Лорд Перси вынул изо рта толстую сигару и уже почти собрался сделать глоток, как вдруг замер и внимательно изучил содержимое бокала. В шампанское упала – и теперь отчаянно пыталась выбраться наружу – мушка. Чертову тварь, должно быть, привлек сладкий запах. Лорд Перси отлично знал, какие ужасные болезни могут переносить насекомые в этих джунглях, даже если это просто роботизированная копия настоящей мухи.

– Полнейший свинарник! – рявкнул он и перевернул бокал у ближайшего дерева. – Эй, парень! Еще шампанского! Двойную порцию!

Лорд Перси пребывал в приподнятом настроении. Первая зона, в которой появился Доктор, принадлежала ему, и охота должна была окончиться очень скоро.

– Приятно испортить игру всем остальным, – хихикнул он и вновь затянулся сигарой. – Вот стыд-то будет.

Где-то в отдалении носорожьи загонщики прочесывали джунгли в поисках Доктора. Солнце стояло высоко в небе, так что в зоне лорда Перси царила ужасающая жара и влажность. Некоторые полагали, что он находит густо заросшие холмы и ярко-голубое небо бодрящими, но они ошибались.

Лорда Перси бодрила только одна вещь, и вещью этой было убийство. Ему нравилось быть членом Общества, и он гордился принадлежностью к такому прославленному клубу.

И все же невозможно было не восхититься работой, которую проделал Себастьян. Целый кусок Планеты 1 был терраформирован в самый настоящий орубианский пейзаж, включая мух и ужасную лимонную вонь. Совсем как дома. Ну что за умный малец!

Даже левантины – здоровенные безмозглые твари, которых он использовал в качестве вьючных животных, – выглядели вполне настоящими. На одном из таких он сейчас и ехал.

Левантины были похожи на земных слонов, только гораздо тупее. Лорду Перси нравились безмозглые животные: они никогда ничему не учились. Он пнул своего левантина, и зверь взревел от боли, что принесло лорду Перси немало удовлетворения.

– Поделом тебе, – посмеиваясь, сказал он.

Внезапно во влажном воздухе прогремели взрывы. Лорд Перси схватил левантина за уши и приподнялся в палантине. Чуть дальше за деревьями виднелся дым, спиралью уходящий в небо: это был условный сигнал. Его ребята уже загнали добычу в угол.

Как раз вовремя.

Да, сегодня был определенно хороший день.

– Носильщик! – рявкнул он. – Забудь о чертовом шампанском. Высеку тебя за нерасторопность позже. – И он огрел левантина тростью, понукая двигаться вперед. – Мы прижали паршивца!

Доктор был уверен, что знает множество изобретательных способов выпутаться из ситуаций почище этой, – но в данный момент не мог вспомнить ни одного, хоть убей.

Его преследовали здоровенные приземистые инопланетяне с рогами на носу, и ему приходилось удирать от них вдоль русла реки – причем посреди джунглей. Низко склонившиеся над водой деревья хлестали его по лицу. Тяжелый влажный воздух с трудом проходил в легкие.

Когда рев зверолюдей был уже совсем близко, Доктор решил сменить тактику и свернул на болотистый край реки. За людьми-носорогами следовали еще более внушительные существа, и это должно было задержать их.

За ним шла охота.

Он заставил себя сосредоточиться. Преследователи были прямо у него за спиной. Сосредоточься!

Он – Доктор. Донна попала в беду, и ему нужно найти ее.

Хорошая мысль. Полезная мысль. Мысль, которая накатывала на него, словно волны на песок.

Он – Доктор. Донна попала в беду, и ему нужно найти ее.

Если бы он только мог остановиться и хорошенько подумать! Доктор пытался побороть усталость, панику и ужасную жару, чтобы вспомнить хоть что-то полезное.

Но не мог вспомнить ничего. Вообще ничего! В особенности он не мог вспомнить, как оказался в джунглях. Куда подевалась ТАРДИС?

Доктор запнулся о поваленное дерево и, вскрикнув, покатился вниз по склону. Его путь закончился на залитой солнцем поляне.

Доктор лежал в ярком свете, пытаясь сделать вдох. Если бы он только мог восстановить дыхание, все остальное тоже наверняка бы к нему вернулось.

Он – Доктор. Донна попала в беду, и ему нужно найти ее…

На поляне его кто-то ждал.

Этот кто-то был одет в подходящий для джунглей камуфляж и дымил сигарой. За спиной у него стоял большой зверь, покрытый плотной кожей и походивший на очень тупого слона.

– Я сказал «привет», – повторил человек и, оскалившись в щербатой улыбке, наставил на Доктора винтовку. – А теперь – ни с места.

Себастьян так ярко расписывал, какая этот Доктор невероятно сложная цель, – но на деле изловить его оказалось проще, чем самого обычного толстопузого димслота. Лорд Перси чувствовал себя почти разочарованным.

– Погоди, – сказал Доктор. – Тут что-то не так.

– Это мы обязательно обсудим позже, старина. – Лорд Перси прицелился, и Доктор упал на колени, часто моргая от ужаса.

Лорд Перси улыбнулся. Он уже представлял, как входит в парадный зал Себастьяна и бросает безжизненное тело Доктора на ближайший роскошный стол. О, полюбоваться вытянувшимся лицом этого щенка – отдельное удовольствие.

– Не беспокойся, старина, больно не будет. Хотя ладно, вообще-то будет. Зато недолго.

Блеснул свет, по джунглям пронесся ветерок, и Доктор исчез.

Лорд Перси моргнул, чувствуя нарастающий ужас. Посреди залитой солнцем поляны, прямо у него под носом, на том самом месте, где секундой назад стоял Доктор, просто взяла и образовалась дыра, полная пустоты.

Каким-то неведомым образом его добыче удалось сбежать.

– Вот черт, – сказал лорд Перси, ощутив на коже тепло трансматериализующего луча.

Джунгли вокруг бесследно растворились.

Себастьян спрыгнул с трона. Роботы вокруг неверяще качали великолепно вылепленными головами.

– Он исчез! – воскликнул Барис и изумленно взмахнул рукой перед молекулярным экраном. Тот замерцал и растворился – в точности как Доктор мгновением ранее. Барис виновато взглянул на Себастьяна, словно сделал что-то не то.

По счастью, Себастьян был слишком занят осознанием собственного шока и ничего не заметил. Эмоция была ему незнакома, но он сумел распознать симптомы. Чувство противоречия и крайнего удивления вызвали определенные реакции в его аугментированном теле, заставив сердце биться сильнее, а дыхание – участиться. Его сознание распознавало эти изменения как волнение и страх. Да, это определенно был шок.

Доктор исчез, и Себастьян не имел ни малейшего понятия, как он это сделал.

– Трансмат, – прошептал он. – Он трансматериализовался.

– Это невозможно, мой господин, – ответил Надзиратель. – У него нет доступа. Он не мог воспользоваться трансматом.

– Замолчи. Меня не интересуют твои рассуждения, кретин. Посмотри сам. – И Себастьян поскреб свой идеальный подбородок. Сердце понемногу успокаивалось, а дыхание возвращалось к прежнему неспешному ритму. – Итак, Барис. Как он это сделал?

Барис пожал плечами.

– Неким способом, который мы не могли предвидеть.

– Да неужели? – проворковал Себастьян. – А я вот предвижу, что ты полный идиот.

Барис вздрогнул.

– Возможно, у него есть сообщник?

– Что ты имеешь в виду?

– Может, ему помог кто-то из охотников? Похитил, чтобы заграбастать приз себе.

Себастьян собирался сказать что-нибудь грубое, но в последний момент передумал.

– Это невозможно. Они не владеют нашими технологиями на таком уровне. Да и откуда им знать, где он был? Никто ничего не отслеживает. Орбита планеты пуста. Она же пуста?

Надзиратель кивнул.

– Возможно, кто-то здесь не тот, за кого себя выдает, – предположил Барис и съежился, словно ожидая, что его испепелят на месте. – Кто-то в Шато. У вас же кошмарно много слуг!

Себастьян подманил к себе Надзирателя.

– Наклонись, – распорядился Себастьян, и тот беспрекословно подчинился.

В следующую секунду хозяин ударил робота с такой силой, что у него затрещала шея. Надзиратель пошатнулся, пробормотал: «Благодарю, господин», – и только после этого с щелчком вернул покосившуюся голову на место и подобрал свалившуюся треуголку.

Себастьян тяжело опустился на трон.

– Что-то я вышел из себя, да?

– Пожалуй, господин, – кивнул Дворецкий.

– Он меня скоро простит, – сказал Себастьян и взмахнул рукой, подзывая другого слугу. – Посмотри, я ссадил костяшки.

Он поднял руку, рассматривая, как наниты в его крови восстанавливают поврежденную кожу. Все зажило в считаные секунды.

– На Планете 1 есть только один хозяин, – сказал Себастьян. – И так и останется. В мозги всех моих роботов вложена абсолютная преданность. Попробуй на меня напасть, если не веришь. Если у моих крошек и есть недостаток, так это их излишняя заботливость, порой доходящая до полного кретинизма. Нет ни малейшего шанса, чтобы кто-то из роботов на Планете 1 пошел против своей фундаментальной программы. – Он взглянул в глаза Барису. – Так что выясни, что случилось на самом деле.

– Всенепременно, – ответил Барис и, собрав всю свою смелость, добавил: – Но есть кое-что еще…

– Просвети же меня.

– Если Доктор трансматериализовался один раз, разве он не может повторить это снова?

В мозгу Себастьяна зашевелилась крайне неприятная мысль. Мысль столь невозможная, столь ужасная, что он едва мог принять ее существование.

Барис уставился в пол.

– Он взломал защиту ИМТ-протокола, – сказал Себастьян. – Сам или с чьей-то помощью. Он получил доступ к технологиям Планеты 1.

Барис кивнул.

Себастьян подумал. Затем подумал еще немного – и только после этого повернулся к Надзирателю.

– Отключи ИМТ.

Вся комната погрузилась в молчание. Роботы замерли, устремив на него взгляды.

– Господин, – начал Надзиратель. – Барис ошибается. То, что он предполагает, невозможно.

Он рефлекторно отступил назад, зная, что Себастьян думает по поводу возражающих ему слуг.

– Ты слышал, что я сказал, – процедил Себастьян. – Доктор воспользовался трансматом. С этим мы спорить не можем, верно? С нашей стороны будет очень глупо позволить ему провернуть этот трюк еще раз. Отныне все молекулярные перемещения под запретом. Забудь о цифровых технологиях, мы найдем аналоги.

Если бы на свете существовал робот, способный выглядеть нездорово, этим роботом был бы Надзиратель.

– Мои программы предписывают мне уточнить, господин. Вы подтверждаете, что хотите отключить Интеллектуальную Молекулярную Технологию? Вы точно уверены? На сто процентов?

Себастьян разлегся на троне и принялся изучать богато украшенный потолок. Он был абсолютно спокоен – или, по крайней мере, так казалось.

– Планета 1 легко способна подстроиться. Просто сделай это.

Надзиратель кивнул роботам-техникам, и они открыли молекулярные экраны, чтобы начать работу.

– Изменения займут некоторое время, господин. Планета 1 переходит в режим технического обслуживания на… – Он щелкнул шеей, пока его мозг высчитывал значения: – Два часа и сорок семь минут. Все это время активность роботов будет минимальной.

– Это я как-нибудь переживу, – сказал Себастьян, по-прежнему рассматривая потолок. – Я хочу, чтобы все было сделано в наилучшем виде. Запустите подземную монорельсовую сеть, активизируйте ремонтные бригады. Наши стандарты не должны пошатнуться. Кто знает, может, это даже будет забавно. Барис?

Барис не ожидал, что к нему обратятся. Ему пришлось встряхнуться, чтобы вернуться к реальности.

– Лорд Себастьян?

– Какие теории?

Барис прикусил губу.

– Я должен был догадаться, что что-то пойдет не так, – слишком уж просто Доктор попался в ловушку. На него это не похоже. – Он выдавил жалкую улыбку. – Вы думаете, что двухчасовая перестройка – это хорошая идея? Шато на какое-то время будет уязвимо. Что, если он перенесется прямо сюда?

– Он не сможет. И у меня не бывает плохих идей.

– Да, но что, если Доктор все-таки сюда трансматериализуется?

– Даже он не может преодолеть протоколы нашего охранного щита.

Барис глубоко вздохнул.

– Да. Но что, если он все-таки сможет? – повторил он.

– Планета 1 его засечет, – спокойно ответил Себастьян. – Никому не позволено устраивать саботаж на моей планете. Возможно, он – или кто-то, кто ему помогает, – снова перенесет его в другую зону. Это был бы самый действенный и простой путь к побегу.

– Вероятно, он будет искать свою спутницу, – заметил Барис. – Он всегда так делает. Возможно, она что-то знает.

Себастьян почувствовал приступ паники. В кои-то веки кто-то подобрался к нему действительно близко. В этот раз Доктор его превзошел, и это понимали все.

– Лорд Себастьян? – окликнул его Барис.

– Спутница в безопасности. Только я знаю, где она.

Себастьян понимал, что выглядит потрясенным, и поэтому сверился с одной из своих статуй, чтобы вернуть лицу подобающее выражение абсолютной бесстрастности.

– Предоставь Донну Ноубл мне, – сказал он. – В любом случае в Шато у тебя есть другие дела.

– Но я не нравлюсь роботам.

– Им никто не нравится, Барис. Я сам их на это запрограммировал. Так что смирись. – И он фыркнул. – Я иду спать. Приготовьте на завтрак чай ассам и икру. Да, и разбудите меня, когда лорд Перси будет готов. У меня есть к нему пара слов.

Себастьян взмахнул рукой и трансматериализовался.

Дворецкий показал Барису его спальню. Двойник Доктора был совершенно не удивлен тем фактом, что комната представляла собой памятник дурному вкусу. Он скептически осмотрел огромную кровать, больше похожую на футбольное поле кружева в ярко-желтых тонах.

– Мило.

– Прекрасно, – поправил его Дворецкий. – Шедевр дизайна и удобства.

Он явно восхищался спальней.

– Я в целом одобряю, что Себастьян зовет вас роботами, – сказал Барис. – Но звучит как-то неправильно. Понимаешь, как-то очень обобщенно. Не «слуги», или «дроиды», или еще как. Просто «роботы». Некоторым показалось бы, что это довольно оскорбительно. Хорошо, что вас, железноголовых, все устраивает.

Огромные ладони сомкнулись вокруг шеи Бариса и вздернули его в воздух. На него уставились горящие глаза.

– Считаешь себя очень умным? – прорычал Дворецкий. Барис задергался, но не смог разжать стальные пальцы.

– Что я такого сказал?

Дворецкий пах помадой для волос и технической смазкой. Его усы были слишком уж большими и пушистыми: Барису казалось, что они вот-вот спрыгнут с лица робота и набросятся на него.

Руки на его горле сжимались все сильнее.

– Мне не нравятся люди, и в особенности не нравишься ты. Мой господин – прекрасный человек, самый великолепный гений, который когда-либо существовал, и я сделаю все, чтобы оградить его от тебя. Есть в тебе что-то не то, Барис. Что-то неправильное. Я знаю.

– Да ты совсем сбрендил!

– Нет, – ответил Дворецкий. – Мне не нравится, как ты шатаешься по Шато и делаешь что тебе вздумается. Я буду присматривать за тобой, пока Доктора не поймают. Постоянно. И когда ты сделаешь свой ход – а я уверен, ты его сделаешь, – я буду рядом.

– Какой еще ход? Нет никакого хода!

Дворецкий швырнул Бариса на кровать.

– И когда этот момент настанет, я сожму твою голову так, что у тебя вылезут глаза. Спокойной ночи. Сладких снов.

И Дворецкий покинул комнату.

Барис проводил его взглядом, ощупывая ноющую шею. Немного выждав, он откинулся на удивительно удобные простыни и прикрыл глаза.

– М-да, – протянул он. – Я с тобой еще разберусь, Дворецкий.