Интервью

Работая над проектом, я проводила интервью трех видов: формальные индивидуальные, формальные групповые и более спонтанные, незапланированные беседы, не все из которых я могла записать на диктофон. Я планировала индивидуальные и групповые интервью таким образом, чтобы в них приняли участие респонденты из четырех разных категорий в четырех разных городах. Вот эти четыре категории: уцелевшие жертвы главных катастроф советской истории; дети выживших; медицинские работники и другие специалисты, занимавшиеся в описываемые мною периоды лечением и заботой об умирающих и осиротевших (включая врачей, медицинских сестер, священников и партийных активистов); медицинские работники и другие специалисты, ответственные за уход за выжившими в наши дни. Интервью прошли в Москве, Санкт-Петербурге, Киеве и одном провинциальном городе (на самом деле, в силу того что найти людей с нужной мне биографией и опытом оказалось нелегко, я разговаривала с ветеранами из трех провинциальных городов и двух деревень).

Мой график предполагал проведение пяти индивидуальных интервью и одной групповой встречи в каждой категории в каждом городе (то есть общее число респондентов составило двадцать пять человек в каждой категории). Изначально я находила респондентов при помощи общества “Мемориал”, Общества ветеранов Великой Отечественной войны, ВЦИОМа (Всероссийского центра изучения общественного мнения), научно-просветительного центра и фонда “Холокост” и других религиозных, медицинских и общественных организаций в каждом выбранном городе.

С помощью моего научного ассистента Елены Строгановой и при содействии более сотни респондентов мне удалось уложиться в график. Но к нему добавилось несколько незапланированных интервью. Я забыла включить в первоначальную структуру проекта свидетельства людей, у которых нет лично пережитого опыта столкновения с насильственной смертью и семьи которых тоже не помнят ничего подобного, так что эти интервью были специально добавлены к списку. Но большая часть дополнительных интервью не была запланирована – они появились в результате разговоров в поездах, перешептываний в коридорах архивов и даже – как это получилось с одним ветераном-могильщиком – предложения подбросить меня до дома во время проливного дождя. Я не вела точный учет всем этим беседам, но обнаружила у себя записи более 150 голосов (аудио- и видеозаписи или письменные заметки с описанием). Хотя, начав работу над этой книгой, я решила сосредоточиться лишь на небольшой части этих свидетельств, ее язык и общая интонация несут на себе влияние каждого из них. За редким исключением (в случае с известными людьми или теми, чьи биографии уже опубликованы) я изменила имена всех моих респондентов, чтобы соблюсти их право на анонимность и частную жизнь.