– Крис, зайди! Ты не должен выходить оттуда в нижнем белье! – прошипела Медисон и повернулась к Ефраиму. – Прекрати смеяться! Ты его поощряешь!

– Что? Что-то не так? – притворился невинным Крис.

Маленькая девочка, которая вышагивала мимо примерочной указала на него пальцем и захихикала. Несколько старшеклассниц, проходя мимо, послали ему воздушный поцелуй.

Крис подмигнул и поиграл мышцами. Он был хорошо сложен для шестнадцатилетнего, заметила Медисон.

Это было неправильно, потому что она знала, что он не тренировался, если только видео игры не были причислены к видам спорта.

– Крис, – предупредила она.

– Ты мне сказала примерить новую одежду и выйти показаться. Я так и сделал.

Он повернулся, показывая свои трусы.

– Ты не должен мерить нижнее белье и тебе прекрасно известно, что появляться в таком виде нельзя!

Ефраим согнулся пополам от смеха.

– Это его трусы.

– О, посмотри какие, – весело размышлял Крис, – Хммм, зацени.

– Перестань крутить задницей! – Медисон тщетно пыталась удержаться от смеха.

– Подожди, хочешь убедиться, что они хорошо смотрятся в гангста стиле.

Он приспустил боксеры на бедрах и показал распальцовку.

У Медисон перехватило дыхание – чуть ниже пупка было родимое пятно в виде светло-коричневого полумесяца и креста. Она посмотрела на Ефраима и тот резко пришел в себя.

– Не смей, – предупредил он.

– Молодой человек, зайди, пожалуйста, обратно в примерочную. Это семейный магазин, – сообщил охранник.

– Ой, простите, моя сестра велела мне показаться. – Крис махнул в сторону Медисон.

– Мадам, пожалуйста, приберегите показ мод для дома. У меня в кабинете дама задыхается после его небольшого представления.

Медисон метнула молнии взглядом в Криса.

– Ей так понравилось то, что она увидела, да? – пошутил Крис.

– Просто сгинь к чёрту, – произнёс мужчина, уходя, стараясь спрятать улыбку.

Медисон повернулась, чтобы посмотреть на Ефраима.

– Ты знал! – взволнованно прошептала она.

– Что он Защитник? Я узнал, когда в первый раз его арестовал. Я за ним присматривал. Теперь я должен позаботиться о том, чтобы он не пострадал. Частично из-за него я окончательно принял их предложение. А еще из-за тебя. Именно поэтому я купил дом. Он превратится в пристанище Защитников.

– Что это значит?

– Система сигнализации, здание должно быть укреплено, учебная база в подвале, в доме будут жить несколько избранных духовников, чтобы помогать на территории, которую мы будем защищать.

– Ты скажешь ему?

– Нет, не сейчас. У него слишком забита черепушка на данный момент. – Она посмотрела на него с неодобрением. – Медисон, дай ему побыть мальчишкой немного дольше. У него никогда не было такого же детства как у тебя. Пусть у него будет еще год беззаботной жизни. По этому поводу я уже переговорил с советником. Я сам буду защищать и тренировать его. Придет время и его будут преследовать как вампиры, так и негодяи. Но сейчас позволь ему быть мальчишкой. Разве ты не видишь, как сильно ему это нужно? Нужна семья? Он уже побывал во взрослой жизни. Позволь ему побыть ребенком сейчас для себя, потому что позже Крис станет мужчиной для всех остальных. Пожалуйста?

Она кивнула.

– Ты прав. Крис был так счастлив последние две недели. Когда он понял, что со мной лучше дружить, его оценки начали улучшаться.

– Именно, если мы ему скажем сейчас, он либо взбунтуется, либо с головой окунется во все и даст себя убить. Пожалуйста, не говори ему.

– Не говори мне, что?

Они посмотрели и увидели, как Крис вышел из примерочной в своей старой одежде. У Медисон были смутные подозрения, что усиленный слух был одной из особенностей Защитников.

– Ты всё померил? – спросила она.

– Да, все подошло. – Он скинул одежду в тележку. – Не говори мне что?

Ефраим встал.

– Что ж, полагаю сюрприз испорчен.

– Какой сюрприз?

– Ты идешь со мной.

– Куда?

– Я хочу сделать тату.

Он протянул руку и удостоверился, что два листа бумаги, осторожно сложенные, все еще были в его заднем кармане – знаки Защитников, которые идентифицировали его как Стража и избранного Защитника. Символы были известны Защитникам, что сэкономит ему в последствии время, если понадобится провести идентификацию или попросить о помощи.

– Правда?

– Да, есть два символа, которые мне очень нравятся. Ты можешь пойти со мной. – Он приподнял бровь. – Ну, только если не струсишь.

– Ой, только не начинай эти игры, чувак. Пойдем! – Он почти перемахнул через Ефраима.

Ефраим достал бумажник и передал Медисон остатки налички.

– Ефраим, здесь почти две тысячи.

– Я знаю, должно хватить на всех.

– Этого более чем достаточно, чтобы заплатить за тебя, детей и бабушку.

– И тебя. Иди и купи себе что-нибудь из одежды. – Она открыла рот, чтобы начать спорить. – Пожалуйста, просто иди и купи то, что захочешь. Я все еще должен тебе подарок на день рождения, поэтому иди и купи одежду.

– Ты не отдал ей подарок? А что случилось с ко…

Ефраим рукой закрыл рот Крису.

– Пойдем, пока я не решил взять вместо тебя Джошуа.

– Спасибо. – Она потянула его вниз, чтобы поцеловать. – Но тебе стоит остановиться, иначе ты меня избалуешь.

– Мне нравится тебя баловать. – Он поцеловал ее в кончик носа. – Увидимся позже, детка.

Она прикусила губу.

– Ты правда собираешься сделать татуировки?

– Да.

– Где?

– О, пусть это будет сюрпризом.

***

– Ты сказал, что собираешься сделать всего две татуировки, – подал голос Крис со своего стула.

– Я солгал.

– Я вижу.

– По поводу третьей я решил, когда вошел сюда, если тебе так интересно.

– Интересно.

– Ты знаешь, я занимаюсь этим уже десять лет, – сказал Эд, парень, который делал ему татуировку на груди. – И я могу честно сказать, что у меня еще никогда не было клиента, который бы вытерпел тату, не говоря уже о двух одновременно.

Джеф, парень, который делал татуировку на правом плече, сказал:

– Должен признать. Мне нравится рисунок, чувак. Кельтский?

– Да, я заплачу сотню сверху каждому за то, что вы никому больше ее не сделаете.

– Хочешь сохранить рисунок подлинным? Понял, чувак. Не беспокойся. Мы не используем здесь то, на что у нас нет разрешения. Плюс эти чертовы татухи такие охренительно сложные, я в любом случае не смогу их повторить.

– Я ценю это, джентльмены, – сообщил Ефраим.

– Я был уверен, что ты будешь либо дергаться, либо орать, либо что-то еще. Ты меня разочаровываешь, пап. – Крис подтрунивал, хотя было ясно, что ему нравилось говорить подобное.

Эд с любопытством посмотрел на Ефраима.

– Я бы подумал, что он твой брат.

– Нет, он мой сын.

– Меня усыновили, – с гордостью заявил Крис.

– Ну, что ж твой отец – крутой мужик. У меня были байкеры, которые орали и корчились под иглой. Только не твой старик. Даже не дёрнулся.

– Мне чертовски больно, но я не хочу все испортить. – Солгал Ефраим. Он едва ли чувствовал жжение от иглы, а как блокировать боль он научился очень давно.

– Умный мужик. Одно гребаное движение и все было бы испорчено.

Он нахмурил брови.

– Я так и подумал.

– И так, пап, где собираешься сделать третью? – спросил Крис.

– На бицепсе.

– Правда? Если считаешь, что справишься, Джон вернется с перерыва через несколько минут. Он может сделать. Джеф, как думаешь?

– Хей, пока все остаются на местах и не двигаются, мы бы справились.

– Хорошо, – согласился Ефраим. Ему не было настолько больно, кожа заживала пока они работали. Помимо всего прочего, от Николса он получал и похлеще.

– Ты знаешь, я думаю, что вместо трайбл на руке надо нарастить клыки, кровавые такие, здорооовые. – Крис широко ухмыльнулся.

Ефраим прищурил глаза, глядя на него. Крис поднял руки как будто сдаваясь.

– Просто пошутил.

– Ты хочешь "М" посередине трайбл ободка на руке, правильно?

– Да.

– Ей может это не понравится, – выразил свое мнение Крис.

– Это не для нее, а для меня.

– Окей, как скажешь. – Он быстро проглотил газировку. – Эй, я могу сделать татуху.

– Нет, без разрешения твоего отца и даже с ним, я не буду делать тебе татуировку пока тебе не исполнится хотя бы семнадцать, – сказал Эд.

– Могу и подождать. Пап, я ведь могу?

– Посмотрим на твои оценки и поведение. Если все будет хорошо, сделаешь.

– Прекрасно.

***

Ефраим зарычал, какого черта он думал, когда делал татуировку с ее инициалами? Женщина начинает задыхаться от возмущения при слове "любовь", а тут он сделал татуировку с буквой "М" посередине.

Медисон выйдет из себя, и он будет счастлив, если она не выгнет его из своей постели навсегда. Когда он закрывал дверь в коридор, его внимание привлек тихий храп, слава Богу, Медисон спала. По крайней мере у него была отсрочка казни. Хорошей новостью стало то, что он сможет выспаться и набраться сил для грядущего дня криков, который ждёт его завтра. Это будет что-то. Убедившись, что Медисон действительно спит, а не устроила засаду, Ефраим снял одежду и забрался в постель. Он обнял свою женщину и прижался в поцелуе к её обнаженному плечу, прежде чем погрузиться в сон.

Зубы сжаты, глаза все еще закрыты в полусне, он запрокинул голову и застонал. Это был либо самый лучший эротический сон в его жизни, либо Медисон жестко оседлала его.

Она провела руками по его животу, затем по груди, двигаясь наверху. Она стонала громко и тяжело дышала.

– О, Ефраим! Ммм, детка, как хорошо!

Ее тело сжалось в спазме вокруг него. Она начала двигаться жестче и быстрее, затем закричала.

Ефраим схватил ее, потянул вниз на себя и одним рывком опрокинул на спину. Он резко начал в нее вбиваться, вызывая очередной оргазм, затем еще один, пока в конечном итоге не присоединился к ней.

Когда тело расслабилось, он опустился на нее.

– Доброе утро, Медисон, – пробормотал он, нежно целуя её в губы.

– Ммм, доброе утро, я все гадала, сколько тебе понадобится, чтобы проснуться и понять, что я тебя соблазнила.

Он тихо усмехнулся.

– Я думал, что вижу самый лучший сон в жизни, – снова поцелуй, – оказалось, что это было самое лучшее утро.

Она нежно погладила левую сторону его груди.

– Я упоминала о том, что мне нравится твоя татуировка?

– Да?

– Уугуу, очень сексуально.

Он приподнялся так, что теперь нависал над ней.

– Сексуально, да?

– Мммм, очень. – Она обвела пальцем черную окружность татуировки. – Похоже на лабиринт, она кельсткая?

– Нет, но, думаю, я могу тебе сказать. Это слегка измененный древний иудейский символ. – Удерживая себя наверху, он указал на символ в середине лабиринта.

– А я и не заметила, пока ты не показал. Это очень круто… вау… это тот же символ, что у Криса.

– Да, это символ Защитников. Рисунок скрывает символ, пока на него не укажут или если ты знаешь, куда смотреть.

– Таким образом он идентифицирует тебя? А разве кто-то другой не может сделать такую же татуировку и обмануть их?

Он покачал головой.

– Нет, присмотрись к каждой стороне лабиринта, что ты видишь?

– Слова, но я не могу их прочитать.

– Это древний язык, который уже давным-давно забыт. Защитники уже даже не знают, что слова значат, но это их девиз и будет идентифицировать меня. Никто кроме Защитников не знает этих слов.

– Что если они кому-нибудь скажут?

– Не скажут.

– Но ты сказал мне, и я бы не заметила, если бы ты мне не сказал. Разве ты не нарушаешь правила?

Он перевел взгляд и посмотрел настороженно.

– Нет, я сказал им, что покажу тебе. Ты никому не рассказала о моем секрете. Они высоко это оценили.

– Если я кому-нибудь скажу эти слова? – Она посмотрела на его грудь.

– Они попытаются забрать тебя.

– Забрать меня?

– Да, но я бы не позволил им. Помимо всего прочего, здесь не о чем беспокоиться, ты не скажешь.

– Нет, не скажу, но я все же обескуражена.

– Знаю. Извини. В таком случае я больше ничего тебе не буду говорить. Я не хочу тебя беспокоить. Ты все равно не знаешь слова, поэтому ты в безопасности.

– Ну и ладно.

– Просто забудь про эти символы и никому на них не указывай, и ты будешь в порядке.

– Просто позволю им думать, что у моего мужчины самые сексуальные татуировки?

Ефраим простонал:

– Мне нравится, когда ты называешь меня своим мужчиной.

Она захихикала и поёрзала под ним.

– Могу повторить.

– Хорошо, тогда мне не придется прекращать и объяснять, как сильно мне нравится.

Он снова начал двигаться внутри нее.

– О нет, ты не сделаешь этого! Я хочу рассмотреть другую татуировку. – Она перевела взгляд на его левый бицепс. – Это трайбал?

Ефраим медленно вышел из нее и сел на край кровати рядом с ней.

– Да, это трайбал. Без символики, но еще одна у меня на спине, она идентифицирует меня как Стража.

Он повернулся, пытаясь отвлечь ее внимание от руки. Получилось.

Медисон пробежалась пальчиками по спине.

– Не понимаю, зачем нужна эта тату. Они не поймут?

– Для меня это своего рода символ гордости. Не было необходимости ее делать. Советник показал мне несколько книг и рассказал, что четыре другие Стража присоединились к их рядам много лет назад и хотел, чтобы я увидел сколько хорошего они смогли сделать. Я увидел этот символ в книге и мне сказали, что он значит. Я попросил копию, чтобы поместить его на спину. В нем нет скрытого смысла и он не является тайной.

Она поцеловала его.

– Ой, извини. Больно? Я забыла, что они должны болеть довольно долго.

– Нет, они не болят. У меня все зажило прежде чем я вышел из приемной тату салона. К счастью, чернила никогда не исчезнут, а кожа уже восстановилась.

– Вот эта очень сексуальна тоже, – сказала она низким голосом.

– Да?

Он повернул голову, чтобы поцеловать ее. Она завладела его губами долгим чувственным поцелуем и внезапно отстранилась.

– Подожди, я хочу посмотреть третью и понять такая ли она сексуальная как и первые две, – дразнила она.

– Нет, Медисон, подожди, дай мне…

Слишком поздно, она уже обошла его. Медисон провела руками по татуировке, и он понял по тому как задрожали ее пальцы и перехватило дыхание, что она прикоснулась к букве "М".

– Медисон, слушай, прежде чем ты рассердишься, я просто…

– Это "М"?

– Да, – ответил он осторожно.

– Это… – она сглотнула, – Это мое имя?

– Да.

Он приготовился к крику.

Она продолжила водить пальцами по его коже, затем заскользила рукой по руке, сжимая и лаская его мускулы.

– Ты знаешь, я удивлена.

– Я знаю и…

– Мне очень нравится. Мне нравится, как она вьется вокруг твоей руки.

Она поцеловала его руку.

– Тебе нравится? – Он не смог скрыть удивление в голосе.

Она взяла его за другую руку и положила ее себе между ног.

– Как думаешь? – Медисон застонала, осторожно двигая бедрами.

Он жадно втянул воздух. Она была влажной, очень влажной и очень набухшей.

– Думаю, тебе нужно быть готовой провести день с широко расставленными ногами, – прорычал он, набрасываясь на нее, прижимая к кровати одним рывком, а следующим входя в нее.

Медисон рассмеялась, пока он не начал двигаться. Затем звуки радости превратились в звуки наслаждения.