Софи никогда бы не подумала, что захочет стать созданием банды убийц – но сейчас она мечтала об этом, как ни о чем в жизни.
Ну что, что мистер Форкл о ней беспокоился?
Это же не значит, что остальной «Черный лебедь» такой же. Грейди был уверен, что они злые, и нужно было доказать его правоту. А о том, как это скажется на ее жизни, она позаботится позже.
Главное – вернуть Алдена.
Для этого нужны доказательства. Что-нибудь, чем можно выманить Алдена из тьмы, запечатать трещины его разума, снова сделать его собой.
– Кто-то должен рассказать все Совету, – произнес Алвар, появляясь ниоткуда.
Софи прижала руку к груди. Интересно, давно он там стоит?
– Могу сходить я, – предложил он, очевидно не глядя на отца. – Полагаю, в данный момент старейшины у себя в офисах.
Тирган поднял руку.
– Думаю, стоит подождать. Надо подготовить комнату, где Алдену будет удобно оставаться. Иначе они переведут его в Изгнание.
Софи попыталась отогнать от себя мысли об Алдене, запертом в одной из увиденных крохотных холодных камер, но они все равно пробрались.
– Но если они узнают, что мы скрываем… – возразил Алвар.
– Не узнают. А если и выяснят, то мы объясним, что хотели убедиться, не изменится ли что-нибудь. Не сомневаюсь, в случае твоего отца они с легкостью пойдут нам навстречу. Он был одним из лучших Эмиссаров.
– Но…
– Подождем денек! – надавил Тирган. – Если они разозлятся, всю ответственность я возьму на себя.
Алвар подступил к Тиргану вплотную.
– Это с каких это пор тебя хоть сколечко забеспокоила судьба моей семьи? Разве ты не должен сейчас праздновать?
– Возможно, мы с твоим отцом расходились во мнениях, но я никогда не желал зла ни ему, ни остальным членам твоей семьи. Я попросту стараюсь помочь, чем могу, и так как среди всех вас я старшее должностное лицо, как я скажу – так и поступим.
Алвар сощурился, но спорить не стал.
– Ладно, тогда пойду проверю, как там сестра, – сказал он и вышел из комнаты.
Тирган протер виски.
– В подобной ситуации из меня не лучший помощник.
– Им понадобится вся возможная помощь, – грустно произнес Элвин. Алден снова затрясся, и он влил ему в рот еще снотворного. – Оно прекращает действовать все быстрее и быстрее.
– И вскоре совсем перестанет. Нельзя повлиять на сознание, когда сознания нет.
– Значит, пока что оно еще есть? – спросила Софи, не в силах скрыть звучащую в голосе надежду.
– Не такое, как ты думаешь, Софи. Когда разрушается рассудок, то он постоянно раскалывается на все более мелкие части. Вначале осколки достаточно большие и отзываются на определенные действия. Но со временем они перестают воспринимать окружающий мир.
– Сколько это займет?
– Для каждого по-разному. У Прентиса процесс шел медленно, потому что его разум был крайне силен.
Разум Алдена тоже был сильным – одним из сильнейших в мире. Софи понадеялась, что у нее было время.
– Ты серьезно думаешь, что ему лучше остаться здесь? – спросил Элвин, вытирая со лба Алдена пот. – Не слишком ли тяжело для семьи?
– Лучше, чем если его запрут в Изгнании. Я там был, и… – Тирган отвел взгляд.
– Он прав, – согласилась Софи, хотя у нее была своя причина оставить Алдена здесь. Ей совершенно не хотелось вновь спускаться в то ужасное место, как только она выяснит, как ему помочь.
Элвин вздохнул.
– Тогда стоит поговорить с гномами. Нужно положить его там, где он не поранится, если начнет метаться.
– И там, откуда не будет слышно его воплей, – дрожащим голосом произнес Тирган.
– Мне, наверное, пора домой, – пробормотала Софи. Она жутко боялась сообщать Грейди с Эдалин печальные вести, но нужно было начать поиск доказательств, чтобы его спасти.
– Я пойду с тобой, – предложил Тирган. – Мне все равно надо поговорить с Грейди.
Он не уточнил, о чем, а Софи решила не спрашивать. Ей и так хватало забот.
Не глядя на бледное бессознательное тело Алдена, она достала домашний кристалл и взяла Тиргана за руку.
Так будет не всегда. В следующий раз она увидит Алдена, когда принесет новости, способные вытянуть его из тьмы.
«Друг? – окликнула Силвени, едва заметила Софи на пастбище. – Друг! Сюда! Летим! Летим! Летим!»
«Силвени, не сейчас, прошу тебя», – передала Софи, массируя виски.
– Что такое? У тебя же не голова болит, да? – спросил Тирган.
– Нет. Просто Силвени меня зовет, и сложно сосредоточиться, потому что мне ее не заблокировать.
Его глаза расширились от удивления, и она осознала, что так и не рассказала о своей необычной связи с аликорном.
– Как думаете, что это значит? – спросила она, закончив объяснять.
– Даже не знаю, что и думать. Я давно подозревал, что умственные способности аликорна из Убежища значительно превосходят остальных известных нам животных. Но я и не думал, что…
– Тирган? Это ты? – окликнул Грейди, стоящий у черного входа. – О, Софи, ты уже вернулась из Эверглена? Как там Алден? У меня не получилось связаться с Деллой.
Софи попыталась придумать, как ответить, но подобрать слова не получалось.
– Может, подождешь на улице, пока я отвечу на их вопросы? – тихо спросил Тирган.
Софи не могла даже передать, насколько сильно она хотела принять предложение. Но она понимала – она нужна Грейди с Эдалин.
– Нет, все в порядке. Я им скажу.
Тирган грустно улыбнулся и протянул ей руку. Лишь через несколько шагов Софи поняла, насколько же естественным был этот жест. Словно Тирган позабыл о своей неловкости рядом с ней. Как будто заступил на место Алдена, сам того не подозревая.
Она была за это благодарна. Но вместе с тем становилось грустно.
– Что случилось? – спросил Грейди, когда увидел их лица. – У Алдена серьезная травма?
– Нам надо многое обсудить, – сказал ему Тирган. – Но, пожалуй, сначала лучше присесть.
Грейди не расстроился. Он был в ярости – в припадке ненависти проклинал Совет, «Черный лебедь», взломы памяти, даже Алдена. Эдалин тоже не расстроилась. Она волновалась – пыталась напоить Софи десятком эликсиров, сколько бы та ни убеждала ее, что все в порядке. Тирган приказал обоим выпить слабое успокоительное, и они наконец остыли, опустившись в свои кресла.
– Завтра надо будет обсудить с Грейди еще кое-что, – сказал Тирган, глядя на друзей, пялящихся в никуда пустыми глазами. – Надеюсь, он успеет принять новости.
Софи тоже на это надеялась.
– Может, мне остаться? Жутко не хочется оставлять тебя одну.
– Я справлюсь. У меня есть Сандор.
Тирган кивнул.
– Должен сказать, ты очень храбро держишься. Алден бы тобой гордился.
Гордился бы?
Или он бы решил, что он важен ей не так, как тем, кто никак не мог прийти в себя?
– Полагаю, благодаря своему воспитанию ты справляешься с горем лучше, чем мы, – добавил он, словно знал, о чем она думает. – Для людей смерть и потери куда более привычны.
– Тогда почему вас не задело так же сильно, как остальных?
Тирган завозился с краями своих рукавов.
– На мою долю выпало больше всего потерь. Ладно, раз ты говоришь, что справишься, то мне пора. Надо многое сделать перед завтрашним походом к Совету. Я вернусь утром.
Софи кивнула.
Тирган взял с нее обещание позвонить, если ей что-нибудь понадобится. А затем исчез во вспышке света, оставляя за собой такую давящую тишину, что Софи чуть не задохнулась.
Сандор помог отвести Грейди с Эдалин наверх, и к тому времени, как они забрались в свою огромную кровать с балдахином, Софи едва стояла на ногах. Она повернулась, чтобы уйди к себе, но почувствовала, что сейчас упадет. Или и правда упала, потому что неожиданно поняла, что Сандор осторожно укладывает ее на кровать.
– Я боюсь, что события сегодняшнего дня вызовут у вас кошмары, мисс Фостер. Не стоит ли вам выпить чай, предложенный Элвином? С сонными ягодами?
– Никакого снотворного.
Сандор вздохнул – хрипло и пискляво, и в другой ситуации Софи бы рассмеялась, – но настаивать не стал. Вместо этого он вытащил из-под одеяла Эллу и протянул синего слоненка.
– Спасибо, – пробормотала Софи, утыкаясь носом между ее ушей.
– Если понадоблюсь – я за дверью, – он хлопнул в ладоши, задергивая шторы и погружая комнату во тьму.
Софи закрыла глаза, ожидая, пока усталость утянет измотанный разум в беспамятство. Но сон все не шел.
Похожий на звуки пилы храп Игги разносился по холодной и пустой комнате. Софи хотелось попросить Сандора остаться на ночь внутри, но она лишь натянула одеяло на голову, крепко зажмурилась и свернулась в калачик, насколько могла.
Но холод сидел внутри. Осколки льда разрезали на части.
Дрожь перешла в судорожные рыдания, сотрясавшие тело так сильно, что Софи гадала, не появятся ли утром синяки, а подушка мокла от холодных слез.
«Друг?»
В голове раздался тихий оклик Силвени, но Софи не ответила, слишком поглощенная горем.
«Друг!» – снова позвала Силвени, в этот раз более настойчиво.
Когда она не ответила, в голове Софи раздалось теплое гудение, мягкое и сладкое, как хруст свежей травы на зубах, порыв ветра в крыльях, нежные прикосновения худой светловолосой девочки, зарывающейся пальцами в ее гриву.
Софи распахнула глаза.
Видимо, Силвени наладила между ними какой-то канал и теперь передавала свои чувства и воспоминания. Паника и инстинкты говорили Софи избавиться от чужеродных мыслей – но чистая простота ощущений успокаивала. Никакого горя. Никаких забот. Лишь простейшее удовольствие от пробежки по полю, покрытому росой, от полета в безоблачном небе, где свежий ветер бьет прямо в лицо. Но сильнее всего были мысли о ней. Силвени делилась воспоминаниями об улыбках и смехе, которые Софи скорее чувствовала, чем видела, и ощущала, как нежные пальцы щекочут ее пушистый нос. От мягких поглаживаний до самых копыт шли мурашки, переполнявшие сердце теплыми вспышками счастья. Они освещали тьму и пустоту на такой глубине, что Софи до этого их даже не замечала – потому что это были не ее чувства.
Они принадлежали Силвени.
Сотни лет она убегала, улетала, пряталась каждый раз, когда к ней приближались. Пока в один день нежный голос не раздался в ее мыслях и не убедил остаться.
«Друг?» – передала Софи, ощущая, как слово кружит и гудит в разуме Силвени, еще сильнее разгоняя одиночество.
«Друг, – повторила Силвени. – Успокойся».
Она произнесла это с нажимом, будто велела Софи расслабиться, и та невольно улыбнулась при мысли, что о ней печется блестящая крылатая лошадь.
Но Силвени отнеслась к своей задаче серьезно. Она переполнила мысли Софи воспоминаниями о ярких пустынных закатах, о залитых лунным светом пляжах с серебряными шапками волн и о пышных зеленых лугах, покрытых цветами всех оттенков радуги. О городах, лесах, островах и ледяной тундре. О пустых, ото всех скрытых местах, будто бы позабытых миром, и о толпах народа, улыбающегося и смеющегося, пока Силвени пряталась в тенях и прислушивалась.
Воспоминаний хватало на две-три жизни, и последней мыслью Софи было удивление, как же одному-единственному аликорну удалось побывать в стольких местах. А затем она наконец погрузилась в сон.