Софи затошнило. Прямо посреди гостиной.

Рот заполнился слюной, живот сжался от спазмов – но не успела она сорваться, как в сознании подул белоснежный ветер. Она не почувствовала, как Киф снял с нее перчатку, но была благодарна за яркие, успокаивающие порывы, развеявшие подступающую темноту.

Благодаря этому она нашла в себе храбрость спросить: «Какие именно эксперименты проводила Веспера?»

«Подробностей мало, – ответил мистер Форкл. – Но те, что я нашел, не имеют ничего общего с кошмарами, которые вы сейчас воображаете».

«Раз так, почему вы сразу не сказали?» – поинтересовалась Софи.

«Потому что я знаю, как тяжело вы справляетесь с мыслями об испытаниях, выпавших на долю ваших родителей. И я боялся, что вы решите, будто ваши страхи оправданны».

«Разве нет?»

«Нет». Он был непреклонен – будто приказывал Софи поверить.

И она старалась.

Но не могла.

«Зачем Веспера экспериментировала над людьми?» – спросил Фитц, крепче сжимая ее ладонь.

Мистер Форкл вновь помассировал виски – в этот раз сильнее.

«Судя по ее дневникам, она стремилась понять, как люди способны совершать столь ужасные зверства и не лишаться рассудка. Она считала, что если мы – как вид – не сможем достигнуть такого же уровня безжалостности, то доминирование людей над остальными расами станет лишь вопросом времени».

Все содрогнулись в едином порыве.

«Эксперименты были связаны со снотворным?» – уточнил Алден.

«Вас интересует связь с сопоридином? – догадался мистер Форкл. – Я тоже о ней думал, но ее исследования связаны с изучением сознательного выбора подопытных».

Софи вновь накрыла тошнота.

«Значит… родители точно в сознании».

«Не обязательно, – возразил мистер Форкл. – Мы пока ни в чем не уверены».

«В этом-то и проблема, – выплюнула Софи. – Мы вообще ни в чем не уверены».

Они до сих пор не знали, зачем «Незримым» сопоридин, где найти ее семью, что…

– Дыши, Фостер, – шепнул Киф. – Нужно дышать.

Она не заметила, что перестала.

– Мда, как-то мне не нравится, как все побледнели, – заметила Ро.

– И мне, – кивнул Сандор.

– Вы все рассказали? – спросил Бронте.

Мистер Форкл покачал головой. И все телохранители заворчали, стоило ему закрыть глаза и снова перейти к телепатическому общению.

«Нельзя забывать про время, – тихо сообщил он. – Рунический алфавит записей и отсылки к различным событиям указывают на то, что дневники велись до затопления Атлантиды. За последние несколько недель я провел собственное исследование и нашел в наших архивах давно позабытые заявления о пропаже людей, живших в Атлантиде».

Бронте побелел.

Алден выглядел едва ли лучше.

«Есть записи о действиях Совета?» – спросил он.

«Подозреваю, ответ на этот вопрос содержится в тайнике Финтана, – сказал ему мистер Форкл. – Но… насколько я понял, старейшины списали все на недопонимание».

«Знакомая ситуация», – произнес Алден, кидая на Бронте непривычно холодный взгляд.

Тот отвел глаза.

«Этих пропавших людей нашли?» – вмешался Фитц.

Мистер Форкл провел рукой по лицу.

«Если и нашли, записей не сохранилось. Но… сомневаюсь, что Веспера бы их отпустила. Даже если бы она стерла им память, неожиданное появление свидетельствовало бы о ее преступлениях».

«То есть, она их убила», – выдохнула Софи.

В груди ее закипел черный лед, и Киф придвинулся ближе, посылая новые порывы мягкого сияющего ветра, помогающего разогнать тьму.

«Возможно, они умерли от естественных причин, – напомнил всем мистер Форкл. – Люди недолговечны. Веспера могла держать их в плену до конца дней».

«И чем это лучше?» – поинтересовалась Софи.

Ответа ни у кого не нашлось.

«Сколько людей пропало?» – спросил Фитц.

«В найденных записях нет точного количества. Но можно смело предположить, что несколько сотен».

Бронте тихо выругался.

– О, чудно, – сказала Ро. – Теперь старейшина ругается. Да, вашим телохранителям точно не нужно знать, в чем дело.

Бронте покачал головой и хрипло прошептал:

– Никто не должен узнать.

«Значит, вы тоже заметили?» – уточнил мистер Форкл.

Все взрослые закивали.

«Я не поняла», – расстроенно призналась Софи.

Алден отошел к окну, глядя вдаль.

«Дело во времени».

«И что это значит?» – поинтересовался Фитц.

«Вспомните, что мы рассказываем про Атлантиду на эльфийской истории, – объяснил мистер Форкл. – Злобные жадные люди напали на наших невинных предков, потому что боялись способностей эльфов и жаждали силы».

«Но если Веспера похищала людей и ставила над ними эксперименты – а Совет отказывался расследовать происходящее, – добавил Алден, – то у людей были веские основания бунтовать».

– Ты там дышишь, Фостер? – полюбопытствовал Киф.

Она пыталась.

Но правда оказалась слишком тяжелой. Неподъемной. И дело было не только в Атлантиде.

Эльфы не просто затопили свой сверкающий город в океане. Они разорвали все мирные договоры.

С того момента люди больше не считались «разумным видом» – и не могли знать правду об окружающем их мире.

А виной этому были преступления эльфов.

Чудовище, совершившее их, разгуливало на свободе – и родители Софи были в ее руках…

Она отстранилась от Фитца и Кифа, обнимая себя за плечи и пытаясь успокоиться.

– Поэтому я и не хотел говорить, – пробормотал мистер Форкл.

– Из-за секретов мы и оказались в такой ситуации! – рявкнула Софи. – Если бы Совет не стер Весперу из памяти и не спрятал все в тайник, мы бы уже нашли Сумрак!

– Она права, – заметила Ро.

– Возможно, – ответил Бронте, – но случившееся не изменить.

Софи понимала, что он говорит о прошлом, но в голову все равно пришла мысль, что речь идет и о ее родителях тоже.

А вдруг родители не выдержат – и даже Стиратели не смогут помочь?

Кто-то прижал ее к себе – рук было так много, словно все пытались обнять ее одновременно.

Но даже поддержка – даже шторм ментального ветра Кифа – не справился с зияющей дырой, раскрывшейся в душе.

Она так долго, так упорно держала себя в руках, боролась, отказывалась сдаваться.

Но перед глазами стояли родители, запертые в древней, страшной тюрьме.

– Пожалуйста, скажите, что у вас есть план, как их найти, – взмолилась она.

С каждой секундой без ответа дыра в груди расширялась, Софи утопала в ней – и чувствовала, как исчезает в темной бездне.

Она погрузилась только глубже, когда они начали говорить про обыск Атлантиды, про исследования, про взлом тайников, про создание антидота для Алвара, про встречи с Фэллоном Вакером и стражей Люменарии.

Софи сама не знала, что хотела услышать, но точно не те же никчемные утешения, что и раньше – она не верила, что из них выйдет хоть что-то хорошее.

– Простите, – прохрипела она, вырываясь из удушающих объятий и кидаясь наверх.

Позади раздались возгласы, но она захлопнула дверь – отгородилась ото всех – и зарылась под одеяло, стискивая Эллу.

Она ждала слез. Но на них не было сил. Она оцепенела, потерялась в пустоте, раскрывшейся внутри и поглощающей все вокруг.

Сон тоже не шел – но встать не получалось. Не получалось открыть глаза. Не получалось ответить родителям, зашедшим ее проведать.

– Не надо было рассказывать, – прошептал знакомый голос через какое-то время, и боль наконец добралась до нее.

Она приподняла одеяло, увидела солнечный свет, магната Лето – и поняла…

Школа.

Она пропустила школу.

– Если бы брат был здесь, – вздохнул магнат Лето, опускаясь на дальний угол кровати, – подозреваю, он бы меня отговорил. Он лучше меня понимал, когда остановиться. Но я остался один, и… я принял неправильное решение.

Софи сосредоточилась на хрустальных звездах, висящих над кроватью.

– Если бы вы не рассказали, ничего бы не изменилось.

– Да. Ты бы не изменилась, – заметил он. – Продолжила бы бороться. Держаться. Не стала бы такой.

И тогда Софи заметила его взгляд – полный волнения и неуверенности в себе. И она поняла, что если не исправится, то все вернется к самому началу, когда «Черный лебедь» пытался защитить ее, подсылая записки с расплывчатыми подсказками и загадками.

Поэтому она выбралась из постели и направилась к нетронутой домашней работе.

– Мне уже лучше, – заявила она. – Просто нужно чем-то себя занять.

Он ей не поверил.

Как и Грейди с Эдалин, притаившиеся у дверей и наблюдающие за ней, как за перепуганным зверьком.

Чтобы успокоить их, она попросила приготовить ей завтрак – или обед? А может, и ужин – но, когда Эдалин призвала тарелки с едой, Софи заставила себя съесть все до последнего кусочка.

Вечером заглянул Фитц, и она попыталась искренне ему улыбнуться – попыталась покраснеть от очередного подарка. Но сердце даже не затрепетало, когда он обнял ее и пообещал, что все будет в порядке.

Возвращаться в школу оказалось мучительно, но она заставила себя – заставила себя шевелиться. Все вокруг следили за ней тревожными взглядами, и ей пришлось убеждать их, что все в порядке – лишь бы они продолжали рассказывать, как продвигаются дела, даже если хороших новостей не появлялось.

Поэтому ее жизнь превратилась в бесконечный цикл: учеба, домашнее задание, исследования, разговоры с сестрой, сон – и все по новой. Пусть ей и казалось, что она тонет.

Друзья старались помочь изо всех сил – особенно Киф. Он постоянно дразнил и доставал ее, пытаясь вытащить хотя бы намек на искренние эмоции. Но на них не было сил. Все они уходили на то, чтобы выбираться из постели, есть то, что давали, отвечать на вопросы и не думать о том, сколько проходит дней – и о том, что это значит.

А потом неожиданно наступили экзамены, и она писала их словно в тумане, даже не думая о результатах. Какая разница, если «Незримые» побеждали – и продолжат побеждать, пока не осуществят очередной ужасный план?

После экзаменов друзья попытались отвлечь ее, втянув в празднования – попытались показать разные традиции, которые она пропустила в прошлом году из-за похищения. Но сосредоточиться на них не получалось. Она помнила, что были какие-то игры с призами. И чувствовала, как звенит в ушах заливистый смех. И видела тонны подарков.

Грейди с Эдалин отыскали ее в столовой, где она бездумно рассматривала запакованные свертки, и крепко обняли, поздравляя с переходом на четвертый курс. Они улыбались широко, гордо – с мольбой порадоваться вместе с ними.

– Теперь можно домой? – вместо этого спросила Софи.

Их улыбки угасли.

Она пыталась не замечать, как загнанно они на нее смотрели – пыталась не признавать, что в этот раз сама является источником печали и волнений.

– Забудьте, – вздохнула она. – Можем посидеть еще немного.

– Да нет, дочурка. – Грейди поцеловал ее в макушку. – Пойдем домой. Помочь тебе собрать подарки?

– И не забудь забрать все из шкафчика, – добавила Эдалин.

Сандор отвел ее обратно в холл третьего курса по пустым коридорам – все веселились на празднике, позабыв про исписанные тетради и разбросанные ручки. Она собрала все, что могла, а остальное выбросила и передала тяжелую сумку Сандору.

– Выглядишь ужасно, – раздался за спиной маслянистый голос.

Софи обернулась через плечо и увидела отца Кифа в вычурном серебристом плаще.

– Впрочем, мой сын не лучше, – добавил лорд Кассиус, отступая, – за ним стоял сгорбившийся Киф. – Если бы Фоксфайр не выдавал оценки за экзамены только родителям или опекунам, он бы даже не вспомнил о моем существовании.

– Именно, – буркнул Киф.

– О-о-о, весело! Что, у кое-кого снова проблемы с отцом? – поинтересовалась Ро, выходя из тени. – Ну вот почему у меня никогда нет под рукой ничего вкусного, когда нужно?

Лорд Кассиус цыкнул, приглаживая как всегда безупречные светлые волосы.

– Если у моего сына и есть проблемы, то он сам в них виноват. Я просто-напросто жду, когда он поймет, что оттолкнул не того родителя.

– А я жду, когда он поймет, что оба родителя его не заслуживают! – сорвалась Софи, захлопывая шкафчик.

Лязг металла отдался в теле покалыванием.

Гнев.

Эмоция удивила ее – и не ее одну.

– Ну наконец-то, наша родная любимая Фостер, – Киф ухмыльнулся с изрядной долей облегчения. – Пойдем отсюда.

– Уверен, что это разумно? – окликнул лорд Кассиус. – Вам нужна моя помощь.

– Не слушай его, – прошептал Киф.

– Я бы на вашем месте послушал, – предостерег его отец. – Потому что я знаю, что вы ищете в Атлантиде, Софи. И я знаю, где искать.