В дверь постучали, потом раздались резкие звонки. Я открыл дверь и увидел молодого офицера. Он был в штатском, но уж коли ты привык носить мундир, никаким костюмам не скрыть выправки.
«Вас хочет видеть Никита Сергеевич, – сказал он вежливо. – Не могли бы вы поехать прямо сейчас?»
Я последний раз бывал в Кремле ровно десять лет назад и уже отвык от подобных визитов. Но согласился тут же – куда деваться?
Правда, привезли меня не в Кремль, а на загородную дачу.
Там были Хрущев и Фрол Козлов, секретарь ЦК.
Не здороваясь, не разводя церемоний, Никита Сергеевич сказал:
«Сложилось тяжелое положение. Мы стоим на пороге войны с Америкой. Империалисты никак не успокоятся, злыдни! Привыкли, что весь мир для них одних, что все им кланяются и на цырлах ходят. Мы не хотим войны, но уступать тоже не можем. Если мы сейчас отдадим Кубу, завтра придется отдать Венгрию. Так мы все уступим, до самых наших границ! А дальше что? Советский Союз им отдать? Американцы тоже не хотят уступать. Вы можете узнать, что на уме у Кеннеди?»
«Не могу, – ответил я. – Я не умею читать мысли на таком расстоянии. Мне надо видеть человека, держать его за руку. Даже если бы Кеннеди находился в соседней комнате, я бы и тогда не смог узнать, о чем он думает».
Хрущев пришел в раздражение.
«Но мы не можем отправлять вас в Америку! – резко сказал он. – Понимаете вы это? И вряд ли Кеннеди позволит вам держать его за руку! Вы в курсе того, что сейчас происходит на Кубе?»
«Да, я читаю газеты», – ответил я.
«Турок! В газетах всего не пишут! – махнул рукой Хрущев и переглянулся с Козловым. – Дело в том, что мы поставили на Кубе ракеты средней дальности. Вот так! А чего ж? Почему американцы могут держать ракеты возле наших границ, а нам нельзя? Вот как увидят, что у них под боком наша ракетная база, мигом все поймут! Вот так мы рассуждали. Ракеты – лучшая защита Кубе, с ракетами американцы ее не задушат! Будет ли война?»
«Войны не будет, Никита Сергеевич. Американцы не рискнут начать войну…»
Тут меня повело – напряжение было настолько сильным, что я увидел ближайшее будущее.
«Послезавтра Кеннеди попросит вас убрать ракеты с Кубы, – сказал я. – За это он снимет блокаду и даст гарантии, что не станет нападать на Кубу».
«Его гарантиям грош цена! – воскликнул Хрущев, но я почувствовал, что он рад. – Американцы все такие. Сегодня говорят одно, а завтра, если им это уже невыгодно, совсем другое. И плевать они хотели на всякие там договоры и соглашения. А вы точно знаете, что это случится послезавтра?»
«Точно».
«А вы можете сказать, будет ли Советский Союз воевать с Америкой?» – неожиданно спросил Козлов.
«Если сейчас обойдется без войны с американцами, – опередил меня Хрущев, – то ее никогда не будет! Может, до них дойдет наконец, что СССР – это не бесхребетная Англия!»
Тут я почувствовал, что сильно устал, да и встреча, похоже, заканчивалась – руководители подуспокоились…»
На этом собственно дневниковые записи закончились. Ниже – фрагмент черновиков мемуаров и несколько писем, любезно предоставленных господином Шимшони.