Глава 6
Саркофаг
Вообще-то я не шахматист, но приблизительно на три хода вперед свои действия просчитать могу: завтрак, обед и ужин. Хотя и здесь возможны варианты – ногу сломаешь или аппетит обо что-нибудь отшибешь… Понятно, что если вокруг падают снаряды, то наверняка началась война, но вот многие ли под ударами судьбы понимают, что идет артподготовка перед Апокалипсисом? Даже когда Черного Дракона и близко не видать? Но эта тварь всегда предпочитает бить по площадям.
Значит, нет ничего удивительного, что некоторые тяжелые вещи пали на окружающую среду: досталось и дяде Коле, и дяде Саше, и некоторым другим моим знакомым. Вот только стрелки, как сейчас говорят, все равно сошлись в одной точке – на мне…
Эту волшебную летнюю ночь дядя Коля провел вне дома. Сам дядя Коля склонен был в происшедшем обвинять жену и обстоятельства, однако в глубине души признавал, что гораздо в большей степени его поведение в последние сутки было обусловлено действием различных алкогольных напитков и чарами длинноногой бесстыжей блондинки. Хотя слово «бесстыжая» он в своих размышлениях и не применял. Да и с чего бы это? Девушка, которая – и он признавал это – сама сняла его в баре, была замужем, не скрывала этого и, оторвавшись с дядей Колей ночью по полной программе у себя дома в супружеской постели, утром особых претензий к нему пока не предъявляла. Кроме, пожалуй, вежливых намеков на продолжение знакомства, хотя бы на период командировки мужа.
Отпетым ловеласом дядя Коля отнюдь не был, не числил себя и в примерных мужьях и уж вовсе не являлся дураком. Во всяком случае, он все утро не уставал нахваливать себя за то, что не повез блондинку к ней домой на своей «Волге», а взял такси. Утром он, определяя координаты, с удивлением обнаружил себя чуть ли не в самом центре Жилгородка, на улице имени славного Богдана Хмельницкого. Рисоваться на этой улице и в этой части города ему было совсем ни к чему, и по очень многим причинам.
Уяснив из утреннего щебетания блондинки тот факт, что их романтическая встреча не грозит вылиться в явную материальную заинтересованность одной из сторон, а моральные потери будут, скорее всего, сведены к балансу «фифти-фифти», дядя Коля позволил себе слегка расслабиться и рассматривать происходящее как приятное приключение. Выпитое холодное пиво постепенно вытесняло головную боль, и на ее место пришли мысли о жене. Вот эта проблема желала быстрого и, по возможности, безболезненного разрешения.
Озабоченный поисками реальных выходов из возникшей ситуации, дядя Коля выбрался из огромной кровати и объятий знойной блондинки на волю и босиком прошлепал в санузел, где уселся на унитаз и задумался.
Вы не обращали внимания на тот факт, что большинство удачных, да и просто гениальных мыслей приходит в голову именно в то время, когда сидишь на унитазе? Нет? Странно! Интересно, как же и где в таком случае вы решаете накопившиеся проблемы? Слава богу, дядя Коля знал нужное место, предназначенное для решения сложных задач.
Если бы у дяди Коли имело место быть приличное медицинское образование, то он, без сомнения, увязал бы биохимические процессы, текущие в организме, и информационные потоки Вселенной в единое целое. Естественно, с помощью унитаза! И это неизбежно привело бы к возникновению передового научного направления и основанию новой школы. К сожалению, техническое образование дяди Коли позволяло ему всего лишь заподозрить связь между приходящими в голову мыслями, давлением внизу живота, освещенностью, кривизной поверхности унитаза и электропроводностью его содержимого в зависимости от квадрата времени.
Несмотря на явные пробелы в образовании и недооценку глубины текущих биохимических процессов, дядя Коля, сидя на унитазе в позе «я подобен лотосу», с легкостью оперировал идеями и информацией, порождая порой потрясающие своей простотой идеи. При этом он не вскакивал с унитаза с диким криком: «Эврика!» – и не носился по комнатам…
…Тщательно вымыв руки, прокашлявшись и прицельно плюнув в дырку раковины, дядя Коля вернулся к кровати и, разглядывая солнечное утро за окном, спросил у блондинки:
– Ты дикую природу любишь?
Ответом ему были щебетание, мурлыканье и даже легкий эротический стон, что можно было бы рассматривать как восторженное «да!», так и неуверенное «нет». Однако дядя Коля, не желая копаться в нюансах и мучить себя сомнениями, подвел итог:
– Очень хорошо! Тогда нужна еще пара про… Пр-р… В общем, пару подруг пригласи.
По верхнему обрезу простыни сверкнули два небесно-голубых наивных глаза:
– А зачем?
Дядя Коля сокрушенно вздохнул, однако, помня, что девушкам очень нравится, когда их ценят не только за красоту, но и за здравый смысл, не стал озвучивать слова, вертевшиеся у него на языке, в частности «дура», а, изобразив на лице крайнюю степень задумчивости, сказал:
– Ты мыслишь неадекватно моим возможностям, хотя в перспективе и заманчиво, но в данном случае мы едем в глубинку, к двум бывшим горожанам, а теперь островным аборигенам, которые, подобно ковбоям Дикого Запада, стреляют коров из воздушки, употребляют исключительно здоровую пищу, рыбу, и имеют избыток фосфора в некоторых органах… Так что твои подружки придутся весьма кстати…
– Ой! – защебетало из кровати. – Мне так хочется пострелять из ружья!
– Вот и постреляешь, – усмехнулся дядя Коля, вспомнив, что в гараже лежат забытые им с последней охоты патроны и ИЖ двенадцатого калибра. Он начал было прикидывать, на какое расстояние отбросит блондинку отдача выстрела, но тут же озаботился другим вопросом: как бы без лишних хлопот узнать, как же зовут прелестное голубоглазое создание?..
К реализации своего выстраданного на унитазе плана дядя Коля приступил с того, что съездил на заправку и залил бак «Волги» по самое «не хочу». Еще он забросил в багажник машины палатку, кое-какие мелочи и выехал из гаража…
И дядя Коля, и дядя Саша теперь в один голос утверждают, что встретились на улице совершенно случайно и непреднамеренно, во что лично я не особенно верю. Но мое мнение можно не учитывать, так как оно выглядит предвзято: я как-то попросил дядю Сашу забрать у меня монитор. Очень даже хороший монитор! Немного, правда, сгоревший. Но кто, скажите на милость, мешал ему починить этот выкидыш телевизора? А злобный дядя Саша на мое заманчивое предложение заявил, что мусора у него дома и без того хватает и что если я не интересуюсь, как мониторы машут крыльями, планируя с большой высоты, то он, Компанцев, монитор починит на месте, и пусть прибор занимает полезную площадь у меня, а не у него. А так как после этого разговора я дядю Сашу в глаза не видел, то остался со сгоревшим монитором и огромным зубом на Компанцева.
Как бы там ни было, но, по версии дяди Коли, дядя Саша на вопрос: «У тебя время есть?» – ответил почти как Пятачок Винни-Пуху:
– Мои в гости укатили. До пятницы я совершенно свободен!
– У тебя вроде видеокамера была?
– Почему это «была»? – забеспокоился дядя Саша. – Дома лежит. У меня и видеобашки есть!
– А это зачем?
– Голых девок в душе скрытно снимать можно через дырочку в стене!
– На память… – понимающе кивнул дядя Коля. – Годится! Душ в Ямане, кажется, есть. Бери!
Они еще проехались по магазинам, потом загрузили девчат и через Советский поселок рванули в сторону Каспийского моря.
Миновав пост ГАИ в Камызяке и переехав мост, дядя Коля с помощью дяди Саши привел в исполнение следующую часть своего макиавеллевского плана.
Он вышел из машины и, отозвав дядю Сашу в сторонку, позвонил по мобильнику домой. Когда жена сняла трубку, он быстро и без пауз рассказал ей страшно правдоподобную историю о том, как в интересах очень выгодных и многообещающих клиентов был вынужден срочно выехать в «низа», для ублажения «этих собак» рыбалкой и знакомства с сырьевой базой.
– И сколько же вас там баб обслуживает? – язвительно спросила жена дядю Колю. – Тебе хватило?
– Послушай, старушка! – уверенно-успокаивающе начал дядя Коля. – Какие бабы в этой глуши?! О чем ты говоришь? Чисто деловая мужская компания в военно-полевых условиях, предельно приближенных… У нас тут даже света нет! Телефон зарядили от аккумулятора машины, а дядя Саша вон с видеокамерой мучается…
– А Сашка с тобой? – строго и недоверчиво спросила жена дядю Колю. – Дай ему трубку!
Неизвестно почему, но все женщины безоговорочно верили тому, что говорил Компанцев. Причину этого явления выяснить пока не удалось, но, глядя в честные глаза дяди Саши или просто слушая его голос, любое существо женского пола с удовольствием глотало любую чушь. Я же лично не верю Компанцеву ни на грош! И кстати, собаки тоже его не любят.
– Дядя Саша! – громко позвал дядя Коля и протянул телефон Компанцеву. – Оставь в покое рыбу! Моя хочет с тобой поговорить!
Дядя Саша не успел открыть рот и поздороваться, а жена дяди Коли уже перешла в молниеносную атаку и сделала исключительно коварный ход:
– Саша?! Вы где? Сколько с вами баб?!
Дядя Саша нахмурился, пошарил глазами по земле у себя под ногами и честно ответил:
– Э-э-э… Мы здесь. А баб здесь нет.
– Водку жрете?! – не унималась жена дяди Коли.
– Водку? Мне-э-э… Нет. Но будем.
– Ну, хорош! – Дядя Коля отобрал сотовик у дяди Саши и громко заявил: – Видишь, заряд кончается? Ну, пока, старушка! Позвоню…
– Звони. Приезжай… – донеслось из телефона, и дядя Коля прервал связь.
– Поверила или нет? – задумчиво спросил дядя Коля.
– Я бы не поверил! – отозвался дядя Саша. – Ни в жисть!
– Так я бы на тебе ни в жисть и не женился! – заверил его дядя Коля и сделал еще один звонок. Дяде Мише…
Обо всем этом я знаю со слов дяди Саши и дяди Коли и не очень-то склонен доверять им. Если их послушать в отдельности, то каждый из них лично, в одиночку, спас мир. Второй же просто путался под ногами. А при очной ставке они начинают валить друг на друга ответственность за общие ошибки и промахи. Так что вы имеете дело всего лишь с наиболее вероятной реконструкцией их действий. Я же могу отвечать только за себя и частично за дядю Олега, но предупреждаю: он бессовестно врет, утверждая, что первым сказал слово «серебро»…
Примерно в это же время мы с дядей Олегом пили на фазенде чай. Применив слово «чай», я настаиваю на правдивости и точности этого определения. Водка у нас к тому времени вроде еще была, но как бы уже закончилась, а слопал нашу водку, как ни странно, казах Коля из Нижней Калиновки. А уж если быть предельно точным, то вина за это несчастье целиком и полностью лежала на плечах дяди Олега.
Коля-казах рано утром принялся ломиться к нам в калитку, умоляя придушенным голосом перевезти его через реку домой. Выглядел он сильно напуганным, говорил на какой-то жуткой смеси русского и казахского, щедро сдобренной иностранными словами, периодически страшно вращал глазами, хватался за голову и стонал:
– Он вернулся! Ужас!..
На заверения дяди Олега: «Да перевезу я тебя! Не вибрируй ты так! Вот чай допью и перевезу…» – Коля отреагировал довольно странно. Полез целоваться, клясться в вечной дружбе и неожиданно начал интересоваться, не ставим ли мы сетки на ерике Поперечном, выше второго поста. Уяснив, что мы чтим законы и в охранную зону Поперечки не суемся, очень за нас обрадовался:
– Хорошо! Там шайтан! Туда ездить не надо! Смерть! Очень плохо!
Работал казах Коля на третьей насосной станции ночным сторожем. Так что обычно мы встречались с ним два раза в день: вечером, когда он отправлялся на станцию спать, и утром, когда он возвращался домой, отсыпаться после работы. Передвигался Коля, как и все в низах Волги, на казанке с помощью длиннющего шеста, причем кормой вперед. Такая вот местная специфика.
– А твоя-то лодка где? – поинтересовался я.
– Шлюпку я возле Сухорукова бросил. Привязал… Руки трясутся, шест удержать не могу. А на Поперечку сегодня не ездите… Там смерть…
Колю снова начала колотить крупная дрожь, и дядя Олег, добрая душа, ушел в дом, предварительно пробурчав о глюках и вреде для печени употребления неочищенного самогона. Коля еще не закончил убеждать меня в том, что «не брал в рот два дня», а дядя Олег уже вернулся с тремя стаканами и нашей последней бутылкой, вызвав нездоровый блеск в глазах Коли и мое крайнее возмущение:
– Ты че?!! Последняя!
Дядя Олег, расставляя стаканы, довольно логично возразил:
– При таком трясуне из твоей лодки все гвозди повылезут. Утопит он меня…
Коля, как бы в подтверждение этих слов, мелко закивал и вцепился в стакан мертвой хваткой. Щедрой рукой дядя Олег набулькал ему чуть ли не до краев, но, оценив скорость, с которой Коля влил «огненную воду» в свой напуганный организм, быстро плеснул водки на дно наших стаканов и, видимо раскаиваясь в содеянном, унес остатки роскоши в дом.
Занюхав выпивку сухой щучьей головой, прописавшейся на столе с весны, Коля попытался обменять свой пустой стакан на любой другой из наших, а желательно, на оба сразу. Не удалось ему это лишь по той причине, что мгновением раньше я схватил оба стакана и отскочил с добычей к двери веранды. Здесь я и передал один стакан дяде Олегу.
Для того чтобы пить водку рано утром, надо очень сильно не любить собственное здоровье. Но, с другой стороны, просто поить Колю-казаха поутру или выливать водку на землю – преступление. В полных тоски глазах Коли мелькнула острая боль, когда мы с дядей Олегом дружно опрокинули в себя жидкость, которую он уже считал своей. Он судорожно втянул воздух, вытащил из моей пачки «Примы» сигарету и закурил. Постепенно алкоголь смыл с его лица слишком явные признаки пережитого ужаса, Коля перестал дрожать и дергаться, только смотрел все время в одну точку, куда-то под стол. Заметив эту положительную динамику, дядя Олег, как добровольный лечащий врач, предложил:
– Говори!
И Коля заговорил на вполне понятном и удобоваримом языке.
Получалось так, что страшилку, обошедшуюся нам в целый стакан водки, Коле рассказывали его отец и дед. А им об этом поведали… Ну, в общем, ясно! «Корнями в глубокое прошлое»… Отец Коли, правда, говорил со слов деда, а вот сам дед даже участвовал в событиях, причем – непосредственно.
Смысл страшилки сводился к тому, что когда-то очень-очень давно, где-то очень глубоко в этих местах поселилось какое-то чмо… В смысле – нечто. Проживало это самое «нечто» под землей, чем пробавлялось – никому не ведомо, но раз в пятьдесят лет поднималось к поверхности земли, всякий раз в новом месте, и начинало охоту. Может, твари жиров или белков не хватало – неизвестно, но траву и листья она не ела принципиально, а охотилась исключительно на теплокровных животных и людей. После удачной охоты она снова уходила под землю на пять десятков лет, чтобы вновь вынырнуть немного в другом месте.
Охотилось «нечто» из засады, не походило ни на что живое или неживое и больше всего напоминало низкий, с метр высотой, кусок черной искрящейся скалы.
– Черной, как душа шайтана!
Я было высказал сомнения в том плане, что куску скалы охотиться из засады в кустах как-то не особенно сподручно, но Коля развеял мои инсинуации одной левой:
– Хорошего охотника зверь до самого выстрела не видит. Так и эта дрянь: за кустом стоять будет, а ты ее и не заметишь. Потому что это невозможно! А если и заметишь, все равно будет уже поздно! Она сны наяву на человека насылает и заставляет его видеть самое заветное и делать только то, что ей надо. А потом съедает и не оставляет даже костей. Только белый порошок…
– И сколько этому твоему кошмару на обед надо? – длинно зевнув, спросил дядя Олег.
– По-разному… Может корову съесть… И не одну! А бывает, что съест барана или собаку и если долго никто в ловушку не попадает, то она обратно под землю уходит. Много ей есть давать нельзя. Сколько волка ни корми…
– …а медведь пошире книзу будет! – закончил дядя Олег поговорку.
– Нет! – возразил Коля. – Волк, он и жрать вволю будет, и руку дающего откусит, и всю стаю в овчарню приведет… Если это зло сильно накормить, то его много будет – полезут они из-под земли уже через год.
– Тебя послушать – прямо кошмар какой-то! Саркофаг! – почесал я за ухом. – А…
– Что? – не понял Коля.
– Саркофаг, – пояснил я. – Пожиратель мяса.
Коля согласно закивал.
– А вот откуда про цвет и форму известно? Ежели тварь эту не видел никто? – с подвохом спросил я у казаха.
Коля хитро улыбнулся, мол, на мякине не проведешь, и, подняв указательный палец, заявил:
– Мой народ умный! А те, кто до нас давно очень жил, еще умнее были! Они знали, что если на эту нечисть всем скопом пойти, то слабеет она. Больше десяти человек разом одолеть не может, на такое количество народу трудно ей сон наяву напустить. Вот и шли толпой, бросали ей жертву: барана или собаку, какой год был… Потом расходились по кругу и сторожили, чтоб кто еще в ловушку не попал. А через день она сама под землю уходила. На пятьдесят лет.
– Слушай, Коля! А чего это ты все: «Она, оно, его»… У этого твоего кошмарика что – и названия нет? В смысле – имени?
Не то чтобы меня сильно волновало, как кличут Колин глюк, все одно забыл бы, но согласитесь, что довольно странно, если у такого исторического явления нет имени и оно неизвестно за пределами этой местности. И уж тем более властям.
Для ответа на мой вопрос Коля не стал напрягать ни память, ни воображение:
– Нет у него имени, – сказал он это так, что стало ясно: лично Коле это имя известно доподлинно, но играть роль юного партизана он будет до конца. – А может, и есть, но не говорят его старики, чтобы беду не накликать.
– И как же тебе удалось просквозить мимо этого Джо-Невидимки, если он такой ловкий да неуловимый? И как ты его узнал-то?
– А меня мимо течением пронесло, – очень серьезно ответил Коля. – А когда я понял, что видел, ему меня уже не достать было. Оно ведь из памяти человека выбирает самое дорогое или нужное. То, от чего человек не может отказаться…
– Вот тебе, – назидательно обратился я к дяде Олегу, – типичный случай кошмариков местного значения! «Сам не видел, а если видел, то не я, не все и никогда»… Причем кошмарик этот логически обусловлен и, для усиления воздействия на тугодумов, лишен имени!
«И всего-то за стакан огненной воды!» – про себя добавил я.
– Погодь! – Дядя Олег ловко пришлепнул пытавшегося куснуть его за ногу комара-наглеца. – Выходит, что кормить эту фигню вы научились… А что, не пытались ее убить? Раз – и все дела! Ментов бы вызвали! ОМОН!
– Ментов? – усмехнулся Коля, ловко извлекая из моей пачки сразу две сигареты. – Мой дед говорил, что в последний раз, пятьдесят лет назад, они заявили властям… Приехали трое следователей и шофер. Все в кожанах, с револьверами. Посмеялись над людьми и пошли, как они сказали, «чертей усмирять». Шофер их ждал до вечера, а потом искать отправился. – Коля сокрушенно вздохнул. – Мой дед говорил – они никого слушать не хотели. А через пару дней понаехали, всех допросили, всем досталось! И опять никому не поверили! Оружие у дороги нашли – и на том спасибо! Постепенно все улеглось-успокоилось, и теперь к властям обращаться дураков нет! Себе дороже… И убить ЭТО пытались не один раз, – продолжил Коля после паузы. – Но его ни железом, ни пулей не взять. Камень, одним словом! Что ему будет? Давным-давно, говорил дед, когда напасть эта размножилась, был один батыр – он, почитай, их всех поубивал. Но у него оружие особое было: заговоренное, богатое, из самого Самарканда! – Коля гордо поднял палец к небу. – Умер он, а секрет не передал никому, и оружие его червленое пропало. Давно это было…
– Серебряная насечка небось на клинке была, – предположил я, и дядя Олег безразлично пожал плечами. – Вот такой вам нате кошмар из-под кровати! В смысле – из-под земли. Однако кошмар кошмаром, а скотину кормить надо! – вспомнил я про кур и кроликов.
Коля, видать убедившись, что до остатков водки ему не добраться, поднялся:
– Так что вы на Поперечный сегодня и завтра не ходите. А там мы сами разберемся…
И начал торопить дядю Олега с переправой…
Так вот: мы пили чай, потому что водки у нас не имелось. И не надо ловить меня на слове! То количество огненной воды, которым мы располагали, было убывающе мало даже для одного человека. Так что этим можно презрительно пренебречь.
На поясе дяди Олега запиликал сотовик, и он, выдернув телефон из чехла, приложил его к уху. Лицо дяди Олега медленно сменило выражение с озадаченного на удивленное, и он буркнул в трубку:
– Ну и езжайте вдоль реки, пока в нас не упретесь!
Он немного послушал и подмигнул мне:
– Ты минут через двадцать перезвони, а упор мы обеспечим. Да! А откуда у тебя мой номер?.. А-а-а, дядя Миша… Да, дорога вдоль реки… Река слева от вас… Ну, пока!
Дядя Олег положил телефон на стол и радостно сообщил:
– Дядя Миша заложил нас по полной программе! И теперь нам везут водку и баб!
Дядя Олег, он вообще по жизни больше оптимист, чем реалист, а потому я отнесся к его словам с определенной долей скепсиса:
– С чего это ты взял, что дядя Миша вдруг послал нам такой подарок?
– Ну, не совсем дядя Миша. Но как еще расценивать слова дяди Саши Компанцева: «Мы здесь с дядей Колей, водкой и девчатами»?
– Компанцев? – удивился я. – Странно! Значит, это был всего лишь сон. Приснилось, понимаешь, что я очень удачно, по самую шею зарыл его в песок. И не устал совершенно… Правду народ говорит: «Праздничный сон – до обеда!» Надеюсь, что если уж сон этот не вещим оказался, то у них хотя бы совесть есть, и не только водку для головы привезут, но и пиво для души…
Как только миновали мост через ерик Поперечный, за Камызяком, дядя Коля, следуя указаниям дяди Миши, съехал с шоссе влево на грунтовку и остановил машину.
– Сомневаюсь, что впереди на этом автобане нас ждет засада ГИБДД. Но даже если это так, то холодного пива все равно страсть как хочется! Да и позвонить нелишне будет. Предупредить…
Это заявление дяди Коли было встречено бурей одобрительного восторга, и дальше они двинулись только минут через пять.
Дядя Коля гнал машину по проселку. Дорога выглядела достаточно ухоженной, и скорость шестьдесят – семьдесят километров в час была вполне приемлемой и безопасной, хотя и казалась излишне высокой из-за подступающей к дороге справа стены камышей. Девицы на заднем сиденье возбужденно повизгивали и всячески выражали восхищение красотами природы и всей поездкой в целом.
Фазанов, да и многого другого, обещанного им на этой дороге дядей Мишей, они, правда, не встретили, но змей, уток и лебедей на рисовых чеках было валом, а один раз впереди них бежала лиса, да так долго, что рассмотреть ее успели все.
Дорога, следуя вдоль ерика, миновала насосную станцию, сделала поворот и, пробежав метров двести, нырнула под какую-то клубящуюся белую стену.
– Туман… – удивился, притормаживая, дядя Коля. – Или камыш горит?
Запаха гари не ощущалось, и дядя Коля на минимальной скорости осторожно въехал в белесую муть. По счастью, дорогу было видно довольно хорошо, да и сам туман через пару-тройку десятков метров вдруг прервался, как обрезанный ножом. Вместе с тем прекратилось и чувство давящей тревоги, посетившее пассажиров и водителя машины, когда их будто накрыло холодным серым одеялом.
На обочине дороги, чуть впереди, красовался простой деревянный столбик с указателем «Кемпинг – 25 м» и стрелкой куда-то влево, в сторону реки. Дядя Коля мягко затормозил у столбика, выключил зажигание и повернулся к дяде Саше:
– Надо глянуть. Охота осенью здесь должна быть отличной! Если еще и условия приличные…
– Да уж! – подтвердил дядя Саша. – Охота… И им охота, и нам охота! А размяться нам не помешает.
Все вылезли из машины, и дядя Коля, глубоко вдохнув кристально-чистый воздух и жестом предложив девушкам следовать за собой, отправился через крохотную стоянку, буквально для трех-четырех легковушек, к довольно большому бревенчатому строению на берегу ерика среди ив. Немного справа у понтонных мостков виднелись моторный катер и пара пришвартованных пластиковых лодок.
Дядя Саша провожал девиц взглядом до тех пор, пока тяжелые, окованные железом створки дверей главной башни замка не скрыли от него и мира и их, и дядю Колю, а потом склонился над открытым багажником «Волги». Он решил произвести пробную съемку видеокамерой и сразу настроить ее, чтобы позже не тратить время на мелочи.
Сделав несколько шагов в сторону от машины, дядя Саша включил камеру и плавным панорамным движением снял и стену камыша, и «Волгу», стоящую на дороге, и серые башенки замка, тянущиеся к небу над кронами прибрежных ив…
Все это великолепие Компанцев тут же в камере и просмотрел…
Точнехонько в это время мы с дядей Олегом уже переправились через Яманишку, приткнули лодку в тени деревьев и в ожидании гостей предавались извечному спору: «Кто прав?..» Лично я, недовольный нашим ранним прибытием на рандеву, стоял на позициях «поспешишь – людей насмешишь», а дядя Олег защищал концепцию «не спеша – не поймаешь и вша».
Понятное дело, что в перегретой атмосфере летнего дня спор протекал вяло, периодически переходил на личности, да и вообще в разговоре преобладали чисто русские выражения, но отнюдь не поговорки.
– Ну и какого мы сюда так рано приперлись? В самую жару? – в который уже раз задал я вопрос, завершая речь о пользе неторопливости.
Дядя Олег вышел из-за дерева, подтянул штаны и довольно миролюбиво ответил:
– Да пошел ты!..
– Сам дурак! – моментально ответил я, а дядя Олег ничего не успел возразить, потому что заверещал его мобильник на носу лодки.
Я дотянулся до телефона и хотел перебросить его на берег, но дядя Олег остановил меня:
– Сам ответь!
Я посмотрел на дисплей телефона и как можно более четко и убедительно сказал:
– Отвечаю!
– Кнопку зеленую нажми и в ухо сунь! – дал бесплатный совет дядя Олег и оказался прав: выполнив предписание, я услышал в трубе придушенный голос дяди Саши:
– Алло! Дядя Олег! Алло!
– Сам ты «алло»!
– Кто это? Дядя Олег?
– Это смерть твоя, Компанцев! Покайся! Где вас носит?
– Каюсь, дядя Паша! Очень каюсь! – как-то уж слишком охотно согласился дядя Саша. – Мы тут около кемпинга… – Дядя Саша как будто подавился.
– Какой такой кемпинг? Куда это вас занесло? – удивился я.
– Ну этот… После насосной станции… Замок с башнями…
– После насосной? С башнями? – переспросил я, и мы с дядей Олегом в унисон крикнули:
– Да нет там никакого кемпинга!!!
Но мне показалось, что дядя Саша слышал нас как-то так – вполуха или не очень серьезно воспринимал.
– Это хорошо! А то я думал, что свихнулся. Глазами замок вижу, а камера его снять не может! И тут, на экране, дядя Коля стоит, как… А здесь его нет, он в замке. Надо сходить, дяде Коле этот парадокс показать…
По моей спине прошла волна холода.
– Дядя Коля? – повторил я вслед за дядей Сашей и увидел в глазах дяди Олега подтверждение своей догадке. Видимо, чтобы я не сомневался в его мнении, он сказал:
– Ну и шуточки у местных казахов! Ай да Коля!
– Сашка!!! – заорал я в трубку. – Сваливайте оттуда! Это ловушка!
– Сейчас я схожу за дядей Колей… – тем же полушепотом начал бубнить дядя Саша.
– Стой!!! – От постоянного крика у меня уже начало болеть горло. – Дядя Коля… Он где?..
– На дисплее камеры? Стоит среди каких-то железяк, кажись, это вагончик сгоревший. На реку смотрит… А девчата сидят немного в стороне, около какого-то камня. А так… Глазами… Так я их за дверями башни не вижу.
– Сам туда не ходи! И даже не смотри! Все, что ты видишь… Это не глаза видят, это морок! – начал наставлять я дядю Сашу, но тут вмешался дядя Олег:
– Пусть позовет дядю Колю, чтобы машину с дороги убрать!
– Точно! Дядя Саша! Кричи дяде Коле, пусть он машину с дороги уберет, чтоб не мешалась! Только сам туда не ходи! Даже не смотри! А как вытащишь дядю Колю, так звони! Понял? Будет сопротивляться – дай ему чем-нибудь по башке… Главное, ситуацию растолкуй! Нет там никакого кемпинга! Это смерть!..
Но тут в глубине организма дяди Саши совсем некстати – или очень кстати шевельнулся интеллект. Он пробурчал что-то о том, как легко давать советы, сидя на заборе, а потом снова зашептал в трубку:
– …Я щас камеру на сквозной канал поставлю… И так как дурак за машиной прячусь… Дядя Коля! – прохрипел он, прокашлялся и заорал так, что у меня в ухе кольнуло: – Дядя Коля-а-а!!!
Связь прервалась…
– Дядя Коля! – орал дядя Саша, прячась за машиной, стоя спиной к берегу и старательно вглядываясь в дисплей, вывернутый в обратную сторону. – Дядя Коля! – орал он в камыши. – Надо машину с дороги убрать! На стоянку! Иди сюда! Дядя Коля!!!
Не прошло и минуты вокальных упражнений дяди Саши, как он заметил, что дядя Коля шевельнулся, очень медленно повернулся к машине и пошел к ней. Походка дяди Коли при наблюдении со стороны более всего напоминала бег на месте рывками. Причем – в сильно замедленном темпе. Однако, миновав какую-то точку, дядя Коля начал двигаться почти как нормальный человек, а не как марабу, раненный в обе ноги.
– Чего орешь? – спросил дядя Коля, чуть-чуть растягивая слова. – Сейчас отгоним машину. Без проблем…
Пока дядя Коля устраивался на месте водителя и заводил машину, дядя Саша быстро сел на заднее сиденье и, старательно глядя только вперед, на дорогу, спросил:
– Ну что там? Девчата где?
– Нормальный ход! – откликнулся дядя Коля. – Портье куда-то запропастился, ну да я сам прошелся по комнатам. Класс, может, и не высший, но близко к тому. А бабы… Они телик в холле смотрят… Там, кстати, телик и кондиционер в каждом номере…
– Все ясно! Продерни вперед метров на двадцать! Там тоже туман, вот к нему и правь!
Заметив, что дядя Коля собрался что-то возразить, дядя Саша сделал страшное лицо:
– Езжай давай! Дядя Паша предложил тебе по башке монтировкой врезать, но я и камеру не пожалею…
– Да вы че?!! – возмутился дядя Коля. – Сбрендили все!
– Давай-давай! – поторопил дядя Саша. – Позвонить надо, а здесь прием хреновый.
Дядя Коля в сердцах сплюнул в окно, плавно тронул машину с места и так же плавно, метров через двадцать пять, затормозил перед стеной тумана.
– Ну что? Трудно было сразу сказать? Звони сколько хочешь!
И дядя Саша сунул ему под нос видеокамеру вместе со своими комментариями…
Разобравшись в ситуации, дядя Коля тут же предложил составить план дальнейших действий. Мыслительный процесс в голове дяди Саши к тому времени еще не затих, а скорее даже наоборот. Какие-то идеи дядя Коля напрочь забраковал – в частности, мое предложение, озвученное дядей Сашей, «быстро делать ноги», другие были приняты к сведению.
Еще минут пять мужики покопались в багажнике «Волги» и были готовы. Дядя Коля сдал машину назад, съехал на площадку перед «кемпингом» и остановился. Здесь он вышел из авто весь обвязанный веревкой, в солнцезащитных очках, под которые на веки глаз были подложены ватные тампоны, в наушниках и с пальчиковым видеоглазом на макушке. Параллельно веревке за дядей Колей тянулся тонкий шнур кабеля.
Все концы от дяди Коли, если можно так выразиться, сходились в машине, в руках дяди Саши, который медленно вытравливал веревку с кабелем и старательно не отвлекался от своей видеокамеры.
– Ну, я пошел! – сказал дядя Коля и медленно двинулся вперед. – Дом какой-то смазанный…
– Нет там никакого дома! Глаза у тебя закрыты. Ничего ты не можешь видеть! Все это у тебя в голове…
Голос дяди Саши звучал в наушниках, пожалуй, даже слишком громко, но он в этом пункте плана отстоял свое мнение – лучше перебдеть, чем недобдеть.
– И замка там тоже никакого нет…
Последнюю фразу дядя Саша произнес вполголоса, явно убеждая в чем-то себя.
– Какого замка?! Ты о чем?
– Ты башкой не верти! Держи ее прямо! – потребовал дядя Саша. – Не видать ни фига. Вот… Хорошо! До цели метров семь, но ты сильно не торопись. Веревку чувствуешь?
– Не дергай! Я что тебе, лошадь, что ли? Чувствую я все! Чувствую… Каким-то… То ли цветами, то ли духами воняет невыносимо!
– Ты чего остановился? – забеспокоился дядя Саша. – Вперед!
– Так стена же… А входные двери в стороне…
– Нет перед тобой ничего! – Голос дяди Саши буквально рвал уши дяде Коле и сверлил мозг. – Сделай полшага влево. Так… До остова вагончика еще пара метров! Вперед!
– Стена…
– Подними ногу! Четыре шага вперед!..
– Ий-е-о-о! Стена-а!..
– Это не стена, а косяк двери вагончика. Молодец! Попал… Теперь сдвинься чуть влево… Держись за косяк! Хорошо! Ты в вагончике. Довернись влево на пол-оборота. Девчат видишь? Тьфу! Черт! До девок три метра!
– Лестница…
– Нет лестницы! Щупай перед собой ногой, а то гробанешься!
– Вижу девчат! Смотрят какую-то туфту по ящику! Машут мне руками…
– Ага! Машут они тебе! Ушами. Не можешь ты ничего видеть! У тебя глаза закрыты! – напомнил дядя Саша дяде Коле в очередной раз и продолжил рулить: – Стой! Протяни руку вперед. Чуть опусти… Еще ниже…
– Что-то холодное… Змея! – Дядя Коля отдернул руку и отпрянул назад.
– Стой! Какая змея?! Это ее щека!
– Кобра! Шипит!
– Какая тебе здесь кобра? Она бы тебя давно укусила! Говорю тебе: это щека.
– Чья?
– Откуда мне знать… Вперед давай! Так! Это ее лицо… А где твоя кобра?
– Уползла, наверное. А я вижу статую… Она вся в пауках!
– Вот и хватай эту статую и волоки сюда! А пауков дави! Чего ты там делаешь? Это…
– Я на ощупь понял!
– Слушай! А давай поменяемся местами? Я тоже хочу! На ощупь… Ты что, двоих тащить собрался?
– Уже несу… Холодные, заразы! – с натугой прохрипел дядя Коля.
– Стой! На косяк прешься! Чуть влево… Стой! Поворачивай направо! Стой! Прямо… Это ты чьей-то головой стойку зацепил. Не обращай внимания. Точно! Какими-то духами прет! Жасмином, что ли?.. Это бампер! Разгружайся!
Таким же образом дядя Коля вытащил и третью девушку, жалуясь, правда, на куда как большее количество разнообразных змей, пауков и скорпионов, нежели в первый раз. Устроив с помощью дяди Саши девиц на заднем сиденье машины, дядя Коля вдруг проигнорировал очень верное предложение Компанцева:
– Ну, теперь рвем когти!
– Подожди! – Дядя Коля, не распаковывая глаз, достал из багажника ружье, на ощупь собрал и зарядил патронами с крупной дробью. – Дельце одно осталось…
Еще он снял с головы пальчик видеоглаза и скотчем прикрутил к стволам ружья.
– Мстительный ты больно, дядя Коля! – укорил его Компанцев. – Нельзя так!
– Льзя! – заверил дядя Коля. – Даже очень! Корректируй давай!
– Влево!.. Стоп!.. Вниз!.. Стоп!.. Еще чуть влево… Огонь!
В «камень» угодил почти весь заряд. Но дробь не пробила мишень, не пошла рикошетом. Она сплющилась о преграду и осыпалась вниз. Второй выстрел был ничуть не результативнее первого…
– Подожди! Я позвоню! Может, посоветуют что…
– Позвони, – согласился дядя Коля, перезаряжая ружье.
И на этот звонок дяди Саши пришлось отвечать тоже мне: дядя Олег сидел на дереве и вглядывался в даль.
– Алло!
– Алло здеся! Вася, кака деля? – вежливо спросил я по-чукотски.
– У нася? Тьфу! Как в индейском кине! Девчат погрузили, дядя Коля встал на тропу войны. Мстит этой хреновине по полной программе! Проку особого, правда, не видать, но головенка у меня от грохота сильней болеть стала! Сейчас третий залп давать будем! Из главной башни…
– Это вы зря! Если верить аборигенам, то ни железо, ни свинец ей не страшны. Серебром бы надо…
– Серебром? – переспросил дядя Саша, и я подтверждающе кивнул прямо в телефон.
И никак, ну никак не мог дядя Олег, сидя на дереве, дать этот совет дяде Саше! Что бы он теперь ни врал…
– Серебро? – удивился дядя Коля. – А что? Очень даже может быть! Могли бы и сами догадаться.
Он стянул с пальца массивный перстень и принялся уродовать его кусачками. Заменить дробь в одном из патронов искореженными кусками металла было делом минуты.
– Дядя Саша! – Дядя Коля закрыл затвор. – У нас только одна попытка. Я пройду вперед, а ты смотри в оба!
– Понял! Стой! До врага метров пять будет… Довернись вправо! Стволы чуть вниз! Левее! Стоп! Огонь!
– Из-под нас как будто землю выдрали! – Это дядя Коля рассказывал уже на берегу Яманишки, добравшись до нас, прикуривая сигарету трясущимися руками. – И волной холода обдало…
– А что осталось на месте камня этого, посмотрели?
– Куда там! – засмеялся дядя Саша. – Дядя Коля чуток машину с заткнутыми ватой глазами по дороге не погнал!
– Ну конечно! Я ее завел просто. Да и глаза должны были к свету привыкнуть… До сих пор черт-те что мерещится! А ты бы, дядя Паша, на девчат глянул, – попросил дядя Коля. – Стонали они по дороге, а то как мертвые…
По-хорошему, медицинскую помощь в первую голову следовало оказать именно дяде Коле и дяде Саше. Не то чтобы они действовали совсем уж неадекватно обстановке, но глаза у них были, что называется, по пять копеек, и поведение, как у сильно обкурившихся наркош. Так что им самим требовалась весьма специфическая медицинская помощь.
Отправившись к машине, я услышал вопрос дяди Олега:
– А чем это от вас так мерзко воняет?
– Воняет? – удивился дядя Коля. – А! Это цветочный запах… Жасмин… Тьфу! Йе-о мое-о! – Похоже было, что дядя Коля принюхался и наконец-то правильно идентифицировал запах.
От выполнения просьбы дяди Коли меня отвлек треск лодочных моторов: огибая остров сверху, со стороны Верхней Калиновки в Яманишку входили штук шесть казанок под «Ветерками». В каждом катере находилось по четыре-пять человек, и можно было подумать, что они отправляются за ежевикой, если бы не их сосредоточенные лица, отсутствие в лодках детей и не совсем подходящее для такого похода время дня.
Когда катера подошли ближе, стало видно, что на носу переднего, подобно впередсмотрящему, восседает Коля-казах. Он, как принято в этих местах, приветственно помахал нам рукой, но в ответ на мое предложение пристать к берегу указал куда-то в сторону ерика Поперечного и развел руками, мол, некогда нам с вами, бездельниками, трепаться!
Где-то отчетливо и страшно завыла собака, и дядя Коля спросил:
– Это на острове или у них в лодке?
– Вот жмоты! – возмутился дядя Олег. – Барана пожалели!
– А ты бы не пожалел своего? – съязвил я. – На общественные нужды?
– Они что, на шашлыки поехали? – попытался уточнить дядя Саша.
– Не-е-е! На войну с вашим знакомцем, – отозвался дядя Олег, и, пока он разъяснял роль и место собаки в походе казахов, я направился к машине оценить состояние девиц.
– Фу-у! … …! – было моим первым впечатлением. – Где вы их откопали? Кладбище ограбили? Нечестивцы!
Дядя Олег, сунувшийся в машину с другой стороны, быстро отскочил и с некоторой обидой в голосе обратился к приехавшим в гости:
– Э-э-э?!! Чем торгуют на вашем базаре?!! Товарец-то с тухлятцой!
Пока дядя Коля и дядя Саша удивлялись, как это они смогли принять за запах духов и цветов эдакое амбре, я с умным видом быстренько ощупал ближайшую ко мне девицу. В смысле, стараясь лишний раз к ней не прикасаться, примерился к пульсу, заглянул в зрачки и кое-куда еще. На ощупь она была слегка осклизлой и, на мой вкус, малость холодной. Бросив беглый взгляд и на остальных двух девиц, я выставил диагноз:
– Больной скорее жив, чем мертв. Обнюхались вы чем-то, господа, и похоже, что они теперь спят. Окончательный диагноз – здоровы.
– А чего ж от них так сильно воняет? От здоровых-то? – попытался дядя Коля выведать у меня врачебную тайну.
– Мне так кажется, что их кто-то ел. Снаружи, на манер морской звезды. Видишь, какая кожа у них бледная? – Я окунул руки в воду Яманишки, потер их грязью со дна, понюхал и остался не очень удовлетворен результатом. – А еще мне кажется, что ты, дядя Коля, вонял бы сейчас ничуть не лучше, если бы не было у тебя на пальце серебряного кольца. Не находишь? Да и многовато вас было для спокойного обеда, если верить Коле-казаху…
– Все может быть… – задумчиво сказал дядя Коля. – А делать-то теперь с ними что? Может, в больницу отвезти?
Вопрос повис в воздухе и смешался с густым запахом разложения. Дядя Саша потянул носом воздух, поморщился и неодобрительно покачал головой. Я промолчал, и выдвигать идеи пришлось дяде Олегу. Кстати, он высказал довольно дельную мысль:
– Нужны они в больнице! Да и нам в таком неупотребимом виде они ни к чему. А вот помыть бы их не мешало! И машину проветрить.
– А у меня и шампунь есть! – радостно сообщил дядя Коля. – Автомобильный. Целая банка!
Испытав шампунь на своих руках, я искренне похвалил его, и работа закипела! Девиц разложили рядком на травке вдоль берега, раздели, благо что много снимать с них не пришлось, и начали поливать водой из ведра. Эти водные процедуры оказали очень благотворное влияние: девушки начали шевелиться, зевать и заразительно стонать. Ободренный такой эволюцией в их состоянии, дядя Коля щедрой рукой развел шампунь в ведре, девицы были немедленно намылены с ног до головы и оставлены в пене для откисания.
По чести говоря, я в этих процедурах участия не принимал. Меня отогнал дядя Олег, мотивируя действия тем, что тел на всех не хватает и я буду только путаться под ногами. Протестовать смысла не было, и я, изображая группу поддержки и желая подбодрить свою команду, исполнил подходящую случаю незамысловатую народную песню:
Как свою да милую
Из могилы вырою!
Вырою, помою…
Может быть, пел я слишком задушевно или, что скорее всего, слушателей в детстве медведь потоптал, но эти трое банщиков женского отделения не захотели достойно оценить мой талант и с оскорбительными криками принялись швыряться камешками, грязью и даже пустыми бутылками. Ясное дело! В России человека искусства обидеть – раз плюнуть! Я и обиделся на них всех и плюнул. А в знак протеста сел в лодку и поехал чистить сетку.
К тому времени, как я вернулся, девицы были уже обмыты, их верхняя одежда простирана, и все это добро разложено рядами на солнышке для просушки. В салоне машины ползал дядя Коля, грубо матерился и брызгал во все стороны слюной и еще чем-то из баллончика. Дядя Олег курил, неодобрительно морщился и, наконец, сказал:
– Брось-ка ты, дядя Коля, дурью маяться! Если химчистка чехлы не возьмет, придется их выбросить.
– Ну и как у вас успехи, группен некрофилы? – с безопасного расстояния поинтересовался я.
– Иди сюда! – позвал дядя Олег. – Фокус покажу.
– Знаю я ваши фокусы, извращенцы… – пробормотал я, но все же подошел поближе.
«Фокус» дяди Олега был так себе и заключался в том, что, когда он провел ладонью по голому боку одной из девиц, та отреагировала довольно интересным образом. Слегка прогнувшись, не открывая глаз, она начала мурлыкать, страстно постанывать и, наконец, довольно внятно поведала нам, что эту безумную «ночь с тобой», эти черные шелковые простыни на огромной круглой кровати, эти бордовые розы она не забудет никогда и готова всю жизнь… Две ее подруги тоже оживились и начали бормотать какую-то похожую лабуду.
– Во, ни фига себе запросики! – восхитился дядя Саша. – А мы, дураки, их на природу притащили!
– Ты зря беспокоишься! Черные простыни мы могли бы предоставить вам и здесь, – заверил я его. – Ну, почти черные. И не запросы это вовсе, а мечты. Сны…
Подошедший к нам дядя Коля пощупал чьи-то обрезанные джинсы, разложенные для просушки, и очередной раз задал так полюбившийся ему вопрос:
– Что делать с ними будем?
– А где вы их взяли? – в свою очередь спросил дядя Олег.
Вздохнув, дядя Коля ткнул в сторону одной из спящих девиц пальцем и без лишних подробностей поведал нам мажорную историю знакомства. Едва он добрался до конца повествования, как дядя Олег дал дельный совет:
– Если закапывать не хочешь… Дождись заката и положи их всех на место!
– В смысле?.. – недопонял дядя Коля. – Расшифруй!
– Муж у нее в командировке?.. Если он есть! Позвонишь – проверишь… – начал разворачивать перед нами свою идею дядя Олег. – Ключи от хаты у нее в сумочке или в кармане. Так? – Мы трое дружно кивнули. – Ну, так везите их к ней домой, складируйте штабелями и пусть там шампунями до блеска отмываются. Да! И оставь им литр водки – как противошоковое…
– Класс! – восхитился дядя Коля. – Все предусмотрено, как в плане «Барбаросса»! Давайте-ка их одевать скорее!
– Сам же видишь, что барахло еще мокрое… – возразил дядя Саша.
– Ничего! На них высохнет! – начал убеждать нас дядя Коля. – Они уже немного теплые. На солнышке отогрелись. А мне надо еще в рыбный магазин заскочить. Я ж по́лтора суток на рыбалке был!
– В магазине бери мороженого хека – его чистить не надо. И селедку атлантическую, – со знанием дела дал очередной совет дядя Олег. – Бабы ее, селедку, любят и думают, что она у нас так соленая и ловится. Я проверял…
– Рыбу в лодке возьмите! – вмешался я. – Там щуки, окуни, тарашка… Хека нет…
– Мне надо пару окуней для котеночка! – оживился дядя Саша и, вытащив откуда-то целлофановые пакеты, быстро направился к лодке.
– Постойте-ка! – Только сейчас я заметил кое-какую несуразность. – А где их нижнее белье? Вы что, извращенцы, поделили его между собой?
– Ну что ты! Как же без тебя? Ждали… – успокоил меня дядя Олег. – Вон там оно, на пригорке неглубоко прикопано. Иди первым выбирай, что там тебе по вкусу и по размеру придется, а мы отвернемся. – И тут дядю Олега прорвало. – Мало того, что баб обещали, а навезли каких-то несвежих мертвяков из морга, так еще мой их тут и трусы им вонючие стирай!!! … … … …!
Пока из дяди Олега валил пар, дядя Коля сокрушенно вздохнул, жестом предложил мне ему помочь и приступил к одеванию девиц. Дело это несколько затянулось. Проблема была даже не в том, что мы не знали, что и на кого надевать, на это препятствие мы просто наплевали, а в том, что девушки довольно активно сопротивлялись самому процессу одевания и упорно желали пребывать в голом виде. На мое предложение оставить все как есть дядя Коля очень живо вспомнил все ментовские посты на дороге, ментов с радарами в кустах и почему-то ОМОН. При этом свои воспоминания он излагал исключительно матом.
Дело с одеванием пошло гораздо быстрее, когда я ни к селу ни к городу помянул процесс обряжания невест перед свадьбой: девицы вдруг принялись хихикать, активно участвовать в процессе, и одежда быстро закончилась.
– Ну вот видишь! – решил я подбодрить дядю Колю. – Состояние их постепенно улучшается. Скоро совсем в норму придут, и на них даже жениться можно будет. Вот только, несмотря на ваш помывочный талант, господа, они еще малость подванивают…
Дядя Коля понюхал свои руки, сплюнул и направился к реке. На берегу к нему подошел дядя Саша и молча протянул дяде Коле пакет с его долей рыбы. Судя по размерам и приблизительному весу пакета, оставшегося в руках дяди Саши, его «котеночек» был наглым и жадным бегемотом…
Перед самым отбытием, когда дядя Коля выгрузил из машины продукты, мотивируя это приметами и тем, что они как бы возвращаются с рыбалки, дядя Олег вдруг предложил чуток выпить. Помянуть, так сказать. Возражений не последовало, и мы быстренько соорудили импровизированный столик на носу лодки. Дядя Олег разлил водку по пластиковым стаканчикам всем, исключая дядю Колю с его рулем, и я на всякий случай уточнил:
– Кого поминать будем?
– Ну, этого… Кого дядя Коля пристрелил. – Дядя Олег взял стаканчик. – Я так думаю, что по-русски эта фигня так и называется – морок. Чтоб его!..
Услышав такую эпитафию, дядя Коля схватил бутылку с водкой, свинтил крышку и, прижав горлышко ко лбу, запрокинул голову.
– Такой тост не поддержать не могу, а мне еще машину вести, – пояснил он свои действия.
– Это ты правильно! – восхищенно одобрил дядя Олег. – Мы ее, родимую, в темный желудок сливаем, а ты – напрямую в светлые мозги! Жаль, закусь будет смотреться непривычно и смешно…
– Это у них сейчас кураж прет… Адреналинчик играет, – сказал я дяде Олегу, когда «Волга» резво рванула с места, весело сигналя клаксоном и прощально, как орлан-белохвост крыльями, взмахивая с двух сторон выставленными в окна руками. – А вот пар выветрится, начнет до них доходить, что же произошло, что мимо пролетело – вот тогда они попрыгают! Тогда и будет видно, кто есть ху…
– Так, вроде, уже дошло! Обратно-то, до Калиновки, дядя Коля другой дорогой поехал!
– Вот-вот! Об этом я и говорю! Если бы страх не мешал ему соображать, то он поехал бы по старой, проверенной дороге и не стал бы искать приключений на новой…
– Глянь-ка! – дядя Олег повернулся в противоположную сторону. – Казахская армия в составе двух взводов, при поддержке одной собаки, отважно, без потерь вертается на исходные позиции.
И верно! Экспедиция под руководством Коли-казаха в полном составе возвращалась домой. Лица людей, не в пример прошлому разу, были куда веселей, а самое хорошее настроение было у собаки, стоящей на носу передней лодки и отчаянно вертящей хвостом. Когда конвой поравнялся с нами, мы горячо поприветствовали друг друга, а Коля, предельно вытянув шею в нашу сторону, притормозил буксирующий его казанку катер, перебрался в нее и направился к нам. Катер в момент выбился из общего строя, набрал скорость, выскочил на плес и заглушил мотор.
– Ай да глаз у Коли! – восхитился дядя Олег. – Орел!
Здесь я с оратором был полностью согласен, так как не допускал мысли, что Коля-казах едет к нам просто сказать «здрасте!».
– Привет! – сказал Коля и быстро обшарил глазами лодку, задержав взгляд на разложенной закуске и сумках с продуктами, предусмотрительно прикрытых куском брезента. – Как дела? Мои сейчас проверятся и за мной вернутся.
– Все путем! – заверил его дядя Олег, разливая остатки водки в три стаканчика. – Как война?
Коля непонимающе уставился на дядю Олега, и я нашел нужным вмешаться:
– Чего не остановились, когда мы махали? Бензин бы сберегли! Зря ж съездили?
– Почему зря? – переспросил Коля, принимая стаканчик из рук дяди Олега. – Был он там! Мы и нору его обсыпавшуюся нашли. Но почему-то он ушел.
Коля уже поднес стаканчик ко рту, когда внимательно наблюдающий за ним дядя Олег вдруг, на мой вкус, несколько по-инквизиторски, выпалил:
– Конечно, был! Кто ж возражает? Но его наш дядя Коля грохнул.
Похоже было, что Колю-казаха от таких слов заклинило: мы уже и выпили, и закусили, а он все держал стаканчик у лица и вглядывался в его глубину вытаращенными глазами.
– Пей, Коля! – подбодрил дядя Олег и добавил, но так, чтобы слышал только я: – Халява, сэр!
Коля послушно выпил, выдохнул, занюхал водку рукавом рубашки и с надеждой посмотрел на укрытые брезентом сумки, но там в ответ на его призывный взгляд, ничто не шевельнулось.
– Но его невозможно убить! – хитро прищурился Коля. – Как же он…
– Да запросто! – поддержал я дядю Олега. – Из ружья.
К нам лихо подлетел катер, который буксировал Колю. Проверялись ребята на плесе явно не зря: в их катере что-то ворочалось и стучало. Мы поздоровались, и после короткого разговора Коли с командой катера в нашу лодку перекочевал приличный кусок свежей осетрины.
– Как же так? – оттолкнувшись от берега, задал Коля-казах мучающий его вопрос.
Дядя Олег посмотрел на меня, на осетрину и продал страшную тайну:
– Серебряный жакан…
Коля понимающе кивнул:
– Молодец ваш дядя Коля! Смелый… Настоящий батыр! – И под стук мотора катера потянулись вверх по Яманишке, за остров.
– Ну и кто же… Года эдак через два в легенде застрелит наш «морок»? – спросил дядя Олег, откупоривая пиво.
– Чего так долго? – удивился я. – Скажешь тоже: два года… И вообще, это зависит от того, есть ли у Коли-казаха ружье…
…Уж не знаю, какой там наш дядя Коля «смелый батыр», но, если верить Компанцеву, он теперь гораздо больше времени проводит дома. А если и отправляется на охоту, то в его патронташе крайние патроны снаряжены пулями типа «турбина». Ясное дело – серебряными…
