Прошла ночь, миновали еще день и еще ночь, прежде чем я снова увидел Сатану. Все это время я вообще никого не видел, исключая мертвенно бледных потребителей зеленого зелья, приносивших мне еду.
Меня держали, как я понял, в одной из подземных комнат. Она была довольно уютна, но без окон и, разумеется без дверей. Здесь меня развязали и оставили.
Ярость моя быстро угасла. Взамен мною овладело отчаяние. Баркер, конечно, использует все возможности, чтобы добраться до Конзардине. В этом я был уверен. Но сможет ли он сделать это вовремя? Сдержит ли Конзардине свое слово, когда узнает, что мы обнаружили? В этом я уже несколько сомневался. Конзардине был человеком, который должен сам все увидеть. А если предположить, что он в самом деле поверит? Может быть, ярость толкнет его на необдуманные, поспешные действия и приведет к тому же, к чему пришли я и Кохем? А Сатана останется победителем.
А Ева! Чего она только не сделает, когда узнает от Гарри о случившемся со мной. Я не сомневался, что маленький человек вскоре найдет возможность выяснить, что со мной произошло.
Что за чертовщину решит учинить со мной Сатана для своего развлечения?
Первая ночь не была для меня слишком веселой. День тянулся бесконечно долго. Но когда по прошествии второй ночи я увидел Сатану, то надеялся, что по мне нельзя заметить, сколь мучительные часы я провел.
Он вошел без предупреждения. Его сопровождал Конзардине. Сатана .был облачен в длинный черный плащ. Он уставился на меня горящим взглядом. Но я смотрел на Конзардине. Виделся ли с ним Баркер? Конзардине равнодушно разглядывал меня, лицо его было совершенно бесстрастно. Сердце мое замерло.
Сатана сел. Я без приглашения последовал его примеру, достал из кармана портсигар, вежливо предложил Сатане сигарету и немедленно пожалел о своей детской выходке. Он рассматривал меня, не обращая внимания на протянутый портсигар.
- Я не сержусь на вас, Киркхем, - изрек Сатана. - Если бы я мог испытывать сожаление, я бы сожалел о случившемся. Но вы сами всецело виноваты в своем положении.
Он помолчал. Я ничего не ответил.
- Вы хотели обмануть меня, - продолжал он. - Вы хотели укрыть человека, которого я приговорил. И вы лгали мне. Вы осмелились идти против моей воли. Вы поставили под сомнение мое предприятие, связанное с «Астартой», если вообще не сорвали его. Вам больше нельзя доверять. Вы бесполезны для меня. Что вы можете мне ответить? Что, вы полагаете, вас ожидает?
- Небытие, я полагаю, - беспечно ответил я. - Но зачем терять время, оправдывая одно из ваших убийств, Сатана? В настоящее время убийство уже можно считать вашей второй натурой, которая нуждается в объяснении не более, чем тот факт, что вы едите, когда голодны.
Его глаза бешено сверкнули.
- Вы нарочно остались с Кохемом наедине, потому что хотели предотвратить гибель «Астарты», зная, что Я предрешил ее.
- Все верно, - согласился я.
- И вы лгали мне! - повторил он. - МНЕ!
- Одна хорошая ложь всегда вызывает другую, Сатана, - ответил я. - Начали лгать вы. Если бы вы открыто мне все рассказали, я бы попросил вас не поручать мне это задание. Вы этого не сделали. У меня возникло подозрение, что вы меня обманули. Известно же, факт: однажды солгав, человек солжет еще раз.
Я взглянул на Конзардине. Его лицо было столь же непроницаемо и невозмутимо, как лицо Сатаны.
- В ту минуту, когда Кохем выпустил кота из мешка, я потерял к вам всякое доверие, Сатана, - продолжал я. - Насколько я вас теперь знаю, вы могли приказать убийцам с «Херувима» избавиться от меня после того, как я достану для вас каштаны из огня. Как вам уже говорил один из одураченных вами: вините себя, Сатана, а не меня.
Конзардине внимательно смотрел на меня. Мне стало удивительно легко и свободно. В этот момент я не чувствовал никакого страха.
- «Отец лжи», - сказал я, - или лучше называть вас более древним именем: «Князь обмана». Все, что произошло, можно объяснить в двух словах. Вы не можете мне доверять, а знаю я слишком много. Хорошо. И за то, и за другое вы должны благодарить только самого себя. Я уже достаточно знаю вас. И если вы полагаете, что я буду просить у вас пощады, то вы ошибаетесь.
- Конзардине, - спокойно обратился к спутнику Сатана, - Джеймс Киркхем сделан из хорошего теста. Он мог бы мне быть очень полезен. Все это. очень прискорбно, Конзардине. Очень прискорбно!
Он благожелательно рассматривал меня.
- Хотя, откровенно говоря, я не заметил, чтобы ваша осведомленность пошла вам на пользу, - сказал он. - Я хочу, чтобы вы узнали, какая ошибка выдала вас. Да, я хочу вам Помочь, Джеймс Кирк-хем, - мурлыкал он. - Может быть, когда кончится ваш жизненный путь здесь, вы попадете на какую-то другую землю, которая, скорее всего, очень похожа на нашу. Возможно, вы встретитесь там со мной или с кем-то, похожим на меня. И вам не захочется снова повторять свои ошибки.
Я молча внимал этому зловещему витийству, но в конце концов мне стало интересно.
- Ваша первая ошибка - ссылка на игру в бридж. Я заметил, как удивился Кохем. Вы слишком поспешили. Вы должны были дождаться своего часа. Запомните это и, когда попадете в другой мир, никогда не спешите.
Очевидно, у вас была на то причина. Не менее очевидно, что ваша поспешность насторожила меня и послужила поводом для выяснения причины. Урок второй: в том мире, в который вы в скором времени попадете, будьте осторожны и не давайте вашему противнику повода для подслушивания.
Когда я вернулся, вы простодушно сделали вид, что не замечаете явного ужаса Кохема. Вы старательно отводили от него глаза во время последнего разговора. Это тоже слишком наивно, Джеймс Киркхем. Из этого следовало, что вы недооценили разум, который хотели обмануть. Вам следовало тотчас же страшно возмутиться и пожертвовать Кохемом, обвинив его передо мной. В новом замечательном мире, где вы в скором времени можете оказаться, никогда не следует недооценивать своего противника.
Но я тем не менее дал вам еще один шанс. Зная Кохема, я понимал, что во время моей заботливой хм… обработки его мозга вы связывались с убежищем, его последним убежищем. Он прошел обработку, он видел вас, а потом получил возможность бежать. Как я и думал, он пошел прямо к вам. Если бы в тот момент, когда он к вам вошел, вы схватили его, подняли тревогу и уже теперь пожертвовали бы им, возможно, я бы стал снова вам верить. Вы проявили непростительную слабость и чувствительность. Кто вам этот Кохем? Запомните, в новом мире недопустима сентиментальность.
Из этих циничных разглагольствований мне стали очевидны два факта. Сатана не знает ни того, что я уходил из своих апартаментов, ни того, что я столкнулся с Кохемом в коридоре. Я почувствовал себя увереннее. Но поймали ли они Кохема?
- Между прочим, как поживает Кохем? - вежливо спросил я.
- Неважно, неважно, бедняга, - ответил Сатана. - Однако он сумел доставить мне восхитительный день. Сейчас он лежит в темном тайнике около лаборатории. Отдыхает. Через некоторое время у него появится возможность выйти оттуда. После этого во время своих тщательно продуманных мною скитаний он сумеет найти немного еды и питья. Я не хочу, чтобы он довел себя до истощения и тем испортил мне удовольствие. Или до полного умственного истощения, другими словами, я не позволю ему умереть от изнурения или голода. Нет, нет, великолепный Кохем еще доставит мне много веселых часов. Я не собираюсь отправлять его снова к моим маленьким зеркалам. Они уже сделали свое дело. Но перед его кончиной я расскажу ему, что вы им интересовались. Так как я абсолютно уверен, что вы сами не сможете это сделать.
Он встал и торжественно провозгласил:
- Джеймс Киркхем! Через полчаса вас будут судить. Будьте готовы к этому времени появиться в храме. Пойдемте, Конзардине.
Рухнула моя последняя надежда, что Сатана оставит меня наедине с Конзардине. Мне отчаянно хотелось поговорить с ним. Он вышел следом за Сатаной, даже не обернувшись. Панель закрылась за ними.
Я вспомнил Картрайта. Конзардине привел его в храм и все время стоял рядом с ним, пока не началась пытка следами. Может быть, он еще вернется ко мне.
Но Конзардине не вернулся. Полчаса пролетели быстро. Четверо потребителей сатанинской отравы вошли ко мне. Они повели меня по высеченным из камня длинным наклонным коридорам вверх, двое впереди и двое сзади меня. Наконец они остановились. Я услышал звук гонга. Открылась панель. Рабы хотели втащить меня внутрь, но я оттолкнул их и шагнул вперед. Панель закрылась за мной.
Я стоял в храме, в полутьме, рядом с кругом яркого света, лившегося на ступени. Я услышал шепот откуда-то слева, где полукругом уходил вверх амфитеатр. Я заметил движение, смутно различил лица. По-видимому, амфитеатр был полон. Мне почудилось, будто я слышу дрожащий Евин голос, зовущий меня:
- Джим!
Я не смог увидеть ее.
На помосте все .было точно так же, как при испытании Картрайта. Тускло светился золотой трон. На нем сияли изукрашенные драгоценными камнями скипетр и корона.
На черном троне сидел Сатана. Рядом с ним на корточках примостился Санчала, палач. Изуверски ухмыляясь, он перебирал свою веревку из женских волос.
Снова ударил гонг.
- Джеймс Киркхем! Приготовьтесь выслушать приговор!
Я прошел вперед в круг яркого света и остановился у основания лестницы. Семь отпечатков детских ножек мерцали передо мной на черном камне. С обеих сторон лестницы стояли по семь кейф-рабов, охранявших эти следы. Они не сводили с меня глаз.
Мозг работал с лихорадочной быстротой. Может быть, я должен закричать, рассказать безмолвно сидящим сзади и наблюдающим за мной людям всю правду о черном троне? Я понял, что не успел бы произнести и десятка слов, как веревки кейф-рабов задушили бы меня. Успею ли я проскочить по ступеням и броситься на Сатану? Нет, они схватят меня - я и половину лестницы не успею пробежать.
Единственное разумное действие, которое мне остается, это не спеша подниматься по лестнице. Я должен наступить на четыре следа. Моим последним следом должен стать шестой из светящихся отпечатков. Следы были разбросаны по лестнице так, что шестой был ближе всего к черному трону. Ближе, чем седьмой. Оттуда я смогу достать Сатану. Схватить его за горло руками, зубами… Если я успею в него вцепиться, я уверен, что не так просто будет оторвать меня от него, живым или мертвым.
А Баркер? У него, быть может, свой план. Вряд ли он затаился и, ничего не предприняв, даст мне пройти эти следы.
Конзардине? Знает ли он что-нибудь?
И Ева!
Мысли путались. Я не мог сосредоточиться. Я вцепился в свою последнюю идею и уперся взглядом в горло Сатаны чуть ниже уха, я решил впиться туда зубами.
Но позволят ли мне подниматься по лестнице?
- Джеймс Киркхем! - зарокотал голос Сатаны. - Я положил на золотой трон корону и скипетр, символы власти над миром, чтобы напомнить вам о той возможности, которую вы навсегда потеряли из-за своего неповиновения.
Я взглянул на эти предметы. Они волновали меня не больше, чем кусочки цветного стекла. Но сзади донесся приглушенный вздох.
- Джеймс Киркхем? Вы хотели предать меня! Вы изменник! И сейчас я должен только определить вам наказание!
Он снова замолчал. Ни звука не было слышно в храме, даже ни единого дыхания. Вдруг жуткую тишину прорезал свист аркана. Санчала раскрутил веревку, словно примериваясь для броска. Сатана поднял руку, и он замер.
- Однако я склонен поступить с вами милосерд но. - Возможно, только я заметил, как злобно сверкнули его глаза. Или мне это только показалось? - Есть три вещи, за которые человек цепляется до последнего вздоха. При ближайшем рассмотрении видно, что все три у него наличествуют. Они содержатся друг в друге, однако все их можно разделить. Это его душа, его личность и его жизнь. Под душой я подразумеваю ту не видимую и не имеющую конкретного расположения сущность, которую все религии ставят во главу угла и считают бессмертной. Возможно, она действительно бессмертна, а может быть, и нет. Под личностью я подразумеваю эго, то есть разум, который говорит: «Я есть я», - и хранит воспоминания и знания, а также ищет новых знаний и ощущений. Жизнь не нуждается в определении.
Сейчас, Джеймс Киркхем, я предлагаю вам сделать выбор. На одну чашу весов я кладу душу, на другую - жизнь и личность.
Вы можете присоединиться к пьющим напиток желаний. Выпить его - и ваша жизнь и ваше «Я» спасены. Время от времени вы будете счастливы, счастливы так, как никогда не были счастливы в вашей прежней жизни. Но вы потеряете вашу душу! Вы не будете этого чувствовать, по крайней мере, ощущение потери не часто будет мучить вас. Вскоре этот напиток станет для вас превыше всего, что когда-либо волновало вашу душу.
Он снова замолчал, внимательно разглядывая меня.
- Если вы откажетесь от кейфа, - продолжал он, - вы пойдете на лестницу. Если вы наступите на три моих следа, вы расстанетесь с жизнью. Медленно и мучительно вы будете освобождаться от жизни в руках Санчалы.
Если вы наступите на четыре счастливых следа, вы сохраните свою жизнь и свою душу, но должны будете оставить свое эго, свое «Я», то есть всю свою память. Это будет не опасно для вас и не больно. Я не отправлю вас к зеркалам. Вы уснете, и вам искусно и аккуратно удалят часть мозга. Вы проснетесь, как новорожденный младенец. Буквально так, Джеймс Киркхем, потому что у вас изымут всю вашу память, все ваши знания о том, кто вы и чем вы когда-то были. И навсегда! Как ребенок, вы начнете сначала ваш жизненный путь. Но ни вашу жизнь, ни ваш драгоценный дух никто не тронет.
Сзади из темного амфитеатра донесся вздох. Сатана поднял руку - наступила тишина.
- Таково мое решение! Такова моя воля! Да будет так!
- Я выбираю лестницу, - без колебаний ответил я.
- Ваши ангелы-хранители без сомнения рукоплещут вашему мужеству, - елейно промолвил он. - Но, я надеюсь, вы помните, что они бессильны там, где правит Сатана, Я так и знал, что вы выберете лестницу. И сейчас, чтобы доказать вам, как безмерно мое милосердие, я открываю вам, Джеймс Киркхем… Я открываю вам дверь, через которую ведет путь к спасению! Вы сможете ускользнуть через нее целым и невредимым, с жизнью, разумом и душой - всеми тремя вместе!
Теперь я смотрел на него. Напряжение мое невероятно возросло, вес чувства обострились. Я прекрасно знал, что никакого милосердия у Сатаны нет. Я знал и секрет этих невинно сияющих следов. И поэтому на сомневался, что его предложение будет лишь еще одной глумливой насмешкой. Но что за издевательство он придумал? Это мне предстояло очень скоро узнать.
- Причиной преступления, которое совершил этот человек, - Сатана обращался к амфитеатру, - была жалость. Он поставил благополучие других людей выше моего. Это послужит уроком для всех вас. Я должен быть первым в ваших мыслях!
Но я справедлив. Он смог спасти других, но не смог спасти себя. Однако, может, найдется кто-нибудь, кто сможет спасти его. Он, возможно, расстанется со своей жизнью, потому что осмелился встать между мной и другой жизнью.
Найдется ли среди вас тот, кто захочет стать между мной и его жизнью?
Снова в темноте храма послышалось движение и шепот, только уже гораздо громче.
- Подождите! - Он поднял руку. - Вот что я имею в виду. Если среди вас найдется тот, кто решит пройти вместо него три следа, то произойдет следующее. Если два следа окажутся счастливыми, то оба уйдут отсюда свободными и невредимыми! Именно так! И л даже дам км большое вознаграждение!
Но если два следя окажутся моими, тогда оба умрут в тех муках, которые я обещал Джеймсу Киркхему.
- Таково мое решение! Такова моя воля! Да будет так!
- А сейчас, если такой человек есть, пусть выйдет вперед!
Шепот стал громче. Я думал, он заподозрил, что я уже не одинок. Возможно даже, это была ловушка для Баркера. Я не знал, на что могла толкнуть маленького человека его преданность мне. Да, в любом случае это была ловушка для неосторожных. Я поспешно подошел к первой ступени.
- Я сам пройду, Сатана, - сказал я. - Включайте вашу машину.
Ропот позади меня становился все громче и громче.
Сатана заерзал на троне.
Я впервые увидел, как исказилось его лицо. Сначала это было недоверие, потом адская ярость. Совершенно ясно, будто растаяло его лицо, я увидел прятавшегося за ним дьявола во всей красе. Кто-то взял меня за руку. Я вздрогнул.
Рядом со мной стояла Ева!
- Уходи! - свирепо зашипел я. - Убирайся отсюда!
- Слишком поздно, - спокойно ответила Ева.
Она бесстрашно смотрела на Сатану.
- Я пройду по лестнице вместо него, - сказала она.
Сатана, сжав кулаки, вскочил с черного трона. Кивнул палачу. Черный изувер нагнулся вперед, раскручивая веревку. Я встал перед Евой, прикрывая ее от палача.
- Ваше слово, Сатана! - выкрикнул кто-то из амфитеатра. Я не узнал по голосу кричавшего. - Это был ваш указ!
Сатана вгляделся в темноту, стараясь распознать говорившего. Он сделал знак палачу, и тот убрал веревку. Сатана опустился на трон. С чудовищным усилием он загнал обратно дьявола, вырвавшегося на свободу и сорвавшего маску с его лица. Лицо его снова стало невозмутимо. Но изгнать дьявола из своих глаз он не мог.
- Да, это мое решение, - медленно и без выражения произнес он. - Да будет так. Вы, Ева Деме-рест, желаете пройти лестницу вместо него?
- Да, - ответила она.
- Почему?
- Потому что я люблю его, - невозмутимо ответила Ева.
Руки Сатаны сжались в кулаки под плащом. Полные губы перекосились. На огромном лысом черепе выступили блестящие бисеринки пота.
Он резко нагнулся вперед и нажал на рычаг, светящиеся следы загорелись ярким огнем…
Но я не услышал жужжания механизма!
Что это значило? Я взглянул на Сатану. Или он не подал виду, или, оглушенный овладевшей им яростью, он не заметил этого. У меня не было времени раздумывать над этим.
- Ева Демерест! - Его рокочущему голосу не хватало дыхания. - Вы пройдете по лестнице! И все будет так, как я решил. Но я предупреждаю вас: еще никто из поднимавшихся по этой лестнице не умирал такой смертью, какой умрете вы. То, что пережили они, - рай по сравнению с тем, что ждет вас, если вы проиграете. И то же самое будет с вашим возлюбленным.
Сначала вы увидите, как умрет он. Но перед смертью он отвернется от вас со столь же сильными ненавистью и отвращением, сколь сильной была его любовь к вам. А потом я отдам вас Санчале, но не для того, чтобы он вас убил. Нет! Нет! Еще нет! Когда он пресытится вами, я отдам вас рабам. Худшим из них. А после них снова Санчале с его веревками, ножами и раскаленными крючьями… ему на забаву… И мне тоже!
Он оттянул воротник своего плаща, словно тот душил его. Сделал знак рабам, стоявшим внизу лестницы, и отдал распоряжение на непонятном мне языке. Они направились ко мне. Я весь подобрался, готовясь к отчаянному броску наверх, к этому проклятому дьяволу на черном троне.
Ева закрыла лицо руками.
- Джим, дорогой, - быстро зашептала она из-под рук, - иди спокойно! Баркер… Что-то должно произойти…
Рабы схватили меня. Я не сопротивлялся Они подвели меня к стулу, с которого я наблюдал, как Картрайт поднимался навстречу своей гибели. Они усадили меня туда, защелкнулись обручи на руках и на ногах, вуаль закрыла мое лицо. Они вернулись на свои места.
Из-под стула донесся шепот:
- Капитан! Зажимы не держат! Пистолет сразу под пластиной. Она открыта. Я чертовски спешу. Когда вы скова увидите меня, хватайте его и действуйте.
- Ева Демерест! - окликнул Сатана. - Следы вас ждут! Поднимайтесь!
Ева храбро шагнула вперед. Без колебаний она наступила на первый из сияющих следов.
На счастливой стороне шара появился знак. Шепот в амфитеатре стал еще громче, чем раньше. Сатана невозмутимо наблюдал за ней.
Она поднялась выше и наступила на следующий отпечаток…
В ту же минуту Сатана подался вперед, не веря своим глазам.
Второй знак появился на светлой стороне шара! Ева выиграла нашу свободу!
Со скамей для зрителей уже доносился не шепот, а рев.
Но как это произошло? И что же она делает?..
Она подошла к третьему следу и наступила на него.
Третий знак вспыхнул рядом с двумя другими на счастливой стороне шара!
Сатана с перекошенным лицом так бурно ощупывал сиденье, что даже широкий плащ не мог скрыть его движений. Амфитеатр неистовствовал, Я слышал, как ругались мужчины и ахали женщины.
Теперь Ева шла по разделявшим ее и помост следам. Она наступала на все следы подряд. И как только она ставила ногу на след, на светлой стороне шара загорались один за одним сверкающие их двойники!
Семь отпечатков на счастливом поле!
Ни одного на поле Сатаны!
Поднялся оглушительный шум. Сатана вскочил с трона. Стена позади него открылась, и оттуда вылетел Баркер с пистолетом в руке.
Он бросился вперед и ткнул дулом пистолета в живот Сатане.
- Руки вверх! - зарычал маленький человек. - Ни с места! Одно движение, и я превращу ваши кишки в решето!
Сатана поднял ручей высоко над головой.
Я рванулся вперед. Обручи раскрылись так быстро, что я упал на колени. Я дотянулся до щели, открыл ее и нащупал дуло пистолета. Вытаскивая его, я заметил, что Санчала припал к земле, готовясь к прыжку. Я выстрелил прямо. с пола. Пуля пробила ему голову. Такая точность доставила мне острейшее удовольствие. Сатана упал на бок. Тело его немного свешивалось со ступенек.
Кейф-рабы застыли в нерешительности от изумления и ждали приказаний.
- Одно движение этих ублюдков - и я тебя на кусочки разнесу, - прошипел Баркер. - Ну! Говори им! Быстро!
Он злобно ткнул Сатану под ребра дулом пистолета.
Сатана заговорил. Только в ночном кошмаре может присниться такой голос. Сатана отдавал приказание на незнакомом мне языке, но у меня сразу возникло нехорошее подозрение, что он сказал им нечто большее, чем стоять на месте и ничего не предпринимать. Они бросили веревки и метнулись к стенам.
В два прыжка я оказался наверху лестницы. Ева стояла рядом с Баркером. Я встал с другой стороны от Сатаны. Она обошла его сзади и остановилась рядом со мной.
Гвалт в амфитеатре поднялся с новой силой. В полутьме боролись мужчины. Все повскакали со скамей. На краю светлого круга столпились люди.
Конзардине вышел вперед.
Лицо его было бело как мел. А в глазах горел огонь ярче, чем в глазах самого Сатаны. Руки с согнутыми, как когти, пальцами тянулись вперед. Он шел, словно призрак смерти, не отрывая от Сатаны горящих глаз.
- Только не сейчас, - прошептал Баркер. - Остановите его, капитан.
- Конзардине! - окликнул я его. - Остановитесь!
Он на обратил на мой оклик внимания. Он шел медленно, как во сне, не сводя жуткого взгляда с Сатаны.
- Конзардине! - крикнул я снова. - Стойте! Я стрелять буду! Я серьезно говорю. Я не хочу вас убивать. Еще один шаг, и я выстрелю. Ей-Богу, выстрелю!
Он остановился.
- Вы… не… убьете его? Вы… оставите его мне?
Голос Конзардине звучал, словно с того света.
- Если сможем, - ответил я. - Только остановите всех остальных. Одно движение в нашу сторону - и Сатаны не станет. И кого-нибудь еще тоже. У нас нет времени разбираться, кто друг, а кто враг.
Он обернулся и сказал насколько слов всем остальным. Снова стало тихо. Все молча ждали.
- Теперь так, капитан, - решительно приказал мне Баркер. - Берите его на мушку и отведите туда. Я собираюсь всем показать…
Я пистолетом подтолкнул Сатану к золотому трону. Он не сопротивлялся. Бесстрастно и спокойно он пошел к нему. Он даже не взглянул на меня. Он неотрывно следил за Конзардине. Его лицо вновь обрело свою обычную неподвижность. Но в глазах сидел спущенный с цепи черт. Мне стало ясно, что именно Конзардине он считает заклятым предателем, полагая, будто он устроил ему западню! А мы всего-навсего его пешки!
Но откуда такая спокойная пассивная покорность? Я не ожидал, что он будет так вести себя. Может быть, у него припрятан козырной туз? Мое беспокойство быстро нарастало.
- Теперь смотрите, вы все! Я хочу показать вам, что так долго делала с вами эта хитрая свинья.
Это говорил Баркер. Но я не решился отвернуться от Сатаны и посмотреть, что он делает. Да мне это и не было нужно. Я и так все знал.
- Обещал вам и то, и это, - растягивал слова маленький человек, - а сам отправлял вас прямо в Ад. И хихикал в кулак при этом. Он до смерти веселился, глядя на вас. А вы вели себя, как кучка доверчивых младенцев. Но я вам все покажу. Мисс Демерест! Не могли бы вы спуститься вниз и подняться по лестнице еще раз?
Я увидел, как Ева сбегает по лестнице.
- Одну секунду, - сказал Гарри, когда она уже остановилась внизу. - Вот я сижу на троне, нажимаю на рычаг и сразу после этого на край сиденья. Вот так, например. Теперь идите, мисс Демерест.
Ева поднималась вверх, наступая на каждый сверкающий след. Краем глаза я мог видеть счетный шар. На нем ничего не появлялось. Ни одного знака, ни на светлой, ни на темной стороне.
Зрители наблюдали в полном молчании. Все они были очень удивлены и, по-видимому, ждали, что будет дальше.
- Не имело ни малейшего значения, на какой след вы наступали, - продолжал Баркер. - Это не фиксировалось. Почему? Когда я нажимаю здесь, на краю сиденья, маленькая пластинка опускается вниз туда, где работает механизм. И тогда зубцы, замыкающие контакты и посылающие сигналы на шар, переключаются на другую систему контактов. Шар работал правильно, когда Сатане этого хотелось. Он показывал верно, пока его не было на своем обычном месте. Но после того, как он усаживался на свой проклятый черный трон, он прятал руки под плащом, нажимал на край сиденья и разъединял контакты. И тогда хоть стадо слонов пройдет по этим чертовым следам, на шаре ничего не появится!
Поднялся невероятный гвалт. И мужчины, и женщины кричали, ругались, проклинали Сатану. Толпа хлынула вперед, в круг света.
- Назад! - закричал я. - Гоните их назад, Кон-зардине!
- Подождите! - пронзительно завопил Баркер. - Это еще не все, что он для вас придумал!
Шум стих. Они снова пожирали нас глазами. Конзардине уже стоял у основания лестницы. Его лицо стало еще белее. Черные круга под горящими глазами казались нарисованными. Он задыхался. Мне страшно хотелось, чтобы Гарри поторопился. Конзардине мог не сдержаться.
За всем этим я следил лишь краем глаза. Неожиданно я понял, что Сатана к чему-то прислушивается. К чему-то, происходящему далеко за пределами храма. Он ждал и торопил всей своей нечеловечески мощной волей что-то мне неизвестное, что должно было произойти. И, вглядываясь в его лицо, я заметил отблеск торжества, мелькнувший в его глазах.
- Сейчас, - донесся до меня голос Баркера, - я вам еще кое-что покажу. Здесь на краю сиденья расположены семь маленьких кнопочек. В камень вделана черная резина. После того, как он убирал контакты от следов, он ставил пальцы на эти кнопочки. Три из них соединялись с теми контактами, которые зажигали следы на его стороне шара, остальные четыре на вашей. Когда кто-нибудь из вас наступал на след, он нажимал ту кнопку, какую ему хотелось. И зажигался знак, который ему нравился. Не вы зажигали знаки на шаре, а он сам! Он от начала до конца надувал вас!
Подождите минутку! Одну минутку! - Баркер откровенно наслаждался сам собой. - Я сейчас сяду на трон и покажу вам, за каких чертовски замечательных идиотов он вас держал!
- Джим! - тревожно прошептала Ева мне на ухо. - Я только что заметила. Около стены было семь рабов, теперь их осталось только шесть. Один исчез!
Я сразу понял, к чему прислушивается и чего ждет Сатана. Я был прав, когда заподозрил что-то неладное в его приказании рабам. Он велел им найти возможность улизнуть. Улизнуть хотя бы одному и поднять тревогу.
Спустить на нас орду этих бездушных, безжалостных дьяволов, для которых он был царь и бог, потому что только он мог открыть им врата Рая, - вот чего хотел Сатана!
И пока наше внимание было поглощено разоблачением, один из рабов улучил момент и удрал.
За кратчайшую долю секунды промелькнуло все это в моем лихорадочно работающем мозгу.
В тот же момент медленно, но неотвратимо назревавший в храме погром начался. Словно змея, без подготовки, без предупреждающих движений, Сатана обернулся и схватил меня за руку, в которой был пистолет. Пистолет выстрелил, уже падая из моей руки. Баркер отчаянно закричал.
Я увидел, как, перепрыгивая через несколько ступенек, Конзардине несется к Сатане. В храме вспыхнул яркий свет.
С фотографической точностью запечатлелся в моем мозгу начавшийся бедлам. Те, кто решили присоединиться к Конзардине, и те, которые остались верны Сатане, дрались за власть.
Сатана попытался схватить меня, чтобы поднять и швырнуть на Конзардине, но, опередив его, я увернулся и, падая, всем телом ударил его по ногам.
Он пошатнулся. Нога его соскользнула с края помоста. Он пролетел ступеньку или две, пытаясь сохранить равновесие.
Конзардине настиг его!
Его руки мертвой хваткой вцепились в горло Сатане. Могучие руки Сатаны обхватили его. Они упали и, не разжимая объятий, покатились по ступеням.
Раздался вой, словно сбегались стаи волков. В дальней части храма и по бокам открылись панели, оттуда хлынули кейф-рабы.
- Быстро туда, капитан, - Баркер развернул меня и указал на золотой трон. - Сзади него! - крикнул он и бросился бегом вперед. Я схватил Еву за руку и кинулся следом за ним. Он уже был на коленях и с безумной скоростью что-то делал на полу. Раздался щелчок, блок отошел в сторону, и я увидел лаз в подземелье. Туда вели несколько узких ступеней.
- Идите первым, - велел Баркер. - Быстрее!
Ева скользнула вниз. Когда я спускался, я успел из-под ножек трона мельком взглянуть на храм. Повсюду шла резня. Мелькали ножи рабов. Мужчины стреляли. Женщины визжали. Ни Сатаны, ни Конзардине я не увидел. С десяток рабов неслись по ступенькам к нам.
Баркер соскочил почти мне на голову и спихнул меня вниз. Плита закрылась.
- Быстрее! - выдохнул Гарри. - О, Боже! Если они нас сейчас схватят…
Лестница привела нас в маленькую пустую каменную комнату. Над нашими головами раздавался ужасный грохот. Ноги дерущихся били в потолок, как в барабан.
- Присмотрите за лестницей. Где ваш пистолет? Эх! Возьмите мой. - Баркер сунул мне свой пистолет и, повернувшись к стене, начал внимательно исследовать ее. Я подбежал обратно к узкой лестнице, ведущей в храм. Слышно было, как пытаются сдвинуть блок, закрывавший вход.
- Есть! - крикнул Гарри. - Скорее!
В стене открылся проход. Мы вошли туда, и панель закрылась за нами. Я так и не смог заметить то место, где она находилась.
Мы стояли в одном из длинных тускло освещенных коридоров, которые изрешетили весь дом Сатаны.
Шум борьбы по-прежнему грохотал у нас над головами.
Один за другим раздались пять мощных взрывов.
А затем, как по команде, наступила полная тишина, Схватка прекратилась.