Сибирь-матушка!.. Тайга необъятная, просторы бескрайние, богатства безмерные…. Матушка, но не как Москва — теща российская, алчущая жадностью и вечно недовольная нашими гражданами, не москвичами. Понаехали тут….

Но, столица! И прутся туда гении русские. Она всех принимает. Кого-то проглатывает, кого-то выплевывает, кто-то приживается, а кто-то и нет. Кормит Москву Россия, отдает лучшее, а она, как капризный ребенок, все недовольна. То ножкой взбрыкнет на Болотной, то разревется демонстративно на какой-нибудь площади. Главное непонятно — ждет-то чего: конфетки или пинка? А остальное все ясно — обыкновенный капризный ре-бенок. Обратить на себя внимание. Хоть и теща. Смотрит на Сибирь — тайгу зеленую, а глаза, понятно, зеленью и отсвечивают.

Николай глянул на часы — пора, машина уже ждала у ворот, и натасканные охран-ники проверили неоднократно вокруг все. Они уже не заходили к нему, как раньше, бес-церемонно в личные покои, выполняли все указания и пожелания. Если, конечно, просьбы не выходили за рамки охранной, пусть и индивидуальной, инструкции. Он никогда не отличался абсолютной точностью, мог задержаться минут на пять, мог выйти и раньше, но, в основном, время соблюдалось.

В работе никакие погрешности, как дома, не допускались. Если назначалось со-вещание на 10–37, значит, оно должно начаться именно в 10–37, а не минутой раньше или позже. За это его считали вначале ненормальным, любителем повыкалупываться, но быстро привыкли, а некоторые даже ценили и уважали. Особенно после того, как он «отодрал» генерала, опоздавшего на назначенную встречу всего на минуту. Ссылки на дорожные пробки не прокатили. Шеф, как все его звали в лаборатории, заявил просто и жестко: «Ваши пробки на дороге, генерал, могут сформировать пробки в науке. А они мешают плодотворно и структурно думать. И получать результат, естественно. Вы, генерал, хотите, что бы я доложил наверх, что получение сверхматерии срывается из-за вашей расхлябанности?»

Шеф так и не принял генерала, не стал с ним затрагивать вопрос, по которому и пригласил его, сославшись на внезапно возникшие плодотворные мысли. Плодотворных мыслей никаких, естественно, на тот период не было. Просто Николай иногда своеобразно мстил охране и другим военным за лишение свободы. Свободы побыть одному, прогуляться по парку, лесу или городу без докучного сопровождения, сующего свой нос повсюду. Он понимал все, воспринимал охранные действия для других, но на свой счет принять пока не мог.

Николай спустился со второго этажа, вышел на улицу, где прямо у дверей уже с открытой дверцей стоял бронированный Мерседес. Коротко бросил:

— К генералу Федорову.

— Не на работу? — Удивленно переспросил водитель.

— Ты что глухой, Дмитрий?

— Извините, шеф, больше не повторится.

Михайлов удовлетворенно и незаметно улыбнулся, представляя, как засуетится генерал, получив такое известие. Он еще ни разу не приезжал к нему по утрам, да и вообще, ни разу не приезжал в управление.

Николаю казалось, что Федоров его ненавидит. Наверное, было за что. Его, гене-рала, начальника УФСБ, отстранили по существу, как он считал, от всех дел и заставили охранять никому доселе неизвестного мужика. И не просто охранять, а исполнять, как он сам выражался, долбанутые капризы. Быть охранной нянькой не хотелось. Но присутствовал в работе и свой интерес — это высокие полномочия и целый комплекс контрразведывательных мероприятий, стоявших на контроле у первого лица, руководителя службы. Даже Федоров по существу не знал, чем занимается этот мужик, знал лишь то, что генерал-полковник, директор ФСБ, получил определенные конкретные указания от самого Президента. Мужик проходил в конторе под псевдонимом Посланник, но на работе все звали его Шефом.

С него, естественно, никто не снимал основных, ранее поставленных задач, но новое направление стало приоритетным.

Федоров понимал, что здесь «варится» что-то особенное, раз Посланника поручили не управлению охраны, более натасканному ведомству в данных вопросах, а контрразведке ФСБ и ее спецназу. Значит, оперативные вопросы не отодвигаются на второй план, а наоборот — могут стать первостепенными. И он понимал, что более или менее серьезный прокол будет стоить ему головы.

Много пришлось попотеть, разрабатывая план мероприятий. И, наверное, лишь потому, что он не знал в деталях, чем занимается Посланник. Это не новое ядерное оружие, на химическое или биологическое тоже мало похоже. И вот Посланник один раз прокололся сам, назвав свою работу получением сверхматерии. Правда Федоров и сейчас плохо представлял себе, что это за сверхматерия такая, но это было уже что-то. Может быть, проникновение в иные миры…. А это уже серьезно, очень серьезно. Пожалуй, по-круче ядерной темы.

Не понимал Федоров и того, что начальником личной охраны Посланника назначен генерал Фролов, теперь уже бывший начальник Управления контрразведки, по статусу намного выше, чем начальник УФСБ. Генерал, начальник личной охраны — это круто. Замом поставили полковника из службы охраны, опера из контрразведки и охраны, спец-наз.

Машина подрулила к зданию Управления, охрана застолбила проход. Посланник прошел мимо оторопевшего прапорщика на входе.

— Доброе утро, генерал, не ожидали? — Посланник пронизывающе посмотрел и улыбнулся.

— Честно сказать — не ждал, — сухо ответил генерал, явно показывая, что визит не вовремя.

«Ишь ты — еще и ерепенится», — подумал Посланник. Официоза не хотелось. Он огляделся — первый раз здесь. Массивный стол с креслами, отдельно длинный стол для совещаний, шкафы…

— Не люблю кабинетов, Олег Иванович, может, пристроимся где-нибудь в удобных креслах — так легче поговорить.

Он прекрасно понимал, что в таких или подобных заведениях есть специальная комната отдыха для руководителя. Комнатка со всеми удобствами, словно небольшая квартирка.

— Прошу, — генерал отворил невидимую для неопытного глаза дверцу за его рабочим столом, — здесь действительно может быть удобнее.

Посланник вошел в комнату отдыха, сел в кресло, сделав приглашающий жест напротив, словно хозяин. Ничего необычного — стандартная комната начальствующих бонз, где можно отдохнуть, позаниматься любовью с секретаршей или другой персоной. Два кресла, столик на роликах, диван, холодильник, бар с набором спиртного, телевизор, санузел с большой ванной и душем.

— Чай, кофе, коньяк, если хотите? — спросил генерал.

Он заметно волновался, напуская на себя сдержанную вежливость и неторопливость. Видимо боялся сказать или сделать что-то не так. А скорее всего, успел привыкнуть, что бы угождали ему.

— Нет, Олег Иванович, я лучше покурю, — прикурив сигарету, продолжил: — Я вот зачем приехал — хочу попросить еще несколько человек в свою свиту. Не беспокойтесь, не надолго. В ближайшее время мне потребуются несколько необычные услуги. Надо будет проследить, узнать о человеке всю возможную информацию. А со мной ездит лишь охрана, топтунов, извините, нет. Как быстро можно решить этот вопрос?

— Извините, Николай Петрович, можно узнать цель, задачи, что за человек? — уже явно обеспокоенно спросил генерал.

— О-о, вам даже мое имя, отчество известно стало. Что ж, значит — так надо. А фамилию знаете?

— Нет, фамилию не знаю.

— А как же базы данных в МВД, например? — поинтересовался Посланник.

— Там все убрали, не волнуйтесь Николай Петрович. Ваше имя и отчество в регионе знают только двое — я и Фролов.

Посланник усмехнулся.

— Взрослый уже, а врешь, как мальчишка, генерал. Что же ты — имя, отчество по базам чистил без фамилии и даты рождения? Это ты Бортовому очки втирай, а мне — еще раз соврешь: поедешь в Магадан лес валить. Если доедешь, конечно. Почистил, говоришь, базы… ни хрена ты не почистил. Вчера я гонца на Свердловский рынок заслал. Там базы за пятерку-десятку продают, и все данные мои в полном объеме имеются. А личные компы, куда базы попали, ты тоже почистить сможешь? Ладно… проехали. Вернемся к нашему разговору. Цели вам знать не обязательно, — Посланник глянул на генерала и смягчился, — потом и так скоро все поймете. Я собираюсь иногда выезжать на прогулку в город из своего логова. Просто укажу на человека, о котором бы хотелось знать — где живет, работает, кто родители, интересы и так далее. И ваши топтуны должны за ним проследить. Поэтому и хотелось бы, что бы они были всегда под рукой, когда я в городе. Надеюсь, вы не откажете мне в этой маленькой просьбе, генерал? Они смогут присоединиться к моему кортежу сейчас?

Генерал на минуту задумался, а Посланник наблюдал за реакцией. Все-таки интересно, когда ставятся не предполагаемые задачи, да еще Магаданом грозятся. Он и так должен был отслеживать каждого, с кем вступал в контакт охраняемый объект, а тут его как раз об этом и просят.

— Хорошо, Николай Петрович, топтуны, как вы выразились, присоединяться не-медленно. Но, почему топтуны, почему вы их так назвали?

Посланник улыбнулся, затушил сигарету.

— Сленг такой есть, Олег Иванович, возможно еще с царских времен. Впрочем — не важно, главное, что вы поняли о ком и о чем идет речь.

Генерал встал с кресла.

— Мне надо дать определенные указания. Может быть, пока выпьете кофе?

Посланник тоже поднялся.

— Спасибо, Олег Иванович, спасибо. Пора ехать, надеюсь, ваши новые люди меня не потеряют. Да… и вот еще что — постоянно они мне не нужны. Я заранее сообщу о возможной надобности. Но, как раз сейчас они нужны. Я еду в район цирка — пусть там ко мне присоединятся. Всего доброго, генерал, до свидания.

Посланник вышел.

«Понасажают тупорылых начальников… Из баз он меня убрал… Не-ет, он далеко не тупорылый. Порядка в стране не стало… порядка. Сейчас каждый десятый уволенный на пенсию опер базы с собой прихватывает. Что — этого генерал не знает? Все он знает. Базы, конечно, старые, но и новые каждый сотый или двухсотый имеет. И ничего с этим пока не поделаешь. Пока не поделаешь, пока демократия, пока воспринимают эту демократию, как вседозволенность и кучу неконтролируемых законов издают. Жесткость — это не демократично, видите ли. Жесткость и жестокость одним демократическим дерьмом мажут. Чего это я расхорохорился? — но мысли не отступали. — Старый бы опер сразу генералу запятую вставил — из официальных баз убрать не проблема, а что с «народными» делать? И как генерал теперь обо мне думает, что делать будет? Не-ет, он далеко не дурак. Никакой реакции на Магадан. Досье собирать станет? Нет, сейчас не станет — побоится, в голове все держать будет. Не перестроился из старой закалки — это его и сгубит в современности. Все, хватит, чушь какая-то лезет»…

Охрана нервничала или, как бы выразились профессионалы, была в повышенной боевой готовности. Они уже долго торчали недалеко от цирка на самом людном месте. Поток людей обходил машину и справа и слева, а Посланник сидел молча, иногда покуривая, и смотрел на дорогу, на проходящую мимо публику. Он лишь пересел на переднее сиденье автомобиля, посадив сзади новенького. И ничего не происходило. Так продолжалось часа полтора. Никто ничего не понимал, и спросить не решался. Иногда казалось, что шеф ни на что не обращает внимания, иногда он провожал взглядом какого-нибудь прохожего и снова взгляд его становился пустым и безынтересным. Потом вдруг резко обернулся назад.

— Видишь, вон девушка идет, серое приталенное пальто, норковая шапка… д-вай…

Новенький кивнул головой и вышел из машины.

— Поехали, — бросил Посланник, — на работу поехали.

Несколько машин практически враз тронулись с места. Два черных джипа с ми-галками сразу перекрыли движение с обеих сторон. Один покатил впереди, потом еще джип с охраной, Мерседес, джип и последний с мигалкой.

Из города выехали быстро — еще не успели сформироваться пробки на дорогах, которые доставляли охране не мало хлопот. Свернули с основной трассы в лес, где сразу за поворотом стоял знак «кирпич» и электронный шлагбаум, реагирующий на датчики в машинах сопровождения.

Посланник попросил снизить скорость до сорока километров, что было исполнено немедленно, хотя и не нравилось охране. Чистый снег на дороге и окутанные инеем сосны, особенно красивые на сильном морозе, ласкали взор. Больше минус сорока за городом — не редкость в этих местах. Повысится температура до двадцати и иней исчезнет с деревьев, лишь останется снег на разлапистых ветках, да не будет белесого морозного воздуха.

Впереди еще один шлагбаум и КПП, где не проверяют документы, а знают в лицо каждого. Есть, конечно, и пропуска, но к ним относятся здесь настороженно, тщательно сверяют с компьютером и пропускают через прибор, распознающий фальшивку сразу. Особо засекреченный объект, внешнюю территорию которого охраняют внутренние войска, а на сам объект не пускают и их. Там хозяйничает спецназ ФСБ, и никакие документы не действуют — только отпечатки пальцев. Но, бывают и исключения, например, как сегодня.