Кентон осторожно поднял голову. Цепь, по которой он поднялся, была накручена вокруг грубой лебедки, и к ее концу был прикреплен тонкий крюк, больше похожий на дрек, чем на якорь. Несомненно, что если черный жрец следил за рулем, мачтой и гребцами, то якорем занимались женщины Шаран. Кентон слегка встревожился, заметив дверь в дальней стене каюты, - там располагались девушки-воительницы. Но он подумал, что вряд ли кто-нибудь выйдет сюда, пока корабль не пристанет к берегу. Во всяком случае, ему придется рискнуть.
Через открытое окно до него доносился шум голосов. Кентон услышал презрительный голос Шаран:
- Да, он разбил цепи, как и обещал, а потом сбежал!
- Но, госпожа, - это говорила Саталу, - куда он мог пойти? Быть может, его схватил Кланет?
- Нельзя обмануться в гневе Кланета, - ответила Шаран. - Нельзя обмануться в том, как он избил Закеля плетью. Все это не притворство, Саталу.
Значит, черный жрец избил Закеля. Что ж, это, во всяком случае, была хорошая новость.
- Нет, Саталу, - сказала Шаран, - к чему спорить? Он накопил сил, разбил цепи и сбежал. И доказал этим, что он трус, что я всегда и говорила, но чему никогда не верила - до сегодняшнего дня!
Наступило молчание, Потом опять заговорила Шаран:
- Я устала. Луарда, стой на страже за дверью. Все остальные - идите спать или делайте что хотите. Саталу, расчеши мне волосы, а потом оставь меня.
Снова наступила тишина, продлившаяся на этот раз дольше. Потом раздался голос Саталу:
- Госпожа, ты почти спишь, я ухожу.
Кентон еще немного подождал. Подоконник находился примерно на уровне его подбородка. Он осторожно выпрямился и заглянул внутрь. Сначала взгляд его упал на алтарь, украшенный светящимися драгоценностями - жемчугом, лунным камнем, молочным хрусталем. Казалось, внутри каюты никого нет. Не было и огня в семи хрустальных чашах.
Кентон посмотрел вниз. Прямо под ним находилось изголовье широкого ложа, украшенного золотыми арабесками. Уткнув голову в подушки, на нем лежала Шаран, только тонкое шелковве покрывало и поток золотых волос скрывали ее тело: Она плакала, как плачет любая женщина, когда у нее болит душа.
Плакала - из-за него?
Взгляд Кентона привлекло мерцание стали, сияние сапфира. Это был его меч - меч Набу. Он поклялся, что не примет этот меч из рук Шаран - возьмет сам, без ее помощи. Меч висел низко на стене, прямо над головой Шаран, так близко, что ей достаточно было только протянуть руку, чтобы взять его.
Кентон отступил назад и стал в нетерпении ждать, когда затихнет плач Шаран. Любовь - или страсть - переполняли его, но, как он ни старался, он не мог найти в своем сердце жалости.
Вскоре всхлипывания Шаран стихли. Подождав еще немного, Кентон опять осторожно приблизился к окну. Шаран спала, повернувшись лицом к двери каюты, на ее длинных ресницах все еще дрожали слезы, грудь мягко поднималась и опускалась в размеренном дыхании сна.
Ухватившись за подоконник, Кентон медленно приподнялся, так что его голова и плечи оказались внутри. Он подтянулся еще, и вот его руки коснулись мягкого ковра на полу. Он соскользнул вниз, удерживаясь за подоконник ногами. Медленно, как акробат, он стал опускать ноги. Наконец замер ничком у изголовья кровати Шаран, вытянувшись во весь рост.
Он подождал еще. Ровное дыхание Шаран не изменилось. Кентон поднялся на ноги и скользнул к двери, которая вела в каюту остальных девушек. Оттуда слышался приглушенный гул голосов. Кентон беззвучно задвинул засов на двери. Эти кошечки под замком, сказал он себе, усмехаясь.
Кентон огляделся. На низком сиденье лежал небольшой кусок шелковой ткани, на спинке висел еще один, длиннее, похожий на шарф. Кентон взял маленький и ловко скрутил его - получился подходящий кляп. Потом он взял большой кусок ткани и осмотрел его. Ткань оказалась плотной и крепкой, как раз то, что надо, но этого было недостаточно. Он подошел к стене и снял еще одно такое же полотно.
Кентон на цыпочках приблизился к Шаран. Она беспокойно зашевелилась, как будто почувствовала на себе его взгляд, и стала просыпаться.
Она еще не успела открыть глаза, а Кентон уже сунул ей в рот шелковый кляп. Потом, навалившись на нее всем телом, Он резким движением приподнял ее голову и обмотал шарф вокруг, закрыв рот. Концы шарфа он связал. Так же быстро он приподнял Шаран и длинными концами скрутил ей руки.
Шаран узнала его. Ее глаза гневно засверкали, она вырывалась, стараясь ударить его коленями. Навалившись ей на ноги, Кентон вторым шарфом обвязал ей колени и щиколотки.
Шаран лежала не шевелясь и не спускала с него глаз. Дразня ее, Кентон послал ей воздушный поцелуй. Аккуратно и бесшумно он снял со стен еще несколько полотенец и завернул ее. Потом крепкими веревками привязал получившийся кокон к кровати.
Не обращая больше внимания на спеленутую Шаран, Кентон вышел из каюты. Каким-то образом надо заманить сюда девушку по имени Луарда и сделать ее столь же беспомощной, как и ее госпожа. Он самую малость приоткрыл дверь и заглянул сквозь узкую щелку. Луарда сидела к нему спиной, совсем рядом, устремив взгляд на черную палубу.
Пробравшись назад, Кентон сорвал со стены еще одно покрывало и нашел кусок ткани поменьше, из которого сделал кляп. Потом он опять слегка приоткрыл дверь и позвал девушку высоким тонким голосом:
- Луарда! Госпожа тебя ждет! Быстрее!
Луарда вскочила. Кентон отпрянул и прижался к стене. Ничего не подозревая, девушка открыла дверь, сделала шаг и остановилась как вкопанная, увидев связанную и беспомощную Шаран.
Именно этого Кентон и ждал. Обхватив девушку за шею, он свободной рукой сунул ей в рот кляп, одновременно закрывая дверь ногой. Девушка как змея извивалась у него в руках. Кентон связал ей рот. Она сопротивлялась, пытаясь поцарапать его, обвить свои ноги вокруг его ног. Он сильнее стянул ткань у нее на шее. Девушка перестала сопротивляться, и Кентон связал ей руки. Потом, положив ее на пол, он связал девушке ноги, как и Шаран.
Теперь Луарда была так же беспомощна, как и ее госпожа. Кентон поднял ее, перенес туда, где лежала Шаран, и положил на пол рядом с ложем.
Только теперь, стоя перед Шаран, он снял со стены меч.
В горящих глазах, устремленных на него, Кентон увидел безграничную ярость, но в этом взгляде не было страха.
Тихо засмеявшись, Кентон склонился к Шаран и прижался губами к ее связанному рту, поцеловал ее горящие гневом глаза.
- А теперь, Шаран, - сказал он со смехом, - я покорю корабль и без твоей помощи! А когда я сделаю это, я вернусь и покорю тебя!
Он слегка приоткрыл дверь и оглядел корабль.
На черной палубе сидел Гиги, упершись лбом в край барабана, его руки безутешно обмякли. Вся его фигура выражала такое отчаяние, что Кентону захотелось окликнуть барабанщика. Но это желание пропало, как только он увидел в углублении гребцов голову Закеля.
Кентон присел, и голова его исчезла; теперь он знал, что в таком положении надсмотрщик его не увидит. Привязав меч у пояса, он осторожно выполз из каюты. В каюте женщин Шаран не было двери на палубу, а имелось только окно. Чтобы выйти, женщинам необходимо было пройти через каюту Шаран. Если они почувствуют что-то неладное и обнаружат, что дверь заперта, они несомненно выберутся через окно. Ну что ж, с этим ничего не поделаешь; к тому же Кентон надеялся, что справится со своей задачей раньше, чем охранницы начнут беспокоиться. Если он сможет застать Кланета врасплох в его логове, быстро и бесшумно покончить с ним, то вдвоем с викингом они бы легко справились с остальными, и пусть тогда женщины делают, что им вздумается. Они уже не смогут ни помочь, ни помешать ему.
Прижимаясь к палубе, Кентон подполз к окну и прислушался. Голосов не было слышно. Приподнявшись немного, он осмотрелся; Закеля он не увидел - его загораживала мачта. Не спуская глаз с безутешного Гиги, Кентон встал и заглянул в окно. Восемь девушек спали в каюте, свернувшись на шелковых подушках или положив голову на грудь подруге. Кентон бесшумно закрыл окно.
Он опять приник к палубе и пополз к правому борту. Перекинув тело через борт, какое-то мгновение он висел вверх головой, держась только руками, а ногами нащупывая цепь. Спустившись по ней, он опять ухватился за борт и, цепляясь и перебирая по его образу руками, стал двигаться дальше.
Поравнявшись с мачтой, откуда он собирался нанести свой первый удар, Кентон подтянулся на руках и змеей соскользнул на палубу. Прижавшись к самому борту, он переждал некоторое время, чтобы восстановить дыхание.
Прямо перед ним был Гиги - вот он резко поднял голову от барабана и уставился на Кентона. Уродливое лицо прорезали тысячи морщинок изумления, но в то же мгновение оно опять стало безразличным и неподвижным. Гиги зевнул, поднялся, потом, прикрыв рукой глаза и повернувшись лицом к левому борту, стал внимательно всматриваться, как будто увидел что-то вдалеке.
- Клянусь Нергалом, Кланет должен узнать об этом! - сказал он и заковылял к черной палубе.
Кентон приблизился к краю углубления. Он увидел Закеля, который, привстав со своего места, всматривался вдаль, пытаясь разглядеть, что же так заинтересовало барабанщика.
Одним прыжком Кентон очутился около мачты. Надсмотрщик резко обернулся. Он уже открыл рот, чтобы закричать, и опустил руку, нащупывая кинжал, спрятанный у пояса, когда меч Кентона, просвистев в воздухе, врезался ему в шею.
Голова Закеля скатилась с плеч, рот широко раскрылся, глаза выпучились. В течение трех ударов сердца его тело еще держалось на ногах, обливаемое потоком крови, рука все еще сжимала кинжал.
Тело Закеля стало медленно оседать.
Из-за пояса выпал рожок, Кентон протянул к нему руку, но мертвое тело упало прямо на рожок, раздавив его.
Ни звука, ни выкрика не было слышно со скамей гребцов, они сидели, раскрыв от удивления рты, весла замерли у них в руках.
Кентон принялся искать ключи, чтобы освободить Сигурда. Он отстегнул их от пояса Закеля, вырвал из негнущихся пальцев покойника кинжал и бросился по узкому проходу вниз, к викингу.
- Брат! Я думал, ты ушел! Забыл Сигурда! - лепетал северянин. - Клянусь Одином, великолепный удар! Голова этого пса скатилась с плеч, как будто сам Тор ударил своим молотом..
- Тише, Сигурд! Тише! - В отчаянной спешке Кентон пытался найти в связке ключей тот, который подойдет к кандалам викинга. - Мы должны завоевать корабль», вместе, ты и я… чертовы ключи, где же… Если мы доберемся до логова Кланета до того, как поднимется тревога, возьми на себя жрецов. Кланета оставь мне. Не трогай Гиги и Зубрана, рыжебородого. Они не могут нам помочь, но они поклялись не поднимать на нас руки», помни это, Сигурд.» ах…
Лязгнув, наручники раскрылись; разомкнулся и замок большого кольца на поясе Сигурда. Сбросив наручники, северянин вскочил и сдернул с себя металлический пояс. Он стоял, и его светлая грива развевалась по ветру.
- Свобода! - взревел он. - Свобода!
- Замолчи! - Кентон зажал ему рот рукой. - Ты что, хочешь, чтобы все они сбежались сюда, пока мы и шага не успели сделать?
Он вложил в руку викинга кинжал.
- Возьми пока это, - сказал он, - потом найдешь себе что-нибудь получше.
- Это! Ха-ха! - засмеялся Сигурд. - Женская игрушка! Нет, Кентон, Сигурд поступит не так!
Бросив кинжал, он схватил огромное весло и вырвал его из уключины. Сигурд резко наклонился вперед, прижимая рукоять весла к борту, послышался треск разламывающейся древесины. Он наклонился назад, опять раздался треск, и в руках Сигурда оказалась огромная дубина длиной десять футов. Держась за сломанный конец, Сигурд стал размахивать ею над головой, цепи с висящими на них наручниками раскачивались, как булавы.
- Пошли! - рявкнул Кентон, подбирая кинжал.
Поднялся страшный шум: рабы, крича, пытались разорвать цепи.
С противоположной палубы послышался резкий визг: это девушки Шаран выбирались через окно.
Кентон сожалел, что теперь не удастся застать черного жреца врасплох. Надеяться можно было только на свои силы - на меч, зубы и когти. Его меч и дубинка Сигурда против Кланета и всей его стаи!
- Быстрее, Сигурд! - закричал Кентон. - На палубу!
- Сначала я, - ответил Сигурд, - я буду тебе щитом!
Оттолкнув Кентона, он бросился вперед. Не успел он взбежать на палубу, как наверху уже столпились бледные рычащие жрецы, в руках у них сверкали мечи и короткие острые кинжалы.
Вдруг под ногой Кентона что-то шевельнулось, и он упал. Посмотрев вниз, он увидел усмехающееся лицо. Кентону помешала отрубленная голова Закеля. Подняв ее за волосы, Кентон размахнулся и швырнул ее прямо в лицо стоявшего впереди жреца. Послышался тупой удар, голова упала и откатилась в сторону.
Жрецы отпрянули. Они не успели вновь собраться с силами, а викинг уже поднялся на палубу и начал теснить их, размахивая дубиной. По пятам за ним шел Кентон, пробираясь к черной каюте.
Восемь черных мантий преграждали им путь. Ударом весла северянин раскрошил череп одному из жрецов, словно яичную скорлупу. Не успел он еще раз поднять свою дубину, как двое набросились на него с копьями. Меч Кентона опустился, глубоко вонзаясь в руку, -нацеленную в сердце Сигурда. Одним быстрым движением он распорол тело от пупка до подбородка. Викинг схватил второе копье, закрутив, вырвал его из рук жреца и вонзил ему в сердце. Под ударом клинка Кентона упал еще один.
Со всех сторон стекались другие жрецы, вооруженные копьями и мечами, в руках у них были щиты. С криками они приближались.
Сжимая в руках огромный меч, из черной каюты с ревом вырвался Кланет. За ним шли Гиги и перс. Как нападающий бык, черный жрец бросился вперед, прорываясь сквозь круг своих приближенных. Гиги и перс отошли в сторону и, наблюдая, стояли у барабана.
На мгновение замерев перед Кентоном, черный жрец обрушился вниз с такой силой, что разрубил бы Кентона от плеча до бедер, если бы удар достиг цели. Опередив меч Кланета, Кентон отскочил в сторону и ударил своим клинком.
Он почувствовал, как меч глубоко вошел в тело черного жреца!
Кланет вскрикнул и упал. В то же мгновение его слуги бросились к нему и оттеснили от хозяина нападавших. Сигурд и Кентон оказались в кольце.
- Встанем спина к спине! - закричал викинг.
Кентон услышал звук ударов и увидел, как три черные мантии упали, словно подрезанные гигантским серпом. Мечом Кентон расчищал себе дорогу.
Теперь они были совсем рядом с барабаном. Кентон увидел перса, его твердая рука сжимала обнаженный ятаган. Проклиная все на свете, он тяжело дышал, нервно вздрагивал, как собака, которую держат на привязи и не дают вонзить зубы в добычу. Рот Гиги был широко открыт, на губах выступила пена, лицо исказилось, он стоял, вытянув вперед дрожащие руки, сжигаемый тем же желанием.
Кентон знал, что это было желание помочь ему и Сигурду, но нерушимые клятвы удерживали обоих.
Гиги показал куда-то вниз. Проследив за ним взглядом, Кентон увидел, что совсем близко от викинга крадется жрец, вооруженный мечом. Только одно движение - и Сигурд упал бы с перерубленными сухожилиями. Забыв о себе, Кентон рванулся вперед и нанес удар. Голова жреца откатилась прочь.
Но выпрямившись, Кентон увидел, что Кланет опять занес над ним меч!
«Конец!» - подумал Кентон. Прижимаясь к палубе, он успел отползти в сторону.
Кентон не рассчитывал на викинга. Сигурд заметил мгновенную немую сцену между ним и Гиги. Держа весло горизонтально, он с силой ударил Кла-нета в грудь.
Несмотря на всю свою мощь, черный жрец пошатнулся и стал падать.
- Гиги! Зубран! Ко мне! - закричал он.
Кентон не успел подняться, как на него напали еще двое. Выпустив из рук меч, он схватил кинжал Закеля. Он ударил, тело над ним замерло и рухнуло вниз, как проколотый шар, в тот же момент он почувствовал удар в плечо. Кентон опять ударил не глядя. Хлынула кровь, он услышал какое-то бульканье, и второе тело тоже свалилось.
Схватив меч, Кентон стал медленно подниматься. Из всей стаи Кланета в живых осталось не более полудюжины. Они отступили, спасаясь от дубины викинга. Сигурд стоял, тяжело дыша. Черный жрец тоже жадно ловил ртом воздух, сжимая рукой то место, куда пришелся удар весла. Меч Набу пронзил его, и из раны лилась кровь, у его ног уже натекла кровавая лужица.
- Гиги! Зубран! - прокричал Кланет. - Схватите этих псов!
Барабанщик злобно взглянул на него.
- Нет, Кланет, - ответил он, - мы не давали клятвы помогать тебе.
Гиги наклонился, мощным плечом приподнял высокий барабан и швырнул его за борт.
Послышался ропот. Кланет стоял, онемев от удивления.
Волны бились о борт - громко и зловеще.
Раздался грозный барабанный бой, как будто зазвучал призыв!
Врум-ррум-рум!
Барабан бился о борт корабля! Поднимаясь на руках волн, он стучал о корабль!
Он призывал Нергала!
Корабль качнулся. На море упала тень. Вокруг Кланета стала сгущаться тьма.
Удары зазвучали яростнее, извиваясь, черный туман сгущался вокруг жреца; началось адское превращение, превращение жреца в страшную суть Повелителя Мертвых.
- Бей! - закричал Гиги. - Быстрее, бей сильнее!
Он бросился за борт.
Кентон кинулся в самую гущу ужасной тьмы, внутри которой находился черный жрец; размахнувшись, он ударил мечом, раздался пронзительный крик боли и ужаса. Это был голос Кланета. Кентон ударил еще раз.
Вдруг ©н осознал, что не слышит больше барабанного боя, звуки стихли. Кентон услышал крик Гиги:
- Волк, бей еще! Бей сильнее!
Тьма, окружавшая Кланета, рассеялась. Глаза черного жреца были закрыты, рука зажимала рану, из которой струей текла темная кровь
Кентон поднял меч, но в это мгновение черный жрец взмахнул рукой, и его кровь брызнула Кентону в глаза. Ослепленный, Кентон замер, и черный жрец бросился на него. Защищаясь, Кентон выставил вперед свой клинок, увидел, как Сигурд нападает на остальных, и услышал хруст костей, переломанных окровавленным веслом.
Меч Кланета оказался сильнее.
Кентон поскользнулся в луже крови и упал. Черный жрец бросился на него и обхватил руками. Они покатились. Кентон видел, как Сигурд с победными криками наносил удар за ударом..
Вдруг Кланет ослабил хватку, и Кентон сумел вырваться, теперь он прижимал жреца к палубе. Руки Кланета разжались, он ослаб и лежал не шевелясь.
Кентон наклонился над ним, потом взглянул на северянина.
- Не твой, - прохрипел он. - Мой!
Он стал нащупывать кинжал. Вдруг тело жреца напряглось, и, как освобожденная пружина, он вскочил на ноги, оттолкнув Кентона.
Не успел викинг поднять свою дубину, как Кланет был уже у борта.
Он бросился в воду!
Примерно в ста футах от корабля плавал барабан, изрезанный ножом Гиги. Через некоторое время голова Кланета показалась рядом, и он ухватился за барабан. При этом прикосновении огромный инструмент начал погружаться в волны, раздался унылый звук, похожий на плач.
Из серебристой дымки возникла тень, сгустившаяся вокруг жреца. Наконец она полностью окутала его и - исчезла! Не было больше ни жреца, ни барабана!