— Что такое, солнышко?

Лорен лежала, свернувшись калачиком на кресле рядом с кроватью. Было утро, сквозь тучи за окном в комнату падал приглушённый серый свет. Я чувствовал себя намного лучше, но когда проснулся, увидел, что она плачет. Люк всё ещё спал.

Она не отвечала.

— Ты обиделась на меня?

Прошлой ночью мы поругались. Она и слышать не хотела о том, чтобы уехать, говорила, что скоро дадут электричество, воду уже дали в других домах, а на улице слишком опасно. И она наотрез отказывалась спрятать Люка в сумку, чтобы проехать блокпост на мосту Джорджа Вашингтона.

Она была напугана. Я тоже.

— Что случилось? Это из-за Ричарда?

Даже если он был последним подонком, прежде он был её другом. Я не представлял, каково ей.

Она снова покачала головой. Медленно вздохнув, она сглотнула ком в горле и посмотрела на меня.

— Я хотела принести им воды, Пэм и Рори… — и она снова разразилась плачем.

— С ними что-то не так?

Она покачала головой и пожала плечами. Что-то её напугало, но я чувствовал себя закалённым ветераном, которого уже ничто не способно ввергнуть в страх. Стоит посмотреть, что же случилось.

Одевшись, я тихо вышел в гостиную. На диване спали Винс с Тони, а за окном успокаивающе гудел генератор. Тони открыл глаза, но я шёпотом заверил его, что всё в порядке. Я взял налобный фонарик и, после секундного колебания, пистолет Тони.

Он снова открыл глаза, но я повторил, что ему не о чем беспокоиться.

В коридоре всегда горел тусклый ночничок, и я, не включая фонарик, пошёл в другой его конец, аккуратно переступая неподвижные фигуры под грудами одеял. Стоило выйти в коридор, меня встретил тошнотворный запах, словно из выгребной ямы. По ночам керосиновый обогреватель больше не запускали, и моё дыхание вырывалось изо рта облачками пара.

Я прошёл мимо книжной стойки в середине коридора, и, бросив взгляд на коробку на полке под радио, вспомнил о коробке пончиков, с которыми я частенько приходил в офис, чтобы угостить всех. Несмотря на вонь, у меня перед глазами появились покрытые шоколадной глазурью пончики, с кремовой начинкой, горячий кофе. По крайней мере, ко мне вернулось чувство голода. Желудок стягивала уже привычная боль, и я хотел пить. В горле пересохло, а когда я провёл языком по губам, то почувствовал, что они распухли.

У двери в квартиру Рори я включил фонарик, сделал глубокий вдох и открыл дверь. Она во что-то врезалась, и мне пришлось с силой толкать, чтобы сдвинуть какой-то лежавший на полу мусор.

В комнате стоял другой запах. Не такой едкий, как в коридоре, тоже неприятный, но, казалось, какой-то металлический. В голову пришли воспоминания о том, как я подростком помогал своему дяде чинить трубы у соседей. Может, Рори и Пэм решили разобрать трубы, надеясь, что снова пойдёт вода? Запах напомнил что-то ещё. Вчера я заходил в один из туалетов на другом этаже, там грязь была даже на стенах, и стоял похожий медный запах. Может, у них что-то случилось?

У них была квартира-студия. Двое соседей с четвёртого этажа: Терри и Натали — жили сейчас у них, и, наверное, это они спали под грудой одеял на диване.

Кровать Рори и Пэм стояла на небольшом возвышении в другом конце квартиры, и я прошёл к ним. Они тоже укрывались множеством одеял, из-под них видны были только их головы. Лица были измазаны чем-то чёрным.

Я легонько толкнул Рори, и он тут же проснулся.

— Рори, вы как, в порядке?

Он прищурился в свете моего фонарика.

— Майк, это ты?

— Да, как вы тут?

Приглядевшись получше, я понял, что его лицо покрывало что-то тёмно-красное…

— Уходи.

Он поднял руку и оттолкнул меня.

В чём-то красном, кроваво-красном была испачкана и его футболка. Я встал и ещё немного стянул одеяло. Рори обнимал Пэм, они оба были в крови.

— Рори, ты ранен? Что случилось?

— Уходи, — повторил он, притягивая к себе одеяла. — Прошу тебя.

Под моей ногой что-то хлюпнуло. Я опустил взгляд и увидел пакет, толстый пластиковый пакет. Что-то знакомое, внутри была какая-то чёрная жидкость. Нет, не чёрная — красная.

На полу вокруг кровати лежали десятки пакетов. Где я их раньше видел? В банке крови Красного креста, где работала Пэм.

Они пили человеческую кровь.

Я в ужасе отшатнулся назад. Ещё куча лежала на диване, и ещё больше у дальней стены — аккуратные стопки, но эти были полные, словно толстые, полные крови, личинки.

Несмотря на отвращение, я мог отчасти их понять. Может, не пить, но приготовить что-нибудь, кровяную колбасу, например? В крови ведь много железа и протеина, верно? Люк даже не будет знать что это, а Лорен нужно железо. Колбаса из человеческой крови.

Мой желудок требовательно заурчал, но меня пробрала дрожь. Я сдавал кровь как раз в тот день, когда всё началось. Я представил, как Пэм пьёт мою кровь, её бледное лицо, клыки, кошачьи глаза…

— Нужно ехать, — прошептал кто-то за моей спиной. — Сейчас же.

Я обернулся, готовый увидеть какого-нибудь демона, но в свете моего фонарика появился Чак.

— Они пили кровь, — прошептал я, не в силах вздохнуть.

— Я знаю.

— Ты знаешь?

— Не так страшно, в целом, но я не хотел, чтобы кто-нибудь прознал и закатил истерику.

Кровь хранится до сорока дней в холоде, и погода как раз на руку. — Откуда он это знает? Я словно оказался в каком-то кошмаре и наблюдал за происходящим со стороны.

— Майк, — резко привёл меня в чувство Чак. — Соберись и слушай меня. Ты долго пробыл без сознания, и не знаешь, что всё стало намного хуже. — Намного. Он произнёс это слово так…

— О чём ещё ты не рассказал?

— Тебе нужно убедить Лорен, что нам надо ехать. Сейчас.

Я продолжал смотреть ему в глаза.

— Что ещё?

Чак глубоко вздохнул.

— Те девять трупов на втором этаже…

— Что с ними?

— Теперь их только пятеро.

Я не стал спрашивать, что произошло. Каннибализм.

Человеческие тела оставались последним источником калорий в Нью-Йорке. Я прислонился к стене, кровь отхлынула от лица, пальцы закололо. Ирина говорила, рассказывая о блокаде Ленинграда, о том, что каннибалы нападали на людей на улицах. Как мне реагировать на такие новости? Какие чувства испытывать? И что делать?

— И Ричарда нет, — ещё тише прошептал Чак. — По крайней мере, некоторых его частей. — Я затрясся от ужаса.

— Ты знаешь, кто?

Он покачал головой.

— Те, кто выглядит более здоровыми? Может кто-то здесь, может кто-то с улицы, я полагаю второе. — Он выдохнул и добавил тихо:

— Вернее, надеюсь.

— Не говори Лорен. — Хотя она уже наверняка знает.

— Тогда уговори её уходить.

К лицу вернулась кровь, щёки запылали. Я до сих пор плохо себя чувствовал.

Чак посмотрел мне прямо в глаза.

— Завтра же утром мы уходим.