Кентон попытался сдвинуть человечков с места. Неподвижные, твердые, как алмаз, фигурки, казалось, вросли в палубу; какие бы усилия ни прикладывал Кентон, они не двигались.

Тем не менее фигурки каким-то образом переместились - и куда девались исчезнувшие? И откуда появились новые?

Фигурки больше не были скрыты дымкой - все контуры ясно вырисовывались. У человечка на черной палубе, который протянул руку, указывая куда-то, были маленькие кривые ноги, лысина его блестела, а на ушах висели широкие золотые пластины. Кентон узнал его - это был барабанщик.

Голову женщины украшал маленький серебряный полумесяц, по обеим сторонам которого спадали волны золотисто-рыжих волос,..

Шаран!

А там, куда она всматривалась, - не там ли именно лежал он сам, на том, другом корабле, во сне?

Тот, другой корабль? Он вновь увидел две его палубы, черного дерева и слоновой кости, розовую каюту и изумрудную мачту. Ну конечно, это один и тот же корабль! Или все это - сон? Тогда кто передвинул фигурки?

Удивление Кентона росло. Вместе с ним росло и беспокойство, и острое любопытство. Оказалось, он ни о чем не может думать, внимание его приковано было к кораблю, нервы натянуты, и весь он обратился в напряженное ожидание. Кентон взял покрывало и накинул его на таинственный корабль. Он направился к выходу, с каждым шагом вновь и вновь преодолевая сильное желание обернуться. Он с трудом вышел из комнаты, ему казалось, что невидимые руки хватают его и тянут назад. Так и не обернувшись, Кентон навалился плечом на дверь и запер ее на замок.

В ванной он осмотрел ушиб. Висок болел довольно сильно, но ничего серьезного не было. Через полчаса холодных компрессов все внешние следы происшедшего практически исчезли. Кентон размышлял, что мог упасть на пол под воздействием странных запахов, - и понимал, что все это не так.

Он пообедал в одиночестве, едва замечая, что находится перед ним, тщетно пытаясь разобраться в произошедшем. Какова история этого камня из Вавилона? Каким образом корабль оказался внутри - кто и зачем сделал это? Форсит писал, что нашел его в кургане Амран, к югу от Qger, разрушенного дворца Навополассера. Существовало мнение, и Кентон знал об этом, что на месте этого кургана в древнем Вавилоне находился Э-Сагилла, зиггурат, то есть храм, построенный в виде поднимающихся ступенями галерей. Храм называли тогда Великим Домом Богов. Форсит предполагал, что этот камень был особенно почитаем, иначе чем еще можно было объяснить, что когда Сеннашериб разрушил город, камень уцелел и впоследствии был вновь возвращен в перестроенный храм?

Но почему был он так почитаем? И почему чудесный корабль был заточен в камне?

Ключом к разгадке могла бы стать клинопись, если бы она лучше сохранилась. Форсит писал, что в ней несколько раз настойчиво повторяется имя Иштар - вавилонской Богини-Матери и, кроме того, богини мести и разрушения; четко видны были также украшенные стрелами знаки Нергала, бога, правящего в подземном царстве, Повелителя теней; и символы Набу, бога мудрости. Эти три имени были, пожалуй, единственным, что удавалось разобрать. Как будто тлетворное влияние времени, сгладившее другие слова, оказалось перед ними бессильно.

Читать клинопись для Кентона было почти так же легко, как читать по-английски. Теперь он вспомнил, что имя Иштар в надписи - это имя разгневанной богини, выражающее ее разрушительные ипостаси, несущее в себе опасность, угрозу, поскольку всегда соотнесено со знаками Набу.

Форсит, видимо, этого не заметил, а если и заметил, то не придал значения. И скорее всего он не почувствовал таящегося в камне аромата.

Однако ни к чему было ломать себе голову над этой надписью. Она исчезла навсегда, обратившись в пыль.

Кентон в нетерпении отодвинул стул. Он понимал, что вот уже в течение часа медлит, разрываясь между отчаянным желанием вернуться туда, где находился корабль, и боязнью обнаружить, что все происшедшее было всего лишь сном, игрой воображения, что маленькие фигурки стоят там же, где он впервые увидел их, что все это - и корабль, и человечки - всего лишь игрушки.

- Сегодня больше не беспокойтесь обо мне, Джевинс, - сказал он дворецкому, - у меня важная работа. Если кто-нибудь придет, скажите, что меня нет дома. А я запрусь в своей комнате, и, пожалуйста, не отвлекайте меня, если только не протрубит архангел Гавриил.

Старый дворецкий, служивший еще отцу Кентона, улыбнулся.

- Хорошо, мистер Джон, - сказал он, - вас никто не потревожит.

Чтобы попасть в комнату, где находился корабль, Кентон должен был пройти через другую, хранившую редчайшие находки, привезенные им из разных уголков Земли. Внезапно взгляд его привлекло голубоватое сияние, и он остановился как вкопанный. Это светилась рукоятка меча, хранившегося в одном из шкафов. Любопытное оружие, он купил его у кочевника в Аравийской пустыне. Меч висел на древнем плаще, в который хитрый араб завернул его, прежде чем скрыться в своей палатке. Сколько же столетий оставили свой след на побледневшей лазури этого плаща, на фоне которой, подобно знакам каббалы, свивались и развивались серебряные змейки?

Кентон взял в руки меч. Рукоятку тоже оплетали серебряные змейки - близнецы изображенных на плаще. С одной стороны к рукоятке примыкала бронзовая перемычка цилиндрической формы, длиной восемь дюймов и диаметром три. Книзу она расширялась, расплющивалась и переходила в острый клинок, похожий на лист какого-то дерева. Клинок достигал двух футов в длину и шести дюймов в ширину. В рукоятке меча мутным голубоватым светом мерцал большой камень.

Миг - и это уже не просто мерцание: камень стал прозрачным и засиял, как огромный сапфир!

Подчиняясь какой-то смутной мысли, подсказывавшей ему, что эта новая загадка связана с кораблем, Кентон набросил плащ на плечи. Держа в руках меч, он вошел в свою комнату, закрыл за собой дверь, пройдя к кораблю, сдернул с него покрывало.

Кровь застучала у него в висках, и Кентон отпрянул.

Теперь на корабле было всего две фигурки - барабанщик, закрыв голову руками, сидел, скорчившись, на черной палубе, и девушка на другой половине наклонилась над ограждением, всматриваясь куда-то вниз.

Кентон быстро выключил свет и стал ждать.

Тянулись минуты. Мерцающие огни улицы проникали сквозь шторы, освещая корабль неверным светом. Слышался равномерный шум транспорта, его монотонность нарушалась звуками гудков, похожими на приглушенные взрывы, - знакомый голос Нью-Йорка.

Но что это за ореол вокруг корабля? И что стало с уличным шумом?

Тишина вливалась в комнату, как вода наполняет сосуд.

Вдруг раздался какой-то звук, мягкий, томный, похожий на слабый шелест волн. Он навевал дремоту, усыплял, глаза у Кентона закрывались. С усилием он приподнял веки.

Серебристая туманная сфера медленно и плавно надвигалась на него. В этой дымке парил корабль, весла его не шевелились, парус был слегка спущен. Вокруг его изогнутого носа завивались ажурные барашки бледно-синих волн.

Вот уже половина комнаты заполнилась этими барашками, но Кентон стоял выше, палуба находилась у него под ногами.

Корабль приближался. Кентон не мог понять, почему он не слышит ни завывания ветра, ни рева бури, ничего, кроме слабого шепота волн.

Он отступил и натолкнулся спиной на стену. Перед ним парил таинственный мир, центром которого был корабль.

Кентон рванулся вперед.

И вновь завыли, засвистели ветры. Кентон слышал звуки, но они словно не имели отношения к происходящему. Внезапно все стихло.

Под ногами Кентон почувствовал твердую поверхность.

Он стоял на палубе цвета слоновой кости лицом к розовой каюте, а среди цветущих деревьев ворковали голуби с малиновыми клювами и пунцовыми лапками. У двери каюты стояла девушка, и в ее нежно-карих глазах Кентон прочел то же удивление, испуганное недоверие, что и во взгляде Шаран, когда она впервые увидела его лежащим у изумрудной мачты.

- Ты - сам Повелитель Набу, раз ты возник прямо из воздуха, и на тебе его плащ мудрости, вытканный свивающимися змеями, - прошептала она. - Нет, не может быть - Набу уже стар, а ты молод. Ты - его посланник?

Она упала на колени, потом, скрестив руки, прижала их ко лбу ладонями наружу, вскочила и бросилась к двери каюты.

- Кадишту! - Она ударила в дверь кулаком. - Это посланник Набу!

Дверь распахнулась. На пороге стояла женщина по имени Шаран. Она окинула Кентона взглядом, затем посмотрела в сторону черной палубы. Кентон повернул голову и увидел барабанщика - тот, казалось, спал.

- Стой на страже, Саталу! - прошептала Шаран девушке.

Схватив Кентона за руку, она потянула его в каюту. Две девушки в изумлении уставились на него. Шаран подтолкнула их к выходу.

- Уйдите, - прошептала она, - уходите и стойте на страже вместе с Саталу.

Девушки выскользнули из каюты. Шаран подбежала к внутренней двери и задвинула засов, потом повернулась и медленно подошла к Кентону. Она протянула руки и тонкими пальцами коснулась его глаз, губ, груди - как будто хотела удостовериться, что он на самом деле стоит перед ней.

Она взяла руки Кентона в свои и, наклонившись, коснулась лбом его запястий, окутав их золотом волос. При этом прикосновении желание, острое и обжигающее, пронзило Кентона. Прекрасные волосы походили на шелковистые силки, в которых жаждало задохнуться его сердце.

Кентон собрался с силами и отнял руки, защищая себя от чар Шаран.

Она подняла голову и взглянула на него.

- Что хочет сказать мне Повелитель Набу? - Опасная сладость и легкий вызов, прозвучавшие в ее голосе, задели Кентона. - Что ты принес мне, посланник? Говори - я готова слушать, ибо в мудрости своей разве не послал Мудрейший Повелитель ко мне того, кого буду слушать с радостью?

Вокруг словно затрепетал невидимый шаловливый веер, кокетливая искорка мелькнула во влажных глазах Шаран, на мгновение обращенных к Кентону.

Трепеща от ее близости, Кентон пытался собраться с мыслями, отыскивал нужные слова. Оттягивая время, он осматривал каюту. У дальней стены стоял алтарь, усыпанный сверкающими драгоценностями - жемчугом, бледным лунным камнем, молочноматовым хрусталем. Серебристые языки пламени бились в семи хрустальных чашах, покоившихся перед алтарем. За ними находилась ниша, но яркий свет не давал рассмотреть, чем она заполнена. Кентон ощутил чье-то незримое присутствие - отгороженная пламенем ниша скрывала в себе нечто таинственное.

К противоположной стене примыкало низкое широкое ложе слоновой кости, инкрустированное матовым хрусталем и украшенное золотыми арабесками. На стенах висели разноцветные шелковые одеяла, вытканные цветами. Груды подушек и мягкие шелковые коврики покрывали пол каюты. Через широкие низкие окна сзади и слева от Кентона лился серебристый свет.

На подоконник села птица, белая как снег, с алыми лапками и клювом. Она пристально посмотрела на Кентона, почистила перышки, проворковала что-то и улетела.

Кентон почувствовал легкое прикосновение; лицо Шаран находилось совсем близко, в ее глазах таилось сомнение.

- Ты в самом деле посланник Набу? - спросила она и замолчала, ожидая ответа. А он так и не нашел, что ей сказать. - Да, должно быть, так, - она запнулась, - иначе как бы ты попал на корабль Иштар?.. Это плащ Набу, и ты держишь его меч_ множество раз видела я эти вещи в храме Урука… а я устала от всего этого, - продолжала она шепотом. - Как бы мне хотелось увидеть Вавилон! Ах, как бы мне хотелось!

Наконец Кентон нашел нужные слова.

- Шаран, - начал он смело, - я в самом деле послан к тебе. Это правда, а наш Повелитель Набу - Повелитель Правды, и значит - это он послал меня. Но прежде чем я буду говорить, скажи мне, что это за корабль?

- Что это за корабль?! - Она отпрянула, охваченная смятением. - Но если тебя послал Набу, ты должен знать это!

- Я не знаю, - ответил он, - я не знаю даже, какое послание принес тебе, ты сама должна разгадать его. Но вот я здесь, на этом корабле, рядом с тобой. И я слышу приказ - может быть, это сам Набу говорит со мной - я должен молчать, пока ты не расскажешь мне, что это за корабль.

Некоторое время Шаран молчала, пристально всматриваясь в его глаза, пытаясь его понять.

- Пути богов нам неведомы, - вздохнула она, - нам не постичь их. И все же - я повинуюсь.