— Ник, она такая симпатичная… но я не знаю, как к ней обращаться, — донесся до Элизабет взволнованный девичий голос.

Элизабет остановилась на нижней ступеньке лестницы, ведущей в квартиру О'Конноров, и улыбнулась. Юный голос, вне всякого сомнения, принадлежал Нине. При мысли, что Нина и Ник не догадываются о ее появлении, Элизабет смутилась и хотела уже подниматься дальше, но вопреки правилам этикета, запрещающим подслушивать чужие разговоры, решила все-таки задержаться на несколько секунд и услышать ответ Ника.

— Ты не знаешь, как вести Себя с людьми, которых мы позвали в гости? — раздался насмешливый, но тоже немного взволнованный голос О'Коннора. — Нина, ты меня удивляешь! Веди себя естественно, вежливо, приветливо, не употребляй своих любимых словечек из молодежного жаргона — и через пятнадцать минут Элизабет почувствует себя как дома.

— А когда она появится, Ник?

— Ты задаешь мне этот вопрос уже третий раз, Нина! Я же тебе говорил: Элизабет придет с минуты на минуту. Мы шли с ней вместе, но потом она сказала, что ей надо задержаться, и обещала прийти как можно скорее. Знаешь, я думаю…

Решив, что дольше скрывать свое присутствие неприлично, Элизабет сделала несколько громких шагов по лестнице и крикнула:

— Есть кто-нибудь дома?

— Вот, слышишь? Она пришла, — донесся до Элизабет со второго этажа шепот Нины. — Иди, встречай! Нет… подожди, Ник. Посмотри, как у меня прическа? Не растрепалась? А как я выгляжу? — торопливо спросила сестра.

— Как всегда, отлично, малышка!

— Не смей меня называть малышкой. А в присутствии Элизабет Найт и подавно. Слышишь, Ник?

— Успокойся, не буду! — донесся до Элизабет веселый голос О'Коннора. Он появился в дверях и начал спускаться, чтобы встретить Элизабет.

— Привет! — воскликнула она и улыбнулась, заметив в руках у Ника кухонное полотенце и столовое блюдо.

— Рад, что ты пришла. — Он перекинул полотенце через плечо и взял у Элизабет несколько свертков. — А мы с Ниной не слышали звонка. Проходи, пожалуйста. Что в свертках?

— Так, купила кое-что к празднику, — ответила Элизабет, но по ее лицу Ник догадался, что это подарки.

— Лиззи, ну зачем ты все это купила? Не надо было…

— Нет, надо! — с улыбкой возразила Элизабет. — Разве я не могу купить небольшие сувениры людям, пригласившим меня отпраздновать вместе с ними Рождество?

Ник смущенно пожал плечами и, когда они с Элизабет очутились в просторном холле, куда выходило несколько дверей, положил свертки на низенький старый столик. Одна дверь была распахнута, и Элизабет, мельком взглянув в дверной проем, догадалась, что это гостиная. Небольшая, но очень уютная, обставленная старомодной мебелью комната, с нарядно украшенной рождественской елью в центре. Из гостиной доносилась восхитительная смесь ароматов — свежей хвои и вкусной пищи.

— Ник, я очень рада, что ты пригласил меня! Рождество — мой самый любимый праздник.

— Мы тоже очень рады, что ты согласилась принять наше приглашение! Уверен, ты быстро подружишься с мамой и Ниной. А вот, кстати, и моя младшая сестра. Знакомьтесь!

Элизабет увидела юную девушку, выглядывающую из-за спины Ника, и улыбнулась. Нина была действительно очень хорошенькой — именно такой ее и описывал Ник. С точеной стройной фигуркой, выразительными карими глазами, чуть смуглой нежной, шелковистой кожей, пышными волнистыми темными волосами.

Нина сделала шаг по направлению к Элизабет, протянула руку, но, внезапно смутившись, спрятала руку за спину и отвела взгляд.

— Здравствуй, Нина, — приветливо улыбаясь, сказала Элизабет. — Очень рада с тобой познакомиться. Ник мне много о тебе рассказывал.

— Здравствуйте, — покраснела Нина. — Мне тоже очень приятно с вами познакомиться. И брат тоже мне много рассказывал о вас, то есть… — Она смутилась и, опустив голову, быстро сбивчиво проговорила: — То есть не много, но кое-что… — И, с подозрением покосившись на старшего брата, спросила у Элизабет: — А что Ник говорил вам обо мне?

— Восхищался твоей красотой, рассказывал, как ты хорошо помогаешь маме обслуживать покупателей… — Элизабет лукаво улыбнулась. — Рассказывал, как ты присматриваешь за ним, хотя он намного старше тебя, опекаешь его.

Нина с довольным видом рассмеялась, и Элизабет внутренне успокоилась. Первые минуты общения с сестрой Ника О'Коннора прошли удачно, но впереди ее ждала встреча с Розмари…

— Я, конечно, стараюсь присматривать за Ником, но он — старший и не всегда меня слушает, — притворно вздохнула Нина.

Заметив, что Ник на секунду отвернулся, Элизабет приблизилась к Нине, украдкой отдала ей один из свертков и прошептала:

— Нина, где можно спрятать подарок для Ника, чтобы он раньше времени не обнаружил его?

— Пойдемте в мою комнату. Там Ник его никогда не найдет. — Нина сделала приглашающий жест и направилась в глубь холла, Элизабет задержалась на мгновение, шагнула к Нику и тоже шепотом сказала:

— Этот сверток надо спрятать, чтобы Нина раньше времени его не увидела. Поможешь?

— Разумеется! — бодро отозвался Ник. — Ты не забыла, что у нас в доме есть надежный сторож, которому можно поручить охрану любого предмета?

Нина, услышав слова брата, обернулась и остановилась.

— О ком это ты говоришь? — улыбаясь, спросила она. — О нашем Геркулесе?

Услышав свое имя, из холла появился пес и подошел к ним. На его мощной шее по-прежнему красовался алый бантик, правда, один конец его был немного изжеван.

— Геркулес, что случилось с бантиком? — Элизабет наклонилась к бульдогу и погладила его по голове. — Тебе надоело носить бантик, и ты решил избавиться от него?

— Охраняй вот этот сверток! — приказал Ник. — Неси службу!

Он положил пакет на пол, и Геркулес, засопев, с важным видом уселся около него.

— Вижу, тебе нравятся крылатые лошади, — с интересом оглядывая комнату, заметила Элизабет.

Комната младшей сестры Ника поражала изобилием изображений Пегаса: обои, покрывало на постели, занавески на окнах, салфетка на журнальном столике — всюду были крылатые кони.

— Я вообще люблю животных и птиц — реальных и выдуманных, — призналась Нина. — А мифических крылатых коней просто обожаю!

— А ты знаешь, что символизирует Пегас? — спросила Элизабет. — Он символизирует поэтическое вдохновение, — объяснила она, и неожиданно ее взгляд стал печальным.

— Элизабет, что с вами? — Нина подошла к ней и участливо заглянула в лицо. — Вас что-то расстроило?

— Нет, но… — Нахлынувшие воспоминания о младшей сестре, трагически погибшей десять лет назад, были так мучительны, что Элизабет не могла не поделиться ими с Ниной, хотя сознавала, что за несколько часов до веселого праздника грустные откровения не вполне уместны. — У меня была младшая сестра, — тихо сказала она, присаживаясь на диван, — и, глядя на твоих крылатых коней, я вспомнила, что Марти очень нравился мифический зверь единорог. Его изображения висели у нее повсюду: на стенах, на календарях, на плакатах… Она была примерно твоего возраста, немного моложе, когда… — Элизабет запнулась и замолчала.

— С ней что-то случилось? — сочувственно спросила Нина и ласково прикоснулась к руке Элизабет.

— Да, Марти умерла. — Элизабет мысленно отметила, что сострадание к людям — семейная черта О'Конноров.

— Я очень сожалею, — тихо промолвила Нина, опустив голову. — У меня никогда не было сестры, но зато у меня есть брат. Он, конечно, намного старше меня, но я все равно беспокоюсь о нем, особенно когда он на работе.

— Ты его очень любишь?

— Ника? — улыбнулась Нина. — Люблю, хотя и не подаю виду. Но очень, очень за него переживаю. Боюсь, как бы с ним не случилось такой же трагедии, какая много лет назад произошла с нашим отцом. Он тоже работал в полиции, — пояснила она. — Однажды отец поехал на задание, и его застрелил преступник.

— Ужасно, — вздохнула Элизабет. — А ты помнишь отца, Нина?

— Нет, когда его убили, я была совсем маленькой. Знаете, мама и Ник до сих пор тоскуют об отце и вспоминают о нем каждый день. — Она помолчала. — Элизабет, пойдемте в гостиную? Я познакомлю вас с мамой. Она и Ник ждут нас.

— Да, Нина, пойдем, — кивнула Элизабет. — Я мечтаю познакомиться с твоей мамой. — Они покинули комнату и пока шли по коридору до гостиной, Элизабет тихо говорила: — В такой радостный день, как сегодня, не надо печалиться и предаваться грустным воспоминаниям. Но когда мы сядем за стол и начнем отмечать наступающее Рождество, каждый из нас обязательно вспомнит об ушедших от нас навсегда близких людях. Ведь они живут в наших сердцах и душах: и ваш с Ником отец, и моя любимая сестра Марти. Если бы ты знала, Нина, как она любила Рождество!

— Я тоже очень люблю Рождество, — улыбнулась сестра Ника и, неожиданно рассмеявшись, воскликнула: — Мы совсем забыли о Геркулесе! Пойдемте скорее, посмотрим, что там осталось от свертка, который ему доверили охранять!

Праздник удался на славу. Ник не мог припомнить, когда в последний раз у него было такое превосходное настроение, а в душе царили мир и покой. Кем он был до знакомства с Элизабет Найт? Обычным молодым мужчиной, который, разумеется, встречался с женщинами, но внутренне ощущал себя беззаботным холостяком, не несущим ответственности за свои любовные приключения. Встреча с Элизабет Найт круто изменила его взгляды на жизнь, и он давно признался себе, что не только влюблен в нее, но чувствует себя ответственным за ее безопасность и жизнь.

И Ник не помнил, когда испытывал столь сильное душевное волнение в присутствии женщины. В течение всего праздничного вечера он постоянно смотрел на Элизабет, опасался, вдруг ей что-то не понравится, не знал, удастся ли Элизабет подружиться с «его женщинами» и какое она произведет на них впечатление.

Но к счастью, встреча Рождества прошла великолепно: очень естественно и радостно. Все наслаждались необычайно вкусными блюдами, приготовленными Розмари О'Коннор, пили замечательное вино, весело и дружно пели ирландские и итальянские рождественские гимны, а потом Ник с выражением и чувством декламировал отрывки из поэмы Дилана Томаса «Дети Уэльса встречают Рождество». После праздничного ужина Розмари и Нина удобно устроились на диване, Ник предложил Элизабет кресло, сам сел в старое отцовское кресло рядом, а Геркулес улегся на полу у его ног и заснул. Погасили свет, зажгли лампочки на рождественской ели и включили запись «Аве Мария».

В первые минуты встречи Розмари, как и ее дочь Нина, чувствовала себя немного скованно в присутствии гостьи, но, к радости и удивлению Ника, Элизабет обладала редким даром располагать к себе людей. Она сразу предложила Розмари помочь накрыть стол и так ловко и красиво сервировала его, что Розмари невольно залюбовалась. Ник-то знал, почему Элизабет умеет так быстро и хорошо накрывать на стол: она рассказывала ему, что некоторое время назад, еще до того как стала известной на всю страну ведущей телешоу, подрабатывала официанткой в баре Майкла Донахью.

Во время праздничного ужина Элизабет и Розмари оживленно разговаривали, обсуждая последние новости и делясь кулинарными рецептами. Складывалось впечатление, что они давно и хорошо знакомы. Элизабет так быстро и органично вписалась в его семью, что Ник даже немного удивлялся, хотя, разумеется, был очень этому рад и уже мечтал о том, что, возможно, скоро в его семье будет не две, а три «любимые женщины».

Единственное, что немного омрачало Нику праздник, — настойчиво приходящие в голову мысли о недавних убийствах, совершенных неизвестным маньяком. Или известным? Кто этот кровавый маньяк? Дэвид Фергюсон или неизвестный пока ему человек? Кто звонил рано утром Элизабет? Она сказала: убийца. Он тайно проник в ее дом и ночью наблюдал за тем, как она спит. Фергюсон? Очень похоже на него, особенно если вспомнить, как он проник в спальню Марти и задушил ее. Повадки те же…

«Ну что ж, спасибо, что позвонил, — мысленно зло проговорил Ник. — Теперь мы знаем: ты имеешь возможность проникнуть в дом Элизабет. Точнее, имел возможность…»

Значит, первое и самое важное, что необходимо сделать завтра же, — позаботиться о мерах предосторожности: заменить все замки и задвижки на окнах в доме Элизабет и тщательно обследовать его. Продолжать детально прорабатывать список подозреваемых, который он составил совместно со своей оперативной группой и куда включены люди из списка Элизабет. На первом месте в этом списке — Дэвид Фергюсон; он был там с самого начала и продолжает оставаться по сей день. Наметить и обсудить с членами оперативной группы дальнейшие следственные мероприятия…

Заметив, что Ник в очередной раз задумался и надолго замолчал, Элизабет встревоженно спросила:

— Ник, ты чем-то расстроен?

— Нет, все в порядке. — Он заставил себя улыбнуться.

— Ник, сегодня такой чудесный праздник, — тихо, чтобы не услышали Розмари и Нина, проговорила она. — Не думай ни о чем плохом, прошу тебя. Знаешь, я абсолютно уверена: все будет хорошо. Просто замечательно.

— С наступающим Рождеством! — помахав рукой, еще раз крикнул Большой Джон, садясь в свой новенький автомобиль «камаро» и заводя мотор.

Каждый год накануне Рождества Джон наряжался в Санта-Клауса, прицеплял пушистую белую бороду, покупал подарки и отправлялся в дом своей сестры Джоан поздравлять с праздником племянников. Когда дети сестры были совсем маленькими, они верили, что большой и веселый старик с белой бородой — настоящий Санта-Клаус из рождественской сказки. Теперь же племянники подросли, но тем не менее каждый год с неизменным восторгом ждали появления наряженного в одежду Санта-Клауса дяди Джона и бурно радовались подаркам.

Машина ехала по пустынным темным улицам, тускло освещаемым редкими фонарями. Джон прибавил скорость, но, вспомнив, что неподалеку находится дом его хорошей знакомой Элизабет Найт, решил заехать к ней и поздравить с наступающим Рождеством. Вот она удивится и обрадуется, увидев Большого Джона в наряде Санта-Клауса и с огромной белой бородой! Джон мысленно помолился за ее благополучие и, подъехав к дому, перед которым росли сосны, притормозил и взглянул на окна. Темно, свет нигде не горит. Значит, Элизабет ушла праздновать Рождество к друзьям или уже легла спать. Жаль…

Внезапно внимание Джона привлекла одинокая темная фигура, бесшумно отделившаяся of стены дома. Свет фонаря упал на незнакомца, и Джон, к своему удивлению, увидел, что мужчина одет в униформу местной электрической компании. Он даже успел разглядеть блестящую эмблему на рукаве фирменной куртки. Мужчина быстро свернул за угол дома и скрылся за росшими неподалеку кустами.

Джон проводил его озадаченным взглядом, выключил мотор и задумался. Электрик в рождественскую ночь является к дому Элизабет Найт? Для чего? Очень странно и подозрительно. Разве местная электрическая компания работает в праздничные дни? Может, и работает, ведь аварии случаются в любое время суток, и в праздник тоже. В любой компании всегда остаются дежурные на случай экстренных вызовов. И если у Элизабет что-то произошло с электричеством, она не станет сидеть всю ночь без света. Нет, конечно, она позвонит в компанию, и ей пришлют дежурного электрика.

Однако данные выводы не убедили Большого Джона. Он вышел из машины и быстро направился за дом, туда, где скрылся подозрительный мужчина. Окна, выходившие на боковую сторону, тоже были темные. Джон пробежал вдоль стены дома, осмотрел окна, росшие неподалеку кусты и прислушался. Тишина. Ни шороха шагов, ни легкого движения. Он немного постоял, соображая, что делать дальше, и неожиданно ему в голову пришла мысль, поразившая его. Да, окна дома темные, но на крыльце горит свет! Господи, как же он сразу не догадался? Ведь он только что был около дома и видел яркие фонари в форме тюльпана! Значит… с электричеством все в порядке? Но с какой целью около дома бродил незнакомец в униформе местной электрической компании и почему он, заметив подъезжающую машину, так поспешно скрылся? Джон вздрогнул от поразившей его догадки. Это был убийца… Тот самый, который несколько дней назад преследовал Элизабет и исчез только после того, как она постучалась в дверь магазина!

Джон бросился к фасаду дома в надежде, что таинственный преследователь Элизабет все еще где-то поблизости и ему удастся его задержать, а перед его мысленным взором уже промелькнул набранный крупным шрифтом заголовок в местной утренней газете «Порт-Мэдисон уикли ревю»: «Служащий гастронома поймал и обезвредил серийного убийцу!»… Но вокруг стояла мертвая тишина, улица была темна и пустынна.

Раздосадованный собственной недальновидностью, Джон взбежал по ступеням крыльца, остановился перед дверью и снова прислушался: из дома не доносилось ни звука. На всякий случай он постучал в дверь, затем нажал кнопку звонка, несколько раз громко позвал Элизабет. Тишина. Как же поступить? Оставить ей под дверью записку и сообщить о появлении около ее дома крайне подозрительного типа в униформе? Нет, его послание до смерти испугает Элизабет, а ей в последнее время и так приходится тяжело…

И неожиданно он понял, что еще его так насторожило в незнакомце: он был без машины. Все служащие электрической компании всегда приезжают по вызову на машинах. Джон много раз видел их: такие большие серые фургоны с эмблемами. А этот таинственный парень пришел пешком… Ведь Джон обошел дом и нигде не заметил припаркованного фургона!

А оставить для Элизабет записку все-таки следует. Джон порылся в карманах, отыскал листок бумаги и авторучку и быстро начеркал несколько строк:

Дорогая Элизабет!

Привет! Это я, твой приятель из гастронома. Проезжал мимо, хотел зайти поздравить с наступающим Рождеством, но тебя не оказалось дома. Когда вернешься, обязательно позвони мне. С наилучшими пожеланиями,

Джон.

Засунув записку в щель двери, он еще немного постоял на крыльце, прислушиваясь, не донесутся ли из дома какие-нибудь звуки, потом спустился со ступенек и направился по дорожке к своей машине. Хорошо, что он догадался оставить записку, но ничего не сообщил о подозрительном незнакомце в униформе электрика, который в рождественскую ночь оказался около дома Элизабет. Не надо ее волновать и нагонять на нее страху! Когда Элизабет вернется домой, она непременно позвонит ему, и тогда он ей обо всем расскажет. А пока… пусть Элизабет веселится, ведь сегодня самый замечательный праздник в году!

Джон включил двигатель, и машина тронулась с места. Он чувствовал себя очень усталым и мечтал поскорее добраться до дома и лечь в кровать. Ведь Санта-Клаус тоже устает и даже в рождественскую ночь нуждается в отдыхе!

В то время как Большой Джон подъезжал к своему дому, от стены дома Элизабет отделился темный мужской силуэт и бесшумно поднялся по ступеням крыльца. В свете фонаря блеснула фирменная эмблема на рукаве его униформы. Мужчина протянул руку к сложенному листку бумаги, белевшему в дверной щели, осторожно вынул его и спрятал в карман куртки. Усмехнулся, спустился вниз и легким бесшумным шагом направился по дорожке, ведущей на улицу. Очень скоро он развернет листок бумаги и прочитает послание, которое сочинил тот здоровяк с приклеенной белой бородой и в нелепом наряде Санта-Клауса. Интересно, о чем же он сообщает несравненной Элизабет?

— Спасибо, что привез меня домой, — улыбаясь, сказала Элизабет, когда Ник остановил джип около ее дома. — Вообще-то тебе надо было остаться у себя и отдохнуть после такого бурного праздника, — добавила она, взяв его за руку.

— Нет, праздник еще не закончился! — возразил Ник. — До наступления Рождества осталось несколько часов, и я мечтаю провести их с тобой. К тому же, если бы я остался дома, мама продолжала бы меня кормить и поить, она очень любит это делать. А от ее еды не так-то легко отказаться.

— Да, миссис О'Коннор готовит замечательно! Я давно не пробовала таких вкусных блюд. — И, помолчав, серьезно добавила: — Знаешь, я очень рада, что побывала у вас в гостях.

— Правда? — весело откликнулся Ник. — Замечательно! Кстати, ты очень понравилась маме и Нине, а уж про Геркулеса я вообще молчу. Вы с ним старые друзья.

— Но по-моему, сейчас он обижается на меня.

— За что?

— За то, что я заняла его место на переднем пассажирском сиденье. Ведь он привык находиться рядом с хозяином.

Элизабет обернулась, протянула руку и почесала за ухом лежащего на заднем сиденье Геркулеса.

— Даже если у вас и возникли некоторые разногласия по поводу размещения в джипе, их легко уладить, — засмеялся Ник. — У Геркулеса покладистый характер, и за порцию пастрами он готов простить многое.

Элизабет раскрыла большой пакет и заглянула внутрь. Там лежали свертки с едой, которую заботливо вручила им Розмари, и подарок Ника: ее детская мечта — кукла Барби.

— Ну что, есть там сверток с пастрами? — поинтересовался Ник.

— Пока не знаю. А вот кукла есть, — с улыбкой проговорила Элизабет, ласково поглаживая нарядную коробку. — Знаешь, я даже не ожидала, что ты подаришь мне Барби.

— Но ты же сама призналась, что всегда мечтала ее иметь! А мечты иногда сбываются. Вот я, например, получил от тебя в подарок игрушечную железную дорогу и теперь в свободное от службы в полиции время могу играть в нее вместе с Ниной!

— Вы с ней уже играли! И, между прочим, без спросу взяли чужой подарок, — притворившись, что обиделась, сказала Элизабет. — Разве можно брать чужие вещи?

Ник снова засмеялся, наклонился и поцеловал ее в щеку.

— Но соблазн был так велик, что мы с Ниной не удержались от искушения!

Элизабет положила голову ему на плечо и закрыла глаза. Да, праздник удался на славу, они замечательно повеселились, а главное, ей удалось подружиться с Розмари и Ниной. Элизабет открыла глаза, подняла голову и, взглянув на Ника, спросила:

— Зайдешь ко мне?

— Непременно! Ведь мы обещали Геркулесу познакомить его с твоей кошкой Кэти. Вот только не знаю, понравятся ли они друг другу.

— Ну, Геркулес — хорошо воспитанный джентльмен и не обидит мою Кэти. Будем надеяться, что встреча Геркулеса и Кэти пройдет в дружественной атмосфере.

— Не уверен… — Ник вышел из джипа и, распахнув дверцу, выпустил пса. Погладил его и, лукаво улыбаясь, сказал: — Держись, старина, похоже, тебя ожидает нелегкое испытание.

Убийца лежал на кровати и сосредоточенно рассматривал белый потолок, словно надеялся отыскать там ответы на свои вопросы. Собственно, вопросов осталось не так уж много, и их суть можно было сформулировать в одной фразе: что делать дальше и как.

Четыре убийства, скопированные со сценариев Элизабет Найт, он уже совершил, причем очень удачно. Именно так, как и планировал. Эти преступления вызвали большой общественный резонанс, и ему было очень лестно сознавать это. Еще бы! Каждый день в газетах и журналах появлялись статьи, посвященные серийному убийце-маньяку. Читая эти статьи, убийца всякий раз испытывал чувство гордости.

Вот только осуществлять дальнейшие пункты своего плана становилось все труднее. События разворачивались не совсем так, как он ранее предполагал, а порой и непредсказуемым образом. Во-первых, вокруг Элизабет Найт постоянно увивается тот самый мерзкий полицейский с отвратительным бульдогом. Буквально не отходит от нее ни на шаг. Спелись, снюхались… А во-вторых, теперь сложно получать в библиотеке микрофильмы со сценариями Элизабет. Это раньше убийца заходил в первую попавшуюся библиотеку и брал их, а сейчас… Приходится наведываться во многие — опасно вызвать подозрения библиотекарей: наверняка им велели следить за посетителями, интересующимися сценариями Элизабет Найт.

Ну и в-третьих. Очень нелегко дается подготовка к очередному преступлению: сначала детальное знакомство со сценарием, потом поиск по старым газетам людей, чья история легла в основу очередной серии, затем непосредственно сама подготовка к убийству. Очень трудно все подгадать и устроить так, чтобы нужный человек, то есть будущая жертва, оказался в нужном месте и, главное, в нужное время — сразу после выхода в эфир шоу «Темное зеркало». А уж про внешнее оформление преступления и говорить не приходится. Сколько надо иметь изобретательности и фантазии… Попробуй все это организовать, когда буквально кожей ощущаешь, что в спину тебе дышит этот чертов полицейский!

И все-таки, несмотря на большие сложности и возросшую опасность быть пойманным, у него пока все получалось. Вот только… настоящего его имени никто не знает. Парадокс: он знаменит на всю страну, но кто скрывается за Зеркальным убийцей, никому не известно. Несправедливо. Жаль. Однако обнаружение повлечет за собой верную смерть, поэтому следует вести себя предельно осмотрительно. Посмертная слава ему ни к чему…