— Вы заняли мое место, — Джози еще раз сверила номер на билете с номером места.

У мужчины-на-ее-месте был мини-дисковый плеер, и он энергично кивал головой, предположительно в такт музыке. Или у него был какой-то приступ. Так или иначе, он походил на велюрового игрушечного лабрадора, который сидел на заднем стекле «Форда Кортина» ее отца и странно кивал головой всякий раз, когда машина поворачивала или наезжала на колдобину. Долгие годы ее мутило при одном взгляде на собак данной породы. Если существовала реинкарнация, то подобный пес в человеческом обличье и устроился на ее месте. Такой себе велюровый лабрадор в белокурых завитушках. Интересно, уж не таких ли мужчин, по маминой классификации, следовало определять как «странных»?

— Мадам, пожалуйста, усаживайтесь как можно быстрее. Командир готовится ко взлету, а вы блокируете проход.

— Но…

Стюардесса отвернулась и пошла дальше. Прекрасно. Настроения препираться у Джози совсем не было. Звонок Дэмиена привел ее в рассеянное состояние. Она плохо спала, то и дело пробуждаясь от кошмарных сновидений, в которых Дэмиен совершал над ней всякие чудовищные вещи. В последнем из них он приковал ее к кровати и стал царапать затылок острыми когтями. Она проснулась, уткнувшись лицом в подушку, и постепенно пришла к пониманию, что это все Кот-Который-Ранее-Был-Известен-Под-Именем-Принц: он буквально сидел у нее на шее и перебирал лапами волосы, давая таким образом понять, что кое-кто на волосок от… завтрака. Все мужчины одинаковы — эгоисты до мозга костей.

Джози дотронулась до головы мужчины-на-ее-месте уголком билета. Он посмотрел на нее.

— Место. Мое, — сказала она, красноречиво показывая на сиденье. Двигайся.

Он вытащил один из наушников и зачем-то внимательно посмотрел на него.

— Вы не будете возражать? — сказал он. — Мне нравится смотреть в иллюминатор, когда самолет взлетает.

— Ну…

— Мы можем поменяться на полпути. — Он расплылся в обворожительной улыбке, говорившей: «Поиграй со мной. Кинь мне мячик, и я дам тебе почесать свое брюшко». Выпускник Школы Игривых Очаровательных Щенят — только этого ей не хватало.

— Ну… — Джози заколебалась. Ей тоже хотелось сидеть у иллюминатора. Взлет и посадка — самые опасные моменты перелета, и она чувствовала себя спокойнее, когда видела, с какой высоты придется падать в случае «технических неполадок».

— Ладно.

Она изобразила недовольство на лице, чтобы он осознал, какое огромное одолжение она делает ему, отказываясь от своих законных прав.

— Спасибо. Вы настоящий друг.

Никакой я тебе не друг. Я обозленный турист с большим количеством сумок, превышающим багаж самой Джоан Коллинз, потому что меня нагрузили дурацкими свадебными подарками для моей кузины Марты, на чью свадебную церемонию я и лечу в Нью-Йорк. И все потому, что большинство моих родственников слишком прижимисты, чтобы купить себе билет и лично присутствовать на торжестве. Вместо этого они нагрузили меня вазами для фруктов из граненого стекла, полотенцами с монограммами и всякой другой дребеденью, которая будет лежать нетронутой в глубинах Мартиных шкафов еще лет двадцать. Потому что если и существует на свете девушка, у которой есть все, чего бы она только ни пожелала, то это Марта.

А еще потому, что я вот-вот разведусь и не хочу никаких свадеб!

Мужчина-на-ее-месте вставил наушник обратно в ухо и продолжил мотать головой. Достойный сиквел, без каких-либо изменений. Только Мадонна могла заводиться от музыки так же быстро и самозабвенно, как этот «лабрадор». Казалось, в любой момент он готов был выхватить воображаемую гитару и сбацать пару аккордов. Если он собирался трястись всю поездку, как один из героев «Маппет-шоу», путешествие обещало быть долгим и утомительным.

Закидывая багаж на полку, Джози громко выдохнула. У Джоан Коллинз, в отличие от нее, наверняка был бы какой-нибудь воздыхатель, лакей или мальчик на побегушках, а то и все сразу, которые встали бы в очередь, чтобы помочь ей с багажом. В отличие от Джоан Коллинз у нее, Джози Флинн, тридцати двух лет, без пяти минут разведенной, а пока еще соломенной вдовы из графства Кэмден, не было никого. Никого. Последнее слово хотелось подчеркнуть и повторить. Теперь, когда ее брак становился неотъемлемой частью статистики по разводам, ей приходилось в одиночку тащить набор постельного белья от тетушки Кони к месту назначения, памятуя о том, что набор должен быть доставлен в целости и сохранности. Прибыл же набор из магазина «Британский Дом», потому что, как почему-то была уверена Констанция, американцы любят все, что содержит в своем названии слово «британский». Джози не могла ей отказать, хотя в глубине души знала, что ярко-желтые нарциссы на фоне светло-вишневых завитушек были совсем не в стиле Марты. Совершенно.

Слава богу, по крайней мере ей не пришлось вести баталии с собственной матерью. Джози с усилием запихнула свою дорожную сумку в отдел для ручной клади, надеясь, что не разбила несметное число предметов с наклейками «Королевский фарфор Доултон», и плюхнулась на свободное сиденье. Вспоминая преддорожные сборы, она уповала на то, что достаточно тщательно отмыла все остатки «Кити-Кэта» Бывшего Принца с памятного блюда от тетушки Фриды.

Ее спутник, так рьяно желавший наблюдать за взлетом, казалось, лишь мельком посмотрел в иллюминатор, когда они отрывались от земли, но, когда злюка-стюардесса попыталась провести тележку с напитками мимо них, в его глазах зажегся неподдельный интерес.

— Двойной виски, — сказал он после того, как стюардесса вручила Джози ее теплую, «натурально газированную» воду «Глэйсиал Вэлий» в пластиковой бутылке. Что означало «натурально газированная»? В нее что — кто-то пукнул? Почему она не заказала себе двойной виски?! Да потому, что не хотела прибыть в Нью-Йорк обезвоженной и с отекшими ногами, как у гиппопотама. Вот почему. Джози открыла бутылку и отпила маленький глоточек. И это талая ледниковая вода?! Скорее, комариная моча! Мужчина-на-ее-месте наконец-то оставил в покое плеер. Свой виски он выпил залпом.

Джози искоса посмотрела на него:

— Что, боитесь летать?

— Ужасно.

Он облизал край пустого стакана.

— Нет, никогда мне не быть заядлым писателем-путешественником, разве что всегда и везде мне будут предоставлять автобус. Почему я сейчас не на автобусе? — Он поднял свой стакан. — Потому что лечу не по своей воле. Почему лечу? Потому что меня развели, и тоже не по моей воле.

Он грустно улыбнулся; про себя она отметила, что без торчащих из ушей проводов он выглядит очень даже симпатично.

— Решение суда и счет от адвоката упали на коврик у порога, когда я уже был на пороге с вещами, стремясь успеть на самолет.

— Понимаю.

— А я нет, — сказал он. — Казалось бы, прошло столько времени, и можно было успокоиться. Я думал, что уже свыкся с этой мыслью. Тогда почему до сих пор так больно?

— Это ощущаешь всегда, когда тебя отвергают. И забывать — тоже больно. — Джози нехотя отхлебнула воды. — Со временем станет легче.

— Вы говорите так, как будто вам это известно из личного опыта.

— О да. Была, видела, проходила. Поменяла шикарный четырехкомнатный дом на убогую квартирку на самой окраине Кэмдена.

Он поднял бровь.

— Судя по вашему виду, не похоже, что для вас это дело прошлое.

— Я свое уже отстрадала, — сказала она и поняла, что в каком-то смысле ее переживания действительно остались позади. Вчерашний разговор с Дэмиеном показал, что ее больше не сносило приливной волной его эмоций. Свои чувства были для нее не менее важны. Именно к ним и следовало прислушиваться. Возможно, это и называлось самосовершенствованием.

— Ну что, собрат-по-разводу. — Он поднес пустой стакан к ее пластиковой бутылке. — Я хотел сказать «со-сестра». Будем знакомы. Мэтт Джарвис. За нас!

— Джози Флинн, — она чокнулась бутылкой о его стакан.

— И что же влечет вас в старые добрые Штаты, Джози Флинн?

— Свадьба Марты, — ответила она. — Это моя кузина. Тридцать четыре, первый раз, вечный оптимист.

— Наивна.

— Нет. Убеждена, что встретила своего Единственного.

— Повезло.

Джози пожала плечами:

— Я буду подружкой невесты.

Мэтт усмехнулся.

— Ничего смешного. Я думала, что уже не в том возрасте, чтобы выступать в роли подружки невесты. В прошлый раз мне было семь лет, на мне было лимонное шифоновое платье. Мне сильно влетело, потому что, пока все фотографировались, на заднем дворе церкви я обнаружила восхитительную лужу и села в ней поиграть. Платье, естественно, приобрело грязный оттенок, а шелковые туфельки стали похожи на поросячьи уши.

— А какое у вас платье на этот раз?

Джози состроила грустную гримасу:

— Опять из шифона. Только сиреневого.

Мэтт едва не прыснул:

— Как стремительно все меняется в прихотливом мире свадебной моды.

— Оно очень милое, — возразила она. — Жаль только, что на улице февраль. Оно без рукавов. И с открытой спиной.

— Звучит заманчиво.

Джози взглянула на него.

— А что вас погнало в дорогу?

— Работа. Я журналист в музыкальном журнале «Sax’n’Drums and Rock’n’Roll». В этом году исполняется двадцать лет со дня смерти Джона Леннона, и мы делаем памятный выпуск. Я еду брать интервью у так сказать новых «Битлз», которое будет помещено на двух разворотах. — Он саркастически приподнял брови.

— Представляю, — сказала Джози.

— Да уж, представьте себе. Как может кучка неотесанных, бесталанных подростков в бейсболках, которые только и научились, что синхронно дергаться под барабан, сравниться с человеком, в одиночку изменившим представление о рок-н-ролле?

— Как, а разве Пол ему не помогал?

Мэтт с презрением нахмурился.

— Совсем-совсем не помогал? А Элвис? Разве Элвис не приложил свою руку к вашему року? Насколько мне известно, в свое время он был чрезвычайно популярен.

— Никто из них не обладал и десятой долей гениальности Джона.

— А-а-а…

Она притворялась, что пьет свою воду талых ледников с удовольствием.

— Вижу, вы его поклонник.

Он кивнул и осмотрелся, ища стюардессу.

— А я вижу, что вы — нет.

— Нет, мне всегда импонировали Дэвиды, — призналась Джози. — Особенно Эссекси и Кэсседи. Хотя не единожды с вожделением я смотрела и на Дэвида Соула.

— Дэвида Соула?!

— Я знаю, — поморщилась Джози. — У меня тогда был переходный возраст, и потому я сбилась с пути истинного в своих музыкальных привязанностях. Это был тяжелый период в моей жизни. Когда я подросла, я переметнулась к Дэвиду Боуи и возомнила себя утонченной интеллектуалкой. Может быть, если бы в моей жизни Джон, Пол, Джордж, Ринго и Дэвид занимали больше места, то и вся моя жизнь сложилась бы совсем по-другому.

Может быть, если бы она вышла замуж за Дэвида, а не за Дэмиена, ее жизнь потекла бы иначе. Может быть, ей следовало внимательнее смотреть The Omen, а не целоваться на заднем ряду с каким-то прыщавым подростком, чье имя кануло в Лету и который, вполне возможно, и был тем самым Клайвом с памятным шарфиком, «Аллегро» и одобрением ее мамы. Да, может, если бы она бросилась наутек, когда впервые встретилась с Дэмиеном, то сейчас бы счастливо обитала в одном из графств неподалеку от Лондона с двумя очаровательными детишками, похожими на херувимчиков, а не балансировала на грани развода, едва сводя концы с концами и зарабатывая на жизнь преподаванием информатики и основ бизнеса скучающим подросткам в затрапезном колледже Кэмдена. Все может быть. С Дэвидом жизнь могла бы быть сказкой. А быль закончилась тем, что прекрасный принц был застукан целующим другую и в мгновение ока превратился в ее глазах в сказочно уродливую жабу по имени Дэмиен.

— Вы уже получили бумаги?

— Какие?

— О разводе.

— Это техническая сторона вопроса. С этой точки зрения, я как раз нахожусь в процессе э-э-э… «выступления» из брака — я лишь недавно отослала документы. А практически мне даже нет смысла нанимать адвоката, потому что я больше никогда в жизни не собираюсь вступать в союз, из которого так трудно потом выйти.

— А вот моя жена опять выходит замуж. На следующей неделе. В той же церкви!

Оба сделали печальные лица.

— Едва ли прошло достаточно времени, чтобы снимать траур по погибшим чувствам, — пробормотал он. — Но ей не терпится.

— Некоторым настолько нравится фраза «отныне и вовеки», что они готовы повторять ее снова и снова.

— Это не тот случай. — Он глотнул еще виски. — Она беременна.

Джози состроила подобающую случаю мину.

— …двойней.

— Ничего себе.

Они еще раз выпили, каждый свое.

— Зато сменит хотя бы свадебное платье — это уж как пить дать!

Оба с пониманием улыбнулись.

Джози откинула голову на подголовник кресла.

— Что ни говорите, а во второй раз любовь должна казаться слаще.

— Вы сами-то в это верите?

— Кому-то еще предстоит меня в этом убедить, — сказала она. — Смысл любви, видимо, в том, что ты учишься на своих ошибках и выбираешь человека уже исходя от противного, зная, каким он не должен быть. Желательно найти такого, который подходит тебе больше, чем предыдущий.

Мэтт пожал плечами.

— Может, нам обоим повезет, и однажды мы встретим кого-то настолько подходящего, что будем готовы рискнуть попробовать еще раз.

— Может быть.

Оба с сомнением посмотрели друг на друга.

— Еще виски?

Мэтт потерянно кивнул:

— Мне тоже.