Элизабет нетерпеливо поглядывала в темное стекло вагона и считала остановки, мечтая поскорее добраться до дома, принять горячий душ, выпить свой любимый клюквенный сок и лечь в постель. Осталось проехать еще три станции — это не более десяти минут.
Поезд начал плавно тормозить, приближаясь к следующей станции, и внимание Элизабет привлек средних лет пассажир, по виду преуспевающий бизнесмен, в дорогом пальто из верблюжьей шерсти и с кейсом в руке. Нетвердой походкой он пробирался по проходу к дверям, и когда поезд резко затормозил, сильно качнулся и едва не упал. Было видно, что мужчина пьян. Поезд остановился, вагонные двери разъехались, и пассажир, шатаясь, стал спускаться вниз на платформу. Сделав несколько неуверенных шагов, остановился в растерянности и начал удивленно озираться по сторонам.
— Что за черт? — пробормотал он себе под нос. — Не узнаю свою станцию…
Кондуктор, стоя на ступенях и наблюдая за пьяным пассажиром, улыбнулся и насмешливо крикнул:
— Эй, мистер? Проехали свою остановку?
Мужчина шагнул к вагону, и кондуктор, протянув руку, помог ему подняться по ступеням.
— Не туда приехали?
— Что это? Где я? — удивленно моргая, спросил пассажир и, качнувшись, привалился к стене.
— А что вам надо?
— Мне? Грейт-Нек…
— Так вы, приятель, сели не в тот поезд! — радостно сообщил кондуктор и снова захихикал.
— Разве это не линия Вашингтон? — спросил мужчина.
— Ни в коем случае. Идите обратно в вагон, устраивайтесь в уголке и спите, — посоветовал кондуктор. — А я разбужу вас, когда наш поезд вернется на станцию Пенн. В следующий раз будьте внимательнее и смотрите, в какой поезд садитесь.
— Да? Спасибо… — Мужчина вошел в вагон и, рухнув на первое попавшееся сиденье, мгновенно заснул, захрапев.
Элизабет, наблюдая за этой сценой, улыбнулась. Кондуктор, проходя мимо нее, покачал головой.
— Ну что поделаешь с такими вот пассажирами!
— Думаю, вам следовало внимательнее проверять билеты, — заметила Элизабет. — Ведь в них указан пункт назначения. Когда этот бедняга доберется теперь до дома?
Усмешка на лице кондуктора сменилась раздраженным выражением.
— Мы хорошо выполняем свою работу, мисс Найт. И учить нас, как обращаться с пассажирами, не надо.
«Значит, он меня узнал. Но почему так разозлился?»
— Надеюсь, вы не собираетесь посвятить ваш очередной сценарий работе железнодорожных кондукторов? — внезапно гневно спросил кондуктор, в упор глядя на Элизабет. — Или, например, работе косметички в массажном салоне?
— А почему вы об этом спрашиваете? — растерянно промолвила Элизабет.
— А потому, уважаемая леди, что после очередного показа по телевизору вашего идиотского шоу «Темное зеркало» убивают людей! Я не хочу, чтобы какой-то маньяк убил мою жену или меня. Я работаю кондуктором, а моя жена — косметичкой. Вам понятно?
Губы Элизабет задрожали, она опустила голову и отвернулась. Ну не рассказывать же этому разъяренному служащему, что она пишет сценарии вовсе не для того, чтобы их потом копировал какой-то безумец и воплощал в реальную жизнь? Она просто выполняет свою работу, старается, чтобы каждая серия понравилась зрителям, надеется заставить их задуматься над превратностями судьбы и уж вовсе не помышляет о том, чтобы причинить кому-либо вред!
— Вы поняли? — повторил кондуктор, заглядывая в лицо Элизабет. — Вам-то хорошо: вы богатая и знаменитая, у вас все в порядке. С вами никогда ничего не случится. А знаете, как нам, простым людям, страшно? Постоянно тревожиться за жизнь близких тебе людей, бояться, что с ними может случиться беда? Сознавать, что какой-то безумец, насмотревшись вашего шоу, выходит на улицы нашего города кого-нибудь прикончить?
Кондуктор немного постоял около Элизабет, надеясь получить ответ, но она, опустив голову, молчала, и он возмущенно удалился. Когда его шаги затихли, Элизабет подняла голову и еле слышно прошептала:
— Я все понимаю, абсолютно все. Ведь мне тоже очень страшно.
Убийца на мгновение включил свет в салоне машины, чтобы посмотреть на часы, и усмехнулся. Тридцать пять минут девятого. Ждать оставалось совсем недолго. Он распахнул дверцу, вышел из машины и направился к телефонным будкам, расположенным позади здания железнодорожной станции. Проверил одну, вторую, третью… Что за черт? Вечно они сломаны. Только последний, четвертый телефон-автомат работал. Убийца достал из кармана сложенный листок бумаги, развернул его и начал набирать номер заказа такси. Он проделал эту операцию четыре раза. Сначала заказал такси, стараясь говорить с сильным южным акцентом, во втором случае — густым басом, затем с пьяными интонациями, растягивая слова, и, наконец, последний звонок он сделал, подражая манере бизнесменов, — громко, требовательно и нетерпеливо.
Повесив трубку, убийца вернулся в свою машину, сел за руль и облегченно вздохнул. Все идет по плану. Через несколько минут он уже с усмешкой наблюдал, как к зданию железнодорожной станции начали съезжаться заказанные им такси — ровно четыре автомобиля. Замечательно!
Пол в салоне машины начал тихонько подрагивать: к станции приближался поезд. Убийца снова взглянул на часы и удовлетворенно кивнул. Поезд прибывал, как всегда, точно по расписанию: минута в минуту.
— О Господи, прошу тебя, только не сейчас, — в отчаянии приговаривала Элизабет, пытаясь завести машину. — Ну пожалуйста, давай, моя дорогая старушка!
Но старая «аванти» упорно не хотела заводиться, и вместо урчания заработавшего мотора Элизабет слышала какие-то щелчки и хрипы.
— Ну будь хорошей девочкой, отвези меня домой, — уговаривала она машину, обращаясь к ней, как к живому существу. — А завтра в награду за послушание я заправлю твой бак бензином. Пожалуйста, давай…
Машина не заводилась, и Элизабет, оставив бесплодные попытки, в изнеможении откинулась на сиденье, вдыхая холодный воздух салона автомобиля.
Она вышла из машины, раздраженно хлопнув дверцей, и зашагала к небольшому зданию, в котором помещалась администрация местного таксопарка. Подойдя к окошку, за которым сидел диспетчер, она наклонилась и попросила срочно заказать такси.
— Извините, мисс Найт, — смущенно улыбнулся диспетчер. — Сейчас у нас все машины заняты. Был просто шквал звонков: всем вдруг срочно понадобились такси. Если хотите, подождите, когда вернется первая машина.
Элизабет покачала головой. Нет, уж лучше она отправится домой пешком, так выйдет быстрее. Мысль о теплом уютном доме и возможности наконец лечь в постель с ласково мурлыкающей кошкой, удобно устроившейся у нее в ногах, придала Элизабет решимости.
— Спасибо, — сказала она диспетчеру. — Я доберусь сама. Всего хорошего.
— Как вам угодно, — снова улыбнулся диспетчер. — Только имейте в виду: на улице холодно, и сгущается туман.
Элизабет торопливо шла по тротуару по направлению к Бэй-стрит, на которой находился ее дом, и думала, что диспетчер оказался прав. Вечерний воздух был прохладным, и серая дымка тумана окутывала окрестности, опускаясь все ниже к земле. Здесь, на северном побережье Лонг-Айленда, в это время всегда стояла такая погода. Если в городе вечера бывали холодными, но сухими и ясными, то улицы Порт-Мэдисона погружались в сизую пелену, затруднявшую видимость, и казалось, что с каждой минутой туман упорно завоевывает для себя все новое и новое пространство.
Иногда в сизой пелене образовывались небольшие фигурные просветы, и тогда воображение усталой Элизабет, нервы которой были напряжены до предела, рисовало лицо убийцы. Словно он притаился за стеной тумана, выглядывает из-за него, смотрит на нее и зловеще ухмыляется. Но как он выглядит, этот таинственный призрак-убийца? Воображение рисовало лишь размытый контур, черты лица расплывались, и собрать их воедино никак не удавалось. На мгновение по какому-то едва уловимому штриху Элизабет угадывала образ Фергюсона, но знакомый штрих, мелькнув, таял, и оставалось лишь нечеткое пятно. Казалось, таинственный преступник играет с ней в страшную игру, правила которой он сам придумал и может менять по своему желанию, а ей остается лишь покорно подчиняться им, всегда оставаясь в проигрыше.
Несколько раз Элизабет спотыкалась и, боясь упасть, решила замедлить шаг. Дорога была неровная, растрескавшаяся: могучие переплетенные корни вековых дубов, росших по краю тротуара, пробили асфальт и вылезли наружу. Элизабет внимательно смотрела себе под ноги, но улица, окутанная туманом, была темно-серой и почти ничего не было видно.
Внезапно впереди промелькнула неясная тень, что-то зашуршало и растворилось в тумане. Сердце Элизабет, подскочив к горлу, гулко ухнуло, она испуганно отшатнулась и схватилась рукой за металлическую ограду одного из домов.
«Это пробежала кошка… всего лишь кошка, — лихорадочно твердил ее внутренний голос. — Успокойся, перестань… Нельзя же так себя доводить!»
«А если это убийца? — молнией пронеслась в голове страшная мысль. — Идет за мной, преследует…»
Но почему в таком случае он оказался впереди? И был ли это вообще человек? Нет, это была кошка… Элизабет отпрянула от ограды, несколько мгновений постояла, напряженно вслушиваясь в ночную тишину. Ничего. Ни шелеста ветра, ни движения, ни шагов, только глухой стук собственного сердца, готового вырваться из груди.
«Для чего убийце пугать тебя? — Неожиданный вопрос отвлек Элизабет от кошмара, творившегося в ее душе. — Чтобы ты умерла от разрыва сердца, лишив его возможности продолжать свою преступную деятельность? Нет, похоже, пока это не входит в его планы».
Элизабет несколько раз глубоко вдохнула сырой холодный воздух, пытаясь успокоиться, а потом заставила себя пойти дальше. Она уже почти пришла — еще один поворот, и покажется ее дом. Точнее, не покажется, а она различит в густом тумане его хорошо знакомые очертания.
Элизабет плотно сжала губы и решительно двинулась дальше, запрещая себе прислушиваться к тому, что происходит вокруг. Ее шаги отдавались тихим равномерным эхом, и Элизабет уже почти забыла о странном видении, мелькнувшем минуту назад впереди, как вдруг почувствовала, что позади нее что-то происходит. Шаги… Один, другой, третий… Кто-то идет вслед за ней, стараясь попасть в такт ее шагам, но не делает попытки приблизиться. Легкие, почти бесшумные шаги, крадущиеся, осторожные.
«Это всего лишь эхо, — мысленно твердила она себе. — Эхо так причудливо звучит в густом тумане».
Она замедлила шаг — невидимка последовал ее примеру. Она пошла быстрее — человек сделал то же самое. Паника все сильнее охватывала Элизабет, ледяной рукой сжимала горло, лишая сил двигаться и способности принимать решения. Мысли, отрывочные, неясные, лихорадочно мелькали в голове, проносились какие-то варианты дальнейших действий, но ничего конкретного, а главное, разумного, она придумать не могла. Шаги упорно продолжали звучать в ночной тишине, преследователь неумолимо двигался за ней, не приближаясь, но и не отставая.
Рука Элизабет в тонкой кожаной перчатке машинально потянулась к сумочке, в которой лежали ключи от дома и «мейс» — газовый баллончик. В ушах зазвучали слова инструктора курсов по самообороне, которые Элизабет в свое время посещала. Вспомнилось все: что делать, если преступник нападает на тебя сзади, как попытаться повернуть голову, чтобы он не имел возможности задушить тебя, каким боком резко повернуться, как взмахнуть рукой… Как брызнуть в лицо бандиту «мейсом», самой не пострадав при этом…
Внезапно ее осенило. Гастроном! Господи, ну конечно, гастроном деликатесов «Морской пейзаж», в который она заходила почти ежедневно! Он славился тем, что работали в нем очень любезные продавцы, всегда задерживающиеся за прилавком, если хоть один припозднившийся посетитель оставался в помещении или намеревался войти внутрь. Да и сама Элизабет, часто забывая о том, что время работы магазина уже закончилось, приходила туда покупать сдобные булочки, хлеб, сандвичи и мясо индейки. Она была хорошо знакома с продавцами — Джоном и Фрэнком, и они всегда радостно приветствовали ее появление.
«Господи, только бы они еще не ушли, — с надеждой думала Элизабет, торопясь к зданию гастронома. — Только бы не закрыли магазин…»
Элизабет осмелилась обернуться, и тотчас же ледяная волна страха окатила ее с головы до ног: из густого тумана проступил чей-то силуэт — неясный, расплывчатый, но это был силуэт человека, упорно следовавшего за ней по пятам. Оказывается, он находился совсем близко от нее, значительно ближе, чем она предполагала! У Элизабет перехватило горло, стало трудно дышать. Она из последних сил рванулась вперед, заметив освещенную витрину магазина и стоящего на маленькой лестнице продавца, Большого Джона, как она его называла. Джон переставлял товары на верхней полке и, услышав отчаянный стук в дверь, мгновенно обернулся и взглянул в окно. Быстро спустился с лестницы, подошел к двери, и, пока он ее открывал, Элизабет заставила себя снова обернуться. Темная расплывчатая фигура исчезла, словно растворившись в серой пелене тумана, но ощущение очень близкой опасности осталось. Она чувствовала его присутствие, ощущала его каждой клеточкой своего тела.
Большой Джон распахнул дверь, и Элизабет бросилась ему навстречу.
— Джон, это я, Лиз! — закричала она. — Впусти меня!
Большой Джон — высоченного роста и внушительных размеров жизнерадостный мужчина — приветливо улыбнулся и посторонился, впуская Элизабет. Дивные запахи сандвичей с индейкой, немецкого картофельного салата, тепло и уют, царящие в магазине, немного успокоили Элизабет, паника отступила, и она снова позволила себе взглянуть через освещенную витрину на улицу. Никого…
— Привет, Лиз! — радостно воскликнул Большой Джон. — Решила на ночь глядя побаловать себя сандвичем с индейкой? Правильно. — Но, внимательно взглянув на свою старую знакомую сквозь стекла очков в тонкой золотой оправе, Джон заметил ее мертвенную бледность и расширенные от страха глаза. — Что-то случилось? — встревоженно спросил он. — Лиз, что произошло?
— Точно не знаю, — пробормотала она, всматриваясь в освещенную витрину. — Мне показалось, что всю дорогу за мной кто-то шел.
— За тобой кто-то шел? — озабоченно переспросил Джон. — Ты видела этого человека?
— Видела, но одно лишь мгновение, — ответила Элизабет. — Джон, можно я у тебя немного побуду?
— Лиз, о чем ты спрашиваешь? Разумеется! — Джон нахмурился, но, видя ее испуг и растерянность, бодро произнес: — Знаешь, Лиз, я думаю, за тобой шел один из твоих фанатов. Ведь у тебя их много, не так ли?
— Нет, едва ли это был фанат. — Она с сомнением покачала головой. — Фанаты так себя не ведут. Нет, это был не фанат… — Элизабет прижала руки к груди и в отчаянии вскричала: — Джон, какое счастье, что ты был в магазине! Что бы я делала, если магазин оказался закрыт? Господи… — Ее голос дрогнул, и она прервала себя на полуслове, ясно представив, что случилось бы с ней, если бы Большой Джон уже ушел домой. Преследователь настиг бы ее, схватил и… Ведь он убийца? Тот самый маньяк, который охотится за людьми, выбирая себе в жертву невинных?
Внезапно Элизабет охватила смертельная слабость, колени задрожали, голова закружилась, и перед глазами все поплыло.
— Лиз, тебе нехорошо? — взволнованно спросил Джон, взяв ее за руку и осторожно, боясь, как бы она не упала, подводя к стулу. — Посиди немного, приди в себя, а я принесу тебе чашечку горячего кофе.
Элизабет бессильно опустилась на стул и закрыла глаза. Нельзя больше об этом думать, нельзя. Она в безопасности, рядом с ней Большой Джон — надежный человек, который не оставит ее в беде.
— Лиз! — раздался над ее ухом голос Джона. — Я принес тебе кофе.
Она открыла глаза, заставила себя улыбнуться, взяла чашку с кофе и сделала несколько глотков.
— Лиз, если ты уверена, что за тобой шел не безобидный фанат, а кто-то… другой, — Джон с тревогой вгляделся в ее бледное лицо, — то мы должны немедленно сообщить в полицию. Давай я позвоню?
Элизабет покачала головой, раскрыла сумочку и вынула визитную карточку Ника О'Коннора, которую он вручил ей в во время разговора в баре Майкла Донахью.
— Я сама позвоню, Джон. Могу я воспользоваться твоим телефоном?
— Лиз, что за вопрос? — Джон наклонился к прилавку и достал оттуда телефонный аппарат. — Мы же с тобой старые друзья!
Дрожащими руками Элизабет набрала номер, указанный в визитной карточке, и пока в телефонной трубке звучали длинные гудки, снова вспоминала только что пережитый кошмар. Если бы она твердо знала, кто крался за ней по пятам, то она бы… А что, собственно, она бы сделала? Этот простой вопрос поставил Элизабет в тупик…
— О'Коннор слушает, — раздался на другом конце телефонного провода сонный голос Ника, и Элизабет смутилась. Время позднее, он давно уже спит, а она разбудила его. Элизабет представила, как Ник лежит на кровати: его светлые волосы растрепались, широкая грудь обнажена, рука тянется к телефону, берет трубку…
«Господи, о чем ты думаешь? — мысленно прикрикнула она на себя. — Разве сейчас время для фантазий?»
— Это Элизабет Найт, — торопливо проговорила она в трубку. — Извините за столь поздний звонок, но…
— Все в порядке, — отозвался Ник, и Элизабет услышала, что сонные интонации из его голоса исчезли. — У вас что-то случилось?
— Какой-то человек преследовал меня от самой станции.
— Вот как? Висел у вас на хвосте? — взволнованно произнес Ник. — Вы запомнили номер его машины?
— Нет, вы не поняли: я шла пешком, а он неотступно следовал за мной. Моя машина сломалась.
— Ясно… — В голосе Ника она уловила явный упрек. В самом деле, разве можно вести себя столь беспечно, разгуливая по улицам, когда зловещий убийца еще не пойман? — Вы смогли бы описать его внешность?
— Нет. На улице густой туман и темно. Я видела лишь его силуэт.
— Где вы сейчас находитесь? Дома?
Элизабет подняла голову и взглянула на Джона, который снова переставлял товары на полке, делая вид, что не слышит разговор.
— Нет, я забежала в гастроном, где работают мои хорошие знакомые, — объяснила Элизабет. — Надеюсь, они отвезут меня домой. — Она снова взглянула на Джона, теперь уже вопросительно, и он утвердительно кивнул.
— Хорошо, — отозвался Ник. — Поезжайте домой и ждите меня. Я буду у вас через полчаса.
— Но это, наверное, неудобно… — слабо запротестовала Элизабет, надеясь в душе, что Ник не передумает. — Время позднее, и вы…
— Я буду у вас через полчаса, — твердо повторил О'Коннор. — Ждите меня. Не забудьте запереть дверь. Не открывайте никому, кроме меня. Вы поняли? — И, неожиданно усмехнувшись, шутливо добавил: — Не забывайте вытирать руки насухо, когда беретесь за электроприборы.
— Я буду помнить, — улыбнулась Элизабет. — Вы, наверное, всегда напоминаете об этом своей младшей сестре?
— Разумеется, ведь я ее старший брат.
— Как хорошо иметь старшего брата!
— Итак, собирайтесь домой, а я скоро буду у вас. — Ник повесил трубку.
Элизабет тоже положила трубку и с виноватым видом посмотрела на подошедшего к ней Джона.
— Мне бы не хотелось тебя беспокоить…
— Лиз, перестань! — Он махнул рукой, снял фартук и добавил: — Мы же с тобой старые приятели, не так ли? Я с радостью отвезу тебя домой.
— Джон, ты так любезен…
— Лиз, я делаю это для тебя не бескорыстно! — шутливо заявил он. — Рассчитываю, что когда-нибудь ты пригласишь меня сниматься в твоем шоу.
— И на какую же роль ты претендуешь? — улыбнулась она.
— На любую, только не на роль продавца, — ответил Джон. — Я бы хотел сыграть нефтяного магната или секретного агента. Возьмешь?
— Непременно, Джон!
Элизабет смотрела из окна новой машины Джона «камаро» на темную Мэйн-стрит, пытаясь заметить одинокую фигуру своего недавнего преследователя, но улица была пуста, и ни одного прохожего она не увидела. Наверное, он сообразил, что Элизабет позвонила из магазина в полицию, и благоразумно предпочел исчезнуть. Но куда? А если он поджидает ее около дома? При этой мысли Элизабет вздрогнула.
Господи, что же получается? Она всегда так любила свой дом, его уют, тепло, красивую и удобную обстановку! Она специально купила его в Порт-Мэдисоне — подальше от шумных улиц, надоедливых фанатов и назойливого внимания прессы. Здесь она чувствовала себя не знаменитостью, не телезвездой, а обычной молодой женщиной. Элизабет ходила по магазинам, покупала молоко, хлеб и другие продукты; когда выдавалось свободное время, подолгу гуляла в живописном местном парке, присаживалась на скамейку, ела сандвичи, любуясь на плавающих в озере лебедей. Она чувствовала себя абсолютно спокойной, защищенной, никто не докучал ей вниманием или вопросами, никто не мешал вести обычную, тихую, размеренную жизнь. И вот теперь… Мысль о доме, который она всегда так любила, внушает ей страх. Ее безопасность нарушена, и ей негде укрыться от преследователя. Господи, как же она его ненавидит, этого неведомого ей призрака! Или хорошо знакомого?
Джон включил радиоприемник, салон машины наполнился негромкой лиричной музыкой, но и она не успокоила Элизабет. Страх, ставший уже привычным, сменился отчаянной, лютой ненавистью. Элизабет пыталась мысленно убедить себя, что ненависть — плохое чувство, она подтачивает душу, разрушает ее, но голос разума подсказывал ей иное. Ненависть закаляет человека, придает ему силы, создает ощущение защищенности перед лицом врага.
— Ну вот мы и приехали! — Голос Джона вывел Элизабет из задумчивости, она вскинула голову, посмотрела ему в лицо и смутилась. За время поездки она не проронила ни слова, и Джон, должно быть, обижается.
— Извини меня, — виновато произнесла Элизабет. — Сегодня у меня выдался тяжелый день, и я плохая собеседница.
— Лиз, о чем ты говоришь! Я все понимаю. Представляю, как ты испугалась, когда заметила, что за тобой кто-то идет!
Он распахнул дверцу и хотел выйти из машины, но Элизабет жестом остановила его.
— Джон, не надо меня провожать, — слабо улыбнулась она. — Ты только подожди и посмотри, как я буду входить. Если все в порядке, то уезжай.
— Лиз, может, мне все-таки пойти с тобой? — с сомнением проговорил он. — Время позднее, мало ли что…
— Нет, Джон, все в порядке. Ты и так мне помог, спасибо.
— Лиз, перестань меня благодарить! Ты же знаешь, как я к тебе отношусь!
Она кивнула, снова улыбнулась, вышла из машины и зашагала по тропинке, ведущей к дому.
Элизабет поднялась по каменным ступеням, достала ключ, отворила дверь, включила свет и шагнула в холл. Окинула его быстрым внимательным взглядом, пытаясь заметить следы чужого присутствия. Все в порядке, никто не пытался проникнуть в дом. Элизабет вернулась на крыльцо и помахала рукой сидящему в машине Джону. Через мгновение она услышала звук отъезжающего автомобиля и наклонилась погладить вышедшую ее встречать кошку.
— Кэти, как ты поживаешь? — ласково проговорила Элизабет, почесывая кошке за ушами. — Соскучилась, да?
Вдруг чья-то рука схватила ее за локоть и несильно сжала. Элизабет дернулась всем телом, в ужасе отпрянула и… увидела Дэвида Фергюсона. Захлестнувшая ее волна страха намертво сковала все движения, и Элизабет обреченно поняла, что у нее нет сил даже бежать. Да и куда? Он здесь, стоит на крыльце, рядом с входной дверью, и, конечно, не выпустит ее. Фергюсон — убийца ее младшей сестры. Теперь она от него ничем не защищена — ни тюремными решетками, ни охранниками в зале суда… Значит, это он преследовал ее от самой станции и до магазина? Он — тот психопат, убийца, который копирует ее сценарии и воплощает в жизнь? Или… кто-то другой, похожий в своем безумном упорстве на Фергюсона?
— Дэвид, что ты здесь делаешь? — прерывающимся от страха голосом спросила Элизабет. — Как ты оказался у моего дома?
— Я ждал тебя. Мне надо с тобой поговорить, — хрипло ответил Фергюсон, глядя на нее тоскливыми глазами. — Мне необходимо с тобой поговорить, — настойчиво повторил он.
Ему надо… Ему необходимо… Те же слова он много раз повторял и раньше, и на судебных заседаниях в том числе. О чем она может говорить с человеком, убившим ее младшую сестру? Перед мысленным взором Элизабет снова промелькнула ужасающая картина, которую она застала, придя однажды домой, десять лет назад: белое мертвое лицо Марти, растекшиеся по полу лужи крови, разорванные простыни на постели, обрывки веревки… И вот теперь перед Элизабет стоит человек, совершивший это чудовищное злодеяние, и желает с ней побеседовать!
Неожиданно Элизабет захлестнула ярость, страх исчез, и в голове молнией пронеслась мысль: если бы сейчас у нее в руках было оружие, она, ни секунды не раздумывая, применила бы его. Пустила бы пулю в лоб этому мерзавцу… Нет, не сразу: она бы нарочито долго целилась, наслаждаясь его ужасом и беспомощностью перед лицом неминуемой смерти. И Фергюсон бы пережил то, что десять лет назад испытала несчастная Марти!
— Неужели ты не понимаешь, что тебе нечего здесь делать? — негодующе бросила Элизабет, глядя в упор на Фергюсона. — И говорить нам с тобой тоже не о чем!
— Да, Элизабет, я знаю, ты не желаешь меня видеть и общаться со мной, — торопливо забормотал Фергюсон, избегая ее яростного взгляда. — Но ты должна меня выслушать, я хочу, чтобы ты поняла…
— Что? — гневно выкрикнула Элизабет.
— Ты должна понять, что я тебя люблю. Я любил тебя всегда, с самой первой минуты… — Внезапно он схватил ее за запястье, и Элизабет, вздрогнув, отшатнулась, прижавшись спиной к холодной стене дома. Рука Фергюсона была ледяной и влажной. — Всегда, — повторил он и хрипло прошептал: — Запомни, Элизабет: нас с тобой разлучит только смерть.