— Дамы и господа, — произнес в микрофон тамада с прической, как у певцов «Бони Эм», — встречайте наших влюбленных, мистера и миссис Лабати!

Марта и Джек появились в зале под бой барабанов и остановились в центре. Марта кружилась как балерина, и из складок ее шлейфа летели прилипшие конфетти. Гости поднялись и поприветствовали их громкими аплодисментами.

Джози, нервничая, прикусила свою перчатку. Глен поправил галстук.

— Дамы и господа, подружка из подружек, главная подружка невесты мисс Джози Флинн, приехавшая к нам из далекого Лондона, и шафер — мистер Глен Доннелли.

Они тоже вышли на середину, хотя, по мнению Джози, уместнее было бы предоставить Марте с Джеком возможность кружиться в танце одним. Далее остальные подружки невесты и их кавалеры были представлены по очереди так же торжественно, и на их долю выпали столь же бурные аплодисменты. Здесь было намного больше церемонностей и всяких там торжественных ритуалов, чем на свадьбах в Англии, где к этому времени все бы уже угощались резиновым ростбифом и сухим йоркширским пудингом, которому удивительное неумение отелей Великобритании подавать горячие блюда более чем на четырех человек одновременно придавало легкий оттенок несъедобности. Мамаши все равно умудрялись за свои деньги получить сполна, все же остальные жаловались, что священника было плохо слышно, псалмы не знакомы, а обслуживание в баре слишком медленно.

Глен заключил ее в объятия и повел в танце.

— Говорил ли я, как люблю тебя… — проникновенно выводил певец.

Он посмотрел на нее сверху вниз и улыбнулся.

— Можешь расслабиться, — сказал он. — Самое ужасное уже позади.

Джози расслабила плечи. Глен провел пальцем по ее обнаженным рукам, и она почувствовала прилив тепла, растекшегося по всему телу.

— Немного теплее?

— Намного теплее. Спасибо.

— Скоро мы тебя совсем разморозим.

Она очень на это надеялась. Ей совсем не хотелось прожить всю жизнь с сердцем-ледышкой, хотя он, наверное, имел в виду что-то другое. Джози подняла глаза и посмотрела на него. В его глазах отражалось беспокойство — темное, как море в бурю, опасное, как скрытое подводное течение. И тут она поняла, что ей понравилось в Мэтте: он казался честным, его глаза светились правдой, которой не хватало очень многим мужчинам. Возникало ощущение, что он говорил ей все прямо. Удивительно, как легко можно ошибиться в человеке. Господи, она, наверное, была более пьяна, чем думала, если оказалась способна поверить незнакомцу.

Так или иначе, он уже в прошлом. Джози еще раз посмотрела на Глена. Неудивительно, что у него в глазах печаль. «Наверно, ему сейчас очень сложно, — подумала она. — Как бы я себя чувствовала, если бы узнала, что Дэмиен собирается жениться на той Штучке? Не могу себе даже представить, как бы я пришла к ним на свадьбу и, улыбаясь, желала всего наилучшего. Даже думать об этом невыносимо. А Глену примириться с мыслью, что его лучший друг женится на некогда любимой им женщине? Ему наверняка было нелегко».

Ей так хотелось сказать ему, что она понимает, каково ему сейчас, что знает о ребенке и о том, что в то время Марта любила его больше, чем кого-либо когда-либо в этой жизни. Разве возможно просто хорошо относиться к некогда любимому человеку? Она сама была в шоке, когда ее любовь к Дэмиену превратилась в ненависть из-за нескольких опрометчивых слов: «Я люблю другую». Эти слова оказались способны остановить любящее сердце на полном ходу и заставить его повернуть вспять.

Как же могло так случиться, что человек, которого ты любил и с которым делил жизнь, больше не являлся частью тебя, а необходимое общение осуществлялось через адвоката, услуги которого обходились в двести долларов в час? Правду говорят: от любви до ненависти — один шаг. Такой вещи, как полюбовный развод, вообще не должно существовать. Если вам по силам цивилизованно разойтись и спокойно перенести эту боль, не проще ли попробовать поговорить и разобраться, что в ваших отношениях не так?

Глен нагнулся к ее уху:

— Тебе тажется, они счастливы?

Она смотрела, как Джек и Марта танцевали, крепко прижимаясь друг к другу. Джек выглядел очень гордым, а Марта вся светилась от сознания своей уверенности и красоты, далекая от образа краснеющей и неуверенной в себе невесты. Она прекрасно знала, что выглядела шикарно, и наслаждалась каждой минутой. А почему бы нет — она заслужила эти мгновения счастья. Кузина Джози пережила нелегкие времена после смерти Джини. Немного счастья ей совсем не повредит.

— Да, — сказала Джози.

— Мне тоже. — Почему-то эта мысль его не слишком радовала.

— Может, присядем?

— Мне кажется, мы можем отлучиться на пару минут — передохнем в каком-нибудь укромном местечке, если ты не против, — предложил Глен.

Джози кивнула в сторону застекленной двери.

— Идем.

Они направились в сторону сада, по дороге взяв у официанта пару бокалов и бутылку шампанского.

— Ты какой-то задумчивый, — сказала Джози.

— Длинный день, — сказал Глен и допил шампанское из бокала.

Они сидели во флигеле для хранения лодок, выходившем окнами на маленькое серое озеро с точечками-утками, у которых был довольно озябший вид.

Помещение для лодок представляло собой причудливую конструкцию, обшитую досками, с окнами в григорианском стиле. Судя по паутине, густо оплетавшей помещение, в это место заглядывали нечасто. Двери были приотворены, через них открывался вид на озеро. Джози поставила ноги на узенькую скамейку и обхватила их руками, чтобы сохранить тепло. Она укутывалась в пиджак Глена уже в третий раз за сегодня, но это по-прежнему доставляло ей удовольствие.

— Ты тоже выглядишь немного уставшей.

— Могу поспорить: когда смотрят на Камерон Диаз — это далеко не первое, что бросается в глаза, — обиженно съязвила Джози. — Эй, Кэм, как там поживают темные круги под опухшими глазами? — Могу поспорить: ее никто никогда не динамил.

— Это не первое, что я заметил, — запротестовал Глен. — Просто хотел проявить участие.

— Прости, — сказала Джози. — С возрастом я становлюсь неоправданно агрессивной и подозрительной.

— Ты очень привлекательная женщина.

— В Англии это далеко не комплимент, — сказала она ему. — Это означает, что, может, паранджу-то на себя одевать и не обязательно, но писаной красавицей тебя уж точно никто не назовет. И ты наверняка не откажешься остаться на «чашечку кофе» — просто потому, что второго такого приглашения может и не быть.

— Понятно, — сказал Глен. — В Нью-Йорке это комплимент.

От его улыбки слегка подкашивались колени, и Джози расслабилась, радуясь, что сидит. Он придвинулся поближе, и она почувствовала легкий запах его одеколона — новомодный унисекс, спортивный и свежий, характеризующий его как человека, идущего в ногу со временем. Наверное, одеколон в его компании раздавали бесплатно — как средство для повышения рейтинга. Джози с тоской подумала о давно минувших днях, когда были популярны «Гингхэм и Чарли» — девичьи запахи, которыми можно было побрызгаться по секрету от мамы, пока та не видела. И почему ей кажется, что на ней все ультрамодные нововведения пахнут, как «Олд Спайс»?

— Еще шампанского?

Джози кивнула. Глен нагнулся и придержал ее руку с бокалом, чтобы та не тряслась, пока он наливает шампанского, от чего бокал заходил ходуном еще сильнее.

— Достаточно?

— Еще нет, — улыбнулась она, — но я уже почти дошла до кондиции.

Пузырьки добрались до самых кончиков пальцев, отчего они начали покалывать на холоде.

Они молча сидели, задумавшись и наблюдая за тем, как утки крутили своими попками, стараясь устроиться поудобнее.

Джози откинула голову назад, пытаясь снять напряжение с шеи.

— Мы с Мартой проговорили почти всю ночь.

— Очень похоже на Марту. — Он меланхолично засмеялся. — Мы часто просиживали с ней ночи напролет, болтая о всякой ерунде.

— Здорово.

— Это было очень давно.

— Тебе это тяжело дается?

— Пить шампанское с красивой женщиной? — Глен засмеялся. — Невыносимо тяжело.

— Ты знаешь, что я имею в виду.

Он налил еще шампанского и облокотился на неотесанные доски флигеля.

— Тяжелее, чем я ожидал.

— Почему же ты согласился на это?

— Я уже не один раз задавал себе этот вопрос.

Джози наблюдала, как две утки устраивались рядышком возле воды, и внезапно ощутила укол зависти. Может, селезни тоже панически боятся завязывать серьезные отношения и смотрят на уток как на «временное убежище»?

— Из вас бы вышла отличная пара.

— Когда-то я думал, что смогу сделать ее счастливой, но упустил свой шанс.

— Она мне рассказала о том, что случилось, — Джози пристально изучала свой стакан. — Обо всем.

— Так это вы об этом говорили до утра? — подколол он.

— И об этом тоже.

Глен тяжело выдохнул:

— Я поступил недостойно. И теперь мне приходится за это расплачиваться.

— Жалеешь?

— Это была самая большая ошибка, которую я когда-либо совершал, а совершил я их немало, уж поверь мне.

В этот момент в дверь флигеля просунулась голова Марты. На щеках у нее горел румянец, а глаза подозрительно поблескивали. Прическа Марты слегка покосилась, а из бокала, который она держала в руке, расплескивалось шампанское. Она слегка покачнулась и ухватилась за дверной косяк, восстанавливая равновесие.

— Что это было твоей самой большой ошибкой?

Они резко отсели друг от друга, чувствуя себя, словно подростки, которых родители застали целующимися. Глен первый пришел в себя. Он широко улыбнулся Марте:

— То, что не потащил тебя к алтарю, когда у меня была такая возможность.

— Правда?

— Тебе это так же хорошо известно, как и мне.

— Может, мне уйти? — сказала Джози.

— Глупости. — Марта отбросила назад локоны, падавшие ей на лицо. — Мы дурачимся. Я пришла сказать, что скоро буду бросать букет и хочу, чтобы вы оба присутствовали при этом. Потому что, чем черт не шутит, может, ты, Глен, в конце концов женишься на Джози!

Джози встала.

— Спасибо, не надо. Я уже один раз побывала «третьей лишней». С меня хватит.

— Но это совсем другое. Для меня все уже в прошлом, — сказал он. — Пришлось все забыть. Меня вышвырнули, как бешеную собаку!

— Ничего подобного! — сказала Марта, качнувшись на шелковых туфлях. Глен вытянул руки, чтобы подхватить ее. — Может, ты нас первая и благословишь, если мы решим соединить свои судьбы?

Марта неуверенно захихикала.

— Идем, Джози, — сказала она. — Кинем букет и посмотрим, суждено ли тебе еще раз сказать «Согласна».

— Я тебе это могу сказать и без того, чтоб испытывать судьбу, — предупредила Джози.

— Перестань, Джози, — раздраженно настаивала Марта. — Все ждут. Никто не знает, куда вы подевались.

— Мы просто вышли подышать воздухом, — возмутилась Джози.

— Можешь мне не объяснять, — поддразнила ее кузина.

Глен погрозил ей пальцем:

— Марта Россани, ты не одна такая.

Улыбка сошла с лица Марты, и она подняла палец с обручальным кольцом.

— Лабати, — поправила она. — Миссис Марта Лабати.

— Тогда, миссис Лабати, давайте вернемся к свадебному торжеству. Заставлять жениха ждать — дурной тон.

Марта неуверенно повернулась на каблуках и строевым шагом направилась к ожидающим гостям.

Уже темнело, и прохладные вечерние сумерки сгущались в чистую холодную ночь. Они встали и вышли из флигеля. Глен приобнял Джози за плечи, и они молча побрели по Мартиным неуверенным следам. Вместо того чтобы создавать уют и тепло, его напряженная рука, не найдя общий ритм с шагом Джози, билась о ее костлявые плечи, пока они шли по тропинке. Определенно, между Мартой и ее бывшим возлюбленным не все еще было досказано, и Джози было любопытно, так ли уж все Марта рассказала ей.

Марта шла впереди, топая, как солдат, и ударяя по ногам плотно связанным букетом. Лепестки цветов оставляли за ней на земле след. Если так пойдет и дальше, то от букета скоро ничего не останется.