На следующий день по распоряжению отца смотритель Домбрант отвез ее к Джасперу. Эшби настоял, чтобы они ехали на машине: это позволило бы избежать встречи с репортерами. Двойное похищение и чудесное возвращение Арианы и Джаспера все еще оставались в числе главных новостей. Ник вел машину, но Домбрант следил за каждым движением девушки. Ана не обменялась и парой слов с шофером. После ее возвращения ей ни разу не удалось остаться с ним наедине.

Домоправительница Тореллов встретила Ану в вестибюле и поспешно поднялась по левой стороне изящной раздваивающейся лестницы, чтобы позвать мать Джаспера. Люси тут же спустилась вниз. Она обняла Ану и погладила ее короткие волосы, явно смущенная ее прической. Стоя в объятиях Люси, Ана вспоминала свое последнее посещение этого дома. Канун Нового года. Джаспер вручил ей официальное приглашение на обручение. Сразу после полуночи он поцеловал ее в губы около бассейна.

— Пойдем, — сказала Люси, шмыгнув носом. — Он будет так рад тебя видеть!

Она привела Ану в огромную кухню, оформленную в серых и коричневых тонах.

Джаспер сутуло сидел на низком широком подоконнике в дальней части комнаты. При виде Аны он встал, и следы прежней безупречной вежливости заставили его предложить ей угощение.

— Мама! — сказал он, как только налил им обоим домашнего лимонада из кувшина, стоявшего в холодильнике.

Люси пролепетала что-то извиняющееся и бочком вышла из кухни.

Ана и Джаспер молча стояли друг перед другом. Отглаженная белоснежная рубашка и вымытая голова в немалой степени восстановили его прежнюю внешнюю собранность. Однако Ана заметила, что руки у него подрагивают, а темные глаза полны тоски.

— Мать все мне объяснила, — сказал он. — Я знаю, кто ты.

Она порывисто обняла его и заплакала. Он напряженно застыл под ее руками. Она на секунду притянула его к себе, а потом заставила себя разжать руки.

Он понятия не имеет о том, кто она такая!

— Прошу, — пригласил он, указывая на подоконник.

Вид у него был явно смущенный. Она присела на край серо-коричневой подушки. Хорошо хоть то, что сейчас он соображает немного лучше, чем в психушке.

Он сел рядом с ней.

— Врачи говорят, что потеря памяти должна скоро пройти.

— Я была там с тобой, Джаспер. Ты ничего не помнишь?

У него начал дергаться уголок глаза. Он поморщился.

— Врачи советовали моим родителям не устраивать нам встречи до заключения союза, — сказал он.

В его голосе появились нотки угрозы. По спине у Аны пробежали мурашки страха. Ей пришло в голову, что Джасперу могли устроить кодирование, чтобы ему даже не захотелось бы вспоминать все случившееся.

— И как тебе это объяснили? — спросила она.

— Сказали, что тебе трудно вернуться к нормальной жизни, и для того, чтобы спрятаться от реальности, ты сочинила о своем похищении какую-то сказку.

Внутри у Аны все так похолодело, что, казалось, даже кровь превратилась в кристаллы льда. Она пришла, чтобы успокоить свою совесть, убедиться, что после того, как она вырвется из Общины, с Джаспером все будет в порядке. Она даже немного надеялась на то, что он сбежит с ней к «просветителям». Или что ей хотя бы удастся расспросить его о собранных Томом данных: смотрел ли он их, удалось ли ему где-то спрятать диск. Но ее отец — или кто-то еще, участвующий во всем этом спектакле, — сделал это невозможным, добившись того, что Джаспер ей даже не доверяет.

Ей надо найти какую-то лазейку к нему в голову — отыскать нечто такое, что заставило бы его усомниться в той версии, которую ему преподнесли.

— Какое у тебя последнее воспоминание? — спросила она.

— Не знаю.

— Ты помнишь своего брата?

Он отшатнулся от нее и возмущенно фыркнул:

— Конечно, помню!

— Как он погиб?

Джаспер опустил голову и до хруста стиснул пальцы.

— Почему ты пытаешься сделать все еще труднее?

— Потому что тебе важна была правда. — Она перевела дыхание. — Именно поэтому мы сейчас стали такими. Ты был готов пойти ради правды на все.

— Прекрати! — потребовал он.

— Если ты мне не доверяешь, тогда почему ты хочешь заключить со мной союз?

Он вздрогнул, словно это слово его болезненно укололо. Его губы скривились в гадкой гримасе.

— Мы с тобой одинаковые, — ответил он. — Теперь мы оба травмированы. Нам надо быть вместе, нравится нам это или нет.

Ане казалось, будто на ее грудь наложили обруч, который сжимается все теснее. В «Трех мельницах» он хотя бы продолжал бороться, хоть и не мог понять, кто именно ему враг. Стоящий перед ней мужчина сломлен, ему подрезали крылья.

— Но ты хотел бы отказаться от союза, так ведь? — сказала она.

— Я — человек слова.

Она подалась вперед, ища в его глазах хотя бы маленькую частицу того Джаспера, который знал, где они побывали.

— Я была с тобой, — прошептала она.

Он поджал губы. Его взгляд стал жестким. Было совершенно очевидно, что он не намерен верить ничему, что она может говорить про их «похищения».

— Постарайся вспомнить. Постарайся вспомнить, что случилось с Томом.

Джаспер встал.

— Я — человек слова, — повторил он. — Встретимся на заключении союза.

Он удалился с кухни, чуть пошатываясь. Пока он шел к лестнице напротив парадной двери, его голова вжалась в плечи и он начал спотыкаться.

* * *

Днем Ана сидела за роялем, которого ей вскоре предстояло лишиться. Она смогла восстановить мелодию «Ясновидения», и теперь ее душа сплеталась с музыкой Коула, сливалась с ней, пока эта музыка не стала частью ее существа. Печаль и надежда росли в ее сердце. Она больше не может ждать! Этой ночью она как-то переберется через стену и отыщет Коула. Она найдет способ помочь Джасперу и Тэмсин. Ей необходимо это сделать.

У нее за спиной щелкнула и открылась застекленная дверь, выходящая на веранду. Она испуганно вскочила, повернулась — и изумленно заморгала при виде худощавой нервной фигуры, размытой ярким дневным светом.

— Нэт? — ахнула она.

Изумления в ее голосе было почти столько же, сколько ужаса и радости.

Нэт пожирал глазами просторную гостиную со свободной планировкой, низкие книжные полки, фотографии и картины, диваны вокруг журнального столика со стеклянной столешницей и комнатный рояль на помосте, рядом с которым стояла дрожащая Ана.

— Нэт! — воскликнула она, рывком пересекая то расстояние в метр с небольшим, которое их разделяло. — Как ты сюда попал? Что ты здесь делаешь? Как ты пробрался мимо КПП и смотрителя?

Она потянулась было, чтобы его обнять, но он отстранился и опасливо оглянулся. Адреналин хлынул в ее кровь потоком, который, казалось, мог разорвать ее. Наверное, случилось нечто ужасное, иначе он не стал бы рисковать, придя к ней.

— С Коулом все в порядке?

Он скрестил руки на груди.

— Тебе надо прекратить его искать.

— Но с ним все в порядке?

— Куда бы ты ни сунулась: в Камден, в Форест-хилл — за тобой идут смотрители. Они практически живут с тобой. Неужели не понятно? Ты всех нас подвергаешь опасности!

— Мне очень жаль. Мне и правда очень жаль, Нэт, но мне нужно с ним поговорить. Пожалуйста, передай ему это от меня. Мне нужно его видеть.

Нэт злобно смотрел на нее. Ана знала, что он презирает ее, потому что она — дочь их врага, потому что она живет, словно Чистая, потому что она привела в их жизнь смотрителей и вынудила их покинуть свое жилище. Она не могла его в этом винить. И, честно говоря, несмотря на все это, она была ему невероятно благодарна: ведь он здесь!

— Коул уехал, — сказал Нэт.

— Уехал? Как это?

— Он просил меня передать тебе вот это и попрощаться за него.

Нэт бросил на диван дискету размером с монету.

— Уехал куда?

Он пожал плечами:

— За границу.

— Как? Куда? На сколько?

Вопросы вырывались у нее один за другим — и ей отчаянно хотелось получить ответ на все.

Нэт устремил на нее взгляд, полный открытой ненависти.

— Просто прими это, — сказал он. — Ты и так достаточно напакостила. Коул не упрямился бы так, если бы не ты и та чушь насчет Взгляда. Тот министр, Питер Рид, был просто обузой. Но Коул хотел проявить героизм. Хотел произвести на тебя впечатление.

— Произвести впечатление? — переспросила она.

Ей вдруг вспомнилось то, что Лайла говорила ей в ванной Форест-хилл. «Он понял, что время Взгляда его нагоняет. Он расстался с Рэйчел и начал брать более рискованные задания, потому что знал: ты как-то связана с разоблачением анализов на Чистоту».

— Пожалуйста, — сказала она, — прошу тебя! Мне надо как-то с ним связаться. Адрес. Имя тех, у кого он поселился. Он будет связываться с Лайлой, я в этом уверена. А когда он это сделает, она могла бы передать ему, что мне нужно с ним поговорить, и…

Нэт замотал головой.

— Для чего? Ты же заключаешь союз с Джаспером Тореллом. Зачем все для него осложнять?

Ана поджала губы и с силой их прикусила, стараясь не расплакаться.

— Это же не…

Она чувствовала полную беспомощность. Нэт не поверит ее уверениям в том, что она не собирается соглашаться на союз. Что она здесь в плену и ждет возможности сбежать.

— Как ты пробрался в Общину? — спросила она. — Ты перелез через стену? Я хочу вернуться туда с тобой.

Взгляд Нэта был твердым и неумолимым.

— Коул не станет с тобой связываться, — сказал он. — Лайла уехала вместе с ним. Навсегда.

— Нет! — Ана почувствовала, как уходит надежда, за которую она цеплялась все последние дни. — Нет, он не стал бы…

— Может, он думал так же про тебя. Может, он считал, что ты сюда не вернешься. А ты вернулась. — Теперь Нэт уже открыто насмехался над ней. Он шагнул назад через застекленные двери. — Наверное, сейчас он уже умирает от голода на каком-нибудь грузовом корабле посередине Атлантики. И все из-за тебя.

Горе скрутило Ану. Она упала на колени, а потом рухнула на пол, почувствовав, как от удара затрещали ее ребра. Комната завертелась вокруг нее. Что-то холодное и жесткое вжималось ей в щеку. Ее тело пульсировало тупой, далекой болью.

Все кончено. Джаспер ей не верит, считая, что она бредит, а Коул уехал. У нее отняли то единственное, что помогало ей брести по белой бесформенной пустоши, когда ей больше всего хотелось лечь и позволить туману захватить ее.