– Свет…
– Щетку…
– Лупу…
С интервалом в двадцать-тридцать секунд ассистент Томаса Колби Кристофер Аткинсон выполнял команды своего шефа, странным образом отличавшиеся от традиционных – скальпель… зонд… зажим. Если приходится осматривать скелет, лишенный плоти, эти инструменты не требуются.
Когда тело Энни Чэпмен было извлечено из могилы, единственной плотью в ее гробу оставались личинки червей. Тем не менее, кости скелета, казалось, пропитались смрадом разложения уже не существующих тканей.
Колби велел Аткинсону протереть ее скелет щеткой, смоченной в растворе отбеливателя. Затем, узнав о снятии обвинения с Джеймсона, он распорядился произвести также эксгумацию тел Мэри Энн Николс и Мэри Келли. Их скелеты ожидали его и Кристофера на соседних столах.
Днем раньше он послал Финли телеграмму следующего содержания:
«С радостью узнал о вашем освобождении. Ни секунды не сомневался в вашей невиновности. Правда, кое-кто здесь считает, что контакты с вами нецелесообразны, пока дело не закончено. Все это внутренняя политика, которой, как вам известно, я никогда не увлекался. Результаты эксгумации тел Энни Чэпмен, Мэри Келли и Мэри Энн Николс сообщу в ближайшее время».
Несмотря на протирку костей раствором отбеливателя, в некоторых зонах все еще сохранялись остатки пыли, и он удалил их, прежде чем приступить к более тщательному осмотру скелетов с помощью лупы.
Томасу потребовалось всего семь минут для того, чтобы найти метку на внешнем левом ободе таза, хотя на поиск других знаков ушло уже двадцать минут. Поиск метки на внутренней стороне правой грудины Мэри Энн Николс занял у него вдвое больше времени, а со скелетом Мэри Келли ему пришлось возиться еще дольше. Он осматривал его больше часа, но так ничего и не нашел.
– Ладно, на этом закончим.
Тяжело вздохнув, он провел рукой по волосам. Итак, еще две метки в поддержку гипотезы Джеймсона. Похоже, лучшие из них им еще только предстоит найти.
– Распорядитесь, чтобы эти метки сфотографировали. Потом я подготовлю отчет и отошлю его, – велел он ассистенту.
– Тела можно снова захоронить? – спросил тот.
– Пока нет. Может возникнуть необходимость в дальнейшем исследовании. Давайте дождемся ответа из Нью-Йорка.
Когда публика разразилась аплодисментами, он окинул взглядом верхние ярусы концертного зала. Многие поднялись с кресел. Среди них было множество красивых женщин, увешанных драгоценностями, – хотя сейчас все взоры были устремлены только на одну женщину, Лилиан Рассел, которая не переставала кланяться под аккомпанемент восторженных возгласов и криков «бис!».
Собрав едва ли не рекордное число зрителей в истории Бродвея, она уже спела на бис две песни. На сцену дождем падали букеты цветов. Окинув публику взглядом и благодарно улыбнувшись, певица повернулась, чтобы уйти, и, похоже, на этот раз окончательно.
Он задержался в Новом Орлеане еще на два дня – не только ради осмотра достопримечательностей, но и потому, что после убийства на железнодорожных станциях города могли быть усилены полицейские патрули.
Когда Лилиан покидала сцену, начали гаснуть огни. Зрители потянулись к выходу, и гул их голосов слился с грохотом перемещаемых за кулисами декораций. Около четверти из них отправились в буфет, но он знал, что некоторые после антракта не вернутся, поскольку дальнейшая программа их не интересовала.
Он заглянул в программку: «Великий Беллини – станьте свидетелями того, как оживают мертвые!» Это предложение заинтриговало его не меньше, чем звонкий голос Лилиан Рассел.
Барабанная дробь возвестила о начале второго отделения. Поднялся занавес, и на сцену вышел мужчина в черном пальто и цилиндре. У него были длинные, навощенные усы, которые он поглаживал со зловещей ухмылкой, словно для того, чтобы ни у кого не оставалось сомнений в отрицательном характере его персонажа.
Затем из-за кулис появилась женщина в длинном белом платье, падавшем свободными складками. У нее были длинные каштановые волосы, заплетенные в две косы. Ее пушистые ресницы слегка трепетали. Она представляла собой воплощение нежной, легко уязвимой женственности. Неожиданно она прижала ладонь к губам, словно ее оскорбили слова мужчины.
Они принялись ссориться, а пианист и трио скрипачей в оркестровой яме заиграли мелодию с резким ритмом, чтобы подчеркнуть напряженность их отношений.
В конце концов мужчина оттолкнул женщину, сунул руку во внутренний карман пальто и вытащил пистолет. Она в ужасе вскинула руку, спустя секунду он выстрелил, и на ее груди расползлось красное пятно. Фортепьяно и скрипки заиграли крещендо.
Один из зрителей, казалось, был захвачен разыгравшейся на сцене драмой в значительно большей степени, чем остальные. Пульс у него участился, пальцы судорожно вцепились в программку. Актриса играла превосходно. Она чрезвычайно натурально упала на пол и застыла, словно мертвая.
Мужчина в черном кивнул в направлении бокового занавеса, и из-за него на сцену вышел еще один мужчина – в длинном коричневом пальто и шляпе «дерби». Они вступили в оживленную беседу, показывая пальцами на лежавшую женщину и в сторону кулис. Пока они жестикулировали, занавес медленно раздвинулся, и за ним появился большой стеклянный чан – десять футов в высоту и такой же в ширину, с прикрепленной сбоку металлической лестницей. Перед чаном располагался большой ящик.
Придя к согласию по поводу того, что следует делать дальше, мужчины подняли женщину и положили ее в ящик, после чего заперли его крышку с помощью двух больших висячих замков. Под аккомпанемент стаккато фортепьяно и скрипок они взяли ящик, поднялись с ним по лестнице и бросили его в воду.
Музыка внезапно смолкла, и зрители затаили дыхание, наблюдая за тем, как ящик медленно опускается на дно чана.
Когда ящик достиг дна, прозвучала барабанная дробь, но мужчины не обратили на это внимания. Актер в цилиндре начал передавать по одной несколько серебряных монет своему подлому сообщнику, и вдруг тот вздрогнул, бросив взгляд в сторону. На другом конце сцены поднялось облако тумана, из которого возникла фигура в белом.
Мужчина в черном тоже повернул голову в сторону призрака. Это была та самая женщина, которую они несколько секунд назад похоронили в чане с водой, одетая в белую прозрачную ночную рубашку. Сообщники с перекошенными от ужаса лицами бежали со сцены.
Публика разразилась аплодисментами. Никто не мог понять, как им удалось сделать это. Туман быстро рассеялся, и было хорошо видно, что женщина стоит на расстоянии пяти ярдов от чана. Ящик, как и прежде, находился на его дне.
Зритель, завороженный этим спектаклем, не спешил присоединяться к аплодирующей публике. Его пальцы продолжали сжимать программку. Из головы у него не шло кровавое пятно на белом платье.
Актеры вернулись из-за занавеса, встали рядом с «убитой» женщиной и вместе с ней принялись раскланиваться. Он выждал некоторое время и отправился за кулисы.
Там уже стояла очередь желающих взять автограф у Лилиан Рассел. Когда девушка, принимавшая участие в представлении Беллини, увидела, что он направляется к ней, она повернула голову в сторону очереди, словно давая ему понять, что это ошибка с его стороны. К ней никто из зрителей не обращался.
– Нет-нет, именно вас я хотел увидеть, чтобы выразить свое восхищение, – сказал он, приблизившись к молодой актрисе. – Замечательное представление. Поистине завораживающее.
– Благодарю вас, – пожала она плечами и слегка зарделась. – Но может быть, вам следует выразить восхищение мистеру Беллини? В конце концов, это его творение. Я всего лишь ассистентка.
Мимо них пробежали несколько танцовщиц, которые участвовали в следующем отделении. И когда последняя из них скрылась из вида, артистка опустила занавес, отделив себя и незнакомца от очереди за автографами.
Он огляделся по сторонам. Они были одни, их никто не видел. Кровь застучала у него в висках, и когда он посмотрел на девушку, ему показалось, что у нее на груди опять расплылось красное пятно.
– Не нужно преуменьшать то, что вы делаете, – сказал он. – В конце концов, многие люди умирают каждый вечер и оживают на следующий день, чтобы рассказать сказку.
– Вики, это мой коллега, мистер Джеймсон. Он хочет задать вам несколько вопросов.
Когда они вошли в здание клуба, Финли обратил внимание на то, что дверь в задней части помещения приоткрыта на несколько дюймов. Через щель он успел заметить, как за дверью что-то промелькнуло и ее поспешно захлопнули.
Англичанин одарил Вики обворожительной улыбкой. Это была дружелюбная рыжеволосая девушка лет двадцати пяти, одетая в вечернее платье.
– Извините, что побеспокоил вас, – сказал ей Финли. – Но вы сказали детективу Ардженти, что незадолго до того, как миссис Мэйнард уехала в отпуск, к ней в клуб приходил мистер Тирни и еще один человек.
В течение нескольких секунд Вики переводила взгляд с Джеймсона на Ардженти и обратно.
– Да, совершенно верно, – ответила она наконец.
– А больше мистер Тирни и этот другой человек не приходили сюда?
На этот раз последовала более продолжительная пауза. Казалось, девушка пытается понять, куда клонит этот джентльмен, задавая свои вопросы.
– Да, приходили, – проговорила она медленно. – Вчера.
– Как я и ожидал.
Финли многозначительно взглянул на напарника.
– И скажите, пожалуйста, кого они захотели увидеть, узнав об отсутствии миссис Мэйнард? – задал он следующий вопрос.
– Джереми Лэйна, бармена.
– И они увиделись с ним?
– Нет. Он уезжал на несколько часов.
– Понятно. А сейчас он здесь? – Джеймсон бросил взгляд на дверь в конце зала.
– Нет. У него деловая встреча.
На все предыдущие вопросы Вики отвечала с некоторой неуверенностью, а на этот ответила без всяких колебаний. Бармен наверняка предупредил ее: «Если меня будут спрашивать, я отлучился».
Они приехали в это заведение сразу после встречи с Ребеккой Брайдон в «Флэмбойан Клаб». В отличие от Вики Ребекка вела себя вполне естественно и отвечала на их вопросы без раздумий. Джеймсон был уверен, что она ничего от них не утаила.
– А миссис Мэйнард не сказала, куда она собирается ехать в отпуск? Не оставила адрес мистеру Лэйну или кому-то еще? – вновь вернулся он к расспросам Вики.
– Нет, я уже говорила детективу Ардженти: она сказала, что просто хочет отдохнуть и не желает, чтобы ее беспокоили.
Финли кивнул. Затем сунул руку в карман и достал несколько монет.
– Послушайте, нам известно, что миссис Мэйнард где-то скрывается вместе с другой женщиной, Элли Каллен, и им обеим угрожает серьезная опасность со стороны мистера Тирни, – попытался он убедить девушку рассказать все. – В их интересах, чтобы мы узнали, где они находятся, раньше, чем это сделает он. Мы сможем защитить их от него.
Джеймсон протянул собеседнице четыре серебряных доллара:
– Это вам за беспокойство. И если вы узнаете об их местонахождении, по этому адресу вас ждут еще четыре доллара плюс деньги за проезд в кебе.
С этими словами он вытащил свою визитную карточку.
Немного поколебавшись, девушка взяла деньги:
– Буду иметь в виду.
Когда напарники ехали в кебе Лоуренса по Лафайет-стрит, Ардженти сказал:
– Ваше предположение оказалось верным. Похоже, она действительно что-то знает и скрывает это.
– Да. Думаю, она солгала по поводу бармена Джереми Лэйна. По всей видимости, он находился в клубе. Но идти в офис не имело смысла, поскольку он мог в любой момент выскользнуть через заднюю дверь. Даже если бы мы застали его там, он сказал бы то же самое: Вера Мэйнард не оставила ему адрес своего местопребывания, и ему неизвестно, где она находится. Нам остается лишь уповать на божью помощь.
Джозеф погрузился в размышления и не произнес ни слова, пока они не достигли Сентр-стрит.
– Вы сказали Вики о существовании угрозы со стороны Тирни. Думаете, он каким-то образом причастен к убийству Анны? – заговорил он после этого.
– Уверен в этом, – вздохнул Джеймсон. – В «Томбс» у меня было достаточно времени для того, чтобы подумать о том, что могло произойти. Стремление Тирни найти Элли, разглашение информации о моем прошлом, подслушанной Маккласки в комнате для допросов, – все это указывает на существование заговора. Кроме того, вы говорили, что, по мнению Брайса, раны на теле Анны по своему характеру отличаются от ран на телах предыдущих жертв.
– Да. Он считает, что они наносились беспорядочно. Некоторые из них были поверхностными, другие – очень глубокими. Более глубокими, чем наблюдавшиеся им на других телах.
Финли кивнул:
– Я поговорю с Брайсом завтра. Единственное, что я не могу понять, – букву «далет» на груди. В конце концов, истинная природа этих меток все еще скрыта от нас, и никто… – Джеймсон осекся, заметив, что выражение лица Ардженти внезапно изменилось. – Что такое?
Джозеф вдруг вспомнил, как во время совершенно бесполезного и бессмысленного разговора с Дорой Кларк из его офиса вышел Билл Гриффин. Он рассказал об этом напарнику:
– Этот визит мог быть устроен специально для того, чтобы Билл Гриффин получил возможность порыться в моем столе. Все остальные сотрудники занимались в это время расследованием по другому делу.
Ардженти заметил, как криминалист сжимает правой рукой серебряный набалдашник своей трости, собирая в уме воедино элементы пазла.
– Да, наверное, вы правы, – согласился он. – Хотя мы можем так никогда в этом и не удостовериться, если Тирни найдет Элли раньше нас.
* * *
Днем раньше Майкл Тирни без всяких церемоний прошел к офису клуба Веры Мэйнард и толкнул дверь.
Пусто. Джереми Лэйна не было. Оглядевшись, бандит заметил, что Лэйн покидал свое рабочее место в спешке. На столе лежала стопка серебряных долларов и стояла чашка с недопитым кофе. Очевидно, бармен бежал через заднюю дверь, едва увидев, как они с Броганом вошли в клуб, или попросил кого-нибудь из девушек постучать в дверь в случае их появления.
Они ждали возвращения Джереми почти час, и все это время Тирни потягивал виски. Выйдя из офиса, он отыскал Вики и схватил ее за руку – достаточно сильно, чтобы на ней остался синяк.
– Скажи Джему Лэйну, что мы заходили, – велел он, – и если в следующий раз его не будет на месте, мы начнем уродовать его девчонок. Может быть, ты станешь первой.
Вера всегда заботилась о своих девушках, и если у Джема была с ней связь, этот прием должен был сработать. Но когда Майкл зашел на следующий день – спустя всего несколько часов после визита Джеймсона и Ардженти – и не нашел ни Лэйна, ни Вики, он понял, что ему, возможно, придется изменить планы. Что делать? Каждый раз угрожать новой девушке, которая, вероятнее всего, понятия не имеет о том, что происходит?
– Он должен каким-то образом пробираться в клуб и выбираться из него, – сказал Тирни Брогану, когда они вышли на улицу. Теперь он знал, что нужно делать, но его терпение было на пределе. – Судя по всему, он входит и выходит через заднюю дверь, поэтому заметить его можно только в переулке, за которым нужно установить наблюдение. В течение следующих нескольких дней приходи сюда в разное время вместе с Мартином. Располагайся на приличном расстоянии в одном конце переулка, а Мартина ставь у другого. Рано или поздно он должен появиться.