Натали. Мы закончим после того, как я поделюсь с тобой моей идеей. Я думаю, проблема решается очень просто. Ты увольняешь Клодию, и я получаю роль Викки. (Тони изумленно таращится на нее). Я знаю, что ты думаешь. Но Викки вполне может быть чуть старше.
Тони. Уверяю тебя, у меня нет ни малейшего желания увольнять Клодию…
Натали. А у меня нет ни малейшего желания играть никчемную роль миссис Дворецки. Актриса, играющая роль Викки, наутро после премьеры проснется звездой, и этой звездой хочу стать я!
Тони. Я думал, ты говорила мне, что в звезды ты не рвешься, что тебя вполне устраивает статус работающей актрисы.
Натали. Уж ты-то должен знать, что нельзя верить актеру, который говорит такие слова. Пыль в глаза, ничего больше. Я с самого начала хотела получить роль Викки, и теперь она должна стать моей.
Тони. С чего ты взяла, что я тебе ее дам?
Натали. На репетициях у меня была масса свободного времени, спасибо тебе, чтобы слушать, думать… и планировать! Да, да, я готовилась к этому не одну неделю.
Тони. Планировать что?
Натали. Как тебя шантажировать.
Тони. Ты собираешься шантажировать меня?
Натали. Да, чтобы получить роль.
Тони. Извини, крошка. Не получится. Чтобы кого-то шантажировать, нужно иметь на него компромат. Я же невинен, как Адам, еще не вкусивший яблока. У меня нет никаких секретов.
Натали. Секрет у тебя есть. И если он станет известен широкой общественности, для тебя все будет кончено.
Тони. И что же это за секрет?
Натали. Я только что прочитала последнюю сцену в экземпляре Сэма. И я должна тебя поздравить. Это великолепно. Я бы никогда не догадалась. Вот он, твой секрет. Убийца — имя убийцы в пьесе. Ты сам сказал: если пьеса — убийство в запертой комнате, и люди знают, кто убийца, им нет никакого смысла идти на спектакль.
Тони. Хорошо. Ты знаешь. Что теперь?
Натали. А теперь, не получив роли Викки, я расскажу всем, кто убил миссис Дворецки.
Тони. И как ты собираешься этого добиться?
Натали. Очень просто. С помощью плакатов.
Тони. Плакатов?
Натали. Да, которые клеят на фонарные столбы и на стены. Вот пробный оттиск из типографии. Ношу с собой уже неделю, дожидаясь удобного момента. (Достает из рукописи оттиск, разворачивает, протягивает Тони). Прелесть, не правда ли? В пьесе «Это сделал Дворецки» убийца — …и пустое место. Я уже наняла расклейщиков. Они за ночь обклеят плакатами весь город. Если я не получаю роль, то звоню в типографию, они заполняют пропуск, и на следующее утро эти плакаты будут смотреть на тебя со всех стен. Подумай, какая это будет реклама! Весь мир узнает, кто убийца.
Тони Я позвоню адвокату. Я подам на тебя в суд.
Натали. Валяй. Но плакаты уже будут висеть. Судебный процесс выдастся долгим, а вот спектакль умрет, едва родившись. (Натали радует боль, которая читается на лице Тони). Как видишь, выбора у тебя нет. (Тони долго смотрит на Натали, потом смеется). Что ты нашел тут смешного?
Тони (улыбаясь). Видишь ли, решив написать «Это сделал Дворецки», я прочитал все пьесы об убийствах, начиная с «Царя Эдипа». Я знаю все классические фразы. И классические ситуации. Одна из них — когда шантажист говорит жертве: «У тебя нет выбора». Будь это пьеса, я бы сказал себе: «Есть только один способ разобраться с шантажистом». И начал бы планировать твое убийство. (Пауза). Но у нас не пьеса. Поэтому мне приходится говорить именно то, что сказал бы каждый, оказавшись на моем месте: «Ладно. Твоя взяла».
Натали. Все получилось даже лучше, чем я рассчитывала. Я собиралась подойти к тебе на неделе просмотров, после того, как ты познакомил бы нас с последней сценой. А теперь я получаю роль Викки до первого просмотра.
Тони. Викки ты станешь только послезавтра. Мне нужно время.
Натали. А в чем проблема? Текст я знаю.
Тони. Мне придется кое-что подправить… в соответствии с твоим… возрастом.
Натали. Только сделай все побыстрее.
Тони. Далее… Мне нужно найти актрису, которая заменит тебя. И еще рекламная компания. Да… возможно, нам удастся разместить твою фотографию на первой полосе. Если сделать все должным образом.
Натали. Ты найдешь способ.
Тони. Уже нашел.
Натали. Какой же?
Тони. Доверься мне.
Натали. Теперь могу и довериться. Потому что у меня есть, чем тебя прижать.
Тони (наливает себе бренди). Знаешь, Натали, я думаю, в этом действительно что-то есть. С тобой в роли Викки и связанной с этим рекламной шумихой, пьеса «Это сделал Дворецки» обретет ту самую «забойную фишку», которой ей отчаянно не хватает. (Он пьет бренди и, сощурившись, смотрит на Натали. Она же читает рукопись и улыбается…)
Занавес
