Несколько минут после того, как Алден открыл глаза, прошли в таком ошеломляющем урагане смеха и слез, что Софи только и могла, что держаться и наслаждаться всеобщими возгласами, рыданиями, крепкими объятиями и поцелуями.

Потом вмешался Элвин, убедился, что Софи в порядке, и выгнал всех, кроме семьи, чтобы осмотреть Алдена.

Как только все спустились вниз, старейшины принялись спорить, что делать теперь, и вскоре к ним присоединились Грейди, Эдалин и Тирган. Но у Софи никак не получалось привести мысли в порядок, чтобы тоже поучаствовать в обсуждении. Она не могла поверить, что Алден вернулся.

Когда она выходила из комнаты, он смотрел на нее и улыбался.

Настоящей улыбкой. Своей улыбкой.

– Мы справились, – произнес Киф, приобняв ее одной рукой, а вторую вскинув в воздух. – Команда Фостер – Кифа восторжествовала! И это явно доказывает, что нам надо почаще работать вместе. Уверен, Блестящая Попка бы со мной согласилась, – его улыбка угасла. – Как она там, кстати?

– Ее кости не реагируют на наши целебные эликсиры. Придется ждать, пока она поправится своими силами. И сейчас она не может двигать крылом из-за шины, поэтому, пока ее не снимут, непонятно, сможет ли она летать. Но утром она ходила, ела и пила – и без остановки передавала свои мысли.

– Ух ты, серьезно? Я думал, она больше не сможет.

– Да, я тоже.

Она старалась контролировать свои эмоции, чтобы он ничего не заподозрил, но, потянувшись вырвать зудящую ресничку, все равно ощутила на себе его взгляд.

К счастью, на помощь пришел Элвин.

– Простите, что помешал, – произнес он, когда все замолчали. – Алден хотел бы пообщаться с Софи.

– Удивительно, как все изменилось за две недели, – прошептал Алден, закончив заваливать ее вопросами о том, что произошло, пока он лежал без сознания. – Такое ощущение, будто я все пропустил.

– Не волнуйтесь. Судя по всему, нам предстоит еще много веселья.

– Боюсь, ты права.

Она тоже боялась – хотя после пережитого ей казалось, что она уже с чем угодно справится.

– Я просто рада, что у меня получилось, – тихо произнесла она. – Я не была уверена, потому что вас не учили прятать частичку сознания в закутке. Откуда вы знали?

– Не думаю, что знал, – Алден поглядел в окно. – Я сражался с чувством вины день за днем. Минута за минутой. Только семья придавала мне сил. Я понимал, что они не переживут, если я сдамся, поэтому я держался ради них. Но когда я увидел Прентиса в Изгнании, то мне показалось, что все, конец. Я ощутил раскол, я провалился в него и еще успел подумать: «Я не справился».

– Ваш разум начал рушиться?

Алден кивнул.

– Я никому не рассказал, потому что вернулся и решил, что все еще могу держаться ради семьи. Что у меня хватит на это сил. Что я в безопасности. Но потом я увидел Вайли и подумал о том, что он рос без семьи из-за меня, и…

Его голос надломился, и он вытер слезу.

– Видимо, тогда в Изгнании это ты меня вытащила – может, потому что мой разум только-только начал рушиться, и твоя способность еще работала, не знаю. Но со мной это связано не было. Я был слаб. И во второй раз раскол был слишком большим, слишком глубоким. Я провалился в него, и все рухнуло.

– Видимо, вы удержались за что-то. Иначе вас бы здесь не было.

– Наверное. Я помню, что во время раскола думал о семье, так что, возможно, какая-то часть меня осталась. Но если бы не ты… – он взял Софи за руку, глядя на синяк в форме звезды. – Не знаю, как отблагодарить тебя за все, что ты для меня сделала, Софи – и для моей семьи тоже.

– Вы вернулись. Вот и вся благодарность, которая мне нужна. Просто берегите себя, становитесь сильнее, и, если вновь начнете чувствовать вину, вспомните, что я вылечу Прентиса. Как только Совет мне разрешит.

А если они не разрешат, то она все равно найдет способ. Теперь она умеет телепортироваться. Ей не нужно разрешение, чтобы оказаться в Изгнании.

– Оставь это мне, – сказал Алден, прерывая размышления. – Нам с Советом нужно серьезно поговорить… о многом.

– А вы к этому готовы?

– Скоро буду. Волноваться не о чем.

В ответ на знакомые слова и улыбку Алдена Софи тоже облегченно улыбнулась. И впервые за долгое время действительно в это поверила.

– Нам все еще нужно обсудить аликорна, – произнес Бронте, когда Софи вышла на улицу к старейшинам. Элвин с Тирганом остались дома помогать Вакерам, но Киф присоединился к Грейди с Эдалин.

Софи едва сдержала стон.

– Вы серьезно, Бронте?

– О, еще как. Государственная измена – крайне серьезное преступление.

– Измена? – переспросила она.

– Бронте, мы не станем обсуждать изгнание этой семьи после всего, что они сегодня сделали, – твердо произнес старейшина Эмери.

– Что Софи сегодня сделала, – поправил тот. – И несмотря на то, что лично я не поддерживаю идею о том, что хорошие поступки компенсируют плохие, я не глуп. Я понимаю, что мое предложение отклонят.

Кенрик, Орели, Эмери, Терик и еще два старейшина, чьих имен Софи не знала, закивали. Она мысленно отметила своих сторонников.

– Однако я прекрасно помню признание Грейди, что именно он допустил совершение акта измены – и перед тем, как вы возразите, что он пытался помочь «вылечить» свою дочь, стоит ли мне напоминать о клятве, которую он дал, вступая в должность Эмиссара? О клятве, которая предполагает ставить благо нашего мира превыше собственной жизни? Все мы принесли ту же клятву, и все мы пошли на огромные жертвы ради нее. И мы просто позволим Грейди нарушить ее без всяких последствий, особенно учитывая, что его действия привели к тому, что самое важное существо нашего мира скорее всего стало калекой?

– Эй, да она же просто сломала крыло, – возразил Киф, но попятился, когда Бронте на него обернулся.

– Просто сломала крыло? Для нее это крыло – основной способ передвижения, не говоря уже о возможных психических последствиях. Многие животные, перенесшие серьезную травму, теряют желание размножаться – а иногда даже жить. И я сомневаюсь, что мне нужно напоминать, как нам важно благополучие Силвени.

– Если хотите кого-то обвинять, то выследите нападавших, – не выдержала Софи. – Это они ее ранили.

– О, так мы и поступим, – сказал ей Бронте. – Но решение Грейди все равно подвергло ее опасности.

Софи закатила глаза.

– Я вас умоляю, на пастбище она все равно была в опасности! Нападавшие явно следили за нами и продумывали план. Рано или поздно у них бы появилась возможность.

– Но она им не понадобилась, потому что Грейди подал ее им на блюдечке с голубой каемочкой.

Старейшины принялись тихо переговариваться, и Эдалин взяла Грейди за руку.

– Даже если мы признаем твою точку зрения – а это пока не решено, – через мгновение произнес старейшина Эмери, – я крайне сомневаюсь, что подобный проступок заслуживает изгнания. Особенно учитывая, что аликорн вполне может оправиться.

– «Вполне может» оправиться не значит, что оправится. И нельзя забывать про время, – у Бронте, скрестившего на груди руки, хватило наглости улыбнуться. – Грейди дал слово, что аликорн будет готова к переезду в Убежище к Фестивалю Небожителей в условиях грандиозного представления. В свете этого обещания мы объявили о торжественном празднестве. Отчасти мы хотели успокоить разногласия, вызванные потерей Алдена – в чем, очевидно, мы больше не нуждаемся. Но также мы собирались доказать народу нашего мира, что они могут надеяться и доверять своему Совету. И какое же послание они получат теперь, когда мы не просто отменим шоу, но и покажем им раненого аликорна, который, возможно, никогда не оправится?

Ответа ни у кого не нашлось, и с каждой прошедшей секундой тишина становилась все тяжелее.

– Может, Силвени сможет взлететь, – пробормотала Софи, прекрасно понимая, что шансов на это крайне мало. До Фестиваля Небожителей оставалось всего четыре дня.

– «Может», мисс Фостер? Вы считаете, что мы будем возлагать надежды на «может»?

– Он прав, – произнес старейшина Эмери – хотя радостным он не выглядел. – Нам нужно не просто заменить представление на другое, но и ясно дать понять, что причина изменений не кроется в нашей некомпетентности.

– И лучший для этого способ – сообщить, что виновный наказан по всей строгости закона. Это будет посланием и для нападавших в том числе, что, будем надеяться, предотвратит будущие покушения.

Никто не пошевелился, но Кенрик выступил вперед.

– Я не согласен на трибунал, Бронте. Как бы ты ни изворачивался, ничего из произошедшего не заставит нас запереть Грейди в Изгнании, как какого-то убийцу, – он обернулся к остальным старейшинам. – Это не правосудие. Так мы лишь проявим себя не менее жестокими и безрассудными, чем мятежники, которых стараемся остановить. И если так мы пытаемся доказать, что чего-то стоим, то заслуживаем всей свалившейся на нас критики.

Потянулась пораженная тишина, а затем Орели подошла к нему.

– Согласна.

– Как и я, – произнес старейшина Эмери, а затем прикрыл глаза. – И, насколько я слышу, все остальные тоже согласны.

Хмурое выражение лица Бронте больше походило на оскал.

– Значит, мы просто отпустим его безнаказанным? Такого прецедента мы добиваемся?

Старейшина Терик вздохнул.

– Возможно, мы подберем иное наказание.

Вновь разгорелся горячий спор, в котором старейшины предлагали все, начиная от публичного выбора до перевода Грейди в Убежище на постоянное место жительства.

– Можно мне кое-что сказать? – спросила Софи, устав это слушать.

Все замолчали, и она глубоко вздохнула, пытаясь привыкнуть и принять пришедшую в голову идею.

– Мы ждем, мисс Фостер, – не выдержал Бронте.

Она поглядела на Грейди, напоминая себе, зачем это делает, и произнесла:

– Могу вас заверить: я устрою Силвени впечатляющее появление на фестивале.

– Как? – поинтересовался Бронте. – Световой прыжок не считается, и, насколько мне известно, для телепортации необходим полет.

Софи тоже так думала. Но она поняла, почему чувство, появившееся при телепортации во время побега от нападающих, показалось знакомым. Она его уже испытывала – когда прыгнула на невероятное расстояние во время игры в защиту базы.

Она не мерцала. Она случайно «скользнула» через пространство.

А значит, лететь ей не обязательно.

Нужно просто упасть.

– Я устрою такое «представление», какого вы еще в жизни не видели, – сказала она, надеясь, что голос звучит уверенней, чем она себя чувствует. – А если у меня получится, то вы исполните все свои обещания, и никакого наказания не понадобится.

– И что же это за представление такое? – поинтересовался Бронте.

– Это… сюрприз, – запнулась Софи: она пока была не готова раскрыть свою тайну. Ей придется это сделать – и она сделает. Просто хотелось потянуть время, насколько возможно.

Бронте фыркнул.

– И ты думаешь, что мы слепо поверим, что ты удивишь нас каким-то феноменальным представлением…

– Да. Думаю. Кажется, то, что я сегодня сделала, более чем доказывает, что я способна на то, что многие считали невозможным.

Несколько старейшин согласно забормотали. Бронте закатил глаза.

Софи повернулась к старейшине Эмери.

– Но дайте слово, что вы никого не накажете: ни Грейди, ни Эдалин, ни Кифа, ни Сандора, ни меня. Либо нам ничего не угрожает, либо сделка отменяется.

– И с чего это нам нужно именно твое представление? – рявкнул Бронте. – Мы и сами прекрасно справимся.

– Возможно. Но я смогу выполнить все данные вами обещания и уберечь вас от плохого впечатления – мне казалось, именно этого вы добиваетесь.

– Так и есть, – признал Кенрик. – Я согласен на сделку.

– И я, – согласился старейшина Терик в компании еще нескольких.

Бронте нахмурился так сильно, что лицо будто сжалось. Но он понимал, что выхода нет.

– Ладно, я согласен на вашу сделку – пока. Но если что-то пойдет не так…

Он не закончил, но это было и не обязательно.

Софи очень, очень многого боялась.

Но она перестала бояться себя.

Она справится.

Ей просто нужно было верить в себя. И решиться на первый шаг.