Глава 1

Илай познакомился с Роной Морган в баре Голливуда, где она работала певичкой и играла на пианино. Ее певческие способности Илай сразу оценил как посредственные, но роскошная фигура и пышная грудь произвели на него неотразимое впечатление. Впрочем, голос Роны был неплохой, просто ей недоставало профессионального мастерства.

Она любила петь старые, забытые песни сороковых и пятидесятых годов, так нравившиеся Илаю, и почти никогда не исполняла современные шлягеры.

Рона выступала в баре, находившемся в трех кварталах от отеля, в котором обычно останавливался Илай со своим экипажем, и как-то вечером Адам предложил ему пойти туда выпить.

— Там выступает сногсшибательная девица! — возбужденно сообщил он. — Голосок у нее не очень, но зато грудь роскошная!

Был обычный рабочий день, и в баре сидели лишь несколько человек. Сам бар не произвел на Илая никакого впечатления — таких полно на каждом углу, но ранние песни Синатры, которые исполняла девушка, пришлись ему по душе. Когда она закончила выступление, Адам пригласил ее к ним за столик, познакомил с Илаем, а сам куда-то исчез. С первой же минуты знакомства между Илаем и Роной возникло сильное взаимное притяжение, переросшее впоследствии в бурную страсть.

Рона жила недалеко от бара, и поздно вечером Илай пошел ее провожать. В эту короткую встречу он узнал о ней многое — за вульгарной внешностью и развязными манерами скрывались искренность, простодушие и одиночество.

История Роны была такой же банальной, как и истории многих девушек, приехавших покорять Голливуд. Она родилась в Далласе, в штате Техас, отец умер вскоре после ее рождения, а мать, мечтая сделать из дочери великую актрису, увезла ее в семилетнем возрасте в Голливуд. Она водила Рону на многочисленные просмотры, конкурсные отборы и показы в надежде, что какой-нибудь известный режиссер обратит на нее внимание и предложит хорошую роль в кино. Иногда Роне действительно предлагали роли, но только в массовках.

— В общем, все было бы не так безнадежно, если бы меня профессионально чему-нибудь обучали, — рассказывала Рона. — А что я умею? Немного играть на фортепьяно, петь и импровизировать. Впрочем, сейчас уже поздно учиться. Скажи, ну какой продюсер Бродвея согласится выкинуть кучу денег, чтобы сделать из меня звезду? — Рона невесело усмехнулась.

— А где сейчас твоя мать?

— Она умерла шесть лет назад, когда мне было девятнадцать. Знаешь, что она сказал? — перед смертью? «Когда-нибудь ты скажешь мне спасибо за то, что я привезла тебя сюда. У тебя все получится!»

Они дошли до дома Роны, но она не пригласила его зайти, он не настаивал. Следующий день был у Илая свободным, и он решил сходить с Роной в ресторан.

Илай знал, какое неотразимое впечатление производят на женщин мужчины в летной форме, и почти все его приятели пользовались этим. Они легко и беззастенчиво соблазняли женщин по всей стране, и особенно преуспевал Адам. Несколько раз Илай встречал его в летной форме даже в барах, что считалось недопустимым. Сам же Илай в свободные дни не носил форменную одежду, не желая гнаться за дешевым успехом и легкими победами над женщинами. Впрочем, пару раз он тоже использовал летную форму как одно из действенных средств мгновенного обольщения, но это не доставило ему удовольствия.

Они поужинали в ресторане, и Илай, проводив ее, поднялся к ней в комнату и остался там на ночь.

Эта первая совместно проведенная ночь надолго отпечаталась в его памяти. Рона оказалась страстной, ненасытной партнершей, изобретательной и необузданной. Она угомонилась только под утро, а когда они проснулись, Илай поразился произошедшей в ней перемене. Рона вела себя сдержанно, и ничто в ней не напоминало ту женщину, с которой он провел столь бурную ночь.

Они стали встречаться, когда у Илая были свободные дни, и он часто ловил себя на мысли, что все больше увлекается Роной и стремится находиться рядом с ней.

Узнав Рону получше, Илай пришел к выводу, что она малообразованна, не обладает достаточным интеллектом, примитивна, но эти недостатки компенсируются яркой внешностью и великолепной пышной фигурой, привлекающей нескромные взгляды мужчин.

В основном Рону интересовали модная одежда, кино, популярная музыка, танцы и кулинария.

— Я люблю готовить, — говорила она. — Особенно хорошо у меня получается, когда я готовлю еду для любимого мужчины. Мне нравится смотреть, как ты ешь, Илай. Мне-то надо следить за фигурой, я ведь склонна к полноте, и если буду много есть, то растолстею.

Рона была необыкновенно общительной и любила находиться среди людей. Илай замечал, что ей нравится чувствовать на себе восторженные взгляды мужчин, но не придавал этому значения. Рона действительно привлекательная женщина, и в душе он даже гордился тем, что она выбрала именно его.

Илай, наоборот, был замкнутым человеком, трудно сходился с людьми и не любил шумных и больших компаний. Родители его давно умерли, братьев и сестер у него не было.

Через месяц после знакомства Илай сделал Роне предложение, и она с радостью согласилась выйти за него замуж.

— Я хочу взять отпуск на три недели, — сказал он. — Давай махнем с тобой в Акапулько. Будем купаться, загорать…

— И заниматься любовью! — восторженно продолжила Рона, жарко прижалась к нему, настойчиво целуя в губы.

Илай попросил Адама, своего лучшего друга, быть свидетелем на свадьбе.

— О чем разговор, приятель! — воскликнул Адам. — Закатим такую свадьбу! — И лукаво добавил:

— Кто бы мог подумать, что ты так быстро расстанешься со свободой!

Первый день супружеской жизни начался с того, что Рона купила себе модный, очень дорогой купальник и, надев, стала красоваться перед зеркалом.

— Я видел счет за этот купальник, — сказал Илай. — Неужели две тоненькие полосочки могут так дорого стоить?

Купальник действительно представлял собой две узкие полоски ярко-желтой материи: верхняя часть почти не скрывала грудь Роны, нижняя подчеркивала ее пышные формы, привлекая жадные взгляды мужчин на пляже.

Илай пока не ревновал Рону, наоборот, ему льстило, что такая яркая, соблазнительная женщина досталась ему в жены.

Первую половину дня они проводили на пляже.

Рона никогда не купалась, а только лежала на расстеленном полотенце, время от времени меняя позы.

Илай же много плавал и нередко, выйдя из воды, видел одну и ту же картину: его жена, раскинувшись, лежала в такой соблазнительной позе, что соседи-мужчины пожирали ее алчными взглядами. Когда Илай подходил к ней, они торопливо отворачивались, а она игриво улыбалась.

Днем они уходили с пляжа, обедали, вечером развлекались в многочисленных барах и ресторанах Акапулько или занимались любовью.

Через три недели они вернулись в Лос-Анджелес отдохнувшими, загорелыми и довольными друг другом. Поселились в восточном Голливуде, и Илай снова приступил к работе. Его устраивала семейная жизнь до тех пор, пока Рона не начала высказывать недовольство по поводу его летной работы.

— Я вижу тебя лишь дважды в неделю, — сетовала она. — Мы так мало времени проводим вместе.

— Я же должен зарабатывать на жизнь! — возражал Илай.

— Когда я выходила замуж, то и представить не могла, что мне будет так одиноко.

Как правило, такие разговоры заканчивались тем, что Илай нес Рону в постель, и все проблемы отодвигались. Но иногда Илай ловил себя на мысли, что его длительные отлучки из дома не разрушают семейную жизнь, а, наоборот, способствуют ее сохранению.

«Если бы я каждый день находился рядом с Роной, она раздражала бы меня и выводила из себя», — угрюмо думал он.

Прошло шесть месяцев после свадьбы, и жалобы Роны на вынужденное одиночество стали звучать все чаще. Однажды, когда Илаю пришлось задержаться на три дня на работе, потому что при взлете в аэропорту Кеннеди его самолет чуть не попал в аварию, Рона заявила:

— Я так и буду сидеть здесь в одиночестве, дожидаясь тебя? Я хочу вернуться на работу, Илай, иначе разучусь петь и играть на пианино!

Он бросил на нее быстрый испытующий взгляд.

Странно, никогда прежде он не слышал в ее голосе таких интонаций.

Но тут Рона прижалась к нему и сказала:

— Извини, дорогой, я, наверное, уже надоела тебе со своими жалобами, но мне действительно скучно сидеть дома и ничего не делать. — Она села к Илаю на колени. — Как ты отнесешься к тому, что я снова пойду работать? А в дни, когда ты будешь дома, Джейк согласился отпускать меня…

— Нет! — резко бросил Илай, впервые за полгода ощутив укол ревности. — Ни за что! Я не желаю, чтобы моя жена работала в баре, где полно пьяных мужиков!

— Но ведь работала же я там несколько лет до встречи с тобой!

— Теперь ты замужняя женщина.

— Какая разница! — крикнула Рона, и слезы потоком полились из ее глаз. — Тебе просто нравится держать меня взаперти!

Илай ничего не сказал, твердо решив не отпускать Рону работать в бар.

После нескольких дней отсутствия Илай вернулся домой с готовым решением проблемы.

— Помнишь, ты как-то говорила, что хотела бы иметь много детей? — сказал он Роне. — Почему бы нам не завести хотя бы одного? Уверяю, ты сразу забудешь об одиночестве, и у тебя появится много дел и забот.

— Здесь? — удивленно протянула Рона. — В этой крошечной квартире заводить детей?

— Ну… мы можем купить дом.

— Дом? А где? — оживилась Рона.

Илай пожал плечами:

— Я пока не думал об этом. А где бы ты хотела?

— В Техасе.

— В Техасе? — удивленно переспросил Илай. — Господи, Рона, но почему именно в Техасе?

— Потому что я там родилась, — объяснила она.

— Но ты же сама мне рассказывала, что покинула Техас, когда тебе было семь лет!

— Какая разница, сколько лет мне было! — возразила Рона. — Если бы ты только знал, как мне надоело жить здесь! Как я устала! А в Техасе живут такие замечательные люди!

— Люди везде одинаковые, — заметил Илай.

— Ну уж нет! — Рона положила руки ему на плечи. — Если ты хочешь, чтобы я сидела дома с детьми, купи дом в Техасе!

— Ты жаловалась, что редко меня видишь, Рона, но если мы купим дом в Техасе, ты будешь видеть меня еще реже. В нашей авиакомпании нет рейсов в Техас.

— После окончания полета ты за несколько часов сможешь добраться до Техаса, — сказала Рона. — Не так уж это и далеко. — Она крепко прижалась к нему. — Правда, Илай, я обещаю тебе, что не буду жаловаться и ныть, если мы переедем в Техас!

— Нет, Рона, это невозможно, и давай оставим эту тему.

Но Рона была упрямой женщиной. За полгода Илай хорошо изучил ее характер и знал, что она всегда добивается поставленной цели. После долгих размышлений он пришел к выводу, что ее идея с переездом в Техас не такая уж бредовая. Возможно, их семейная жизнь наладится, и Рона перестанет раздражать его своими бесконечными жалобами и капризами. А главное, она не вернется работать в бар!

Конечно, некоторые сомнения относительно переезда у Илая возникали, но через неделю после разговора с Роной он взял на работе пару дней за свой счет, и они отправились в Техас.

Там они побывали в нескольких агентствах по недвижимости и наконец остановили свой выбор на доме, расположенном в окрестностях Далласа. Его построили всего пять лет назад, в нем было три спальни. Дом им понравился, и через два месяца Илай с Роной купили новую мебель и переехали жить в Техас.

Мебель выбирала Рона — дорогую, красивую. Илай давно заметил, что его жена всегда покупала очень дорогие вещи, не считаясь с его финансовыми возможностями, но утешал себя тем, что собственный дом поможет сделать их жизнь спокойной и стабильной, а Рону — счастливой.

Она действительно перестала жаловаться, выглядела довольной, но не замечала проблем, возникших перед мужем. Теперь Илаю приходилось тратить на дорогу значительно больше времени, и он стал бывать дома еще реже, чем прежде. Если у него появлялся свободный вечер, он просто оставался ночевать в Лос-Анджелесе или Нью-Йорке. Ехать домой не имело смысла — добравшись до Далласа, он был бы вынужден через пару часов возвращаться обратно. Но Рона больше не жаловалась на одиночество, и Илая это устраивало. Правда, за полгода идея завести ребенка, который скрасил бы жизнь Роны, так и не воплотилась в жизнь.

— Я стараюсь, Илай, — говорила Рона и ласково гладила его по щеке. — Ты же знаешь, я давно не пользуюсь противозачаточными таблетками.

Илай верил ей до тех пор, пока однажды не обнаружил в ванной спрятанный пузырек с таблетками — он был наполовину пуст. Илай подсчитал количество таблеток и в следующий свой приезд, найдя пузырек, увидел, что часть таблеток исчезла. Он ничего не сказал Роне, решив немного подождать.

Через несколько дней он обнаружил пустой пузырек, а в спальне еще два таких же, но полных. Терпение Илая лопнуло, и вечером, когда Рона сидела на постели и расчесывала пышные волосы, он сказал:

— А ты, оказывается, врешь мне, Рона! — И бросил на туалетный столик улику.

Она в замешательстве взглянула на пузырек и, покраснев, пробормотала:

— Почему ты роешься в моих вещах?

— Потому что ты вынуждаешь меня рыться в них!

— Зачем ты обманывала меня, уверяя, что больше не принимаешь таблетки?

Рона быстро справилась со смущением и дерзко заявила:

— Этот пузырек у меня хранится очень давно.

Просто я случайно уронила его, и часть таблеток рассыпалась. Не собирать же их с пола обратно!

— А новые?

— Ну… они лежат на всякий случай.

— На какой случай? — с внешним спокойствием спросил Илай. — Ты все время врала мне и сама постоянно пользовалась таблетками! — Он крепко схватил ее за руку.

— Не смей со мной так обращаться! Ты делаешь мне больно! — вскрикнула Рона и отдернула руку.

Через несколько минут она изобразила раскаяние, в ее глазах блеснули слезы.

— Знаешь, Илай, я боюсь, — тихо призналась она.

Он с изумлением взглянул на жену.

— Чего ты боишься?

— Я боюсь оставаться здесь одна. Ты бываешь дома редко… А вдруг в дом заберется вор или грабитель. Их сейчас так много развелось! А если у нас будет ребенок, то они убьют не только меня, но и его!

— Не делай из меня дурака, Рона, — тихо сказал Илай. — Сначала ты заставила меня купить дом в Техасе, уверяя, что тебе здесь будет хорошо, а теперь в свое оправдание придумываешь всяческие небылицы!

— Дорогой, я ничего не сочиняю!

— Может быть, тебе уже разонравилось жить здесь и ты желаешь снова куда-нибудь переехать? — возмущенно спросил Илай.

— Что ты, дорогой! Мне все здесь нравится!

— Тогда что ты хочешь от меня, Рона?

— Я не знаю… — Она на минуту задумалась, и вдруг глаза ее блеснули. — Может, ты купишь мне оружие? Я часто нахожусь одна, и если грабитель попытается проникнуть в дом…

— Рона, ты когда-нибудь держала в руках оружие?

— Нет, никогда, но я быстро научусь обращаться с ним. Это несложно.

Илай вздохнул:

— Рона, по статистике люди чаще погибают в результате неосторожного обращения с оружием, чем от рук убийц и грабителей.

— Ерунда! Ты научишь меня пользоваться оружием, и я всегда буду держать его в ящичке туалетного столика.

— Нет, Рона, это опасно! — возразил Илай.

Но его жена всегда умела добиваться своего, и вскоре Илай купил ей пистолет 38-го калибра. К его удивлению, Рона очень быстро научилась метко стрелять, опровергнув расхожее представление мужчин о том, что женщина и оружие несовместимы.

Однажды поздно вечером, когда они уже лежали в постели, Рона нежно прижалась к мужу и прошептала:

— Теперь я ничего не боюсь, любимый. С пистолетом я чувствую себя в безопасности. Обещаю тебе, что больше не буду принимать противозачаточные таблетки.

Илай отнесся к ее словам скептически, зная, что Роне ничего не стоит его обмануть. Следить за ней не имело смысла, ведь таблетки можно было спрятать где угодно.

Через две недели после этого ночного разговора Илай неожиданно получил два свободных дня. Авиакомпания по неизвестным ему причинам отменила несколько рейсов, в том числе и его. Он не стал звонить домой, боясь опоздать на самолет местных авиалиний, вылетавший в Даллас. В десять часов вечера самолет приземлился в Далласе, и Илай сразу побежал звонить Роне. У них существовала договоренность, что как только он приезжает в Даллас, звонит ей из автомата, и она едет на машине в аэропорт встречать его.

В телефонной трубке раздавались длинные гудки.

Рона не отвечала, и Илай подумал, что ошибся номером. Он снова позвонил, но трубку никто не взял.

Илай подождал немного, выкурил сигару и опять набрал номер. Рона не отвечала. Он не очень волновался, поскольку знал общительный характер жены и мог предположить, что она ушла в гости к соседям.

Он поймал такси и поехал домой.

Через полчаса такси остановилось возле его дома, и Илай, взглянув на окна, заметил, что в гостиной горит свет.

У гаража стояла их с Роной машина. Это показалось ему странным. Он расплатился с шофером и подошел к своей машине. Положив руку на капот, Илай почувствовал, что он теплый, значит, машина подъехала не более пяти минут назад. Рона дома, и с ней ничего не случилось. Пусть его неожиданное возвращение будет для нее приятным сюрпризом!

Илай открыл дверь, вошел в дом и, поставив дорожную сумку на пол, направился в гостиную. Там никого не было. Внезапно он услышал в глубине дома какие-то приглушенные, шелестящие звуки. Он быстрым шагом миновал холл и подошел к спальне. Дверь была приоткрыта, и в проеме Илай увидел свет ночника.

Он резко распахнул дверь и замер на пороге, не в силах двинуться с места. На широкой супружеской постели Рона и незнакомый мужчина занимались сексом — шумно, неистово, яростно.

«Как в дешевом романе», — мелькнуло в голове у Илая.

Несколько секунд он, словно в оцепенении, глядел на жену и ее голого любовника. Мужчина громко сопел, как жеребец, а Рона, обхватив ногами его спину, страстно стонала и выкрикивала какие-то слова.

Внезапно оцепенение Илая сменил гнев. В голове молнией промелькнула мысль о пистолете, спрятанном в ящичке туалетного столика. Он бросился к нему, открыл ящик и выхватил пистолет. Судорожно сжимая холодный ствол в руке, он рванулся к постели и вдруг услышал истошный вопль Роны:

— Илай! Умоляю тебя, не надо! Господи, Илай, прошу тебя!

Он бегло взглянул на любовника. В глазах мужчины отразились страх и растерянность. Он мгновенно отпрянул от Роны и неловко задергал руками и ногами. Илай презрительно усмехнулся. Какая нелепая, отвратительная сцена!

Илай молча поднял пистолет и дважды выстрелил в мужчину. В его груди образовались две маленькие дырочки. Он громко вскрикнул, голова его резко дернулась и упала на подушку. Алые струйки крови хлынули на белую простыню, превращаясь в большое красное пятно.

Илай увидел, что и пол у кровати потемнел от крови.

Рона выскочила из постели и, отбежав в дальний угол спальни, в ужасе забормотала:

— Илай, прости, пожалуйста… Я не виновата. Я встретила его в… Мы просто заехали ко мне поболтать, а он напился и стал ко мне приставать. Он… набросился на меня! Он хотел меня изнасиловать!

Поверь, Илай, я не хотела…

Илай снова поднял пистолет и еще крепче сжал его в руке.

— Нет, Илай, пожалуйста, нет! Не убивай меня! — закричала Рона.

Он бросил презрительный взгляд на жену, процедил сквозь зубы грязное ругательство, швырнул на пол пистолет и вышел из спальни, громко хлопнув дверью.

Вслед ему Рона что-то кричала, рыдала и всхлипывала.

Во время предварительного следствия адвокат Илая сказал, цинично улыбаясь:

— Не понимаю, почему вы не убили и ее… Во всем виновата она, а не тот парень! Кстати, вас судили бы по той же статье, и суд обязательно принял бы во внимание смягчающие обстоятельства.

Илай, соглашаясь, кивнул. Да, надо было убить Рону, а не ее любовника, поскольку виновата во всем только она.

С каждым днем Илай все больше сожалел о случившемся, сознавая, что из-за распущенной, наглой Роны нельзя было лишать человека жизни. Впрочем, кое-какие оправдания он находил для себя. Вспоминал ее развязное поведение на пляже во время медового месяца, нелепую идею с переездом в другой конец страны, наглое вранье про противозачаточные таблетки и, наконец, измену, стоившую жизни ее любовнику.

Перебирая в уме эпизоды того трагического вечера, Илай все больше утверждался в мысли, что события были заранее предрешены, а его семейная жизнь рано или поздно закончилась бы именно таким образом. Каким же недальновидным, глупым и доверчивым он оказался!

Илай твердо знал, что никогда не простит жене измены, но не простит и себе убийства человека.

Через час после трагедии Илай Кейган явился в полицейское управление Далласа с повинной.

До суда он не виделся с Роной, хотя она несколько раз приходила в тюрьму навестить его. Но он отказывался от свидания.

Во время суда Илай не сказал жене ни слова, он лишь мельком взглянул на нее, когда она отвечала на вопросы прокурора и адвоката.

Ему показалось, что за два месяца, пока они не виделись, Рона изменилась в худшую сторону: растолстела, поблекла, и цвет ее лица приобрел нездоровый оттенок.

В суде Рона призналась, что имела любовную связь с убитым мужчиной и неоднократно встречалась с ним в отсутствие мужа.

Суд вынес оправдательный приговор Илайдже Кейгану. Законы штата Техас сурово наказывали людей, занимавшихся контрабандой, но к обманутым мужьям-рогоносцам, убивавшим из ревности любовников своих жен, относились с пониманием и снисхождением.

— Законы морали, чтимые судьями Техаса, всегда являлись лучшими помощниками адвокатов, — радостно сказал адвокат Илаю после окончания суда.

Вскоре Илай покинул штат Техас, надеясь, что никогда больше не вернется сюда, а главное, не увидит Рону. Но через месяц его снова арестовали в… Техасе.

И вот теперь бывшая жена стояла перед ним на пороге его номера в отеле.

Она прошла на середину комнаты и окинула Илая пытливым взглядом, в котором сквозило любопытство. Она располнела и слегка обрюзгла, но все еще оставалась привлекательной и соблазнительной женщиной.

— Кто эта девушка? — спросила она.

Илай проигнорировал ее вопрос.

— Что ты делаешь в Гонконге, Рона?

— Приехала повидаться с мужем, — невозмутимо ответила она.

— Бывшим мужем, — уточнил Илай. — Надеюсь, ты не забыла, что мы давно развелись?

— Я приехала к тебе, Илай. Ты тогда так внезапно исчез, оставив меня одну! Все это время я даже не знала, где ты и чем занимаешься.

— Кто тебе сообщил, что я в Гонконге?

— У каждого свои источники информации, — лукаво улыбнулась Рона.

— Догадываюсь… Тебе позвонил Адам! — со злостью произнес Илай. — Чертов Адам! Ждал, пока я…

— Не сердись на него, дорогой. Он просто оказал мне небольшую любезность. Я очень просила его сообщить мне о тебе.

— Хороша любезность! В общем, Рона, придется тебе отсюда уйти, и чем скорее, тем лучше!

— Ну, дорогой, не надо меня прогонять! Я просто хочу поговорить с тобой.

— Все наши беседы закончились в той спальне, Рона. В Техасе.

Она вспыхнула, и ее зрачки сузились.

— Да, я плохо тогда поступила, но я в отличие от тебя никого не убивала!

Илай угрюмо молчал, решив не поддаваться на провокации бывшей жены.

— Знаешь, я поклялась не вспоминать о прошлом, — продолжила Рона, сбавив тон. — Я не виню тебя за то, что ты убил того парня. Да, я вела себя как последняя потаскуха, но вспомни, Илай, в суде я рассказала всю правду, ничего не утаила и тем самым помогла тебе избежать сурового наказания! Каждая женщина может раз в жизни ошибиться.

— Один раз? — презрительно спросил Илай. — Не уверен, что ты ограничилась одним разом, Рона!

Но даже если ты говоришь правду, все равно этот «один раз» стоил человеку жизни!

— У тебя нет доказательств, что я изменяла тебе с кем-то еще!

— Меня давно уже это не волнует, — спокойно сказал Илай. — Пойми, мне на все наплевать!

— Илай, я люблю тебя, — тихо промолвила Рона. — Я поняла, что по-настоящему люблю тебя, только когда ты уехал из Техаса. Адам говорил, что ты больше не женился, я тоже свободна… Знаешь, я не смогу полюбить другого мужчину так же сильно, как любила тебя. Илай, давай попытаемся начать все сначала!

— Нет, Рона, ни за что! Я с самого начала понимал, что мы не подходим друг другу, но ты так ловко умела управлять мной… Теперь я стал другим, и ты не сможешь вертеть мной как хочешь! Я не люблю тебя и никогда не любил по-настоящему.

— Не правда! — крикнула Рона. — Ты врешь, все ты врешь! Ты любил меня, ты женился на мне!

— Я был тогда молодой и глупый. Я ошибся, приняв обычное влечение за настоящее чувство. Ты напрасно приехала в Гонконг, истратив кучу денег на дорогу. Но даже если ты отыскала бы меня на краю света, я ответил бы тебе то же самое: нет! А теперь уходи, Рона. У меня много дел.

— Я не уйду, пока не уговорю тебя!

— Не трать напрасно время. Это бесполезно.

Рона упрямо глядела на бывшего мужа.

— Я сумею убедить тебя, ты поймешь, что вместе нам будет хорошо!

Илай тяжело вздохнул:

— Ты хочешь, чтобы я вышвырнул тебя за дверь? — Он сделал несколько шагов по направлению к Роне.

— Не смей меня трогать, Илай Кейган! — взвизгнула она.

— Рона, лучше уйди по-хорошему, — с угрозой в голосе произнес Илай. — Не заставляй меня выталкивать тебя из номера.

Рона неожиданно ухмыльнулась.

— А… понятно. Тебе нравится эта косоглазая девка, — сказала она. — Что, хороша в постели?

— Закрой свой грязный рот! — злобно крикнул Илай и схватил ее за руку.

На лице Роны мелькнул испуг.

— Ладно, ладно, я ухожу… — забормотала она. — Я ухожу, Илай. — И Рона неуверенной походкой направилась к двери, которую он по рассеянности забыл закрыть.

У него мелькнула в голове тревожная мысль, что кто-нибудь из персонала отеля или гостей, проходя по коридору, мог услышать их перебранку. А если Сильвия задержалась на пару минут у двери и тоже все слышала?

Рона остановилась на пороге и медленно процедила сквозь зубы:

— Я не уеду из Гонконга. Я останусь здесь до тех пор, пока не уговорю тебя вернуться ко мне. Ты изменишь свое решение, Илай, так и знай Он с шумом захлопнул дверь прямо перед ее ухмыляющейся физиономией.

 

Глава 2

Напрасно Илай переживал, что Сильвия Кэ задержалась в коридоре и слышала его перебранку с Роной. Испытывая неловкость оттого, что чужая женщина застала ее в номере мужчины, Сильвия поспешила сразу же уйти.

Она считала себя образованной современной женщиной, презиравшей условности, и с иронией относилась к старым порядкам. Однако после встречи с Роной поняла, что традиционное воспитание наложило и на нее отпечаток.

Чувство смущения и вины не покидало Сильвию Ночью, лежа рядом со спящим Илаем, она думала, как разозлится Линь Кэ, узнав, что племянница провела ночь с белым американцем! Дядя презирал и ненавидел людей белой расы, особенно мужчин, и считал любовные связи с ними недопустимыми и позорными.

Сильвия попыталась разобраться в своих чувствах и понять, что же так привлекло ее в Илае. Он выглядел странным, угрюмым человеком, имел за плечами бурную жизнь и, похоже, мало доверял женщинам.

Она боялась загадывать, будут ли продолжаться их отношения, но мечтала об этом, потому что ей очень понравился Илай.

Придя на работу, Сильвия занялась подготовкой нового тура и ненадолго отвлеклась от мыслей об Илае.

За несколько минут до начала первой экскурсии секретарь позвала Сильвию к телефону. Звонил Илай.

— Сильвия, я хочу извиниться перед тобой за то, что утром мы так нелепо расстались, — торопливо произнес он. — Поверь, я очень огорчен.

— Все в порядке, Илай.

— Нет, не все в порядке, — перебил он. — Женщина, которую ты видела, — моя жена.

У Сильвии перехватило дыхание. Его жена…

— Прости, я по привычке произнес это слово и не добавил «бывшая». Рона — моя бывшая жена. Мы развелись несколько лет назад и с тех пор ни разу не виделись. Веришь, она совершенно неожиданно заявилась ко мне в отель! Жаль, что она испортила нам минуты прощания!

Сильвия с облегчением вздохнула.

— Не переживай, Илай, все нормально, дорогой. — Обращение вырвалось у нее непроизвольно, но он как будто не обратил на него внимания.

— Я хочу пригласить тебя сегодня на ленч, — продолжал он. — Или на обед, в общем, все равно, главное, встретиться! Вечером мне придется уехать из города, но я надеюсь обязательно вернуться к завтрашней вечеринке у Вановена. Когда мы встретимся, я расскажу тебе о нашей истории с Роной.

— Илай… — Сильвия замялась, — твой отъезд как-то связан с моим дядей?

— Да. Помнишь, я говорил тебе, что он попросил меня выполнить для него работу?

— Илай, будь осторожен! Обещай мне! — Голос у Сильвии стал встревоженным.

— Хорошо, Сильвия, я буду вести себя предельно осторожно! — Ив его голосе послышалась тревога. — Так мы увидимся?

— Обязательно! До свидания, Илай!

Сильвия повесила трубку и глубоко задумалась.

Все, что она накануне рассказала Илаю о своем дяде, было правдой. Много раз она слышала, что ее родной дядя заправляет криминальным бизнесом, но никогда не обсуждала с ним это и тем более не высказывала по этому поводу своего мнения.

Линь Кэ сделал много хорошего для нее: дал образование, помогал материально. Но главное, он был ее единственным близким родственником. В общем, ей приходилось закрывать глаза на его преступную деятельность.

Но теперь многое изменилось: в ее жизни появился человек, к которому ее влекло искреннее чувство, а по злому умыслу Линь Кэ он мог оказаться в опасности. Поэтому если с Илаем что-нибудь случится, она тоже будет в этом виновата.

Но как ей поступить, если один из двух, дядя или Илай, окажутся в опасности? Непростой вопрос.

— Сильвия! — Голос водителя автобуса вывел ее из задумчивости.

— Что?

— Через десять минут отправляемся.

— Хорошо, сейчас подойду.

Линь Кэ сообщили из Бангкока, что груз готов к отправке, и старый китаец сразу позвонил Илаю в отель. Трубку никто не снимал, и Линь Кэ пришлось попросить оставить для Илая записку у портье. Американец объявился лишь на следующее утро, и Линь Кэ был вне себя от негодования.

— Я звонил вам весь вечер, — зло проговорил он. — Где вы пропадали?

— Я не ночевал в отеле. Что-то случилось?

— Я же просил вас никуда не отлучаться! Почему я должен вас разыскивать?

— Я согласился работать на вас, но это не значит, что я стал вашим слугой! — резко парировал Илай.

— Груз готов к отправке, мистер Кейган. Самолет, на котором вы полетите за ним, тоже готов. В шесть часов вечера за вами придет мой человек. Он доставит вас на сам пане к самолету.

— На сампане?

— Да, к месту стоянки самолета можно добраться только по воде.

— Так вы не дадите мне заранее ознакомиться с самолетом и осмотреть взлетную полосу?

— К сожалению, нет, мистер Кейган. Вы прибудете туда за час до взлета. Вам хватит времени, чтобы осмотреть самолет.

— Ваше решение непродуманно! — воскликнул Илай.

— Мы с вами обо всем договорились заранее, мистер Кейган, — бесстрастно напомнил Линь Кэ. — Надеюсь, вы не собираетесь в последний момент отказываться от задания?

— Ладно, присылайте в шесть часов вечера в отель вашего человека, — пробурчал Илай. — Буду ждать его.

— Прекрасно, мистер Кейган. Но днем я прошу вас зайти ко мне домой, чтобы еще раз обсудить детали нашего плана.

— Черт возьми! Днем у меня назначена встреча!

— Я посоветовал бы вам отменить ее, мистер Кейган. Итак, через час жду вас у себя.

Линь Кэ услышал, как Илай Кейган тихо выругался, а потом ответил:

— Ладно, буду.

Старый китаец повесил трубку и улыбнулся. А этот Кейган оказался с характером! Ему нравились такие парни. Значит, в случае опасности или непредвиденных обстоятельств он не струсит и поведет себя по-умному. Линь Кэ нравилось также, что в Кейгане отсутствует раболепие. До чего же ему надоели льстецы, преданно заглядывающие в глаза и готовые выполнить любую его прихоть! Да, Илай Кейган — ценное приобретение для его бизнеса, и даже хорошо, что некоторые важные поручения будет выполнять не китаец, а белый. Сначала Линь Кэ намеревался убрать Кейгана сразу же после выполнения им задания, но теперь, поразмыслив, решил повременить. Расправиться с ним он всегда успеет, а найти хорошего, надежного летчика вряд ли.

До прихода американца оставалось немного времени, и Линь Кэ направился в спальню выкурить утреннюю порцию опиума. Прежде чем открыть спрятанный в стене сейф, он заглянул под кровать и ласково погладил рукой свой любимый гроб.

Илай пребывал в скверном расположении духа, злясь на Линь Кэ, неожиданно нарушившего его планы на предстоящий день. Больше всего он сожалел о том, что ему не удастся встретиться с Сильвией, а также, что не придется сказать Адаму пару ласковых слов по поводу его болтливого языка. И кто его просил сообщать Роне о том, что он находится в Гонконге и живет в отеле «Хилтон»?

Обо всем этом Илай размышлял, сидя в ветхом, пропахшем тухлой рыбой сампане, которым управлял маленький невзрачный китаец. Хозяин сампана знал не более десяти английских слов, и оба они едва понимали друг друга, общаясь в основном с помощью жестов.

Сампан плыл в южном направлении от гавани, и маленький китаец ловко управлял им, стараясь избегать оживленных участков пути. Наконец далеко позади осталась ярко освещенная разноцветными огнями гавань, и Илай облегченно вздохнул.

Однако начала ухудшаться погода. Хмурое ночное небо сливалось с водной гладью, и тяжелые облака, из которых вот-вот мог хлынуть дождь, казалось, висели прямо над головой Илая.

Маленький китаец выключил огни на сампане, оставив лишь тусклый фонарь, освещавший его носовую часть. Илай достал из старой летной сумки карту и план, которые вручил ему Линь Кэ, и принялся внимательно изучать их. На них карандашом было очерчено то место в Бангкоке, куда он должен был посадить самолет.

По его оценкам, летное поле было небольшого размера, но Линь Кэ уверял, что оно вполне годится для взлета и посадки самолета типа «ДС-6Б». Он говорил, что посадочная полоса будет освещаться с обеих сторон фонарями и они будут гореть в течение двух часов.

Илай чертыхнулся. Да, за свою долгую летную жизнь ему не приходилось работать в столь необычных условиях!

Он убрал карту и план в сумку и осмотрел ее содержимое: бутылка бренди, большой электрический фонарь и пистолет немецкого производства, приобретенный им накануне.

Интуиция подсказывала ему, что оружие может пригодиться, причем очень скоро.

После беседы с Линь Кэ Илай собирался позвонить сотруднику Интерпола и сообщить о готовящемся полете в Бангкок, но потом решил повременить со звонком. Ведь в его распоряжении пока нет важной информации, которую так ждет Интерпол, и если, узнав о полете, его сотрудники начнут действовать, то кроме известного факта, что Линь Кэ является одним из поставщиков героина, они ничего не узнают. Предположим, люди из Интерпола арестуют старого китайца, но главный вопрос — каким путем героин переправляется в Штаты — так и останется без ответа.

Его размышления были прерваны китайцем, сидевшим на носу сампана. Маленьким фонарем он вдруг несколько раз посветил в темноту. Илай пересел к китайцу и стал напряженно смотреть вперед.

Вскоре он различил прибрежную полосу и увидел, как с нее тоже сигналят фонарем.

Китаец уверенно направил сампан к берегу и, приблизившись, стал знаками показывать Илаю, чтобы он перебирался из сампана на сходни, которые упирались в берег.

Осторожно ступая по полусгнившему насту, Илай выбрался на берег и, обернувшись, увидел, что сампан бесшумно скрылся в темноте.

— Мистер Кейган? — раздался вкрадчивый голос.

Илай вздрогнул от неожиданности. Вглядываясь в темноту, он наконец различил силуэты нескольких человек, стоявших недалеко от него. Один из них подошел близко, и Илай увидел, что это невысокий худой китаец.

— Мистер Кейган?

— Да.

— Прошу следовать за мной. Здесь недалеко.

Илай молча двинулся за китайцем по мягкому прибрежному песку. Примерно через полмили песок сменила твердая земля, а потом Илай ощутил под ногами бетонку. «Какая-то старая и потрескавшаяся», — подумал он.

Неожиданно хорошо знакомые запахи старого машинного масла и гудрона ударили Илаю в нос, и из темноты проступил силуэт огромного самолета с мощными двигателями и широкими крыльями.

Люди, сопровождавшие Илая, тихо и незаметно исчезли, словно растворились в темноте, и с ним остался лишь тот китаец, который на берегу обратился к нему по имени.

— Самолет готов, мистер Кейган. Хотите его осмотреть?

— А вы как думали? Сразу сяду и полечу? — резко спросил Илай.

Осматривать самолет в темноте не было смысла, и Илай попросил китайца включить огни, но тот лишь развел руками. Затем на ломаном английском языке и с помощью жестов объяснил, что, мол, не может рисковать и включать освещение, так как опасается, что кто-нибудь заметит самолет. Когда Илай подаст знак, что самолет осмотрен, взлетная полоса будет освещена с двух сторон.

Бормоча себе под нос ругательства, Илай достал из сумки большой фонарь и направил луч на самолет.

На крыльях и фюзеляже было несколько ржавых пятен, а самолет, казалось, накренился набок.

— Черт, ну и развалина, — пробормотал Илай. — Хорошо хоть покрышки на колесах почти новые!

Он еще раз осветил корпус самолета, потом открыл дверцу кабины и влез внутрь. Китаец молча последовал за ним.

Кабина пилота тоже выглядела не лучшим образом: кое-где болтались оборванные провода, приборная панель грязная, инструкции были написаны от руки, несколько приборов вообще отсутствовало.

— Господи, какое убожество! — горько усмехнулся Илай.

— Все необходимое и важное на месте, — вдруг изрек китаец, до этого молча наблюдавший за Илаем. — Все в порядке, мистер Кейган.

Еще раз исследовав кабину, Илай немного успокоился: без недостающих приборов он спокойно обойдется. Он сел в кресло, решив, что дальнейший осмотр делать бессмысленно и пора заводить моторы.

Проверив приборную панель, он начал готовить самолет к взлету.

Мощно заревели моторы, с бешеной скоростью закрутились пропеллеры, превратившись в большие круги. Илай включил огни и в боковое стекло крикнул китайцу:

— Вы не полетите со мной? Возможно, в пути мне потребуется помощь!

На непроницаемом лице китайца появилось испуганное выражение, и Илаю показалось, что он вздрогнул.

— Почтенный Линь Кэ говорил, вы полетите один, мистер Кейган.

«Почтенный Линь Кэ, — повторил про себя Илай. — Он такой же почтенный, как гремучая змея!»

Илай усмехнулся и снова взглянул на китайца: испуганное лицо красноречиво выражало его мнение о самолете и о шансах пилота слетать в Бангкок и обратно.

Взлетную полосу, всю в трещинах, из которых росла трава, наконец осветили, и в тусклом свете фонарей Илай увидел справа заброшенный старый ангар.

Самолет покатился, грохоча и подрагивая на неровной взлетной полосе, и Илаю показалось, что этот древний монстр жалуется и охает, боясь оторваться от земли. Но вот рев моторов усилился, самолет стал набирать скорость и наконец с шумом оторвался от земли. Илай с облегчением вздохнул и вытер со лба пот.

Самолет шел на бреющем полете. Илай опасался поднимать его выше, помня слова Линь Кэ: «Главное, чтобы радары не засекли самолет. Нам ни к чему лишние неприятности! Обратный путь тоже постарайтесь сделать максимально безопасным. Еще раз хочу вам напомнить, мистер Кейган: не задерживайтесь в Бангкоке ни на минуту. Берите груз и сразу же летите обратно. Вы должны успеть вернуться до рассвета».

Илай поднял самолет на ту высоту, на которой его не могли засечь радары, и почувствовал, как сильное напряжение, державшее его в течение долгого времени, постепенно начинает спадать. Он откинулся в кресле, закурил сигару и с некоторой долей удивления отметил, что самолет идет нормальным курсом на Бангкок. Оказывается, эта старая рухлядь не так уж и плоха!

Ночь стояла темная, безлунная, и лишь редкие звезды мерцали вдалеке холодноватым светом. Самолет поднялся выше облаков, и Илай, повеселев, уже не терял надежды на то, что его полет пройдет удачно. О том, что на аэродроме в Бангкоке его могут встретить не люди Линь Кэ, а полицейские, как однажды случилось в Эль-Пасо, он старался не думать. Надеялся он и на то, что никто не видел, как ночью с заброшенного летного поля взлетел этот странный самолет.

Самолет «ДС-6Б» направлялся сквозь ночь в сторону Бангкока, а Илай Кейган в который раз просчитывал в уме возможные варианты дальнейшего хода событий.

Полицейский Ван Фусэн ругал себя последними словами. Как он мог позволить американцу ускользнуть буквально из-под носа!

Все утро Ван Фусэн следил за ним на Цзюлуне, довел его до дома, где жил Линь Кэ, затем последовал за ним к отелю «Хилтон». Американец вошел в отель, и полицейский, решив, что тот какое-то время побудет там, ненадолго отлучился пообедать. Когда же он вскоре вернулся, то американца так и не дождался — его и след простыл!

Ван Фусэн сумел за короткий срок получить немало информации об Илае Кейгане. Выяснил, что у того было несколько столкновений с законом. Первый раз, когда в приступе ревности он убил любовника своей жены, суд вынес ему оправдательный приговор.

Во второй же раз столкновение с законом имело для Кейгана более серьезные последствия. Он попался на контрабанде марихуаны и получил тюремный срок.

Некоторые детали уголовного дела вызывали у Ван Фусэна сомнения, и интуиция подсказывала ему, что о многом он просто не знает. Ясно было другое: этот американец продолжает свою преступную деятельность и несколько дней назад прибыл в Гонконг для выполнения поручений Линь Кэ. Вывод напрашивался сам собой: Кейган, летчик с большим стажем, по заданию криминального авторитета доставляет на самолете опиум в Гонконг.

И вот теперь этот контрабандист ушел у него, полицейского, из-под носа!

Расстроенный Ван Фусэн вернулся в офис и, сев за стол, принялся размышлять о том, нужно ли ему обо всем доложить начальству и поделиться информацией с коллегами.

Здравый смысл и природная осторожность подсказывали ему, что этого делать не следует. Он собрал уже достаточно улик против Линь Кэ и надеялся в скором времени привлечь его к уголовной ответственности, но малейшая утечка информации могла спугнуть старого матерого преступника. Ван Фусэн давно знал о коррупции в Бюро по борьбе с наркомафией и был уверен, что его коллеги докладывают Линь Кэ о многом, что там происходит. Он даже не исключал возможности потерять работу в Бюро из-за своих неосторожных действий.

Ван Фусэн неторопливо перебирал бумаги на столе, когда вдруг ему позвонил платный информатор, одна из его «маленьких лошадок». Он сообщил, что с заброшенного аэродрома на Цзюлуне «взлетела в небо большая стальная серебристо-белая птица с широкими крыльями» и исчезла в ночном небе. Никаких деталей и подробностей информатор не знал.

Полицейский поблагодарил его за ценные сведения и договорился о встрече: надо было заплатить информатору.

Ван Фусэн знал, что старым аэродромом давно не пользовались, и тотчас же связал информацию о ночном полете «стальной птицы» с внезапным исчезновением Рейгана. Он не верил в простые совпадения.

К сожалению, думал он, информация пришла поздно: «стальная птица» уже улетела. Как говорят американцы: «Что толку запирать конюшню, когда лошадь уже увели».

Догадка осенила Ван Фусэна неожиданно, и он улыбнулся. Если самолет стартовал с того аэродрома на Цзюлуне, то логично предположить, что он туда же и вернется. К тому же Ван Фусэн точно знал, что американец сохранил за собой номер в отеле, следовательно, рассчитывает вернуться.

Ван Фусэн торопливо вышел из Бюро, решив съездить на старый аэродром. За свои деньги он нанял лодку и направился из гавани в южном направлении.

Он причалил вдалеке от того места, где находился аэродром, чтобы люди, ожидающие возвращения американца, не смогли обнаружить лодку.

Была уже полночь, когда Ван Фусэн осторожно ступал по песку, обходя высокие густые кустарники. Скоро начался крутой подъем, и полицейский почувствовал под ногами твердую землю. Он шел сквозь тьму, несколько раз падал и снова шел вперед. Фонарь он не зажигал. «Осторожность превыше всего», — напоминал себе Ван Фусэн.

Он напряженно вглядывался в темноту и прислушивался к редким ночным звукам. Знал, что где-то рядом с летным полем находится старый ангар, в котором люди Линь Кэ наверняка дожидаются возвращения самолета с американцем. Вскоре до него донесся запах машинного масла, ноги ощутили бетонку, и он напрягся и постарался ступать бесшумно.

Внезапно он споткнулся и чуть не упал. Наклонившись, поднял какой-то металлический предмет.

Это был электрический фонарь.

Впереди угадывались очертания старого ангара.

Ван Фусэн, крадучись, направился туда и через пару минут услышал приглушенные мужские голоса.

Рядом с ангаром рос высокий раскидистый куст, и полицейский уселся возле него поудобнее на землю в надежде, что куст защитит его от посторонних глаз и ветра. Чутье подсказывало ему, что ожидание будет очень долгим. Сунув машинально руку в карман за сигаретами, он тут же спохватился: язычок пламени зажигалки и сигаретный дым могли выдать его присутствие.

К великому изумлению Илая, полет был таким спокойным и даже будничным, что в какой-то момент он чуть не задремал под монотонный рокот моторов.

Из-за сильного попутного ветра самолет подлетал к Бангкоку почти на час раньше, но, к счастью, внизу на земле уже горела двойная линия огней, освещавших взлетно-посадочную полосу.

Илай сбросил скорость, и самолет пошел на снижение. Посадка прошла не так удачно, как полет: колеса шасси с силой ударились о землю, самолет несколько раз грохоча подскочил, задребезжал и наконец остановился. Илай с облегчением вздохнул и откинулся в кресле.

Как только самолет приземлился, из темноты молча вышла группа китайцев. Одни занялись обслуживанием самолета, другие начали грузить коробки.

Илай, стараясь не привлекать внимания, осматривал груз. На каждой коробке сбоку был ярлык с надписью: «Виски „Джек Дэниеле“. Илай усмехнулся: вероятно, еще одна милая шутка Линь Кэ, знавшего, что Илай отдает предпочтение именно этому сорту виски. Он едва поборол искушение вскрыть одну коробку, чтобы проверить ее содержимое, и вовремя остановился. Десять тысяч долларов Линь Кэ заплатил ему не за перевозку бутылок со спиртным. Да он и так знал, что находится в этих коробках — семьсот фунтов опиума.

Во время последней встречи Илай спросил Линь Кэ, не опасается ли он, что в Бангкоке его обманут: или погрузят меньшее количество опиума, или подменят его чем-то иным.

Старый китаец спокойно ответил:

— Нет, мистер Кейган. Я доверяю людям из Бангкока. — И пояснил:

— Я доверяю им по двум причинам: во-первых, я хорошо плачу им, а во-вторых, — на губах Линь Кэ заиграла зловещая усмешка, — они знают, какая участь их ожидает, если они предадут меня. Их смерть будет мучительной, очень мучительной, мистер Кейган.

Тихий голос старого китайца так явственно звучал в ушах Илая, что он вздрогнул и почувствовал, как по спине пробежал легкий холодок страха.

Илай мало кого боялся в жизни, но этот высокий худой старик вызывал в нем не только отвращение, но и страх. Илай ни на минуту не сомневался в том, что Линь Кэ жестоко расправится с ним, если заподозрит, что он вскрывал коробку.

Китайцы быстро и аккуратно делали свое дело, а Илай, отдыхая, сидел в кабине и курил сигару.

Примерно через час китайцы закончили работу, и самолет взял курс на Гонконг.

На обратном пути Илай опасался, что поднимется сильный встречный ветер и затруднит движение самолета, но ночное небо не вызывало тревоги, и полет опять был на удивление легким и будничным.

Ночь стояла светлая, длинная цепь облаков осталась где-то позади, самолет ровно летел на высоте шести тысяч футов. Несколько раз Илай замечал вдалеке мигающие огоньки других самолетов, но его путь пролегал по иному коридору, и опасность столкновения была ничтожно мала.

Илай открыл бутылку бренди и сделал несколько больших глотков. Ночной полет почти доставлял ему удовольствие, но расслабляться ни в коем случае не следовало. Раньше, когда Илай управлял самолетами другого типа, он полностью полагался на показания приборов и инструкции авиадиспетчеров. Теперь же он вел старый допотопный самолет, и в любую минуту могла возникнуть опасная ситуация, которая привела бы к катастрофе.

Примерно в три часа утра показались огни большого города — самолет подлетал к Гонконгу. Он стал понемногу сбрасывать скорость и снижаться, так как, по его расчетам, он приближался к тому месту, где находился старый аэродром. Однако внизу везде было темно, посадочная полоса не высвечивалась.

Илай почувствовал, как его охватывает паника. Он быстро развернул карту и вгляделся в нее. Нет, он не ошибся в расчетах — аэродром должен находиться где-то поблизости!

Илай догадался: раз он вернулся почти на час раньше, то эти чертовы китайцы еще не ждут его, поэтому и не подготовили посадочную полосу.

Он снова стал набирать высоту и кружить над той местностью, где находился аэродром, в надежде, что с земли увидят самолет и зажгут наконец фонари.

Илай, конечно, понимал: летать по кругу в течение часа опасно, шум моторов может привлечь внимание посторонних, или самолет засекут радары.

Вдруг слева Илай заметил мигающие огоньки и в полутьме различил очертания какого-то самолета.

Дыхание у него перехватило, и он уже приготовился к самому худшему, как самолет почти сразу исчез, оставив в небе еле заметный след.

Илай откинулся в кресле, вытер пот со лба и посмотрел вниз. Все-таки он правильно вычислил место, где располагался аэродром! На земле загорались яркие огоньки, образуя две параллельные линии!

Илай снова сбросил скорость, и самолет пошел на снижение. Колеса шасси ударились о землю, самолет с тяжелым грохотом и скрежетом прокатился по полосе и остановился почти у ее края.

Илай с силой выдохнул из легких воздух, вытер — тряпкой взмокшие от напряжения руки и приоткрыл боковое стекло. К самолету с фонарем в руке бежал тот же маленький худой китаец, который провожал его в Бангкок.

— Мистер Кейган? Как нехорошо получилось! Мы думали, вы прилетите через час.

— Я вернулся раньше, — процедил сквозь зубы Илай.

— Сампан еще не прибыл за вами. Придется немного подождать. Пожалуйста, посидите в самолете, пока мы разгрузим его.

— Ладно, приятель, я подожду.

Илай достал сигару, закурил и полез в летную сумку за бренди. Его рука нащупала пистолет, и Илай чуть улыбнулся. Как хорошо, что все окончилось удачно и оружие ему не понадобилось!

Несколько раз изрядно глотнув из бутылки, Илай почувствовал, как по телу разливается приятное тепло.

Китайцы бесшумно приступили к разгрузке, а Илай, лениво поглядывая на них, принялся обдумывать план своих дальнейших действий.

Итак, теперь у него имелись твердые доказательства, что именно Линь Кэ занимается контрабандой героина. Но главный вопрос — каким путем наркотики попадут в Штаты — так и не был ясен. Опиум, который Илай только что привез в Гонконг, будет в срочном порядке переработан в героин и отправлен в Америку. Но где переработан и каким образом отправлен?

Илай покачал головой. Вопросы, вопросы…

Он еще выпил бренди и решил на время выкинуть из головы все тревожные мысли о контрабанде и Линь Кэ. Главное, что его полет в Бангкок и обратно прошел удачно, и сейчас он может позволить себе помечтать о чем-нибудь приятном.

Перед глазами Илая возник образ Сильвии — прелестной женщины с нежным взглядом миндалевидных глаз и стройной фигурой.

 

Глава 3

Ван Фусэн с нетерпением ждал появления самолета с американцем на борту. Немало времени просидел он в своем укрытии за большим кустом, тело его затекло, но он не решался встать и изменить позу.

Иногда до него долетали обрывки разговоров людей в ангаре, и это помогало ему бороться с одолевавшей его дремотой.

На какую-то минуту Ван Фусэн все-таки заснул, но резкий звук приближающегося наконец самолета заставил его вздрогнуть и стряхнуть с себя остатки непрочного сна. В темном ночном небе он различил очертания этого самолета. Гудящая машина приближалась, шум двигателей усиливался, но самолет, к удивлению полицейского, начал делать большие круги над аэродромом.

Люди с криками выбежали из ангара, и Ван Фусэн увидел, как на посадочной полосе один за другим стали зажигаться электрические фонари. Он быстро отполз в сторону по высокой траве и спрятался за дальним кустом, чтобы не попасть в их свет.

Колеса шасси с грохотом ударились о бетонку, самолет несколько раз сильно тряхнуло, он неуклюже подпрыгнул, промчался несколько десятков метров и замер почти у края посадочной полосы.

Электрические фонари погасли, и в наступившей темноте Ван Фусэн крадучись стал пробираться к этой полосе, перебирая в уме варианты дальнейших действий. Он не видел, сколько человек поднялись в самолет, но возле него суетились шесть или семь мужчин.

Разве он один сумеет с ними справиться? Конечно, у него было с собой оружие, но он не исключал возможности, что не у него одного.

Наблюдая суету возле самолета и напряженно обдумывая свой следующий шаг, он решил пойти на риск и проникнуть в самолет, чтобы попытаться добыть образец груза. В том, что в салоне находится груз с опиумом, он ни на минуту не сомневался, но, взяв образец, получил бы дополнительные улики против Линь Кэ.

Как часто говорят американцы? «Все китайцы на одно лицо».

Китаец Ван Фусэн решил присоединиться к другим китайцам, чтобы принять участие в разгрузке самолета.

Ван Фусэн представил себя со стороны: в черном костюме, белой рубашке, запачканной от долгого сидения в кустах и ползания по траве, в галстуке. Китайцы же были просто в брюках и рубашках с короткими рукавами. Ван Фусэн снял галстук, отряхнул с рубашки и костюма пыль, дождался, пока на лестнице, приставленной к самолету, никого не осталось, и быстро забрался внутрь салона.

Полицейский отдавал себе отчет в том, что если его разоблачат, то в живых не оставят, но он привык рисковать и надеялся на удачу.

Невысокого худого китайца, руководившего разгрузкой, видно не было, и Ван Фусэн, оглядевшись, прошел в хвостовой отсек самолета. Там три человека возились с картонными коробками, и он уже хотел присоединиться к ним, но внезапно изменил решение. Если он возьмет хотя бы одну коробку и попытается вынести из самолета, его заметят и убьют. Ван Фусэн притаился в углу и стал ждать подходящего момента.

Грузчики тихо переговаривались между собой. Взяв коробки, они спустились с самолета по приставной лестнице. Теперь возле груза никого не было.

Ван Фусэн бесшумно приблизился к одной коробке, достал нож, быстро разрезал веревки и, приоткрыв картон, сунул руку внутрь. Паста. Он понюхал кусочек и удовлетворенно хмыкнул. Опиум-сырец!

— Эй, какого черта! — вдруг раздался мужской голос.

Ван Фусэн резко обернулся, и в глаза ему ударил яркий свет фонарика, на секунду ослепивший его.

— По-моему, вы не из той компании, которая разгружает самолет!

Мужчина говорил по-английски. Ван Фусэн никогда не слышал голоса Илая Кейгана, но сразу догадался, что перед ним американский летчик.

— А-а, я знаю вас. Видел в баре отеля «Хилтон», — продолжал американец и подошел ближе, держа фонарь в руке.

Ван Фусэн быстро взглянул на него и с облегчением вздохнул: американец был без оружия. Правда, воспользоваться собственным пистолетом он тоже не смог бы — громкий звук выстрелов привлек бы внимание китайцев, и его сразу же схватили бы.

Илай Кейган сделал еще несколько шагов по направлению к полицейскому и спросил:

— Какого черта вы здесь делаете?

Затем он направил луч фонаря на картонные коробки и, увидев, что одна вскрыта, зловеще произнес:

— А, полицейский…

Ван Фусэн, не раздумывая, бросился на американца и выбил из его руки фонарь. Американец вскрикнул, и они, сцепившись, оба рухнули на пол:

Ван Фусэн оказался сверху, американец — под ним.

В голове Ван Фусэна билась лишь одна мысль: он должен расправиться с летчиком как можно скорее, иначе на шум прибегут китайцы и расправятся с ним самим. Он навалился на американца, лежавшего лицом вниз, и нанес ему сильный удар по шее, рассчитывая, что тот потеряет сознание. Но американец, яростно сопротивляясь, попытался сбросить с себя полицейского.

Ван Фусэн сумел выхватить из кармана пистолет, но в этот момент Кейган сбросил его с себя и мощно врезал ему ногой в голень, а кулаком ударил в солнечное сплетение. У Ван Фусэна перехватило дыхание. Он рухнул на колени, пистолет его отлетел далеко в сторону.

Американец мгновенно вскочил на ноги и загородил своим телом проход, чтобы полицейский не смог сбежать. Краем уха Ван Фусэн услышал голоса приближающихся китайцев, резко поднялся и, рванувшись к американцу, применил прием карате, но тот ловко уклонился, и удар пришелся по воздуху.

Еще в самом начале схватки Ван Фусэн почувствовал, как от американца разит спиртным, и, решив, что тот пьян, недооценил его. Кейган оказался не только очень сильным и ловким, но и с отличной реакцией.

Ван Фусэн снова резко выбросил вперед ногу, надеясь, что на этот раз удар придется точно в шею противнику, но тот опять сумел уклониться. Затем американец сделал обманное движение руками, бросился на полицейского, схватил его за плечи и с силой швырнул на пол. Ван Фусэн так сильно ударился головой о какой-то металлический предмет, что задохнулся от внезапной острой боли, и перед его глазами заплясали разноцветные блики. Стиснув зубы, он попытался подняться на ноги, но летчик резко схватил его за шиворот, несколько раз тряхнул и со всей силы врезал в челюсть. Голова Ван Фусэна дернулась и опустилась на грудь. Прежде чем сознание покинуло его, он успел подумать о том, что теперь ему живым отсюда не выбраться.

— Нет! — рявкнул Илай, потирая ушибленную кисть правой руки. — Нет! Не надо убивать этого парня, понятно?

— Но, мистер Кейган, это же полицейский из Бюро по борьбе с наркомафией! Его имя Ван Фусэн, — возражал худой китаец.

— Мне наплевать, кто он такой! — возразил Илай. — Если мы пристрелим его, то у нас будут неприятности.

Лично я не собираюсь садиться в тюрьму из-за этого паршивца!

— Мы тихо уберем его без вашего участия, — сказал китаец. — Я сам расправлюсь с ним.

— Приятель, я неплохо знаю законы. Даже если вы расправитесь с ним сами, я все равно окажусь соучастником. Так что оставьте парня в покое!

Кейган наклонился и достал из летной сумки пистолет.

— Достопочтенный Линь Кэ будет недоволен, — неуверенным голосом произнес китаец и покосился на оружие.

— Плевать я хотел на вашего достопочтенного Линь Кэ!

Илай понимал, что выбор у него невелик. Если китайцы попытаются убрать лежавшего на полу мужчину, он, конечно, сумеет прикончить нескольких человек, но потом остальные убьют его самого. Если же он позволит им застрелить полицейского, то окажется соучастником преступления. Оба варианта не устраивали его, и он решил схитрить.

— Да, ваш хозяин — Линь Кэ, — сказал он китайцу, — но здесь вы должны слушаться меня. Командир воздушного судна так же, как и капитан корабля, единолично принимает решения! Я решил оставить этого парня в живых, и вы должны мне подчиниться.

Китаец неопределенно пожал плечами и растерянно посмотрел на товарищей, стоявших рядом.

— Но как же с ним поступить? — спросил он.

— Отнесем его в пустую лодку, примерно через час он очухается и вернется в гавань, — ответил Илай. — К этому времени самолет уже будет надежно спрятан.

Китаец заулыбался, часто закивал и стал переводить слова Илая остальным.

— Мы все сделаем, как вы велите, мистер Кейган, — сказал он Илаю.

Трое китайцев подняли полицейского и потащили к выходу. Худой китаец тоже направился за ними, но остановился и, обернувшись, сказал:

— Чуть не забыл. Сампан пришел, мистер Кейган.

Илай кивнул и стал ждать, когда все китайцы уйдут и он останется в самолете один. Ему предстояло выполнить еще одно дело, требовавшее от него выдержки и хладнокровия. Он поднял с пола фонарь и направил луч в угол, где стояли оставшиеся картонные коробки. Крышка одной из них была вспорота ножом. Илай приоткрыл ее и подцепил рукой кусочек пасты.

Он сознавал, что поступает неразумно и даже опрометчиво. Линь Кэ непременно догадается, кто взял немного опиума из коробки. Худой китаец, конечно, представит дело таким образом, что полицейский лишь в последний момент проник в самолет, его избили до полусмерти, а значит, он не мог взять опиум…

Илай вздохнул, убрал фонарь в летную сумку и спустился по приставной лестнице на землю. Он направился к тому месту, где его должен был ждать сампан.

По дороге он размышлял о том, оставят ли китайцы в живых полицейского, как они обещали, или нет.

Вряд ли они убьют его, ведь они привыкли исполнять чужие приказы. В данной ситуации старший для них он, Илай, следовательно, ослушаться его нельзя.

Он снова подумал о том, что сразу узнал полицейского. Видел его в баре вместе с девушкой Адама, и этот же полицейский следил за ним, когда он только прибыл в Гонконг.

«Что он знает обо мне?» — с тревогой спрашивал себя Илай.

Он впрыгнул в старый сампан, которым управлял тот же молчаливый китаец, сел на скамью и прикрыл глаза.

Около восьми часов лодка приплыла в гавань, и Илай увидел яркие разноцветные огни, а город, казалось, весь сверкал накануне Нового года, готовясь встретить самый радостный и любимый праздник.

Илай расплатился с китайцем и быстро зашагал к телефонной будке, стоявшей на пристани. Он решил не откладывать разговора с Линь Кэ, а звонить из отеля не хотел, подозревая, что телефон в его номере мог прослушиваться. Не зря же этот полицейский следил за ним каждую минуту!

Голос Линь Кэ звучал сухо и раздраженно:

— Я только что получил сообщение от Су. Я недоволен вашим поведением, мистер Кейган. Почему вы вмешиваетесь в дела, которые вас не касаются? Я имею в виду ситуацию с Ван Фусэном.

— Я вмешался лишь потому, что не хотел становиться соучастником убийства, — резко сказал Илай.

— Вам платят за риск, мистер Кейган. Вам хорошо платят! Вы не имели права отдавать приказания моим людям!

— Я не желаю садиться в тюрьму, — медленно произнес Илай. — И кстати, полицейский ничего не видел, а значит, не сможет вам навредить.

— Мистер Кейган, вы не знаете этого человека!

Ван Фусэн — сущий дьявол! Его давно пора убрать с дороги!

— Это ваши проблемы, — буркнул Илай. — Решайте их без моего участия.

Он хотел рассказать Линь Кэ о том, что полицейский все время следил за ним, но передумал. Он спросил старого китайца:

— Вам не приходило в голову, что этот Ван Фусэн сообщил своим коллегам, куда он отправился и зачем? Если бы они нашли его труп, то вы попали бы в неприятную историю.

Линь Кэ помолчал и неохотно признал:

— Вы правы, мистер Кейган. Вы умный человек!

Честно говоря, об этом я не подумал. Ладно, с Ван Фусэном мы разберемся в самое ближайшее время.

Вы прекрасно выполнили свою работу, мистер Кейган. Задаток вы уже получили, сегодня днем вам доставят в отель оставшуюся сумму. Кстати, вы не собираетесь уезжать из Гонконга?

— Пока не знаю. Вы хотите поручить мне еще какую-нибудь работу? Не возражаю.

— Мы поговорим обо всем позднее, мистер Кейган. Если вы мне понадобитесь, я свяжусь с вами. — Он помолчал. — Возможно, через пару дней.

— Этого времени хватит, чтобы переработать опиум в героин? — небрежно спросил Илай.

— Да, верно… — Линь Кэ оборвал фразу на полуслове. — А почему вы спрашиваете, мистер Кейган?

Вас это совершенно не касается!

— Я просто подумал, что вы, возможно, поручите мне доставить героин по назначению, — быстро проговорил Илай.

— Такие вопросы я решаю единолично и не нуждаюсь в советах, — отрезал Линь Кэ. — Если вы мне понадобитесь, я извещу вас! — И он бросил трубку.

Илай немного постоял в телефонной будке, пытаясь осмыслить разговор с китайцем и разобраться в себе. Он и ликовал, потому что вплотную приблизился к разгадке способа, которым наркотики переправлялись в Штаты, но в то же время боялся Линь Кэ, не доверял ему, зная, что тот, почуяв опасность, может пойти на крайние меры и устранить его как свидетеля.

После бессонной ночи Илаю очень хотелось спать, веки слипались, голова плохо соображала. Он мечтал поскорее добраться до отеля и лечь в постель.

В холле отеля он купил коробку сигар, распечатал ее и закурил. Он вспомнил, что ему надо сделать еще один важный телефонный звонок, в Штаты.

Когда он последний раз беседовал с сотрудником Интерпола, тот сказал, что пробудет в Сан-Франциско две недели, и оставил номер, по которому с ним можно было связаться.

На противоположном конце телефонного провода быстро откликнулись. Прозвучал знакомый мужской голос с британским акцентом:

— Да?

— Это Илай Кейган.

— Приветствую вас, мистер Кейган! Хорошо, что вы позвонили, а то я уже собирался разыскивать вас.

— Я не давал о себе знать, потому что не обладал необходимой информацией.

— Теперь вы получили ее?

— Да. — Илай кратко рассказал сотруднику Интерпола о том, чем занимался в последние дни.

Тот молча и внимательно выслушал, потом сказал:

— Итак, вы выполнили работу, которую вам поручил Линь Кэ. Прекрасно, мистер Кейган! Очень скоро китаец попадется в расставленные нами сети!

Сейчас самое главное — не спугнуть его, пока вы не выяснили, каким способом наркотики переправляются в Штаты.

— Я делаю все, что от меня зависит, — сказал Илай. — Кстати, мне даже удалось как бы между прочим узнать у китайца, сколько времени ему требуется для переработки опиума в героин. Он проговорился, не почуяв подвоха. Ему нужно всего пару дней!

— Похоже на правду, — задумчиво произнес сотрудник Интерпола. — Если они обладают соответствующим оборудованием, то двух дней вполне достаточно. Насколько нам известно, Линь Кэ — богатый человек и зарабатывает огромные деньги на наркотиках.

— Кстати, о деньгах. Как мне поступить с той суммой, которую я получил от китайца? Тратить по своему усмотрению, хранить…

— Знаете, дружище, денежный вопрос не имеет ко мне никакого отношения, — быстро проговорил сотрудник Интерпола. — Думаю… если наше дело удастся, их следует вернуть местным властям. Давайте обсудим эту проблему позднее, ладно? В принципе, если вы нуждаетесь, то тратьте деньги Линь Кэ.

— Разве я не должен поделиться с вами?

— Что вы имеете в виду, мистер Кейган? — Голос его собеседника зазвучал сухо и холодно.

Илай рассмеялся:

— Ничего, это я так…

Человек из Интерпола немного помолчал и заметил уже дружелюбнее:

— В общем, одну часть задания вы выполнили прекрасно, мистер Кейган, теперь вам осталось выяснить вопрос о переброске наркотиков в Штаты. Ищите, дружище, копайте, разгадывайте! Желаю удачи! — В телефонной трубке раздались короткие гудки.

Илай положил трубку на рычаг и вышел в холл.

Направляясь к лифту, он взглянул на часы: через десять минут у Сильвии начиналась первая экскурсия.

Илай вернулся к телефону, снял трубку и набрал номер туристического агентства Сандера Вановена.

Ван Фусэн открыл глаза и с удивлением обнаружил, что лежит в деревянной, никем не управляемой лодке, качающейся на волнах. Он поднял голову, вытер лицо рукой и стал припоминать, как же он здесь очутился. Какие-то неясные образы замелькали у него перед глазами и наконец выстроились в стройную картину.

Почему они, этот американский летчик и китайцы, не убили его?

Ван Фусэн приподнялся на локте и вытянул голову. Лодка медленно плыла по течению, неторопливо подгоняемая легким ветерком.

Он поморщился от сильной головной боли и начал осторожно ощупывать себя. На затылке выросла огромная шишка, вокруг нее запеклась кровь, нестерпимо болели челюсти, несколько зубов шатались. Ван Фусэн вспомнил, что американец двинул ему как раз в челюсть и он сильно ударился головой о какой-то металлический предмет.

Он с трудом поднялся на ноги и сел на деревянную скамью. Голова кружилась, к горлу подступала тошнота. Стараясь не делать резких движений, он оперся рукой о скамью и посмотрел вперед: ему показалось, что вдалеке появились очертания пика Виктория, Он с облегчением вздохнул. Какое счастье, что его лодку не унесло в открытое море!

Ван Фусэн вытянул руку и увидел, что на ней отсутствуют наручные часы, очевидно, он обронил их во время драки с американцем. Сунув руку в карман, обнаружил, что бумажник и пистолет тоже исчезли.

Солнце стояло уже высоко в небе, и Ван без труда определил время: приблизительно восемь часов утра.

Внезапно он вспомнил про кусочек опиума, который взял из коробки в самолете. В кармане его тоже не было. Ван Фусэн тяжело вздохнул и закрыл глаза. Ночная вылазка закончилась неудачей, неопровержимые улики против Линь Кэ собрать не удалось, в общем — он ничем не сможет подтвердить, что американец доставил опиум в Гонконг. Да и что он доложит своему начальству? Скажет, что всю ночь просидел в кустах, ожидая возвращения самолета, а потом его избили и бросили в лодку? Его просто засмеют, скажут, что у него богатое воображение. Нет, решил про себя Ван Фусэн, пусть его неудавшаяся вылазка останется в тайне.

Перебирая в уме события прошедшей ночи, он догадывался, что остался в живых благодаря американскому летчику, а не счастливому стечению обстоятельств.

Он ни минуты не сомневался в том, что головорезы Линь Кэ убили бы его не задумываясь. Почему же американец остановил их? Чем он руководствовался, оставляя в живых такого важного и опасного свидетеля, как полицейский? Принципами гуманности или соображениями практической выгоды? Природное чутье подсказывало Ван Фусэну, что американский летчик, выполняя задание Линь Кэ, не является его компаньоном по преступному бизнесу, а значит, в дальнейшем его можно будет уговорить дать свидетельские показания против Линь Кэ.

От подобной перспективы у Ван Фусэна улучшилось настроение и стала меньше болеть голова. Он направил лодку к берегу и прикинул в уме, как ему лучше и с максимальной пользой провести этот день.

Наступал китайский Новый год, большинство жителей Гонконга отдыхали, готовясь к праздничным торжествам. Но только не Ван Фусэн. Его ожидали напряженные рабочие будни.

Дебора вышла из душа и побежала в комнату, где звонил телефон. Она пока жила в номере одна, поскольку ее приятельница Элен уехала на выходные дни, и все свободное время они с Адамом проводили вдвоем.

Утром они совершили обзорную экскурсию по Гонконгу. День выдался теплым и солнечным, экскурсия была хорошо организована, и Дебора с Адамом, полные впечатлений и в прекрасном расположении духа, вернулись в отель к обеду. Дебора едва успела принять душ, как раздался этот телефонный звонок.

— Адам! — воскликнула она, сняв трубку. — Мы же расстались с тобой пятнадцать минут назад! Что-нибудь случилось?

— Нет! — рассмеялся он. — Все в порядке, Деб!

Просто я получил от Сандера Вановена приглашение отпраздновать вместе наступление китайского Нового года. Похоже, у него дома затевается грандиозная пьянка!

— Тебя пригласил Сандер Вановен? Хозяин туристического бюро?

— Да, тот самый Вановен! Он же не только хозяин туристического бюро, но и владеет половиной Гонконга! Ты пойдешь со мной к нему на вечеринку?

— Дорогой, конечно! — радостно воскликнула Дебора. — Но… мне нечего надеть…

Адам громко рассмеялся:

— Ах, женщины, вы все одинаковы! Вам всегда нечего надеть!

Не обращая внимания на его слова, Дебора продолжала:

— Придется пройтись по магазинам. Я всегда мечтала купить в Гонконге какое-нибудь роскошное платье!

— Деб, только прошу тебя: не бери меня с собой в этот долгий поход!

— А тебя никто и не приглашает! Я не люблю делать покупки, когда рядом со мной находится скучающий мужчина! — заявила Дебора. — Кстати, в котором часу начинается вечеринка у Вановена?

— В восемь часов вечера. Я зайду за тобой около шести, мы немного перекусим и отправимся туда. Договорились, Деб?

— Да, дорогой, я буду ждать тебя. Надеюсь, мы хорошо повеселимся!

— Я тоже надеюсь, — ответил Адам. — Мне рассказывали, как у Сандера Вановена обычно проходят вечеринки… — Он усмехнулся.

Дебора повесила трубку и в волнении зашагала по комнате, обдумывая, какой фасон платья ей выбрать к предстоящему торжеству. Затем она достала из сумочки туристский чек на двести долларов, который всегда носила с собой на случай непредвиденных расходов, и решила, что этой суммы будет достаточно для покупки красивого элегантного платья.

Праздничный вечер у Сандера Вановена оправдывает любые непредвиденные расходы!

 

Глава 4

Утром Илай позвонил из отеля Сильвии, пригласил ее пообедать, и она пообещала освободиться пораньше, чтобы встретиться с ним днем. Он попросил служащих отеля разбудить его около четырех часов и отправился в свой номер отсыпаться после напряженной бессонной ночи.

Илай чувствовал себя усталым и разбитым и по опыту прошлых лет знал, что только долгий спокойный сон приведет его в норму после стрессовой ситуации.

Он принял душ, тщательно побрился и, почувствовав сильный голод, вспомнил, что ничего не ел со вчерашнего дня. Подойдя к телефону, он хотел заказать в номер сандвичи с ветчиной и бокал «Кровавой Мэри», как вдруг раздался звонок.

— Я хочу поговорить с тобой. — Это опять была Рона.

Он раздраженно бросил трубку на рычаг.

Телефон зазвонил снова, долго и настойчиво, но Илай не стал обращать на него внимания. Однако телефонная трель напомнила ему, что он хотел позвонить своему приятелю Адаму и отругать его за то, что он сообщил Роне его адрес.

Он быстро набрал номер телефона Адама. Как ни странно, тот был у себя.

— Слушай, а ты все-таки поступил по-свински! — без предисловий заявил Илай.

— Что с тобой, приятель? — удивился Адам.

— Не строй из себя невинного ягненка! Какого черта ты рассказал Роне, что я нахожусь в Гонконге?

Кто тебя тянул за язык? Теперь она достает меня своими звонками и опять заявится ко мне!

— Ну, Илай, не горячись, — примирительным тоном сказал его приятель. — Почему ты решил, что именно я сообщил Роне о тебе?

— А кто же еще? Больше некому! Ты всегда любил трепать языком.

Адам громко вздохнул.

— Ладно, старина, давай не будем ссориться, — сказал он. — Да, я действительно рассказал ей, что ты находишься в Гонконге, но кто мог подумать, что она примчится сюда.

— Ты что, не знаешь Рону? От нее можно ожидать чего угодно!

— Она просто расспрашивала меня о тебе и очень просила сообщить, если я увижу тебя где-нибудь. Вот, собственно, и все, Илай. Мне показалось, Рона искренне раскаялась, любит тебя и хочет…

— О какой искренности ты говоришь! — перебил его Илай. — Она всю жизнь лгала мне! Ты лучше объясни, приятель, почему она звонила именно тебе?

Только не рассказывай, что она хотела узнать о моей жизни!

Адам немного помолчал и признался:

— Я сам звонил Роне. Я был пьян и решил, это будет хорошая шутка, если она узнает, что ты в Гонконге.

— Довольно, Адам! — резко выпалил Илай. — Ты хочешь, чтобы я убрался из Гонконга из-за какой-то Роны?

— Илай, перестань, пожалуйста…

— А впрочем, мне все равно, — бросил Илай, и неожиданно его осенила догадка. — Адам, скажи честно, ты спал с ней? — стараясь говорить спокойно, спросил он.

Воцарилось молчание. Наконец Адам произнес:

— Да, старина, но это было очень давно. Так, ни к чему не обязывающие отношения. Мы перестали встречаться с ней год назад. А сейчас… мы изредка перезваниваемся, вот и все. Не обижайся, Илай!

— С чего ты взял, что я буду обижаться? Рона мне давно безразлична, — с видимым спокойствием произнес Илай.

— Так ты не сердишься? — виновато спросил Адам.

— Было бы из-за чего! — буркнул Илай.

— Кстати, старина, я сам собирался тебе звонить, — торопливо проговорил Адам. — Сегодня вечером состоится большая пьянка в одном богатом доме. Меня пригласили туда и сказали, что я могу взять с собой нескольких друзей. Пойдешь со мной?

— Тебя пригласили к Сандеру Вановену?

— Да… А откуда тебе это известно? — удивленно спросил Адам.

— Я тоже получил приглашение.

— От кого?

— Меня пригласила Сильвия Кэ.

— Сильвия Кэ? Подожди… Какое знакомое имя Она работает экскурсоводом, не так ли?

— Да, экскурсоводом.

— Ну и дела, приятель! Когда ты успел подцепить эту девушку?

— Я не подцепил ее, — сухо произнес Илай. — Я познакомился с ней.

— Ну ладно, старина, не злись. Я хотел лишь сказать, что у тебя хороший вкус! Так мы увидимся вечером?

— Да, Адам.

— Илай, ты правда больше не сердишься на меня?

— Отстань, я уже сказал тебе, что нет! — засмеялся Илай.

— Ну и прекрасно! — с облегчением произнес Адам. — Значит, до встречи?

— Пока.

Илай повесил трубку, закурил сигару и стал в задумчивости ходить по комнате. Он сказал Адаму правду: его больше не интересовало, с кем из его друзей Рона проводит время, и тем не менее что-то в их отношениях с Адамом изменилось. Нет, Илай не ревновал О какой ревности можно говорить, когда он уже давно понял, что собой представляет его бывшая жена? Он даже не удивился, узнав о ее связи с Адамом.

Илай машинально взглянул на часы и встрепенулся. Скоро у него свидание с Сильвией, нужно торопиться!

Он начал быстро собираться, представляя, как пройдет встреча, и сердце его часто и гулко забилось.

Легкий стук в дверь заставил Илая вздрогнуть. Неужели это опять Рона со своими претензиями? Он подошел к двери и резко распахнул ее.

На пороге стоял молодой китаец. Он молча протянул Илаю толстый конверт, квитанцию и жестами попросил расписаться. Илай достал несколько монет, вручил их китайцу и забрал конверт. Китаец поклонился и ушел.

Держа в руках толстый конверт, Илай не торопился вскрывать его.

Он знал, что находится внутри. Деньги от Линь Кэ.

Как же ими распорядиться?

Линь Кэ беспокойно расхаживал по комнате, снова и снова перебирая в уме подробности телефонного разговора с американским летчиком. Почему тот спросил, сколько времени понадобится для переработки опиума в героин? Что скрывалось за этим вопросом: простое любопытство или тайный умысел? После долгих раздумий он все-таки решил, что летчик спросил про героин из праздного любопытства.

Линь Кэ давно получил и тщательно проверил информацию об Илае Кейгане. У летчика дважды были неприятности с законом, он занимался контрабандой наркотиков, и, следовательно, его не стоило опасаться и подозревать в ведении двойной игры. Просто американцу нужны деньги, и он охотно согласился выполнить поручение Линь Кэ.

И все же старый китаец ощущал внутреннее беспокойство. Больше всего ему не нравилось, что Кейган приказал его людям на аэродроме оставить в живых этого хитрого и всюду сующего свой нос полицейского Ван Фусэна. Линь Кэ не давал ему таких полномочий! Правда, когда он попросил американца объяснить свое поведение, тот убедительно ответил на все вопросы.

Линь Кэ остановился посреди комнаты и неожиданно улыбнулся. Все-таки Илай Кейган блестяще справился со сложным и опасным заданием, и стоит подумать над тем, чтобы и в дальнейшем использовать его как перевозчика грузов.

Линь Кэ всегда доверял своей интуиции, и сейчас она подсказывала ему, что американец поступил правильно, не убив полицейского, и дальнейшее сотрудничество с ним может оказаться весьма плодотворным.

Что касается сомнений и неясных страхов, так их надо просто отбросить в сторону! У Линь Кэ имеются другие, давние партнеры, поведение которых вызывает тревогу, и главный из них — Сандер Вановен. А этого американца пока опасаться не следует. Как только Линь Кэ почувствует с его стороны хотя бы малейшую угрозу или обман, он расправится с ним без колебаний.

В дверь позвонили, и Линь Кэ быстро подошел к переговорному устройству:

— Кто это?

— Это Йн Чань, достопочтенный. Вы не могли бы уделить мне несколько минут?

— Хорошо, сын мой, сейчас я впущу тебя.

Ожидая, пока Йн Чань поднимется, Линь Кэ стоял около двери, и на его губах играла зловещая усмешка. Если завтра его план удастся, то, помимо прочих выгод, он получит в свое распоряжение человека, который в дальнейшем будет выполнять такие же опасные поручения.

Убив Сандера Вановена, Йн Чань запятнает свои руки кровью и будет вынужден еще долго служить Линь Кэ.

Старый китаец покачал головой. Как все-таки глупы и самонадеянны эти юнцы! Неужели они искренне верят в удачу и даже не задумываются над тем, что каждый следующий шаг приближает их к пропасти?

Ведь если завтра Йн Чань убьет этого белого дьявола Сандера Вановена, то он попадет в прямую зависимость от воли и желаний Линь Кэ.

Старый китаец снова подумал об Илае Кейгане. В случае необходимости устранить его можно будет руками этого горячего юнца Йн Чаня, тем более что и он сильно ненавидит людей белой расы.

Ван Фусэн вернулся на работу только к полудню.

Сначала ему пришлось долго возиться с лодкой, чтобы она причалила к берегу, а когда это удалось, обнаружил, что находится далеко от Гонконга. Еще два часа он потратил на то, чтобы добраться до острова, снять за небольшие деньги, оказавшиеся в кармане пиджака, дешевый номер в маленькой гостинице и привести себя в порядок.

Он с наслаждением принял ванну, переоделся в только что купленную одежду и начал осматривать свой старый костюм, в котором лазал по кустам и ползал по траве возле заброшенного аэродрома. Костюм совсем потерял вид, порвался, и привести его в порядок было невозможно. Ван Фусэн усмехнулся Дорого же ему обошлась ночная вылазка!

Голова все еще болела, но он даже и мысли не допускал о том, чтобы обратиться к врачу. За визит к частнику придется выложить кругленькую сумму, а полицейскому доктору показываться и вовсе нелепо Как ему объяснить происхождение многочисленных ран и синяков?

Ван Фусэн думал и о том, что ему ни в коем случае нельзя сообщать своим начальникам и коллегам о ночном эпизоде на аэродроме. Во всяком случае пока Во-первых, ему было стыдно, что ночная операция закончилась полным провалом, а во-вторых, полиция сразу же арестовала бы Кейгана, а его арест пока не входил в планы Ван Фусэна и казался бессмысленным. Летчик, разумеется, начнет все отрицать, прямых улик против него нет, а Линь Кэ так и останется на свободе, но будет вести себя еще осторожнее.

Единственно верное решение — встретиться с Кейганом, попытаться склонить его к сотрудничеству и убедить в необходимости дальнейших совместных действий На рабочем месте Ван Фусэн сразу занялся бумагами, скопившимися за время его отсутствия, и был рад, что никто из коллег не пристает к нему с вопросами, не расспрашивает, где он так долго пропадал и почему.

Как правило, полицейские из Бюро по борьбе с наркомафией много служебного времени проводили вне рабочих кабинетов, и это считалось нормальным явлением. Правда, бумажной работы тоже хватало, что всех страшно раздражало.

Ван Фусэн однажды читал об американских полицейских, сетовавших, что каждый день им приходится терять драгоценные часы на заполнение всевозможных форм, составление отчетов и рапортов, вместо того чтобы стоять на страже закона и ловить преступников. Ван Фусэн искренне сочувствовал им, но думал о том, что американская полицейская бумажная волокита не идет ни в какое сравнение с той, которая существует здесь, в Гонконге.

Ближе к вечеру Ван Фусэн управился с неотложными делами и позволил себе ненадолго отвлечься от работы и передохнуть. Он откинулся в кресле, закурил сигарету и прикрыл глаза, но мысли об американском летчике не давали ему покоя. А почему бы не позвонить ему и попросить о встрече? Если Кейган наотрез откажется, тогда можно прибегнуть к другому, более действенному способу — запугиванию и угрозам.

Ван Фусэн усмехнулся и покачал головой. Он уже на собственном опыте убедился, что Кейган — смелый мужчина, с твердым характером, и запугать его будет нелегко. — Он снял телефонную трубку и набрал номер коммутатора отеля «Хилтон». Телефонистка любезно ответила ему, что мистер Кейган в данный момент отсутствует и весь вечер его не будет в отеле. Ван Фусэн вежливо поблагодарил ее и уже хотел повесить трубку, как она вдруг добавила:

— Мистер Кейган оставил записку, в которой сообщил, где в случае необходимости его можно разыскать Ван Фусэн крепко сжал трубку и бесстрастно спросил:

— Где же?

— С восьми часов вечера он будет на приеме, который устраивается в доме мистера Сандера Вановена.

В доме Сандера Вановена… Ван Фусэн прикурил новую сигарету и сосредоточился на том, что ему известно о Вановене.

Он британец по происхождению, но уже несколько поколений клана Вановенов живут в Гонконге.

Очень богатый и влиятельный человек. Бабник, пьяница, со вздорным характером. Женат в третий раз. С полицией дела не имел, за исключением двух случаев, когда его пытались арестовать за антиобщественное поведение и избиение людей, но оба раза не доходило до суда. Ничего удивительного, Сандер Вановен — один из могущественных людей Гонконга, и ему ничего не стоит дать крупную взятку полицейским и суду. С презрением относится к людям желтой расы и не скрывает этого.

Ван Фусэну доводилось много раз слышать о так называемых приемах, которые Сандер Вановен устраивал у себя дома по случаю наступления китайского Нового года. Рассказывали, что его гости напивались до бесчувствия, употребляли наркотики и устраивали самые настоящие оргии, но официальных жалоб в полицию не поступало, и придраться было не к чему.

Слишком богатым и влиятельным человеком в Гонконге был Сандер Вановен, и связываться с ним никто не хотел.

Зная о презрении Вановена к людям желтой расы, Ван Фусэн пришел к выводу, что на вечеринку Сандер пригласит лишь нескольких нужных ему китайцев, и для обслуживания наймет именно китайцев, а не европейцев. Официантов наверняка будет очень много, и, значит, у него есть шанс проникнуть в дом Сандера Вановена, чтобы поговорить с одним из гостей — Илаем Рейганом.

Ван Фусэн был уверен, что Вановен не вспомнит его, ведь они виделись всего дважды, да и то мельком.

Оба раза они встречались в 1967 году на фабрике, когда Ван Фусэн, тогда еще простой полицейский, выезжал туда в составе группы для разгона забастовки и наведения общественного порядка. Они даже перекинулись с Вановеном парой фраз, но вряд ли хозяин фабрики теперь вспомнит его. «Все китайцы на одно лицо».

Правда, в случае с американским летчиком это расхожее мнение белых людей не сработало, но со времени их последней встречи с Вановеном прошло столько лет!

Ван Фусэн поднялся с кресла и взглянул на часы.

Рабочий день еще не закончился, но ему надо было торопиться, чтобы успеть в магазин, где давали напрокат униформу. Единственное, что немного огорчало полицейского, — за униформу официанта придется заплатить из собственного кармана. Что ж, разговор с американским летчиком стоит того!

Илай и Сильвия Кэ обедали в небольшом ресторане неподалеку от отеля «Хилтон», наслаждаясь вкусными напитками и сочными бифштексами. Илай рассказывал о своей прежней жизни, о женитьбе на Роне, Сильвия внимательно слушала и сочувственно кивала.

Когда Илай замолчал, она взяла его за руку и тихо произнесла:

— Господи, что тебе пришлось пережить!

— Но я убил человека, понимаешь?

— Ты поступил справедливо, Илай. — Сильвия на минуту задумалась. — То есть я не хочу сказать, что можно убивать людей, нет, но так поступили бы многие мужчины, оказавшись на твоем месте. Ты потерял голову от ревности и ярости, не владел собой и не осознавал, что делаешь!

— Я много думал об этом. А если бы я узнал об измене Роны позднее, я застрелил бы ее любовника или нет? Знаешь, я до сих пор не нахожу ответа на этот трудный вопрос. Да… человек умер, и я виновен в его смерти.

Рассказывая Сильвии о той трагедии, Илай невольно подумал об утреннем происшествии в самолете. Почему он пощадил полицейского, проникшего в салон, и приказал китайцам оставить его в живых?

Только ли из практических соображений, опасаясь стать соучастником убийства? Или он пожалел его, хотя и отдавал себе отчет в том, что в скором будущем полицейский доставит ему много неприятностей?

— А что она делает здесь?

Голос Сильвии вывел Илая из задумчивости.

— Рона? Понятия не имею! Она импульсивная. упрямая женщина и, похоже, до сих пор искренне уверена в том, что я ее собственность! — Илай усмехнулся. — Как она жестоко ошибается! Неужели она действительно полагает, что меня можно взять за руку и повести за собой?

— Ты не похож на человека, легко поддающегося чужому влиянию, — улыбнулась Сильвия.

— Однако когда-то ей удалось заморочить мне голову, — с грустью произнес Илай. — Правда, тогда я был молод, глуп и плохо разбирался в людях.

— А может быть, Рона искренне раскаялась и любит тебя, как утверждал твой друг? — вдруг спросила Сильвия и пристально взглянула на Илая.

— Нет, он ошибается, я слишком хорошо знаю Рону! — ответил он.

— А ты… ты больше не любишь ее? — Сильвия отвела взгляд.

— Я никогда не любил Рону! Мне было хорошо с ней в постели, как и многим другим мужчинам.

Вот и все!

Сильвия дотронулась до его руки.

— Я рада, что она тебе безразлична, — прошептала она.

Илай понимал, что вопросы Сильвии о его отношениях с Роной были заданы не из праздного любопытства, и ему было приятно сознавать, что он нравится ей.

Решив переменить тему, он попросил Сильвию:

— Расскажи мне о хозяине дома, куда мы приглашены на вечеринку.

— О Сандере Вановене? — Она на минуту задумалась. — Он привлекательный мужчина и весьма противоречивая личность. Очень богат, про таких у вас в Америке говорят: «Сам себя создал». У Вановена непростой характер, он высокомерен, порой груб и несдержан, но иногда бывает великодушным и щедрым.

Его отношение к людям желтой расы тоже противоречиво. Например, ко мне он относится превосходно, но на вечеринке, я уверена, кроме меня, ты не встретишь более двух-трех китайцев. Не исключено, что я вообще там буду единственная китаянка. — Сильвия покачала головой и неожиданно произнесла:

— Как бы разозлился мой дядя, узнав, что я собираюсь в гости к Сандеру Вановену!

Илай сделал вид, что не обратил внимания на ее последнюю фразу, и спросил:

— А этот Вановен, случайно, не ухлестывает за тобой?

Сильвия рассмеялась:

— Нет. Во-первых, он никогда не давал мне повода так думать, а во-вторых, он недавно женился. Кстати, они с Карен возвращались после медового месяца на том же лайнере, что и мы.

Илай взглянул на часы.

— Нам пора собираться, Сильвия, если мы не хотим опоздать в гости к твоему начальнику, — сказал он и, лукаво подмигнув, добавил:

— Хотя я предпочел бы провести этот вечер вдвоем с тобой, дорогая!

Сильвия немного смутилась.

— Тебе там понравится, — торопливо проговорила она и, отведя взгляд, призналась:

— Я тоже провела бы этот вечер по-другому.

Илай заплатил по счету, и они вышли из ресторана.

На улице их сразу окружили дети, наряженные в костюмы львов, и стали танцевать и петь. Сильвия достала из сумочки красный конверт и, протянув его Илаю, тихо сказала:

— В этот конверт надо положить немного денег «на счастье» и отдать детям.

Он положил в конверт несколько гонконгских долларов и вручил его одному мальчику. Тот заулыбался и закивал. Илай поймал такси и, когда они с Сильвией удобно устроились на мягких сиденьях, сказал:

— Знаешь, чем меня удивляет твой город? Он как бы соткан из множества противоречий, и день сегодняшний тесно переплетен со стариной.

Сильвия улыбнулась:

— Так говорят иностранцы, мало знакомые с Гонконгом, и многие его стороны кажутся им забавными или странными. Однажды кто-то удачно сравнил жизнь Гонконга со старой супружеской парой: муж и жена каждый день обедают молча, сидя за большим столом напротив друг друга.

— Что ты имеешь в виду?

— Например, Великобритания и Китай живут по западному календарю, а китайцы Гонконга упорно продолжают отсчитывать ход времени по лунному. По преданию, этот календарь был составлен астрологами в 2254 году до нашей эры по приказу императора Яо и первоначально использовался в сельскохозяйственных целях. Количество суток в лунном году 354 или 355 дней. Наступление Нового года связано с новолунием, поэтому каждый китайский Новый год начинается в разные числа — ближе к европейской весне. Все года объединены в циклы, длящиеся двенадцать лет, и каждый год цикла называется именем животного.

Этот наступающий Новый год — год Тигра.

Илай внимательно слушал Сильвию и еле заметно улыбался. Ему казалось, она снова выступает в роли экскурсовода.

— Наверное, я утомила тебя своим рассказом? — вдруг спросила она.

— Ну что ты, Сильвия! — воскликнул Илай. — Мне очень интересно!

— Правда?

— Конечно!

— Ну так вот… Европейцы, живущие в Гонконге, не считают китайский Новый год праздником, но используют этот день как повод лишний раз встретиться с друзьями и повеселиться. Вот как, например, сегодняшняя вечеринка у Сандера Вановена. Китайцы же относятся к нему очень серьезно и называют его главным праздником года. Этот праздник всегда выпадает на первые три дня новолуния и знаменует собой приход весны. — Сильвия улыбнулась. — Китайцы говорят, что ко времени наступления их Нового года они уже успевают оправиться от потрясения, вызванного зрелищем безудержного разгула, который устраивают европейцы в свой Новый год.

— А они соблюдают старые традиции?

— Обязательно. В канун Нового года китайцев редко встретишь на улицах, кроме детей, стреляющих из хлопушек. Вся семья собирается дома, за столом, а рано утром во дворе люди раскладывают на земле ветки кунжута, пихты и кипариса. Затем они становятся на эти ветки, мнут их ногами и поджигают. Горящие ветви символизируют прощание с уходящим годом и нетерпеливое ожидание нового. А хлопушки, из которых так любят стрелять дети, по мнению китайцев, отпугивают злого и сильного тигра — одного из персонажей древних легенд, — ворующего пирожки у бедных и отдающего их богатым. В общем, Робин Гуд наоборот!

— Какой противный зверь! — засмеялся Илай. — Зачем же он обижает бедных людей?

— Он считает, что раз бедные люди живут плохо весь год, то один день все равно ничего им не даст. В канун Нового года в доме зажигаются жертвенные свечи и ставятся перед изображением духа домашнего очага. Считается, что его надо торжественно проводить к Верховному богу, чтобы он рассказал, какие добрые и какие плохие дела совершила за прошедший год та или иная семья. Люди с нетерпением ждут его возвращения. Все двери закрываются от злых духов до пяти утра, а потом хозяин ступает на порог дома и сначала приоткрывает дверь, затем широко распахивает ее, и вся семья приветствует приход Нового года.

В доме зажигаются специальные ароматизированные свечи в честь Небес и Земли, предков этой семьи и домашнего божества, вернувшегося после длительного пути на небо.

Китайцы очень любят встречать Новый год, потому что в этот день вся семья собирается за праздничным столом. В новогодние торжества они не употребляют мяса, считая, что его разделка ножом символизирует расставание или ссору с друзьями. В первый день Нового года не принято также подметать пол — вместе с мусором можно вымести и удачу.

Традиционные подарки на Новый год — корзинки с едой. Когда Новый год уже наступил, китайцы поздравляют друг друга одной традиционной фразой.

— Как и мы, — сказал Илай. — Мы тоже говорим друг другу: «С Новым годом!»

Сильвия кивнула и улыбнулась.

Некоторое время они ехали молча. Потом Илай, смотревший в окно, спросил Сильвию, почему на улицах так много женщин с персиковыми ветками в руках.

— Это тоже традиция, — объяснила она. — Персиковые ветки приносят в дом, и если на них распускаются почки, значит, в новом году семья будет жить в достатке.

— Хороший обычай, — сказал Илай, — но мне все-таки ближе наши рождественские традиции.

— Какие, например?

— У козырька дома вешают веточку омелы, и того, кто станет под ней, хозяйка может поцеловать.

— Как жаль, что у нас в машине не висит веточка омелы, — улыбнувшись, произнесла Сильвия.

Илай повернулся к ней, крепко обнял и поцеловал.

— Давай попросим таксиста, чтобы он развернул машину и отвез нас в отель! — прошептал он на ухо Сильвии.

— Поздно, дорогой, мы почти приехали!

Через несколько минут такси подъехало к большому красивому дому, возле которого стояло множество роскошных машин разных марок. Нарядно одетые люди выходили из них и торжественно направлялись к парадному входу.

Илай обратил внимание, что гости были одеты по-разному: большинство мужчин — в вечерних черных костюмах, женщины — в дорогих элегантных платьях и сверкающих драгоценностях, но некоторые приглашенные были в обычной одежде, словно зашли на часок пообщаться с соседями.

— Какая разношерстная публика, — шепнул Илай Сильвии.

— Да, здесь всегда так, — ответила она. — Сандер Вановен в вопросах одежды очень демократичен. Кстати, возле дома есть огромный бассейн. Через пару часов некоторые гости…

— Напьются и начнут в него нырять? — засмеялся Илай.

— Вот именно! Надеюсь, ты себе этого не позволишь?

— Сегодня вечером мои манеры будут безукоризненными, леди!

Адам неприятно удивил Дебору, надев на вечеринку к Сандеру Вановену летную форму.

— Адам, почему ты не надел костюм? — спросила она. — Ты же знаешь, что руководство авиакомпании недовольно, когда ее сотрудники носят летную форму в выходные дни. Тем более что там ты будешь выпивать!

— А я плевать хотел на нашу авиакомпанию! В свободные дни я делаю все, что хочу!

— Адам, почему ты так себя ведешь? Ты запятнаешь свою репутацию!

— Я поступаю так, как считаю нужным.

— А я догадываюсь, зачем ты надел летную форму! Ты хочешь произвести неотразимое впечатление на приглашенных дам! — с обидой в голосе заявила Дебора.

— Деб, перестань! Сколько можно ревновать меня!

Пойми, это глупо!

Она замолчала, и настроение у нее испортилось.

Как она радовалась днем, купив элегантное вечернее платье цвета розового шампанского, а в тон к нему — маленькие изящные бусы! Платье так шло ей, и она выглядела в нем так изысканно, что даже Адам, обычно не обращавший внимания на ее одежду, сделал ей несколько комплиментов.

Пока такси мчало их к дому Вановена, они оба молчали, каждый думая о своем. Дебора смотрела на нарядный, сверкающий огнями неоновых реклам город и любовалась вечерним небом, в котором вспыхивали яркие гроздья салюта и огни фейерверков.

Такси остановилось у роскошного дома Сандера Вановена в конце длинной цепочки автомобилей на подъездной аллее.

К Деборе вернулось хорошее настроение, и она, взяв Адама под руку, воскликнула:

— Великолепный дом! Адам, а какие важные гости приглашены на прием!

Он снисходительно улыбнулся:

— Посмотрим, что ты скажешь, когда увидишь интерьер дома, Деб! Знаешь, Сандер любит закатывать грандиозные приемы и поражать присутствующих своей щедростью!

— Ты бывал здесь раньше? — удивленно спросила Дебора.

— Да, пару раз приходилось, — небрежно ответил Адам.

Деборе хотелось спросить, с какими женщинами он появлялся у Вановена, но она передумала, боясь снова показаться не в меру ревнивой. Они вошли в роскошный холл и вместе с другими гостями стали медленно подниматься по массивной широкой лестнице, ведущей на второй этаж.

Дебора подняла голову и увидела переливающуюся огнями большую хрустальную люстру. «Она словно освещает нам путь на небеса», — неожиданно подумала она.

На втором этаже у лестницы стоял официант-китаец и держал в руках поднос с фужерами. Адам взял два фужера, себе и Деборе, а она мельком взглянула на официанта, и его лицо показалось ей знакомым.

Она попыталась припомнить, где ей приходилось с ним встречаться, но Адам отвлек ее, и они стали знакомиться с гостями.

Отовсюду доносились громкий смех, шумные приветствия и звон хрустальных бокалов. Дебора принялась незаметно разглядывать гостей и прислушиваться к их разговорам.

— Вы уже видели его новую жену?

— Жену? У него столько их было!

— Говорят, она хорошенькая.

— Да, недурна собой.

— На днях я видела Карен. Симпатичная молодая женщина и держится как настоящая леди. И как толь-, ко этот неуклюжий медведь сумел найти себе такую прелестную жену!

— ..От него всего можно ожидать!

Адам и Дебора остановились около сводчатого прохода, ведущего в огромный зал, который когда-то предназначался для танцев. В дальнем его конце на небольшом подиуме играл ансамбль, под музыку которого весело отплясывали гости, а перед входом в зал стоял высокий широкоплечий мужчина в смокинге, с ярко-рыжей бородой во всю нижнюю часть лица.

Адам подвел Дебору к мужчине и сказал:

— Это Дебора Рей, в которую я влюблен. Познакомься, Деб, это хозяин дома мистер Сандер Вановен.

Дебора чуть смущенно взглянула на рыжебородого мужчину, он протянул ей руку и вежливо поклонился.

— Рад познакомиться, Дебора, — произнес он с легким британским акцентом.

— Спасибо, что пригласили меня, мистер Вановен, — улыбнулась она.

— Зовите меня просто Сандер, — сказал хозяин и, переведя взгляд на Адама, произнес:

— Рад тебя видеть, Адам! — Он оглянулся. — Карен сейчас подойдет, и я вас познакомлю. Рад вас видеть в своем доме! — И Сандер Вановен, вежливо кивнув, удалился.

— Пойдем потанцуем, Деб? — предложил Адам.

Вместо ответа Дебора взяла его под руку и, лукаво улыбнувшись, сказала:

— Адам, когда ты представлял меня хозяину дома, ты сказал, что влюблен в меня. Я не Ослышалась?

— Нет, дорогая, это правда.

— Ты сказал об этом при людях, Адам, значит, ты действительно любишь меня?

— Клянусь, Деб! И хочу, чтобы все знали о моих чувствах к тебе!

Сердце Деборы сильно и часто забилось. Она дотронулась рукой до щеки Адама и с нежностью в голосе произнесла:

— Как я счастлива, дорогой! Иногда ты бываешь таким замечательным… — И, не сдержавшись, поцеловала его в губы. — Я верю тебе, Адам!

Гости не обращали на них никакого внимания.

Адам взял Дебору за руку и повел ее на середину зала, где уже танцевали пары. Она положила ему руки на плечи и мечтательно закрыла глаза.

 

Глава 5

После окончания школы Ван Фусэн некоторое время работал официантом, поэтому решил проникнуть в дом к Сандеру Вановену именно в таком качестве. Когда он прибыл, вечеринка уже началась, и главный распорядитель сразу же поручил ему разносить подносы с бокалами вина. Ван Фусэна вполне устраивала эта работа, ведь он намеревался не только следить за гостями, но и отыскать среди них американского летчика. Он даже надеялся получить немного денег за выполненную работу, чтобы хоть как-то компенсировать недавние расходы.

Ван Фусэн добросовестно исполнял свои обязанности: подходил с подносом к веселым смеющимся гостям, молча подавал им напитки. Но везде он искал, стараясь не выдать себя, американского летчика.

Илая Кейгана нигде не было видно.

В толпе гостей он вдруг увидел нарядно одетую девушку, которая на днях подсела к нему в баре отеля «Хилтон», а рядом с ней — молодого мужчину в летной форме. Его лица он не разглядел. Девушка пристально посмотрела на Ван Фусэна, словно пытаясь вспомнить, встречалась ли она с ним, а он резко отвернулся и заторопился с пустым подносом на кухню.

На кухне в этот момент никого не было, и Ван Фусэн позволил себе немного передохнуть и обдумать сложившуюся ситуацию.

Спустя несколько минут он расставил на подносе бокалы и снова отправился к гостям. Больше всего он боялся встретиться с хозяином дома, и как только среди гостей замечал вдруг его огненно-рыжую бороду, мгновенно отворачивался или торопливо переходил в другой, зал.

Вечеринка была в самом разгаре, Илай Кейган среди гостей так и не появился, и Ван Фусэн уже стал подозревать, что телефонистка сообщила ему неверную информацию. Возможно, американский летчик действительно собирался в гости к Вановену, но в последний момент передумал или у него изменились обстоятельства.

Примерно через час Ван Фусэн наконец обнаружил, что Кейган стоит рядом с молодой китаянкой у стола с закусками и напитками. Спутница Кейгана была высокой и стройной, ее лицо показалось ему знакомым. Они разговаривали, затем отошли в дальний угол зала, продолжая беседу.

«Как подойти к Илаю Кейгану и заговорить с ним?» — думал Ван Фусэн. Конечно, летчик сразу же узнает в нем того полицейского, который проник ночью в самолет, и неизвестно, какую реакцию у него вызовет новая встреча. Он может испугаться и незаметно сбежать с вечеринки, а может разозлиться и снова полезть с кулаками!

Ван Фусэн опасался также, что его разговор с гостем покажется подозрительным другим официантам, поэтому решил не подходить пока и даже старался не попадаться Кейгану на глаза. Но сколько же ему придется ждать подходящего момента? А вдруг до конца вечеринки так и не удастся поговорить с американцем?

Сандер Вановен чувствовал себя счастливым мужчиной. Днем он вернулся с фабрики домой пораньше, чтобы помочь Карен с последними приготовлениями к вечеринке, и когда до прихода гостей оставалось совсем немного времени, она подошла к нему, чтобы сообщить:

— Знаешь, Сандер, сегодня днем я была у врача, и он подтвердил мои предположения. Скоро у тебя родится наследник!

Сандер замер от неожиданности и потом медленно, немного запинаясь, произнес:

— Ты… уверена? Это правда? Господи, наконец-то…

Карен покачала головой и лукаво улыбнулась:

— Это все, что ты можешь мне сказать? Я-то думала, ты будешь прыгать от радости!

— Женщина! — взревел Сандер. — Я страшно рад!

Просто не могу поверить, что это наконец случилось!

Когда все гости собрались и шумная вечеринка началась, Сандер все еще не мог успокоиться и присоединиться к общему веселью. Он с отсутствующим видом бродил среди гостей, переходя из зала в зал, время от времени выпивал бокал спиртного, в который раз мысленно возвращался к разговору с Карен.

Неужели у него появится сын и он будет носить его фамилию!

Даже предстоящая забастовка рабочих не волновала сейчас Сандера так, как известие о будущем наследнике. А завтрашний день на фабрике обещал быть напряженным, ведь эти рабочие-китайцы, так и не получив разрешения на выходной день, грозили забастовкой!

Управляющий фабрики, предупредив его о планах рабочих, сказал:

— Только наша фабрика работает в праздничные дни, мистер Вановен. Все остальные отдыхают.

— Какое мне дело до остальных! — закричал Сандер. — Я не закрою фабрику даже на Новый год! Подготовь мне списки тех, кто не вышел сегодня на работу, и наложи на них штраф за прогул.

— Завтрашний день принесет неприятности, мистер Вановен. Я несколько раз слышал, что рабочие не только не собираются выходить на работу, но даже грозят устроить погром из-за того, что вы не закрываете фабрику на праздник!

— Что бы они ни предприняли, я ее не закрою! — яростно крикнул Сандер. — Сколько можно повторять!

— Мистер Вановен, может быть, вы все-таки измените свое решение? — тихо спросил Саттервейт.

— Я не желаю больше это обсуждать, — отрезал Сандер. — Надеюсь, ты появишься завтра на фабрике, если, конечно, тебе дорога твоя должность и зарплата! — И он гневно взглянул на управляющего.

— Разумеется, я обязательно приду, — быстро произнес Саттервейт.

Сандер Вановен молча кивнул. Конечно, управляющий придет, никуда он не денется! Придет и прикажет охране тщательно закрыть ворота, чтобы эти безмозглые лентяи и бунтовщики не смогли проникнуть на территорию фабрики и разгромить все.

Сандер налил себе еще виски и почувствовал, что он уже пьян. Как много он стал пить в последнее время!

— Чем ты занимаешься, дорогой? — раздался за его спиной веселый голос Карен. — Не скучаешь?

Сандер обернулся и, увидев улыбающуюся жену, обнял ее за плечи:

— Я думаю о нашем будущем сыне, малышка!

— Почему ты решил, что у нас будет именно сын?

— Я абсолютно в этом уверен, и скоро я буду гордым папашей!

— Ну, не загадывай заранее, — засмеялась Карен. — А если это будет девочка?

— Нет, малышка, мне нужен сын!

— Ладно, я постараюсь, но не все от меня зависит.

— Кстати, хочу сделать тебе комплимент: ты сегодня просто обворожительна!

В этот момент кто-то за его спиной немного обиженно произнес:

— Сандер, старина, я все жду, когда же ты наконец представишь меня своей очаровательной жене!

На вечеринке в доме Сандера Вановена Илай чувствовал себя неуютно и откровенно скучал. Он никого здесь не знал, его раздражали грохочущая музыка и чересчур шумные и уже пьяные гости. После того как Сильвия познакомила Илая с хозяином и его молодой женой Карен, он предложил Сильвии отойти в дальний конец зала, где можно было более или менее спокойно поговорить.

— Помнишь, ты сказала, что этот день китайцы предпочитают проводить дома со своими близкими?

Но ведь ты же не осталась дома, а пришла сюда, на это шумное сборище. Почему?

— У меня нет семьи, — тихо ответила Сильвия.

— А твой дядя?

— Он вообще не любит праздников, ни китайских, ни европейских. — Сильвия улыбнулась. — Знаешь, что он однажды сказал? Что Карл Маркс рассматривал праздники как намеренное отвлечение простых людей от своих насущных проблем!

— Странный человек твой дядя! Вот уж никогда бы не подумал, что он окажется последователем Маркса! — удивленно воскликнул Илай.

— Нет, он вовсе не разделяет взглядов Маркса.

Более того, он ненавидит коммунизм и коммунистов!

Просто он читал очень много книг, и у него сформировалась своя точка зрения на жизнь. Например, он считает, что правительство не должно вмешиваться в жизнь своих граждан и указывать им, как себя вести и чем заниматься. Для моего дяди главное в жизни — бизнес, и больше его ничего не интересует.

Илай хотел подробнее расспросить Сильвию о «бизнесе» Линь Кэ, но вдруг за его спиной раздался хорошо знакомый женский голос:

— Вот мы и встретились снова, дорогой! Я уж боялась, что ты не придешь!

Илай обернулся и увидел ухмыляющуюся Рону.

Она держала в руках бокал с вином, слегка покачивалась, и было заметно, что она успела много выпить.

— Как ты меня здесь разыскала? — резко спросил Илай. — Опять Адам подсказал?

— Адам? — протянула Рона. — Ошибаешься, любимый, ты же оставил в отеле записку с указанием, где тебя можно найти!

— И ты не придумала ничего лучшего, как притащиться сюда? — Илай не мог сдержать раздражения — Впрочем, ты всегда отличалась бесцеремонностью!

— Подумаешь! — Рона махнула рукой. — Парадная дверь была распахнута, меня никто не остановил и не задал ни одного вопроса. — Рона перевела взгляд на Сильвию и, ухмыляясь, спросила:

— Почему бы тебе не познакомить меня со своей подружкой, Илай?

Ему не хотелось устраивать сцену в присутствии Сильвии и множества гостей, поэтому пришлось выполнить просьбу Роны.

— Ты всегда плевал на условности, Илай, — вдруг грубо высказалась его бывшая жена. — Я-то хорошо тебя знаю!

— Что ты хочешь этим сказать? — недоуменно спросил Илай.

— Я объясню тебе, что имела в виду мисс Морган, — вступила в разговор Сильвия. — Она намекает на то, что американцу не следует появляться в приличном обществе с женщиной-полукровкой. Я вас правильно поняла, мисс Морган?

— Какая сообразительная у тебя подружка, Илай, и, похоже, ловкая! — засмеялась Рона.

— Послушай, если ты сейчас же не замолчишь… — с яростью произнес Илай. — то я…

— Все в порядке, — спокойно сказала Сильвия и положила руку на его плечо. — Мисс Морган проделала такой долгий путь, прилетев за тобой в Гонконг, она строила радужные планы и теперь, естественно, огорчилась, поняв что у нее ничего не получится.

Илай с уважением взглянул на Сильвию. Как ей удалось в такой ситуации не только сохранить хладнокровие, но и утереть нос пьяной Роне!

— Слушай, ты, китайская девка, если ты сейчас же не заткнешься, то я…

— Что же вы сделаете? — бесстрастно произнесла Сильвия. — Плеснете мне вином в лицо? Не сомневаюсь, это ваш стиль, как говорят американцы!

— Ты еще увидишь мой стиль! — громко выкрикнула Рона. — Илай был моим мужем, и я буду драться за то, чтобы вернуть его обратно. Понятно? Так что лучше уйди с моей дороги!

— Хочу вас разочаровать: у вас ничего не получится, — с усмешкой сказала Сильвия. — Илай сам мне рассказывал, что никогда не любил вас и жить с вами не собирается. Зачем же так унижать себя, пытаясь заполучить мужчину, который к вам абсолютно равнодушен? Если же вы намереваетесь драться со мной, то предупреждаю: к словесным перепалкам я безразлична, а физически я сильнее вас, к тому же неплохо владею приемами кунг-фу!

Илая восхищало поведение Сильвии, но одновременно он сознавал, что их дальнейшее общение с Роной ничем хорошим не закончится. Он взял Сильвию под руку и, пристально глядя на бывшую жену, заявил:

— Хочу дать тебе дельный совет: угомонись, Рона Сильвия — моя невеста, и в ближайшее время мы собираемся пожениться.

Услышав слова Илая, Рона отшатнулась и закрыла лицо рукой, словно он собирался ее ударить. Воспользовавшись замешательством, Илай сжал руку Сильвии и предложил:

— Пойдем, дорогая, прогуляемся. Здесь очень душно, и мне хочется подышать свежим воздухом.

— Пойдем, Илай.

И они направились в левый холл, откуда можно было попасть в сад, расположенный позади дома.

В саду было много гостей, одни много танцевали и веселились у бассейна, другие сидели в креслах Илаю удалось отыскать поодаль два свободных кресла, и когда они с Сильвией сели, он достал сигару и начал ее раскуривать. Сильвии показалось, что он смущен и избегает ее взгляда. Наконец Илай спросил, не глядя ей в глаза:

— А ты правда владеешь приемами кунг-фу?

Она засмеялась:

— Конечно, нет! Мне даже страшно смотреть, как люди наносят удары друг другу.

Илай улыбнулся и, все так же не глядя на Сильвию, продолжал:

— То, что я говорил Роне насчет нас с тобой…

Надеюсь, ты простишь, что мне пришлось немного соврать насчет… наших с тобой отношений? Просто я не знал, как от нее отвязаться.

— В общем, ты пошутил, — бесстрастным голосом промолвила она.

Илай наконец осмелился поднять глаза на Сильвию — ее лицо было застывшим, как маска.

— Сильвия, пойми, — горячо заговорил он, — что мне оставалось делать? Так просто она бы от меня не отстала! Знаешь, какая Рона прилипчивая? Поверь, я вовсе не хотел впутывать тебя!

— Впутывать? — горько усмехнулась Сильвия. — Думаю, такое заявление ни одну женщину не смогло бы оставить равнодушной.

— Сильвия, пожалуйста, не воспринимай все так серьезно!

— А как прикажешь мне воспринимать твое заявление в присутствии свидетельницы?

— Господи! Я же объяснил тебе, почему мне пришлось так сказать! — в сердцах воскликнул Илай.

— Ладно, оставим этот бессмысленный разговор, — предложила Сильвия упавшим голосом.

Илай в недоумении взглянул ей в лицо, и оно показалось ему печальным и обиженным.

— Пойдем, Илай. Мне не хочется здесь оставаться. — И, к изумлению Илая, в ее глазах блеснули слезы.

— Сильвия! — Он тронул девушку за плечо. — Ты просто не правильно меня поняла! Когда я попрошу тебя стать моей женой, я сделаю это не в присутствии Роны!

— Вот как? — На лице Сильвии появилась слабая улыбка. — И когда же это произойдет?

— Всему свое время… Кстати, насколько мне известно, китайских девушек с детства приучают терпеливо дожидаться подходящего жениха. Я прав?

Сильвия засмеялась:

— Я — девушка современная и не живу по устаревшим правилам!

Возле их кресел остановился официант с подносом, на котором стояли фужеры с шампанским. Илай взял два фужера и подал один Сильвии.

— За твое здоровье! — произнес он и улыбнулся.

После первого Танца с Адамом настроение Деборы резко испортилось. Адам много пил, его речь стала бессвязной, он бродил, пошатываясь, между танцующими парами, а потом и вовсе куда-то исчез. Дебора в одиночестве провела не менее получаса, прежде чем наконец отыскала своего возлюбленного. Адам сидел, развалясь в кресле, рядом с какой-то девицей, хохотал и хватал ее рукой за коленку. Дебора взглянула на нее и поняла, что она тоже сильно пьяна.

Подойдя к Адаму, Дебора сухо произнесла;

— Адам, мне надо с тобой поговорить.

Он вскинул голову и, веселенький, засмеялся:

— Деб! Куда ты запропастилась? Я искал тебя повсюду… Познакомься с… — Он обратился к девице: Как тебя зовут, я забыл?

Дебора схватила его за руку и потянула, поднимая его.

— Пошли, Адам, у меня нет желания ни с кем знакомиться! 1. — Адам тяжело поднялся с кресла и обиженно протянул:

— Ну, не надо грубить, Деб! Я искал тебя, хотел с тобой потанцевать…

Держа Адама за руку, Дебора молча отвела его в сторону.

— Что все это значит, Адам? — срывающимся голосом спросила она. — Почему ты так себя ведешь?

На лице Адама появилась пьяная ухмылка.

— Деб, какие проблемы? Ты просто… ревнуешь, детка! — И Адам провел рукой по ее лицу.

— Зачем ты так напился, Адам?! — в отчаянии выкрикнула Дебора. — Ты даже забыл, что одет в летную форму! Если кто-нибудь из руководства авиакомпании узнает…

— Плевал я на руководство авиакомпании!

— Адам, подумай, что ты говоришь! Ты рискуешь потерять престижную работу…

— Возможно, я сам скоро уйду из авиакомпании…

— Что? О чем ты говоришь, Адам!

Адам хитро подмигнул Деборе и сказал:

— Давай пока оставим этот разговор. Позднее я поделюсь с тобой кое-какими секретами…

— Адам, по-моему, я имею право знать, что ты задумал! — перебила его Дебора.

— Деб, перестань, я же сказал, что мы поговорим обо всем позднее! А пока не спрашивай меня ни о чем! — Адам посмотрел поверх ее головы и чересчур радостно воскликнул:

— Рона! Малышка! Подожди! — и бросился вслед за Роной.

Дебора нехотя обернулась и увидела ту девицу, с которой Адам сидел в кресле. У нее были ярко-рыжие волосы, вульгарное, сильно накрашенное лицо, слегка расплывшаяся, рыхлая фигура и очень короткое платье.

Через пару минут Адам, пошатываясь, вернулся вместе с ней и, подойдя к Деборе, произнес:

— Деб, познакомься с Роной Кейган… то есть Роной Морган. Рона когда-то была замужем за моим старым приятелем Илаем. Ну, ты знаешь, Илай…

Дебора пробормотала что-то невнятное, а Рона взяла Адама под руку и, прижимаясь к нему, положила голову на его плечо. Видя, как рыжеволосая Рона уверенно и по-хозяйски обращается с Адамом, Дебора тут же поняла; а ведь ее любимый и эта девица не просто старые знакомые! Вне всякого сомнения, они были когда-то любовниками, и, возможно, их связь продолжается по сей день.

Адам легонько ткнул Рону локтем и беспечно произнес:

— Малышка, по-моему, нам пора подзаправиться, иначе очень скоро нам будет скучно.

Рона пьяно ухмыльнулась и часто закивала головой. Адам взял ее за руку и, даже не взглянув на Дебору, повел к официанту, державшему на подносе бокалы.

Дебора, словно в оцепенении, молча глядела вслед удаляющимся Адаму и рыжеволосой девице.

Внезапно она почувствовала, что ей становится трудно дышать, голова сделалась чугунной и перед глазами поплыли разноцветные круги. Краем глаза она увидела приоткрытую боковую дверь и побрела к выходу. Она не чувствовала себя пьяной, потому что выпила всего два или три фужера шампанского, но ноги подкашивались, к горлу подступала тошнота.

На свежем воздухе ей стало немного легче, и она решила где-нибудь посидеть в одиночестве и прийти в себя.

Возле бассейна было слишком многолюдно, гости, уже изрядно выпив, плескались в нем, брызгались водой, громко смеялись и развязно переговаривались.

Дебора оглянулась в поисках укромного местечка и, увидев вдалеке несколько смоковниц, направилась к ним. Голова еще немного кружилась, на лбу выступила испарина. Среди деревьев и приятной прохлады, исходившей от китайских смоковниц, ей стало легче, она прикрыла глаза и попыталась успокоиться.

Неожиданно до нее донеслись голоса Она открыла глаза и прислушалась. Разговаривали двое — мужчина и женщина. Дебора осторожно выглянула из-за веток и увидела, что они сидят в креслах лицом к бассейну.

«Господи, — промелькнуло в голове у Деборы, — пусть только это будет не Адам со своей рыжеволосой девкой!»

Она бесшумно раздвинула ветви, вытянула голову и увидела, что в одном кресле сидит Илай Кейган — бывший летчик, который был в баре отеля с Адамом, в другом — молодая китаянка. Ее лицо показалось Деборе знакомым.. Где же она видела ее раньше? Дебора напрягла память: ну конечно, она была их с Адамом экскурсоводом! Как же ее имя?

— Сильвия! — вдруг громко произнес Илай.

Дебора почувствовала себя как в ловушке. Она вовсе не хотела подслушивать разговор Илая с Сильвией, тем более что он наверняка касался личных тем, но и обнаружить свое присутствие она тоже не могла.

Если она выйдет из-за деревьев, то Илай и его девушка обязательно увидят ее и поймут, что она стала свидетелем их интимного разговора! Дебора снова прикрыла глаза и постаралась ничего не слушать.

Но тут Илай громко крикнул:

— Официант! Подойдите к нам!

От резких интонаций голоса Кейгана Дебора вздрогнула, открыла глаза и, всмотревшись, к своему изумлению, узнала в официанте китайца, к которому она подсела за столик в баре отеля «Хилтон». Как он тогда назвался? Ван Фусэн!

Дебора вспомнила, что, когда они с Адамом только пришли в дом Сандера Вановена, она обратила внимание на этого официанта, и уже тогда его лицо показалось ей знакомым, но она решила, что с кем-то его спутала. Теперь же сомнений не возникало: да, это был мужчина из бара, Ван Фусэн! Кто бы мог подумать, что он работает официантом и обслуживает вечеринки в доме Сандера Вановена! А впрочем, ничего удивительного, многие мужчины в Гонконге подрабатывают — иначе не проживешь.

Дебора осторожно раздвинула ветви смоковницы и стала наблюдать за официантом. Тот вежливо склонил голову в ожидании.

— Эй, приятель, а мы с тобой, кажется, знакомы! — вдруг раздраженно произнес Илай. — Ты не официант, а тот самый полицейский, с которым мы тогда… — Илай умолк на полуслове и взглянул на сидевшую рядом с ним китаянку.

Ван Фусэн наклонился к Илаю и тихим голосом торопливо произнес:

— Вы не ошиблись, мистер Кейган. Позвольте сказать вам несколько слов наедине.

— Наедине? — в раздумье повторил Илай и посмотрел на свою спутницу. — Все, что ты хочешь мне сказать, можешь говорить при моей девушке.

Ван Фусэн отступил на пару шагов и нерешительно произнес:

— Я не знаком с леди…

— Меня зовут Сильвия, — вступила в разговор китаянка — Я…

Илай прервал ее:

— Достаточно твоего имени, дорогая.

— Я хотел бы, чтобы наша беседа носила конфиденциальный характер, — настаивал Ван Фусэн. — Она не займет много времени.

— Или мы говорим здесь, или нигде, — грубо заявил Илай. — Кстати, при свидетелях всегда лучше обсуждать важные проблемы! Мало ли как дело обернется. А вдруг вы захотите арестовать меня?

Сильвия встрепенулась и привстала с кресла.

— Арестовать тебя? — повторила она слова Илая Но за что?

— Я пришел сюда не для того, чтобы арестовывать вас, мистер Кейган, а для того, чтобы предложить деловое сотрудничество, — быстро сказал Ван Фусэн.

— Сотрудничество? Это любопытно!

Полицейский в нерешительности посмотрел на Сильвию и, вздохнув, сказал:

— Вот уже несколько лет я собираю улики против главаря одной могущественной триады Гонконга, занимающейся контрабандой наркотиков. Мои коллеги и начальство даже подшучивают надо мной, утверждая, что моя деятельность постепенно превращается в идею фикс. Мне уже многое известно об этом человеке, и сегодня на рассвете я получил дополнительные доказательства его преступной деятельности. Думаю, вы прекрасно понимаете, о ком идет речь, поэтому не буду называть имени…

Дебора из своего укрытия заметила, как Сильвия напряглась и ее лицо приобрело непроницаемое выражение.

— Вы правы, — сказал Илай, — не нужно называть имени, я догадываюсь, о ком идет речь. Так что вы хотите от меня?

— Я хочу попросить вас дать в суде свидетельские показания против этого человека, — тихо ответил Ван Фусэн.

— Это исключено! — резко возразил Илай.

— Я обещаю вам полную анонимность и личную безопасность.

— Каким же образом? Кстати, вы мало что знаете обо мне самом.

— Я располагаю о вас достаточной информацией, мистер Кейган, — ответил полицейский. — Мне известно, что у вас были неприятности с законом, и не один раз… — Ван Фусэн покосился на Сильвию. — Прошу прощения, леди, я не в курсе ваших отношении с мистером Кейганом, поэтому и просил его поговорить со мной наедине.

— Да, Сильвия, — сказал Илай. — Я тебе о многом не рассказал, но у нас еще будет время. — И, обратившись к полицейскому, добавил:

— Как вас зовут, кажется, Ван Фусэн?

— Да, правильно.

— И что же вам еще известно обо мне?

— По-моему, этой информации вполне достаточно, мистер Кейган. Кстати, я хочу вас поблагодарить и то, что сегодня утром вы спасли мне жизнь.

Дебора увидела, как Илай махнул рукой.

— Не будем об этом… Скажите, а правда, что многие полицейские Гонконга коррумпированы и получают большие деньги от… этого человека?

— К сожалению, это правда, мистер Кейган.

— А вас, значит, ему не удалось подкупить?

— Это невозможно, мистер Кейган!

Илай в размышлении кивнул.

— Я верю вам, иначе бы вы не стали пробираться в самолет, рискуя жизнью. Меня инструктировали в случае необходимости вступить в контакт с каким-нибудь полицейским из Бюро по борьбе с наркомафией, но поскольку большинство из них работают на два фронта, я могу обратиться лишь к вам, — сказал Илай.

— Кто вас инструктировал, мистер Кейган? — с удивлением спросил Ван Фусэн.

Илай на секунду замялся и нехотя ответил:

— Интерпол. Да, меня прислал в Гонконг Интерпол и поручил выяснить кое-какие подробности, связанные с контрабандой наркотиков в Штаты.

— Вам удалось что-нибудь разузнать?

— Если вы имеете в виду какие-то подтверждения, то у меня их нет. Я предпочитаю не держать при себе никаких улик и доказательств. Кстати, в случае необходимости могу дать вам координаты одного сотрудника Интерпола.

Ван Фусэн кивнул и задал следующий вопрос:

— Что именно вам поручили выяснить?

— Во-первых, мне надо установить главного поставщика наркотиков сюда, в Гонконг…

— Наши цели совпадают! — воскликнул полицейский.

— Вы не дали мне закончить, — недовольно произнес Илай. — В Соединенных Штатах известно, что львиная доля наркотиков поступает в страну из Гонконга, но каким путем идет контрабанда — большой вопрос. Значит, мне необходимо выяснить, как наркотики переправляются из Гонконга в Штаты. Сейчас я и работаю именно в этом направлении. — Илай достал сигару и раскурил. — Видите ли, Ван, если мы устраним источник контрабанды здесь, в Гонконге, это не решит всей проблемы. Появится новый поставщик, потом другой… Поэтому главное — узнать, по какому каналу поступают наркотики в Америку, и попытаться перекрыть его.

— У меня есть несколько соображений по этому поводу.

— Буду рад, если вы поделитесь ими со мной, — сказал Илай. — Я обязательно должен решить эту трудную проблему. И дело не только в том, что мне заплатят. Речь идет о моей чести! Многое из того, что вы знаете о моем якобы криминальном прошлом, не соответствует действительности…

Дебора с замиранием сердца слушала разговор двух мужчин и чувствовала, как по ее спине бегают мурашки, а руки холодеют от страха. Она должна немедленно найти Адама и обо всем ему рассказать. Но где его искать и как выбраться отсюда незамеченной?

Господи, когда же они закончат разговор?

Полицейский, словно прочитав ее мысли, сказал Илаю:

— Мне пора возвращаться к своим обязанностям, иначе кто-нибудь заподозрит неладное. Официанту не разрешается так долго общаться с гостями. Когда мы снова встретимся, мистер Кейган?

— Зовите меня просто Илай. Буду рад встретиться с вами в любое удобное для вас время.

— Может быть, завтра в офисе? — предложил полицейский. — Но если вам это неудобно, то назовите место встречи сами.

— Разве завтра у вас не выходной день? — удивился Илай. — Я-то думал, что в праздник все китайцы отдыхают!

— Да, завтра праздничный день, но обстоятельства вынуждают меня быть на работе. Я позвоню вам в отель, мистер… Илай, и тогда мы договоримся. Всего хорошего! — И Ван Фусэн заторопился с подносом в дом.

Сильвия поднялась с кресла:

— Мне тоже пора собираться домой.

Илаю послышались в ее голосе нотки разочарования и грусти. Сделав вид, что ничего не замечает, он тоже встал и, взяв Сильвию за руку, бодрым голосом произнес:

— Пойдем, дорогая. Скучная вечеринка. Может быть, если бы я заранее не давал тебе обещаний вести себя чинно и благородно, мы бы лучше повеселились? — И он подмигнул ей.

Сильвия вздохнула:

— Лучше бы ты был более внимательным ко мне, Илай.

Он кивнул, и они направились по дорожке, ведущей к бассейну.

Дебора видела, как Сильвия взяла Илая под руку, и услышала, ее голос:

— Пойдем, но не рассчитывай на мое снисхождение…

Когда они скрылись из виду, Дебора выскочила из своего укрытия и быстрым шагом направилась в сторону бассейна.

Возле бассейна она внезапно остановилась, увидев, что несколько пьяных гостей, мужчин и женщин, совершенно голые разгуливают по дорожкам, смеются, обнимаются и целуются. Дебора отвернулась и боком стала пробираться к дому, но никто из гостей не обратил на нее внимания.

Войдя в роскошный холл первого этажа, она стала искать Адама среди гостей. Время было уже позднее, часть гостей разъехалась по домам, а те, кто остался, были сильно пьяны, разговаривали громко и развязно, танцевали и флиртовали. Дебора заглянула в одну из комнат, примыкавших к залу, и тотчас же отпрянула, передернув плечами от отвращения. Там, в полутемной комнате, какая-то парочка занималась сексом: женщина полулежала в кресле, а над ней, со спущенными брюками, навис партнер.

Дебора в нерешительности остановилась в холле, не зная, где же ей искать Адама. Очевидно, он находится где-то на втором этаже, но подниматься туда она почему-то побаивалась.

Неожиданно к ней подошел официант с подносом, и она, взглянув на него, узнала Ван Фусэна.

— Ван! — обрадовалась Дебора. — Это вы?

На лице полицейского-официанта застыла непроницаемая маска, в глазах появилось настороженное выражение.

— Вы что-то желаете, мисс?

— Ван! Вы помните меня? Я знаю… — Дебора уже хотела сказать, что слышала его разговор с Илаем, но вовремя спохватилась. — Ван, вы должны меня помнить, мы сидели с вами за столиком в баре отеля «Хилтон»!

Ван Фусэн быстро оглянулся по сторонам и, увидев, что рядом никого нет, торопливо проговорил:

— Да, я помню вас, мисс Рей. Вы тогда подсели ко мне за столик в баре.

— А вы помните молодого мужчину, который потом ко мне подошел? Адама Найта?

— Прекрасно помню.

— Вы, случайно, не видели его здесь где-нибудь?

Ван Фусэн помолчал и как-то неопределенно ответил:

— Время позднее, мисс Рей, наверное, вам пора собираться домой…

— Но мне необходимо отыскать Адама! — Дебора пристально взглянула в глаза Вана. — Вы ведь его видели, не так ли?

— Да, видел несколько минут назад, — неохотно произнес Ван.

— Где же он?

— Ну… а вам действительно необходимо его найти?

— Да, я должна увидеть Адама! — решительно заявила Дебора. — Почему вы не хотите мне сказать, где он? С ним что-то случилось? — И она крепко схватила Вана за рукав куртки. — Отведите меня к нему, прошу вас!

Полицейский вздохнул:

— Мистер Найт несколько минут назад поднялся на второй этаж. Вы найдете его…

Не дослушав Вана, Дебора кивнула в знак благодарности и побежала по лестнице, ведущей на второй этаж.

«Наверняка Адам напился, забрел на второй этаж и завалился спать в свободной комнате, — мелькнуло у нее в голове. — Только странно, почему Ван так неохотно сказал об этом?»

Оказавшись в длинном холле второго этажа, в который выходило много комнат, Дебора в нерешительности остановилась. Где же искать Адама? Неужели придется заглядывать в каждую комнату? А если она опять наткнется на очередную пьяную секс-парочку?

Она осторожно приоткрыла первую дверь и робко заглянула в комнату. В полутьме она различила на широкой постели двух молодых женщин и одного мужчину, которые, словно змеи, переплелись в тесный клубок. Дебора отскочила и резко закрыла дверь.

Слава Богу, Адама здесь нет!

Она сделала несколько шагов к следующей двери и робко приоткрыла ее. В комнате горел ночник, и она увидела на полу смятую летную форму. На постели кто-то громко стонал.

Дебора покачала головой, и на ее лице появилась недобрая усмешка. Ну и Адам! Напился и теперь лежит здесь и стонет! Что ж, пусть это послужит ему хорошим уроком. Разве можно так много пить?

Она приблизилась к кровати и в тусклом свете ночника вдруг увидела лежащую на спине рыжеволосую женщину — ту самую Рону Морган, а сверху — Адама. Рыжие волосы Роны разметались по подушке, она тихо и сладострастно постанывала, оба тела ритмично двигались.

Дебора в оцепенении застыла у постели. Рона заметила ее и лениво пробормотала:

— Эй, ну кто там еще? Что вам нужно? Разве вы не видите, что мы заняты?

— Кто бы там ни был, проваливайте! — раздался пьяный недовольный голос Адама. — Какого черта…

Дебора бросилась вон из комнаты, с шумом захлопнув за собой дверь, и столкнулась на пороге с каким-то мужчиной. Он крепко схватил ее за руки, Дебора попыталась вырваться, но, взглянув на незнакомца, узнала Ван Фусэна. Слезы брызнули из ее глаз, и она невольно опустила голову ему на плечо.

— Я пытался отговорить вас… — тихо произнес он.

Дебора, вытирая слезы, прошептала:

— Ван… вы еще надолго задержитесь здесь?

Ван Фусэн внимательно посмотрел ей в лицо.

— Нет, я уже освободился.

— Вы… вы не отвезете меня домой… в отель?

 

Глава 6

На экране трое обнаженных мужчин и две девушки занимались сексом, извивались, стонали и подпрыгивали.

«Какие-то акробатические трюки, а не секс, — подумал Сандер. — В обычной жизни людям вряд ли удается принимать такие позы».

Он сидел в просмотровом зале вместе с теми несколькими гостями, кто остался после вечеринки. В зале стояли низкие широкие кушетки, в центре — удобные мягкие кресла, пол был устлан мягким пушистым ковром. У стены мягко жужжал проекционный аппарат, все смотрели на большой экран.

Гости бурно реагировали на фильм, разбавляя впечатления плоскими шутками и грубыми замечаниями. Две девицы устроились на одной кушетке и были довольны друг другом, а еще две расположились на полу по обеим сторонам кресла, в котором развалился Сандер, гладили его, ласкали и целовали.

Каждая вечеринка в доме Сандера Вановена обязательно заканчивалась просмотром порнографических фильмов — новейших и самых популярных.

Сандер помнил об обещании показать Карен что-нибудь из своей коллекции порнофильмов. Он, как и его прежние жены и любовницы, никогда не испытывал стыда от увиденного и часто с удовольствием смотрел эти фильмы.

Но странно, что сегодня ему почему-то не хотелось, чтобы Карен присутствовала здесь.

Карен… Его жена, его любовь, женщина, которая скоро подарит ему наследника.

Сандер отмахнулся от назойливых девиц, резко поднялся с кресла и, ни слова не говоря, направился к двери.

— Сандер! Ну куда же ты? — раздался голос одной девицы. — Мы ждем тебя… Мы еще не закончили…

— По-моему, мы и не начинали, — пробурчал Сандер. — Продолжайте без меня. — И он, закрыв за собой дверь, спустился по лестнице на первый этаж.

Внизу еще продолжалось шумное веселье, но Сандер знал, что некоторые пары разошлись по спальням второго этажа.

Он обнаружил Карен в одной из гостиных. Она внимательно следила за тем, как официанты убирают тарелки, рюмки, и отдавала им приказания.

— Сандер! Я уже хотела отправиться за тобой!» Думаю, мы оставим здесь несколько подносов с бокалами, и если кто-нибудь из гостей захочет еще выпить, пусть сами приходят сюда и берут вино.

— Правильно, дорогая, — сказал Сандер и внимательно посмотрел на жену.

Она выглядела такой свежей и отдохнувшей, как будто и не провела весь вечер с гостями. Перед глазами Сандера вдруг всплыли лица пьяных развязных девиц, и он поморщился. Он подошел к Карен, обнял ее за плечи и прошептал на ухо:

— Малышка, я мечтаю поскорее остаться с тобой наедине. Пойдем в нашу спальню!

— Но, дорогой, гости еще не разошлись…

— Они сами позаботятся о себе. Мы и так развлекали их как могли. Женщина! Пойдем, скорее пойдем!

Карен игриво улыбнулась и погладила его по щеке.

— Разве я могу тебе в чем-то отказать? Откровенно говоря, я и сама мечтаю поскорее очутиться в твоих объятиях!

Сильвия напряженно думала о том, как ей следует вести себя дальше, и перебирала в уме различные варианты. Ван Фусэн в разговоре с Илаем ни разу не упомянул имя наркодельца, но Сильвия прекрасно понимала, что речь шла о ее родном дяде Линь Кэ.

Теперь она ломала голову над тем, следует ли ей сообщить дяде о невольно услышанном разговоре и предупредить его о возможной опасности, или же промолчать и сделать вид, что ей ничего не известно.

Пока они с Илаем добирались до отеля, Сильвия приняла, как ей казалось, правильное решение. Она расскажет Линь Кэ о том, что он попал в поле зрения полиции, но не назовет источник информации. По сути, она ничем ему больше не обязана и поступит так лишь из уважения к родственным чувствам.

Сильвия посмотрела на Илая, сидевшего рядом с ней на заднем сиденье такси и погруженного в собственные мысли, и остро почувствовала, как сильно она привязалась к этому умному, решительному и много повидавшему в жизни человеку. Как ей хотелось, чтобы Илаю удалось выполнить свое нелегкое и опасное задание… Но удачный исход дела для Илая будет означать тюремное заключение и полный провал для ее дяди Линь Кэ!

Сильвия прикрыла глаза. Что ж, если ее дядя преступник и занимается контрабандой наркотиков, значит, он заслуживает наказания и незачем его жалеть!

Илай повернулся к Сильвии. Словно прочитав ее мысли, он тихо сказал:

— Если у меня все получится, я обещаю тебе, что никогда в жизни не нарушу закон. Я займусь настоящим мужским делом, найду хорошую работу, даже если мне и не удастся снова вернуться в авиацию.

Сильвия взяла его руку в свою.

— Почему ты решил, что не будешь больше летать? Здесь, в Гонконге, всегда найдется работа для опытного летчика! Смотри в будущее с оптимизмом, Илай! Ты заслужил хорошую работу и спокойную жизнь!

Илай засмеялся и обнял Сильвию.

— Похоже, ты хочешь оставить меня в Гонконге навсегда!

Сильвия покраснела и опустила глаза.

— Если только ты этого захочешь, дорогой, — быстро проговорила она. — Я никогда не позволю себе навязываться мужчине.

— Я знаю, — серьезно сказал Илай и нежно поцеловал Сильвию. Он улыбнулся и добавил:

— Обязательно подумаю над твоими словами, когда все закончится.

— Я с нетерпением буду ждать твоего решения, — тихо произнесла Сильвия.

Такси затормозило у отеля «Хилтон», Илай расплатился с шофером, и они с Сильвией направились к дверям. «Как хорошо, что этот долгий, шумный и полный неожиданностей день закончится в номере Илая! — мелькнуло в голове у Сильвии. — Но как же быть с дядей?»

В холле она на минуту остановилась и сказала:

— Знаешь, я совсем забыла… Одна моя подруга тяжело заболела, и я обещала позвонить ей вечером, чтобы узнать, как она себя чувствует. Ты не возражаешь, если я задержусь на несколько минут и поговорю с ней?

— Разумеется, нет! Кстати, зачем тебе звонить из автомата, когда у меня в номере есть телефон? Разве ты забыла?

Сильвия быстро отвела взгляд и, запинаясь, про, бормотала:

— Лучше я поговорю с ней из холла, дорогой. У нас свои маленькие женские секреты…

— Ладно, тогда иди звони, а я посижу и покурю, — холодно произнес Илай.

— Я мигом, дорогой! — сказала Сильвия и быстрым шагом направилась к телефону, чувствуя, как Илай отчужденно и недоверчиво смотрит ей вслед.

Вне всякого сомнения, думала она, он разгадал ее намерения и прекрасно понял, что она пошла звонить своему дяде Линь Кэ! И она дала себе слово, что, когда все кончится, обязательно объяснит Илаю мотивы своего поступка и попросит у него прощения.

Как неприятно и стыдно обманывать его!

Сильвия достала из сумочки монету и, сняв трубку, набрала номер дяди.

Линь Кэ ответил почти сразу же.

— Дядя? Это Сильвия.

— Да, Маковый Цветочек, я узнал тебя. — Линь Кэ сказал это довольно сухо.

— Я подумала, что тебя необходимо кое о чем поставить в известность… Пожалуйста, только не спрашивай меня, откуда я это знаю. Сегодня вечером я случайно услышала, что один полицейский из Бюро по борьбе с наркомафией собирает против тебя улики и свидетельские показания. Он хочет арестовать тебя за контрабанду наркотиков.

— Вот как? — бесстрастно произнес Линь Кэ. — И кто же этот человек, который охотится за мной?

— Пожалуйста, дядя… Я не назову тебе его имени, потому что не могу злоупотреблять его доверием. Да и какое имеет значение, кто он?

— Возможно, никакого значения это не имеет. Я догадываюсь, о ком ты говоришь.

— Он… он сказал правду? Ты действительно…

— Маковый Цветочек, мы еще много лет назад договорились, что я не обязан давать тебе отчета о своих делах! — перебил Сильвию Линь Кэ. — И не лезь в мои дела!

— Хорошо, не буду, — упавшим голосом произнесла она. — Но ведь речь идет о наркотиках!

Линь Кэ молчал, давая понять, что не собирается распространяться на эту тему.

Сильвия тяжело вздохнула. Разве она ни о чем не догадывалась раньше? Разве не подозревала, что ее дядя занимается преступной деятельностью?

Наконец Линь Кэ произнес:

— Сегодня вечером я тоже получил кое-какую любопытную информацию. Мне сообщили, что ты была на вечеринке у Сандера Вановена с американцем Илаем Кейганом. Это правда?

Сильвия замерла от неожиданности.

— Кто тебе сказал? — еле слышно спросила она.

— Не важно. Я тоже не собираюсь называть тебе источник своей информации, — желчно бросил Линь Кэ. — Так это правда?

— Правда. И хочу тебе напомнить: мы давно договорились, что моя личная жизнь тебя не касается, — сказала Сильвия, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно и уверенно. Она чувствовала, как в ее душе зарождается страх. А вдруг Линь Кэ подумает, что именно Илай сообщил ей эти сведения? Но похоже, в данный момент мысли Линь Кэ были заняты другими проблемами.

— Тебе известно мое мнение о недопустимости связи с белыми, — холодно произнес он.

— Да, известно, но твоя точка зрения на отношения между людьми разных рас давно устарела, дядя.

— Устарела она или нет, но я придерживаюсь именно ее. Ты не должна крутить роман с этим американцем! Поняла? Я запрещаю тебе!

— Ты не имеешь права мне ничего запрещать, дядя!

Я взрослая и сама отвечаю за свои поступки! — горячо возразила Сильвия, но тут же спохватилась и добавила виновато:

— Прости меня, дядя. Я уважаю тебя, но… выбираю сама, с кем мне встречаться, а с кем нет.

— Ты уже продемонстрировала мне свое уважение, — презрительно бросил Линь Кэ. — Я всегда был убежден, что от смешения рас ничего хорошего получиться не может! Мне надо было выбросить тебя на улицу, когда твоя мать умерла! Самое для тебя подходящее занятие — работать уличной девкой!

Ожидая Сильвию, Илай сидел в холле, курил сигару и анализировал происходящее. Почему он не дал понять Сильвии, что догадался, кому она собирается звонить?

Илай ни на минуту не сомневался, что сейчас она рассказывает своему дяде об их разговоре с полицейским Ван Фусэном и предупреждает его о грозящей опасности. Правда, ни Ван Фусэн, ни он ни разу в беседе не назвали имени преступника, но Сильвия наверняка догадывалась, каким бизнесом занимается Линь Кэ. Наверное, нельзя винить Сильвию в том, что она сразу же побежала докладывать дяде о планах Ван Фусэна, ведь Линь Кэ — ее единственный близкий родственник, и она испытывает к нему уважение и привязанность!

Но почему он, Илай, решил побеседовать с полицейским в присутствии Сильвии? На этот вопрос он не мог ответить однозначно.

Илай размышлял так: зная о родственных связях Сильвии и Линь Кэ, он хотел, вероятно, таким способом предупредить старого китайца о грозящей ему опасности. Да, Линь Кэ — преступник и должен ответить перед законом за свои деяния, но одновременно он, Илай, тем не менее испытывал к нему невольное уважение. Твердый характер этого человека, его острый ум и масштаб личности импонировали ему.

Он признался, что поступил опрометчиво, настояв на разговоре с полицейским в присутствии Сильвии. Но может, просто не хотел обсуждать серьезные вопросы без свидетелей?

Ван Фусэн ему очень понравился, и он как-то сразу поверил китайцу. Этот умный, проницательный и преданный своему делу человек вызывал у него уважение.

Он ни минуты не сомневался, что полицейский — один из тех немногих честных людей в Бюро по борьбе с наркомафией, кто искренне верит в торжество справедливости и обязательно добьется поставленной цели — посадит в тюрьму наркодельца Линь Кэ.

Илаю хотелось бы работать с Ван Фусэном — их тесное сотрудничество и взаимовыручка пошли бы на пользу обоим.

Илай отвлекся от своих размышлений, заметив, что Сильвия пересекла холл и направилась к креслу, в котором он сидел.

— Ну как твоя подруга? С ней все в порядке? — спросил Илай.

Лицо Сильвии было бледным и встревоженным.

— Да, ей уже лучше. — Она заставила себя улыбнуться.

— Тогда почему у тебя в глазах блестят слезы?

Сильвия быстро смахнула слезы и сказала:

— Иногда люди плачут и от радости. Разве ты не знал об этом, дорогой?

Илай усмехнулся.

— Не думаю, что твои слезы связаны с моей персоной… А, ладно, не имеет значения, — бросил он. — Пошли наверх? Попытаюсь тебя развеселить.

Дебора и Ван Фусэн молча сидели на заднем сиденье старого «фольксвагена», везшего их в отель. Она все еще не могла опомниться от сцены, увиденной в спальне, судорожно глотала слезы и горестно качала головой.

Ван Фусэн деликатно отвернулся и смотрел через стекло, не пытаясь заговорить с Деборой. Он ждал, когда она успокоится.

В этот час улицы города были пустынны и даже обычно яркие рекламные вывески и разноцветные огоньки не горели. Город жил в ожидании наступления Нового года.

Дебора немного успокоилась, повернулась к своему спутнику и заставила себя улыбнуться.

— Вы вспомнили о чем-то смешном? — спросил Ван Фусэн.

— Да так… В общем, все это действительно смешно и нелепо. Как во второсортных кинофильмах, где героиня застает своего возлюбленного в постели с другой и в ужасе заламывает руки! Вот и я реагировала так же! — Дебора покачала головой.

— Мне тоже не по душе такие сцены, но я рад, что вы уже не расстраиваетесь, — сказал полицейский.

— Как же я была слепа! — воскликнула она. — Я ведь ничего не замечала! Но теперь, как говорили в старых мелодрамах, у меня наконец-то открылись глаза!

— Я не совсем понял смысл вашей последней фразы, — сказал Ван Фусэн. — Вы, люди с Запада, любите говорить загадками.

— Мне всегда казалось, что полицейские любят загадки и головоломки. Разве не так?

Ван Фусэн усмехнулся:

— Вы не совсем верно представляете работу полицейского. Эта профессия предполагает прежде всего методичность, упорство и внимание к мелочам.

— Мне кажется, вы хороший полицейский, Ван, — улыбнулась Дебора.

Ван Фусэн пристально взглянул на девушку.

— Почему вы решили, что я полицейский? Я — официант.

Дебора уже хотела признаться в том, что невольно подслушала его разговор с Илаем, но ей было стыдно.

Как ему объяснить, почему она пряталась за смоковницей?

Она замялась и нехотя сказала:

— Ну, не знаю. Кто-то из гостей Сандера Вановена говорил об этом.

— Кто? — Ван Фусэн испытующе посмотрел на нее.

— Не помню. А какое имеет значение, кто говорил? Или это большой секрет?

— Нет, конечно, нет, — поспешил сказать Ван Фусэн. — Но разве вас не удивило, что я работал на вечеринке Вановена официантом?

— Я решила, что вы просто подрабатываете официантом. Знаете, у нас в Штатах многие мужчины подрабатывают, потому что не хватает зарплаты.

— Подрабатываю? — Ван Фусэн засмеялся. — А что? Неплохая мысль!

Они подошли к дверям отеля, и Дебора, отведя взгляд, быстро произнесла:

— Ван, я хочу пригласить вас к себе на чашку кофе.

Пожалуйста!

Выпалив эту фразу, она окончательно смутилась.

Почему она так себя ведет? Разве прилично приглашать к себе в номер поздно вечером почти незнакомого мужчину?

Ван Фусэн, размышляя, молчал. Наконец сказал:

— Не уверен, что вы поступаете правильно.

— А почему бы и нет? — В голосе Деборы послышалась решительность. — Лишь потому, что вы — китаец, а я — американка? Я никогда не придерживалась нелепых условностей. — Она улыбнулась. — Правда, на вас форма официанта… Что ж, ничего страшного!

Дебора вдруг осознала, что ее слова могли обидеть Ван Фусэна, но, к ее удивлению, он засмеялся и сказал:

— Если вы меня приглашаете, то я не могу отказаться.

Они пересекли большой холл первого этажа, и, пока шли к лифту, Дебора ловила на себе изумленные взгляды нескольких постояльцев отеля, обслуживающего персонала.

Пытаясь разобраться в мотивах своего неожиданного поступка, она думала о том, что пригласить Вана к себе в номер ее заставили обида и ревность. Как Адам мог так с ней поступить? В глубине души она сознавала, что с Адамом все покончено, раз и навсегда. Никогда больше Дебора не сможет встречаться с ним — та отвратительная сцена в спальне будет стоять у нее перед глазами! Пройдет много времени, прежде чем она сумеет забыть Адама, но она постарается сделать это как можно быстрее!

Дебора взглянула украдкой на Ван Фусэна. Он нравился ей, вне всякого сомнения: умный, воспитанный, интересный молодой человек. После всего случившегося она не должна этой ночью остаться одна!

Внутренний голос подсказывал ей, что она поступает неразумно, и желание остаться наедине с Ваном продиктовано в основном стремлением отомстить Адаму.

Ну и пусть!

Дебора ожидала, что, когда они останутся наедине, Ван будет смущаться и стесняться, но он, к ее изумлению, повел себя иначе. Он взял, что называется, бразды правления в свои руки, и Дебора охотно ему подчинилась.

Ван Фусэн оказался великолепным любовником — умелым и внимательным. Он искусно ласкал ее сильными нежными руками. Его руки находили на ее теле все новые и новые точки, и это изумительное прикосновение — заставляло Дебору трепетать, тихо постанывать от наслаждения. Он был очень чутким и нежным, не в пример Адаму, бывавшему в постели грубым и несдержанным.

В объятиях Вана Деборе было так хорошо, что она подумала: наверное, он изучал индийский трактат «Камасутра» и поэтому так искусен в любви.

Он вошел в нее, и его тело ритмично задвигалось.

Дебора застонала от удовольствия, подстраиваясь под него. Она теряла голову, и ей казалось, что кроме них с Ваном, ничего вокруг не существует.

— Ван, я уже… — прошептала она, когда пик был достигнут. — О Боже, Ван…

Они молча лежали, тесно прижимаясь друг к другу. Дебора, повинуясь какому-то внезапному импульсу, прошептала:

— Ван, ты спрашивал, откуда я узнала, что ты полицейский… Я не сказала тебе правды. На самом деле вечером я случайно оказалась неподалеку от бассейна…

Линь Кэ впервые за много лет нарушил свое правило выкуривать в день не более двух опиумных трубок. Сегодня он курил уже третью, но это не приносило ему успокоения.

Он был все себя от негодования после телефонного разговора с Маковым Цветочком.

Как гадко и отвратительно знать, что Маковый Цветочек, его племянница и единственная родственница, спуталась с этим американским негодяем, преступником Кейганом!

Нет, Линь Кэ не требовал благодарности от Сильвии, но был вправе рассчитывать хотя бы на уважение и послушание. Ведь ни к кому в своей жизни он не был так щедр и великодушен, как к ней! Одно время он даже собирался поселить ее в своем доме, но, поразмыслив, пришел к выводу, что ее присутствие нарушит привычный ход его устоявшейся жизни.

Пришлось бы нанимать гувернантку, кухарку, а посторонние женщины в доме Линь Кэ не нужны…

И вот теперь такое предательство, такая черствая неблагодарность со стороны Сильвии! До какой же степени нужно пренебречь общепринятыми нормами морали, чтобы связаться с этим американцем!

Линь Кэ в ярости сжимал кулаки.

Хотя, конечно, если рассматривать ситуацию объективно, то в том, что случилось, есть доля и его вины. Не надо было просить Сильвию следить за американцем на корабле, знакомиться с ним…

Линь Кэ вспомнил, что в первый же день встречи с американцем тот произвел на него впечатление пройдохи, хитрого и ловкого. Неужели Линь Кэ потерял свое чутье и былую осторожность? Как он мог не предусмотреть, что знакомство с американцем не ограничится лишь деловыми отношениями?

Ясно, Илай Кейган должен умереть. Непременно.

Линь Кэ посмотрел на потухшую трубку. Определенно, сегодня опиум на него не действовал.

Но как быстро и без проблем убрать американца?

Его смерть должна выглядеть как несчастный случай, иначе Сильвия может догадаться, чьих рук это дело.

Линь Кэ почувствовал, как ярость его постепенно утихает. В сущности. Маковый Цветочек еще очень молода и неразумна, плохо разбирается в жизни. Когда с Кейганом будет покончено, она быстро забудет его, и у них с Линь Кэ возобновятся теплые родственные отношения.

Линь Кэ улыбнулся. Решение проблемы найдено…

А почему бы не завтра, не на фабрике Сандера Вановена? Он уже заказал одно убийство, а где одно, там и второе… Пусть этот молодой самоуверенный глупец Йн Чань выстрелит не в одного человека, а в двух! Как американцы говорят? «Двух птиц одним камнем». Главное, заманить Кейгана на фабрику…

Линь Кэ удовлетворенно потер руки и зашагал по комнате. Потом быстро подошел к столу, на котором стоял телефон, и, набрав номер, нетерпеливо произнес:

— Я хочу поговорить с Йн Чанем. Срочно. Разыщите его и передайте, что я жду его у себя дома. Пусть явится немедленно.