- Ты готова к этому? Ты уверена? - Джеймс с тревогой заглядывает мне в лицо, будто желая удостовериться, что его помощь мне не навредит, и я не покачусь по «кривой» дорожке.

- Абсолютно, - говорю я решительно. Я одета в сексуальное черное платье, которое купила в свой «день преображения». Мне пришлось вспомнить и применить все полученные в тот день навыки нанесения макияжа, чтобы выглядеть сейчас как можно изысканнее.

- Ладно, - он подставляет локоть, и я беру его «под ручку». - Ты прекрасно выглядишь. Я безумно горд быть сегодня твоим кавалером.

В опускающихся на город вечерних сумерках мы прогулочным шагом направляемся в Сохо. Надеюсь, что поступаю правильно. Несмотря на произошедшее прошлой ночью, от Доминика нет новостей. Уверена, что он видел каждый момент вчерашней сцены, но мой телефон весь день молчал. Ни звонков, ни смс. Надеюсь, что не добилась этим обратного эффекта, по сравнению с тем на что рассчитывала.

Ну, что сделано, то сделано.

Но то, что я собираюсь сделать сегодня - это совсем другое. Я проникаю без приглашения в его мир. Это рискованно и опасно, потому что даже не представляю, как среагирует Доминик. Его поведение и нрав в его другой ипостаси может отличаться от того, который, как мне кажется, я знаю.

Джеймс продолжает говорить, помогая отвлечься от мыслей, роящихся в моей голове.

- Я провел небольшое расследование относительно этого места, - сообщает он, пока мы чинно прогуливаемся как любая городская пара, попадающаяся на нашем пути, идущая в театр или дорогой ресторан. На самом деле, правда очень отличается от того, что любой наблюдатель мог бы предположить.

- Что тебе удалось узнать?

- Это было непросто. У них есть веб-сайт, но информация на нем очень расплывчатая и большая ее часть доступна только для членов клуба. Неясно, как можно стать членом клуба. Подозреваю, что только по протекции, как это часто бывает. Тем не менее, я сделал несколько звонков, и мне удалось найти человека, вхожего в этот клуб.

- Неужели? - мой интерес возрастает. - Что же он сказал?

- Восхвалял по полной, - Джеймс лаконичен. - Обожает его. Он вступил в клуб, когда нашел свою настоящую любовь. Он еще не открылся своей девушке, что получает особое удовольствие от клизм и золотого дождя, поэтому периодически захаживает в клуб за этим. Он утверждает, что членство там очень дорогое, но каждый потраченный пенни стоит того.

У меня отвисла челюсть. Джеймс замечает мою реакцию и заливается смехом.

- Ах, моя дорогая, ты даже понятия не имеешь о чем я, не так ли? - он почти по-отечески поглаживает меня по руке. - Твоя невинность напоминает мне о счастливых временах. Не бери в голову. Не волнуйся, мы не увидим, как кто-то занимается этим на людях. Этот клуб слишком изысканный для такого. Сама увидишь.

Джеймс точно знает, куда мы идем. И это хорошо, потому что меня начинает мутить. Если бы он не шел рядом уверенной походкой с намерением воочию все увидеть, я бы уже передумала идти, отстала и развернулась бы домой. Скоро, слишком скоро, мы миновали шумные улицы Сохо и свернули в это подозрительно тихое местечко с высокими георгианскими домами и их закрытыми для внешнего мира ставнями. Старомодный уличный фонарь бросает вокруг слабый свет, мерцающие блики отражаются в чугунных решетках. Легко представить, будто мы оказались в прошлом. Словно в любую минуту послышится цокот лошадиных копыт и скрип колес экипажа, и можно будет встретить таинственную фигуру в длинном плаще и цилиндре.

- Что ж, - произнес Джеймс, остановившись перед зданием, - вот мы и пришли. АСИЛУМ. Пойдем и присоединимся к бедламу?

Я делаю глубокий вдох.

- Да, - говорю твердо. И мы спускаемся по металлической лестнице к черной входной двери.

Внутри за столом сидит мужчина, которого я видела раньше. Он выглядит также жутко пугающе, как я и помнила. Темные татуировки клубятся над половиной его лица и по всему черепу, глаза невероятно светлые, практически белые. Когда мы входим, он поднимает голову, и его взгляд устремляется на Джеймса. Надеюсь, что он забыл мой прошлый короткий визит, но на всякий случай, я опускаю глаза.

- Слушаю, - произносит он недружелюбно.

- Добрый вечер. К сожалению, я не являюсь членом клуба, - отвечает Джеймс уверенно, - в отличие от моего друга Сесила Льюиса. Он сказал, что организует для нас посещение вашего клуба сегодня вечером.

- Сесил? - швейцар откидывает назад голову, его тон все еще холоден, но немного менее враждебный. - Конечно, мы все знаем Сесила. Минуточку. - Он встает и исчезает в темном дверном проеме слева, который, полагаю, ведет под своды мостовой. Джеймс и я переглядываемся. В моем взгляде читается беспокойство, а в его – веселье. Явно забавляясь, он поднимает руку и показывает мне скрещенные «на удачу» пальцы. Вскоре швейцар возвращается. - Порядок, Сесил все устроил. Я выдам временные членские карточки, и вам придется заплатить за сегодняшнее представление.

- Это не проблема, - Джеймс достает бумажник.

- Мы не принимаем деньги на входе, – произносит швейцар так, будто это безнадежно вульгарно. - Вам будет выставлен счет. Мне нужно записать ваши данные в книгу. Так как Сесил поручился за вас, надеюсь, вы понимаете, что если Вы не оплатите счет, то сумма будет списана с него.

- Конечно. В моем клубе точно такие же правила, - отвечает Джеймс, не желая пререкаться. Он склоняется, берет старинное серебряное перо и окунает его в чернильницу. А затем пишет свое имя и данные. В тишине слышен только скрип пера по бумаге. - Вот. Готово.

Швейцар поворачивается ко мне:

- Теперь Вы.

Я послушно беру перо и записываю свое имя и адрес квартиры Селии, после чего возвращаю ручку.

Швейцар передает нам две карточки из плотной бумаги цвета слоновой кости. На них черным выгравировано «Временный член Асилума», а снизу «Просьба соблюдать благоразумие». Я беру свою и крепко сжимаю. Мой пропуск в этот тайный мир.

- Вы можете проходить, - швейцар кивает на дверной проем справа. Я знаю, куда он ведет. Непосредственно в клуб.

- Спасибо, - Джеймс направляется вперед. Я следую за ним сквозь проем в темное помещение клуба. Зал выглядит так же, как и в прошлый мой приход, но сейчас у меня есть больше времени осмотреться. Я стараюсь не пялиться, но взгляд непроизвольно обращается в сторону задней стены с клетками. Они по-прежнему там, но на этот раз пустые. Выглядят, словно огромные круглые клетки для птиц. Цепи внутри безвольно свисают.

- Раньше в них были люди, - тихо шепчу я Джеймсу, кивая в ту сторону. - Девушки в сковывающих приспособлениях.

- Странно, что сегодня они пустуют - отвечает он, скользя между столами к свободному. - Давай присядем здесь.

В помещении очень темно. Единственное освещение исходит от крошечных красных стеклянных фонариков на столах и нескольких сильно затененных настенных светильников. Атмосфера очень одиозная. Вокруг нас за соседними столиками сидят люди, а официанты в черных рубашках поло и черных брюках, маневрируя между ними с подносами, разносят напитки. Никто, кажется, не ест. У меня создается впечатление, что здесь утоляют аппетиты другого рода.

К нам подходит официант и предлагает меню с напитками. Джеймс быстро просматривает его и заказывает:

- Бутылку Шато Пишон Лонгвиль Комтесс де Лаланд ’96 года, пожалуйста.

- Да, сэр. А… - Официант смотрит на нас бесстрастно, – какого рода комната Вам потребуется позднее, сэр?

- Ах… - Джеймс, кажется, впервые смущается. - Э-э, что ж, вообще-то, я не уверен. Мы пока не решили.

Официант выглядит удивленным.

- В самом деле?

- Да…мы временные члены клуба, и я не знаю, что вы можете предложить.

- А, понимаю, я принесу Вам меню, сэр, и Вы сможете ознакомиться с нашим ассортиментом.

- Вот мы все и узнаем, - бормочет мне Джеймс, когда официант отходит. Я осматриваю сидящих вокруг людей. На первый взгляд они кажутся нормальными. Хорошо одеты и расслабляются в этой необычной обстановке, попивая дорогое вино и коктейли. Но, по мере того как я приглядываюсь, начинаю подмечать неожиданные элементы. За одним столиком сидят и попивают напитки две женщины, но вскоре я понимаю, что одна из женщин на самом деле мужчина, одетый в женские одежды и с полноценным макияжем. Он держит глаза опущенными все время и двигается только, чтобы наполнить бокал своей собеседницы или ответить на ее реплику.

- Смотри, - говорю я Джеймсу, он незаметно бросает на них взгляд. - Он что, трансвестит?

Джеймс шепчет:

- Я так не думаю. Но не спрашивай меня, чем они занимаются.

За другим столиком в одиночестве сидит женщина, но боковым зрением я замечаю движение под столом. Там мужчина, склонившийся к ее ногам. И я понимаю, что он усердно лижет ее кожаные ботинки, очень осторожно и ритмично, как кошка, когда вылизывает свои лапы.

Официант возвращается с нашими напитками и меню комнат. Поставив бутылку на стол, он произносит:

- Сегодня вечер кабаре, сэр. Очень популярное шоу с несколькими номерами от членов нашего клуба. После этого обычно возникает большой спрос на номера, поэтому лучше бронировать заранее.

Он уходит, оставив нам открытую бутылку вина и меню. Я начинаю знакомиться с меню, напрягая зрение в полумраке.

- Детское/ясельное крыло, - читаю вслух достаточно громко, чтобы услышал Джеймс. - Доступны две камеры, каждая оборудована всем необходимым для нужд малыша. Классная комната: подходит для воспитания и наказания учеников. Тронный зал: роскошная комната подходит для королевы. Гора Олимп: небесный будуар, предназначенный для богини и ее прислужника, но подходит также для богов и их рабынь. Мокрый Номер: подходит для всех видов игр. Подземелье: три отдельные подземные камеры, великолепно оснащенные инструментами и оборудованием, где Мастера и Хозяйки могут предоставить своим рабам богатейший набор наказаний. - Я откладываю меню, чувствуя слабость. - Боже мой. Что это за место?

- Доминик не рассказывал тебе? - Джеймс приподнимает одну бровь.

- Он сказал, что это безопасное место, где люди могут воплотить свои фантазии. Я просто не осознавала, какими могут быть эти фантазии.

Джеймс качает головой.

- У них нет предела, дорогая. Вообще никаких ограничений.

- Но… детская?

- Держу пари, там окажутся самые большие и матерые малыши, которых ты когда-либо видела, - смеется Джеймс. - Но подумай об этом с другой стороны. Некоторые альфа-самцы жаждут небольшой передышки, когда им не нужно покорять мир, брать на себя огромную ответственность, связанную с их работой или деньгами, когда они могут вернуться в беззаботное и безопасное состояние детства.

- Полагаю, что могу это понять, - говорю я запинаясь. - Но одеваться как малыш… и они находят это сексуальным?

- Ты бы удивилась, узнав, от чего только люди могут получать сексуальное удовольствие. Полагаю, некоторые могут даже от процедуры возврата налогов за покупку. У меня есть подруга, которая каждый раз возбуждается, отгадывая кроссворды судоку. Она хранит стопки журналов с судоку у постели и впадает в панику, если у нее заканчивается шариковая ручка, - он смеется. - Я утрирую, но ты же понимаешь, что я имею в виду.

Джеймс наполняет наши бокалы. Вино сверкает рубиновым цветом в отблесках свечей.

- Думаю, тебе понравится, весьма неплохое вино, - говорит он, любуясь жидкостью в бокале. Затем делает глоток. - Ох, прекрасно.

Я тоже пробую. Он прав. Я не очень разбираюсь в винах, но могу сказать, что это нечто особенное, очень нежное и вкусное.

Мы наслаждаемся вином, когда в помещении вспыхивают несколько ламп. Я впервые замечаю маленькую сцену в передней части зала. Пара бледно-голубых прожекторов фокусируются на сцене, и в их ярком свете появляется красивая и пышнотелая женщина. На ней изысканное расклешенное красное платье и высокие каблуки. Волосы и макияж, как у богини с телеэкрана прошлых лет. Играет музыка, и она начинает петь низким голосом с хрипотцой. Она поет о желании быть любимой, хоть немножко. Все выглядит как обычное кабаре, пока она не начинает медленно избавляться от одежды. Платье разлетается на два отдельных куска. Под ним оказывается корсет, туго затянутый на крошечной талии и подпирающий большую грудь, а также шелковое нижнее белье, пояс с подвязками и чулки.

- Она просто красавица, - бормочет Джеймс.

Это представление в стиле бурлеск, очень популярное в последнее время. По мере того, как она знойно исполняет свой номер, корсет раскрывается, обнажая ее большую грудь. Она красиво извивается на каблуках, покачивает бедрами и принимает изящные позы. Затем она избавляется от туфель и чулок. На ней остаются только шелковые штанишки. Когда песня достигает кульминации, певица расстегивает что-то на спине, и штанишки спадают с нее, явив залу огромный пенис, торчащий над парой бритых яиц. По залу пробегает вздох, смешанный со стоном. Певица слегка придерживает пенис у основания, так что он выглядит еще больше и внушительней, затем улыбается залу, словно спрашивая, восхищены ли они ее придатком.

- Ох, - в голосе Джеймса удивление. - Я этого даже не ожидал!

Я хихикаю.

На сцене появляется еще одна женщина в корсете и начинает ругать певицу, которая сначала изображает удивление, а затем стыд. Эта женщина – как мне кажется, настоящая – вытаскивает хлыст, от чего певица приседает и притворяется испуганной. Она падает на пол, и женщина начинает хлестать ее кнутом, опуская его на белую спину и плечи певицы с громкими хлопками, при этом не переставая ругать ее за своеобразный эксгибиционизм.

Зрители явно наслаждаются шоу. Возможно, из-за этого здесь и собралось сегодня столько женщин-доминантов и их вассалов.

- Не представляю, что мы скажем, когда у нас спросят, какую комнату мы закажем, - бормочет Джеймс, наливая еще вина.

- Возможно, мы можем просто отказаться, - говорю я, все еще наблюдая за выступлением на сцене. Кто-то приближается к нам в сумраке зала. - Похоже, к нам идет официант, - шепнула я Джеймсу. - Тебе стоит быстрее придумать отговорку для заказа.

Но, по мере его приближения, я понимаю, что это вовсе не официант. Это Доминик. Бледное и застывшее, словно маска, лицо, а в глазах - лед. Я замираю. Внутри меня все сжимается от удовольствия вперемежку со страхом.

- Бет, - произносит он вполголоса, - какого черта ты здесь делаешь? - и бросает быстрый взгляд на Джеймса: ужасающий, враждебный взгляд. - А это кто, на хр*н, такой?

- Привет, Доминик, - стараюсь выглядеть отстраненной, хоть это и тяжело, когда он так близко. Он одет в черный кашемировый джемпер и темные брюки и выглядит великолепно. - Не знала, что ты будешь здесь сегодня вечером.

- Что ж, я тут, - его голос почти дрожит от напряжения. Видно, как он старается сдержать эмоции.

Почему он злится на меня? Он не имеет никакого права! Я ему не принадлежу, Бога ради, и к тому же он сам решил, что между нами все кончено.

Эта мысль придает мне сил.

- Как ты узнал, что я здесь? - смело задаю вопрос.

- Ваши имена всплыли в системе, - кратко бросает он, так что мне все еще не понятно, как он узнал. Доминик снова смотрит на Джеймса. - Кто это? - рычит он.

- Друг, - быстро отвечаю я.

Черные глаза Доминика буравят меня. Он знает, что у меня нет друзей в Лондоне, но не будет допытываться перед Джеймсом. Он смотрит на меня некоторое время, а затем холодно произносит:

- Я не хочу видеть тебя здесь.

Эти слова ужасно ранят меня, но я притворяюсь, что меня они не тронули.

- Мне плевать, что ты хочешь, - холодно реагирую я. - Я сама себе хозяйка.

- Не приходи сюда. Это частный клуб. Я могу попросить вас удалиться.

- Мы можем уйти, - вклинивается Джеймс, - но не возражаете, если мы допьем эту бутылочку? Знаете ли, вино очень хорошее…

Доминик смотрит на него, будто с ним только что заговорил червяк, и произносит:

- Ладно. Допивайте и уходите, - он поворачивается ко мне. - Бет, этот человек тебя не обидел? Я могу вызвать тебе такси.

Мои плечи напрягаются, я с вызовом приподнимаю подбородок.

- Мне не нужна твоя помощь. Я могу сама о себе позаботиться.

Доминик открывает рот, словно желает что-то сказать, но вновь закрывает. Он смотрит на меня в упор, еще один испепеляющий взгляд.

- Хорошо, – бросает он коротко, разворачивается на каблуках и шагает от нас через клуб. Мы смотрим, как он удаляется, в то время как все остальные зрители сконцентрированы на избиении, демонстрируемом на сцене.

- Что ж, на все это могу сказать только одно, - замечает Джеймс, пригубив бокал с вином. - Этот молодой человек явно не закончил с тобой, никоим образом. Даже наоборот, - он улыбается. - Если ты хотела вызвать переполох, думаю, тебе это удалось.

Джеймс и я берем такси до дома в складчину, хотя он живет в совершенно противоположном направлении.

- Я не против, - говорит он, - и могу поехать в Ислингтон по длинной дороге. Ты уверена, что хочешь остаться одна сегодня вечером?

Я киваю:

- Со мной все будет в порядке. Я уже привыкла. К тому же со мной Де Хэвилленд, он составит мне компанию.

Черное облако депрессии обрушивается на меня, и я уже не могу даже вспомнить, чего ожидала от сегодняшней затеи. Если я полагала, что Доминик поприветствует меня с распростертыми объятьями, то глубоко ошиблась.

- Если ты уверена… - Джеймс целует меня в щеку и слегка сжимает руку, когда я выбираюсь из такси. - Увидимся завтра. И позвони мне, если понадоблюсь.

- Хорошо. Спокойной ночи.

Я медленно поднимаюсь по лестнице под весом своей неудачи. Моя затея с посещением клуба выбила меня из колеи, теперь я не уверенна в том, на что, казалось бы, уже решилась. Я хотела сделать первые робкие шаги в сторону Доминика, чтобы узнать, сможет ли он пойти мне навстречу. Но теперь даже понятия не имею, как смогу зайти дальше. Помочь мне может только Джеймс. Больше мне не к кому обратиться.

Кроме разве что… В сознании всплывает лицо Ванессы. Она – еще один человек, которого я знаю в Лондоне, и она, возможно, единственная, кто имеет влияние на Доминика. Смогла бы она… захочет ли она мне помочь? Маловероятно, как мне кажется, но все же…Как мне с ней связаться?

Уже в квартире, я подхожу к окну в гостиной и бросаю взгляд на квартиру напротив. Конечно же, она в темноте. Ведь я знаю, где сейчас Доминик. Помню, как стояла тут прошлой ночью и что делала.

Неужели я унизилась?

Из груди вырывается вздох. Понятия не имею. Но, похоже, попасть в мир Доминика будет сложнее, чем я предполагала.