Островок
Находясь в одном дневном переходе от храма Агуна и Кесы, Пётр Строгов узнал, что в храмовом держании остановился проездом Видогост Булатов. Новый предельный князь Крайнесточья ехал на важную встречу в Суломатье. Пётр приказал выждать. Он рассчитывал представиться Видогосту, когда тот будет рядом с женой, родной сестрой Петра Мириной. Говорить с владыкой Миргорода один на один никакого желания не было. Видогост казнил своего собственного племянника. Что он вздумает сделать с ним, родным братом державного князя?
К счастью Видогост вскоре покинул храм Агуна и Кесы. Когда Пётр открылся мудрейшему Валентину, тот не мог поверить своим ушам. Главный хранитель благой веры в Крайнесточье подъял руки к солнцу и громогласно возблагодарил Позара и Светлобу. Пётр просил очистить его от скверны элаитства немедленно. Но мудрейший велел ждать и молиться.
Петра и его спутников поселили рядом с покоями самого Валентина. Они трапезничали самыми лучшими яствами, коими были богаты закрома храма Агуна и Кесы. Вернее сказать, трапезничали спутники Петра - Ян Ледков и братья-близнецыКузьма и Герман. Сам же Пётр, наблюдая как непривычные к богатому столу братья жадно поедают ароматное мясо, хлебал пресную похлёбку. Тем временем мудрейший, хитро улыбаясь, отговаривал его возвращаться в благую веру. "Меня проверяют", - понял Пётр, и держался непреклонно. Наконец, день очищения настал.
В жарком летнем небе пылал ослепительным золотом солнечный шар. Лишь изредка на него набегали лёгкие облачка. Пётр Строгов стоял перед входом в приземистое помещение хранилища. Тяжёлые двери были наглухо заперты. По бокам, преграждая путь скрещёнными копьями, стояли два храмовых дружинника, одетых в блестящие доспехи. По правую руку от Петра горел костёр. Сухие берёзовые дрова весело трещали и почти не дымили. Сын Лесьяра чувствовал, как внутри копится небывалое воодушевление. Ещё немного и он разорвёт липкую паутину элаитства, державшую его душу в мучительном плену. Ещёчуть-чутьи старые боги вновь примут его обратно под свою защиту.
Пора. Пётр подошёл к запертым дверям и опустился перед ними на колени. Сапоги на его ногах привычно скрипнули. Дружинники не шелохнулись. Порыв ветра направил на него жар костра, глаза слегка заслезились от дыма. Пётр смиренно опустил голову и стал ждать. Порог хранилища был выложен плитами, выточенными из валунов. Вдоль трещинки в одной из плит шустро бежал маленький чёрный муравей.
- Кто явился? - спросил, наконец, дружинник, стоявший слева.
- Пётр, сын Лесьяра из Великого Дома Строговых.
- Зачем явился? - строго вопрошал стоявший справа.
- Молить Позара и Светлобу о даровании благодати быть взятым под их защиту.
- Готов ли ты отвергнуть свои заблуждения?
- Готов!
Пётрнеуклюжеснял с себя всю одежду. Оголятся перед незнакомцами было неловко, но он заставил себя не замечать своей наготы. Глаза дружинников продолжали безучастно смотреть в пустоту перед собой, словно были стеклянными. Как у них так получается? Ворох одежды Пётр решительно бросил в костёр. На мгновение ему стало жаль почти новые сапоги, справленные на совесть известным древгородским кожевником. Но он отмахнулся от этих глупых сожалений. Встал в полный рост лицом к дверям. Кожу приятно грело тепло костра сбоку и солнечный свет сверху. Дружинники убрали копья и тяжёлые двери медленно распахнулись. Хор ищущих пел хвалебный гимн Позару и Светлобе, а также Агуну и Кесе. Поклонившись, Пётр шагнул в хранилище.
После жаркого зноя летнего дня, полумрак хранилища неприятно холодил тело. Кожа покрылась мелкими мурашками. Он спустился по каменным ступеням, и сразу оказался среди знающих. Старшие ученики школы мудрости стояли по правую и левую руку от Петра, образуя для него коридор, ведущий прямо к очагу. С каждой стороны их было по двенадцать. Не привыкшие ещё к тьме глаза, узрели храмовое пламя, зажжённое много тысячелетий назад. Также он заметил, что каждый знающий держит в руках большой кувшин.
Хор ищущих начал петь заклинания, умолявшие древних богов простить вошедшему его былые заблуждения. Он сделал несколько шагов по студёным плитам каменного пола, когда на него хлынул поток жидкого льда - первый знающий выплеснул ему на голову содержимое своего кувшина. Началось очищение. От внезапного холода перехватило дыхание. Ком воды, окатив его тело с шумом разбился о каменный пол. Ухнуло сердце, но Пётр продолжил идти к огню.
Двадцать четыре больших кувшина с ледяной водой омыли его тело, пока младший сын Лесьяра Строгова добрался до храмового очага, где его ждал мудрейший Валентин. От холода Пётр практически не чувствовал кончиков пальцев. В руках мудрейшего оказалсякакой-топродолговатый предмет из которого вырывался столбик яркого пламени. Изгнание Хлада было завершено, теперь нужно было пройти очищение огнём. Словно плетью, Валентин несколько раз хлестнул Петра ярким пламенем. Оно не причинило ожогов его промокшей коже. Наоборот, подарило тепло, благодатью растекшееся по сведённым холодом суставам. Валентин торжественным голосом провозгласил, что заблудшая душа Петра вернулась в объятия Блага.
Получив новую одежду и новые сапоги, Пётр вышел из хранилища под тёплые лучи дневного светила. Горячий ветер окутал его своими волшебными прикосновениями. От воодушевления хотелось прыгать и петь.Наконец-тоон вернулся в лоно древней веры, вновь боги приняли его к себе! Теперь нужно было помочь своей семье обрести Позара и Светлобу. И вернуть всю Рустовесскую землю на правильный путь извечного противостояния Мрозу и Килме.
От торжественных мыслей Петра отвлёк парень, подошедший к юному Строгову и подчёркнуто вежливо поклонившийся.
- Хвала Агуну и Кесе, Вы вновь обрели истинную веру!
- Воистину хвала.
- Вы не узнаёте меня, господин?
Пётр внимательно пригляделся к юноше. Просторная летняя рубаха, зелёный пояс, штаны, лапти. Решительное, с чуть острыми чертами лицо, и добрый с лёгкой хитринкой взгляд. Они точно уже встречались. Но где?
- Ты... - задумчиво протянул Пётр.
- Я Митрофан, воспитанник в Доме мальчиков из храма Благопроявлений, - подсказал юноша. Мы встречались в Древгороде этой зимой. Вы помогли мне выйти за городские ворота, мимо стражи.
- Да... Точно. Да, конечно, я тебя помню. Но как ты здесь оказался? Ведь ты должен был доставить послание к мудрейшему Вейкко.
- Я так и сделал, а он отправил меня сюда. Так что я не видел сражения и гибели Благой рати.
По тому как Митрофан говорит, немного нерешительно переминаясь с ноги на ногу, Пётр понял, что тот имеет к немукакую-топросьбу.
- Скажи, ты что-тохотел от меня?
- Нет, господин... Вернее, да. Да, у меня есть к Вам просьба.
- Какая же?
- Если Вы позволите, то я хочу просить о даровании мне права стать Вашим спутником.
- Хм... - Пётр был рад такому предложению и уже мысленно принял Митрофана в свою "свиту", но для солидности решил потянуть время. - Мне предстоит долгая дорога и большие трудности.
- Я не боюсь трудностей и лишений, господин. Я прошёл почти полное обучение ратному мастерству в Доме мальчиков храма Благопроявлений.
- Это очень хорошо. Мне нужны те, кто умеет держать в руках оружие. Если ты поклянёшься мне в верности, то я готов принять тебя.
- Клянусь именами Агуна и Кесы, что буду верен Вам до конца.
***
Мудрейший Валентин благословил своих воинов на ратные подвиги во имя благой веры. Дружина храма Агуна и Кесы собиралась в поход. Бойцы, звякая кольчугами и латами, собирались у крепостных ворот. Всего чуть больше тысячи воинов, не считая походных слуг и небольшого числа ополченцев. Пётр видел в своей жизни и куда более многочисленные рати. Но какой мальчишка откажется лишний раз взглянуть на войско?
В сопровождении своих приближённых сын Лесьяра Строгова ходил среди бойцов. В душе его боролись смешанные чувства. С одной стороны, дружинники были воинами, шедшими биться за благую веру, что он полностью одобрял. С другой стороны, они должны были убивать воинов его брата Всеслава. А что если, он попадёт к ним в плен? Они убьют его или будут пытать?
- Храмовые дружинники ничуть не уступают княжеским, - стоявший недалеко от Петра воин обращался к юному князю. - Жаль только, что их очень мало.
- Да, - согласился Пётр. - Тысяч десять было бы в самый раз.
Он пригляделся к заговорившему с ним бойцу. Высокий рост, крепкое телосложение.Из-поддешёвой железной шапки выбивалась густая чёлка светлых волос. Одет он был в простое суконное платье, подбитое пенькой и обшитое железными кольцами. На поясе его висела сабля, а в руках ратник держал копьё. Вроде вооружён как простой ополченец, но дорогие ножны для сабли и ладно скроенные сапоги говорили за его высокое происхождение. Да и оружие он держал с лёгкой небрежностью, свойственной тем, кто привык использовать смертельную сталь по прямому назначению. Устав гадать, Пётр спросил прямо:
- Кто ты, ратник?
- Я Егор, сын Андрея из Малого Дома князей Михайловых.
- Ого! Так ты не просто ополченец?
- Ну, - Егор, покривив губы, насмешливо оглядел надетое на него снаряжение. - По положению я примерно ополченец. А так из "вольных ратников". Но в храмовом арсенале не нашлось хорошей брони. Сабля моя собственная, а копьё мне дали. Хотя моя подготовка вполне позволяет быть в лёгкой коннице. Ещё могу пешей сотней командовать.
- А где же ты получил такую подготовку?
- Я был приставом в Поместной страже Суломатья.
- А как же ты оказался здесь?
- Ну... Так сложилось, - Егор осмотрительно помалкивал о подробностях своих злоключений. - Ты ведь Пётр Строгов, сын покойного державного князя?
- Да, так и есть. Но откуда ты знаешь?
- Здесь все знают о сыне державного князя, которого боги вернули в благую веру.
Возвышавшийся на чёрном боевом коне воевода Храмовой дружины, вынул из ножен меч и замахал им над головой. Боевые трубы разорвали воздух. Пора было выступать. Хранители и простолюдины прощались со своими защитниками. Воины выстраивались в походную колонну.
- Ну всё, мне пора, - сказал Егор Михайлов.
- Пусть хранят тебя Агун и Кеса от вражьей стали в смертельном бою - Пётр осенил ополченца круговым знамением.
- И тебе удачи, князь.
***
Видогост взял с собой двести бойцов Старшей дружины и сотню телохранителей. "Маловато", - подумал он, увидев на краю картофельного поля примерно тысячу конников под серебряной молнией в красном круге. Зачем полк Озеровых поджидает его на границах Суломатья, когда князь Чернек приглашал прибыть в Вежинский острог? Видогост увидел всадника в богатых доспехах, отделившегося от общей массы, и двинувшегося в его сторону. Приказав своим людям оставаться на месте, новый предельный князь Крайнесточья направился ему навстречу.
Фыркнув, конь пошёл вперёд, вминая копытами молодую картошку в мягкую землю. Местные крестьяне вряд ли обрадуются, чтокто-тотопчет их урожай. Впрочем, трудности низших сословий Видогоста мало волновали. Свои собственные гораздо важнее. Примерно на середине поля они встретились. Видогост молча оглядел молодого конника. Это был не Чернек.
- Приветствую, Вас! Рад видеть владыку Миргорода и предельного князя Крайнесточья. Я Волк, сын Чернека из Большого Дома Озеровых.
- Я тоже приветствую наследника Суломатья. А почему мы встречаемся здесь? С князем Озеровым всё хорошо?
- Да, он в полном здравии.
- Так почему же мы встречаемся здесь, на картофельном поле, а не в Вежинском остроге?
- Возможно, потому, что Вы опаздываете? Мой отец пригласил владыку Миргорода раньше.
- Я опаздываю потому, что у меня были неотложные дела, - ответил Видогост. - Мне очень интересно, может быть ты, Волк знаешь ответ. Почему князь Чернек пригласил меня, а князь Юрьев моего племянника Деяна?
- Значит, Хотен Юрьев написал Деяну, - слегка усмехнулся Волк, покачнувшись на спине встрепенувшегося коня. - К слову говоря, что случилось с Деяном?
- Замахнулся на то, что было ему не по силам, - отрезал Видогост.
- Это на державную власть что ли? - засмеялся Волк.
- Что?! Как ты, наследник, смеешь так разговаривать с предельным князем?
- О... Простите меня, предельный князь, - с наигранной вежливостью ответил Волк Озеров. - Я вовсе не хотел проявить неуважение к Вашему высокому титулу. Я совсем случайно наступил Вам на больное место.
- Что ты городишь? Я гостил у мудрейшего Валентина в храме Агуна и Кесы. Я всё знаю о соглашении, - Видогост говорил чётко и громко, стараясь заглушить в себе растущее возмущение. - Хочу присоединиться к Вежинскому содружеству. Поэтому я буду очень признателен если ты, Волк, проводишь меня к своему отцу.
- Мой отец и князь Юрьев сейчас собирают свои войска. Им некогда отвлекаться. Так что с Вами буду говорить я.
- Я думал, они заинтересованы в союзе со мной - Видогосту требовалось всё больше усилий, чтобы скрыть раздражение.
- Нам интересны все надёжные союзники, - Волк заглянул Видогосту в глаза, сделав ударение на предпоследнем слове.
- То есть Вежинское содружество сомневается в моей надёжности?
- Почему Вы не приехали раньше? - бросил встречный вопрос Волк.
- Я был занят, - сквозь зубы выдавил Видогост.
- Чем занят, сговором с другими?
Видогост сжал губы. Натолкнувшиеся на эту преграду яростные слова, некоторое время бурлили во рту, не находя выхода и обжигая язык. Над полем висела напряжённая тишина. Позвякивали вдали конская сбруя и людские кольчуги. Ветер шелестел в густой листве растущих вокруг поля берёз. Вблизи слышалось жужжание слепней и мух, круживших вокруг коней предельного князя Крайнесточья, и говорившего с ним наследника Суломатья. Видогост с усилием проглотил готовый вырваться наружу гнев. Но ядовитый комок, провалившийся в грудь, поджёг накопленное раздражение.
- Ты к чему клонишь, пакостник? - выкрикнул Видогост. - На что ты здесь пытаешься намекать?
- Где Ваше войско? - с торжественным спокойствием спросил Волк.
- Там где надо. Не твоё дело!
- Хм... Не моё дело. Ну да, разве моё дело, что оно сейчас собирается в одном лагере со Строговыми и Клыковыми?
- Что?! - Видогост был оскорблён нелепостью обвинений.
- Как давно Вы продались Древгороду? - жёстко обрубил последнюю надежду на взаимопонимание Волк.
- Да как ты смеешь так говорить со мной? Я враг Всеслава!
Заметив, что князья на середине поля не на шутку ругаются, их бойцы немедленно приготовились к бою. Воины крепче сжали копья и рукояти мечей. Стали разглядывать противоположные построения, выискивая в них уязвимые места. Через мгновение это может понадобиться в бою. Начальствующий над охранниками Видогоста выехал чуть ближе, чтобы иметь возможность быстро доскакать до князя. Главный телохранитель Волка сделал то же самое.
- О... Так Вы враг Всеслава? - небрежно повторил Волк. - Но это всё пустые слова. Вы женаты на его родной сестре. Я думаю, что Вы здесь по прика...
- Хватит! - резко перебил его Видогост. - Ещё одно слово и я... я...
Волк не отрывая глаз от Видогоста, спокойно положил правую руку на рукоять меча. Он знал, что у него в три с лишним раза больше людей, чем привёл с собой владыка Миргорода. Видогост тоже это знал. Три сотни против тысячи - не тот расклад, чтобы угрожать.
Предельный князь Крайнесточья развернул коня и поехал прочь. Волку ничего так сильно не хотелось, как приказать своим людям перебить отряд Булатовых, а их предводителя заковать в цепи. Или тоже убить. Но он помнил строгий приказ своего отца: никакой крови!
"Продажный холуй Древгорода, - подумал Волк. - Чтобы под тобой кобыла сдохла!" "Домой, в Миргород, - решил Видогост. - Пусть эти подлюги в одиночку со Строговыми воюют. Чтобы им всем Невита улыбалась!"
***
Она горько плакала. Первые две недели вообще не переставая. Даже во сне у неё непрерывно текли слёзы. Глаза её покрылись густой красной сеточкой, а кожа на постоянно сырых щеках сморщилась и стала шелушиться. "Не надо себя так мучить, - сказала ей Мирина, - всю красоту потеряешь".
Мирина приходила часто, почти каждый день. В первый раз Агата вообще не стала с ней разговаривать, лишь зло смотрела на неё сквозь солёные кристаллики слёз. Супруга Видогоста словно вовсе не заметила злобы своей воспитанницы. Лишь перед тем как уйти, ласково обняла её и нежно улыбнувшись, словно родная мать сказала: "Мы должны оберегать друг друга, у тебя ведь никого кроме меня нет". Она произнесла это таким мягким голосом, какого, возможно, даже родные дети Мирины не слышали. Но где-тосо дна этих заботливых слов мелодично пропела стальная струнка, звон которой не оставлял никаких сомнений, что это приказ повиноваться.
Это было правдой. Самой честной и неотвратимой, какая только бывает. У неё никого нет, кроме Мирины. Её обманули. Её все оставили. Боги, Андрей, семья, Деян. Деян... Она повинна в его смерти. Это она, затуманив ему взор своей лаской и своими поцелуями, помогла Видогосту и Мирине привести его на окровавленную плаху. Туда, где он закрыл свои глаза навеки.
Через две недели стало немножко легче. Если не думать. Как только мысли цеплялись за образ мёртвого любовника, слёзы вновь возвращались и остановить их было очень трудно. Агата любила его. Но если совсем недавно она могла его обнимать и целовать, то сейчас он стал совершенно недосягаем, сгинув в мире мёртвых. Но разве может это убить любовь?
Понимая, что выбора нет, Агата вновь подружилась с Мириной. Та была очень добра. Агату вкусно и сытно кормили. Бывшая резиденция Видогоста, в которой Агата осталась единственным обитателем, хорошо охранялась. Мирина сказала, что пока Агата не родит и не оправится после родов, жить ей придётся здесь. Та не была против. Лучше в полном одиночестве, чем жить на виду у всех слушать чужие шепотки за спиной. Впрочем,это не было одиночеством пленника в сырой камере. В старой резиденции Видогоста жили ещё четверо охранников и около десятка дворовых людей.
Агата стала гулять по резиденции. Ей никто не мешал. Охранники, видимо имевшие строгий наказ молчать, ни на какие вопросы Агаты не отвечали. Зато дворовые люди были вполне разговорчивы и дружелюбны. Часто Агата стояла на стенах резиденции, и наблюдала оттуда за жизнью города. На княжеские хоромы она старалась не смотреть. Как только взор задевал их стены и строения, сразу же вспоминался Деян Булатов. Тогда она очень долго плакала.
Агата не знала какая это была неделя. Но летнее солнце уже во всю припекало с небес. С юга дули горячие ветры. Она вновь по привычке прогуливалась по пустым покоям, когда услышала со двора знакомый девичий голос. Это была Вера, сестра Деяна.
- Куда идёшь? - лениво спросил охранник, приоткрыв скрипнувшую калитку в воротах.
- К Агате.
- Чего-тоты раньше к ней не ходила, - охранник спрашивал просто так, от скуки, сестру покойного князя все стражники хорошо знали.
- Ну... Теперь пришла. Вот, гостинцев принесла ей. Хочешь один?
Агата прислушалась, тихо крадясь на нижний этаж. Верачто-тодостала.
- Хм... Фкуфно, - зачавкал охранник.
- Я сама напекла! Всем понравилось. Бери ещё пару.
- Фпафыбо.
- А где Агата?
- Фам...
В чуть приоткрытую ставню, Агата увидела приближающуюся Веру. Та держала в руке большую корзинку, накрытую куском белой ткани. Шла осторожно, но решительно. Агата тихо поднялась по лестнице и беззвучно вошла в покои, располагавшиеся по соседству с её собственными. Вера поднялась по лестнице и шумно протопала к покоям Агаты. "Агата, ты здесь?" - Вера толкнула скрипнувшую дверь.
Агата зашла ей за спину. Та заметила движение краем глаза и повернулась. На несколько мгновений замешкалась. Потом сунула руку под белую ткань, порылась на дне корзинки и достала кинжал. Корзинку бросила в сторону. Та с шумом грохнулась о доски пола, посыпались пирожки. Один, закрутившись, врезался в стену и откатился к ногам Агаты.
- Убью!!! - Вера резко дёрнулась, но почему-тоосталась на месте.
- Убьёшь? - Агата смотрела совершенно равнодушно.
- Да!
- Это очень хорошо.
Как знала Агата, Вера Булатова всегда была очень доброй и мягкой. Она болтала без умолку, пересказывая все возможные сплетни, какие только блуждали по городу. Но всегда делала это совершенно беззлобно, не испытывая к героям своих кривотолков ничего кроме весёлого любопытства. Чтобы решиться взять кинжал, и прийти убивать свою подругу, у Веры обязана была быть не просто причина. Эта причина должна была долго терзать девушку изнутри. Агата знала о ней, но не стала называть её даже мысленно. Такое неосторожное прикосновение сулило новый приступ жестоких страданий.
- Агата, ты что, полудурья? - на лице Веры вместо горевшего секунду назад гнева, выступило недоумение. - Что значит "очень хорошо"? Я сказала, что убью тебя!
- А я сказала, что рада этому, - Агата говорила чистую правду. - Зарежь меня прямо в сердце. Или можешь перерезать мне горло. Я буду рада любому твоему выбору.
- Обмануть меня пытаешься?! - Вера обхватила рукоятку кинжала обоими руками, делая последнюю попытку разжечь затухающее пламя злости. - Из-затебя умер Деян. Мой брат! Я думала, ты любишь его... Я думала, что он тебе дорог. Что ты станешь его женой, а ему отрубили голову!
То, о чём не следовало думать, если хочешь сохранить ясную голову, по неосторожности Веры само ворвалось в разум. Вихрь ярких образов парализовал Агату. Деян, Деян, Деян, Деян! Деян... Девушка обхватила лицо руками и, прижавшись спиной к стене, медленно сползла на пол. Раздался звон - Вера обронила кинжал. Опустилась к Агате и обняла её. Под коленкой Веры ляпнул размазанный по полу пирожок. Она не заметила. Подруги долго сидели обнявшись и плакали.
Прошло около получаса. Или час. А может даже больше, никто из девушек не сказал бы точно. Когда слёзы иссякли, они просто молчали. Вместе всё переживается легче, и горе не исключение.
- Он погиб по моей вине, - проговорила наконец Агата.
- Не надо так, - возразила ей Вера. - Мужчины сами выбирают свою судьбу.
- А ты правда хотела меня убить?
- Правда... Мне говорили, что во время казни ты была рядом с Мириной. И ещё недавно она сама рассказала мне, что у тебя всё хорошо. И вы с ней очень дружны.
Агата взяла ладонь Веры и положила её себе на живот. Он заметно округлился. Вера открыла рот и посмотрела на подругу. Ощупала её живот двумя руками, словно не веря.
- Да. Да, у меня будет ребёнок от Деяна. И Мирина это знает.
- Но ведь...
- Они убили Деяна. Им ничего не стоит убить и нашего ребёнка. Я просто должна всячески показывать ей своё дружелюбие.
- Неужели она позволит тебе родить?
- Да, позволит. Но потом его увезут на воспитание в храм Агуна и Кесы. И моё дитя никогда не узнает, кем были его отец и его мать. Но хотя бы ему сохранят жизнь.
- А Мирина не обманет тебя?
- Я не знаю, - призналась Агата. - Но выбора у меня всё равно нет. Вера! Помоги мне сохранить ребёнка твоего брата. Пусть после Деяна хотьчто-тоостанется в этом мире.
- Да, да, конечно! Я сделаю всё что возможно ради тебя и него.
- Мы должны будем угождать Мирине. Стать её лучшими подругами.
- Я сделаю всё, не сомневайся! - Вера крепко обняла Агату, желая передать ей свои силы и укрепить её уверенность. - А кто у тебя будет?
- Ну откуда же мне знать? Девочка, наверное. У вас, Булатовых девочек очень много.
- У Мирины с Видогостом сыновей больше.
- У Мирины... Она Строгова. Кровь державных князей!
***
Посередине реки Лантины есть небольшой островок. Около половины полёта стрелы в длину и полтора десятка шагов шириной. Деревья и кусты на нём не растут. Лишь тут и там торчат из песка пучки травы, да мерно текут мимо тёмные воды. В первый день своего пребывания здесь Всеслав высадился на островке и обошёл его вдоль и поперёк. Речной песок, травинки и вода кругом. Ничего примечательного.
Но островок этот был известен. Выше по течению, в одном дневном переходе от него, располагался Чёрный курган, на поле близ которого была одержана знаменитая победа. Ниже по течению были броды, на которых Чернек Озеров разбил вспомогательные силы врага, опоздавшие к главной битве.
Три дня подряд Всеслав стоял на левом берегу Лантины, и молча вглядывался в противоположный берег и этот островок. Отвлекался лишь на еду, молитву и сон. Остальное время стоял и смотрел. Его уговаривали уехать, что толку пропадать здесь? В Древгороде столько неотложных дел. Наблюдая за тихим течением реки, Всеслав стал опасаться, что лишился рассудка. В самом деле, его враги собирают войска, готовятся к войне, а он стоит здесь и рассматривает песчаный островок. Но тем не менее Всеслав надеялся. В этой бесконечной веренице ударов, Элай должен был вырвать у древних богов хотьчто-то, могущее помочь молодому державному князю в его борьбе.
На четвёртый день Единый бог услышал его молитвы. Солнце приближалось к полудню, когда на противоположном берегу из леса выехала группа конников. Это были разведчики. Заметив расположившийся лагерем отряд Всеслава, они помахали ему своими пиками, и вновь скрылись среди деревьев. Час спустя на берегу показалась примерно сотня тяжёлой конницы. На бледно-голубомполе их знамени скрестились копьё, меч и топор. Волковы.
Прошуршав дном по песку, лодка уткнулась носом в островок. Всеслав, разметав в разные стороны брызги воды, вылез на берег. С противоположной стороны на островок высадился Олег Волков. Державный князь приказал лодке возвращаться на свой берег. Двое дружинников, скрепя вёслами в бронзовых уключинах, поплыли назад. Немного подумав, Олег Волков, также отослал свою лодку. Князья остались наедине. Бойцы обоих отрядов их хорошо видели, но слышать не могли.
Владыка Рустовесского государства и предельный князь Солоплажа некоторое время стояли молча. Рассматривали друг друга. Круглое лицо Олега Волкова светилось безмятежным спокойствием. Голубые глаза смотрели слегка вопросительно. "Что же, обычных приветственных слов, похоже, не будет, - понял Всеслав, - нужно начинать с того, что есть".
- Почему ты прибыл сюда? - спросил державный князь.
- Ты пригласил меня на разговор в такое необычное место, - Олег указал на островок и обступившие его воды реки. - Мне стало любопытно.
- Любопытство очень хорошее качество. Я тоже ему подвержен.
- В самом деле?
- Да, - Всеслав заговорил твёрже. - Мне вот интересно, почему ты до сих пор не приехал в Древгород, присягать мне на верность?
- На верность тебе? - усмехнулся Олег. - Меня пока волнуют другие заботы.
- Защищать державную власть - вот первая забота любого князя. После смерти моего отца все предельные владыки обязаны приехать в Древгород и присягнуть его наследнику. Предавшие этот древний обычай жестоко за это поплатятся.
- Да, именно так сказано в Законах мудрости. Но чтобы карать, нужно иметь сильное войско. А что есть у тебя сейчас? - Олег говорил спокойно, всем видом подчёркивая, что лишь приводит сухие доводы.
- Есть повод думать, что моё войско ослабло?
- Нет. Вовсе нет. У тебя очень сильное войско, Всеслав. Много опытных офицеров. Но вот положение в котором оказался твой Дом очень безотрадно.
- Неужели? - Всеславу стало интересно, насколько князь Волков осведомлён о раскладе сил.
- Разве я не прав? Вы одни, а кругом враги, которые собираются с силами. Юрьевы и Озеровы уже сговорились, они не стесняясь готовят войну. С ними все дружины храмов Пресветлых богов. Это не так уж и много, но четыре тысячи обученных воинов лишними не бывают. А если добавить сюда денежные возможности мудрейших и их влияние на умы и души, то перевес уже на стороне твоих недругов.
- Есть ещёчто-то?
- Конечно, есть. Деян мог стать хорошим князем, но после его казни Видогосту не остаётся ничего другого, кроме войны против тебя. Только победив тебя он может узаконить своё восшествие на престол. Уверен, что сейчас новый предельный князь Крайнесточья сговаривается с Озеровыми и Юрьевыми.
- Ты не упомянул Клыковых.
- О них я помню. Думаю, Ростих верен тебе и вступит в войну на стороне державного князя. Но что они смогут? Войско у них маленькое, земли их очень бедны. Большой помощи от них не будет. Да и ты сам...
- И что же со мной не так?
- Не хочу тебя обижать, но ты совсем не твой отец. Лесьяра Строгова все любили и уважали. А кто не любил и не уважал, тот боялся и сидел тихо. Ты же не отличился ни в делах страны, ни в военных походах.
- Да, ты прав. Но и войн ведь не было. О тебе, Олег, тоже песен не поют.
- Где ты был в триста девяносто шестом году, во время войны?
- А где ещё быть девятилетнему внуку державного князя? В Древгороде.
- Вот видишь. Когда ты сидел под юбкой у матери за высокими каменными стенами, я нёс знамя своего Дома в битве при Чёрном кургане.
- Я знаю это.
- Все знают. Против тебя поднялась вся Рустовесская земля. Заметь, что я даже не упомянул своего мнения и участия своего войска. Посуди сам, я просто могу сидеть в Удольчине и ничего не делать. Даже если ты по милости богов победишь, у тебя не останется сил, чтобы карать меня за провинность.
Олег Волков разбирался в положении дел ничуть не хуже самого Всеслава. Обиднее всего было то, что предельный князь Солоплажа прав. Возражать было бессмысленно. Строговых изрубят в капусту даже без вмешательства Волковых. Это данность. И что он может ей противопоставить? Ничего. Олег Волков покачал головой, намекая, что тема их разговора исчерпана. Несколько раз оглянулся на свой берег реки, высматривая лодку. Сейчас махнёт рукой и уплывёт отсюда. Больше они вряд ли увидятся. Можно угрожать, но это не поможет. Можно попытаться обмануть, но как обманешь в таких обстоятельствах? Тем не менее, Олег не поехал в Вежинский острог, хотя можно не сомневаться, что его туда звали. Он прибыл сюда, хотя всё безнадёжное положение Строговых и так было ему хорошо известно. Всеслав поглядел на стрекозу, кружившую чуть левее его собеседника и сказал:
- Да, ты прав Олег. Дела именно таковы, как ты описал.
- Но ты всё равно готовишься к войне?
- Именно. Я пытался угрожать тебе. Но рад, что не получилось.
- Ты рад, что не смог запугать меня?
- Да. Я не доверяю трусам.
- Доверие подразумевает открытость. В чём она между нами?
- Я попал в очень трудное положение. Мой Дом ждёт тяжёлое испытание войной. Возможности победить почти нет.
- Хорошо, что ты понимаешь это. И не боишься признавать.
- Но я всё равно буду сопротивляться до последнего. Мой выбор таков. У тебя тоже есть выбор. Три дороги.
- Какие же? - Олег прищурил глаза, на лице его возник неподдельный интерес. - Расскажи мне.
- Это три пути. Два лёгких и один сложный. Твой Дом может присоединиться к Юрьевым, Озеровым и Булатовым. Но для чего? Никакой славы вам это не добавит. Как ты уже говорил, можно просто постоять в стороне и понаблюдать. Идеальный выбор. Для купца. Но разве дело воина сидеть в крепости, когда вся страна воюет? Да и что будет после поражения державной власти? Рустовесье распадётся на несколько частей. Наше государство, за единство которого наши с тобой предки четыреста лет бок о бок проливали свою кровь, развалится. Начнутся новые междоусобицы. Ради чего? Кому из жителей Рустовесья от этого станет лучше? Да ни кому! Лишь наши враги на западе и востоке будут радостно потирать руки.
- Да, Всеслав, здесь я с тобой согласен. Но каков же третий путь?
- Ты умный человек. Я уверен, что тебе уже давно понятно к чему я веду.
- Конечно, - согласился Олег. - Я давно понял о чём пойдёт беседа. Ещё когда прочитал твоё короткое послание. Но хочу услышать всё от тебя. Так что же, каков третий путь?
- Он очень трудный, но достойный. Ты примешь элаитство, присягнёшь мне по обрядам новой веры, после чего мы вместе вступим в войну против мятежных Домов. Это путь опасный и кровавый. Наши враги хитрые политики и талантливые полководцы. Их пределы занимают весь центр Рустовесья. У них много воинов. Мы с тобой не так опытны, наши земли не так тесно лежат. Но наша цель более достойна. Мы будем сражаться за единство государства. Как всегда делали Строговы и Волковы.
- И Клыковы, - улыбнувшись, подсказал Олег.
- Совершенно верно! Клыковы тоже будут с нами. Сейчас на трёх наших домах лежит огромная ответственность за будущее Рустовесской земли.
- Да, ты прав. Но я не спросил тогда твоего отца, поэтому спрошу тебя. Почему нужно переходить в элаитство? Ведь благая вера столетиями хранила нашу страну.
- Всё правильно. Благоверие помогло выжить в Эпоху Падения. Оно помогало строить державу и охраняло её четыреста лет. Но теперь благая вера сделалась помехой. Благоверы мешают расширению знаний. Храмы сберегли знания предков. И это прекрасно! Но они не желают давать нашим познаниям двигаться дальше. Сколько тайн они скрывают! Ведь не счесть вопросов, на которые интересно узнать ответы. В единой стране, под охраной могучего войска, учёные люди могли бы ими заняться. Но в разодранной на части державе, подвергающейся набегам внешних врагов, кому будет дело до вопросов мироздания?
- Ты правильно говоришь, - задумчиво проговорил Олег, выстукивая пальцами левой рукикакой-торитм на рукояти меча. - Столько вопросов, а ответов не сыскать. Уже четыреста лет цветёт Рустовесское государство. А раньше, что здесь было раньше?
- Вот и мне было интересно! - с воодушевлением подхватил Всеслав. - Всегда приводяткакую-томудрость и добавляют: "так говорили Древние". А кто были эти Древние?
- Заметь, в каждом пределе естькакие-торуины. То ли города там были, то ли ещёчто-то. Я специально любопытствовал, вычитывал, считал. Известных таких мест примерно полсотни на всю страну.
- Ого, - с уважением воскликнул Всеслав. - Ты даже считал?
- Да. Там, конечно, не точно. Потому что я опирался на книги и рукописи. На самом деле таких мест намного больше.Какие-тобыли раздавлены Великим Ледником.Какие-тозаросли дремучими лесами. Но сколько же их было всего?
- Даже страшно представить, - подтвердил Всеслав. - В Гужвоземье есть русло пересохшей огромной реки. Так вот, там сохранились остатки плотины.
- Я читал о ней.
- Читал? А я её видел своими глазами. Она разрушена и поросла деревьями, но всё равно выглядит внушительно. Какое мастерство нужно ремесленникам, чтобы такое соорудить? А сколько требуется людей?
- Поневоле задумаешься, что в древних легендах есть правда. Знаешь ведь легенду о железном небе?
- Конечно, знаю.
- Когда-тонебо было железным, а люди катались по нему на особливых повозках, - Олег Волков задумчиво поглядел на громады облаков, висевшие над их головами. - Может оно и в самом делекогда-тобыло железным? Быть может и правда, Земля круглая, раз так сказали Древние?
- Возможно, - согласился Всеслав. - Чтобы построить столько городов, столько разных сооружений, нужно знатькакие-тозаклинания. Вот как они воевали? Видел в древгородском арсенале Боевой жезл Древних?
- Да, твой отец мне показывал. Я читал, что таких много сохранилось.
- И вот как такой штуковиной драться? Ни лезвий нет, ни на дубину не похож. Колдовство особое, точно тебе говорю.
- Это ещё что. Представь такое: большой железный щит, - Олег широко развёл в разные стороны крепкие руки, показывая приблизительные размеры. - В нём прорезь и там здоровенная железная труба. А по бокамкакое-токруглое гнильё. Ну, наверное,когда-токолёса были. И это тоже оружие Древних. У наших соседей, Вечерних королей, в одном из их замков хранится.
- Механизм, - задумчиво произнёс Всеслав, почесав укушенную слепнем шею. - Они умеличто-тотакое делать. Мне купцы рисунок показывали. Из стран Содружества Единого привезли. Железный слон. Ну слон, это такой...
- Да, я знаю такого зверя. В наших краях не водится, - посмеялся Олег.
- Так вот, этот тоже такой с длинным носом. Голова посередине туловища и колёсики железные по бокам. Говорят, что внутрь залезть можно. Механизм! Механизм и колдовство. Вот что Древние знали!
- Однако, это не спасло их мир от гибели. Даже их слёзы стали стеклянными.
- "Слёзы Древних", - кивнул Всеслав. - Если бы только они... Есть места, где в земле лежат несметные тысячи человеческих костей.
- Да, крах их был страшен...
- Мы никогда не узнаем всей правды о Древних. И никогда не сможем создать таких же механизмов. Но победив, мы позволим учёным людям постепенно разгадать все тайны мира. Дадим им возможность постигать неведомое в сильном и спокойном Рустовесском государстве. Олег, будь моим союзником. Вступай в войну на моей стороне!
- Всеслав, я подумаю над нашей сегодняшней беседой. Но чтобы не разочаровываться, не питай пустых надежд. Я ничего не буду тебе обещать.
Когда лодка с двумя сидящими на вёслах дружинниками, повезла владыку Старогулья на правый берег, Всеслав ещё некоторое время стоял и наблюдал за ней. Потом повернулся и пошёл к своей лодке. Политические игры и переговоры заканчивались. Начиналась война.