Когда Эллисон звонит отцу, это не столько диалог, сколько перечень обид.

— Хозяин ресторана подошел, когда мы еще ели десерт, и попросил уйти, потому что им нужен был стол, — рассказывает она об обеде в «По», одном из тех крошечных заведений в Виллидже, где столик надо заказывать за месяц. — Мы там слишком долго сидели.

Пауза.

— Полтора часа.

Пауза.

— Да, я знаю, что это недолго. И мы взяли меню из шести блюд.

Пауза.

— Да, в меню из шести блюд шесть блюд.

Пауза.

— Да, я посчитала. Получается пятнадцать минут на блюдо. Не знаю, как мы могли бы есть быстрее. После пяти блюд неудивительно, что с десертом мы притормозили.

За сегодняшний день я уже несколько раз слышала историю про «По», хотя для папы у нее самая короткая версия. Эллисон не рассказывает ни что ела (салат из тертого огурца, равиоли с грибами шитаке, лососину, тушеную баранину, набор сыров и горячий шоколадный торт с коричным мороженым), ни историю ресторана (раньше им владел телеповар Марио Батали, который теперь владеет рестораном через улицу от ее квартиры. Нет, не очень хороший. Они всюду кладут улиток). Эллисон никогда не затягивает телефонные разговоры с отцом, она просто излагает ему факты. Их отношения поверхностны и обрывисты, просто им кажется, что это их долг по отношению к покойной матери Эллисон.

— Конечно, я пишу письмо владельцу, — уверяет она отца. Написание писем очень важно для Харперов. Сочиняет ли Эллисон эти послания на самом деле и рассылает ли она их, я не знаю, но обсуждает в подробностях. — Я пошлю копии в Бюро контроля за бизнесом и в журнал «Нью-Йорк».

Пауза.

— Да, я знаю. Типичные птичьи мозги.

Тут я звоню Кейт и Саре, чтобы дать им знать, что Эллисон через минуту закончит разговор. Разговоры с отцом у нее обычно заканчиваются одним из трех жизненных уроков: у людей птичьи мозги, рассчитывать можно только на себя, и все будет хуже, чем ты думаешь.

— Ладно, тогда и поговорим. — Эллисон вешает трубку и вздыхает. Тут тоже все, как обычно. Ей вовсе не хочется разговаривать с отцом. От этого она только еще больше скучает по маме. Не успевает она снять трубку и позвонить Либби, Грете или Карли, чтобы пожаловаться на свое эмоциональное сиротство, как я заглядываю через перегородку.

— Встречаемся, — говорю я.

Эллисон удивленно поднимает голову, изумленная тем, что я так вовремя. Ей не приходит в голову, что я слышу каждое произнесенное ею слово. До меня доносится каждый звук, каждый открывающийся ящик, каждый щелчок степлера.

— Ладно. Тогда я сообщу остальным.

— Я уже позвонила Кейт и Саре. Они подойдут через секунду.

Она резко смотрит на меня, потом оглядывается на телефон. Хватит ли секунды, чтобы поговорить о папе?

— Привет, — говорит Кейт, с любопытством подходя к нашим клетушкам. — Как дела?

— Мне кое-что удалось из намеченного по плану, — говорю я, с трудом сдерживая улыбку. Это ощущение ново и странно — чувство удачно сделанной работы.

— Ты достигла прогресса? — Эллисон удивленно выпучивает глаза.

— Именно об этом я и собираюсь доложить.

— О чем ты собираешься доложить? — спрашивает Сара. У нее в одной руке капуччино со льдом и в другой пакет печенья.

— О прогрессе.

— Отлично, тогда пошли в дамскую комнату, — говорит Эллисон; она вспоминает об опасности подслушивания, только когда обсуждает заговоры по свержению главного редактора. Сегодня на ней потрясающая юбка в складку, плетеные сандалии и классическая черная футболка с треугольным вырезом, но она каким-то образом умудряется выглядеть неряшливо. Костюм дорогой, и даже если она купила все это в «Сенчури 21» — хотя я сомневаюсь, что эту юбку она нашла на тамошних сто раз просеянных вешалках, — он все равно обошелся ей в половину недельной зарплаты. Вот в чем проблема «Модницы». Ее сотрудники в рабстве у собственного гардероба.

Идти до дамской комнаты через всю редакцию приходится долго, и Эллисон по дороге еще раз в деталях рассказывает об обеде в «По». На этот раз мы узнаем в подробностях, как ей подавали равиоли с грибами шитаке, и хотя она хочет убедить там не обедать, звучит это как реклама ресторана. На подходе к дамской комнате у меня уже слюнки во рту, приходится попросить у Сары печенье.

Очень странно есть в уборной, пусть даже туг кожаные кушетки и пушистые ковры. У Сары расслабленный вид, будто она часто отдыхает в роскошных предбанниках при уборных.

Эллисон проверяет кабинки, нет ли там кого.

— Ну, рассказывай. Келлер согласился помочь?

— Он сказал, что поставит «Позолоченную лилию» в календарь на ноябрь, — киваю я.

— Сложно было его уговорить? — смотрит на меня Кейт.

— Он немного поупрямился, но потом сдался.

— Что на него подействовало? — спрашивает она.

— Пришлось напомнить ему, что я изменила жизнь его сестры, так что он в долгу, — говорю я. Правда им ни к чему. Двойная жизнь Келлера — это не мой секрет.

Сара удивленно приподнимает брови.

— И это сработало?

Эллисон бросает на нее раздраженный взгляд.

— Конечно, сработало. Я же тебе говорила, он ей обязан. Поэтому она и краеугольный камень. — Эллисон поворачивается ко мне. — Отлично. Теперь следующая стадия. Нам надо…

— Я это уже сделала.

Эллисон потрясена.

— Что?

— Сегодня утром я ходила к Джейн с заголовками и случайно рассыпала папку с информацией о выставке, — объясняю я. — Джейн увидела докладную записку и набросилась на нее. Я даже не смогла ее забрать. Она изобразила, что выбрасывает бумагу в помойку, но готова поклясться, что, как только за мной закрылась дверь, она полезла в урну.

Сара салютует мне и хихикает.

— Не могу поверить, что мы и вправду это делаем.

Кейт тоже возбуждена; она садится на кушетку, воображая будущее без Джейн. Только Эллисон недовольна.

— Ты оставила бумажный след? — сурово спрашивает она.

В таких терминах я это не рассматривала.

— Ну да, оставила. Но это просто неофициальная докладная записка. И на ней только мое имя.

Эллисон медленно кивает. Я чувствую себя как на допросе.

— И ты сама написала эту докладную записку?

— Да, и включила в нее все, что ты упоминала на нашей первой встрече, — стараюсь я успокоить ее. Хотя мы журнал моды и стиля, но принадлежим к одному из крупнейших издательских домов в стране и вовлечены в корпоративные ценности. Авторское право здесь свято. — Так что слова в основном твои. Могу распечатать тебе экземпляр, если хочешь посмотреть.

Она боится показаться слишком обиженной и уверяет меня, что это не требуется.

— Просто тебе надо было сначала обсудить это со мной. Мне не нравится, когда меня не информируют.

— Когда я услышала, что Джейн в бешенстве, потому что Маргерит провела уик-энд в Мэне с принцем, я решила ковать железо, пока горячо. — Я смотрю ей прямо в глаза. — Я не нарочно тебя не известила.

Эллисон кисло улыбается.

— Больше так не делай. Когда мы образовали эту группу, то договорились работать одной командой. Мы в этом деле все вместе, — говорит она, но на самом деле она имеет в виду, что они в этом деле все вместе, а меня взяли за компанию потому, что им пришлось это сделать. Я краеугольный камень.

Но в том-то и проблема с нами, краеугольными камнями. Мы часто оказываемся неподконтрольны.