С той ночи в доке прошло время. И хотя последнее письмо вас встревожило, в глубине души вы сомневаетесь, что оно от меня. Но после двух писем как еще могу я доказать, что это письмо подлинное?

Возможно, вы поняли, чего не хватало у последней девушки: сувенира. В случаях с другими я оставлял на память часть тела, но в этот раз с самого начала знал, что она не должна умереть. Хотя она в ту ночь не была в этом уверена, как и вы с Ардженти. Поэтому оставалось лишь отрезать локон ее волос, который прилагается.

Вы спросите, как я это сделал. Как я настолько убедительно инсценировал свою смерть? Отчасти подсказка была в памфлете, который выпал из моего кармана, когда я убегал: «Великий Беллини – станьте свидетелями того, как оживают мертвые!» Вы или Ардженти его подняли? Уверен, вы это сделали, ведь в ту ночь вы досконально обыскали все доки.

Но я не мог вас видеть, поскольку стремительно уплывал по канализационным трубам, где заблаговременно спрятал тело. Потом я отрезал удерживающую его веревку, чтобы тело выплыло в залив в то же самое время, когда я вынырнул вдохнуть воздуха в канализационном тоннеле. После этого я вылез через люк подальше от дока.

Труднее всего было найти уличного бродягу, похожего на меня. «Более или менее похожего», потому что об остальном позаботилась рана на его лице. В моем случае такую рану обеспечил пакет с кровью, который лопнул у меня на щеке, когда я бежал к девушке, как бы придерживая свежую рану, точно так же, как в спектакле Беллини.

Определенно, вам следует посмотреть его представление, если вы еще этого не сделали. Оно весьма поучительное и поможет вам разобраться во многих деталях, которые вам еще непонятны.

Но почему я снова пишу вам? Кроме предложения разъяснений, возникших после первых двух писем, я подумал, что вам может понадобиться помощь в новом деле. Кто может лучше проникнуть в сознание убийцы, чем другой убийца? И какая неслыханная дерзость думать, что его убийства гораздо совершеннее, чем мои! Думаю, надо преподать ему хороший урок, не так ли?

«Убийца ловит другого убийцу», – гласил заголовок в «Нью-Йорк таймс». Задержка этой публикации случилась из-за того, что Конрад Малгрейв придержал ее, пока Ардженти и Джеймсон вместе с Морин Блайт не подтвердили, что локон действительно принадлежал последней несостоявшейся жертве Потрошителя. Это устроило и Малгрейва. Если б новое письмо появилось слишком быстро после первых двух, его репутация могла бы пострадать.

Тем временем Джозеф и Финли проверили другие заявления в письме. Они отправились в док вместе с портовыми ныряльщиками, и водолаз в полном облачении с веревками и воздушными трубками погрузился с помощью двух матросов под воду. Джон Уэлан, Брендан Манн и два констебля с Малберри-стрит стояли в паре ярдов от них.

Солнечный луч попытался пробиться сквозь тонкую пелену облаков. В порту было спокойно и тихо. Джеймсон пытался вспомнить ту ночь. Тогда было на десять градусов холоднее, и с залива дул резкий ветер. Криминалист посмотрел на моряков.

– Думаю, он находился примерно в таком положении.

– Не беспокойтесь, – ответил один из матросов. – Водолаз подаст сигнал веревкой, если что-то увидит. Покажет, куда двигаться, вправо или влево, и где остановиться. Это займет время.

На поиск ушло ровно тридцать четыре минуты. Водолаз подал сигнал веревкой, чтобы его помощники остановились почти в тридцати ярдах слева от его первоначального положения. А еще через десять минут он посигналил, чтобы его подняли.

Джеймсон увидел, что в руке у него веревка фута в три или четыре длиной. Чтобы узнать, насколько важна эта находка, пришлось обождать еще десять минут, пока водолазу отвинтят и снимут шлем.

– Долго пришлось повозиться с узлом, – произнес он, задыхаясь. – Было крепко привязано к железной заклепке в ярде от выхода из канализационной трубы. Теперь понятно, почему она удержалась после стольких приливов и отливов. Похоже, веревку перерезали ножом. – И водолаз поднял растрепанный конец веревки.

– Вижу, – ответил Финли небрежным тоном, будто другого и не ждал, в то время как Ардженти пару секунд тупо смотрел на веревку.

– Вы заметили еще что-нибудь особенное? – спросил инспектор водолаза.

– Нет решетки на выходе из трубы. Так тело смогло свободно выплыть наружу, – скривился тот. – Но, возможно, не само по себе. Там многих решеток не хватает, все проржавело и смыто прибоем.

Джозеф с минуту разглядывал темную воду и протяженность дока, а потом обернулся к Джеймсону.

– Что теперь?

– Думаю посетить театр «Торнтон». Надо посмотреть представление Беллини, – сказал патологоанатом. – А вы пойдете?

* * *

Поскольку Майкл Тирни контролировал клубы и проституток города, а также нижние восточные доки, Хаги Лонеган орудовал вокруг западных доков Манхэттена, граничащих с рекой Гудзон.

Были у Лонегана еще небольшие наезды на клубы и бордели, как и в каждом доке, которые регулярно навещали моряки. Но основная часть его доходов поступала от ограбления судов, стоявших в доках на Гудзоне.

Всего за несколько лет банда Хаги заработала грозную репутацию, отчаянно воюя с любыми конкурентами, и прославилась под прозвищем «Гудзонские чистильщики». К Тирни эти бандиты проявляли свое почтение лишь тем, что, кроме нескольких мелких наездов на Файв Пойнтс, в основном держались своей территории и не посягали на его владения, пока не произошли нападения на Дэнни Бреннана и Райана Маккаффри.

Для Лонегана было важно знать, когда в док приходят корабли с грузом. Посудину, груженную зерном и скотом, взять было несложно, товар этот был недорогим, а транспортировка – трудной. В то же время поставки золота или драгоценных камней случались редко, и такие суда очень тщательно охранялись. А вот груз чая, кофе и специй ценился очень высоко, часто так же высоко, как и золото, а охрана его при этом была слабой.

В тот вечер ожидался груз кофе, бразильского ореха и специй с Кубы. Лонеган поручил своим самым надежным людям, Джеку Келси и Кори Смиту, возглавить операцию. Они сидели в крытом фургоне в сотне ярдов от того места, где причалил корабль.

Возле корабля им была видна вооруженная охрана, следившая за перегрузкой мешков и ящиков в три крытых фургона, стоявших в конце дока. Но охрана смотрела вперед, а не назад, поэтому не заметила подплывшую лодку и тени людей, поднявшихся из нее на борт.

– Похоже, они будут внутри в любую минуту, – сказал Келси Смиту.

– Ага, – отозвался тот.

Они проследили, как мальчик лет одиннадцати проскользнул через бортовой иллюминатор, а за ним шмыгнули еще двое. Сзади близко подплыла еще одна лодка, едва заметная в чернильной темноте ночи.

Грабители знали, что в двух лодках скрывалась банда из десяти мужчин и четверых юных мальчиков и что еще столько же людей прятались между их фургоном и тремя другими, припаркованными подальше за складом.

Они точно знали, когда мальчишки откроют большие люки и скинут веревки для мужчин, чтобы те могли забраться на борт. Оружие было только у четверых, а остальные держали дубинки, но этого должно было вполне хватить, чтобы внезапно напасть сзади и обезвредить невооруженных членов команды и вооруженных охранников.

Увидев, как охранник положил ружье на трап и поднял руки, Кори и Джек сразу поняли, что атака закончена. По крайней мере, двое портовых грузчиков тоже были в игре Лонегана и поэтому не оказали особого сопротивления.

– Похоже, все идет хорошо, – заметил Смит и посмотрел на карманные часы. – Уже совсем скоро.

Келси кивнул, а потом, увидев несколько своих людей, шедших по трапу с мешками, произнес:

– Просигналю остальным.

Он взмахнул рукой, и через несколько секунд послышался тяжелый топот копыт и грохот железных колес по булыжной мостовой. Из-за склада позади налетчиков выкатились два фургона.

Шум сильно заглушил грохот четырех других фургонов, появившихся из-за другого гаража еще дальше позади них. Но в этих фургонах сидели люди, большинство из которых были вооружены винтовками и пистолетами.

Келси и Смит с ужасом наблюдали, как их людей били и как некоторые из них поднимали руки, сдаваясь. Послышалось несколько выстрелов, и показалось, что кто-то из членов их банды был ранен, но в темноте трудно было разглядеть, кто именно. Некоторые грабители побежали обратно к лодкам или спрятались в фургонах, сообразив, что в такой перестрелке они проиграли.

А потом с той стороны, где скрывались Джек и Кори, раздался леденящий голос:

– Джентльмены, вон из фургона!

Смит и Келси оглянулись и увидели Лайама Монэхэна с нацеленным на них дробовиком. Он подкрался так тихо, что они даже не почуяли его приближения. Затем из темноты возникли еще двое вооруженных людей – у одного из них с забинтованным плечом в руке был небольшой серебристый пистолет.

Тирни разрешил Дэнни Бреннану участвовать в операции, потому что хотел, чтобы люди Лонегана не сомневались, что это возмездие, и поняли, почему на них нападают.

Когда Бреннан подошел ближе, Кори и Джек заметили, что пистолет он держал в руке с забинтованным плечом. Здоровой же рукой Дэнни выхватил из-за пазухи дубинку, и они поняли, что сейчас произойдет.

– Хватит скалиться! – крикнул он, направившись к Келси, более крупному из сидящий в фургоне подельников, и обрушил удар ему на голову.

Джек слегка отклонился, и удар пришелся ему по плечу. Но со вторым ударом ему повезло меньше. Дубинка попала Келси прямо в голову, и он рухнул на землю.

– Заслал людей мордовать меня на моей собственной территории, да?! – Бреннан быстро ударил Джека еще четыре раза, пока обильное кровотечение не охладило его ярость, а потом взялся за пистолет. Плотно прижав его к правому глазу Келси, частично залитому кровью, он произнес: – Думаю, ты знаешь, что теперь произойдет, не так ли?

То, что должно было теперь случиться, обсуждалось заранее с Тирни и Монэхэном. Они специально решили надавить на самого влиятельного подручного Лонегана Джека Келси, но убивать его не собирались. Надо было только хорошенько его напугать и предупредить: «Никогда больше не посягай на нашу территорию и наших людей, иначе в другой раз мы будем жестче».

Но они не заметили одного из тринадцатилетних мальчуганов Келси и Смита, появившегося ниоткуда. Возможно, ему хотелось выслужиться или показалось, что его босса вот-вот пристрелят.

Монэхэн и его люди были заняты взрослыми, которые могли бы оказать какое-то сопротивление. Они совсем не заметили мальчика, поднявшего валявшуюся дубинку и направившегося в сторону Бреннана.

Дэнни слишком поздно заметил, что это ребенок. Увидев лишь тень летящей в его сторону дубинки, он развернулся и рефлекторно выстрелил, попав мальчику прямо в грудь.

* * *

– Значит, когда выясняется, что вас застрелили на сцене, то это лишь пакет с кровью? – спросил Ардженти девушку, представленную Ральфом Беллини ее сценическим именем Эсмеральда.

– Да. Когда я хватаюсь за грудь, будто бы застреленная, взрывается мешочек, спрятанный у меня в руке, и появляется красная краска, – объяснила актриса. – А потом я падаю на сцену, словно мертвая.

В театр Торнтон Финли и Джозеф явились за час до начала спектакля. Ральф Беллини и его ассистентка обычно тоже приезжали в это время, чтобы подготовиться к выступлению.

Ральф поначалу неохотно распространялся об особенностях своего представления.

– Среди иллюзионистов и фокусников сильна конкуренция, каждый старается перенять у соперника самое лучшее. А еще существуют строгие правила Магического сообщества, запрещающие раскрывать секреты мастерства, – заявил он следователям.

Они поклялись, что все останется в пределах расследования и не попадет в газеты, и после таких заверений остановить Беллини стало невозможно.

Он откинул занавес в конце сцены, представив посетителям стеклянный стакан высотой в десять футов, до краев наполненный водой. Гвоздь его программы. Сбоку, к открытому верху стакана, поднималась винтовая железная лестница. Фокусник загнул уголок уса и лукаво улыбнулся, сообщив, что в своем представлении он изображает настоящего злодея.

– …А потом, сделав холостой выстрел, я вместе с ассистентом засовываю тело Эсмеральды в футляр и накрепко запираю его замками. – Он сделал жест в сторону своей помощницы и стоящего в стороне футляра. – Затем мы несем его по ступенькам на самый верх и бросаем в воду, чтобы у зрителей обязательно перехватило дух, когда он тонет.

Ральф завертел рукой, показывая, как ящик тонет, а потом более сложным движением руки указал в дальний угол сцены.

– Потом, когда я заплачу сообщнику убийства его тридцать сребреников, с той стороны сцены из клуба дыма появляется Эсмеральда. Бестелесный призрак, преследующий нас. Под гром аплодисментов мы с ассистентом в страхе убегаем со сцены, но через мгновение возвращаемся на поклон вместе с Эсмеральдой.

Джеймсон перевел взгляд со стеклянного стакана в конец сцены.

– Сколько времени проходит с момента погружения футляра на дно и появлением Эсмеральды?

– Не более сорока секунд, – ответил иллюзионист. – Самый короткий промежуток получился у нас всего в тридцать две секунды.

– Но в этом представлении не участвует сестра-близнец Эсмеральды, как бывает в других фокусах. Это именно Эсмеральда? – уточнил криминалист.

– Именно сама Эсмеральда, – гордо засиял Беллини и почти незамедлительно откликнулся на просьбу разъяснить, как это делается. – В дне ящика открывается люк, который совпадает с другим люком в стакане в полу сцены; через него Эсмеральда и выбирается.

Джеймсон снова изучил стакан.

– Но это достаточно большой участок. Как вы можете быть уверены, что отверстия точно совпадут?

– Обратите внимание на конусообразные выступы на дне стакана. Все дело в мощных магнитах в ящике и в полу сцены, – объяснил фокусник.

Финли кивнул, совершенно потрясенный.

– А огромное давление воды? Как справиться с этим?

Беллини улыбнулся, довольный тем, что нашлись люди, способные оценить механику его представления. Он протянул руку к Эсмеральде. Настала ее очередь рассказывать.

– Как только я почувствую, что ящик коснулся дна, я нажимаю внутри рычаг, включающий присоску по краю футляра. А потом второй рычаг открывает другой люк, чтобы я могла выбраться.

Ардженти посмотрел в дальний конец сцены.

– И у вас остается тридцать две или тридцать четыре секунды, чтобы переодеться…

– Да. Переодевшись, я поднимаюсь на механической платформе – вон там, – не заметной в клубе дыма.

В разговор снова смешался Беллини:

– Но дыма не очень много, чтобы не заволокло центр сцены. Там всегда чисто, чтобы зрители ясно видели, что Эсмеральда не просто бежит через сцену.

– И все эти тайны вы раскрыли нам! – удивился Ардженти. – Кстати, вы с кем-нибудь еще делились этим?

Учитывая озабоченность Ральфа Беллини секретностью, его ответ был предсказуем:

– Конечно же, нет!

Но вот Эсмеральда показалась смущенной.

– Был… Был один джентльмен некоторое время тому назад, – неуверенно произнесла она через секунду. – Однажды после спектакля он пришел за кулисы с расспросами. Поначалу я не придала этому значения, пока через неделю не увидела его фотографию в газете. Это был тот, кого вы поймали как Потрошителя. – Девушка прикусила нижнюю губку. – Я пошла прямо в местную полицию и рассказала им об этом.

Ардженти и Джеймсон переглянулись. Последнее письмо еще не появилось в газетах, так что артистка не могла связать его с Потрошителем. А учитывая большое количество фальшивых слухов, которые ходили в то время об этом преступнике, возможно, неудивительно, что информация не дошла до Джозефа на Малберри-стрит, особенно если девушке не было причинено никакого вреда.

– Простите, нам об этом ничего не сказали, – произнес Ардженти.

– О, понимаю… – Эсмеральда мгновенно смутилась. – Знаю, это было давно, но я подумала, что теперь вы пришли именно поэтому.