К полуночи мы оккупировали пустовавший двухэтажный дом и праздновали победу. Враг разгромлен и сдался. Шатун сразу кинулся к телефону и по своим каналам выяснил: арестованы почти все участники банды. Наша победа была не совсем полной: «человек с родинкой», Олег Константинович, успел скрыться из Москвы, и двое его покровителей срочно уехали за границу. В офисы, клубы и прочие конторы развлетвлённой по городам и весям преступной сети уже прибыли отряды ОМОНа. Волна проверок и арестов пошла гулять по России и докатилась до Сибири. Но там, кажется, и заглохла: на мелочи некогда было размениваться, и людей не хватало.

Что ж, одно дело мы сделали. Теперь мне надо было закончить то, ради чего, собственно, сюда и отправился – найти эту чёртову принцессу. И как можно быстрее, пока мою любимую не успели выдать замуж. Не сложно догадаться, что свадебный кортеж в сопровождении Зуверрона не долетит до жениха.

От ванны и коктейля я отказался – в одно я не влезал, другое – в меня. Слишком памятен был последний глоток спиртного. То есть, наоборот – слишком беспаметен, а для дракона ничего нет хуже, чем потерять память при жизни, и даже после смерти, как теперь я знал на собственном опыте.

Остальная компания, освежившись, потягивала коктейли. Не отставал от людей и дед, развлекавший девушек анекдотами из древней жизни русов, не вошедшими ни в одни летописи. Дед отним глотком опустошил бутылку виски и даже не поморщился. Мне бы такую устойчивость к спирту!

– М-да-а. Неплохо, – выдохнул он. Струя светящегося голубого воздуха поплыла к окнам. – Но эта штука только мозги вышибает, а за душу не берёт. Вот медовуха наша позабористей будет. Да, так я рассказывал вам, девушки, как мой прадед Велес громилу Перуна без молний оставил?

Подобно мне, он поддерживал себя в парящем состоянии, иначе кресло, на котором он устроился, развалилось бы под его тяжестью. Светлана из нелюдимой замухрышки преобразилась в блистательную хозяйку. Девушка Аня немного посидела, а когда мои побратимы поднялись наверх для «мужского разговора», ушла спать, сославшись на усталость.

Дима и тем более Светлана не захотели помочь мне найти дворец с принцессой, дед отмахнулся, сказав, что утро вечера мудренее, и я решил подождать, когда все уснут. Для таких подвигов свидетели не нужны.

От нечего делать я ползал по жилищу. Это был второй человеческий дом, увиденный мной изнутри, но бандитское гнездо можно не считать – там я не успел ничего разглядеть. Мне было интересно всё: как работают душ, соковыжималка и водопровод, зачем в крохотном отнорке без окон стоит большая белая ваза с рычагом, как люди создают сквозняк из прямоугольных железяк.

Особенно меня впечатлила кухня. А к газовой плите я вообще присосался, надышаться не мог. Лучший на Земле запах! Увы, его почуяли люди, сбежались с воплями:

– Ты что, Гор! Подорвать нас решил? Закрой кран и отойди от плиты!

Окна раскрыли настежь, и вскоре все комары Подмосковья собрались к нам на праздничный ужин.

Холодильник тоже впечатлил. Я ещё понимал необходимость обогревателя, но добровольно создавать мороз? Потом сообразил: в этих краях нет вечной мерзлоты, где мы до сих пор храним даже мамонтов, вот люди и изощряются.

Содержимое холодильника тоже понравилось. Чтобы пополнить запас изъятого мной белка, я утрамбовал туда налетевших комаров, отловив их пылесосом. Полезная штука. К сожалению, быстро испортилась – не успокоившись на комарах, я начал охоту на мышей в подвале.

Так как моё длинное тело нага шныряло везде, все спотыкались на каждом шагу и орали:

– Гор, ты же можешь быть компактнее!

А вот не хочу. Тело оказалось очень удобным. Оно одновременно присутствовало и на нижнем этаже перед огромным телевизором, и на втором этаже в библиотеке. Родственные драконам наги имеют замечательную способность передвинуть голову в тот конец тела, где ей в данный момент интереснее. И я перекидывал её как теннисный мяч туда-сюда. То урву кусок буженины в гостиной, то кусок разговора Димы и Шатуна. Прогнав меня из кухни, побратимы опять уединились в кабинете рядом с библиотекой. Вот в библиотеке я и торчал периодически.

Здесь было темно. Я нашарил лампу. Вспыхнул неяркий свет. Первое, что бросилось в глаза – грязный Димин рюкзак с облезлым волчьим хвостом, брошенный посреди квадратного помещения с книжными полками по стенам до потолка. Потом я увидел огромный глобус в углу, от которого почему-то пахло коньяком.

У окна на столе стоял телевизор. Плоский, как дедова папка. Перед ним лежал прямоугольник с буквами и цифрами. Рядом громоздились стопки плоских квадратных штуковин и книг, а между ними разместились два портрета в рамках.

На одном, цветном, я узнал Светлану. На втором в чёрной рамке улыбалась… принцесса. Очень похожая на Свету. Наверное, её мама. Портрет старый: пожелтевший и чёрно-белый. Девушка была в пышном кружевном платье до пят, на голове – корона из чего-то блестящего и украшенного цветами. И букет в тонких руках незнакомки, и перстень с крупным камнем на пальце, и ожерелье на шее убеждали, что на портрете – принцесса. Или даже королева. Тогда Светлана – венценосная особа?

Сердце у меня забилось. Вот это да! Я нашёл принцессу на Рублёвке! Но… А как же братская клятва? Не мог же я похитить сестру у Димы – парень снова расстроится.

Сначала я старательно не подслушивал побратимов за стенкой, ослабив уровень восприятия звуков, но в какой-то момент забылся, и в уши влетело:

– Ну, не верю я, Дима, что у них база на Луне, особенно после того, как НЛО увидел и поверил, что это не оптический обман. Если верить очевидцам, наберётся слишком много «тарелок» на земле. А скольких ещё никто не увидел?

– Согласен, Семёныч. Вот, нашёл на сайте уфологов про одну катастрофу: «Двадцать девятого января тысяча девятьсот восемьдесят шестого года после восьми часов вечера десятки свидетелей в городе Дальнегорске наблюдали шарообразный объект, летящий параллельно земле. Объект упал … на Известковую гору …, расположенную в черте города».

Я замер. Речь шла о гибели младшего сына царя Ррамона. Он не вернулся из зимнего дозора. Его группа рассказывала, что царевич погнался за нарушителем южных границ нашей Империи, летевшим из гор Тибета. Оба развили такую скорость, что за ними никто не смог угнаться. Стояли лютые морозы, и дозорные иссякли, еле до Гнезда добрались, чтобы призвать подмогу. Царевич пропал, а два года спустя мы узнали, что его нашли люди – кому-то из наших, путешествовавших в иноформе, случайно попались на глаза выброшенные газеты.

Шатун молчал, видимо, читал. Потом я услышал Диму:

– Особенно меня заинтриговала таинственная «сетка». Вот послушай: «При температуре две тысячи восемьсот градусов Цельсия некоторые элементы исчезают, но вместо них появляются новые… Материал содержит большое количество органической материи. Все это определенно доказывает искусственное происхождение сетки». Насчёт искусственного не знаю, а остальное… мне кажется, это похоже на мены, о которых говорил Гор.

– Искусственное происхождение… – раздались глухие шаги, словно Шатун, раздумывая, ходил по кабинету. – Вот это как раз правдоподобнее. Ты представляешь, что такое температура две тысячи восемсот градусов? Какая живая клетка может выдержать такой нагрев? Да никакая!

Я заёрзал. Правильно дед говорил: никогда не подслушивай, чтобы не услышать гадость о себе. Тоже мне, нашли искусственных. Жаль, побратимы не видели наших яйцекладок у подземного озера – грандиозное зрелище!

Дима возразил:

– Сначала я тоже думал о них как о биороботах. Но сейчас… Мне не верится, что Гор и его дед – искусственные. Мало ли, как устроены живые существа? Вот ещё что интересно: почти два года спустя, в конце ноября над районом Дальногорска был просто фейерверк НЛО. Тридцать три объекта за один день. Более ста очевидцев. Замечены мощные помехи в технике, в компьютерах пострадала хранившаяся информация и программы. Каково, а?

Я конечно, ни слова не сказал, хотя подмывало. Притих в соседней библиотеке, вспоминая. Среди этих тридцати трёх и я тогда летел. Не фейерверк это был. Последнее прощание на месте гибели младшего царевича. Драконы уже ушли в спячку, и Гнездо провело в Дальногорске малую церемонию.

Но не это меня удивило в услышенном, не человеческая реакция, а фраза о компьютерах. Если, как говорил Дима, компьютеры – это разновидность телевизоров, то я точно знал, что никакой информации в телевизорах не хранится. Насчёт программ я не был уверен, но противоречие запомнил.

Между тем, люди продолжали перемывать драконам косточки:

– Вот я и говорю: слишком их много, Дима, по всей Земле. А скольких ещё мы не замечаем? Прикинутся трактором – пройдёшь, и не заметишь… Ты дальше, дальше ищи.

– Вот ещё нашёл любопытное сообщение. Якобы по материалам КГБ от тысяча девятьсот девяносто первого года об инциденте на военной базе. Опять в Сибири, заметь. Ё-моё! Каменные столбы!

– Что-о?

– Слушай. «По неизвестным причинам, кто-то неожиданно запустил ракету «земля-воздух», которая сбила НЛО. Он упал невдалеке, и из него показались пять низкорослых гуманоидов... По показаниям двух оставшихся в живых солдат, освободив себя от обломков, пришельцы тесно прижались друг к другу и «слились в один объект, который приобрёл сферическую форму». Объект начал остро жужжать и шипеть, после чего стал ярко белым. В течение считанных секунд сфера сильно увеличилась и взорвалась, излучая чрезвычайно яркий свет. Двадцать три солдата, которые увидели вспышку, превратились в каменные столбы».

Мои побратимы замолчали. Я тоже обомлел.

Никто из драконов не способен был сотворить такое. Никто, кроме меня – а я точно такого не делал! – или… моего отца. В нём тоже была память древнего Гхора – дракона, превращавшего живые организмы в камень. Любовь Дарина и Гаты была так велика, что они обменялись полной памятью родов, чтобы не было никаких тайн друг от друга. У отца был шестой уровень Ме, он вполне мог выбросить пять модулей при катастрофе и, поняв, что попал в оцепление, прибегнуть к крайней мере. Значит, тогда он ещё был жив. И остался в живых, судя по всему. Так почему же он не вернулся в Гнездо?!

Или это был не отец. Тогда кто-то ещё из драконов обладает памятью Гхора. Кто-то, о ком не знает никто.

– Да ну, ерунда какая! – воскликнул Шатун. – Вот это, Дима, точно жёлтая лапша. Не может такого быть.

– А если легенды о василисках, убивающих звуком и взглядом, вспомнить? Тут написано: «излучение почти мгновенно изменило структуру организмов подвергшихся его воздействию людей и трансформировало ее в необычную субстанцию с таким же молекулярным строением, как у известняка». Гор рассказывал мне, что его предок превращал живое в камень. Но он клялся, что это биологическое оружие уничтожено тысячелетия назад.

Шатун сделал круг по кабинету – я слышал его мягкие, как у барса, шаги. Потом он сказал:

– Предположим, этот бред о каменных солдатах – правда. Только предположим, Дима, потому что я не верю в такую чушь. Тогда, судя по описанию, речь идёт не о биологическом оружии, а о свойствах организмов инопланетян, и наш побратим беззастенчиво врал.

– Гор говорил, что это знание ими утеряно.

– Дима, если что-то является свойством организма, то не может быть утеряно у всех особей разом. Как, например, не может у всех людей исчезнуть способность вырабатывать слюну или желудочный сок. Вот чёрт! – раздался грохот. Похоже, Шатун отшвырнул в сердцах попавшийся под ноги стул. – Нам ко всем нечеловеческим способностям инопланетян ещё этого не хватало. Я потом у ребят своих сведения запрошу, попробуем вычислить район их базирования на Земле.

– Да, может, где нибудь в океане!

– Разве что, в Северном ледовитом, – в голосе Семёныча послышалась усмешка. – Гор с севера шёл, я в этом уверен. Вот смотри, какой получается у него путь. Ты встретился с ним здесь. Я – здесь. Вот и продолжи линию.

Студент возразил:

– Да ну, там же мерзлота, а они холоднокровные, он говорил. Даром, что огнедышащие.

– А что мы знаем об их метаболизме? Ничего.

– Я знаю. Волками питаются, рыбой, консервами, шаровыми молниями и метеоритами.

Иван Семёныч засмеялся:

– Да уж! Разнообразное меню. Интересно, а человек там в какой строке?

– Гор клялся, что они не людоеды.

Мне надоело подслушивать – все равно люди не откроют мне ничего нового о драконах – и я пополз дальше обследовать дом. Едва моё тело перетекло на вторую лестницу – в противоположном конце дома от той, по которой забралось из гостиной – я почуял невесомые шаги на покинутом этаже. Тут же голова перекинулась в хвост на верхней ступеньке.

Из комнаты рядом с кабинетом вышла Аня. Видимо, ей не спалось от перенапряжения – такое бывает даже с драконами. Мне вот тоже не спалось, и деду. А ведь по всем биологическим законам нам давно пора впасть в ночное оцепенение.

Аня с туфлями в руке на цыпочках прошла мимо кабинета и скользнула в библиотеку, откуда я только что выполз. Пойти, что ли, поболтать? Может, Аня в курсе, где на Рублёвке найти принцессу?

Пока я раздумывал, побратимы вышли и отправились в гостиную. Я тут же намылился заглянуть в кабинет – узнать, что за книгу об НЛО они читали, но Дима запер дверь на ключ. Ладно, потом выпрошу.

– Дима, – позвал я и броском придвинулся к его уху. – Слушай, я в библиотеке портреты видел.

– А, это Света и её покойная мама. И что?

– У неё мама была королевой?

– С чего ты взял?

Я объяснил. Парень рухнул на перила лестницы, заржал.

– Гор, с тобой не соскучишься! Да у нас каждая девчонка, которая выходит замуж – королева в этот день. Это свадебный портрет. Понимаешь?

Компания в гостиной перестала болтать и прислушалась. Я покраснел.

– Значит, Света не принцесса?

Девушке надоело, что мы о ней шепчемся на весь дом, крикнула яростно:

– Нет! Не принцесса! И нечего тайком везде шнырять и пялиться на фотографии! Люди в гостях ведут себя скромнее.

Дима вздрогнул, кинул на неё укоризненный взгляд.

Шатун тихо спросил меня:

– Слушай, Гор, а почему это ты принцессами так настойчиво интересуешься? Я читал, в древности вы их частенько похищали. Зачем?

Я скромно слинял в другой конец себя. Рядом с Шатуном и Димой теперь торчал мой молчаливый хвост.

Выручил дед:

– Ну, раз уж ходят о нас такие премерзкие басни, придётся открыть кое-какие тайны.

На цыпочках, с туфлями в руках спустилась Аня, буркнув, что при таком шуме уснуть невозможно, и она тоже хочет послушать сказки о драконах.

Дед начал издалека:

– Сначала вам надо понять, что такое змей, дракон, царь и власть. Люди уже забыли, что означают эти слова. Змей – это тот, кто с Ме, Великим Отцом нашим. Легенда гласит: первый змей был бессмертен и стал древом, чтобы познать смерть. Ведь смерть – это мера жизни. Самая первая наша иноформа – древо.

– Райское? – съязвила Светлана.

– Вот-вот, – усмехнулся Шатун, – и в русских сказках змея превращается в дерево с отравленными яблоками, чтобы сгубить богатыря.

Дались ему эти яблоньки!

– Пусть будет яблоня, – не стал спорить дед.

Света тут же обвинила нас в преступлении против человечества:

– Так это вы подло соблазнили Еву?

– Ложь и клевета! – ответил дед. – Мы передали самке гуманоидов знание первой ступени Ме, ибо только женщина могла передать её дальше потомкам. Ведь с чего начинается разум?

– С мысли, – предположил Дима.

– Нет, – сказал Горыхрыч. – С понимания, что есть ты, а есть твоя мысль. С разделения себя надвое: мысль и тот, кто мыслит. То есть, действует, ибо мысль – тоже действие. А действие – это сотворение мира вместе с Богом. «Дей», «део», «дао» – Бог, во многих ваших языках.

– Инопланетяне верят в бога? – распахнулись синие глаза Ани.

Вот не понимаю я людей. Не понимаю! Если мы не люди, так нам ничего нельзя? Может, они считают, что душа – только их привилегия? Наивные.

– Вернёмся к древу, – не стал отвлекаться дед на теологические споры. – Если бы вы, потомки славян и русов, чувствовали свой язык, вам открылись бы многие связи сущего. На древнем драконьем языке «древо» означает «стремящийся к Ра», то есть, к Богу света. Корень «дра» – открывать, пролагать. Во многих легендах человеческих сохранились отголоски нашей миссии. У эвенков, например, великий змей Дябдар прокладывал русла рек при сотворении мира. У других народов аналогичные предания о творении гор и рек. Потому драконы считались владыками огня и вод. Это всё примитивные представления. Мы, драконы – змеи, пролагающие Путь.

Ершистая Светлана перебила:

– Путь лжи и обмана? Змеи – символ лжи!

– Может быть, ты выслушаешь сторону обвиняемых, человечица, раз уж предоставился такой случай?

Шатун в раздумьи потёр подбородок. Спросил:

– А зороастрийский символ зла – Драук, или Друг, имеет к вам какое-то отношение?

– Имеет. Драук – то же самое, что дракон. Но не буду отвлекаться и объяснять, откуда пошла такая нелестная для нас интерпретация древних событий.

А зря. Людям было бы интересно узнать, что мы натворили во время оно, когда дракон Рар в ритуале смерти почти уничтожил жизнь на планете вместе с динозаврами. Правда, не случись той катастрофы, и люди не возникли бы сотни тысяч лет спустя. А не освободи мой предок Гхор землю от атлантов, вызвав Великий Потоп, люди до сих пор были бы их ничтожными рабами, низведёнными до скота.

– Продолжу с того, на чём остановился, – сказал дед, – а там сами сделаете выводы. Итак, мы следуем Пути Великого Ме и одновременно создаём этот Путь. Чем выше поднимается дракон по ступеням сознания, тем большую власть имеет над материей. Примитивные народы считали наши способности к метаморфозам магией, чародейством. Но чары и есть другое название власти. Великий Ме – на первом уровне осознания его вы стоите – не только изменяет наше тело, Ме изменяет восприятие смотрящих, заставляет ваше сознание видеть нас такими, какими мы хотим. Даже ваши приборы фиксируют наш истинный облик, но на их измерения смотрит человеческий глаз, и он видит не то, что есть. Взять хотя бы твои фотографии, Иван Семёнович. Йаганна, где они?

Королева тайги бросила на столик те самые прямоугольные бумажки с нашими портретами, которые отдал ей Шатун на берегу Камы: портрет кареты, избушки и однозубой бабки Йаги на фоне болота.

– Видите? – спросил дед. – А теперь я сниму чары.

Дима охнул, Шатун смачно выругался, девушки дружно взвизгнули: на портретах, сохраняя абрис цветовых пятен, проступили совсем другие черты. Два дракона и величественная женщина в короне.

Я на переднем плане картинки выглядел очень неуклюжим и испуганным: вытаращенные глаза – с тазик величиной, язык прикушен, крылья прижаты к бокам под неестественным углом, а лапы припадочно согнуты. Дед тоже выглядел забавно: Йаганна сидела у него в разинутой пасти между клыков, как королева на троне, и кому-то грозила пальцем.

– То же самое с радарами? – спросил Шатун.

– То же, если на радарах вообще что-то будет.

Дима засомневался:

– А как же обломки НЛО в лабораториях? И даже, по слухам, гуманоиды?

– А ты их видел, эти обломки? – парировал дед, усмехнувшись. – Кто будет подбирать за собой разбитую скорлупу? Изучайте, нам не жалко. Насчёт наших модулей я уже объяснял. Но вернёмся к принцессам. Истинные цари были чародеями, способными объединить и направить силу Ме, данную людям, в нужное русло, на благо им и миру. На нашем языке его титул – чарь. Деятель, преобразующий мир и подчиняющий волю людей. Однажды передав человеческой женщине власть первой ступени Ме, мы поддерживали чарскую силу.

Шатун недовольно поморщился:

– То есть, вы сделали обезьян разумными?

– Не совсем так. Мы показали, зачем существует разум. Открыли вам, что есть следующая ступень и сам Путь, который можно преодолеть. Есть то, ради чего стоит идти дальше, и не опускаться в простую животную жизнь. А потом только напоминали и возобновляли ритуал, пока сами не забыли его смысл.

Вот тут дед врал. Драконы ничего не забывают. Им просто лень рыться в памяти предков. Или что-то не так у нас пошло с людьми. Или они перестали в нас нуждаться, чтобы сохранять великий огонь.

– В итоге, – продолжил Горыхрыч, взявшись за очередную бутылку, – ритуал выродился в простое дипломатическое присутствие какой-нибудь королевской дочери на свадебном торжестве драконов. Как символа дружбы и процветания наших народов.

– Вроде «свадебного генерала»? – усмехнулся Шатун.

Горыхрыч отхлебнул. Крякнул.

– Опять же, не совсем. Побывавшая у нас принцесса обычно получала сказочное вознаграждение из таких, например, камушков, – дед бросил на стол ограненный голубой алмаз с перепелиное яйцо. Глаза девушек вспыхнули. Горыхрыч помрачнел. – Ну, какой рыцарь тут устоит? Желающих получить потом нашу почётную гостью в жёны было так много, что приходилось устраивать турниры и выбирать достойнейшего.

– А девушка обязательно должна быть принцессой? – задрожал Анин голосок.

– Непременное условие – царская кровь в её жилах. И это не простая драконья блажь… Разумеется, мы не так уж и бескорыстны, и кому попало сокровищ дарить не будем.

Я хмыкнул. В принципе, перед вылетом из Гнезда, дед и наставник мне это же объясняли. Мы заботились о нашем сосуществовании с людьми. Ведь принцесса, выйдя потом замуж, должна родить царя. Или, иначе, цезаря. Даже если она выйдет за не слишком знатного, но доблестного парня, её дети обладали силой чар и добивались царств. И уже с её потомками, вставшими во главе государств и империй, мы заключали взаимовыгодные договоры.

Но я чувствовал, что дед опять чего-то не договаривает. Подробностей ритуала я не смог из него выцарапать. Покопаться, что ли, в памяти предков, раз старшие и мудрые не торопятся объяснять даже мне? Времени жалко. Это же надо как-то вычислить точную дату и час ритуала, или разговора мудрых о нём, а как это вычислить? Только непрерывным перебором событий. Мне столько не прожить.

Шатун кинул взгляд изподлобья:

– Значит, дочери человеческих вождей проходили у вас психическую обработку?

– Вряд ли это можно так назвать, – мягко ответил дед. – Они видели наш быт, наши отношения, нашу любовь друг к другу и понимали, что мы не несем зла людям. В древности вы были кошмарно дикими, суеверными и агрессивными. Вот уже несколько столетий мы не проводили ритуалов с приглашённой принцессой, но у нашего самого главного дракона дочь выходит замуж, и он решил вспомнить традиции. Задача Гора – найти среди вас принцессу или княжну, передать приглашение на свадьбу и сопроводить к нам. На всё у нас осталось меньше суток.

– Да где ж он её возьмёт? – рассмеялась Светлана. – В России президентское правление, а не самодержавное.

– Мир изменился. Обладающие силой чарей теперь не всегда правят царствами. Империи сейчас создаются разные, к землям не привязанные. Да и потомков русских князей среди вас ещё много, если поискать. Рюриковичи были весьма любвеобильны и до крещения Руси держали тайные и явные гаремы.

Дима нахмурился:

– А если Гор не успеет найти?

Тут уж я подал голос, пока дед не ляпнул лишнего:

– Тогда мне будет немного туго.

– Немного! – фыркнула Йага. – Всего лишь голову снимут. Драконы не могут нарушить клятву и не поплатиться головой.

– Да подумаешь! У меня ещё четыре останется, – легкомысленно ответил я.

Шатун, сидевший, сцепив руки у лба, резко поднялся:

– Значит, нам надо за сутки проникнуть в высшее общество мыльных и прочих королей и магнатов. Тогда пора распустить собрание. Обмозговать всё это надо. Утро вечера мудренее.

Дед тоже поднялся, подобрал со стола алмаз, покрутил в мощной лапе. Девушки заворожено наблюдали. Я зевнул и поинтересовался:

– А разве мы не полетим сейчас брать штурмом какой-нибудь дворец на Рублёвке?

– Уймись, Гор! – заорали все шестеро хором. Дружные какие.

Да, у нас, инопланетян, всё просто. Я так себе и представлял похищение: найти самый роскошный дворец на Рублёвке, во дворце – самую красивую спальню в рюшечках и балдахинах с золотым горшком под шёлково-кружевным ложем, и умыкнуть спящую красавицу, а по дороге отдать приглашение. Только вот сгорело оно сегодня в пекле. Как поверит принцесса, что я не вру? А и пусть не верит. В Гнезде разберёмся.

Мы разбрелись по спальням уже под утро – хотя бы часа два вздремнуть надо было. Я выбрал себе мощёную фигурным камнем площадку перед бассейном. Вода была подсвечена цветными фонариками и мерцала под небольшим ветерком. Я не удержался и нырнул. Мелковато. Бассейн сразу наполовину опустел – вода выплеснулась почти вся, и купаться стало не интересно. А вот с правого бортика бассейна весьма интригующе взвизгнули. Я вынырнул. Света и Дима, мокрые с головы до ног, обругали меня почти в духе Рара. Нашли проблему – мокрое платье. Два вдоха-выдоха, и все сухие.

Прогретые за день камни ещё дышали теплом, небо – предутренней свежестью. И вообще мне было уютно здесь, на Рублёвке. Так бы и лежал тут у бассейна всю жизнь, любуясь звёздами, фонариками, тихим колыханьем яблоневых ветвей и передвигаясь не дальше холодильника с продуктами. И слушая тихий говорок людей. Наконец, у них появилась возможность выяснить отношения наедине, как они сказали, и я обиделся. Раз уж я для них пустое место…

Они шептались, наглым образом усевшись на мой хвост – единственное оставшееся сухим место вогруг бассейна, потому что сушить скамью я презрительно отказался. Нашли утюг! Придумали скамейку! Но драконы терпеливы. Особенно, когда подслушивают, делая вид, что спят.

– Свет, зачем ты отца шантажировала?

– Не лезь не в своё дело.

– Как это не в своё? Это семейное дело.

– Ты никакого отношения не имеешь к моей семье. Подумаешь, твоя мать вышла за Ираклия! Это ещё ничего не значит.

– Светка, ну, хватит об этом. Я долго не мог простить маме, что отца бросила ради этого... Прости. Он твой отец, и мне не все равно, что происходит в новой семье.

– А мне казалось, что тебе чихать на всё! Присосался к играм, и ничего тебя не колыхало.

– Забудь, а? Я туда в жизни больше не ступлю, клянусь. Не уходи от вопроса.

– Я не шантажировала! Он вообще ничего не знал о том, что я брала документы. Я их скопировала и положила, как было. А вот ты зачем деньги вымогал? Ираклий на весь дом орал, что ты его разорил и тюрьмой ему угрожал. Я с ним поссорилась и не разговаривала, пока он не уехал.

– Я не просил у него денег. Веришь?

Дима рассказал о своих злоключениях, горько покаялся, что из-за него Света попала к бандитам. Но тут выяснилось, что к ним она попала раньше его бегства из таёжного рабства. Сразу после того, как её отец и мать Димы вместе уехали за границу. Она успела лишь съездить к знакомому юристу – выяснить, какие шаги ей надо предпринять, чтобы бесшумно прикрыть отцовскую лавочку. Но юрист оказался слишком догадливым и заподозрил, что у неё оригиналы, а не копии. Он и начал шантажировать отца Светы от её имени. Был от него и странный звонок девушке. Скорее всего, её телефон прослушивался, и охранник Сергей давно сливал информацию бандитам о том, что происходит в доме – на следующий день девушку похитили. Сначала она думала, что теперь уже бандиты решили прижать отца с её помощью. Но они повели себя странно.

– Очень странно, Димка, – шептала Света. – Они ничего не требовали ни от меня, ни от Ираклия, как я потом узнала. И пальцем ко мне не прикоснулись. Ни одного вопроса. Кормили, книги давали. Просто держали взаперти, словно чего-то ждали. Или кого-то. Вчера их главный приезжал на пять минут и сразу велел меня привести к нему.

– Его звали Валерий Аркадьевич?

– Нет. Олег Константинович. У него на шее родинка заметная.

– И что он?

– Ничего не сказал, только оглядел со всех сторон, а потом устроил такой разнос всем – даже я слышала. За то, что я плохо выглядела. Не товарный вид. Так и сказал. Ну, тогда я сама себя расцарапала, чтобы выглядеть ещё нетоварнее. А потом уже они мне добавили, перед самым вашим штурмом. От злости. Что-то у них сорвалось.

– Действительно, странно. Подожди, я же у бандитов спутниковый телефон украл, матери звонил. Она сказала – ты уехала к подруге Ксюше.

– Это я ей так сказала, когда к юристу отправилась. Она как раз позвонила.

– Но я же тебе недавно звонил из таёжного посёлка. Ночью. Правда, тут ещё вечер был.

– Дим, ты заболел? Как ты мне мог позвонить, когда меня уже похитили?

– А с кем я тогда разговаривал? Домашний у Ксюши не отвечал, и я на твой мобильник звонил. Ты сняла трубку. Забыла?

– Ты думаешь, эти сволочи оставили мне мобильник? Кто-то из их баб с тобой разговаривал, наверняка.

Дима вдруг пнул меня пяткой:

– Гор, ты что-нибудь понимаешь?

Я стряхнул их с хвоста как комаров.

– Уйдите, гады, весь хвост отдавили. Спать мешаете. Понимаю, конечно!

Выдал я им вот такую версию: когда Дима сбежал с информацией на дисках, сибирские братки пригрозили похитить его сестру, не зная, что она уже похищена – им никто не сообщил, само собой. И сами они не собирались ставить босса в известность о бегстве поднадзорного. Надеялись разрулить ситуацию своими силами. А вот когда Дима позвонил на мобильник сестры, там мог определиться поселковый номер. Естественно, босс заинтересовался, как это заключённый студент мог попасть к мирному школьному телефону среди ночи, и взял братков за жабры, и всё узнал. Дима, действительно, сам сообщил бандитам, где в то время находился – и к телефонистке ходить не надо.

– А зачем они Свету похитили?

– Я не ясновидящий дракон. Позвони нашему знакомому Олегу Константиновичу и узнай. Его мы повязать не успели, ускользнул.

Дима фыркнул – так и расколется этот тип, как же.

– Вот и бандиты – не ясновидящие. Не могли они заранее знать, что я сбегу.

Я предположил такой вариант: если отчим Димы так поступил с пасынком, то он вполне мог после звонка юриста-шантажиста договориться с коллегами, чтобы они еще и его дочь изолировали в более мягкой обстановке, дабы не натворила глупостей до его приезда. Вот они и ждали его возвращения.

– Как долго ты у них была, Света?

– Больше недели. Это меня и удивляет: он бы давно приехал, чтобы со мной разобраться и отобрать копии. Но отец ведёт себя так, словно точно знает, что документы на месте, и не подозревает о моих копиях. Как будто никаких угроз его благополучию нет.

Дима схватил её за руку.

– Светка, надо проверить, жив ли ещё этот юрист. Понимаешь? Если его убили, то отчиму не с чего волноваться. Он может и не знать о твоем похищении, раз вы с ним опять поссорились из-за меня, и думает, что ты потому и не отвечаешь на звонки, из-за ссоры. И живёшь у подруги. Если юрист жив, остаётся версия Гора.

Они умчались в дом. И я наконец-то расслабился. Кто бы знал, как я смертельно устал.

Сквозь сон я где-то на третьем уровне сознания почуял движение у дома. Здорово. Раньше я спал, как убитый – сил хватало лишь на то, чтобы поддерживать необходимую температуру мозга. Сейчас тело мгновенно среагировало на возможную угрозу, уплотнив внешние ткани.

Я перекинул голову на ближний к дому конец себя. Увидел маленькую светловолосую фигурку. Кто-то из девушек. Но эта была покрепче и повыше, чем худенькая Светлана. Значит, Аня. Великий Ме! Да будет ли когда-нибудь покой от этих суетливых теплокровных?

Она присела передо мной на корточки, прикоснулась к шкуре.

– Гор, ты спишь?

– М-м-м-м!

– Извини, что побеспокоила, но у меня деловое предложение. Ты можешь меня похитить.

– М-м-м?

– Тебе же нужна принцесса? Так вот. У меня папа очень богат и его называют королём автосвалки. Он торгует подержанными японскими машинами. Целая сеть дилеров по разным городам. Это может считаться империей?

Сон как рукой сняло. Я подскочил.

– Да ты что! Конечно!

– Т-с-с. Тише. И ещё я тоже на Рублёвке живу. Только ближе к Москве по Рублёво-Успенскому шоссе.

– А зачем тогда ты в секретарши пошла по объявлению?

– Понимаешь, у меня папа скупой очень. Денег мало давал, дармоедкой называл.

Она рассказала, как они поссорились на той неделе, и отец пригрозил Ане, что если она не попытается сама копейку зарабатывать, он совсем денег давать не будет, и газету с объявлением ей бросил. А когда ей работать? Она учится в МГИМО, в сауны ходит, вип-салоны, к массажисткам, а по ночам – в клубы. Совсем некогда! Но Аня спорить не стала, позвонила по объявлению, а потом отправилась на собеседование в офис. Думала недельку на работу походить для видимости, а там отец успокоится и забудет обо всём.

– Я могу доказать, Гор. Про нашу семью статьи в глянцевых журналах есть и с его фотографией, и где мы с ним вместе. Можем домой ко мне слетать. И моё свидетельство о рождении захватим.

– Да ладно, Ань, – пробормотал я слабым дрожащим голосом, чтобы не дай Ме, не сорвалась добыча. – Я верю.

Меня охватил восторг. Наконец-то, повезло! Я сразу заподозрил, что белокурая Аня чересчур нежна для обычных человеческих самок, хотя на первый взгляд, фигурка у неё мускулистее, чем у Светы. Но зато Аня, чуть что, в обморок грохалась и раньше всех отдыхать ушла.

И ведь я сам, лично, своими лапами её от бандитов спас. Настоящий герой! – чего уж скромничать, все равно никто больше не похвалит. Есть, есть в мире справедливость. Принцесса сама на шею вешается, согласна на переезд в Гнездо. Я всё успею! До Гнезда теперь, с новыми возможностями, добираться – тьфу. Мигом. Ларику я никому не отдам без сражения.

Я готов был уже немедленно хватать девушку и мчаться в Сибирь. Но она заупиралась:

– Нет, а вдруг ваши драконы потребуют доказательств? Тут до нашего особняка не очень далеко, быстро доберёмся.

Это разумная мысль. Действительно, как я докажу царю, что Аня – настоящая русская принцесса японской автосвалки?

– Полетели.

Я помог ей сесть на загривок и, ликуя, взвился в небо.

В открытое окно дома поплыл почтовый шар с рассказом о моей удаче и предупреждением, чтобы меня не ждали, потому что я намерен сразу отправиться с принцессой Аней в Гнездо, а Горыхрычу туда нельзя.

Мы летели куда дольше, чем я представлял по карте. Свериться было не с чем – карту я потерял, но помнил довольно хорошо. По-моему, мы оказались за пределами Рублёвки. Уже рассветало, хорошо просматривались рассыпанные пригошнями человеческие гнёзда, лепившиеся вдоль шоссе и стекавшихся к нему дорог и улочек помельче. Машин на трассах почти не было. Аня чётко указывала путь, словно не раз видела, как выглядит местность с высоты птичьего полёта.

Её дом оказался больше Светиного и не очень походил на королевский дворец, каким я себе его представлял по телевизору. Ни лепнины, ни скульптур, ни шпилей. Какая-то большая, положенная на ребро плоская чаша прилеплена к крыше – вот и все украшения. Находился он далеко в стороне от шоссе, у обширного пруда, и от соседних зданий был отделён большим садом с газонами и клумбами.

Позади дома блестел металлом объёмный ангар – гараж для коллекции машин, как объяснила Аня. К нему вела дорога со стороны реки, перегороженная массивными воротами. Такие же ворота были на парадном въезде. Вообще я заметил, что многие человеческие гнёзда на Рублёвке походили на оборонительные сооружения с мощными стенами на случай осады.

Чтобы не пугать охрану, я нашёл укромный уголок в зарослях у реки и мимикрировал в автомобиль. К моему изумлению, удалось восстановить иноформу красной «копейки». С некоторыми изъянами, правда. Может, прав был Горыхрыч – порча, какая ни была, снята после второго рождения?

– Прикольный тюнинг, – прокомментировала Аня. Попыталась отколупнуть перламутровую чешуйку с капота. Мне стало щёкотно. – У папули в коллекции тоже есть машина с нарисованным драконом. Хочешь, покажу?

Мы поехали по дороге, ведущей к ангару. Аня выскочила у ворот, прижалась лицом к какому-то прибору, висевшему под козырьком на столбе. Ворота раскрылись. Никто не вышел нас встретить, охраны как будто не было.

– Здесь у нас видеонаблюдение и автоматика стоит, – пояснила девушка. – Сканирует сетчатку глаз и пропускает только своих. Удобно – ключи с собой таскать не надо. Всё равно по этой дороге никто не ездит. Разве что папочка с гостями выбирается иногда шашлыки на берегу пожарить.

Кулинарией увлекается, – понял я. Редкое увлечение для королей.

Ворота ангара Аня открыла точно так же – без ключей и привратника. Внутри ни души не было. Разнообразные, но совсем обычные машины стояли у стен. И ничего японского, кстати. Микроавтобус, пара отечественных легковушек, внедорожник, спортивный автомобиль и сноуборд, какие часто рекламируют по телевизору на фоне ёлок, но в тайге я их ни разу не видел. От коллекции я ожидал большего. Аня, словно уловив моё разочарование, сказала:

– Тут у нас повседневная техника. Редкие образцы папа хранит на подземном этаже, я чуть позже покажу. Сначала надо обстановку разведать. Заруливай пока сюда, на подъёмник.

Она показала, куда мне лучше припарковаться – на рифлёный металлический прямоугольник – и выскочила из машины.

– Гор, я сейчас на лифте опущу тебя в подземный отсек. Ты там пока осмотрись, а я за журналами и документами сбегаю. И одежду с косметикой надо прихватить. Нельзя же мне на вашу церемонию без вечернего платья и украшений явиться!

– Ага. Ещё свитер и куртку не забудь, и тёплые носки. У нас там бывает холодно по ночам.

Минут пять в ангаре никого не было. Потом я услышал тихий шорох – прямоугольник подо мной опустился. Внизу было темно и безлюдно. Я оказался в замкнутом как банка пространстве. Сознание четвёртого уровня исследовало конструкцию: очень толстое сверхпрочное стекло. С одной стороны банки – поворотные механизмы, эта стена должна открываться, но секунды уходили, а механизм сработал только над головой, задвинув люк. Я не уловил поблизости никаких сгустков биологической плоти, кроме совсем мелких и не представлявших угрозы – вроде насекомых.

В следующий миг раздалось шипение, сверху и снизу на меня обрушились ледяные потоки и погрузили в адский холод. Я задохнулся, не дёрнувшись. Жидкий азот. Ловушка!

Мысль о плазмоиде лишь промелькнула. Ни искры наружу не вылетело.

Вот и всё.

Не успев измениться в сверхформу, тело застыло куском льда. Я ещё боролся с оцепенением, мобилизовав внутренние резервы, и не давал холоду проникнуть вглубь и убить мозг. Но шансов нет. Это медленная, очень медленная смерть.

Сознание пятого уровня переформировывало тело с учётом изменившейся в кристаллы структуры, восстанавливало потерянные нижние уровни. У меня уже был опыт куда круче – воскрешения из небытия, и я воспрянул духом. И боролся, боролся за исчезавшую жизнь.

Я не дам себя убить!

Ожившее сознание четвёртого уровня уловило приближение объектов гуманоидной формы, передвигавшихся на двух конечностях. Перед внутренним зрением они предстали как пятна, двигавшиеся по туннелю. Вошли в ангар. На наземном этаже ангара тоже началось движение: въехал продолговатый металлический объект, состоящий из двух совмещённых полых частей. Грузовик с фургоном, – определило сознание первого уровня.

На втором уровне видоизменялись и восстанавливались рецепторы и разрушенные связи между менами. Вспыхнул свет, и это было очень больно. Я ощутил его не рецепторами, а всей заледеневшей шкурой.

Грохот, невыносимый грохот едва не разнёс ставшее хрупким тело в пыль. Больно. Великий Дракон, как больно!

Первый уровень расшифровал акустический шум. Один из гуманоидных объектов, приблизившихся вплотную к резервуару, говорил:

– Блестящая работа, Анна! Я мало надеялся, что тебе удастся зацепиться и выполнить план. Слишком неожиданно пришлось импровизировать.

В этот момент я достиг просветления и осознал философию недеяния. Стоит умереть всем желаниям, мешающим созерцанию, как мир сам придёт и раскроет свои тайны. Не будь я сейчас мёртвым камнем с едва бившейся искрой жизни внутри, так и остался бы в неведении.

– Я сделала вид, что подвернула ногу, и они сразу разжалобились. Они действительно лохи, Олег Константинович, как вы и говорили. И так меня, бедную, жалели!

Она засмеялась – резко, вульгарно. Мириады игл пронзили мою кристаллическую плоть. Громко. Слишком громко.

– Как ты заманила этого монстра? Попросила подвезти тебя?

– Заставила, Олег Константинович. Тут куда круче получилось. Кое-что мне удалось самой подслушать. Светлана действительно скопировала документы.

Человек с родинкой на шее поморщился:

– Это уже мышиная возня. Что ещё узнала?

– Я там в доме сразу жучков поставила, точно по вашей схеме, ребята должны были всё записывать. Вы не прослушивали кассеты?

– Не успел. Изложи коротко и самое главное. Скоро к нам гость придёт.

Она рассказала о разговоре Димы и Шатуна, о наших поисках принцессы, сокровищах, и о последующих договорах с наследниками похищенных принцесс.

«Бизнесмен» молчал, разглядывая меня сквозь стекло. Обойдя вокруг резервуара, вернулся к сообщнице.

– Значит, они давно по земле шляются. И ты прикинулась принцессой, детка?

– Да. На ходу придумала историю с папочкой, чтобы заманить объект сюда, как вы приказывали. Всё складывалось здорово – побежал со мной, как миленький, даже своим ничего не сказал.

Внезапно он размахнулся. Ударил её по щеке.

– Дура!

Девушка отлетела к стене, сползла. По подбородку потекла струйка крови из разбитой губы. Она молчала, с ужасом наблюдая за боссом.

Он вытащил из кармана платок, брезгливо обтёр запачканную кровью руку.

– Поняла, за что?

Анна всхлипнула, мотнув головой.

– Где тебе понять… Другая бы на твоём месте могла сообразить: получив такую информацию, надо пересматривать планы. И надо связаться с шефом прежде, чем действовать. Почему ты не сообщила мне сразу?

– Но… Вы говорили любой ценой добыть кого-нибудь из них…

– Мы могли бы прижать всех, если бы ты не поторопилась. Попасть внутрь логова! Значит, так. Там ещё осталась хотя бы одна нелюдь?

– Да. Старший, как я поняла.

– Отправляешься обратно. Твоя выдумка с «папочкой» никуда не годится. Девку мы подберём из наших, материалами обеспечим на высшем уровне. Твоя задача представить им её, как настоящую дочь магната. Она и будет настоящей. Никаких подделок.

Анна дерзко вскинула голову:

– Я так поняла, им нужна девушка. Ну… Вы понимаете?

Человек потёр ладонью родинку на шее.

– М-да… Спасибо, что предупредила. И не скрывай того, что убежала с этим, – он с брезгливой гримасой кивнул на застывшую статую, в которую я превратился. – Лучше не врать по мелочам. Если уж мы видели ваше передвижение, то мог и ещё кто-нибудь заметить. Спросят, куда делся этот монстр – говори, что на вас напали остатки банды. Инсценировку организуем через час. А пока… приведём тебя в соответствующий твоей роли вид.

Последнее он проговорил со странной интонацией. Девушка вздрогнула, втиснулась в стену. «Бизнесмен» сказал громко, глядя куда-то в потолок:

– Уведите её. Через час она должна выглядеть жертвой нападения. Не перестарайтесь, Анна нам ещё нужна.

Немедленно раскрылась дверь в углу помещения. Девушка закричала, когда её потащили к выходу двое ухмылявшихся мордоворотов. У выхода они посторонились, пропуская грузную фигуру ещё одного человека. Тот неодобрительно покачал круглой с залысинами головой, но молча прошёл к стоявшему рядом с резервуаром «бизнесмену», и только тогда я услышал мягкий, чуть брюзгливый голос:

– Не бережёшь кадры, Олег.

– Виноват, Ираклий Валерьевич, – вытянулся «бизнесмен», щёлкнув каблуками.

Где-то я слышал подобное имя, но среди людей тёзки – явление обычное.

– Да расслабься пока, – махнул рукой грузный незнакомец, медленно обходя резервуар.

– Зато я их хорошо обучаю, босс. Эта девка ещё себе на уме, а надо, чтобы полностью была наша. Небольшой урок пойдёт ей только на пользу.

– Ну-ну, посмотрим, – ответил шеф, осмотрев меня со всех сторон. – Так вот как выглядят эти твари на самом деле. Какая мерзость! Не вырвется?

– Да он уж мёртв должен быть. Быстрое охлаждение разрывает ткани только так.

– А заказчик когда прибывает?

– Сказал, что скоро будет, шеф. Фургон его люди уже пригнали.

– Деньги он перевёл?

– Обещал привезти в материальном эквиваленте, как он выразился. Золото и алмазы. Остальные договорённости выполнит после того, как увидит объект.

– А карты месторождений когда даст? Нам ещё надо убедиться, что там действительно есть алмазы.

– Когда получит третий объект, – ответил Олег Константинович.

– Дьявол! Ты что, не мог девчонку спрятать надёжнее?

– Кто ж знал, Ираклий Валерьевич, что нападут эти… инопланетяне?

– Ты когда-нибудь слышал о такой технике, как та «Хонда»? Нет. Вот и я не слышал. И ясно, что за ним устроят охоту хозяева. И со Светланой твоя промашка. Надо было сообразить, куда двинется мальчишка искать сестру, а не играть с ним в кошки-мышки. Доигрался! Полный разгром! Мы пока потеряли куда больше, чем приобрели, – с угрозой сказал грузный человек. – Догадываешься, чем тебе предстоит покрывать расходы?

«Бизнесмен» побледнел так, что даже родинка почти исчезла.

– И как получилось, Олег, что твои люди бежали, а Светлану оставили в убежище?

– Она улизнула в момент прорыва этих тварей, – «бизнесмен» судорожно сглотнул.

– И твои молодчики кинулись в обратную сторону, мерзавцы! Я уже поговорил с выжившими. Кто отдал приказ стрелять в неё?

– Меня там уже не было, Ираклий Валерьевич.

– И за это ответишь. Учти, из шкуры вытряхну, если не доставишь девчонку живой и по возможности невредимой. Она последняя в списке, как ни горько это лично для меня.

– Вернём Светлану сегодня же, босс. Они там, в особняке, победу всю ночь праздновали, чувствуют себя в безопасности, о слежке не подозревают. Вечером она снова будет у нас.

– Днём.

– У меня большие потери людей. Вы же знаете: всех, кто выжил, арестовали.

– Выпустят под залог к полудню. Я ещё тебе группу своих направлю на подмогу. Вытряхни гостей из особняка. Светлану я выманю из-под их защиты, её отдельно возьмёшь. И ещё… учти, Шатун мне надоел.

– Будет сделано, шеф.

– И больше никаких осечек. Большая игра идёт, Олег. Очень большая. Ты даже не представляешь, какие в этой игре ставки. Поэтому я ничего не жалею, а ты ещё жив после вчерашнего провала. Понял меня?

– Понял, шеф, – вытянулся «бизнесмен» – Осечек не будет.

Громкий звук загудел как колокол, едва не разбив меня на части. Человек с родинкой на шее вытащил телефон. Что-то сказал. Смысл ускользнул от меня.

Холод побеждал. Я снова потерял первый уровень, и слова превратились в акустический шум, не имеющий смысла. Сознание ещё фиксировало, что резервуар подняли вверх. Куда-то погрузили. Вокруг суетились тёмные сгустки биологической материи.

Потом наступила темнота. Рёв, тряска и вибрация ломали мою хрупкую плоть. Я смутно понимал, что меня куда-то везут.

Холод проникал всё глубже. Отрывались и рассыпались инеем мёртвые куски плоти.

Я отступал. Вглубь тела. Вглубь сознания. Сжимал сетки мен, уплотнял, и снова терял. Отступал, пока не стал исчезающее малой, невероятно плотной точкой, бившейся в одном ритме с пульсом Вселенной. Медленным, очень медленным. И невероятно быстрым, если смотреть на неё глазами вечности.

Точка цеплялась за бытиё, как застрявшая в пальце заноза. Но её выдавливал из плоти мира невероятный холод. Медленно, очень медленно.

Я больше не могу, Великий Отец!

Но я должен жить.

Что-то всколыхнуло эту искру. Чуть раздуло изнутри, расширило, как дыхание.

Голос Горыхрыча говорил:

– Нечётные уровни Ме направлены на овладение внешним миром. Это нарушение равновесия, прорывы, великие озарения. Чётные уравновешивают. Это статичность и направленность внутрь. Четвёртый уровень даёт полный контроль внутреннего наблюдения и выбирает самый рациональный путь действий.

Я не видел деда. Перед внутренним взором была гостиная Светиного дома, залитая косыми лучами утреннего солнца, внимательные голубые глаза студента и серые, колючие, как стальные гвозди, глаза Шатуна. Побратимы сидели на диване напротив.

– Как это – внутреннего наблюдения? – заморгали рыжеватые ресницы Димы, развалившегося на подушках, как сытый кот.

– Конечно, внутреннего, – ответил дед. – Ты в нём живёшь. Смотришь на мир изнутри, как проглоченная питоном мышь: отсюда не выскочить, и ты не в силах что-то изменить в принципе. Пару раз дёрнешься, продвинешься на несколько поворотов лабиринта и сгниёшь, ничего не успев понять.

– А разве ты не выскочил, когда прошёл люком снизу с помощью третьего и четвёртого уровня?

– Нет. Если ты вывернул одежду и снова надел, то ты всё ещё в ней.

– А пятый уровень что даёт? – спросил Шатун.

– Представь, что стены лабиринта тоже в непрерывном движении. Каждый миг меняется расположение коридоров, по которым ты бежишь к выходу. Тот, кто способен чувствовать себя ещё и стеной, прогнозировать её перемещение хотя бы на несколько мгновений вперёд, называется внешним наблюдателем. Полнота растворения во внешнем – это пятый уровень сознания Ме. Это вершина для обычной жизни дракона. Далее уже уровень мейстера.

Теперь я, непостижимым образом слушавший разговор, словно сидел у деда в голове и смотрел его глазами, мог бы многое добавить. Логика неприменима к действиям пятого уровня – это таинство интуиции, растворения во внешнем и непосредственного постижения истины. Будучи интуитивной, ступень не сразу осознаётся драконом. Но она воистину звёздная. Может быть, благодаря этой ступени я смог перекинуть мостик и коснуться сознания деда? Что-то не слышал я о приступах телепатии у драконов.

– То-то я смотрю, ваш Гор растворился во внешнем мире, как не было, – раздался ироничный голос Светланы словно бы из-за спины деда.

– Он же оставил мне записку. Нверняка уже пустился в обратный путь. Ему надо торопиться.

– А вот мне простая женская интуиция подсказывает – надо бы проверить, что за птица эта Аня и поискать нашего мальчика, – сказала Йага, выходя с кухни с подносом, полным свежевыпеченных ватрушек и плюшек.

Дима цапнул растопыренными ладонями чуть ли не половину булок. Его голод теперь конкурировал с жаждой знаний:

– А у тебя какой был уровень, Горыхрыч?

– Какой был, тот потерян, и нечего о нём вспоминать. Теперь у меня, как у свежевылупленного дракона, два уровня, как два крыла. Счастье, что я второй восстановил полностью. И тысячелетия не прошло.

– А как ты их потерял?

– Неважно для истории.

Шатун потянулся за плюшкой, но есть не стал.

– Что можно сотворить на пятой ступени нам уже показал Гор, – сказал он, покрутив ватрушку на пальце, как неопознанный летающий объект. – А шестой уровень Ме куда выводит?

– Это уже редкость. После эйфории пятого уровня наступает понимание, что не только положение и движение стен изменяют твой путь и вынуждают тебя приспосабливаться, но и каждый твой шаг изменяет лабиринт целиком. Постичь законы такой сложной взаимосвязи представляется невозможным. Только, казалось, в великом просветлении пятой ступени ты вознёсся и понял истину о мире, как снова оказался как-будто на первой ступени запертого в лабиринте слепца.

– И что же – всё начинать с начала? – удивился Дима.

– Или с конца. Начало уже содержит в себе конец. Шестой уровень Ме называется у мудрых «ступенью отчаянья». Но отчаянье мудрого – это великий покой равновесия. Уже нет чаяний и надежд, и желания отступают перед необходимостью и взвешенностью каждого шага – так ли он необходим, как кажется. Ступень мейстера, наставника.

– Но ведь были у вас и величайшие? – остро глянул Шатун. – Твой внук Даргон.

– Были. И такие как дракон Рар и его ученик Гхор тоже были. Эти двое обладали немыслимой силой, но она разорвала их сознание. Чем выше к Ме, тем тоньше грань между гением и безумием. Тем страшнее падение.