Темно, хоть глаз выколи, подумал Броган. Слабый свет виднелся только в тридцати ярдах в конце коридора с тюремными камерами, где сидел охранник.

У входа тюрьмы Томб ступени усеченной пирамидой поднимались с улицы до второго этажа и спускались оттуда на пять этажей, где в нижних камерах содержались убийцы. Темнота усугублялась не только нехваткой освещения, но и мрачностью перспектив, словно бы готовя узников к неизбежной виселице, к вечному мраку гроба и могилы.

Единственной радостью в дополнение к тюремной баланде был сочный стейк, который тайком подсовывал Брогану один из охранников – это был единственный прирученный Майклом Тирни тюремщик, иначе заключенный баловался бы стейком каждый день.

За последние полгода заключения его адвокат, Тео Кин, навещал его три раза, а в последний визит, когда он разъяснил ему тактику предварительного слушания, его сопровождал Тирни.

Броган не понял до конца всю легальную механику стратегии Кина, но она была способна развалить обвинения в организации крушения поезда, повлекшего гибель нескольких человек.

– Стало быть, если останется обвинение в одном убийстве и единственный свидетель, Элли Каллен, то наши шансы сильно вырастут, – заключил Тео. – Особенно если личность свидетельницы будет поставлена под сомнение.

– Неплохой план, верно? – поддержал его Тирни.

Броган молча кивнул, после чего поинтересовался:

– А что случится, если план не сработает?

– Тогда придется подумать о более привычном варианте, – сказал Майкл.

Они сидели в комнате для переговоров всего на один этаж ниже манхэттенского тротуара. В этот момент Тирни перевел взгляд на заключенного. Встретившись с ним глазами, Броган заметил, что главарь банды коснулся пальцем своего носа и посмотрел на охранника, который периодически посматривал на них через решетку.

Узник понял намек – не обсуждать этот вопрос.

– А что мне надо делать на суде? – сменил он тему.

– Просто оденься получше, сделай вид, что раскаялся, и кивай в нужные моменты, – велел ему Кин.

* * *

– Ваша честь, возражаю. – Каспер Бёрджес вскочил на ноги уже через минуту после того, как Кин приступил к своим маневрам. – В крушении поезда Норт Салем погибли пять невинных людей и бесчисленное множество получили ранения. И все это из-за отсоединения нескольких вагонов, свидетелями чего были инспектор Ардженти и Финли Джеймсон.

– Вопрос не в этом, – продолжил Тео Кин. – Вопрос в том, было ли намерение причинить вред другим пассажирам, не говоря уже об их смерти. Поскольку все свидетельства указывают на то, что мой подзащитный снял упомянутое сцепление лишь для того, чтобы скрыться от преследователей, не более того. – Адвокат решительно постучал по папкам, открытым перед ним. – И если обвинение докажет обратное, я признаю обвинение в убийстве. Особенно если учесть случайность произошедшего и того, что во многом это вызвано недостатком сигнализации и невнимательностью машиниста приближавшегося поезда.

Бёрджес полуобернулся к аудитории, где сидели дюжина избранных родственников жертв, которым было дозволено присутствовать на слушании, в связи с ограниченностью пространства в зале, и снова отвернулся к судье.

– Ваша честь, полагаю, что любое послабление в обвинении при таком тяжелом случае будет оскорблением не только для родственников жертв, но и для правосудия в целом.

Судья Джон Лоундес делал какие-то заметки, но вдруг резко взглянул на Каспера:

– Ваше внимание к жертвам объяснимо, мистер Бёрджес, меньшего я и не ожидал, если учесть вашу позицию. Я также сочувствую им и их семьям. Но правосудие во многом – моя сфера, и в этом отношении у защиты есть возражение. С учетом последствий цепи обстоятельств гибели людей в железнодорожной катастрофе обвинение в убийстве может быть чрезмерным.

Бёрджес поднял ладонь.

– Ваша честь, обвиняемый не проявил никакой озабоченности тем, что его действия могут привести к гибели людей, что я не осмелюсь отнести к простой необдуманности – скорее это было сделано преднамеренно. Как же, всего за мгновение до этого он покушался на жизнь инспектора Ардженти, что также имеется в обвинении.

Судья Лоундес посмотрел на папки на краю стола.

– Да, я это отметил. А также на обвинение в попытке убийства и на убийство Веры Мейнард. У меня вопросов нет. Но защита выдвинула несколько важных моментов в отношении обвинения в убийстве жертв крушения поезда, которые требуют, по моему мнению, внимательного рассмотрения.

Сидя на лавке позади Бёрджеса, Ардженти заметил взгляд Тирни, когда тот посмотрел на них из дальнего конца зала суда. Прижав палец к губам, Майкл подмигнул инспектору.

Джозеф резко отвернулся и тупо уставился перед собой. Не стоило ему встречаться с Тирни лично.

Судья задал несколько вопросов, чтобы разъяснить основные моменты представленного дела с каждой стороны, и сделал свое заключение.

Ардженти заметил, что в этот момент Джеймсон проверил свои карманные часы. Стало ясно, что Бёрджесу сделать больше ничего не удастся, и, несомненно, Финли почти решился на конференцию для прессы, которую они планировали устроить позже.

– Мое решение по процедуре суда будет принято в конце этого месяца; на заседании смогут присутствовать только обвинение и защита. – Лоундес решительно взглянул на представителей защиты и обвинения и захлопнул свою папку. – Извещение будет направлено вам в должное время.

Когда он встал, возглас судебного пристава «Встать! Cуд удаляется!» почти утонул в общем шуме зала.

* * *

На конференции в Темперанс-холл ожидалось человек пятьдесят-шестьдесят, но в то утро в «Нью-Йорк таймс» на первой странице появилась колонка, призывающая всех желающих узнать из первых рук последние новости об убийствах светских девушек.

Никто из прочитавших заметку Конрада Малгрейва не заметил ее ироничного подтекста. В зале могло уместиться двести человек, но люди заполнили даже проходы между кресел, и стало ясно, что следовало выбрать более просторное помещение.

По тому, как Джеймсон запинался в словах, рассказывая о последних находках, Ардженти понял, как сильно устал его друг.

Он решил вмешаться.

– Из громадной работы, проведенной моим коллегой в последние несколько дней, видно, что наконец-то найдена связь между всеми предполагаемыми жертвами. Чего нельзя было сказать по прошлым изысканиям. Мы откладывали эту конференцию только ради того, чтобы избежать любых ошибочных заявлений.

– Таких, как история с пекарнями, – раздался во втором ряду голос репортера из «Геральд», сопровождаемый хохотом. – Может быть, стоило отложить и это заявление тоже?

– Полагаю, то же самое можно сказать и о заявлении о воскрешении из мертвых Потрошителя, – произнес Ардженти, скосив глаза на Конрада Малгрейва, сидевшего поодаль в том же ряду. – Чего можно было бы избежать, если б кое-кто предварительно подумал.

Он говорил с Малгрейвом в тот день, когда было опубликовано письмо, и убедившись, что оно было напечатано, озвучил свое неодобрение в следующей форме:

– Зная историю этого дела, так же как и вы, и то, что все прошлые признанные письма были написаны от руки, разве вы не обратили внимания на то, что это письмо может быть фальшивым?

– Наша работа заключается в том, чтобы просто сообщать новости, а не анализировать их, – возразил журналист.

– Может быть. Но если для вас важнее посеять панику, а не сообщать достоверную информацию, тогда в будущем мой департамент будет осторожнее относиться ко всему, что публикуется в вашей газете.

После таких комментариев и упреков Ардженти подумал, что Малгрейв будет более сдержан и осторожен. Но когда этот репортер подался вперед, инспектор догадался, что он по-прежнему находится на взводе.

– Мистер Джеймсон, вы заявляете, что только в двух случаях готовы с уверенностью определить схожие отметины от игл, – начал журналист.

– Да, но это лишь потому, что в предыдущих случаях процесс тления уничтожил такие мелкие раны, – объяснил Финли.

Однако Конрад продолжил, словно не услышав его:

– Тем не менее теперь вы уверены, что во всех случаях это является общей причиной смерти светских девушек.

Джеймсон промокнул пот на лбу. От газовых горелок в переполненном небольшом зале стало невыносимо жарко.

– Мы смогли провести тесты других жертв, их кровотока и состояния прилегающих органов, что подтвердило нашу теорию.

Малгрейв медленно кивнул.

– Но это во многом все еще теория, а не уверенное заявление, которое вы обещали в начале этой конференции.

– Я… Я полагаю…

– И вы также заявляете, что есть другие жертвы, еще не опознанные, причиной смерти которых могли быть признаны такие заболевания, как сердечный приступ, простуда или чахотка.

– Да, верно.

– И каким может быть число этих жертв?

Ардженти и Джеймсон переглянулись. Мэр Уоткинс тоже посмотрел на них с дальнего края стола. Хотя они и старались собрать конференцию как можно скорее, чтобы развеять слухи о Потрошителе, все трое решили, что окончательное число возможных жертв может посеять такую же панику.

– Это чисто умозрительно, – произнес патологоанатом. – Теперь нам не поможет никакая цифра. Мы только можем сказать, что шесть жертв, о которых нам известно, были убиты именно этим способом.

– Вы сами признали, что такая причина смерти установлена лишь у трех из шести девушек, – повел бровью Конрад. – Следовательно, даже если говорить о всего полудюжине дополнительных случаев, это означает, что вы подтвердите только треть общего числа возможных случаев. Далеко от тех «окончательных» данных, про которые вы заявляете теперь.

– Я… Я осмелюсь сказать, что мы могли бы рискнуть. – Финли снова промокнул лоб.

Опасаясь, что от усталости он мог стушеваться под ударами вопросов, Ардженти готов был вмешаться, но на губах криминалиста вдруг мелькнула сухая улыбка – его фирменный знак, что он обрел уверенность.

– Но это на сто процентов более бесспорно и убедительно, чем письмо и сопроводительная статья, которые вы сочли нужным опубликовать в вашей газете на днях, мистер Малгрейв, – сказал он.

Обезвреженный колкостью и хохотом со стороны соперников в том же ряду, Конрад до конца конференции так и не смог ничего сказать.

– Думаю, все прошло хорошо, – прокомментировал Джозеф, когда они собирали свои бумаги.

– Да… в итоге. Приношу извинения, что не сразу пришел в себя, – вздохнул Финли.

Ардженти состроил гримасу:

– Этого надо было ожидать, учитывая те часы, что вы с Лоуренсом потратили на доказательство своей теории. Можете законно гордиться собой.

– Да. Полагаю, что могу.

Джеймсон слабо улыбнулся, и инспектор почувствовал беспокойство. Конечно, добившись такого прорыва, его другу следовало быть более оживленным и довольным. Казалось, что его все еще что-то тревожило в этом деле, хотя, возможно, он просто устал от работы.

Ардженти сделал глубокий вдох.

– Хотя бы результатом теперь будет то, что ни одна девушка на Манхеттене не выйдет из дома без сопровождения.

– Не уверен, что это поможет, – возразил Финли.

– Отчего же? – повел бровью Джозеф.

Джеймсон напомнил ему об их испытаниях на улицах всего несколько дней тому назад.

– Помните, как после нашего столкновения вы обернулись и не смогли разглядеть меня в толпе? А я прошел мимо и быстро скрылся, – вздохнул он. – Поэтому сомневаюсь, что даже близкое сопровождение сможет остановить убийцу или опознать его.