Софи не была в Этерналии со дня смерти Кенрика, когда она стояла с Олденом и Фитцем, наблюдая, как украшенный драгоценными камнями город тает в Эверблейз. Она услышала, что город восстановили, но думала, что он будет выглядеть залатанным. Вместо этого новый город сиял ярче, чем оригинал.

Каждое новое здание было сделано из нескольких драгоценных камней, и цвета были искусно подобраны. Казалось, будто идешь через мир, сделанный из витражей. И все же, захватывающая дух красота чувствовалась неправильной. Месту с такой трагедией, нельзя было позволять мерцать.

Софи скрылась за темными волосами, когда они вошли на переполненную площадь. Эльфы собрались вокруг фонтана со статуей в центре, стоящей в потоках цветной воды. У Софи перехватило дыхание, когда она узнала статую.

Скульптор запечатлел зубастую усмешку Кенрика и мерцание в его глазах. И все же, камень никогда не мог передать тепло, которое излучал Кенрик.

Она изучала черты лица статуи, пытаясь обнаружить сходство между ним и ей… что-нибудь, чтобы доказать или опровергнуть ее теорию. Изгиб его носа, выглядел знакомым, как и уголки глаз, но это было слишком неоднозначным, и могло означать что угодно.

— Пошли, — сказал Сэр Остин. — Протест в той стороне.

Река разделяла Этерналию на главный город с одной стороны и двенадцать Кристаллических Замков Членов Совета. Пюры возвышались по оба берега, фильтруя воздух и отбрасывая тонкие тени. Тени тянулись до сотен гномов, цепляющихся за высокие стволы и балансирующих на веерообразных листьях.

Больше гномов собралось вдоль реки, выстроившись в линию опрятными рядами как зерновые культуры. Они пели как один, требуя справедливости, их земляные голоса отзывались эхом от украшенных драгоценными камнями стен.

Ряд гоблинов разместился перед гномами, блокируя их очень твердыми мышцами. Софи не могла сказать, пытались ли они защитить гномов или помешать им войти в алмазный внутренний двор, где была устроена сцена для Совета. Так или иначе, один гоблин в центре был самым большим, самым серым, самым гоблинским из всех.

— Сандор, — прошептала она, жалея, что не могла пройти через толпу и обнять его. Но это была бы самая безумная угроза ее безопасности, о которой он прочитал бы ей бесконечную лекцию.

На Сандоре не было видно шрамов, и когда он шагал, она не видела признаков хромоты. Казалось, было слишком надеяться, что он смог пережить падение без повреждений. Но возможно Элвин был настолько хорош.

Толпа зевак-эльфов держалась на безопасном расстоянии от гоблинов, входя в город и расходясь среди зданий, украшенных драгоценными камнями. Сэр Остин привел их к рубиновой башни в стороне с изящными арками и облицовкой на нижнем этаже, которая дала им достаточно тени, чтобы спрятаться и все же идеально видеть сцену.

Софи оглядела толпу, надеясь найти Фитца. Но она не видела и следа Васкеров. Единственным лицом, которое она узнала, был Дженси. Он стоял со своими родителями и старшим братом, которого Софи никогда прежде не видела. Несколько парней с длинными сальными конскими хвостами стаяли рядом с Дженси, и Софи, задумалась, означало ли это, что Дженси вернулся к шатанию с группой, которую Марелла называла Слюнявые Мальчики. Ей было жаль, что она не могла показаться ему и помахать, но она знала, что он не узнает ее.

— Там моя мама, — сказал Декс, указывая на женщину с янтарными волосами. Она так была похожа на Эделайн, что Софи потребовалась секунда, чтобы заметить саму Эделайн, стоящую рядом с ней.

— Не могу поверить, что она привела тройняшек, — сказал Декс, смеясь, троица носилась вокруг Джулайн и Эделайн.

— Я думаю, здесь все, — пробормотал Киф. — Даже он.

Софи посмотрела туда, куда смотрел Киф, где его отец стоял с охранниками гоблинами, приказывая, чтобы небольшая группа разделяла людей и сцену.

— Значит, он отвечает за безопасность, — сказал Киф, его голос был столь же темный как его усы.

— Он недавно вернул свой титул, — пояснил Сэр Остин, — после тех карт… и рекомендаций охранников… и спасения аликорнов от последний попытки захвата Невидимками.

— Подождите… что? — спросил Киф, и Софи была вынуждена рассказать ему то немногое, что она знала.

— Отлично, — проворчал Киф. — Угадай, что я могу добавить к списку потрясающих вещей, которые моя мама делает «ради меня». Или сделала ради меня. Или… неважно.

Софи потянулась к его руке, надеясь, что он не отшатнется. Он переплел их пальцы и сжал так сильно, что наверное перекрыл ей кровообращение.

— Не смотри, — прошептал Декс, — но я вижу Стину.

Софи наклонила голову.

— Уф… да вы смеетесь надо мной!

Из всех людей они, с кем они могли оказаться рядом, они оказались прямо с семьей Хекс? Стина заплела свои вьющиеся волосы в широкую косу и надела свободное платье, которое заставляло ее выглядеть намного более статной, чем неуклюжей. Но ее угрюмый вид определенно не изменился.

— Эта Марелла? — прошептал Декс, указывая на миниатюрную девочку рядом со Стиной, прислонившуюся к арке и распутывающую одну из крошечных косичек в ее длинных светлых волосах.

Марелла подружилась со Стиной практически сразу же после падения Софи, и Софи была уверена, что Марелла сделала это назло ей.

— Мы должны быть осторожными, — сказала Софи, затаскивая Декса и Кифа глубже в тени их арки. — Если кто-нибудь из них нас узнает, уверена, они нас выдадут.

— Я бы не стал так поспешно судить Хексов… или мисс Ридек, — сказал Сэр Остин шепотом. — Семья Хексов доказала, что они стоят большего, чем мы когда-то думали. А что касается мисс Ридек, она никогда не рассказывала вам о своих родителях?

— Нет, — призналась Софи. Декс тоже показал головой.

Марелла сплетничал обо всех кроме себя.

Софи бросил взгляд на пару, стоящую рядом с Мареллой. У ее папы были такое большие ледяные глаза, как у дочери, а у мамы — такие же непослушные волосы. Они выглядели достаточно нормальными.

Сэр Остин наклонился ближе.

— У ее матери была травма головы, когда мисс Ридек была совсем малышкой. Неясно, что именно произошло… хотя многие подозревают, что перебор вина из физзберри сыграл свою роль. Все, что мы знаем, это то, что леди Ридек упала с балкона их дома и разбила голову. Элвин сделал все, что мог, но некоторые раны не могут полностью зажить. Время от времени ее эмоции перегружаются. Я помню один наш разговор, она смеялась, плакала и кричала на меня в течение одной минуты. Она пьет эликсиры, чтобы справляться с этим, но это все еще негативно сказывается на ее семье. Фактически, юная мисс Ридек продолжает пытаться проявить в качестве Эмпата, надеясь, что она сможет помочь матери получить контроль. Несколько месяцев назад мы думали, что ее разум наконец-то справился, но это, оказалось, было недоразумением.

— Несколько месяцев назад? — прошептала Софи, понимая, что это совпало со временем, когда Биана проявилась как Ванишер.

В тот день она заметила, что Марелла ведет себя не так как обычно… и через какое-то время они с ней крупно поругались. Софи думала, что Марелла могла позавидовать, потому что однажды она сказала, что хотела бы проявиться как Ванишер… наверное Марелла сделала так, чтобы скрыть свой секрет. Теперь Софи было жаль, что она не могла подойти и извиниться за то, что не поняла. Или повернуть время вспять и быть ей лучшей подругой.

Громкие фанфары напомнили, почему они были там, ее пульс участился, когда появились все двенадцать Членов Совета. Их украшенные драгоценными камнями плащи и диадемы вспыхивали в солнечном свете, но на этот раз они не выглядели по-королевски. По сравнению с гномами в их комбинезонах и сотканных из травы платьях, Совет выглядел легкомысленным и холодным.

Оралье стояла между Бронте и Териком, и Софи видела неловкость в их осанках. Даже уверенная улыбка Члена Совета Алина больше не играла на губах.

— Спасибо, что пришли сегодня, — сказал Член Совета Эмери, глядя на гномов. — Как и обещано, мы здесь, чтобы ответить на ваши многочисленные вопросы. Но мы собираемся начать с главного. Почему мы держали данные о чуме в секрете? У нас действительно была на то причина… это было не наш выбор. Мы сохраняли тайну, потому что ваши древние лидеры просили нас не говорить вам. Фактически, это было их последнее желание.

Он сделал паузу, чтобы позволить новостям разойтись по толпе. Даже Сэр Остин казался удивленным слышать это, и никто, казалось, не знал, как реагировать.

— Сдержать обещание было одной из величайших проблем, с которыми мы когда-либо сталкивались, — продолжил Эмери. — Но мы чувствовали, что было важно сдержать слово, которое мы дали. Мы все еще чувствуем, что это важно, вот почему мы должны, по крайней мере, попросить, чтобы вы оставили этот вопрос, поверив, что мы следуем пожеланиям ваших лидеров, и вернулись к своим жизням.

Среди гномов поднялся ропот, переходящий в возмущенные крики, и Член Совета Эмери поднял руки.

— Мы предполагали, что у вас будет такая реакция. Пусть будет так. Мы предоставим всю историю… хотя и не самую счастливую. Это возвращает нас на пять тысяч лет назад, когда вы потеряли свою родину.

Член Совета Бронте вышел вперед.

— Когда Серенвал был разрушен, я был недавно назначенным Эмиссаром. Фактически, Эмиссары были новой вещью для нашего мира. Предполагаю, что это не та деталь, о которой вы бы хотели узнать… но уместно то, что наши сердца были разбиты, когда беженцы прибыли в Затерянные Города. Их истории о голоде и кровопролитии вдохновили нас на незамедлительное принятие мер, и мне приказали связаться с ограми и прояснить, что единственный способ избежать войны состоял в том, чтобы согласиться на диалог. Сначала, огры сотрудничали и согласились на перемирие и встречу. Король Гоуг — король огров в это время — даже пригласил нас в Серенвал. Член Совета Феллон Васкер пошел со мной, как и оба лидеров гномов. Но когда мы прибыли, мы увидели глубину проблемы. Серенвал был разрушен. Сумеречная река была загрязнена, а все деревья были вырваны из земли. Даже если бы огры оставили землю, то вашим людям некуда было бы возвращаться.

Сердитые крики разразились среди гномов, и Бронте сделал паузу, чтобы позволить их гневу выйти, прежде чем продолжить.

— Нашей целью были мирные переговоры, — сказал он. — Чтобы гарантировать, что это не повториться в дальнейшем. Таким образом, с разрешения ваших лидеров, мы продолжали наши переговоры по соглашению. Но огры отказались рассматривать наши требования. Мы готовились вернуться в Затерянные Города, когда Король Гоуг пригласил нас отобедать с ним. Он утверждал, что это будет шанс лучше понять друг друга. Я не могу сказать вам, насколько мне жаль, что мы согласились. Разговор был так же ужасен как еда, и закончился ужин ультиматумом. Он сказал нам, что через три недели мы увидим, что у него была власть на этих переговорах. Мы возвратились в Затерянные Города и подготовились к нападению. Но ничего не изменилось, и крайний срок прошел без происшествий. Мы определяли наши следующие шаги, когда получили сообщение о том, что ваши лидеры заболели.

Голос Бронте сорвался, и ему пришлось откашляться прежде, чем продолжить.

— Уверен, вам не нужно описывать признаки болезни. Это была та же чума, с которой мы столкнулись сейчас. И она распространилась на их супругов, а также на деревья, в которых они жили. Сначала, мы не поняли связь. Мы думали, что они столкнулись с новым болезнетворным микроорганизмом в нашем мире, и мы держали карантин в тайне, чтобы избежать паники. Единственные гномы, которые знали, были целителями, которые работали с нашими врачами, ища лечение. Ни один из них не мог найти таинственного паразита. И затем Король Гоуг навестил Люменарию. Это был первый раз, когда мы услышали слово «дракостомы».

Слова прозвучали тяжело, будто Бронте слишком долго нес это бремя.

— Дракостомы — не случайность природы, — прошептал он, но звук все еще звенел, отражаясь от зданий с драгоценными камнями. — Это сила, которая никогда не должны была проявиться. Если бы ваши люди не потеряли Серенвал, вероятно, чума осталась бы неоткрытой. Но огры украли вашу родину, разрушили ваш любимый Панакес и разломали их кору.

Резкий вздох эхом прокатился по толпе.

— Да, — сказал им Бронте. — Деревья из ваших легенд были реальны. И их падение развязало самую большую опасность, с которой когда-либо сталкивался ваш народ. Мы не знаем, как огры обнаружили паразита — или как они смогли заразить ваших лидеров — но Король Гоуг заверил нас, что у него всего достаточно, чтобы заразить все гномье население. Он также настоял, что никакого лечения не существовало.

Толпа разбушевалась, и эльфы и гномы кричали от гнева, горя и неверия.

— Такая реакция была и у нас, — сказал Бронте. — Но Король Гоуг утверждал, что единственное вещество, которое могло сопротивляться дракостомам, было корой, в которой они когда-то находились. И он довольно сильно восторгался, когда рассказывал, что сжег все до последней части Панакес, чтобы получить паразитов.

Бронте помолчал прежде, чем добавить:

— Тогда он нам и поставил ультиматум. Мы могли бы выполнить его требования, и он больше никогда не развяжет чуму. Либо мы могли бы пожертвовать всеми гномьими видами.

— Важно отметить, — влез Член Совета Эмери, — это требования Короля было удивительно приемлемым. Мы предполагаем, что так было, потому что он боялся войны. Он знал, что проиграл бы, если бы выдвинул невыполнимые требования. Таким образом, он выставил требования, которые давали ему преимущества, но также которые мы были бы готовы принять. Выбор был ясен, даже если он все еще причиняет нам всем боль эти века спустя.

— Наше решение было принято с полной поддержкой больных лидеров гномов, — добавил Бронте. — Их единственная просьба состояла в том, что мы защитили остальную часть населения. Они попросили, чтобы мы предоставили вашим людям жилище у нас, зная, что Затерянные Города были единственным местом, куда огры не осмелились бы зайти. Мы обещали, что любые гномы, которые примут решение жить среди нас, будут вольны выбрать ту жизнь, которую захотят. Мы были невероятно благодарны, что вы приняли решение помочь нам, пока живете здесь, и делитесь своим урожаем… но это никогда не было требованием. И никогда не будет. Наше единственное желание состоит в том, чтобы защитить и уберечь ваш вид.

Неловкость воцарилась в аудитории, никто не знал, что сказать. В конечном итоге один из гномов задал вопрос, который никто больше не хотел задавать.

— Что произошло с зараженными чумой?

Члены Совета взялись за руки, и повисла минута молчания.

— Наши врачи никогда не переставали искать лечение, — пообещал Бронте. — Но они не смогли найти его. С последним вздохом ваши лидеры заставили нас поклясться, никогда не говорить никому, что их убило. Они не хотели, чтобы ваша жизнь была омрачена угрозой огров. И они не хотели, чтобы любые другие существа обнаружили существование дракостом, из страха, что они найдут способ вытащить их на свет. И самая последняя их просьба состояла с том, чтобы их принесли в Люменарию, чтобы они приняли свои конечные формы… молчаливое свидетельство злодеяния огров. Вы хорошо знаете эти формы, хотя, вероятно, раньше их не понимали. Они попросили, чтобы мы назвали их Деревом Четырех Сезонов.

Реакция толпы на новость была смесью шока, ужаса и гнева. Но их крики скоро сменились крикам скорби.

— Так Дерево Четырех Сезонов как деревца в Уондерлинг? — спросила Софи Сэра Остина. — Часть ДНК гномов сплетают с семечками, когда они умирают?

— Нет, когда гномы встречают свой конец, они врастают в место своего последнего упокоения. Они живут подобно растениям и становятся растениями, когда умирают.

— Пожалуйста, скажите мне, что каждое дерево не мертвый гном, — попросила Софи.

— Не каждое дерево. Но обычно самые захватывающие.

Софи сомневалась, что теперь когда-либо сможет пройти через лес без грусти. Между тем горе толпы, казалось, превращалось в единый крик… требование справедливости, настолько громкое, оно сотрясало Пюры. Софи видела, как Член Совета Эмери боролся за контроль, но толпа начинала безумствовать. Корни вытянулись из земли и стали неистово колотить о землю, питаемые разъяренными скандированиями гномов.

Наконец другой Член Совета вышел вперед — мужчина с копной темных волос, стянутых в конский хвост. Он сложил руки рупором у рта и издал звук похожий на визг шин, вопли детей и кошачий вой. Звук прошелся по толпе и оставил ошеломленную тишину.

— Спасибо, Ноланд, — сказал Член Совета Эмери, когда Ноланд вернулся на свое место среди других Членов Совета. — Кликун в наших рядах очень полезен. И мы понимаем ваш гнев. Мы слышим ваши крики о действии. Но фактически, лечение все еще не найдено. За века мы исследовали каждого паразита, который когда-либо касался дерева. И мы обыскали все вокруг в поисках других Панакес. К сожалению, мы потерпели неудачу. Нам действительно удавалось создать лекарства, которые замедляют прогресс чумы и облегчают симптомы. Но их недостаточно, чтобы рисковать любыми действиями, которые могут привести к дальнейшему заражению.

— Значит, у зараженных нет надежды? — прокричал кто-то, и Софи могла поклясться, что это была Калла. — И ограм все сойдет с рук?

— В настоящий момент единственный ответ, который мы можем дать, это «да», — сказал Эмери печально. — Мы не можем наказать огров за использование этого оружия, не рискнув тем, что они попытаются напасть на вас здесь, в Затерянных Городах. Даже если мы усилим безопасность, мы слишком мало знаем о том, как они распространяют чуму. И все, что нужно, это один случай, чтобы вызвать вспышку.

Раздался еще более сердитый крик, и Софи приготовилась к новому крику Члена Совета Ноланда. Но перед сценой начала грохотать земля.

Гоблины кинулись перегруппировываться, образуя круг вокруг огромного бурого зверя, выползающего из-под земли.

Это был Король Димитар, король огров.