На улице снова была пасмурно и сыро. Отвратительная погода, но для рыбалки лучше и быть не может.

— Наверное, у них не было выхода, — произнесла Сьюзи, до сих пор силясь осмыслить всё, что произошло.

Мы спускались к реке Шенандоа, которая залегала в долине к западу от нас. В воздухе повис туман. Надеюсь, дождя, сегодня не будет.

Если что-то промокало, уходило несколько дней на то, чтобы как следует это высушить.

Деревья вдали растворялись в тумане. На этой стороне горы было всего два других домика, но мы старались держаться от них подальше, пока ходили по лесу.

— Может, ты права, — ответил я. — Может, так теперь выглядит война. Жаль, я не был к ней готов.

Такова современная война. Не прозвучало и выстрела, а она подошла к концу.

Я постоянно возвращался мыслями к прошлому, вспоминал всё, что читал о киберугрозе и винил себя за то, что не отнёсся ко всему серьёзнее. Столько всего нужно было сделать по-другому, чтобы как следует защитить Люка и Лорен. В этом была моя вина.

Мы дошли до реки и пошли вдоль неё. Берег покрывала грязь, и я попытался найти чужие следы. Они были очень старыми.

— Ко всему быть готовым невозможно, — сказала, поразмыслив Сьюзи. — И так, может, даже лучше.

Её кожа была тонкой, словно бумага, в тусклом утреннем свете казалась и вовсе прозрачной.

На лбу она слезала хлопьями. Сьюзи заметила мой взгляд, и я тотчас отвёл его в сторону.

— О, а они съедобные? — спросил я, сменив тему.

С кустов в стороне от тропы свисали овальные коричневатые плоды.

— Это азимина, — сказала Сьюзи. — Удивительно, что белки ещё не съели всё.

Мы подошли к кустам, и она сорвала несколько плодов.

— Они, правда, уже перезрелые. Обычно дают плоды осенью. — Несмотря на это, Сьюзи положила их в карман.

— Что ты имела в виду, говоря «так, может, даже лучше»? — спросил я, когда мы собрали остальные перезрелые плоды азимины.

— То, что кибератака лучше взрывающихся над головой бомб.

Я ничего не ответил. Мы пошли дальше вдоль реки. Интересно, как там Бородины, и что с нашими пленниками — отпустили их или они умерли от голода?

Сьюзи наклонилась и вытянула из воды леску, которую мы привязали к кустам. Она покачала головой, и мы пошли к следующей. Вдоль Шенандоа тянулись к небу стройные берёзки. Землю под ногами укрывали жёлтые листья. Мы прошли мимо небольших порогов, где река бурлила и журчала.

К омуту дальше по течению тянулось ещё несколько лесок. В руководстве по выживанию у меня на телефоне была написано, что такой омут — отличное место для рыбалки.

— Может, нам стоит просто пойти и сдаться, — предложила Сьюзи.

— Кому?

— Китайцам.

— Ты хочешь пройти сотню километров, чтобы сдаться?

— Должен там быть кто-то, с кем мы можем поговорить.

— Сомневаюсь, что это хорошая идея.

После нападения на наш домик в первый же день после прибытия, мы слишком боялись подходить к другим жилищам. Порой мы видели в лесу людей, но держались на расстоянии.

— Надежда всегда есть, Майк, — сказала Сьюзи, будто прочитав мои мысли.

Но даже если мы сдадимся, то где тогда окажемся? Лучше ли будет жизнь в китайской тюрьме? Я вспомнил потоки беженцев на улицах Вашингтона. Куда они все шли? В голове всплывали картины из старых военных фильмов о концлагерях в жарких джунглях Вьетнама. Нет, здесь безопаснее. Нужно продолжать прятаться, бороться за своё выживание и делать всё, что в наших силах.

— Уйдут же они когда-нибудь, — добавила она, видимо, думая о том же. — Придётся. Быть такого не может, чтобы ООН и НАТО позволили им тут остаться.

Мы дошли до омута внизу порогов, я встал на камень и присел, чтобы проверить леску. Её было тяжело вытянуть, словно она где-то застряла, но затем она вдруг поддалась.

— Ха! Поймали. Большого, похоже!

Сомы в Шенандоа могут вырастать до девяти, а то и тринадцати килограммов.

— Вот видишь, — сказала с улыбкой Сьюзи. — Надежда всегда есть.

Я вытащил сома из воды, и он беспомощно забился в воздухе, не понимая, что с ним случилось. Я должен был лучше подготовиться. Нельзя было допустить, чтобы моей семье пришлось пройти через это. Я заглянул в глаза вертящейся передо мной рыбины, взял её за хвост и ударил головой о камень.