Бет Вилье – шпионка.
Нет. Как насчет . . . Бет Вилье – Мата Хари из Мейфэйра.
Я хихикнула про себя. Я снова гуляю на высоких каблуках. Ноги должны жутко болеть, но этого не происходит. Закутавшись в тренч Селии, репетирую роли в своей голове.
Ой, какая приятная неожиданность видеть Вас здесь! Да, я встречаюсь с другом, его зовут Джеймс. Джеймс Макэндрю. Он владеет галереей неподалеку и предложил встретиться в этом баре и вместе выпить. Ума не приложу, почему он опаздывает. Вы хотите угостить меня выпивкой? Что ж, благодарю вас, это было бы чудесно. Это платье? Оно мне подходит? Вы так добры...
Мистер Р и я прекрасно ладим в моем воображении. Тем временем я добралась до ярко освещенных и оживленных улиц Сохо. Я очень хорошо запомнила дорогу. На самом деле, я могу в точности проследить свой путь. Даже могу восстановить в памяти лица прохожих, и то, в витрины каких магазинов я смотрела. Должно быть, поэтому полицейские заставляют людей воссоздавать в памяти сцены преступлений как можно скорее после происшествий, прежде чем воспоминания станут туманными и смутными.
Я свернула на темную, незаметную, небольшую боковую улочку с домами эпохи Регентства. Забавное местечко для бара. Вы должны знать о нем, чтобы найти. Даже если случайно наткнуться, оно не похоже на место, куда можно попасть с улицы, так как скрыто и находится ниже первого этажа.
Стоя у железных перил, я делаю глубокий вдох и собираюсь с духом.
Я это сделаю. Я воспользуюсь случаем. Я не буду бояться.
Я иду вниз по металлической лестнице, мои шаги звучат с большей уверенностью, чем я себя чувствую на самом деле. Я могу видеть сквозь окна в конце лестницы, но помещение слабо освещено внутри. Я вижу людей, сидящих за столиками, отблески пламени отсвечивают на их лицах. Другие фигуры двигаются по комнате. Я смотрю на входную дверь. Она угольно-черная, и на ней белыми буквами написано «АСИЛУМ».
Уже слишком поздно отступать. Будем надеяться, что внутри меня не ожидают душевнобольные. (прим.переводчика Асилум – Убежище, но также переводится как Лечебница. Игра слов с названием бара – Лечебница для душевнобольных.)
Я дрожу от волнения, пальцы слегка трясутся, когда я толкаю дверь, чтобы войти. Она не заперта и открывается медленно и тяжело. Внутри небольшое фойе. Фонарь в форме звезды висит на цепи, распространяя приглушенный свет. Небольшая табличка гласит: Оставь надежду, всяк сюда входящий.
Что это за место?
Я делаю еще несколько шагов. Никто меня не останавливает, хотя там стоит стул и стол, на котором лежат раскрытая книга в кожаном переплете, серебряная ручка в старомодном держателе и чернильница. А также черный жестяной ящик с надписью «Асилум» золотыми буквами.
Проход к бару свободен, и я осторожно заглядываю, моргая, чтобы привыкнуть к тусклому освещению зала. Люди утонченные и очень нарядно одетые пьют за столиками, и слышно слабое журчание разговора. Бокалы для вина, фужеры для шампанского и стаканы для коктейля мерцают в отблесках свечей. Мой взгляд устремляется в глубину бара, где у дальней стенки с потолка на цепях свисают несколько клеток. Внутри каждой находится человек. Я вглядываюсь сквозь тени.
Я действительно вижу то, что вижу?
Я смотрю на женщину, одетую лишь в черное нижнее белье. Ее запястья закованы в наручники, соединенные длинной цепью. На ней туфли на высокой шпильке, кожаные ремни оплетают ноги. Ее лицо наполовину закрыто маской, которая блестит и сверкает, инкрустированная металлом, а ее волосы собраны в тугой «хвост». Ухватившись за прутья клетки, она движется плавно и чувственно, стараясь максимально вытянуть ноги в замкнутом пространстве. В остальных клетках также: на женщинах очень мало одежды, их лица прикрыты, все по-разному закованы. И лишь в одной из клеток – мужчина с голым торсом одет лишь в кожаные шорты. На его шее ошейник с шипами. Он прикован за ошейник к потолку своей клетки и постоянно смотрит на пол.
Пока я смотрю, пытаясь осознать то, что вижу, мужчина в элегантном деловом костюме подходит к одной из клеток. Девушка внутри садится и держится так, будто ее проверяют. Мужчина наклоняется вперед и что-то шепчет ей, на что она смиренно склоняет голову, а затем опускается перед ним в некой позе почтения. Он продолжает говорить через прутья клетки, и она слегка кивает. Мгновение спустя он открывает клетку и вытягивает ее за цепь между запястьями. Она без сопротивления следует за ним между столиками.
Что происходит? Это какой-то бордель? Это действительно то место, где мистер Р и его девушка любят тусить?
- Что ты здесь делаешь? Кто ты? – голос резкий и агрессивный вырывает меня из раздумий. Я подскакиваю от неожиданности и оборачиваюсь. Передо мной стоит мужчина. На первый взгляд он кажется обычным – среднего роста и одет в черное – но он страшный. У него бритая голова, которая вместе с половиной лица покрыта татуировками со спиралевидным, примитивным узором.
Эффект создается причудливый и пугающий. В устремленных на меня глазах горят ярость и угроза. Они настолько светлые, что кажутся почти белыми.
- Как ты сюда попала? - рычит он. Несколько сидящих неподалеку людей оборачиваются, но, очевидно, не заинтересовались происходящим. Возможно, они привыкли к такому.
- Я… Я…. дверь была открыта… - ответила я, запинаясь и краснея. Чувствую, как мои руки начинают снова трястись, - Я думала...
- Это закрытый клуб, только для членов, - шипит он, - Вам категорически запрещено входить. А теперь убирайся и перестань лезть, куда не следует.
Он смотрит на меня яростно и с презрением. Я чувствую себя, как непослушный ребенок, униженный на глазах у всех. Я съеживаюсь от его угрожающей позы как беспомощная дура.
- Ты слышишь? - противно шипит он. - Уходи сейчас же, или я сам выведу тебя.
Я нахожу в себе силы сдвинуться с места и отступить в маленькое фойе, а затем к входной двери. Я поднимаюсь по лестнице на улицу, дрожа, в ужасе от всего, что случилось. Слезы жгут глаза.
Какой смысл? Как я могла подумать, что смогу найти свое место в этом ужасном городе? Зачем я потратила столько денег, стараясь притвориться соответствующей женщиной, когда я такая дура?
Это все кажется таким безнадежным. Адам был прав, бросив меня. Я никогда не смогу стать тем, кем хочу. Стоя под фонарным столбом на улице, я начинаю плакать навзрыд. Хорошо, что вокруг так мало людей. Я роюсь в кармане плаща, надеясь найти пачку бумажных платков, а слезы все катятся по лицу. Я шмыгаю носом и вытираю слезы тыльной стороной ладони. Всего несколько недобрых слов, и я расклеилась, ощущая себя более одиноко, чем когда-либо.
- Эй, Вы в порядке?
Поднимаю голову на голос, но я ослеплена слезами. Однако он кажется знакомым. Уверена, что слышала этот голос раньше...
- Вы плачете. Я могу вам помочь? Вы заблудились?
Я поднимаю глаза и вижу его. Его лицо освещается светом уличного фонаря и в его взгляде явно читается беспокойство. Когда я понимаю на кого смотрю, мой желудок, совершив сальто, камнем падает вниз. Выражение его лица меняется. Он выглядит ошеломленным, хмурится и улыбается одновременно:
- Вы – девушка из квартиры Селии. Что Вы здесь делаете?
- Я… Я… - я заморгала, глядя на него снизу вверх. Он так невероятно близко, и его близость лишает меня сил мыслить рационально. Все, о чем я могу думать – это о его красивых глазах, таких глубоких и властных под густыми черными бровями, и о том, как совершенен его рот. Каково это, когда тебя целуют эти губы? Каково ласкать это красивое лицо? Мне хочется протянуть руку и коснуться пальцами его волевого подбородка, почувствовать шероховатость темной щетины.
- Вы потерялись? - он выглядит обеспокоенным.
Я киваю, стараясь не шмыгать носом:
- Решила прогуляться, - говорю я. О Боже, только бы не начать икать... – Похоже, я забрела дальше, чем думала.
- Пожалуйста, не плачьте, - кажется, его темные глаза ярко блестят в свете уличного фонаря. - Все будет хорошо. Я отведу Вас домой.
- Но... - я чуть не спросила, собирался ли он зайти в клуб, но вовремя сообразила, что этим сразу же выдам себя, - разве Вы не заняты? Я не хочу портить Ваш вечер.
- Глупости, - говорит он почти грубо, - я не оставлю Вас здесь одну. Я сказал, что отведу Вас домой.
Я волнуюсь, что вывела его из себя. Он достает телефон, пишет и отправляет сообщение, а затем снова смотрит на меня. Выражение его лица на удивление суровое:
- Ну вот. Все готово. Теперь давайте отведем Вас домой.
Мои слезы исчезают, когда я понимаю, что, к моему изумлению, иду обратно по улицам Сохо с господином Р. На нем один из его безупречных деловых костюмов, и, когда он идет рядом со мной, я осознаю, что он выше шести футов ростом (более 182см) – достаточно высокий, чтобы возвышаться надо мной при моих пяти футах и шести дюймах (167см). Он легкой походкой идет рядом, подстраиваясь под мой шаг, чтобы мне не приходилось бежать за ним. Я чувствую приятную легкость, как наполненный гелием воздушный шарик. Приходится держать себя в руках, а иначе я растекусь лужицей в любой момент.
Когда мы проходим сквозь толпу подростков-туристов, стоящих на тротуаре возле какой-то забегаловки, он кладет руку на мою поясницу и направляет меня сквозь них. Когда мы выходим из толпы, я едва могу говорить от волнения, которое охватывает меня от его прикосновения. Он убирает руку, и я чувствую себя покинутой.
- Вы, действительно, далеко забрели, - говорит он, хмурясь. - Не взяв с собой карту? У Вас есть карта на телефоне?
Я качаю головой, чувствуя себя глупо:
- Глупо с моей стороны.
Он почти сердито смотрит на меня с минуту, а потом произносит:
- Действительно очень глупо. Здесь может быть опасно, - затем он смягчается. – Что-то подсказывает мне, что Вы не из Лондона.
- Нет. Я тут впервые.
- В самом деле? А откуда Вы знаете Селию? - если до этого он злился на меня, то, кажется, сейчас успокоился. Его взгляд потеплел.
- Она крестная моего отца и присутствовала в моей жизни, сколько я себя помню, но я не очень хорошо ее знаю. Я имею в виду, что только виделась с ней несколько раз и никогда не гостила у нее раньше. Я была удивлена, когда она попросила меня присмотреть за квартирой.
- Могу понять, почему вы воспользовались этим шансом.
Люди думают, что мы вместе? Может они думают, что он мой парень… Неужели? Он такой невероятно шикарный, хотя…
Когда мы направляемся на запад в сторону Мэйфэйра, я не могу перестать впитывать свои ощущения от его присутствия рядом. Его руки прекрасны: сильные и широкие, с длинными крупными пальцами. Интересно, каково это, ощущать их на своей коже, на своей голой спине. Эта мысль заставляет меня слегка задрожать. Его одежда явно очень дорогая, и он держится непринужденно, без намека на высокомерие, которое можно ожидать от выглядящего так человека.
Он заводит разговор о Селии: о том, как он познакомился с ней, узнав, что их квартиры расположены напротив.
- Правда? Вы серьезно? - я стараюсь выглядеть невинно и, похоже, ему даже в голову не приходило, что я могла за ним следить.
- У нее невероятная квартира, не правда ли? - говорит он. - Я пил у нее кофе один или два раза. Удивительная женщина. Такая интересная. А истории, которые она рассказывала о своей карьере! - он смеется и качает головой, и я тоже смеюсь. Кажется, что он знает ее даже лучше, чем мой отец. То, как он рассказывает о Селии, вызывает во мне желание узнать ее получше.
- Хотел бы я быть таким же в ее возрасте, - продолжает он, - стареть изящно, но не теряя вкуса к жизни. Но, тем не менее, я волнуюсь за нее. Независимо от того, насколько энергичной она кажется, возраст берет свое. Ей не хочется признавать, что она отчасти уязвима, но я втихаря приглядываю за ней, на всякий случай.
Он так хорош. О Боже, я сейчас умру!
- Но Вы же знаете Селию, - говорит он шутливо, - ей всего лишь семьдесят два года, верно? Я уверен, с ней все будет хорошо. Она, скорее всего, переживет нас всех и будет взбираться на Эверест, в то время как нам не будет хватать сил, даже по лестнице подняться.
Атмосфера между нами стала непринужденной. Мои слезы высохли, а его гнев на то, что я потерялась, казалось, исчез. Мы приближаемся к Рендольф Гарденс. Я слегка замедляю шаг, надеясь продлить то время, что мы вместе. В любой момент мы подойдем к дому и разойдемся каждый своей дорогой. Я не хочу этого. Я наслаждаюсь потрескиванием электричества между нами, уверенная, что ощущаю его.
Он останавливается и поворачивается ко мне лицом:
- Вы свободны сегодня вечером, не так ли?
Я киваю. С минуту он смотрит на меня испытующе, а затем мягко произносит:
- Почему бы Вам не зайти ко мне? Видно, что Вам не помешает чашечка кофе, а я не хочу, чтобы Вы возвращались в квартиру Селии по-прежнему расстроенной. Кроме того, я столько говорил сам и ничего не узнал о Вас.
Я обожаю слушать его голос: теплый, приятный, глубокий и завораживающий одновременно. Хотела бы я зайти на чашечку кофе? Мое сердце начинает учащенно биться, меня охватывает дрожь.
- Очень мило с Вашей стороны, - говорю я. Мой голос звучит немного выше, чем я предполагала. – Пожалуй, я не против.
- Хорошо, тогда договорились. Пойдемте. Он поворачивается спиной и начинает подниматься по ступенькам. А затем останавливается и оглядывается на меня. Я застываю на месте, ожидая, что он собирается передумать, но он произносит:
- Я даже не знаю твоего имени.
- Бет. Меня зовут Бет.
- Бет. Вот и славно, - он улыбается одной из своих душераздирающих улыбок. – Я - Доминик.
Затем он поворачивается и идет к квартире, а я следую за ним.
Когда мы заходим в лифт, я чувствую накал от близости наших тел и едва могу дышать. Я не могу смотреть на него, при этом остро ощущая, как его рука касается моей, и что при малейшем движении мы будем прижаты друг к другу.
Что если лифт остановится? Что если мы застрянем здесь? Вдруг я представляю его в своем воображении, он страстно целует меня, его руки крепко прижимают меня к нему. О, Боже. Эти мысли отзываются кучей различных фейерверков в моем животе. Я украдкой бросаю на него взгляд из-под ресниц. Почти уверена, что он тоже ощущает это странное электрическое напряжение между нами.
Я почти рада, когда лифт останавливается, что снова могу дышать. Я выхожу за ним в коридор. Очень странно находиться на противоположной стороне здания. Сейчас, когда мы в доме, а не на улице, я чувствую себя все более застенчиво с каждой минутой. Добавьте к этому тот факт, что все здесь идентично, но зеркально противоположно. Я чувствую себя, как Алиса в Зазеркалье. Он подводит меня к входной двери и открывает ее.
Доминик улыбается:
- Входи. И не волнуйся, я хотел сказать раньше – я не убийца с топором. Во всяком случае, не по четвергам.
Я смеюсь. Мне даже на секунду не приходила в голову мысль, что рядом с ним мне угрожает опасность. Он же друг Селии, разве нет? Я точно знаю, где он живет. Все в порядке.
Первое, что я вижу в квартире - мое собственное отражение в зеркале в его коридоре, и выражение ужаса, которое появляется у меня, когда я осознаю, что стало с моим изысканным внешним видом. Мои волосы, так красиво накрученные и уложенные волнами ранее, опали и безвольно висят вокруг моего лица. Мой макияж стерся, и я стою с бледными щеками, распухшими от слез красными глазами и непонятными разводами от потекшей туши. Здорово. Вот тебе и Мисс Изысканность.
- Ой, - говорю я вслух.
- Что случилось? - спрашивает он, снимая пиджак. Я замечаю дразнящий контур его мускулистых рук под рубашкой.
- У меня тушь потекла, я выгляжу просто ужасно.
- Вот, - он подходит ближе и, к моему изумлению, начинает нежно тереть подушечкой своего большого пальца у меня под глазом.
Я ахнула. Его прикосновения теплые и мягкие. Он смотрит мне прямо в глаза. Его взгляд напряжен. Его большой палец перестает двигаться, а пальцы покоятся на моей щеке. Мне кажется, что он собирается погладить меня по лицу, и мне очень хочется этой ласки. Я моргаю и тихо вдыхаю; в ту же секунду он, кажется, одергивает себя. Он убирает руку и отводит взгляд со словами:
- Я приготовлю кофе, - и проходит на кухню, оставляя меня одну, чтобы прийти в себя.
Это мое воображение, или у нас только что был один из тех важных моментов?
- Какой кофе ты предпочитаешь? - спрашивает он, когда чайник начинает кипеть.
- Э-э – с молоком, спасибо, - отвечаю я, поворачиваясь к зеркалу и судорожно пробегая пальцами по волосам. Но он уже возвращается, и я вынуждена оставить все, как есть.
- Позволь забрать твое пальто. Оно довольно теплое для этого времени года, не так ли? - он снимает с меня пальто. Я чувствую, как будто он нарочно ведет себя по-деловому, во избежание повторения того странного момента.
- Мне… ммм… холодно, - отвечаю я, запинаясь. - Я очень чувствительна к погоде.
Он ведет меня в свою гостиную и указывает на большой прямоугольный современный диван:
- Присаживайся. А я пойду закончу с нашими напитками.
Я медленно иду к дивану, оглядываясь по сторонам. У меня уже есть представление об этой комнате со стороны, но находиться внутри – совсем другое. В первую очередь, она намного более роскошная и стильная, чем кажется издалека. Полагаю, неудивительно, что человек, который может позволить себе квартиру в этой части города, также может позволить себе обставить ее наилучшим образом. Она очень современная, и вся обстановка в темно-серых и серых тонах с акцентами в черном цвете. Диван цвета не совсем белого камня с пухлыми серыми и белыми подушками, разместился в форме буквы «Г» вокруг большого стеклянного журнального столика, который стоит на гранитных ножках. Два элегантных черных кресла повернуты к дивану с двух сторон. Огромные стеклянные лампы с черными абажурами стоят на полированных тумбочках светлого дерева. По комнате расставлены изящные вещи из керамики – трио белых ваз различных размеров, большое куполовидное украшение с черными завитками по всей поверхности – и племенное искусство: резная маска из черного дерева занимает часть основной стены, наряду с очень большой черно-белой картиной, которую я приняла за абстрактную живопись, пока не поняла, что это огромный фотопринт стаи птиц в полете, их крылья и тела размыты от скорости их движения. Стены обтянуты тканью, а не бумагой – разновидностью грубого, коноплевидного материала. Полы покрыты коврами с густым светлым ворсом, о которых можно лишь мечтать и использовать только, если в квартире нет маленьких детей или животных. Над камином висит большой телевизор с плоским экраном. Камин заставлен огромными свечами, потушенными в данный момент. Столик с различными напитками стоит у окна.
Я сажусь, отмечая все это.
Вау. Все верно, это холостяцкая берлога.
По-мужски, но не угнетающе. Все обставлено с очень хорошим вкусом. На самом деле, я и не ожидала ничего другого.
Мой взгляд останавливается на странном предмете мебели. Он выглядит как табурет или низкое сиденье, но это не совсем то. Вместо обычных подлокотников по бокам, у него оба с одной стороны, расположенные довольно далеко друг от друга, а на другой стороне широкая подпорка с прокручивающейся спинкой.
Какой странный предмет. Для чего он?
Не прошеная картинка всплывает у меня в голове. Моменты из сцены в сегодняшнем клубе. Я вижу девушку в клетке, извивающуюся на прутьях, ее глаза блестят из-за шипованной маски. Я вижу ее идущей за мужчиной, послушной, как прирученная пони. Это место, куда Доминик зашел со своей девушкой. Я чувствую первые ростки чего-то вроде сомнений. Я была так очарована его внешностью, его аурой и добротой ко мне, но, возможно, он не так прост, как кажется.
В этот момент Доминик заходит, держа в руках поднос с кофейником, кувшином и двумя чашками. Он ставит его на журнальный столик и садится на соседний сектор дивана. Он достаточно близко, но не слишком.
- Расскажи о себе, Бет, - говорит он, наливая кофе, добавляет молоко и передает мне чашу, - что привело тебя в Лондон?
У меня на языке вертится: "мне разбили сердце, и я приехала сюда, чтобы склеить его", - но это кажется слишком личным, поэтому я произношу:
- Я приехала за приключениями. Я из маленького городка, и мне необходимо расправить крылья.
Кофе горячий и ароматный. Это именно то, что мне нужно. Я делаю глоток – он очень вкусный.
- Ты выбрала правильное место, - кивает он. - Это самый лучший город в мире. Я имею в виду, мне нравится Нью-Йорк и Париж, и я большой поклонник Лос-Анджелеса, что бы ни говорили люди, но Лондон ... ничто не может сравниться с ним. И ты в самом его сердце! - Он выразительно взмахивает в сторону окна. Сотни окон в зданиях вокруг нас светятся ярко-желтым в летней ночи.
- Мне очень повезло, - откровенно говорю я. - Если бы не Селия, меня бы здесь не было.
- Уверен, что и ты делаешь ей одолжение, - он снова мне улыбается, и я чувствую странное напряжение. Он флиртует со мной?
Я наслаждаюсь ощущением близости. Соседство его широких плеч под белой рубашкой обескураживает. Я чувствую тепло, исходящее от его загорелой кожи. Форма его рта вынуждает меня дышать поверхностно, и слабый трепет восторга ощущается в животе и вокруг моего паха. Боже, надеюсь, он не заметит эффект, который оказывает на меня. Я делаю очередной глоток горячего кофе, надеясь, что это немного приведет меня в чувства. Когда я взглянула вверх, его черные глаза смотрят на меня, и я с трудом сдерживаю вздох.
- Расскажи, как тебе Лондон.
Я не должна быть такой застенчивой, но под его магнетизмом я превращаюсь в старую гусыню Бет, которой была и которую пытаюсь забыть. Я начинаю рассказывать ему о том, что видела в городе, спотыкаюсь о слова и стараюсь подобрать нужные, чтобы все описать. Мне хочется говорить выразительно о произведениях искусства и местах, которые я посетила, но мой рассказ звучит как у любого другого туриста, перечисляющего список достопримечательностей. А вот Доминик совершенно очаровательный. Задает мне интересующие его вопросы и с восхищением слушает, что я говорю. Он даже не осознает, что только усугубляет мою неуклюжесть.
- И мне очень понравилась коллекция миниатюр в коллекции Уоллеса и портрет мадам де Памплемус, - говорю я, стараясь звучать как знающий человек.
Он выглядит озадаченным:
- Мадам де Памплемус?
- Да... - Я рада блеснуть знаниями, - любовница Людовика XV.
- Ах! - его лицо светлеет, - Ты имеешь в виду мадам де Помпадур.
- Да. Конечно. Мадам де Помпадур. Вот, кого я имела в виду, - я чувствую себя неловко. – А что я сказала?
- Мадам де Памплемус, - он взрывается смехом. - Мадам Грейпфрут! Это гениально, - он от души смеется, запрокинув голову, показывая свои идеально белые зубы. Глубокий насыщенный звук разносится вокруг.
Я тоже смеюсь, но также и огорчена, что сказала такую глупость. Пунцовая от стыда, я пытаюсь отшутиться и понимаю, что глаза снова щиплет. О нет, не надо! Не надо! Не начинай реветь, это смешно. Но, чем более сурово я говорю себе, тем хуже становится. Я выставила себя дурочкой и, как ребенок, собираюсь расплакаться из-за этого. Я собираю всю волю в кулак, чтобы сдержаться, до боли кусая внутреннюю сторону щеки.
Он видит выражение моего лица и сразу перестает смеяться. Его улыбка исчезла:
- Эй, не расстраивайся. Все в порядке. Я знаю, кого ты имела в виду. Это просто смешно, вот и все, но я смеюсь не над тобой, - он дотягивается до меня и кладет свою руку поверх моей.
В момент касания наших рук, происходит нечто странное. Я ощущаю электрический импульс от его кожи, почти жжение. Своего рода разряд проходит между нами, и я практически вздрагиваю, и удивленно смотрю вверх в его глаза. Впервые я действительно вижу его, и он смотрит прямо на меня. Он выглядит удивленным, почти обескураженным, как будто он также ощущает вещи, которых не ожидал. Я чувствую, будто могу видеть его истинную суть, не скрытую под маской вежливости и условностей. И тоже самое он может видеть во мне.
Всю нашу жизнь каждый день перед нами мелькают сотни лиц, оставляющие или нет след в нашем сознании. Мы встречаемся взглядами с людьми в поездах или автобусах, в лифтах или на эскалаторах, в магазинах, у касс, по пути на работу и домой, и мы создаем едва уловимые тонкие связи, которые рвутся и теряются почти сразу. На мгновение мы признаем чужое существование, замечаем у другого человека наличие собственной жизни, своей истории, прошлого, которое неуловимо подвело его к этому моменту, когда вы пересеклись, а затем, столь же быстро, мы расходимся, отводим взгляд и двигаемся дальше своей дорогой, каждый к своему будущему.
Но в данный момент, глядя в глаза Доминика, я будто знаю его, хотя он и незнакомец. Словно наша разница в возрасте и жизненном опыте не имеет значения. Такое чувство, что мы знаем друг друга.
Мир вокруг нас замирает и исчезает. Все, что я воспринимаю в данный момент – это его руку на моей, волнение, которое охватывает мое тело и глубокое чувство единения. Я смотрю в глаза, которые, словно, проникают в самую суть моего существа, и, кажется, знают меня очень хорошо. У меня твердая уверенность, что он понимает меня без слов. Уверена, он чувствует то же самое.
Кажется, что мы застыли так надолго, но на самом деле прошло лишь несколько секунд. Я начинаю осознавать произошедшее и снова возвращаюсь в реальность, словно пловец, выплывая на поверхность после затяжного погружения. С дрожью предвкушаю, что же будет дальше.
Доминик выглядит одновременно сконфуженным и пораженным, словно сейчас произошло нечто, чего он не мог даже представить. Он открывает рот, собираясь что-то сказать, когда из коридора вдруг доносится какой-то звук. Взгляд Доминика моментально обращается к двери. Я тоже поворачиваюсь. В этот момент на пороге появляется женщина. Несмотря на теплый вечер, на ней длинная темная шуба. На лице явно читается недовольство.
- Где тебя черти носили? - вопрошает она, входя в комнату, и замирает, увидев меня. Пронзительным взглядом она рассматривает меня с ног до головы. - Кто это? - обращается она к Доминику.
Магия нашей связи разрушена. Он поспешно убирает свою руку от меня:
- Ванесса, позволь представить тебе Бет. Бет, это моя подруга Ванесса.
Я тихо бормочу приветствие. Я видела эту женщину раньше. Так вот, как ее зовут. Ванесса. Это имя ей подходит.
- Бет из квартиры напротив, - продолжает Доминик. Он очень сдержан, но я замечаю едва уловимые признаки того, что, несмотря на внешнее спокойствие, он слегка взволнован. - Я по-соседски пригласил ее на кофе.
Ванесса кивает мне в приветствии.
- Как галантно, - прохладно произносит она. - Но мы должны были встретиться два часа назад.
- Да, прости, разве ты не получила мое сообщение?
Я заметила, что он не упомянул, как помог мне на темных улицах Сохо.
Она снова смотрит на него в упор, явно намекая, что не хочет говорить об этом при мне. Я резко вскакиваю.
- Большое спасибо за кофе, Доминик, это было очень мило с твоей стороны. Мне уже пора, я не должна оставлять Де Хэвилленда одного надолго.
- Де Хэвилленда?
- Кота Селии, - объясняю я.
Ванессу это позабавило:
- Ты должна присматривать за котом? Как мило. Да, ну что ж, не будем тебя задерживать.
Доминик тоже встает:
- Ты уверена, Бет? Может, останешься и допьешь кофе?
Я качаю головой:
- Нет, мне пора. В любом случае, спасибо.
Он провожает меня в холл, и когда протягивает мне мое пальто, я снова смотрю в эти темные глаза. Неужели между нами, и правда, был тот момент? Он ведет себя, как и раньше: добрый, вежливый незнакомец. И все же... что-то скрывается в черных глубинах его глаз.
- Береги себя, Бет, - говорит он тихим голосом, провожая меня. - Уверен, скоро увидимся.
Затем он наклоняется ко мне и слегка касается губами моей щеки. Когда наши лица соприкасаются, я сдерживаюсь, чтобы не повернуть голову так, чтобы он поцеловал меня в губы. Мне так этого хочется. Моя кожа начинает гореть в том месте, где он меня коснулся.
- Я бы этого хотела, - отвечаю я, вздыхая. Когда дверь за мной закрывается, я на слабых ногах направляюсь к лифту. Интересно, хватит ли мне сил добраться до квартиры Селии.