– Ты же сказала, что разум Алвара не разрушен. – Лицо Фитца не выражало эмоций, но он не смог скрыть хрипотцу в голосе.

– Так и есть, – заверила Софи. – Хотя… шанс есть, но он ничтожно мал. Сейчас в его сознании слишком пусто. В этом и дело. Когда Прентиса забрали из Изгнания, у него были точно такие же мысли.

– Хочешь сказать, когда у него пропало сознание? – уточнил Грейди.

Софи через силу кивнула.

– Никогда не забуду эту бесформенную темноту. Она просто тянется и тянется, и никогда не заканчивается.

– Жизненные показатели тоже сходятся, – тихо добавила Микстура. – У Прентиса были почти такие же, когда я начала лечить его в Каменном доме. Я даже дала Алвару те же эликсиры, и пользы от них было столько же.

– То есть… нужно снять завесу теневой дымки, да? – спросил Фитц, оборачиваясь к Тэму. – Ты ведь так вытащил Прентиса?

– Могу попробовать, – предложил Тэм. – Но, если она будет такой же тяжелой, как и у Прентиса, я ее не подниму – сначала придется отдохнуть.

Софи протянула руку без перчатки.

– Если нужна помощь…

– Ну, посмотрим, что из этого выйдет, – Тэм расправил плечи. Его тень подползла к лицу Алвара и медленно погрузилась под кожу.

Софи приготовилась к оглушающим воплям, которые издавал Прентис, когда с него снимали завесы. Но Алвар молчал.

Потянулись секунды – целых двести семьдесят, – и только потом тень Тэма вернулась на законное место.

– Не могу, – выдохнул он, хватая ближайшее полотенце и вытирая со лба пот.

– Нужна еще энергия? – спросил Фитц. – Я могу попробовать придать сил.

Тэм покачал головой.

– Не в этом дело. Его дымка не тяжелая. Она… липкая.

– Липкая, – повторила Биана с дрожащей ухмылкой, как будто ей хотелось одновременно закричать и рассмеяться.

– Понимаю, не лучшее описание, – пробормотал Тэм. – Но я не знаю, как еще объяснить. За нее не ухватиться. Нет отдельных слоев. А когда я ее толкаю, она сжимается и колеблется, как что-то вязкое и клейкое.

– Не похоже на Прентиса, – сказал Фитц, посмотрев на Софи. – Да?

– А может, разница в том, что у Прентиса разрушен разум, а у Алвара нет, – предположила Микстура. – Или потому что мы пытаемся поднять вуаль куда раньше. Судя по ранам Алвара, еще и дня не прошло. А вуаль с разума Прентиса мы не трогали несколько недель.

– Так… нам его не разбудить? – уточнила Биана.

– Пока нет, – Микстура скривилась, как будто слова горчили на языке.

– Если честно, не понимаю, как они могут быть похожи, – признался Грейди. – Хотите сказать, Совет дал Прентису такое же снотворное?

– Возможно, – осторожно проговорила Микстура.

Софи нахмурилась.

– Но я думала, что Прентис не реагировал на снотворное, которое давал Совет.

– Я тоже, – кивнула Микстура. – Как и любой, у кого разрушен разум.

– Да. Папа не реагировал, – добавил Фитц, и Софи заметила, как побелели его костяшки – видимо, он вспоминал мучительные дни.

В голове всплыло другое душераздирающее воспоминание, и она практически ощутила холодный океанский ветер, дующий у высоких ворот Люменарии, где они с Коллективом обменяли Гетена на свободу Прентиса.

– Бронте сказал, что старейшине Алине пришлось спуститься в Изгнание и использовать свою способность, чтобы успокоить Прентиса, – тихо произнесла она. – Я еще подумала, не могла ли она сделать что-нибудь с Прентисом, отчего его сознание ускользнуло. Может, у «Незримых» есть очарователь, и он точно так же повлиял на Алвара?

– Очарователи на такое не способны, – успокоила Микстура. – Они могут только добавлять: усиливать существующие мысли и эмоции и тем самым манипулировать поведением. Забирать они не умеют – и уж тем более не целое сознание.

– Так… как Алвар с Прентисом оказались в одинаковой ситуации? – не понял Тэм.

– Если честно, не знаю, – созналась Микстура. – Но я не верю в совпадения, особенно учитывая, что мы так и не выяснили, что случилось с Прентисом.

– Кажется, нам стоит поговорить с Советом, – нахмурился Грейди.

– А им точно можно доверять? – спросила Биана. – Потому что вы так говорите, будто они с ним что-то сделали.

– Я сразу так подумала, когда увидела, в каком состоянии они вернули Прентиса, – заявила Микстура. – Но так и не поняла, зачем ему вредить.

Как не поняла и Софи, когда размышляла над этим в прошлом. Такой серьезный вред сказался бы на психике виновника, и она сомневалась, что старейшины пойдут на такой риск – даже Алина.

– Но они могли сделать что-то непреднамеренно, – добавила Микстура. – Поэтому, думаю, нужно прямо спросить, что случилось.

– Орели должна знать, – сказал Фитц.

– Может, и нет, – предупредила Софи. – Ее в Люменарии не было – только Бронте и Эмери. А в Изгнание за Прентисом ходили Алина и Терик.

Микстура нащупала пульс Алвара.

– Все равно лучше начать с нее. Может, она что-нибудь знает или сможет заняться вопросом. Или даже поспрашивать у самих старейшин.

– Утром схожу в Этерналию и запрошу аудиенцию, – решил Грейди.

– Точно, – пробормотала Софи, поднимая взгляд на звезды, сверкающие над головами через окна. – Я забыла, что сейчас ночь.

Напоминание принесло глубокую, почти что болезненную усталость.

– Может, пойдете домой и отдохнете? – предложила Микстура.

– Я останусь с братом, – сказала Биана.

– Я тоже, – согласился Фитц.

– Все равно мы не уснем, – добавила Софи.

– Ну ладно, тогда советую вернуться в коридор, – усмехнулась Микстура. – Раны Алвара заросли, поэтому мне нужно обработать его кожу проявочной пылью, вдруг на нем остались отслеживающие ферменты огров.

Они уже шли к двери, когда Тэм замер.

– Это ты сделала? – спросил он Биану, указывая на свой портрет, лоб которого теперь закрывала косая челка.

Биана кивнула.

– Портрет Лин я тоже поправлю. Если ты хочешь, конечно.

Тэм, улыбаясь до ушей, подошел ближе, разглядывая ее работу. Мазки были торопливыми, а серебряные концы – сероватыми, но портрет наконец стал похож на него.

– Смеешься, что ли? Да я давно не видел ничего подобного!

– Не хочу портить момент, но вам стоит взглянуть, – произнесла Микстура за их спинами.

Все обернулись и увидели на пятке Алвара фиолетовое пятно.

– Я решила начать с ног, раз вы здесь, – объяснила она, присаживаясь на корточки, чтобы разглядеть отметку получше. – Кажется, это какое-то клеймо. Форма очень четкая, и оно вдавлено в кожу.

Софи подошла ближе и сощурилась, разглядывая волнистые линии, огибающие друг друга и закручивающиеся спиралями на концах.

– О чем говорит фиолетовая проявочная пыль? – заинтересовалась она.

– Не знаю, – ответила Микстура. – Я видела только красную и зеленую. Но я не эксперт в огрских ферментах. Утром спрошу леди Каденс.

– Почему не сейчас? – возразила Софи. – Она же часть «Черного лебедя», нет? Мы все здесь. Пусть и она поработает.

– Да, пожалуй, логично, – согласилась Микстура, доставая из кармана Передатчик. – Но чур звоню ей не я. Не хочу столкнуться с гневом разбуженной леди Каденс.

– Я позвоню, – предложила Софи, забирая Передатчик и называя имя, пока не успела струсить.

– Надеюсь, у вас что-то важное! – рявкнула леди Каденс глухим со сна голосом, и экран отобразил ее припухшее лицо. – Желательно, вопрос жизни и смерти.

– Возможно, – ответила Софи. – Что означает фиолетовое свечение?

Леди Каденс зевнула.

– Как будто я знаю, о чем речь.

– О проявочной пыли, – объяснила Софи. – Что означает фиолетовое свечение проявочной пыли?

– Я еще не видела, чтобы что-то светилось фиолетовым, – сказала она. – Точно не синим?

– Сами посмотрите, – Софи поднесла Передатчик к пятке Алвара. – Мы схватили «Незримого» и нашли у него на ноге клеймо, пока проверяли, нет ли на нем каких-нибудь средств слежения.

– Ну, я еще не видела такой цвет проявочной пыли, поэтому не знаю… стойте. Можете выключить свет в комнате?

Тэм щелкнул пальцами, оставляя только лунный свет и фиолетовое сияние, которое стало значительно ярче и начало слегка поблескивать и переливаться.

Леди Каденс пораженно ахнула.

– Пленник ни на что не реагирует?

– Да, – ответила Микстура. – Ни на психологическую стимуляцию, ни на мои лекарства. Вы знаете, что ему дали?

После мучительно долгого молчания леди Каденс произнесла:

– Фиолетовым светятся остатки сопоридина.