Джейн винит во всем инъекции ботокса.

— Раньше ничего не стоило разгадать, что у Мардж на уме. Стоило посмотреть на паутинку морщин между ее заросшими бровями, и ясно было, что она что-то задумала. Все как на ладони. Сдвинутые брови означали, что она вынашивает планы мелочной мести за воображаемые обиды, а нахмуренные — что она придумывает, как тебя погубить. Теперь благодаря современной науке это невозможно, ботокс все испортил, — презрительно говорит Джейн, будто современная наука не разглаживает каждые полгода ее собственные морщинки. — Но для этого у меня ты.

— Я? — осторожно спрашиваю я, начиная паниковать. Что-то надвигается. Что-то очень неприятное. Я это вижу по тому, как ее глаза ярко блестят от возбуждения, а губы раздвигаются в улыбке. Джейн счастлива только тогда, когда планирует чью-то погибель.

— Ты будешь моими глазами и ушами, — говорит она, постукивая пальцем по блестящему лакированному дереву стола. — Держись к ней поближе, но не слишком близко. Прогуливайся возле ее кабинета, когда она говорит по телефону. Покопайся у нее в столе. Залезь в файлы ее компьютера. Найди почтовый пароль. Последи за ней, когда она пойдет на ленч.

Я вежливо слушаю и делаю записи, но не собираюсь этим заниматься. Что бы там Джейн ни думала, я не ее человек в Гаване.

— Позвони Джорджу, — говорит она. — Он обеспечит тебя оборудованием.

Джордж наш автор по технике. Он живет в какой-то дыре, где-то в глубинке, и ведет ежемесячную колонку про дорогие технические игрушки.

— Джорджу? — переспрашиваю я. Я не представляю, какое отношение он имеет к шпионским играм Джейн.

Она кивает.

— Джордж пишет статью о первоклассных системах безопасности звезд. У него должны быть имена и адреса местных поставщиков. Запиши все, что купишь, на свою кредитную карточку и подай список расходов.

— Ладно, — говорю я вежливо, будто собираюсь сегодня первым делом заняться покупкой нелегального оборудования для слежки. Как бы не так. Я позвоню Джорджу на случай, если Джейн проверит, но не собираюсь весь обеденный перерыв бегать по Нью-Йорку в поисках шпионских камер и крошечных микрофонов, которые могут пролезть в игольное ушко. Посижу несколько дней тихо, а потом доложу Джейн о деталях выдуманной интриги, чтобы ее успокоить.

— Мне нужны регулярные доклады, — говорит она, продолжая давать указания. Я уже двадцать три минуты сижу у нее в кабинете, и все это время она отдает мне указания — позвони рестораторам, назначь встречу с Анитой, пошли факс в галерею Карпфингера, напиши текст для пресс-релиза «Позолоченной лилии». За последние несколько недель я превратилась в адъютанта Джейн. Несмотря на должность старшего редактора, меня запрягли в работу ассистента. Это совершенно неудивительно — именно так Джейн обращается с людьми, которые, как она считает, принадлежат ей душой и телом. — Мне нужно знать о ней все. Что она делает каждую минуту и каждый час. Знание — сила. Теперь, когда Мардж знает, что я улучшила ее идею, она будет кипеть от гнева. — Джейн вздрагивает от удовольствия, настолько ее радует образ взбешенной Маргерит, у которой из ушей пар идет. — А теперь брысь. У меня есть дела поважнее, и ты мне мешаешь.

Я выхожу из ее кабинета и прохожу мимо Джеки, которая притворяется, что читает докладную записку; на самом деле она высчитывает, сколько я совещалась за закрытыми дверьми с ее начальницей. Джеки обижается на то, что я столько времени провожу с Джейн, и убеждена, что я хочу отнять ее должность. Мысль о том, что кто-то захочет еще один тур отработать с Джейн, настолько смешна, что я улыбаюсь. Но Джеки думает, что я самодовольно ухмыляюсь, и с горькой обидой смотрит мне вслед.