Мама застывает на пороге, держа в руках старинное фарфоровое блюдо, которое принадлежало ее бабушке. Оно очень изящное – с каемкой в виде голубого, с филигранной золотой ниткой, геометрического узора.

На блюде лежит дюжина лимонных коржиков.

– Я сделала твои любимые, – объявляет мама.

У меня внутри все леденеет, и одновременно с этим я покрываюсь испариной. Вероятно, у меня испуганный вид, потому что мама колеблется, прежде чем поставить блюдо на стол.

– Ого! – восклицает Грета. – Классная тарелочка!

– Что случилось? – спрашивает мама.

– Ничего, – выдавливаю я.

– Как красиво! Наверное, просто объедение, – говорит Пенни.

– Это бабушкин рецепт, – сообщает мама. – Я пеку их каждый год на день рождения Джона. С тех пор, как он перед своим пятым юбилеем объявил, что ненавидит торт со свечками…

– И тебе следовало тогда прибегнуть к телесному наказанию, чтобы твой сыночек опомнился, – вставляет Грета. – Как разумное существо может не любить торт со свечками?

– И тогда я начала делать для него лимонные коржики, – продолжает мама. – По одному за каждый год.

– Когда ему стукнуло пять, традиция была очень даже милой, – бурчит Грета, – но в тридцать два года все меняется. Думаю, Джон и раньше съедал один коржик, а остальные выбрасывал.

– Грета! – шутливо укоряет ее мама. – Ты ведь не выбрасываешь их, Джон?

– Парень, ты здоров? – спрашивает папа. – Что-то ты побледнел.

Моя мать погибла, летающий автомобиль разорвал ее надвое, а теперь она жива и выглядит точно так же, правда, осанка у нее чуть получше. Она стоит возле стола и держит в руках блюдо с лимонными коржиками, которые я вовсе не надеялся попробовать хоть разок.

– Я – здоровее всех! – заявляю я. – Спасибо тебе, мама.

Я беру с блюда коржик. На вкус он – точно такой же, как и те, которые я ел в моей прежней реальности. Похоже, свежей выпечки явно недостаточно, чтобы окончательно разрушить сенсорную границу между мирами. Я тянусь к бутылке с вином. И пью.

Конечно, мне нравятся безукоризненные авокадо, пробуждение ото сна и ныряние в свои личные яркие видения, и реактивные ранцы (они считаются отличным подарком любому подростку на день рождения), и чистый воздух, и мир во всем мире, но я отнюдь не наделен излишней самоотверженностью… Здесь, с мамой и папой, с Гретой и Пенни я гораздо более счастлив, чем был когда-либо там, в месте, образ которого уже истончается и расплывается в моей памяти.

Однако в той реальности существуют Диша, Сяо, Эшер, Эстер, Меган и Табита. А еще – хрононавты и их дублеры из лаборатории моего отца. Мои коллеги, одноклассники, Робин Свелтер, ее родители и ее брат, который побил меня. Мальчишки, помогавшие мне во время побега. Девочки, которые водились со мной, когда я вернулся домой и опять пошел в школу. И миллиарды пока еще не родившихся незнакомцев.

Если я когда-нибудь прощу себя за то, что лишил их возможности прожить свои жизни, это и будет именно тем мгновением, когда все они погибнут навсегда.