«Все еще думаю о тебе». Пауза, видимо рассчитанная, как предположила сама Джози, на хоть какой-то ее ответ. «Часто думаю», — добавил Дэмиен, когда Джози не удосужилась ответить.

Джози закрыла глаза и с удивлением обнаружила, что под опущенными веками бегают красные блики. «Я тоже, — выдохнула она в трубку. — Главным образом о том, как бы сделать тебе побольнее, Дэмиен». Хотя планов мести было много, сейчас ей более прочих импонировали убийство с помощью ледоруба, выигрыш в лотерею и внесение красавчика Эвана МакГрегора в список страстных воздыхателей. «Хотелось бы, чтобы ты почувствовал такую же боль, какую причинил мне».

Джози намотала на палец прядь волос, в очередной раз подумав о том, а не поменять ли ей свой поднадоевший каштановый на один из тех гламурных оттенков, коими щеголяют на имидж-шоу. Интересно, как ей пойдет «спелая вишня»? Но тогда и стрижечку надо порадикальнее, а то ее незатейливый боб может соперничать в консерватизме с Вильямом Хейгом. Интересно, делают ли из брюнеток секс-бомб? И как бы изменилась ее жизнь, стань она знойной брюнеткой? Так или иначе, то, что лохматилось у нее на голове в данный момент, для начала следовало помыть. Что ж, на сегодняшний вечер хлопот достаточно, причем срочных и нужных, а разговор с Дэмиеном не относился ни к тем, ни к другим. Тут Джози почувствовала, что пальцы ног немеют. За время разговора на них примостился и даже начал кунять домашний любимец, кот, чья полная кличка была Кот-Который-Ранее-Был-Известен-Под-Именем-Принц. Джози спихнула кота с ноги, на что Низложенный Принц ответил убийственным взглядом, способным сразить с добрый десяток ворон, и направился в кухню, возмущенно вздернув хвост и оставив воздушный поцелуй Джози без внимания.

— Я вовсе не хотел тебя обидеть, — продолжал Дэмиен, видимо, желая объясниться до конца.

— Еще бы! «Дорогая, я люблю другую! Прощай!» — это отличный комплимент!

— Конечно, лучше было бы все обсудить еще тогда…

— Обсудить?! Ты выпалил все, стоя в дверях с собранным чемоданом. Я вообще думала, что ты собираешься на конференцию в какое-нибудь приятное место типа Маргейта. Меньше всего в девять утра в понедельник я ожидала услышать твое заявление, что ты уходишь. Если же учесть, что накануне у нас был потрясающий секс и мы оба достигли оргазма одновременно, что само по себе удивительно, тем более в воскресенье, то ты можешь представить мое состояние… И вообще, ты ни о чем не хотел говорить. Даже о том, кто возьмет опекунство над нашим единственным котиком. Выскочил, вроде как за хлебом побежал.

— Не знаю даже, что на меня нашло, — отвечал ее муж. — Тут вот какая штука: в какой-то момент думаешь — вот оно, счастье, а потом смотришь, а его-то и нет.

— Нашло? Скорее нашла! И не штука, а Штучка — с декольте, открывающим вид на четвертый размер груди, и в трусиках из лайкры под леопарда. (А, между прочим, я как-то околачивалась у нее возле дома и заглянула через ограждение в сад. И что я увидела? У нее там обшарпанная рама для сушки белья с ржавым барабаном, парой порванных тросов и разнокалиберными прищепками, что как минимум указывает на халатность по прачечной части, чего мне бы ты никогда не простил.)

— Дело не только в Мелани.

— Меееелани! — передразнила Джози с выражением лица, от которого могло бы скиснуть молоко.

— Хотя, конечно, она выступила чем-то вроде катализатора.

— Катализатора?! Разорительница чужих гнездышек!

— Мне кажется, я совершил ужасную ошибку, — сказал Дэмиен. — В самом деле ужасную ошибку.

— Да что ты! А я только-только начала приходить в себя. Успокоилась и перестала тратить деньги на слезопромокательные салфетки для просмотра сериалов. Наконец-то стала похожа на саму себя, а не на скелетоподобный персонаж из фильма ужасов с красными глазами, потеками туши и чахоточным румянцем на щеках. На улице от меня перестали шарахаться прохожие. А друзья больше не советуют сходить к врачу. Мне хорошо, и я счастлива.

— Счастлива?

— Представь себе! — прозвучало в ответ слегка наигранно, но с вызовом.

— А я вот… нет.

Еще одна неловкая пауза.

— А как Кот-Который-Ранее-Был-Известен-Под-Именем-Принц?

— Лучше не бывает. Обжирается «Кити-Кэтом», как будто завтра конец света. Видимо, тот факт, что он живет в неполной семье, его не сильно беспокоит.

— Это хорошо, — сказал Дэмиен упавшим голосом.

— А как тебе роль исполняющего обязанности отца семейства?

— Я думал, будет проще, — вздохнул Дэмиен.

В мыслях Джози злорадно ухмыльнулась.

— Эти дети засовывают детали «Лего» в самые невообразимые места. Мне стоило уйму денег очистить ноутбук от хлопьев «Фарлейз Раска», и еще из-за них вся кровать в крошках. Спишь, как Принц в песочном тазике.

Можно было ручаться, что это несколько притупило пыл нового сексуального опыта.

— А твоя Штучка знает, что ты мне звонишь?

Джози было слышно, как Дэмиен кусает ногти. Это был верный признак того, что он раздумывает, врать или нет.

— Нет.

— Ну и где она сейчас?

— В «Тескос». Вечерний шопинг.

(Надо же! А я-то думала, только у меня жизнь такая занудная.)

— Ты ей уже сказал, что я подписала бумаги о разводе?

Опять послышалось, что Дэмиен обкусывает ногти.

— Нет.

— Ты их еще не отправил?

— Нет.

У дверей кухни Кот-Который-Ранее-Был-Известен-Под-Именем-Принц издал душераздирающий вопль. «Я сейчас. С голоду не умрешь», — шепнула ему Джози, закрыв рукой телефонную трубку. Взгляд Бывшего Принца говорил, что ноги его не было бы в этом доме, если бы он сам мог открывать консервы.

— Как ты думаешь, мы правильно поступаем? — как можно вкрадчивее спросил Дэмиен. Таким голосом он уговаривал ее в выходные вылезти из постели и сделать ему бутерброды с беконом. — Положа руку на сердце?

— Вот мы сейчас говорим, а в голове крутится: «Живи как богач, живи как бедняк, а если не можешь — живи просто так» или как-то так. Зачем клянчить пожертвования у безнадежно обнищавших, Дэмиен? Поставь точку. Подпиши — и все.

— Может, нам не стоит спешить?

— Ты уже поспешил.

— Джози, это несправедливо. Ты не можешь вот так взять и перечеркнуть пять лет совместной жизни.

— Но ты же смог, и я смогу.

— Хотелось бы увидеться. Я зайду?

— Я ухожу.

— Куда?

— Тебя это не касается.

— Я все-таки еще твой муж.

— Чисто формально, но это поправимо. — Джози выпрямилась и несколько раз шикнула на кота. Тот уже подвывал, истекая слюной, — казалось, еще чуть-чуть — и у него изо рта пойдет пена. — Слушай, мне уже пора.

— Куда ты собралась?

— Дэмиен, не лезь в мою жизнь.

— У тебя что… кто-то есть?

Напустив на себя скучающий вид, Джози углубилась в изучение своего ядовито-красного педикюра. Надо срочно сменить. Ведь на завтра запланирован сиреневый шифоновый наряд, а, как утверждает шоу Рейчел Рэй «Looking Good», с ядовито-красным педикюром он не сочетается. Кот-Который-Ранее-Был-Известен-Под-Именем-Принц в отчаянии повалился на пол.

— Да.

— У вас серьезно?

— Ну, мы проводим много времени вдвоем.

— Ясно. Он красивый?

— Да.

— Ясно.

— Ладно, мне надо идти. Мы сегодня ужинаем вместе.

— М-м-м. — Заминка на том конце провода, которая должна означать страдание. — Ты его любишь?

— Дэмиен, я не хочу это обсуждать.

От этой фразы сердце сжалось еще сильнее.

— Он богатый?

— Дэмиен, мне кажется, будет лучше, если ты перестанешь мне звонить.

— Я не хочу, чтобы ты исчезла из моей жизни.

Уголки ее рта невольно опустились, и она прикусила губу, стараясь не дать волю несвоевременным чувствам, что так и норовили застать ее врасплох.

— Меня уже нет.

Она положила трубку и прижала к груди подушку. Диванные подушки были роскошью, которую теперь, когда все решения относительно мягкой мебели принимались исключительно ею, она могла себе позволить. Дэмиен относил такие вещи, как кашпо, плетеные корзины для белья и теплый кардиган из овечьей шерсти на пуговицах, к субстанциям, которым не место в доме. Такие вещи навевали ему мысли о кризисе среднего возраста, коего он панически боялся и стремился избежать во что бы то ни стало. Как следствие, ей долго приходилось уживаться с неуютностью дивана, зато сейчас он был завален горой подушек.

Снова раздался резкий и настойчивый телефонный звонок. Кот-Который-Ранее-Был-Известен-Под-Именем-Принц изводил себя на ковре, изображая оголодавшее животное с виртуозностью, достойной номинации на «Оскар». Окажись рядом номинант многочисленных «Оскаров» режиссер Кеннет Брана, его мог бы хватить удар от вида того, как у него на глазах мучается животное. Телефон продолжал звонить. Джози сдвинула брови и принялась грызть уголок подушки в нерешительности.

Хватит с нее Дэмиена. Общение с ним можно было сравнить с поеданием слона маленькими порциями. Бывший Принц метнул на нее взгляд, говоривший: «Во имя всех неверных мужей, возьми трубку!» Джози схватила трубку:

— Н-у-у-у.

— Ты почему не брала трубку?

Джози разжала мертвую хватку, отпустила подушку и повалилась на диван. Этот разговор можно было пережить только в горизонтальном положении и желательно с большим бокалом джина.

— Привет, мам.

— Ты что, опять разговаривала с этим подлым, коварным змеем-искусителем?

— С представителем моего банка?

— Да нет, с этой жалкой пародией на мужа, к тому же бывшего.

— Ма-а-а.

— Ты очень долго говорила.

— Ма, мы были женаты пять лет.

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я, — фыркнула ее мать в трубку. — Я тебя хорошо знаю. Стоит ему сказать три заветных слова, и ты помчишься к нему с задранной юбкой и спущенными трусами… Если они вообще на тебе будут.

— Мама!

— Он тебя не достоин.

— Ма! Никто не был меня достоин. Тебе не нравился ни один из моих парней.

На другом конце обиделись.

— Мне нравился Клайв.

— Клайв?

— Да, Клайв был очень милым и непритязательным.

— Я ни с каким Клайвом никогда не встречалась.

— Нет, встречалась! — возмутилась мама. — Он был просто прелесть. В шарфике всегда ходил.

— Я никогда в жизни не встречалась ни с каким Клайвом.

— Он ездил на «Остин-Аллегро». На оранжевом «Остин-Аллегро» своего отца.

— Ты его с кем-то путаешь.

— Тебе надо было все-таки выходить замуж за Клайва. Он ни за что не променял бы тебя на бикини.

— Да не было никакого Клайва, никакого шарфа и никакого «Остин-Аллегро»!

— Кстати, твой отец был таким же. Секс, секс, секс. С утра до вечера. Ни о чем ином он и думать не мог.

За тридцать лет самые рискованные предприятия папы сводились к походам в теплицу, и потому, казалось, герани его интересовали гораздо больше, чем плотские утехи. Тем не менее каким-то образом ему удавалось укрощать страсть к излишествам своей супруги, которым теперь, когда его не стало, она с упоением отдавалась, будто пытаясь наверстать упущенное.

— Во всем виноваты женщины… С тех пор как он встретил других женщин, он и сам стал другим.

— Ма, я готовила ужин…

— Что?

— Когда ты позвонила, я готовила ужин. Микроволновка только что зазвенела. Мне надо вытащить еду, пока она не сгорела, не расплавилась или не разложилась.

— Ты что, опять куриные ножки ешь?!

— Нет, ради смеха я купила итальянские ножки.

— Я за тебя переживаю, дорогая.

— Да, я знаю. Но ты переживаешь не только за меня, но и еще за все западное полушарие и добрые девять десятых всего населения планеты.

— Ты на завтра готова?

Джози с тревогой посмотрела на чемодан, который уже упакованный стоял в углу. Ни за что в жизни она бы не хотела, чтобы мама узнала о ее сомнениях относительно этой поездки. Впервые с тех пор как у нее появился статус «почти разведена», она собиралась путешествовать в одиночестве, и от этой мысли в области живота ощущала страх и волнение. Теперь не Дэмиену, а ей придется заботиться о сохранности паспорта, билетов и денег. И как совладать со своим багажом?..

— Кажется, да.

— Ты будешь умницей и ничего не забудешь, правда?

— Я буду очень стараться.

— Паясничать совсем необязательно. Ты же помнишь, что мне приходилось прикреплять перчатки к твоему школьному пальто, потому что ты их все время теряла. Если бы я получала фунт стерлингов за каждую пару потерянных тобой перчаток, я бы уже могла себе позволить дом в районе, где живет Барбра Стрейзанд.

— Я знаю, мама.

Судя по виду Кота-Который-Ранее-Был-Известен-Под-Именем-Принц, можно было сделать вывод, что он уже жалел о том, что «посоветовал» ответить на телефонный звонок. Взгляд Джози, в свою очередь, красноречиво ответствовал: «А я тебе говорила!»

— Все, я пойду. Кот требует свой ужин.

— Ты слишком балуешь это животное.

— Это единственный оставшийся объект, на который я могу излить свою любовь.

— А я?

— Ну, кроме тебя.

— Я все же надеюсь, что ты себе очень скоро найдешь кого-нибудь. Из меня выйдет замечательная бабушка.

— Мам, на данный момент меня это волнует меньше всего. Я не думаю, что готова сейчас к серьезным отношениям.

— Для начала подошел бы и мимолетный романчик.

— Ма!

— Мне про презервативы все известно! Мне рассказала миссис Кирби в аптеке, пока я ждала свое лекарство от геморроя. Никогда не встречайся с мужчиной, который покупает презервативы маленького размера.

— Все, мне надо идти, иначе мой ужин самовоспламенится.

— Так бы хотелось с тобой поехать…

— Ма, уже поздно что-то менять.

— Мне следовало бы быть там. И зачем Марте понадобилось устраивать свадьбу в такой спешке?

— Ну, в этом вся Марта. Может, она решила, что он успеет раздумать, если она тут же не потащит его под венец.

— Да уж, слишком долго она ждала своего «покупателя».

— А по-моему, поводов опасаться, что она «залежится», у Марты не было.

— Может быть, если бы она все это время ждала, а не перебирала такое количество кандидатов, то скорее встретила бы подходящего мужчину.

— Мама! Я тебе все расскажу, когда вернусь.

— Не соглашайся ничего ни для кого передавать. В особенности если это выглядит как белая пудра. Это вполне может оказаться героином высшей пробы, и будешь ты исполнять танец живота в турецкой тюрьме. В «Королевстве женщин» об этом постоянно пишут. Вы, молодые, даже не понимаете, насколько уязвимы.

— Я уже не девочка. Мне тридцать два года. Я опора общества и с двенадцати лет отличалась здравостью и трезвостью суждений. Что мне всегда писали в дневнике?

— Что ты здравомыслящий и трезвый член общества, — уступила мама.

— В общем, я умываю руки.

— И еще не разговаривай с незнакомыми мужчинами в самолете. Если рядом с тобой сядет какой-нибудь подозрительный тип, попроси, чтобы тебя пересадили. Они обязаны это сделать. Таковы правила.

— Все, мне надо идти. — Это было сигналом к началу заключительной фазы разговора. Начинаем отсчет. Пять. Джози начала медленно приближать телефонную трубку к базе.

— Передавай всем привет.

— Хорошо. — Четыре. Трубка уже ниже.

— Позвони когда доедешь, чтобы я не волновалась.

— Хорошо. — Три. Еще ниже. Все идет хорошо.

— Пообещай.

— Обещаю. — Два.

— Я тебя люблю, Джозефина Елена.

— Я тебя тоже люблю, мама. — Один. Получилось. Трубка на базе. Стыковка прошла успешно.

Заключительная фаза разговора была благополучно завершена. Джози взглянула на часы. Неплохо. Приближаемся к мировому рекорду. Она спихнула себя с дивана и заметила, что кот вальяжно развалился у кухонной двери.

— Начал ты с того, что изображал из себя изголодавшееся животное, но теперь, я уверена, твой желудок не сомневается, что тебе перерезали горло.

Кот в знак согласия издал жалобное «мяу».

Снова зазвонил телефон, и кот пришел в полуобморочное состояние. «Я так и знала». Телефон продолжал звонить. «Конечно, мне еще не поведали обо всех болезнях соседей или о последних событиях личной жизни дворника». Телефон продолжал дребезжать, и кот безмолвно взмолился о сочувствии.

— Придется ответить. Она же знает, что я дома, — произнесла Джози.

Телефон все звонил и звонил. «Я быстро!»

— Мам, — сказала Джози в трубку.

— Какая у него машина?

— Дэмиен!

— Служебная? Или, может, какая-нибудь спортивная?

— Дэмиен, отстань от меня!

— Ты так долго говорила по телефону. Это был он?

— Нет, это была мама. И вообще, с какой стати я должна отчитываться перед тобой?

— Для тебя отношения с ним важнее, чем я?

— Дэмиен, для меня зубы почистить важнее, чем ты.

— Эх, — вздохнул ее бывший муж. — Джози, я…

— Все, я пошла. Пока.

— Джози!

Джози бросила трубку. Коту, кажется, полегчало. «Нас с тобой отправят на бойню», — сообщила она ему.

Джози зажгла на столе свечи. Свечи, купленные на День святого Валентина, которым так и не суждено было зажечься в тот день, из-за того что Дэмиен позвонил и, сославшись на спешную работу над сложным проектом, намекнул, что, дескать, будет поздно. Можно себе представить, как долго ему пришлось стягивать леопардовые лайкровые трусики с этой толстенной задницы. Он заявился в два часа ночи, пьяный в стельку и благоухая, как парфюмерная лавка. («Весь коллектив заставили пойти в бар в целях укрепления командного духа», — запинаясь, пояснил он наутро, страдая от тяжелого похмелья.) А ей пришлось уничтожить с любовью приготовленный ужин в одиночку.

Сегодня на столе была купленная в супермаркете замороженная лазанья с пониженным содержанием жира и таким же качеством вкуса. Уголки лазаньи запеклись в микроволновой печи до такой степени аппетитности, что теперь всеми оттенками черного вопили о такой же съедобности блюда, как и бетона, в то же время середина ее оставалась белой, мокрой и была лишь слегка теплой. Листья салата привяли — срок годности, обозначенный на упаковке, истек уже два дня назад, но Джози хотела очистить холодильник перед отъездом — она патологически не выносила выбрасывать любую еду.

— Держи, жевательная машина, — сказала она с любовью и высыпала содержимое консервов Supreme Meaty Chunks прямо на тарелку Royal Doulton. В центре тарелки красовались жених и невеста, окруженные вычурными сердечками в таких густых гирляндах цветов, что некуда было ни пробу поставить, ни Амуру стрельнуть. «Кис-кис, ням-ням!»

Кот-Который-Ранее-Был-Известен-Под-Именем-Принц нежно потерся о ее ноги, оставляя шерсть на черных брюках.

— Любовь по расчету, — сказала Джози с упреком, вонзая вилку в лазанью с максимальным энтузиазмом, который могла пробудить в ней еда, похожая на мокрые обои. К ней возвращался аппетит, ей надоели полуфабрикаты — это было хорошим признаком. Следующий шаг на пути к восстановлению нормальной жизни — начать готовить нормальную съедобную еду. А дальше, глядишь, появится шанс, что и ее грудь когда-нибудь обретет былые формы.

После ухода Дэмиена она стала ненавидеть его звонки. Всякий раз они бередили ее чувства, словно водоворот, что затягивает в омут, оставляя поверхность воды безмятежно спокойной. Каким-то образом ему всегда удавалось заставить ее чувствовать себя виноватой; даже сейчас, когда не кто иной, как он сам, бросил ее ради другой, и уж кого-кого, а его никак не могло касаться, встречается она с кем-то или нет. Она могла трахаться со всей сборной Англии по футболу, получая при этом неописуемое наслаждение, но к Дэмиену Флинну это никакого отношения уже не имело. Она пригубила из бокала красное вино — оно показалось ей сухим и горьким. Да, даже осушить бокал становилось непосильной задачей: пить одной ох как невесело.

Бывший Принц запрыгнул на стул и положил свои лапы на стол. Джози тоскливо вздохнула. Единственный мужчина в ее жизни благодарно проурчал, тем самым давая понять, что хорошо знает, какой кусок мяса или в данном случае «Кити-Кэт» самый жирный, он начал трудиться над тарелкой, как всегда поглощая свою порцию так, будто она была последней.

Джози включила CD-проигрыватель. Послышалось проникновенное пение Джорджа Майкла. Что ж, теперь она уже могла слушать любую проникновенную сентиментальщину без единой слезинки, что, несомненно, тоже было хорошим признаком. «Беззаботный шепот». «Виноватые ножки танцуют не в такт»… Она и Дэмиен всегда хорошо танцевали, независимо от того, провинились их ножки или нет.

Господи, как же она устала! Поговорив по телефону с почти-бывшим-мужем и матерью, она истратила последний остававшийся энергетический резерв. Оставалось надеяться, что ей удастся выспаться в самолете, если она не будет смотреть дешевую голливудскую белиберду, которую в любом случае все давно уже посмотрели. Отодвинув стул и нарочито помпезно разложив салфетку, она села за стол напротив кота. Тот на секунду оторвался от еды.

— Да, — сказала она. — Ты для меня очень важен. Разве я ему соврала?

Взгляд Кота-Который-Ранее-Был-Известен-Под-Именем-Принц красноречиво говорил: «Скорее всего, да».