Серый приземистый фургон тащился по дороге, словно деловитая черепаха. Окна покрыты толстым слоем пыли, на бронированных стенках кузова темнеют ряды задвижек. Машину опоясывает черная полоса, по которой идет надпись: «Восс. Бронированные автомобили. Перевозка грузов. № 5».

Лэш приехал в условленное место уже полчаса назад и спрятался за покосившейся изгородью. Он всматривался в огни Стрипа, прислушивался к шуму машин, въезжающих на огромную автостоянку и выезжающих с ее территории, и при этом жевал незажженную сигару. В руке у него была ракетница, и он нервно барабанил ногтями по холодному стволу, кусая губы. Он был сильно взвинчен. К тому же ему ужасно хотелось помочиться, но Лэш боялся отвести взгляд от дороги даже на секунду.

Когда послышался гул приближающегося тяжелого автомобиля, он чуть не подпрыгнул на месте, прищурился и высунул голову в дыру, которую успел проделать в ограде, готовый в любую минуту отскочить в тень, если свет фар машины упадет на него.

Но этого не случилось. Бронеавтомобиль замедлил ход, развернулся на улице и остановился перед цепью ограждения. Шофер просигналил один раз.

Ворота медленно открылись, автомобиль взревел и въехал на территорию позади здания казино, к портику. Лэш прислонил ракетницу к деревянной ограде, палец его замер на спусковом крючке. Он ждал.

Когда задние фары машины засветились красными огнями, Лэш нажал на спуск.

Из ракетницы с грохотом и свистом вылетел в ночное небо заряд и там, в сотне футов над землей, разорвался на множество ярко-зеленых звездочек.

Где-то вдалеке раздались радостные крики. Лэш бросил ракетницу в яму, которую заранее выкопал, и быстренько набросал сверху земли.

Сумасшедшее возбуждение охватило Лэша, у него прямо в ушах звенело. Он чуть не свалился, когда второпях перебирался через изгородь, и со всех ног помчался к открытым воротам.

Сделано! Налет начался.

Элфи Хайрам нервно расхаживал взад-вперед, курил без остановки и каждую минуту вглядывался в циферблат часов. На улице была бы кромешная тьма, если бы несколько неоновых фонарей не торчали на перекрестках.

Элфи два раза обошел квартал. Лэш приказал ему стоять спокойно и никуда не уходить, но он не мог оставаться на одном месте. К счастью, на улице никого не было. Когда изредка проезжала машина, Элфи прижимался к стене дома или приседал на корточки за кустарником.

Да, работка сегодня будет чистая. Верная работка.

Ему приходилось принимать участие в куда менее надежных делах, особенно во время войны. Тогда он нисколько не был уверен в успехе. Особенно тяжело пришлось в последнем. Ох, и пришлось тогда понервничать! Нужно было высадиться на французском побережье, чтобы забрать и вывезти в тыл двух радистов.

До деревушки, в четырех милях от берега, они добирались ночью на лодке. Проводником была худенькая девчонка лет десяти-одиннадцати из местных. Эта часть операции оказалась не слишком сложной, хотя страх попасться в лапы немцам терзал душу и непрерывно точил мозг. С ним шли еще двое. Они наконец нашли радистов, забрали их и повернули обратно к морю. Самое худшее началось, когда они вышли на лодке в море, чтобы пересесть на корабль. Тут-то их и обнаружил немецкий торпедный катер. Ослепительный свет прожектора вырвал их жалкую лодчонку из спасительной темноты, и на них обрушился шквал огня. Элфи единственный, кому удалось уцелеть в этом пекле. То, что немцы не заметили его, — просто чудо, ведь эти ублюдки обшарили все обломки своими прожекторами и на море стало ночью светло, как ясным днем.

После этого случая он ушел из разведки.

Элфи выругался вполголоса. Треклятая ракета должна взлететь уже сейчас, с минуты на минуту. Он пролез через дырку в ограде, которую проделал заранее, загнув края разреза, чтобы не зацепиться за проволоку. «Клондайк» примерно в полумиле отсюда, но в ясном ночном воздухе ракета будет хорошо видна.

«Ну давай же, Лэш, сволочь ты такая! Стреляй!»

Элфи потрогал запальный шнур и потряс коробок со спичками. Он сделал все так, как в старые времена, изготовил ранцевый заряд, сложил все в мешочек из плотной джутовой ткани и вывел наружу шнур.

Здание подстанции большое, построено из железобетонных блоков. Ни одна душа не заметит горящий шнур. Элфи проверял его тысячи раз. У него будет четыре минуты, чтобы смыться отсюда. Уйма времени. Он успеет не слишком торопливо пройти по улице, впрыгнуть в свою развалюху и свалить отсюда.

«Давай же, Лэш!»

После подстанции ему нужно доехать до запасного блока и поджечь шнур там.

Элфи застыл на месте, вглядываясь в небо. Черноту ночи прорезал зеленый след, светящаяся ниточка устремилась вверх и взорвалась снопом зеленых звездочек. Элфи с облегчением вздохнул. Наконец-то. Пора.

Он чиркнул спичкой и зажег шнур.

Джим Оберон резко дернулся и очнулся. Он задремал, и звонок будильника грубо разрушил его сон.

Джим включил в вагончике свет и поднес к глазам часы. Час ночи. Пора двигаться. Он свесил ноги на пол и потянулся. Потом обернулся и похлопал по заднице лежащую в постели девицу, укрытую простыней.

— Отстань, — пробурчала та спросонья.

— Ты что, решила остаться здесь? Мне пора идти.

— Посплю еще немного. Потом уйду. Вернешься — меня уже не будет.

— Как хочешь.

Оберон встал с постели, отыскал брюки и натянул их на себя. Потом надел носки, ботинки и, дотянувшись рукой до шкафчика, достал оттуда темный галстук.

Девица заворочалась, повернулась к нему, подняла припухшие веки и удивленно вытаращила на него сонные глаза.

— Чего это ты так вырядился?

— Спи, спи, детка.

— Собрался на работу? — Она зевнула, села на кровати и покосилась на часы. — Ты же говорил, что сейчас не работаешь?

— Не работаю. Но мне нужно повидаться с одним человеком — как раз по поводу места. Он сегодня в ночную смену. Давай, спи. — Оберон достал темный плащ и накинул его на плечи.

— Что-то во рту пересохло. Принеси водички, а?

— Возьми сама. Мне некогда. — Джим посмотрел на девицу. Она сидела на кровати, развесив голые сиськи. Зевнула и почесала длинными ногтями голову. У нее были каштановые блестящие волосы. Оберон вспомнил, как она извивалась и визжала несколько часов назад. Да, эта штучка хороша в постели. — Ну ладно, черт побери! — Он налил полный стакан воды и подал ей.

Оберон осторожно вышел на улицу и плотно закрыл за собой дверь вагончика. Ночь была совсем черной.

Джиму показалось, что он очутился внутри бутылки темного стекла. Тихо ступая, он подошел к своей древней машине, уселся на сиденье и включил зажигание.

Он подъехал к «Клондайку» и припарковался на стоянке для работников клуба. Обошел здание, оказался у входа на кухню, вошел внутрь, не встретив ни одного знакомого. Насколько ему удалось понять, на него никто не обратил внимания. Оберон пробрался через кухню и попал в коридор. Примерно в два часа ночи он проверил комнату дежурного рядом с портиком. Она была свободна.

Оберон с облегчением вздохнул. Он не знал точно, когда здесь появится охранник, чтобы открыть ворота. Скорее всего не раньше, чем подъедет бронеавтомобиль. Но нельзя было рисковать и опаздывать.

Оберон вошел в комнатку и спрятался за дверью. Сел на пол. В руке у него был наполненный песком старый носок. Он вертел его в руках, перекладывал из одной в другую. Закурить не решился. Запах дыма привлечет внимание охранника, когда тот войдет в дверь, насторожит его.

Шестьдесят минут никогда не тянулись для Оберона так долго… да и для нервов его это было серьезным испытанием. Несколько раз в коридоре раздавались шаги. Люди проходили мимо двери. Один подошел, постучал, ругнулся и ушел прочь. Другой приоткрыл дверь, просунул внутрь голову и окликнул:

— Ханки? Ты здесь? — И ушел, не зажигая света.

Прошла еще целая вечность. Наконец в коридоре послышались шаги. Открылась дверь, и в комнату вошел человек. Он потянулся к выключателю. Оберон неслышно, будто привидение, поднялся на ноги, ударил охранника песочной колотушкой по голове, за ухом, и подхватил его, прежде чем тот успел грохнуться на пол. Потом аккуратно устроил поверженного на полу, связал ему руки и ноги веревкой, которую специально принес для этой цели, и заткнул кляпом рот.

На охраннике была форменная фуражка. Оберон надел ее на себя, прежде чем подойти к окну и выглянуть на улицу. Пока пусто. Он запер дверь на замок и приготовился ждать дальше. Машина должна вот-вот появиться. Оберон нервничал. Связанный охранник зашевелился и застонал, но Оберон даже не повернул к нему головы.

Бронемашина может появиться в любую минуту.

Дебби появилась в холле довольно поздно, было уже больше двух часов ночи. Сэм уговаривал ее остаться в номере.

— Мне надо проследить за кое-какими делами.

Ты поспи здесь, малышка. Я вернусь к тебе еще до рассвета. Потом вместе сходим поплаваем.

Но Дебби никак не могла уснуть. Слишком многое нужно обдумать, слишком сильные, неожиданные и новые для себя ощущения она пережила за последние несколько часов. После того как Сэм ушел, она еще некоторое время оставалась в постели. Потом тоже встала, оделась и выскользнула в коридор.

Спустившись вниз, Дебби заглянула в казино. В центральном зале оставалось всего несколько игроков. Она увидела мужа, он застрял у рулетки. Пол не посмотрел в ее сторону, и Дебби не стала подходить к нему.

Что она ощущает сейчас? Стыд? Раскаяние? Чувство вины? Дебби подумала-подумала, но ничего похожего в себе не обнаружила. События этой ночи просто увеличили пропасть между ними, а сама трещина образовалась сразу после церемонии бракосочетания. Она не считала, что изменила мужу. Это Пол предал ее, изменил ей. Конечно, не физически, но в некотором смысле его измена гораздо более жестока и безжалостна. Физическую измену Дебби, наверное, могла бы и простить, по крайней мере понять.

Нет уж, она ничего не должна Полу! Ничем ему не обязана! Между ними все кончено, и сегодня же она ему об этом скажет. Если, конечно, сможет удержать его вдалеке от игральных столов достаточно долгое время, чтобы успеть нормально поговорить.

Дебби вышла на улицу в ночь, в жаркий и душный воздух. Казалось, она нырнула в горячую ванну.

Возле бассейна никого не было. Дебби медленно побрела к воде, глубоко задумавшись. Она встала на бортике и устремила взгляд на поблескивающую гладь.

Тут до ее слуха донеслось покашливание. Она огляделась вокруг и увидела Эндрю Страдвика, сидящего под зонтиком. Дебби не особенно удивилась, снова встретив его здесь. Он казался ей неизменным атрибутом этого бассейна, постоянно присутствующим здесь — и днем, и ночью.

Дебби вдруг поняла, что ужасно рада видеть этого человека. Она пошла к его столику. Полковник с усилием поднялся на ноги.

— Здравствуйте, мистер Страдвик.

— Добрый вечер, юная леди. Или, наверное, лучше сказать «доброй ночи».

Полковник стоял покачиваясь. Сегодня он был куда сильнее пьян, чем она привыкла видеть. Дебби придвинула стул для себя.

— Почему вы здесь, а не там? Почему не распространяете ваши системы?

— Моя дорогая, о чем вы говорите! В такое время здесь остаются одни завсегдатаи, а они твердолобые консерваторы! — Полковник хихикнул. — Мои покупатели — туристы, новички, те, кто попадает сюда в первый раз.

— Мой муж еще там, в зале. Он крепко завяз, — с горечью в голосе проговорила Дебби.

Полковник сочувственно крякнул.

— Поверьте, дитя мое, мне очень жаль, что все так получилось. Знай я об этом заранее, никогда не стал бы продавать ему свою систему.

— Что вы, ваша система здесь совершенно ни при чем. Он начал играть буквально сразу, как только мы попали сюда. Просто голову потерял. И я уверена, вел бы себя точно также даже без вашей системы.

— Может, мне следует поговорить с ним…

— Этот разговор ничего не изменит и не исправит.

— Пожалуй, вы правы. — Полковник вздохнул и отхлебнул из своего стакана. Потом, прищурясь, внимательно, изучающе посмотрел на нее. — К тому же подозреваю, что у вас появились и другие проблемы.

— Верно, так и есть.

— Может, вы хотите поговорить об этом? — деликатно предложил полковник. — Знаю, я старый гриб, иногда не в меру болтливый. Но я умею и слушать. Я хорошо слушаю. И как-то так получилось, что мы с вами не совсем посторонние люди.

Дебби вдруг пришло в голову, что это в общем-то правда. И она выложила полковнику все, включая и то, что произошло между ней и Сэмом Хастингсом сегодняшней ночью. Ничего не утаила. Немного позже Дебби поняла, почему она вывернула душу наизнанку перед едва знакомым человеком. Ее отец был замкнутым, неразговорчивым, все держал в себе, ни с кем не делился своими мыслями, чувствами. Работа на ферме была для него самым важным делом. Он не был суровым отцом, но Дебби никогда не считала возможным довериться ему, рассказать о своих переживаниях. Несколько раз, в юные годы, она пыталась поговорить с ним откровенно. Отец слушал вполуха, поглаживая ее по голове, отпускал несколько заезженных советов и возвращался к своим занятиям.

Сегодня впервые в жизни Дебби встретилась с человеком, которому смогла раскрыть душу.

Полковник оказался внимательным, сочувствующим слушателем. Закончив рассказ, Дебби почувствовала полное эмоциональное опустошение, но ей стало неизмеримо легче. В какой-то момент ей вспомнился отец, и это тоже было хорошо. Она чувствовала огромную благодарность полковнику за это ощущение.

— Что вам посоветовать, дитя мое? — Полковник допил виски и теперь смотрел в сторону. — Я никогда не имел своих детей. Но если бы у меня была дочь, пожалуй, я был бы рад, если бы она хоть чем-нибудь походила на вас.

— Спасибо вам, мистер Страдвик.

Дебби дотянулась до его сухой руки и пожала ее.

Хоть ночь была жаркой и душной, пальцы полковника показались ей холодными.

— Моя жизнь никогда не была образцовой и достойной подражания, — медленно проговорил полковник. — Большая часть моих поступков не одобрялась обществом, и деяния мои считались незаконными. Я не могу оспорить подобную оценку. Но когда речь заходит об отношениях мужчины и женщины, я становлюсь не в меру щепетильным блюстителем нравственности, как это ни странно звучит. Я всегда с неприязнью относился к той распущенности и неразборчивости, которые проявляют большинство современных молодых людей.

Возможно, это обычное непонимание между представителями разных поколений, — засмеялся он сухо, — но ваш случай, Дебби… Понимаете, я всегда считал, что физические отношения между мужчиной и женщиной ничего не значат и не стоят, если за ними нет любви., Вы говорите, что любите Сэма Хастингса и больше не любите своего мужа, если даже любили его когда-нибудь раньше… Я вам верю, моя дорогая. Да кто я такой, чтобы утверждать, что вы совершаете ошибку?! Если ваше сердце подсказывает вам, что вы поступаете правильно…

— Да, так и есть, — просто ответила Дебби.

— Тогда будьте счастливы, дитя мое, — опять засмеялся он, — послушайте меня! Я говорю с вами словно древнее языческое божество, которое благословляет истинно верующую.

Внезапно Дебби почувствовала жуткую усталость.

Она взглянула на часы. Было начало четвертого. Она не сдержалась и широко зевнула.

— Кажется, теперь я смогу уснуть.

Полковник взял стакан и удивленно посмотрел на него, словно не ожидал обнаружить его пустым. Затем поднялся на ноги, подал руку Дебби, чтобы помочь ей встать.

— Я провожу вас. Мне, оказывается, нужно добыть стаканчик выпивки.

Возле самой входной двери Дебби спросила:

— Вы не знаете, нельзя ли как-нибудь попасть в холл, не проходя через казино? Не хочу встречаться с Полом. Не сейчас. Я слишком устала, чтобы даже думать об этом.

— Честно говоря, не знаю, — протянул полковник и пожал плечами, осматриваясь. — Взгляните, вон там, слева, есть дверь. Давайте попробуем пройти через нее. Кажется, я припоминаю, в отеле есть коридор, который проходит через все служебные помещения.

Дверь оказалась незапертой. Они вошли в нее и оказались в небольшом коридорчике. Миновав его, попали в другой, длинный, который поворачивал вправо.

— Да, похоже, мы попали куда нужно, — сказал полковник.

Они уже одолели половину длинного коридора, когда неожиданно погас свет и они оказались в кромешной тьме.

— Что случилось?! — воскликнула Дебби.

— Наверное, отключили электричество. Может, авария где-нибудь. Подождем минуточку. Уверен, скоро свет включат.

Они стали ждать. Дебби почувствовала смутную тревогу, непонятное волнение. Полковник закурил сигару, и огонек его зажигалки смог выхватить из непроглядной тьмы лишь крошечный участок пространства. Некоторое время Страдвик держал зажигалку включенной, даже поднял ее над головой.

— Знаете, я всегда плохо ориентировался на местности, — уныло проговорил он. — Кажется, я потерял направление, не знаю, куда идти дальше. А вы знаете, дорогая моя? — Пожалуй, нет, — неуверенно засмеялась Дебби. — Честно говоря, я и не смотрела по сторонам, у меня голова совсем другим занята.

— Так… похоже, свет дадут не скоро. Давайте пойдем в эту сторону, — предложил полковник и осторожно двинулся с места.

— Давайте.

Коридор казался им бесконечно длинным. Два человека, девушка и старик, медленно двигались в неверном свете зажигалки. Они миновали несколько закрытых дверей, расположенных асимметрично по обеим сторонам коридора. Наконец полковник остановился возле одной из них.

— Кажется, мы сейчас находимся на уровне холла. Давайте попробуем войти сюда, вот в эту дверь.

— Хорошо, — опять согласилась Дебби.

Полковник открыл дверь, и в этот момент его зажигалка мигнула в последний раз и погасла.

Лэш торопливо прошел по улице и заскочил во двор. Он тихо ступал по мягкой земле, звука его шагов почти не было слышно. Из бронемашины, стоящей сейчас в портике, вылез охранник в форме. Из-за кустарника, посаженного вдоль дорожки, возник Рик Робинсон. Он находился примерно в дюжине ярдов от стены.

Они вдвоем бросились к машине. В это время охранник поднялся на ступеньки и постучал в служебную дверь.

Водитель остался в кабине, но сидел расслабившись, дверца с его стороны была слегка приоткрыта.

Именно такую информацию получил Лэш от своего человека из «Клондайка». Скорее всего водитель открывал дверцу кабины потому, что машина не была оборудована кондиционером. Охранники тоже чувствовали себя здесь, в портике, в полнейшей безопасности и потому теряли бдительность.

Легкомысленная привычка водителя послужила основой, ключевым звеном для всего дела. Лэш выстроил первый этап налета именно на ней. Теоретик, правда, выработал принципиально иную схему захвата бронемашины, но такой способ показался Лэшу самым легким.

В задачу Рика входило незаметно подкрасться к шоферу и, оглушив, вытащить его наружу, выбросить из кабины. Ведь Рик был мощным, как буйвол, и обладал на удивление бесшумной поступью. Они вдвоем обошли машину кругом. Лэш пошел вперед, чтобы выполнить свою часть работы, а громила Рик замедлил шаги и осторожно подкрался к кабине. Лэш направился к охраннику, дожидавшемуся на ступеньках, когда откроют дверь. Он рискнул бросить единственный мимолетный взгляд через плечо и увидел, что Рик уже вытащил водителя из кабины. Он нанес ему удар, прежде чем тот успел пикнуть, и бросил его на землю вниз лицом.

Лэш подскочил к охраннику, двинул ему кулаком по голове, и тот осел, обмяк, свалился на ступеньки.

Форменная фуражка отлетела к двери, и Лэш подобрал ее.

Дверь распахнулась. На пороге стоял Джим Оберон. Он жестом пригласил Лэша войти, в руке его был пистолет.

В этот момент погас свет.

Лэш раздал подельщикам фонарики. Он ткнул Рика в грудь и мотнул головой в сторону охранника и шофера:

— Свяжи-ка этих парней.

Рик с готовностью склонился над охранником.

Все прошло гладко как по маслу. Лэш приободрился. Он надел фуражку, на Джиме была такая же.

Переодеваться в форму было некогда, но Теоретик уверял, что никто ничего не заметит, во-первых, из-за темноты, во-вторых, отключение электричества произойдет слишком неожиданно. И знакомые всем в казино форменные фуражки позволят нападающим приблизиться на достаточно близкое расстояние к людям, отвечающим за деньги «Клондайка».

— Сюда, — коротко сказал Оберон и пошел вперед, освещая себе дорогу фонариком.

Они быстро прошли по коридору, лучи света плясали и прыгали по стенам. Дверь в кассу бухгалтерии была открыта, в проеме стоял человек и внимательно следил за их приближением.

— Эй, освещение вырубилось! — Мужчина средних лет в белой рубашке и галстуке-бабочке поднял руку, чтобы прикрыть глаза от слепящего луча — Лэш светил своим фонариком прямо ему в лицо.

Лэш ткнул пистолетом в мягкий живот мужчины.

— Ну-ка назад! Быстро в комнату!

Служащий удивленно чертыхнулся. Потом до него постепенно стало доходить, в чем дело, и он испугался. Лэш подтолкнул его, и тот отступил в комнату, спотыкаясь. Двое других служащих повернули головы к двери. Они безуспешно щелкали выключателями своих настольных ламп. Их глаза ярко блестели в ярких лучах фонариков.

— Это ограбление. Всем молчать! — скомандовал Лэш.

— Давай их сюда. — Оберон высветил фонариком еще одну комнату справа. — Здесь только одна дверь и нет окон. Никуда не денутся.

— Быстро все в ту комнату! — приказал Лэш и махнул пистолетом. Трое мужчин засуетились и второпях чуть не повалили друг друга на пол. Этот ужас, исходящий от взрослых, довольно крепких людей, порадовал Лэша и вселил в него еще большую уверенность. Должно быть, они с Обероном выглядели безумными, сверхъестественными существами, размахивающими пистолетами в неверном, пляшущем свете фонариков. Когда все трое служащих оказались в глухой комнате, Лэш захлопнул дверь и повернул в замке ключ. Хороший замок, сразу видно, подумал он и зашвырнул ключ , в угол.

Деньги уже ждали их. Они лежали на столе в серых полотняных сумках с кожаными укрепляющими вставками. На каждой сумке сверху был маленький стальной замочек, и на каждой висела картонная бирка с неразборчивой, сделанной фломастером надписью:

«Клондайк». Оберон схватил в каждую руку по сумке и потащил к выходу. Ликование охватило Лэша, он громко рассмеялся и тоже ухватил две сумки.

Выскочив за дверь, он резко остановился, потому что Оберон направил луч своего фонарика прямо ему в глаза и почти ослепил его.

— Да убери ты этот свет, черт возьми — рявкнул Лэш.

Оберон опустил фонарик.

— Посмотри-ка сюда, — сказал он.

В луче света, будто пришпиленные к стене, стояли два человека: седоволосый старик с бородкой и юная девушка. Лицо девушки показалось Лэшу знакомым.

— Это возмутительно, сэр! Безобразие! — сердито воскликнул старикан.

— Заткни пасть! — взревел Лэш. Мысли в голове перемешались, образовали спутанный клубок. В чем дело? Почему это произошло?

Оберон подошел ближе и спросил, понизив голос:

— Что будем делать с этими? Уберем?

— Какого черта ты сунул фонарь прямо мне в лицо? — прорычал Лэш. — Придется забрать этих с собой, они меня видели. К тому же, кажется, девка меня знает. Я ее где-то встречал.

— Но…

— Выбора нет. Ты знаешь приказ. Никаких убийств без крайней необходимости. Эй вы, двое! — окликнул он. — Шевелитесь! Живо вперед по коридору перед нами и не пытайтесь делать глупости! — Он вытянул руку с пистолетом, осветил ее лучом фонарика и мотнул в направлении движения.

Девушка при виде пистолета отпрянула и вскрикнула от страха. Старикан сделал шаг вперед, словно хотел заслонить ее собой.

— Не представляю, сэр, что все это значит, но…

— Ты че, оглох? — грубо оборвал его Оберон. — А ну иди быстро!

На улице все было спокойно. Серый фургон неясно вырисовывался в темноте. Охранник, которого Лэш тюкнул по голове, лежал связанный и с кляпом во рту. Рик ждал возле машины. Он зажмурился, когда луч фонарика Лэша осветил его лицо. Лэш неловко перехватил обе сумки в одну руку, а другой подтолкнул пленников к бронемашине.

Он остановился, когда его нога наткнулась на какое-то препятствие, и посветил фонариком. На земле лежал шофер.

— Это что такое? — прорычал Лэш и посмотрел на Рика. — Почему ты не связал его, как я приказал?

— Да он сдох, Лэш, — ответил Робинсон, явно нервничая. Носком ботинка он легонько пнул человека, лежащего на земле; голова его дернулась. Рот шофера был открыт, глаза остекленели.

Сердце у Лэша подпрыгнуло, дыхание перехватило. Прошло несколько минут, прежде чем он обрел дар речи.

— Как это произошло?

— Наверное, я его слишком сильно ударил.

— Господи Иисусе! — застонал Оберон.

Волна ярости захлестнула Лэша, и он изо всех сил стиснул в руке пистолет.

— Ax ты тупица! Идиот! Недоумок!

— Ты сам велел мне вырубить его, Лэш, — захныкал Рик. — Я же не виноват, что этот хиляк вздумал подохнуть.

— Ладно, все! — отрезал Лэш. Черт! Черт! Все хорошее настроение улетучилось. Мертвец — неприятная штука, премерзкая. Чистое ограбление испорчено, испоганено. Мало того что двоих пришлось взять в заложники, так тут еще и убийство! — Засуньте тело в машину. Второго охранника и этих двоих туда же.

Свяжи их, Джим, как следует и заткни рты. Только чтобы на этот раз все было сделано нормально.

Оберон обыскал шофера, нашел связку ключей, затем подтолкнул старика и девушку к задней дверце машины и открыл ее. Лэш забросил сумки с деньгами внутрь и обошел броневик кругом, внимательно и настороженно осматриваясь по сторонам, пока Рик с Обероном связывали пленников и затыкали им рты.

Поблизости никого не было. «Клондайк» и близлежащие окрестности оставались погруженными во мрак.

Было темно как в могиле.

Раздался тихий голос Оберона:

— Все в порядке, сделано.

Лэш захлопнул заднюю дверцу, Оберон запер ее изнутри. Понятно, что всем здесь будет тесно, но это уже не важно. Времени нет. Кто-нибудь придет проверить кассу, и наверняка уже скоро.

Лэш включил двигатель, дал задний ход и стал выводить машину из портика. Она скрипела, дребезжала, стучала, грохотала и отчаянно сопротивлялась. Это оказалась самое тяжелое средство передвижения, за рулем которого когда-либо приходилось сидеть Лэшу. Автомобиль слушался руля с такой же легкостью, что и железобетонный мост на жестяных колесах. Развернуть и направить его к воротам было чертовски тяжело.

В душе Лэша все бурлило и кипело. Этот проклятый Рик подставил всех! Все шло так хорошо, так гладко, если не считать случайно подвернувшихся старика и девки. Но это одно из тех непредвиденных событий, которые всегда могут случиться, как бы хорошо ни было задумано и спланировано дело.

Изо всех сил вцепившись в руль, Лэш вывел машину из ворот и повернул направо. Она подпрыгивала на всех неровностях, будто в ней рессоры вообще отсутствовали.

Лэш бросил взгляд на часы. Света приборного щитка оказалось достаточно, чтобы разглядеть стрелки.

Налет занял всего четырнадцать минут. Это очень хорошо. Теоретик отвел им пятнадцать, но его план предполагал иной, более безопасный способ забраться в бронемашину. Лэш сделал по-своему, быстрее, но при этом Рик замочил шофера.

Безголовый громила! Теперь из-за него над всеми нависла опасность.

Лэш нахмурился, вглядываясь в лобовое стекло, и вытащил сигару изо рта. Если бы он не нарушил инструкции Теоретика, теперь не вез бы в машине мертвяка…

Тут он вдруг вспомнил, где прежде видел эту блондинку. В женском туалете, когда искал спрятанные Ноной фишки. Он тогда был наряжен старухой. Эта девка никогда в жизни не узнала бы его! Вовсе ни к чему было похищать ее. Достаточно было заткнуть рот, связать, и все! Они могли бы смыться без лишнего груза.

Лэш застонал и стукнул кулаком по тяжелому рулю.

— Господи! Господи! — вырвалось у него.

Интересно, Теоретик когда-нибудь напивался из-за неудач?

Брент Мэйджорс проводил Линду до ее комнаты.

Она всегда возвращалась к себе в номер. Однажды, после их первой ночи, она сказала ему:

— Даже у нас, простых людишек, есть свои принципы. Мама не уставала напоминать, чтобы я никогда не оставалась на всю ночь в комнате у мужчины.

Они поднялись на этаж, где жила Линда, вышли из лифта и пошли по коридору рука об руку. Мэйджорсу было хорошо. Они отлично провели вдвоем этот вечер. Смеялись, шутили, занимались любовью. Никаких намеков и воспоминаний о недавней ссоре.

Подойдя к своему номеру, Линда вручила ему ключ.

Брент отпер дверь, повернулся и взял ее лицо в свои руки.

— Все было здорово, Линда. Прекрасно как никогда. — Он нежно поцеловал ее в губы.

— Да, милый, но я так устала, ты совсем меня вымотал. Мне недели не хватит, чтобы как следует выспаться. — Она чмокнула его в щеку. — Спокойной ночи, дорогой.

— Спокойной ночи, Линда.

Она вошла к себе и закрыла дверь. Мэйджорс услышал, как щелкнул выключатель. Он вытащил из кармана сигару, закурил и глубоко затянулся. Потом сделал пару шагов по коридору, но вдруг резко остановился и обернулся. В комнате Линды раздался какой-то странный звук. Он внимательно прислушался.

Звук повторился, он походил на заглушенный крик.

Брент вернулся к двери и тихо позвал:

— Линда! Что случилось? У тебя все в порядке?

Никакого ответа. Он прислушался, но ничего не услышал. Ему не хотелось будить соседей, но если так…

Мэйджорс постучал в дверь и снова позвал, уже погромче:

— Линда, ответь мне!

И снова услышал тот же звук. Несомненно, это был приглушенный крик, потом до него донесся шум борьбы, глухой стук, будто кресло опрокинули или другой какой-то тяжелый предмет.

Мэйджорс больше не колебался ни минуты. Он отыскал в кармане отмычку, открыл дверь и влетел в номер безо всяких предосторожностей.

В центре комнаты Линда боролась с крепко державшим ее мужчиной, пытаясь освободиться. Он поймал ее сзади, со спины, одной рукой зажал ей рот, а другой обхватил за талию. Увидев Брента, Линда перестала вырываться.

Брент быстро шагнул вперед и только сейчас узнал напавшего.

— Ладно, Фэлкон, отпусти ее! Хватит!

Фэлкон разжал руки и отступил. Он был одет очень странно, в какой-то маскарадный костюм. Парик был на месте, Джей Ди не казался особенно пьяным.

— Не ожидал, что ты вернешься, начальник.

— Как ты попал сюда?

— Осел, заказать дубликаты ключей совсем не сложно. Деньги могут все.

— Не совсем, — покачал головой Мэйджорс и угрожающе двинулся на Фэлкона. — Они не смогут остановить меня. Я сделаю из твоей рожи лепешку.

Фэлкон скрипуче рассмеялся.

— Да что за проблема? Великое дело, подумаешь.

Ты уже позабавился со своей черной кошечкой. Теперь моя очередь. Не жадничай, начальник. Господь велел делиться.

Мэйджорс подошел уже так близко, что спокойно мог дотянуться до него, но комик ничуточки не испугался. Он был абсолютно уверен в собственной безопасности — вряд ли Мэйджорс рискнет попортить лицо звезде вечернего шоу и сорвет его выступление.

— Не надо, Брент. Он мне ничего не сделал, — вмешалась Линда.

Мэйджорс пропустил ее слова мимо ушей и правым кулаком от всей души двинул Фэлкону прямо в рожу. Кровь потекла из носа ручьем, и артист упал навзничь. На его лице появилось выражение крайнего недоумения. Мэйджорс почувствовал небывалое удовлетворение. Он схватил Фэлкона за грудки, поднял на ноги и врезал еще, на сей раз размазав его по стене.

Теперь недоумение на лице Фэлкона сменилось страхом и болью.

— Мэйджорс, ты не смеешь делать подобные вещи! — завопил он.

— Уже сделал.

— Я буду жаловаться! Я упеку тебя за решетку!

— Ну-ну, давай, жалуйся.

И Мэйджорс ударил его снова, на этот раз в солнечное сплетение. Кулак почти до запястья погрузился в обмякшее тело комика. Тот охнул и сложился пополам, схватившись за живот, у него перехватило дыхание.

Мэйджорс взял Фэлкона за плечи и прислонил к стене.

— Теперь слушай внимательно, что я собираюсь сделать. Твоя работа в «Клондайке» закончена. С этой самой минуты…

— Но ты не имеешь права, — с трудом выговорил Фэлкон, ему все еще не хватало воздуха. — У меня контракт.

— Я его разрываю. В договоре есть пункт о нарушении нравственных норм. Но даже если я не смогу выгнать тебя на этот раз, больше тебе никогда не удастся выступить здесь, в «Клондайке». И я уж прослежу, чтобы тебя к Лас-Вегасу близко не подпускали!

— Брент… — Линда подошла и встала так, чтобы он ее видел. — Дорогой, не делай этого!

— Слушай, у меня появилась идея. — Он улыбнулся ей, все еще удерживая сипящего Фэлкона прижатым к стене. — Как ты посмотришь на то, чтобы стать звездой, главной участницей нашего вечернего представления в концертном холле? Скажем, с завтрашнего дня., . Да, с завтрашнего вечера. А?

— Ты о чем? Что ты хочешь сказать? — Она сделала шаг назад, на лице отражались обуревавшие ее противоречивые чувства.

— Я говорю…

В это мгновение погас свет.

Мэйджорс тихо выругался. Несколько секунд он стоял не двигаясь. Потом подошел к окну, волоча за собой Фэлкона. Лас-Вегас сиял и сверкал, переливался разноцветными огнями, но это море света плескалось в четверти мили от «Клондайка». Сам «Клондайк» был погружен в непроницаемую черную мглу.

— Что там, Брент? Что случилось? — шепотом .спросила Линда.

— Отключили электричество. Никогда бы не поверил, что подобное может случиться, — пробормотал он. И тут до него дошел весь смысл происходящего. — Господи! Мне же нужно идти. Я должен разобраться, в чем дело. Одному Богу известно, что там происходит. Линда, запри за мной дверь и не открывай никому. Как только дадут электричество, все образуется. Ну, пойдем, шут гороховый.

Мэйджорс заломил руку Фэлкона за спину, крепко ухватил его за запястье и вытолкал из комнаты, спотыкаясь в темноте о мебель-. Он подождал в коридоре, пока не услышал, как щелкнул замок, и только после этого отпустил Фэлкона.

— Держись подальше отсюда, проваливай прочь с этого этажа. Если попытаешься снова приставать к Линде, то сегодняшний вечер будешь всю жизнь вспоминать с благодарностью и побои, что ты сейчас схлопотал, покажутся тебе нежной лаской.

— Как же я уйду отсюда? — заскулил Фэлкон. — Ведь ни черта не видно.

— Это твои проблемы. Убирайся! — отрезал Мэйджорс.

Сам он через пару секунд сориентировался и пошел по направлению к лифтам, но через несколько шагов резко затормозил, кляня себя за глупость и несообразительность. Электричества же нет, так какие могут быть лифты! Ничего же не работает!

Сейчас он на каком?.. На пятом этаже? Чтобы добраться до первого на ощупь, в темноте, по лестнице, нужно по меньшей мере четверть часа. Но выбора, к сожалению, нет. Возможно, свет дадут через несколько минут. Только ему нельзя ждать: там, внизу, может случиться все что угодно, любая чертовщина!

Он осторожно пошел по коридору к лестнице, время от времени дотрагиваясь кончиками пальцев до стены.

Пол Грин сидел, ссутулившись, возле рулетки, когда во всем «Клондайке» погас свет.

За вечер он проиграл всего лишь около сотни долларов — половину суммы, полученной по последнему подписанному им фальшивому чеку. Он то выигрывал несколько долларов, то проигрывал столько же.

Пол так устал, что не чувствовал своего тела и совершенно не мог соображать. Он механически делал ставки и уже не испытывал никаких чувств: ни радости от выигрыша, ни огорчения от проигрыша. Пол давно перестал играть по системе Алемберта, плюнул на все эти сложности и теперь ставил как Бог на душу положит, просто выкладывал свои фишки на случайные номера.

В казино почти не осталось народа, за рулеточным столиком, кроме Пола, сидел только один игрок.

Когда в зале погас свет, Пол не сразу понял, что произошло. Ему понадобилось для этого несколько секунд.

В темноте раздались недоуменные возгласы. Люди зачиркали спичками. Желтые тусклые огоньки выхватывали из темноты бледные лица существ, похожих на привидения.

— Следите за вашими фишками, джентльмены, — раздался голос крупье. — Свет скоро включат. Не волнуйтесь, господа.

Пол выпрямил ноющую спину. Он был рад неожиданной передышке. Достал сигарету, закурил. Он сидел какой-то оглушенный, мысли его крутились возле недавних проигрышей. Он уже потерял счет тем деньгам, которые утекли у него сквозь пальцы, но точно помнил, что подписал больше чем на тысячу долларов чеков, которые скоро вернут неоплаченными из-за отсутствия денег на счете. А может, уже завтра, когда все банки откроются, из бухгалтерии казино позвонят в его банк в Канзас-Сити.

Сейчас ему нужно всего лишь немного везения.

Совсем чуть-чуть! Должна же удача когда-нибудь улыбнуться ему. Нет никакой логики в том, что он бесконечно проигрывает!

Тут Пол осознал, что прошло уже довольно много времени, а света все нет. Он аккуратно собрал свои фишки, положил в карман и поднялся из-за стола.

В первый раз за последние дни он вспомнил про Дебби. Вдруг она сейчас проснется и обнаружит, что отключили электричество? Еще, чего доброго, испугается, бедняжка. Она ведь там совсем одна, в полной темноте. Пол решил, что нужно подняться в номер. К тому же он так устал, что ему просто необходимо поспать.

Осторожно ступая. Пол вышел из игрального зала, при этом несколько раз столкнулся с другими блуждающими в темноте людьми, и направился к лифтам.

Нажал кнопку вызова и стал апатично ждать. Не дождавшись, еще раз надавил на кнопку и в следующее мгновение состроил сам себе кислую гримасу. Естественно, лифты не работают, ведь нет электричества.

Перспектива лезть пешком на верхний этаж не слишком радовала. Пол отошел от лифтов. Телефоны-то наверняка работают. Он поплелся через фойе к конторке портье. Здесь собралось несколько человек, они что-то говорили наперебой, обращаясь к встревоженному и усталому портье. Рядом с ним на конторке лежал большой фонарь. Его лицо то появлялось, то исчезало из пучка света, причудливые тени преображали его; он с трудом отражал огонь раздраженных вопросов, обрушившийся на него.

Пол повернул в сторону телефонных автоматов.

Все оказались занятыми. Ему пришлось подождать несколько минут. Наконец какой-то мужчина раздраженно повесил трубку со словами:

— Что за поганое обслуживание!

Прошло еще несколько минут, прежде чем Полу удалось связаться с телефонисткой и она набрала номер апартаментов для новобрачных. Пол ждал, слушая длинные гудки.

Дебби не отвечала. Глупость какая-то. Она же должна быть там! Где еще она может находиться в три часа ночи?!

В его душу закралось смутное подозрение. Пол вернулся к конторке, спросил, в какой стороне находится лестница, и побрел туда через темноту. Ему даже не пришло в голову, что ситуация совершенно нелепая: он столько дней практически не вспоминал о жене и вот теперь вдруг так забеспокоился.

Когда-то вымощенная камнем узкая дорога была теперь вся в выбоинах. Колеса проезжающих машин выдавили глубокие колеи по бокам, и теперь в них росла сорная трава. Лэш понял, что туристы здесь не появляются: те улицы, по которым гуляют приезжие, ремонтируют и содержат в порядке.

Бронированный автомобиль двигался по дороге, дергаясь и громыхая, подпрыгивая на каждом камешке, словно подбитый танк. Внутри машины стояло адское пекло. Это была древняя, видавшая виды колымага. Вонь и гарь от работающего двигателя лезли в ноздри и не давали дышать. Лэш весь вспотел. Из-за жары. А может, перенервничал?

Сквозь шум мотора Лэш слышал гудки машин вдалеке. По правую руку от них, там, где обычно колышется море неоновых огней, зияла чернота.

Редко-редко темноту прорезал свет зажженных автомобильных фар, но разноцветные гигантские неоновые надписи и рекламы погасли, да и в гостинице света не было. Где-то завыла сирена. Может, пожар, подумал Лэш. Скорее всего. Они не могли так быстро обнаружить пропажу денег. Или могли?

В броневике имелся радиоприемник, и Лэш включил его. Раздалось потрескивание, и послышался искаженный помехами голос ведущего, рекламирующего какие-то продукты. Лэш не нашел станцию, передающую новости, и выключил радио. Оно его раздражало.

По плану через десять минут они должны добраться до вертолета. Лэш немного увеличил скорость. Все они подвергаются огромной опасности, пока остаются в этом проклятом шкафу. Особенно если учесть наличие пленников и трупа. Ох уж этот мертвец! Лэш выматерился и стиснул в зубах незажженную сигару.

Он попытался один раз зажечь ее, но потом плюнул и перестал мучиться.

Фургон переехал деревянный мостик, под которым проходила водосточная труба, и тут Лэша осенило. Он нажал на тормоза. Машину немного занесло, и она остановилась. Лэш быстро выскочил из кабины, подбежал к задней двери и тихонько постучал.

Оберон открыл.

— Давай сюда мертвяка и охранника. Сбросим их здесь.

Робинсон и Оберон стащили труп на дорогу. Рик вопросительно посмотрел на Лэша:

— Куда его?

Лэш махнул рукой в сторону оврага:

— Под мост.

Рик с Обероном сначала оттащили к оврагу труп и засунули его в дренажную трубу. Потом отвели туда же охранника. Заставив его лечь на землю, Рик крепко перевязал ему лодыжки.

— Эй, да меня же здесь никто никогда не найдет, — запротестовал тот.

— Ничего, ты кричи погромче, — посоветовал Лэш. — Рано или поздно кто-нибудь здесь пройдет.

Лэш не опасался этого человека, но вот труп…

Он пошел к машине, кликнув с собой Оберона и Рика.

На следующем перекрестке Лэш слегка притормозил и сделал широкий поворот. Ему пришлось изо всех сил налечь на руль, чтобы заставить автомобиль ехать налево. Он сопротивлялся, раскачивался из стороны в сторону, ерзал, елозил туда-сюда и наконец с большим трудом выправился сам. Поворот оказался слишком крутым. Узкая грязная дорога вела на стройку. Далеко справа виднелись темные очертания домов и гаражей. Кто-то из жителей зажег фонарики, в некоторых окнах мелькали желтые огоньки горящих свечей.

Вскоре все дома остались далеко позади.

Лэш вел машину, и мысли его были далеко не радостными. Если хотя бы один из участников преступления совершил убийство, значит, все остальные тоже несут за это ответственность. Верно? Виноваты все.

Даже если это всего лишь несчастный случай, все равно убийство есть убийство. Мертвого не оживить. Лэш вытер вспотевшие ладони о брюки. Но винить некого. Он сам привел Рика, привлек его к делу. Это его человек. Угораздило же вляпаться в дерьмо!

Доехали до стройки. Впереди начали вырисовываться громоздкие силуэты строящихся зданий, появился огромный щит с названием компании, ведущей здесь работы, потом горы песка и чудовищных размеров грейдер, выкрашенный в ярко-желтый цвет.

Лэш с усилием повернул руль и повел автомобиль вправо, туда, где рядами стояли недостроенные дома.

Возле них высились штабеля стройматериалов. Лэш притормозил и повернул налево. Теперь машина ехала по большому пустырю, с трудом продвигаясь по рыхлой земле. Лэш выключил двигатель, и они остановились. Броневик на пустыре походил на огромного стального кита. Кабина наполнилась зловонием сгоревшего масла.

Здесь их должен был ждать вертолет. Но его не оказалось.

Лэш чертыхнулся сквозь зубы и спрыгнул на землю. Фары выключать не стал. Они светили в сторону пустыни, как и намечал в своем плане Теоретик.

Оберон и Рик тоже выскочили из машины, выволокли пленников, и Лэш увидел девчонку, которая уставилась на него огромными испуганными глазами.

Еще он заметил, что Рик тайком косится в его сторону. Ясно, этот ублюдок понял, что облажался.

Но в данный момент не это главное. Куда запропастился чертов вертолет?

Лэш наконец смог раскурить свою обслюнявленную сигару и зашагал взад-вперед возле машины.

Прошло не менее десяти минут, прежде чем он услышал рокот работающего двигателя и шум лопастей вертолета. Лэш трижды мигнул фарами и оставил их включенными до тех пор, пока шумная птица не вынырнула из мрака и не приземлилась на поле, подняв облака пыли. Только после этого Лэш выключил фары.

— Грузимся, — приказал он.

Оберон тычками подгонял пленников к вертушке, а Лэш с Риком тащили тяжелые сумки. Им пришлось дважды сбегать к броневику за деньгами.

Вертолет оказался большой машиной, рассчитанной на шесть пассажиров, внутри было весьма просторно. На бортах в красном овале можно было прочитать надпись, сделанную желтой краской: «Джи-Эм-Эс»; вся остальная поверхность вертолета была покрашена в черный цвет. У штурвала спокойно сидел крупный мужчина.

Лэш раньше не видел пилота, но знал, что его зовут Альберт Венджер.

— Задерживаемся, — сказал Венджер, когда Лэш забросил в кабину последнюю сумку. Потом тяжелым взглядом окинул пленников и сдвинул брови. — Кто эти двое?

— Они с нами, — ответил Лэш и последним забрался в вертолет.

Оберон захлопнул дверцу.

— Ладно, — проговорил Венджер, — извиняюсь за опоздание. Ночью в темноте еще несколько мест выглядят точно так же, как и этот пустырь. А потом я увидел ваши огни. — Венджер легко поднял в воздух громоздкую машину.

— Я думал, вы здесь побывали заранее, — подал голос Оберон.

— Не успел, времени не было. До этой вертушки я добрался только вчера поздно ночью. Все равно сейчас, без света, местность выглядит совершенно по-другому.

Как только земля стала удаляться, Лэш вздохнул с облегчением. Он разглядывал открывающуюся внизу панораму. Большая часть Стрипа была погружена во мрак. Дэвис сказал правду. Подстанция обслуживает весь этот район, а до вспомогательного блока никто еще не добрался. Естественно, Элфи взорвал и его тоже. Автомобили ползли в темноте, как огромные жуки со светящимися усами, а более шустрые машины-букашки, помигивая красными огоньками, обгоняли неповоротливых и спешили в самый центр мрака.

Лэш поежился. Вовремя они выскочили. Похоже на полицейские машины.

Венджер поднял вертолет повыше. Потом, совершенно неожиданно, за их спиной засияли огни. Пилот качнул вертолет в сторону пустыни, вывел его из потока света и, сделав широкий круг, начал уводить машину из города.

— Высадимся на противоположной стороне, — пояснил Венджер и, оглянувшись на Лэша, спросил:

— Это что за странная парочка?

— Заложники, — коротко бросил Лэш. — Пришлось прихватить с собой.

— Господи! Не знаю, как Десантис смирится с этим.

— Договоримся, — сказал Лэш.

Но он совсем не был в этом уверен. Он весь издергался в ожидании встречи с Теоретиком. Как Десантис поведет себя, увидев двух пленников? Теперь, когда у него было время, Лэш все равно никак не мог придумать, что дальше делать с этой парочкой. Он обернулся. Старик какой-то хилый и жутко встревоженный и, похоже, на грани обморока. Девушка держится стойко, кусает губы, но пытается ухаживать за стариком. Она не испугалась на сей раз пристального взгляда Лэша и с вызовом посмотрела на него.

Хорошенькая птичка, равнодушно подумал Лэш, снова повернулся к Венджеру и спросил:

— Все в порядке?

— Как по маслу.

Венджер оглянулся на мешки с деньгами: четыре были из «Клондайка», остальные шесть лежали в бронемашине до налета. Лучше бы он повнимательнее следил за этой бандурой, подумал Лэш. Уж слишком небрежно этот Венджер ведет себя, слишком легкомысленно. Сидит за штурвалом — будто за столом гоголь-моголь лопает.

Они облетели город кругом, добрались до северной, освещенной, окраины и начали снижаться.

— Осторожнее, там линия электропередачи. — У Лэша от волнения пересохло в горле.

Венджер ухмыльнулся.

— Я могу посадить вертолет с закрытыми глазами.

Будем на месте через две минуты.

Лэш вцепился зубами в сигару. У этого типа, похоже, вовсе нет нервов. Теоретик говорил, что Венджер сможет летать даже на тачке, если ее заправить горючим.

Потом Лэш перевел взгляд на угрюмого и молчаливого Рика. Что, если открыть дверь да и выкинуть его отсюда? Лэш вздохнул и чиркнул спичкой. Нет, им вдвоем и даже втроем с ним не справиться.

— Приехали, — сказал Венджер.

Брент Мэйджорс находился в своем кабинете и прилагал титанические усилия, чтобы как-то навести порядок в царящем кругом хаосе. В здании удалось отыскать пару переносных ламп. Их установили у него в офисе, и здесь теперь стало более или менее светло.

Сэм Хастингс тоже был здесь. И он не сидел на месте, ему приходилось улаживать массу проблем, возникших в гостинице. Дверь офиса буквально не закрывалась, служащие «Клондайка» беспрерывно сновали туда-обратно.

Мэйджорс уже дважды звонил в энергетическую компанию. Ему сообщили, что какой-то взрыв, причины которого еще не установлены, разрушил и электрическую подстанцию, и вспомогательный блок.

Ремонтные работы сейчас проводят на обоих участках. Нет, они не располагают информацией, когда будет подана электроэнергия. К сожалению, это пока не известно.

— Мистер Мэйджорс… — В кабинет вошел Флиндерс.

— Слушаю, Чарли.

— Я насчет покерного турнира… Может, нам попытаться соорудить какое-нибудь освещение? Или будем дожидаться окончания ремонта на подстанции?

— Даже не представляю, когда они там все исправят, Чарли. — Мэйджорс провел рукой по лицу сверху вниз. — Пожалуй, вот что надо сделать. Объявим перерыв до завтрашнего дня. Оставшиеся игроки наверняка будут рады отдохнуть. А завтра здесь на турнире соберется большая толпа зрителей. И проблема с освещением решится сама собой. Правильно?

— Возразить вроде бы нечего.

— Так почему же нам так и не поступить?

Когда Чарли Флиндерс вышел из кабинета, Мэйджорс откинулся на спинку кресла и закурил.

— Ну и дела, Сэм. Чертовщина какая-то.

— Это точно, — согласился тот.

Мэйджорс обратил внимание, что Сэм сегодня как-то уж слишком озабочен, поглощен своими мыслями.

Хотя причина для подобного состояния есть, и достаточно веская.

Мэйджорс протянул руку к телефонному аппарату, чтобы еще раз позвонить в энергетическую компанию, но тут в открытую дверь кабинета ворвался чрезвычайно возбужденный человек.

— Мистер Мэйджорс, бухгалтерия… касса…

Мэйджорс напрягся.

— Что случилось?

— Налет! Все деньги украли!

Так, все одно к одному. Все полетело к черту! Сначала отключилось электричество, потом их ограбили…

Это не просто совпадение. Мэйджорс сразу понял, нутром почувствовал, что это детали одного целого.

Он встал из-за стола.

— Пойдем посмотрим, Сэм.

Хастинге взял одну из переносных ламп, и они поспешили по коридору к бухгалтерии. Там увидели четырех человек: трое из них обычно работали здесь в это время, а четвертым был охранник, ответственный за встречу бронемашины, перевозящей деньги. Все они заговорили одновременно, но Мэйджорс остановил их и велел рассказывать по очереди.

После того как бандиты исчезли вместе с деньгами, трое служащих, которых закрыли в маленькой комнатке, начали стучать в дверь и в стены и кричать во все горло, пока их наконец не услышали и не выпустили на свободу. Они побежали к комнате дежурного, выходящей в портик, и нашли там охранника со связанными руками и ногами и с кляпом во рту.

Подытожив в уме всю полученную информацию, Мэйджорс спросил:

— Значит, ни один из вас не видел лиц грабителей и не сможет опознать никого из них, хотя вы и говорите, что на бандитах не было масок?

— Понимаете, мистер Мэйджорс, — попытался оправдаться один из служащих, — в комнате было темно, а у них в руках фонарики. Конечно, мы могли видеть только очертания фигуры.

— Да, пожалуй, — уныло согласился Мэйджорс.

— Но я уверен в одном, — вмешался второй, — я могу утверждать, что на них были форменные фуражки, как у охранников, которые сопровождают машину с деньгами.

— Это существенно, — сказал Мэйджорс. — Наверняка они перехватили где-нибудь по дороге броневик. Должно быть, таким путем они вошли сюда и, сделав дело, так же вышли… Пойдем, Сэм. Думаю, больше мы здесь ничего не узнаем.

Они уже были на пороге, когда один из служащих с некоторым сомнением в голосе окликнул:

— Мистер Мэйджорс!

— Да?

— Не знаю точно, что бы это значило, но… В общем, когда они нас здесь заперли, я стал прислушиваться. И вот, я уверен, что слышал женский крик.

Женщина кричала прямо здесь, за стеной, возле двери, как раз тогда, когда эти парни вышли отсюда.

Мэйджорс нахмурился.

— Не представляю, что бы это могло быть. Если и был свидетель, никто пока не объявил об этом, точно.

Пойдем, Сэм.

Они поспешили обратно в кабинет, Мэйджорс всю дорогу шел впереди.

— Брент, хочешь, я вызову полицию?

— Я сам, — рассеянно отозвался Мэйджорс, — через минуту. Торопиться уже некуда. Бычок убежал из стойла. И далеко.

В офисе их ждали. Молодой человек весьма привлекательной наружности беспокойно расхаживал по кабинету.

— Мистер Мэйджорс! Вы помните меня? Я Пол Грин!

— Да, мистер Грин. Чем я могу помочь вам?

— Дело в моей жене, Дебби. Ее нет в номере. Должно быть, с ней что-то случилось.

— Ну что вы, этого не может быть. Она где-нибудь здесь, в здании, — успокаивающе заверил его Мэйджорс. — В общей суматохе, при отсутствии освещения многие растерялись и даже заблудились.

— Но ее нет в номере! Я звонил, звонил, а она не взяла трубку! Я поднялся наверх, в номер. Ее там нет!

Где она? Куда подевалась?! Сейчас уже начало пятого!

— В Вегасе не существует такое понятие, как время, — натянуто улыбнулся Мэйджорс. — Уверен, с вашей женой все в порядке. Если вы не возражаете, мистер Грин, я займусь другими делами. Сэм, будь добр, помоги мистеру Грину. И пожалуйста, закрой дверь, мне нужно позвонить.

Мэйджорс потянулся к телефонной трубке, и тут ему в голову пришла забавная мысль. Он даже расхохотался вслух. В конце этой недели Тони Ринальди не получит ни цента! Денег нет.

К телефону долго никто не подходил. Мэйджорс терпеливо слушал длинные гудки. Потом на другом конце линии послышался сердитый, ворчливый голос Ринальди:

— Кто тут названивает в такое время?! Какого черта!

— Это Мэйджорс, Тони. — Брент все еще улыбался. — Нас только что ограбили.

— Что-о-о! Чего ты несешь?

— Кто-то отключил электричество в нашей части Стрипа, под покровом темноты пробрался в здание и выпотрошил кассу дочиста.

— Не вешай мне лапшу! — Судя по голосу, Тони уже полностью проснулся, но изумлению и недоверию его не было предела. — Такого в Вегасе никогда не было! Здесь казино не грабят!

— И все-таки ограбили. Я еще не знаю всех деталей, но…

— Погоди, помолчи минутку. Дай мне подумать.

Мэйджорс успел вытащить сигару и закурить, пока длилось молчание. Он отлично понимал, что это ограбление плохо скажется на его репутации, но сейчас не мог не наслаждаться беспокойством и озабоченностью Тони.

— В полицию уже сообщили? — спросил Ринальди.

— Пока нет. Как раз сейчас собирался…

— Не надо. Я сам. Это моя забота.

— Но я и так тянул дольше, чем полагается.

— Слушай внимательно, Мэйджорс. — Ринальди полностью взял себя в руки. — Я сам доведу это дело до конца. И ты не болтай лишнего, понял? Если хоть словечко об этой истории просочится наружу, если мы не сможем удержать все в секрете, каждое дерьмо в Штатах начнет делать попытки обворовать казино.

А теперь о том, как мы все уладим…

При разработке идеи и планировании очередной операции Теоретик проявлял неимоверную скрупулезность и бесконечное терпение. Но ему всегда очень трудно было пережить период практического осуществления его планов — от начала до завершения дела. После того как обдуманы все действия, составлены графики и даны четкие инструкции, остается только ждать, как другие парни осуществят твои замыслы. И не имеет абсолютно никакого значения, насколько хорошо ты спланировал дело — теперь все зависит от исполнителей. Десантис имел богатый жизненный опыт и хорошо знал, что человек, будучи существом не слишком разумным, попадая в чрезвычайные обстоятельства, способен на самые непредсказуемые поступки.

И вот сейчас он ждал, без устали расхаживая по веранде большого старого дома, и непрестанно выглядывал на улицу. Свет в доме не горел. Конечно, темнота не улучшала обзор, но электричества здесь вообще не было. Дом пустовал уже с полгода, как сообщил Теоретику агент по продаже жилья.

— Вы можете купить его очень дешево, — уговаривал агент, которому Десантис позвонил по телефону, — причем в рассрочку. Небольшой первый взнос, и далее равными частями. — У агента был гнусавый голос и тяжелый кашель заядлого курильщика.

— Я обдумаю ваше предложение, — сказал Теоретик, придав своему голосу несколько визгливый оттенок. — Пожалуй, смогу осмотреть его через пару дней.

Скажите, за домом есть свободный участок земли?

— Конечно, и огромный. Давайте я прямо сейчас за вами заеду и отвезу туда.

— Нет, сейчас не могу, занят.

— Тогда вот что. Ключ висит возле задней двери на гвоздике. Вы можете сами съездить туда в любое удобное для вас время и все осмотреть. А потом просто позвоните мне. Договорились?

Возле задней двери на гвоздике. Прекрасно.

Дом оказался двухэтажным. Когда-то он был выкрашен в белый цвет, но краска облупилась и обсыпалась под лучами солнца. Судя по всему, дом построили лет тридцать — сорок назад. Он и до сих пор выглядел весьма внушительно, стоял за оградой, среди высоких деревьев и выжженной травы, примерно в двухстах футах от пыльной дороги. К дому вела разбитая дорожка с двумя глубокими колеями. Место отменное. Падение цен на недвижимость и отсутствие крепкой хозяйской руки привели к запустению. Участок выглядел совершенно необитаемым.

Десантис осмотрел дом примерно в час дня, в самом начале второго. Он подъехал сюда на машине, взятой напрокат, и долго бродил по комнатам, пока не удостоверился, что его здесь все устраивает. Он оставил в доме пачку газет, горсть чертежных кнопок и несколько свечей.

На расстоянии примерно одной мили по дороге располагался жилой район и небольшой захудалый торговый центр с автостоянкой. Вечером Теоретик взял в городе такси и доехал до этого торгового центра — он не собирался пешком идти до места встречи жаркой ночью. По дороге к дому ему не встретилось ни одной машины. Другого жилья поблизости не было.

За час он успел завесить газетами окна в двух комнатах. Время от времени выходил на улицу, чтобы удостовериться, что наружу не просачивается ни единого луча света. Здесь им предстоит поделить деньги.

Теперь на веранде он ждал вертолета.

Теоретик доверял одному только Элу Венджеру, и больше никому. С особенным подозрением он относился к Лэшбруку и двум подонкам, которые сейчас с ним. Потому под легким бежевым плащом у пояса у него был спрятан «смит-и-вессон» тридцать восьмого калибра.

Так как избежать встречи и общения со всеми участниками налета во время дележа добычи невозможно, Десантис переоделся и хорошенько загримировался. Черный парик, тонкие черные усики, кусок жевательного табака за щеку, чтобы изменить голос и форму лица. Этот грим он уже использовал раньше, но Оберон и Рик Робинсон будут видеть его совсем недолго и при плохом освещении, так что Теоретик счел его вполне достаточным. Они никогда не смогут опознать его, если их вдруг поймают и им придется спасать собственные шкуры.

Вертолет появился неожиданно буквально в нескольких ярдах над землей и поднял густое облако пыли. Теоретик отметил, как мастерски Венджер посадил такую громадину: она приземлилась легче, чем сухой лист. Молодец, Эл! Десантис услышал, как прилетевшие возбужденно переговариваются, спрыгивая на землю. Он нахмурился и стал пристально вглядываться в темноту.

Женщина? Женский голос?

Десантис выругался. Какой придурок притащил сюда с собой шлюху?! Лэшбрук? Неужели он настолько глуп?

Он мигнул фонариком, чтобы указать им, куда идти, и вышел навстречу. Венджера он предупредил заранее, чтобы тот остался возле вертолета и не выключал двигатель.

Появились Лэшбрук, Джим Оберон и громила Рик Робинсон. А следом старик и девка, у обоих заткнуты рты и руки связаны за спиной. Он немного отступил в сторону, пока все входили в дом, потом захлопнул дверь и закрыл ее на щеколду. Деньги были при них: трое тащили тяжеленные полотняные мешки.

— Сюда. — Десантис указал на дверь в спальню, там горели две свечи.

— Мы тут влипли в одну неприятность, — сказал Лэш, мотнув головой в сторону старика и девушки.

— Вижу, — отозвался Десантис, стараясь оставаться в тени. — Давай их вон в ту комнату. Ты, — фонариком указал он на Рика, — последи за ними.

— Ладно, — покорно согласился Рик, втолкнул заложников в комнату и сам вошел туда.

Десантис следил за ними, пока они не скрылись за дверью. Он весь кипел, но сумел сдержать свою ярость. Вернулся в комнату, где лежали деньги. Лэш вошел следом.

— Ну, Лэшбрук. Откуда взялись старик и девица? — Десантиса переполнял гнев.

— Да мы наткнулись на них в коридоре, — попытался оправдаться Лэш. — Выскочили из кассы, а они там стоят. Наверное, заблудились в темноте. А что еще нам надо было с ними делать?

— Что еще! Ты осел, теперь они нас хорошо запомнили!

— Говорю же вам, так получилось. Ничего нельзя было сделать.

— Ты должен был оставить их там! — На щеках Десантиса заиграли желваки. — Остальных же ты нашел куда пристроить. Надо было… — Он замолчал.

Что толку кричать и злиться на этого кретина. Этот Лэшбрук долгое время находился под большим напряжением. Подобно большинству людей, с которыми Десантису приходилось работать, он сразу раскис, когда напряжение спало. Теоретик вздохнул. Деньги у них. И это главное. С какой стати ему беспокоиться о судьбе двух пленников? Он их даже толком и не разглядел. Пусть Лэшбрук сам думает, что с ними делать.

— Я разберусь с ними. Я их…

Теоретик махнул рукой:

— Можешь не говорить. Не хочу ничего знать об этом. Это твоя забота. Ты их привез, вот сам и улаживай дело. И покончим с этой темой.

Они быстро вытряхнули деньги из сумок. Крупные купюры в одну сторону, мелкие — в другую. Все ценные бумаги — чеки, облигации, векселя и тому подобное — в один из пустых мешков. Бумаги им не нужны. Так решил Теоретик.

— Я могу продать все это, — робко не согласился Лэш, — со скидкой.

— Забирай. — Десантис пожал плечами. Он уже успел прикинуть, что маленькая кучка чеков и векселей не идет ни в какое сравнение по ценности с огромной кучей «зеленых». Он даже изумился достигнутому результату. Только крупных купюр было больше чем на миллион!

С мелкими купюрами пришлось повозиться подольше, потому что все они были различного достоинства. Теоретик настоял, чтобы они прежде перебрали всю мелочь и отбросили однодолларовые бумажки. Их затолкали в две сумки. Полчаса ушло на подсчет общей суммы. Мелких денег оказалось еще на полмиллиона.

Нетерпение Десантиса росло. Время шло. Ему хотелось убраться отсюда, и подальше, еще до наступления дня. Он быстро подвел итог и разделил сумму на пять.

— Пятая часть составляет триста шестьдесят тысяч. Вам остаются все чеки и ценные бумаги. Так что я забираю ровно четыреста тысяч долларов.

Джим Оберон перестал считать и хмуро посмотрел на Лэша. Он собрался было что-то сказать, но Лэш жестом приказал ему заткнуться.

Десантис веселился в душе. Лэшбрук чересчур жадный тип, и они наверняка перегрызутся, когда примутся делить оставшуюся добычу. Но его это не касается. Он уже закончил это дело.

Пять минут ушло на то, чтобы отсчитать его долю, и еще три минуты Лэш ее проверял. Теоретик сложил свои деньги в одну из сумок и двинулся к двери, больше не сказав ни слова.

Лэш пошел проводить его. На пороге, понизив голос, сказал:

— Я насчет доли Элфи. Он ведь даже не знает, где находится это место…

— Это твои проблемы, — отрезал Десантис, — поступай как знаешь. Меня здесь не будет. Сам разбирайся, Лэшбрук.

— Не беспокойтесь, — уверенно проговорил Лэшбрук, — разберемся. Никто ничего не заподозрит. Вы теперь куда направляетесь?

— На Гавайи, — не задумываясь ответил Десантис, — первым же самолетом. Только не пытайся разыскать меня. Ни к чему.

Он вышел из дома, даже не предложив на прощание обменяться рукопожатием. Легкая, едва уловимая дрожь возбуждения беспрерывно пульсировала, раздражая мозг. Дело сделано. Все прошло так, как и предполагалось… за исключением заложников.

Но Эл Венджер ждет. Им нужно одолеть не одну сотню миль до восхода солнца.

Отойдя подальше от дома, Десантис расхохотался.

Гавайи! Воистину это самое распоследнее место, в которое он заявился бы сейчас.

Он пригнул голову, нырнул под бешено крутящиеся лопасти и с трудом закинул тяжеленную сумку в кабину вертолета.

Тони Ринальди швырнул трубку на телефонный аппарат и, разразившись проклятиями, принялся расхаживать по кабинету.

Ни один ублюдок не может ограбить казино в Лас-Вегасе! Не способен! И вот только что Мэйджорс сообщил, что «Клондайк» обчистили. Может, он просто пошутил? Нет, Мэйджорс, конечно, способен на многое, но не на подобные шуточки.

Тони сел за стол и вытащил маленькую записную книжечку, отыскал нужный номер и позвонил Оуэну Роуну домой. Через пять минут коп дотащился до аппарата и что-то бессвязно забормотал в трубку.

— Роун, это Тони Ринальди. Слушай внимательно. Пришло время и поработать. Адское пламя вырвалось на свободу, и ты уже хрипишь, задыхаясь от жара.

— Ринальди! И у тебя хватает наглости звонить мне домой?!

— Только что ограбили «Клондайк». Я хочу, чтобы ты был там уже десять минут назад.

— Сегодня я не дежурю.

— Ты будешь дежурить тогда, когда я тебе прикажу. Я тебе за это деньги плачу. Стрип — место твоей работы, не так ли? Ты же полицейский, вот и давай, поднимай свою задницу и будь полицейским. Делай свое дело. Я хочу, чтобы вся эта история была похоронена. Никто и ничего не должен узнать. Если просочится в газеты хоть словечко, хоть слух о том, что казино можно ограбить так же легко, как открыть банку бобов, к нам сюда ринутся грабители со всей страны, словно мухи на мед. Кроме того, — уже примирительным тоном добавил Тони, — если ты сумеешь сохранить все в тайне, тебе же самому будет легче работать.

Тони услышал вздох Роуна.

— Ладно, Ринальди. Поеду туда, посмотрю, что можно сделать.

— Давай, давай. Если ты поймаешь этих ублюдков, вернешь мои деньги и дело не получит никакой огласки, заработаешь неплохую премию. Обещаю.

— Ты удивительно чуткий и душевный человек, Ринальди. — Роун швырнул трубку.

Проклятый коп. Все они одинаковые. Пытаешься оказать им маленькую любезность, а благодарности от них не дождешься, одно только нахальство.

Но сейчас Тони чувствовал себя несколько получше. Если налетчиков поймают, деньги вернут и в прессе не начнут пережевывать подробности этой истории, все обернется не так уж и плохо.

Пресса, подумал Тони и погладил усики.

Как зовут того газетчика? А-а, Ричард Коул. В свое время Тони оказал этому парню кое-какие услуги. Теперь надо срочно подбавить медку, а может, и немного поднажать на него… может быть, разместить в его газете несколько рекламных объявлений в обмен на обещание сохранить историю с ограблением в секрете, если она все-таки дойдет до его ушей…

Тони потянулся к телефону, но рука его застыла на неснятой трубке. Его охватили сомнения. Скорее всего Коул дрыхнет без задних ног в такое время. Если Мэйджорс выполнил свое обещание, то об ограблении еще ничего никому не известно. Не следует предпринимать действия в этом направлении раньше времени.

Но Мэнни… Надо позвонить Мэнни. Пусть он срочно поднимет на ноги всех сыщиков и ищеек, прямо сейчас. Если мои ребята уладят это дело раньше, чем за него возьмутся полицейские, думал Тони, будет лучше. Они знают всех местных шишек, всех главарей. Если хоть один из них участвовал в этом нападении…

Телефон зазвонил под его рукой, и Тони подпрыгнул от неожиданности. Что там еще? Может, все уже закончилось?

Он поднес трубку к уху и нетерпеливо прокричал:

— Да?

— Тони, ты вляпался по уши, — печально произнес тихий, ласковый голос на другом конце провода.

— Только мы назвали тебя лучшим, и что же происходит? Ты облажался, и тебя сделали.

— Меня сделали? О чем вы говорите?

— Не пытайся морочить мне голову. Тони. Я говорю об ограблении твоего заведения. Именно это я имею в виду.

«Откуда они обо всем узнали там, на востоке, да еще чуть ли не раньше меня?» — поразился Тони.

— Как вы можете винить меня в подобном происшествии? Какие-то придурки…

— Не надо кричать на меня, Тони.

— Простите, я не хотел… Просто я немного расстроен.

— Думаешь, я не огорчен? А все остальные? Как ты считаешь, нам здесь сейчас хорошо? Придется собрать стол, Тони.

— Им не уйти отсюда, клянусь! Мы все исправим, все уладим. Поймаем этих мерзавцев, открутим им головы и вернем все деньги. — Тони не удалось скрыть страх, его слова прозвучали жалобно и даже плаксиво.

— Ладно, Тони. Я подожду, но только не долго, — произнес ласково его собеседник. — Уладь все, и поскорее. Ты хороший мальчик, Тони. Я всегда это говорил. Только смотри, больше не попадайся. Береги задницу.

Когда Тони положил трубку на место, она была вся липкая от пота. Больше всего его выбило из колеи то, что они там уже обо всем знают. Господи Иисусе! Боже правый! Это может означать только одно: у них здесь есть свой человек, который наблюдает за ним, проверяет его и отправляет донесения на восток. Он столько лет состоит в организации, а они до сих пор ему не доверяют.

Тони начал судорожно крутить диск телефона.

Мэнни Перино не отвечал. Значит, его нет дома. Где его черти носят? Тони знал, что Мэнни ночная птица. Он обычно всю ночь рыщет по Вегасу и сует свой нос в каждое мало-мальски интересное действо.

Тони нервно потирал усики и перебирал в уме все заведения, где мог бы появиться Мэнни и куда можно позвонить.

За дверями кабинета Мэйджорса Сэм Хастингс поспешил отделаться от Пола Грина.

— Я немедленно займусь поисками вашей жены, мистер Грин. Но дело в том, что я хорошо знаю гостиницу, прекрасно в ней ориентируюсь даже в темноте, а вы нет. Мне будет проще искать ее одному.

— Вы только разыщите ее, мистер Хастингс. Прошу вас.

Освободившись от Грина, Сэм сразу же понесся к лестнице. Взлетел, задыхаясь, на третий этаж, резким движением распахнул дверь своего номера и осветил комнату фонариком, обследуя все уголки.

Дебби не было.

На самом деле он и не ожидал ее здесь увидеть.

Это ощущение, предчувствие появилось у него сразу, как только он услышал рассказ о женщине, которая кричала во время ограбления. Тогда ему почему-то показалось, что речь идет о Дебби.

Для подобных подозрений не было абсолютно никаких оснований, ведь в гостинице полно других женщин. Дебби могла просто заплутать в темноте, сбиться с дороги.

Но в таком повороте просматривалась некая неизбежность. Его можно рассматривать как последний кусочек сложной головоломки, который наконец-то лег на свое место, и теперь вся картина событий приобрела вполне законченный вид.

Сэм помчался по лестнице вниз и выбежал из клуба. Мэйджорс, наверное, удивится, куда это исчез начальник службы безопасности в такое сложное время. Ну и пусть удивляется. Сейчас у Сэма есть гораздо более важные дела, требующие немедленных действий.

Он сел в машину и вывел ее со служебной стоянки. Все еще было темно, но на востоке небо немного посветлело. Скоро рассвет.

Оказавшись на улице, Сэм развернул машину и сорвался с места на бешеной скорости.

Лэш понял, что многие вопросы он не успел обдумать до операции. Прежде он был слишком сосредоточен на том, чтобы налет удался, беспокоился о случайностях, которые могут при этом возникнуть, и ни разу, ни на мгновение не задумался о своих действиях после ограбления.

Теперь Теоретик отвалил, забрав свою долю, и Лэш остался один. Один, да с такой огромной кучей «зеленых», которая даже пугала его. Скоро рассветет, и к тому времени нужно завершить много разных дел. Например, решить проблему с Джимом Обероном.

Оберон как-то странно посматривает на него. К тому же у него есть оружие. Лэш обещал ему седьмую часть добычи.

Видно было, что именно об этом Оберон сейчас и думает. Этот сукин сын прозрачен, как стеклышко. У него на лице все написано. Его сейчас охватила лютая жадность. Просто душит его и не дает дышать.

Лэш отлично знал, о чем сейчас грезит этот красавчик. О женщинах, которых сможет купить на деньги!

О шмотках, о машинах и дальних путешествиях.

С Риком проблем будет гораздо меньше. Он понятия не имеет, даже представить не способен, что ему делать с такой огромной суммой, и потому обрадуется тому, что ему дадут. К тому же он все еще озабочен нечаянным убийством шофера, его единственная извилина сильно напрягается по этому поводу.

Без особых церемоний Лэш велел Рику выкатываться на веранду и следить за дорогой.

— Если кто-нибудь появится, дай мне знать. Тебе не нужно ничего делать самому, просто сообщи мне.

Понял?

— Ладно, Лэш. — Рик с трудом оторвал взгляд от горы денег и, чуть не пятясь, вышел из комнаты.

Лэш ухватил клочок бумаги и быстро сделал расчет, наклонившись поближе к свече.

— Твоя доля составляет четверть миллиона, как я и говорил. — Он улыбнулся хмурому Оберону. — Двести пятьдесят кусков. Как, нравится?

— Это же седьмая часть.

— Точно. Как и обещано.

— Тот забрал пятую. — Оберон мотнул головой в сторону двери, за которой исчез Десантис.

Лэш сдержался и не вспылил. Надо вести себя осторожно и расчетливо с этим субъектом.

— Это же Теоретик. Я говорил тебе про него. Не станет же он заниматься разработкой дела за гроши.

И вообще ты согласился на седьмую долю.

Оберон молчал, пристально глядя на Лэша.

— Кроме того, есть другие участники, про которых ты не знаешь, — добавил Лэш. — Им я тоже должен заплатить.

— Какие такие другие? — недоверчиво скривился Оберон. — Единственный, кого я видел, — это Элфи, и его здесь нет.

— Я не обязан докладывать тебе об остальных.

— Знаешь, что я думаю, Лэш? По-моему, ты собираешься свалить на юг со всеми оставшимися бабками.

Лэш пропустил его слова мимо ушей. Он отсчитал деньги, довольно солидного размера пачку, и придвинул их к Оберону.

— Пересчитай.

Оберон даже не шелохнулся.

— А как насчет Рика?

— Дам ему десять штук. Он будет счастлив.

— Давай позовем его сюда и проверим.

Лэш ткнул пальцем в пачку денег и, настороженно глядя на Оберона, сказал:

— Забирай свои деньги и уматывай отсюда. Ты должен убраться из города до рассвета.

— Мне казалось, мы должны остаться здесь, пока шум не уляжется.

— Я передумал. В этом нет необходимости.

— Сдается мне, Лэш, ты слишком сильно изменил свои планы. А что остальные парни? Они появятся здесь?

— Возможно. И они будут только рады, если здесь окажется как можно меньше любопытных глаз, — быстро ответил Лэш. Он подровнял пачку денег, постучав ею по столу. — Так что не лучше ли тебе забрать свою долю и топать отсюда?

— Нет, думаю, мне лучше немного подождать…

Лэш дернулся и уставился тяжелым взглядом на Оберона. Рука его сделала короткое движение к пистолету и замерла.

Оберон не уступил. Его рука оказалась проворнее и раньше легла на рукоятку пистолета, висевшего в кобуре на поясе.

— Я хочу посмотреть на этих парней. Уж слишком много ты про них рассказываешь.

Связанные руки онемели. Но Дебби чувствовала себя гораздо спокойнее. Когда в темном коридоре они неожиданно натолкнулись на бандитов, Дебби решила, что их сейчас убьют. Потом, лежа в броневике, который увозил их все дальше от «Клондайка», она каждую секунду ждала выстрела. Она представляла, как их трупы выбросят из машины, и эти мысли, естественно, не придавали ей сил. Теперь, когда она провела больше часа в темной комнате, в ней зародилась надежда. Она слышала, как улетел вертолет, а в соседней комнате зазвучали голоса — там шел какой-то разговор, слов Дебби не могла разобрать.

Совместными усилиями они с полковником сумели освободиться от пластыря, которым были заклеены их рты, причем Страдвику пришлось потерпеть — часть его бороды была вырвана с корнем. Но руки и ноги у них оставались связанными. Это было не больно, но весьма неудобно. Полковник лежал на грязном полу. Он спал, но очень беспокойно и все время вздрагивал. Дебби удалось, правда, с большим трудом, сесть и прислониться спиной к стене.

В комнате было душно и жарко, и всякий раз, когда Дебби шевелилась, пыль поднималась столбом. У нее начинали слезиться глаза, свербило в носу, и она принималась чихать. Теперь, когда рот был свободен, Дебби раздумывала, не позвать ли на помощь.

Сомнительно, что крики помогут. Когда они высадились из вертолета, она успела осмотреться и заметила, что других домов поблизости нет. Так что на крики сюда прибегут только бандиты из соседней комнаты.

И самое меньшее, что сделают, — это снова залепят им рты. Или, еще хуже, вконец разозлятся и просто-напросто прикончат своих пленников, нежелательных свидетелей преступления.

Полковник пошевелился на полу и застонал.

— Мистер Страдвик, как вы, в порядке?

Полковник перевернулся и теперь лежал лицом к ней.

— Смотря что понимать под выражением «в порядке», моя милая. Я жив. Но я бы сейчас с удовольствием выпил. Боже, как я хочу выпить! — Он судорожно вздохнул. — У меня уже целую вечность ничего во рту не было.

— Как вы думаете, что они с нами сделают?

Он помолчал.

— Дебби, я мог бы, конечно, солгать вам, сказать, что они непременно отпустят нас на свободу… или, к примеру, оставят нас здесь связанными, а сами исчезнут. Кстати, они еще здесь?

— Во всяком случае, некоторые.

— Так… Что ж, по правде говоря, я просто не знаю, как они поступят. Намерения преступника предсказать невозможно. — Полковник печально усмехнулся. — Я-то знаю. В самом деле, я это хорошо знаю!

— Но если они собираются… убить нас, почему они до сих пор этого не сделали? Чего ради таскали нас за собой? Зачем им лишняя морока?

— Все так, Дебби. Это и дает нам некоторые основания надеяться на лучшее.

Они замолчали. Дебби посмотрела на окно, завешенное газетой, и увидела, что на улице стало значительно светлее. Рассвет.

Ей показалось… Дебби насторожилась. Нет, все правильно, этот звук… Машина! Это машина! На большой скорости приближается к дому. Взвизгнули тормоза, хлопнула дверца, и на улице раздались громкие голоса. Потом они стали громче, зазвучали уже в доме.

Дверь в комнату открылась, и на пороге появились двое мужчин. Один из них, с мрачным лицом, судя по всему, был членом банды. Второй…

— Сэм! — Дебби подалась вперед и чуть не свалилась.

Мрачный тип осклабился и сказал:

— Они в твоем распоряжении, Сэм. У тебя несколько минут. Не задерживайся долго.

Хастингс уже был около Дебби. Другой мужчина пожал плечами и вышел, закрыв за собой дверь.

Сэм опустился на корточки.

— Дебби, ты как?

— Если ты спрашиваешь, испугана ли я до смерти, то так оно и есть. Но что ты здесь делаешь? — спросила она и тут же поняла, что знает ответ. — Ты участник всего этого?

— Да, Дебби.

Он осторожно обнял ее, прижал к себе и стал развязывать веревки на руках.

— Сэм! Как ты мог? Как ты попал в эту компанию? Зачем ты участвуешь в этом?

— Ну, как люди обычно попадают? Жажда легких денег, жадность, проще говоря. Все казалось таким легким сначала. Когда мне предложили участвовать в налете, в «Клондайке» меня ничего хорошего уже не ждало. Никаких шансов на продвижение по службе.

Раз в год премия и подарок на память. Я достиг возможного максимума. К тому же «Клондайк» купила мафия. Столько лет я боролся с организованной преступностью, и что в результате? Тогда я решил, что имею полное право ударить их в самое больное место, залезть к ним в бумажник.

— И какую роль ты сыграл? Я даже не подозревала…

— В том-то и состояла вся прелесть. — Он уже развязал веревки на ее запястьях и теперь растирал их своими большими руками. — Я был у них информатором. До сегодняшнего дня меня в лицо знал только один человек. Я установил расписание движения бронемашины, достал планы этажей «Клондайка», графики дежурств и тому подобное. Весь план нападения был построен на моей информации о том, что водитель броневика приоткрывает дверцу на несколько дюймов, пока выносят мешки с деньгами. — Сэм наклонился над полковником и принялся развязывать стягивающие того веревки. — Слушайте, а что случилось с охранником и шофером? Предполагалось, что их оставят связанными позади казино.

Ему ответил Страдвик:

— Один убит — громила слишком сильно ударил его по голове. Другого, само собой, связанного, вместе с мертвым оставили в овраге. По моим оценкам, примерно в миле от казино.

— Что теперь будет, Сэм? — спросила Дебби. — Что они собираются с нами делать? — Она сказала «они», потому что не в силах была заставить себя даже на словах связать Сэма с этими бандитами.

Хастингс освободил руки полковника.

— Не вижу особого выбора. Я увезу вас обоих отсюда. — И он потрогал кобуру у пояса.

В душе Дебби росла надежда. Она спросила:

— Но, Сэм, как тебе удастся? Сколько их там?

Трое? И все вооружены!

— И боюсь, от меня будет не слишком много пользы, молодой человек, — с сожалением проговорил полковник. — Я никогда не умел драться. И в жизни не держал в руках оружия.

— Не могу же я вас здесь бросить!

Дебби быстро обдумала ситуацию.

— Слушай, они до сих пор нас не трогали. Никого из них я не знаю в лицо и в полиции не смогу описать их внешность… — Она хотела было попросить Сэма сообщить в полицию, у нее даже чуть с языка не сорвалась эта просьба, но она вовремя вспомнила, чем это грозит ему самому. — Кроме того, теперь и ты знаешь про нас. Неужели они посмеют что-нибудь сделать?

— Не знаю. Не уверен. Сегодня скорее всего нет.

Им придется остаться здесь, по крайней мере до наступления темноты.

В дверь тихо постучали.

— Сэм! Слишком долго.

— Еще минуту, — откликнулся Хастингс. Он посмотрел на Дебби. Его душу раздирали противоречивые чувства, и эта борьба отражалась на его лице. — Ты права. Но если здесь начнется перестрелка, вы можете пострадать от шальной пули. И если им удастся убить меня, вас они тоже уберут. Вот что я сделаю.

Скажу Лэ… скажу, что им придется иметь дело со мной, если с вами что-нибудь случится. Это удержит их от опрометчивых поступков, а я тем временем придумаю, как действовать дальше, и вернусь сюда. Я вернусь еще до наступления темноты, обещаю. А теперь давайте я накручу на ваши руки веревки, чтобы они ничего не заметили и думали, что вы крепко связаны.

Он быстро намотал на запястья пленников веревки. Потом наклонился и нежно поцеловал Дебби.

— Клянусь тебе, дорогая, все будет хорошо. Мне очень нужно сейчас вернуться в казино, пока Брент не заметил моего отсутствия.

Он поднялся и направился к двери.

— Сэм…

Он оглянулся.

— Береги себя, дорогой, — тихо проговорила Дебби.

Хастингс вошел, закрыл за собой дверь и остался стоять спиной к ней, внимательно оглядывая комнату. Оберон и Рик стояли возле денег, будто в карауле.

Сэм скользнул взглядом по добыче и перевел его на Лэша.

— Хочешь получить свою долю прямо сейчас, Сэм? — громко спросил Лэш.

Сэм пожал плечами.

— Не к спеху. Мне нужно срочно вернуться в казино.

Он сделал знак, и Лэш вышел вместе с ним.

На веранде Сэм резко остановился.

— Лэш, слушай меня внимательно. Я хочу, чтобы ты все хорошенько запомнил, — тихо, угрожающе проговорил он. — Если с этими двумя хоть что-нибудь случится, я убью тебя! Даже если мне после этого не жить, все равно. Я тебя уничтожу!

— Сэм, Сэм! — Лэш изобразил обиду. — За кого ты меня принимаешь?

— А я не знаю, что про тебя думать! Угораздило же тебя взять заложников! Какого черта ты вцепился в них?! Девчонка никогда не видела твоих ребят, а я уж позабочусь, чтобы она молчала обо всем. Даю слово. А старик… да он сам жулик. Профессиональный мошенник. Он не станет трепать языком. Тебе все ясно?

— Конечно, Сэм, конечно. Как скажешь.

— Ну, раз все ясно, хорошо. — Он повернулся, чтобы идти. — Вернусь днем. Тогда решим, что делать.

— До свидания, Сэм, — сказал Лэш, но его занимали уже совсем другие проблемы. Он подождал, пока Хастингс заведет машину и уедет, потом вытащил из-за пояса пистолет, быстро и бесшумно прошел по коридору обратно в комнату. Парочка не сразу сообразила, что происходит.

— Слушать сюда! И не пикать!

Он махнул пистолетом. Его палец лежал на курке и аж побелел. Вот дрогнет, пронеслось в голове у Лэша, палец дрогнет, и еще четверть миллиона в кармане.

Господи, какой соблазн! Какая разница, один мертвяк или два?

Оберон, похоже, угадал мысли Лэша. Он слабо улыбнулся и подальше убрал руку от своего пистолета.

— Перестань размахивать этой штукой, ради Бога!

Вижу, есть у тебя другие парни. Верю я тебе, верю.

— Тогда забирайте свою долю и уматывайте отсюда. Заворачивайте в газетку и линяйте.

— Нам что, пешком идти?

— Пешком. За мной приедет машина. Что ты таращишься на меня, Джимми, мальчик мой? Забирай свою долю и топай. — Лэш шагнул к столу и взял пачку денег, предварительно отложенную в сторону. — Это твои, Рик. Десять штук.

Рик насупился.

— Десять штук? Не слишком щедро, Лэш.

— Ты убил охранника, подставил нас. По-хорошему, тебя нужно вообще оставить без вознаграждения.

Оберон хмурился и сердито косился, но все же послушно заворачивал деньги в газету, стараясь сделать сверток покомпактнее. Вид у него был мрачный.

Рик тоже взялся паковать свои доллары.

Когда они закончили, Лэш приказал:

— Пушки оставьте здесь! — Он махнул пистолетом. — Бросайте на пол, живо.

Оберон вздохнул и подчинился. Рик тоже выполнил требование. Револьверы тяжело грохнулись на пол.

Лэш ногой оттолкнул их в угол.

— Запомните хорошенько: начнете трепать языком — вам плохо придется.

Оберон кивнул. Они с Риком вышли из комнаты.

Лэш торжествующе захохотал и поднял их оружие. Потом подошел к входной двери и полюбовался, как они с трудом передвигают ноги по пыльной дороге и все время оборачиваются. Солнце уже взошло, на улице стало жарче. Лэш смотрел на сообщников, пока они не скрылись из вида, потом запер дверь, вернулся туда, где были сложены деньги, и молча уставился на эту гору. Он испытывал почти сексуальное возбуждение.

Лэш похлопал себя по карманам в поисках сигары. Черт! Пусто, а ждать еще долго. Он не знал точно, когда все закончится, поэтому велел Ноне приехать за ним к старому дому в полдень.

Жаль, нет ничего выпить. И хорошо бы телку сюда, вставить ей как следует… Эх! У него отличный повод, чтобы поразвлечься, отпраздновать, так сказать.

Лэш подумал о блондинке в соседней комнате. Лакомый кусочек. Он ухмыльнулся, вспомнив разговор с Сэмом Хастингсом и свои обещания. Неужели Сэм на самом деле думает, что он оставит в живых двоих свидетелей? Один человек уже убит. Где один, там и три, ведь за троих не повесят три раза.

Только сначала он от души позабавится с этой белобрысой шлюхой.

Хотя лучше не сейчас. Вдруг Оберон с Риком сваляют дурака и попытаются незаметно пробраться сюда, чтобы застать его врасплох. Лучше подождать и удостовериться, что они убрались подальше.

Лэш снова вышел на веранду и стал смотреть на дорогу.

Сэм Хастингс возвращался в «Клондайк». Он был чрезвычайно озабочен. Последние два часа оказались слишком значительными и насыщенными событиями. Его разум отказывался воспринимать их, оценивать и находить верные решения. По крайней мере так ему сейчас казалось.

В данный момент он не слишком гордился собой.

Там, в старом доме, он был готов силой освободить Дебби и полковника и забрать их с собой. И нехотя согласился с доводами Дебби, хотя и был благодарен ей за полученную отсрочку. Но все же в нем сидело сильное подозрение: дело может зайти далеко, и насильственные действия не исключаются.

Другой возможный вариант спасения пленников, и, похоже, единственный, — обратиться в полицию, навести их на след Лэша и остальных. Естественно, его заметут вместе со всеми. Это однозначно. Лэш заложит его, не сомневаясь ни доли секунды. Вот насмешка судьбы! Всю жизнь провел на стороне закона и правопорядка. Стоило единственный раз стать участником преступления, и вот он уже почти на пороге тюрьмы.

Сэм не был наивным человеком. Он и не надеялся, что Лэш готов сохранить жизнь Дебби и полковнику. Эта пара всегда будет представляться ему угрозой, как бы сильно ни колотил себя в грудь Сэм, уверяя в противном.

Так что сейчас главный вопрос: оставит ли их Лэш в покое до вечера? Сэм был почти уверен, на девяносто девять процентов уверен, что Лэш не осмелится ни на какие действия, пока ему не представится абсолютно безопасная возможность улизнуть под покровом темноты. Но один процент сомнения все равно оставался.

Сэм знал Лэша достаточно хорошо, чтобы понять, насколько непредсказуемо поведение этого человека.

Например, эти кражи фишек из казино. Сэм давно подозревал Нону Эдриан и Лэша. Тот наряжался старухой, и Нона передавала ему украденные фишки в женском туалете. Сэм чуть было не поймал их с поличным, но тут к нему подвалил Лэш и предложил участвовать в ограблении казино. Позавчера Сэм был практически уверен в своих подозрениях: он видел, как Лэш выскользнул из дамской комнаты в своем маскарадном наряде следом за Дебби. Он хотел подойти к нему и заговорить, но тут Дебби отвлекла его внимание.

Человек, настолько безмозглый, чтобы рисковать быть схваченным за руку на мелком воровстве и таким образом подвергать опасности успех полуторамиллионного дела, способен на любую глупость!

Сэм клял себя последними словами, пока машина мчалась по автостраде по направлению к Стрипу. Ладно, он вернется в «Клондайк», разузнает, что там стало известно в его отсутствие, и поступит по обстановке.

Возможно, решение придет неожиданно.

Потом он вспомнил слова полковника. Парня-охранника оставили связанным в овраге. Вероятно, он еще лежит там, и уж наверняка умрет от жары еще до конца дня, если его не найдут в ближайшее время.

Надо привезти в «Клондайк» этого охранника и убитого шофера, тогда можно легко объяснить свое отсутствие Бренту Мэйджорсу и полицейским, которые уже наверняка там. Скажет им, что действовал интуитивно. Они не будут слишком приставать.

Добравшись до Стрипа, Сэм развернулся недалеко от «Клондайка», проехал по боковым улочкам и добрался до дороги, ведущей в сторону стройплощадки. По случаю праздников работы на стройке не производились, и дорога была пустой. Сэм медленно ехал по дороге, пока в миле от казино не увидел овраг.

Остановил машину и вышел.

— Помогите! Эй, кто-нибудь! Спасите! — доносился едва слышный голос.

Ярость душила Джима Оберона. Он шагал по дороге с Риком и злобно матерился себе под нос. Им надо вернуться и потребовать честного дележа. Но сейчас идти туда не слишком разумно, тем более что Лэш отобрал их оружие.

Рик не совсем понимал, что происходит.

— А почему нам надо уходить?

— Он обдурил нас, нечестно поделил добычу.

— Десять штук. Он дал мне десять штук. Ведь это не слишком много.

— Этот сукин сын обжулил нас! Обобрал!

— Кто? Лэш?

— Лэш, ублюдок хренов!

Оберон погрузился в молчание. Ему плевать на Рика, плевать, сколько он там получил. Этот качок все равно их просадит и не заметит. Но если все-таки решиться нанести Лэшу ответный удар, Рик очень пригодится.

И тогда все оставшиеся деньги, славные полноценные зеленые доллары, достанутся ему. Без малого полтора миллиона! Невозможное богатство, непостижимое, колоссальное!

Оберон не верил всем этим басням про дележ, про то, что еще кому-то там надо отдать долю. Вранье.

Ладно, хорошо, может, этот Сэм Хастингс и должен получить долю. У Лэша в руках все равно остается слишком много. И Оберон сильно сомневался, что он заплатит Эдфи…

Элфи! Ха! А если прихватить с собой Элфи и заявиться обратно втроем?

— Раз мы не получили своей доли, чего же тогда ушли? — снова заговорил Рик.

Оберон с отвращением посмотрел на тупого качка.

— Да потому, что у него была пушка. Этот ублюдок заставил нас! — раздраженно ответил он.

— И все бабки достались ему?

Оберон вздохнул. Даже этот дурень понял.

— Слушай, давай доберемся до моей берлоги, и я позвоню Элфи. А потом все вместе что-нибудь придумаем.

— Десять штук, — проворчал Рик. — Я бы мог получить и побольше.

— Может, и получишь. — Хорошее настроение вернулось к Оберону, и он дружески похлопал Рика по плечу. — Очень вероятно, что ты их получишь, дружище Рик!

Покерный турнир продолжился в десять утра на следующий день, и Билли Рэй продолжал выигрывать. Но он устал. Черт побери, как он устал!

Теперь осталось только четыре игрока, все собрались за одним столиком. Пятый игрок, человек по фамилии Джеймсон, не в состоянии был явиться к десяти часам, ссылаясь на нервное и физическое истощение. Миссис Джеймсон настаивала на том, что имеет полное право занять место своего мужа, но правила проведения турнира гласили: участник не может выставить за себя кого-то на замену, если сам окажется не в состоянии продолжить игру.

Деньги Джеймсона поровну разделили между оставшимися игроками. Игра возобновилась, но у каждого из четырех партнеров собралась такая огромная сумма, что деньги пришлось сложить в большие металлические контейнеры, предоставленные казино.

Перед каждым участником на столе лежала лишь небольшая стопка купюр.

Вопреки расчетам Мэйджорса зрителей собралось немного. Самые верные болельщики обступили единственный игровой стол и наблюдали за поединком.

Отсутствие света, нервозная обстановка поубавили энтузиазма и снизили интерес к состязанию. Или же всем просто-напросто надоела затянувшаяся игра, подумал Билли Рэй.

В течение первого часа положение всех четырех игроков практически не изменилось. Игра шла ровно. Френчи, Хэнк Пэррот и маленький седой мужичок по фамилии Орбис играли четко и ошибок не допускали. Билли Рэй ощущал растущее беспокойство и нервно поджимал пальцы на ногах. В первом же перерыве он высмотрел в толпе Брента Мэйджорса и подозвал его к себе.

— Слушай, Брент, ну и дурака же мы сваляли. — Билли Рэй постукивал друг об друга сжатыми кулаками. — Разрабатывая правила, забыли продумать одну деталь.

— Что именно? — удивился Мэйджорс.

— С этим старым, хитрым, нудным типом Френчи мы еще черт знает сколько будем сидеть за столом без толку. — Билли Рэй обратился к Хэнку Пэрроту:

— Ты как, рассчитываешь выиграть у Френчи сотню к концу следующей недели или, может, через две?

— Надеюсь, — ответил Хэнк Пэррот.

— Или проиграешь ее мистеру Орбису?

Хэнк Пэррот только вздохнул в ответ.

— Так что вы предлагаете? — рассеянно спросил Мэйджорс. Похоже, он тоже потерял интерес к турниру или же нечто более важное занимало его мысли.

— Предлагаю на этом закончить соревнование и объявить четверых победителей. Занявших первое, второе, третье и четвертое места. Это единственный выход. Черт возьми, не могу же я до конца года надрываться, чтобы обыграть этих ушлых парней.

Хэнк Пэррот согласно кивнул:

— Билли Рэй прав.

Орбис улыбнулся.

Мэйджорс потер подбородок.

— Все согласны с этим предложением? — Он по очереди обвел глазами сидящих за столом, все кивнули в знак согласия. — Тогда так и порешим. Чарли, подсчитай, сколько там денег у каждого игрока, и запиши суммы в убывающем порядке на доске: первое место, второе, третье, четвертое.

— Дружище Брент, ты классный парень, — с сияющим видом проговорил Билли Рэй.

Чарли Флиндерс немедленно приступил к подсчету. В этот момент у бара раздался грохот. Билли Рэй посмотрел туда. Оказалось, Нона Эдриан уронила поднос с напитками. Мэйджорс сдвинул брови и пошел к ней.

Чарли Флиндерс оторвал взгляд от листка с записями и провозгласил:

— Победил мистер Томпсон!

— Билли Рэй! — воскликнул Френчи. — Ну и сукин же ты сын! С тебя причитается.

День для Ноны начался не слишком удачно. Примерно в девять утра ее разбудил звонок Брента Мэйджорса.

— Нона, нам не хватает рабочих рук. Не могла бы ты прийти сюда и снова поработать в покерном зале?

Это ненадолго, ты рано освободишься.

Первым побуждением Ноны было отказаться. Но воспоминания о недавнем скандале из-за фишек наверняка еще не потускнели. Нельзя рисковать и совершать поступки, которые могут вновь пробудить подозрения управляющего. Пришлось согласиться.

Но гораздо больше ее обеспокоил ночной звонок Лэша. Он позвонил, как только Нона вернулась домой после работы.

— Детка, все получилось! Я же говорил тебе! Мы с тобой будем как сыр в масле кататься! Домой приехать сегодня не смогу, потому что все должно утрястись только к утру. Сделай для меня кое-что, прошу тебя. Когда дельце закончится, я останусь без колес.

Тебе придется заехать за мной… — И он продиктовал адрес. — Надо быть здесь ровно в полдень, и ни одной минутой позже!

Нона попыталась расспросить его поподробнее, но Лэш отговорился, пообещав, что вскоре она все узнает. Потом еще раз предупредил, чтобы она не опаздывала, и повесил трубку.

И вот она пришла на работу, обслуживает игроков в покер и, похоже, застрянет здесь допоздна. Как же слинять отсюда и забрать Лэша?

Нона стояла возле стойки бара, расставляла напитки на подносе, одновременно обдумывая свои проблемы, и едва обратила внимание на какого-то типа, который не слишком уверенно подкатился к ней.

— Слышала про то, что здесь случилось ночью? — прошептал он.

Она вгляделась в него и не сразу, но все же узнала в нем одного из служащих бухгалтерии, кассира.

— Ты имеешь в виду аварию на подстанции? — Она подняла поднос. — Да, слышала.

Он покачал головой:

— Нет-нет, не то! Прошлой ночью ограбили казино, вычистили всю кассу.

Все события, намеки Лэша моментально связались в единое целое в голове Ноны. Она онемела, застыла с открытым ртом. Поднос выскользнул из ее рук и с ужасающим грохотом полетел на пол. Нона была не в силах шелохнуться и только тупо смотрела на разлетевшиеся осколки стекла. Наконец она подняла глаза и осмотрелась. К ее невыразимому ужасу, к бару большими шагами приближался Брент Мэйджорс.

— Что случилось, Нона? — Казалось, он своим взглядом сверлит ее насквозь.

Стоящий рядом кассир захихикал.

— Я только что рассказал Ноне про ночной налет, мистер Мэйджорс, а она поднос выронила. Похоже, не на шутку разволновалась, а?

— Идиот! — рявкнул Мэйджорс. — Я же приказал тебе молчать про это дело!

— Но ведь Нона работает здесь, мистер Мэйджорс, — испугался кассир. — Откуда я знал, что ей тоже нельзя говорить?

— Он не знал! — уже поспокойнее проворчал Мэйджорс. — Если ты не уймешься и сболтнешь кому-нибудь еще, пусть даже родной маме, считай, что здесь ты больше не работаешь. Я тебя уволю. Понятно?

— Да, мистер Мэйджорс, — пробормотал тот и испарился.

— Пойдем-ка со мной. Нона, — строго сказал Мэйджорс, — нам надо поговорить.

— А кто будет обслуживать…

— Это не твоя забота. Да и вообще турнир завершен.

Нона покорно пошла следом за управляющим из покерного зала, холодея от ужаса и дурных предчувствий. Возле кабинета Мэйджорса они неожиданно столкнулись с Сэмом Хастингсом.

— Идем, Сэм! — махнул рукой Мэйджорс.

Он пропустил их в кабинет и плотно закрыл дверь.

Нона опустилась в кресло, коленки у нее дрожали.

Мэйджорс прошел к своему столу, сел и закурил сигару.

— Сэм, что удалось узнать от охранника, которого ты привез?

— Ничего полезного, Брент. Его ударили по голове сзади и, связанным, затолкали в машину. Там было темно, да и позже, когда бандиты вытаскивали его, он не смог разглядеть лиц. Слышал только голоса, но я сомневаюсь, что это нам поможет. Правда, он все же сообщил кое-что интересное. — Сэм запнулся. — Похоже, Пол Грин прав. Его жена действительно в недобрый час столкнулась с налетчиками. С ней был и полковник Страдвик. Бандиты увезли их с собой. Для чего, никому не известно.

Мэйджорс рассеянно кивнул, остановив тяжелый взгляд на Ноне.

— Нона, почему ты выронила поднос, когда тот придурок рассказал тебе про налет?

— Просто от неожиданности, — деланно засмеялась Нона.

— Не правда. Дело не только в неожиданности. Я видел твое лицо. Тебе что-то известно про ограбление. Если ты не расскажешь нам все сейчас же, у тебя возникнут очень серьезные проблемы. Возможно, ты просто не все знаешь. Был убит человек. А это значит, что каждый, кто хоть как-то связан с налетом, становится соучастником убийства.

Нона медленно набрала в грудь воздуха. Мысли с бешеной скоростью проносились в ее голове. Выходит, «выгодное дельце» Лэша — это вооруженное ограбление с убийством?! Нона обхватила свои плечи руками, она обливалась холодным потом. С дрожью в голосе выговорила:

— Я не участвовала в этом деле, мистер Мэйджорс, честное слово! Богом клянусь, нет! Но может быть, Лэш…

— Лэш?

— Уолтер Лэшбрук. Мой… приятель.

— Ясно. — Голос Мэйджорса звучал напряженно. — Расскажи нам обо всем.

— Да особо и рассказывать нечего. Он последнее время много говорил о каком-то выгодном деле, о больших деньгах, но никогда не объяснял, какое именно это дело. Вчера ночью, когда я вернулась домой с работы, он позвонил откуда-то и сказал, что дело будет улажено к утру.

— И все?

— Все. Да, вот еще… — Она порылась в кармане и вытащила сложенный вчетверо листок бумаги, на котором записала адрес. — Он сказал, чтобы я заехала за ним вот по этому адресу сегодня, не позже полудня.

Мэйджорс взял протянутую бумажку и некоторое время сосредоточенно изучал ее. Потом решительно проговорил:

— Сэм, этот лейтенант, полицейский… Как там его?

— Лейтенант Роун. Оуэн Роун.

— Он еще в казино?

Сэм кивнул.

— Разыщи его. Расскажи все, что мы узнали от Ноны. Скажи, чтобы срочно пришел ко мне в кабинет, я хочу поехать с ним. И не забудь напомнить Роуну, что мы держим это дело в секрете.

— Хорошо, Брент. — Сэм вышел из кабинета.

— Мистер Мэйджорс… что теперь будет со мной?

— Посмотрим, Нона, зависит от многого. Если ты сказала нам правду, то ничего особенного. А ты все мне рассказала? Может, ты знаешь кого-нибудь еще из тех, кто может быть связан с этим налетом?

— Все. Нет, погодите… — Она вспомнила Джима Оберона, которого видела в казино вчера вечером. Позже она поняла, почему его лицо показалось ей знакомым. Ведь он работал в «Клондайке» дилером, временно. Но теперь до нее дошло еще кое-что. — Этот человек, Джим Оберон, который работал здесь…

В последнее время я видела несколько раз, как Лэш с ним разговаривал.

Мэйджорс задумчиво кивнул головой.

— Наверное, он был у них информатором. Без такого человека им не обойтись. — Он подвинул к себе внутренний телефон. — Мэри, у нас здесь работает временный сотрудник, Джим Оберон. В архиве должен быть его адрес. Разыщите его, пожалуйста, для меня.

Пока Мэйджорс ждал, прижав телефонную трубку к уху, Нона расслабилась и сидела, с облегчением опустив плечи. Она злилась на Лэша и вовсе не считала, что предала его. Воровать фишки — это одно, вооруженное ограбление и убийство — совсем другое.

Да как он посмел вовлечь ее в такое дерьмо?! Нона окончательно решилась: надо принять предложение Билли Рэя. Она больше не сомневалась. С Вегасом надо завязывать, это ясно. Если только еще не слишком поздно! Что, если Билли Рэй обо всем узнает?

— Вы не могли бы повторить еще раз, Мэри? — попросил Мэйджорс. Он быстро записал что-то в блокноте. — Благодарю вас.

Он повесил трубку и сидел хмурый, не отводя невидящего взгляда от телефона и стиснув в зубах сигару.

— Мистер Мэйджорс? — робко окликнула его Нона.

Он вздрогнул и поднял на нее глаза.

— Можешь идти, Нона. Но держи рот на замке, пока мы не проверим твою информацию. — Еще не договорив фразу, он снова взялся за телефон.

Выходя из кабинета, Нона услышала начало разговора:

— Тони? Это Брент Мэйджорс…

Еще никогда в жизни Мэнни Перино не видел Тони Ринальди таким разъяренным. Тони стучал кулаками по столу и орал:

— Ты ублюдок! Где тебя черти носят?!

Вот проклятие! Когда Мэнни узнал про ограбление в «Клондайке», он сразу понял, что Тони будет бушевать. Мистер Ринальди вообще не признавал полутонов. Для него вся жизнь окрашивалась в два цвета: белый и черный. И для него существовало лишь два состояния: он либо безмятежно радовался бытию, либо погружался в пучину тоски и ярости. Причем чаще пребывал во втором.

— У меня увели больше полумиллиона баксов, а тебя найти невозможно, шляешься хрен знает где!

— Успокойся, Тони.

Ринальди выпучил глаза и метнул на него злобный взгляд.

— Ты кому это говоришь? Ты, грязный, вонючий коротышка! Макаронник! Сучонок, твою мать! Да я зажарю тебя и скормлю с потрохами койотам! Я…

— Я знаю, кто взял казино, — спокойно произнес Мэнни. — По крайней мере кто спланировал дело.

Тони так и остался стоять с открытым ртом. Прошло какое-то время, и по глазам стало ясно, что до него наконец-то дошел смысл сказанного. Искаженные гневом черты лица немного разгладились, а сжатые в кулаки руки тихо опустились на стол. Он вытянул шею и поднял голову, его поза показалась бы совершенно уморительной во всякой другой ситуации.

— Кто? Кто это сделал? — прошептал он.

Мэнни не спешил отвечать. Он заранее знал, какой взрыв последует за его сообщением.

— Теоретик.

Глаза Тони полыхнули. Он навис над столом, потом грохнулся в кресло, ловя ртом воздух, побелев как мел.

— Теоретик? Проклятый Теоретик?

Мэнни кивнул. Он знал: Тони никогда не встречался с этим человеком, но был весьма и весьма наслышан о нем. Всем членам синдиката было известно это имя. Теоретик имел отвратительную привычку: он регулярно вставал на пути мафии, нарушал все планы и срывал подготовленные операции. В последнее время несколько раз крупно нагадил лично Тони, поломав спланированные им дела.

— Уверен, я его здесь видел, — сказал Мэнни.

— Ты его видел? — не поверил своим ушам Тони.

— Ага. Сначала, правда, подумал, что ошибся. Ведь я встречал его только один раз в жизни, много лет назад. К тому же… н-да, знаешь ли, никак не ожидал столкнуться с ним здесь, в Вегасе. Я и удивился, какого дьявола его сюда принесло.

— Теоретик… — на выдохе повторил Тони, глядя поверх головы Мэнни в пространство. Рука его потянулась к телефону, но замерла на полпути.

— Я видел, как он садился в такси примерно около полуночи.

— Так-так, продолжай.

— Но я не успел запомнить номер. Сдается мне, что последняя цифра была девятка, но это не точно.

Тони мгновенно вскочил на ноги и грохнул кулаком по столу.

— Какого хрена ты мне ничего не сказал?! — завопил он.

Мэнни вздохнул и развел руками. Да, видно, Тони сильно перенервничал, ни фига не соображает.

— Господи, Тони, да это же было до ограбления!

Откуда мне было знать, что готовится нечто подобное?

Ринальди свирепо глядел на него и кусал губы.

Похоже, он попал в весьма затруднительное положение, догадался Мэнни. Наверное, хозяева с востока хоть и находятся далеко отсюда, но уже капнули ему на мозги за ночное ограбление. И это может стать предвестником весьма дурного поворота для Тони.

— Но я проследил за тачкой, — продолжил свой рассказ Мэнни и увидел, как лицо Тони прояснилось.

— И что?

— Он проехал на такси несколько кварталов и вылез на большой стоянке возле супермаркета. Скорее всего пересел в другую машину, старый трюкач.

— Так ты ничего не узнал, болван. Остался с носом, — раздраженно бросил Тони.

На лице Мэнни появилась его обычная жабья улыбка.

— Я точно знаю — это был Теоретик. Он спланировал это нападение. У него были исполнители, четверо, может, пятеро парней… большинство из них местные жители, и, возможно, они хорошо знают «Клондайк».

Черные глаза Тони зажглись холодным огнем, хищная улыбка искривила губы.

— Да-а-а…

— Отыщем этих деятелей, а потом…

— Доберемся до этого проклятого Теоретика, — заключил Тони и хлопнул ладонью по столу.

— Само собой, — подтвердил Мэнни. С Тони, когда он в таком состоянии, лучше не спорить. Лично он думал несколько иначе. Возможно, им и удастся выйти на ребят, чьими руками была выполнена вся работа, но добраться до Теоретика еще никому не удавалось. Мэнни считал, что Теоретик уже скрылся где-нибудь в Патагонии или Западном Китае.

— Тебе известно, что Теоретик уже несколько раз подгадил мне. Этот случай — последний.

— Конечно, Тони.

Ринальди вставил в мундштук сигарету и выпустил кольцо дыма. Откинувшись на спинку кресла, он продолжал вслух рассуждать о Теоретике и о своей деятельности во Флориде…

Зазвонил телефон. Тони сгреб трубку.

— Да? А, Мэйджорс, что нового?

Тони слушал, и на его лице расцветала улыбка.

— Погоди-ка, дай я запишу. — Он выдвинул ящик стола, покопался, вытащил оттуда карандаш и листок бумаги и что-то нацарапал на нем. — Отлично, Брент!

Великолепная работа. Потом расскажешь, как у вас все пройдет. А я позабочусь о другом поганце. — Тони положил трубку и ликующе воскликнул:

— Есть! Мы их достали! Мы их схватим за задницу! Мэйджорс с копом сейчас едут туда, где предположительно скрывается один из гаденышей. А вот, Мэнни, адресок, где мы с тобой найдем другого. — Он подтолкнул листок бумаги через стол. — Стоянка для автоприцепов! Возьми с собой еще парочку ребят, Мэнни. Сделайте из его фургона решето, сито! Только сначала удостоверьтесь, что деньги на месте, прежде чем начнете палить.

Лэш злился. Он поглядывал на часы, на скулах играли желваки. Еще один час или около того, и Нона заберет его отсюда. Лучше бы этой шалаве приехать вовремя, не то он ее хорошенько вздует. Он целое утро расхаживал без остановки по комнате, мерил шагами пространство от окна до двери. Теперь-то он был уверен, что Оберон и Рик сюда не вернутся. У них кишка тонка.

Лэш подошел к столу, чтобы закончить упаковку добычи в газеты. Услышав какой-то стук, вскочил на ноги и схватил пушку. Потом понял, что звук доносится из комнаты, в которой заперты старик и девка.

— Чего нужно? — рявкнул он, подойдя к запертой двери. — Вы не позволите юной леди воспользоваться ванной? — спросил старик.

Лэш подумал секундочку.

— Что ж, почему бы и нет?

Можно, наверное, немного позаботиться об этих…

Старикан да девица, им и не нужно много внимания.

Да и беспокойства от них сейчас никакого.

Он присел на корточки возле девушки и протянул руку, чтобы развязать ее. Веревки соскользнули на пол от одного его прикосновения.

Лэш отпрянул назад.

— Кто тебя развязал? Этот умник Хастингс, да?

Дебби яростно посмотрела на него и с вызовом вскинула подбородок.

Лэш встал.

— Да ладно, не важно. — Он махнул пистолетом. — Давай, иди. Вперед. По коридору.

Девушка пошла вперед. Лэш показал на открытую дверь в конце коридора:

— Сюда, дорогуша. — И добавил, глумливо усмехаясь:

— И не вздумай выкидывать фокусов. Да тебе, впрочем, особо и не разгуляться здесь. Окошки маленькие — и кошка не пролезет.

Дебби решительно вошла в ванную и закрыла дверь.

Лэш беззвучно покатывался со смеху. Вот ей вышел облом! Воды-то в доме нет.

За спиной Лэша послышалось какое-то шевеление. Он обернулся и увидел, что старик хромает к нему со сложенными, за спиной руками. Лэш отступил в сторонку, дед прошаркал мимо и вышел в коридор.

— Что вы намерены с нами делать? — спросил старик. Он казался испуганным, говорил дрожащим голосом, но стоял с высоко поднятой головой, выпрямив спину, насколько возможно в его годы.

— Вывезу вас подальше в пустыню и оставлю там, — ответил Лэш, — чтобы у нас было время исчезнуть.

— Оставьте нас здесь…

— Невозможно.

— Ведь я ничего никому не скажу. — Старик зачарованно смотрел на пистолет в руке Лэша. — И девушка тоже будет молчать.

— А как ее зовут?

— Дебби Грин. Бедное дитя, у нее ведь сейчас медовый месяц.

Лэш выкатил глаза.

— Медовый месяц? Так какого черта она болталась по коридорам посреди ночи?

— Она была расстроена…

Лэш с омерзением плюнул, мотнул головой и отвернулся. Этот старый козел пытается вызвать у него сочувствие. Он в любом случае убьет их. Пристрелит или просто оставит где-нибудь подыхать, без разницы. Им не жить.

Звук шагов насторожил его, и Лэш резко обернулся как раз в тот момент, когда старик замахнулся тяжелой перекладиной, карнизом для штор, и с силой опустил ее на руку, в которой Лэш держал пистолет.

Лэш выругался и отдернул руку как раз вовремя.

Перекладина обрушилась на стальное дуло пистолета.

Черт возьми, дохляк чуть не выбил у него из руки оружие.

Старик совсем остервенел, как загнанная в угол крыса. Он снова поднял карниз и теперь нацелился в голову Лэша. Лэш перехватил палку одной рукой и изо всех сил дернул ее, быстро отступив в другую комнату. Старик качнулся, потерял равновесие и, не выпуская из рук карниз, почти упал на Лэша. Тот отшатнулся от перекладины и со злостью врезал пистолетом по голове старого придурка. Металл проскрежетал о черепную кость. Старик упал на пол. На его голове зияла глубокая рана, из которой потоком хлынула кровь. Он совсем обмяк, лежал в неловкой позе, открыв рот.

Лэш присел на колени, чтобы пощупать пульс.

Пульса нет. Отлично! Одной проблемой меньше. К тому же без особых забот — не пришлось переводить на него пули.

Дебби влетела в комнату как раз в ту минуту, когда Лэш поднялся на ноги.

— Что вы с ним сделали?

Он принялся заталкивать пистолет в боковой карман. Дебби пробежала мимо него и кинулась на колени рядом со стариком. Лэш пялился на ее гладкие бедра, которые аппетитно обтягивала короткая юбка.

— Он умер! За что? Зачем вы это сделали? — обернулась Дебби. Слезы стояли у нее в глазах. — Ведь он не сделал вам ничего плохого!

— Да? Этот старый осел напал на меня с карнизом!

— Бедный мистер Страдвик, — тихо проговорила она. — Он так не любил жестокости, так боялся насилия, и вот теперь сам…

Девчонка сидела и вытирала слезы. Она была такая маленькая и беспомощная. Похоже, ей едва исполнилось двадцать. Но Лэш продолжал пялиться на ее округлые бедра.

— Да встань ты, ради Бога! — неожиданно прорычал он, схватив ее за плечо.

Она скинула его руку, живо вскочила на ноги, повернулась к нему и плюнула ему прямо в рожу. Лэш размахнулся и врезал ей по щеке. На лице запылал красный отпечаток пятерни. Она пронзительно закричала.

— Заткнись, тупая сучонка! — взревел он и опять ударил ее.

Дебби увернулась, и он прыгнул на нее. Они сцепились и стали клубком кататься по полу. Дебби продолжала кричать. Надо заткнуть ей пасть, вдруг кто-нибудь окажется поблизости, подумал Лэш и сжал ей горло. Она начала задыхаться.

Теперь он оказался сверху. Дебби извивалась и корчилась под ним, брыкалась, юбка у нее вздернулась и собралась в гармошку вокруг талии. Лэшу начинало нравиться это кувырканье. Он хохотнул, почувствовав под собой плавные изгибы ее тела. Потом просунул колено между ее ног и сильно надавил. Через секунду он уже стоял на коленях между ее раздвинутых ног.

Она широко распахнула глаза и, тяжело дыша, в изумлении уставилась на него. Лэш снова ударил ее, довольно-таки сильно, чтобы она хорошенько поняла ситуацию.

— Прекрати орать, куколка, не то отправишься следом за стариканом.

Она побелела от ужаса, белокурые волосы в беспорядке рассыпались, обрамляя хорошенькую мордашку.

Лэш почувствовал возбуждение, ему стало тесно в штанах.

— А сейчас мы с тобой немного позабавимся, куколка. Я слышал, у тебя сейчас медовый месяц. — Он грубо захохотал. — Значит, ты вся горишь от нетерпения.

Он ухватил пальцами резинку на колготках и резким движением сорвал их с нее.

Сэм Хастингс выехал из «Клондайка» сразу же, как только передал указания Мэйджорса лейтенанту Роуну.

Он понимал, что непременно возникнут вопросы по поводу его отсутствия, но тут уж ничего не поделаешь. Ему непременно нужно добраться до старого дома раньше полицейских. Лэша-то предупреждать не обязательно, хотя это тоже важно. Если он предупредит Лэша, что полиция уже напала на их след, то, возможно, ему удастся без лишних сложностей вытащить Дебби и полковника. Лэш будет озабочен главным образом тем, как бы смыться с добычей. Сэм уже решил отказаться от своей доли, пусть эти деньги забирает Лэш.

Хастингс гнал на полной скорости по автостраде Хоть в одном повезло, думал он. Если бы дело было обычным, Роун давно сообщил бы в управление, оттуда передали бы по рациям всем патрульным машинам и все находящиеся поблизости давно мчались бы к тайному убежищу. А сейчас, когда дело держат в секрете и к расследованию подключены всего лишь несколько полицейских, Сэм, по его подсчетам, должен опередить стражей закона на несколько минут. И ему хватит времени, чтобы выпроводить всех из старого дома.

Сэм свернул на пыльную дорогу, машину бросало из стороны в сторону на сыпучем песке. Он приблизился к дому, даже не пытаясь не шуметь, резко затормозил и выскочил из машины, оставив открытой дверцу. Протопал по веранде, ворвался в дверь и вбежал в комнату со словами:

— Лэш! Тебе придется…

И тут же резко остановился. У противоположной стены переступала с ноги на ногу Дебби. Юбка задрана, разорванные колготки свисают с ноги… Она смотрела на него полными ужаса глазами. Уголком зрения Сэм заметил еще одну фигуру возле другой стены.

Кажется, это был полковник.

Но основное внимание Хастингс сосредоточил на Дебби. Он сделал пару шагов вперед. Дебби открыла рот, чтобы закричать, и Сэм начал оборачиваться назад, следуя предупреждению внутреннего голоса.

Это его и спасло. Он не получил удар пистолетом по голове. Зато пострадало плечо. От удара оно сразу онемело.

Вне себя от злости, Сэм уставился на ухмыляющегося Уолтера Лэшбрука.

— Разве я не говорил, что тебе не поздоровится, если ты их тронешь?

— Говорил, говорил, — ответил Лэш. — Только ты мне не указ, Сэм. Я на тебя плевать хотел.

Он поднял пистолет, и Сэм тут же пошел в атаку.

Он сумел ухватить рукой кисть Лэша и дергал и крутил ее, пока не раздался выстрел; пуля, не причинив никому вреда, с глухим стуком вошла в потолок. Мужчины схватились, сцепились, раскачиваясь из стороны в сторону. Сэм был крупнее и выше ростом, но силы у них оказались примерно равны. Правда, ярость, казалось, прибавляла Сэму мощи. Схватив обеими руками руку Лэша с зажатым в ней пистолетом, он резко вывернул ее, а потом ударил по стене его кистью, будто молотком. Лэш взревел и выронил оружие.

Сэм немного ослабил захват и два раза короткими рубящими ударами заехал Лэшу по лицу. Потекла кровь.

Затем Сэм сделал шаг назад и еще раз приложил ему справа. Удар был таким сильным, что Лэш тяжело грохнулся на пол, а у Сэма даже заныло плечо. Лэш упал как раз рядом с пистолетом, который только что вылетел у него из руки. Он схватил его и прицелился.

Сэм прыгнул на распростертого Лэша. Он уже оторвался от пола, когда пистолет выстрелил во второй раз. Пуля попала Сэму в грудь, но он по инерции довольно неуклюже шлепнулся на Лэша, который в это время пытался выстрелить еще раз.

Раздался третий выстрел. Сэм с удивлением подумал: «Странное дело: почему я не почувствовал, как вошла вторая пуля? И вообще, почему вдруг стало так тихо?» Да и Лэш под ним лежал без движения.

Сэм поднял голову. Он почувствовал, как в ноздри лезет запах горелого пороха. Глаза Лэша были открыты и смотрели бессмысленно. С огромным усилием, совершенно не ощущая левой половины своего тела, Сэм скатился с лежащего под ним человека.

Лэш был мертв. Сэм, падая, наткнулся на руку с пистолетом за мгновение до выстрела и по счастливой для него случайности повернул дуло в грудь противника. На рубашке Лэша, как раз напротив сердца, чернело пятно от ожога, а на ткани расплывалось кровавое пятно.

Сэм попытался сесть и тут же упал, он чувствовал себя слабым, как котенок. Он осмотрел себя. Кровь медленно проступала и на его рубашке. Ниже сердца.

Потом рядом с ним очутилась Дебби, она опустилась на колени, бледная и расстроенная.

— Дебби… Как ты? — Сэм слышал свой голос как будто издалека. И у него совсем не было сил.

— Все в порядке, Сэм. Он услышал, что ты подъезжаешь, и отпустил меня… Сэм, ты ранен!

Она осторожно расстегнула пуговицы на его рубашке и взглянула на рану.

— Дорогой, у тебя сильное кровотечение! Его обязательно нужно остановить!

Это были последние слова, которые услышал Сэм, прежде чем погрузиться в черную мглу.

Брент Мэйджорс не слишком хорошо знал лейтенанта Оуэна Роуна. Конечно, он не раз видел его в казино, ведь Стрип — его вотчина. Но им никогда не приходилось разговаривать, разве только несколько раз перебросились друг с другом парой слов. Оуэн производил впечатление спокойного, уверенного в себе и дельного человека, словом, профессионального полицейского. И Мэйджорс несколько удивился, когда Роун без протестов и возмущений согласился отправиться к старому дому без сопровождения большого отряда полиции. Он, казалось, принял такой вариант как должное.

Сейчас они ехали по шоссе, и Роун наконец заговорил, в первый раз с тех пор как они выехали из «Клондайка»:

— Ну и как вам нравится работать на Тони Ринальди?

— Хм… Я бы не сказал, что работаю на него, — ответил Мэйджорс. — Просто так получилось, что он представляет новых владельцев казино.

— Получилось… Бросьте, Мэйджорс, — махнул рукой Оуэн, — вы же знаете, что он человек мафии.

— Я этого не знаю. Я только слышал об этом…

— Уж поверьте мне, дружище. Так и есть.

— Во всяком случае, я едва знаком с этим Ринальди. Разговаривал с ним пару раз по телефону и один раз встречался лицом к лицу.

— Сколько он хотел получить от вас?

— Знаете, лейтенант, по-моему, вас это нисколько не касается.

Роун рассмеялся:

— Я бы так не сказал. Мне известно, как действует Ринальди, и уверен — он вас крепко прижал.

Мэйджорс ничего не ответил. Он достал из кармана сигару и закурил, сохраняя полное молчание.

Когда сворачивали с автострады, он оглянулся назад.

За ними следовала машина, в которой сидели четверо переодетых полицейских.

Роун будто прочитал его мысли и сухо проговорил:

— Да, помощников у нас не слишком много, но если я сейчас привлеку к делу больше полицейских, то будет довольно трудно держать дело в секрете. А по всему видно, что желательно сохранить происшествие в тайне.

— Вы же понимаете, что будет, если просочится слух о том, что обчистить казино проще простого. Все психи и придурки страны примутся испытывать судьбу и попытаются сделать то же самое.

— Вот-вот, точно такими словами и мне говорили, — вздохнул Роун. — Конечно, вы правы. Но если мы сегодня же с этим не покончим, нам придется раскинуть сети пошире или даже позволить им смыться отсюда.

— Возможно. Но у меня такое ощущение, что все сейчас и закончится.

— Если пташки еще не улетели.

Они увидели большой старый дом, стоящий в конце пыльной дороги.

— Должно быть, нам туда, — указал Мэйджорс. — Похоже, они еще на месте. Вон стоит машина во дворе.

— Вижу.

Роун затормозил, дал задний ход и приблизился к следовавшей за ним машине. Из нее вышел офицер и склонился к окошку со стороны Роуна.

— Нам придется попотеть, Лес. Я уже объяснял тебе, почему мы не можем окружить этот дом и спокойно ждать, когда они двинутся отсюда. Остается надеяться, что они там уснули. Не то перестреляют нас как пацанов. Возьми троих своих ребят и обойди дом сзади. Я подожду здесь, пока вы выйдете на позицию, а потом мы одновременно атакуем. — Роун усмехнулся. — Прямо как в кино. Как увидите, что мы пошли, сразу начинайте. Все. Удачи вам.

Роун закурил сигарету. Он сидел и барабанил пальцами по рулю. Четверо полицейских рассыпались по двору, они обходили дом, делая короткие перебежки.

— Я намерен взять этот дом. Попрем на него, как в танке, — сказал Роун. — Вам лучше подождать здесь.

— Нет, я хочу пойти с вами. Меня вся эта история тоже касается.

— Героя из себя строите? — криво усмехнулся Роун. — А получится?

— Я ведь раньше тоже служил в полиции.

— Да, я и забыл.

— К тому же у меня есть разрешение, лейтенант, если вас это волнует.

— Тем лучше для вас. — Роун включил передачу. — Тогда вперед, герой. Держись.

Он направил машину прямо к дому, она ревела и подпрыгивала на рытвинах. Мэйджорс вытащил из плечевой кобуры пистолет тридцать восьмого калибра. Выражение его лица было решительным и непреклонным.

Он ждал, что сейчас из дома посыплется свинцовый град и вдребезги разнесет ветровое стекло.

Ничего не произошло.

Роун резко затормозил, когда передние колеса поравнялись с деревянными ступеньками, и быстро выскочил из машины. Буквально в несколько скачков преодолел веранду и рванулся к широко распахнутой двери. Мэйджорс, следовавший в двух шагах позади Роуна, сделал одобряющий знак рукой. Этот лейтенант не слабак.

Без происшествий и лишнего шума им удалось проникнуть в одну из комнат. Очевидно, это была гостиная. Но сейчас в ней не было ни мебели, ни людей.

— Птички все-таки вылетели из клетки, — мрачно констатировал Роун, — если они вообще здесь были.

И тут они услышали крик:

— Сюда! Пожалуйста! Помогите!

Роун махнул пистолетом, приказав Мэйджорсу держаться позади. Они осторожно пошли по короткому коридорчику. Оказавшись возле открытой двери с правой стороны коридора, Роун жестом велел Мэйджорсу оставаться на месте. Сам бесшумно подкрался к дверному проему, слегка пригнулся и, резко прыгнув, оказался в комнате.

Через несколько мгновений послышался его голос:

— Все в порядке, Мэйджорс, заходите.

В комнате царил полумрак, окна были завешены газетами. Пахло кровью и порохом. На столе догорала оплывшая свеча. Кроме Роуна, в комнате находилось четыре человека — трое мужчин и женщина.

Сначала Мэйджорсу показалось, что все трое мужчин мертвы. В одном он узнал полковника, второго никогда раньше не видел. Рядом с третьим сидела женщина.

Лицо ее было белее мела, глаза огромные и полные мольбы.

— Пожалуйста, помогите! Он умирает!

Мэйджорс быстро подошел к ней. Третьим оказался Хастингс!

Рубашка у Сэма была расстегнута, и из раны на левой стороне груди, пульсируя, вытекала кровь.

Одежда женщины вся была перепачкана кровью.

Мэйджорс узнал в ней Дебби Грин.

— Тяжелое ранение?

— Никак не могу остановить кровотечение, мистер Мэйджорс!

— Сейчас вызову по рации «скорую помощь», мисс, — раздался голос лейтенанта Роуна. — Деньги здесь, Мэйджорс. По крайней мере большая часть.

Завернуты в старые газеты. Мисс, а где остальные?

— Все давно уехали, не знаю куда. Один улетел еще до рассвета на вертолете.

— Сколько их было всего?

— Я видела четверых, включая и этого, мертвого, который здесь лежит. Кажется, он был у них главным… И еще пилот вертолета. Пожалуйста, вызовите «скорую помощь»!

— Да, конечно, сейчас! Это займет буквально несколько минут!

Мэйджорс опустился рядом с лежащим Хастингсом на одно колено.

— Только круглый дурак мог сунуться сюда в одиночку! Лейтенант сказал бы: «Еще один герой нашелся!»

Мэнни прихватил с собой двух парней, лучших стрелков в Лас-Вегасе. Ему не слишком хотелось являться на стоянку автоприцепов посреди ясного дня, но выбора не было. С автостоянки возле супермаркета он угнал машину. Как только закончат дело, тачку где-нибудь бросят. Так чего страшного, если их и увидят разъезжающими в украденной машине?

Он припарковался как можно ближе к прицепу, развернув машину носом к улице и не выключая двигателя. Парочка на заднем сиденье занялась накручиванием глушителей на стволы своих пистолетов.

Мэнни подхватил небольшую сумку и сказал:

— Не высовывайте пушки, пока не войдем внутрь.

И не начинайте палить, пока не выясним, где деньги.

Понятно?

Те молча кивнули. До сих пор они не сказали и полудюжины слов.

Вход в фургон загораживала сетка. Мэнни осторожно отодвинул ее и кивнул стрелкам. Они друг за другом поднялись по небольшой лесенке. Шедший первым навалился плечом на хлипкую дверь. Она поддалась, и парочка вихрем ворвалась внутрь.

Мэнни вошел следом за ними. Двое мужчин сидели за кухонным столиком в дальнем конце фургона. Деньги были в беспорядке рассыпаны перед ними. Оружия не видно. Один из них, смуглый, темноволосый красавчик, привстал и хлопнул ладонью по столу.

— Это что за чертовщина? — растерянно спросил он.

Стрелки выразительно пошевелили пушками, и парень плюхнулся на место. В его глазах отразился ужас.

Другой мужик, здоровый и сильный, молчал и тупо пялился на незваных гостей.

Мэнни тронул одного из своих подручных за плечо и мотнул головой. Тот обошел фургончик и проверил все углы. Царила мертвая тишина.

— Все чисто, Мэнни, — доложил подручный.

— Что, ребятки, все посчитали? — ласково улыбнулся Мэнни.

— Слушайте, если вы решили ограбить нас, — подал голос красавчик, — берите деньги и уходите.

Оставьте нас…

— Естественно, деньги мы возьмем.

Мэнни вручил пустую сумку одному из своих людей. Парочка двинулась к столу, один держал на прицеле сидящих, второй быстренько сгреб доллары в сумку, после чего парочка спокойно отошла назад.

Как только до бугая дошло, что у него отбирают деньги, он поднялся на ноги и проревел:

— Сучьи дети! Что это вы так запросто вваливаетесь сюда и забираете наши…

— Пора, — скомандовал Мэнни.

Помощники выстрелили четыре раза, каждый дважды, пистолеты с глушителями произвели не больше шума, чем кошачий чих. Бугай схлопотал пулю стоя, поэтому упал на стол. Красавчик был убит сидящим на лавке, он медленно сполз с нее на пол.

— Пошли отсюда, — сказал Мэнни, — убирайте пушки.

Они вышли из фургончика и спокойно загрузились в свою машину. Насколько Мэнни заметил, их компания не привлекла особого внимания.

Как только Перино расстался с помощниками и бросил машину, он отправился искать телефон-автомат: надо было позвонить.

Дебби держала голову Сэма на коленях. Мэйджорс, лейтенант и остальные полицейские разбрелись по дому. Газеты с окон сорвали.

Сэм застонал, его веки дрогнули. Дебби ласково убрала ему волосы со лба. Он медленно открыл глаза.

Поначалу не узнал ее, взгляд его был мутным и бессмысленным.

— Постарайся не двигаться, дорогой. Сейчас приедет «скорая».

— Дебби… — Ему удалось сконцентрировать взгляд. — Что?..

— Все закончилось, дорогой. Здесь мистер Мэйджорс и полиция.

Он попытался пошевелиться.

— Мне нужно…

Она осторожно, но твердо уложила его обратно.

— Не двигайся, Сэм. Кровотечение почти прекратилось, но рана может опять открыться.

— Мне нужно рассказать Бренту…

— Нет! — Дебби быстро огляделась по сторонам.

Они были в комнате вдвоем. — Мистер Мэйджорс считает, что ты приехал сюда только для того, чтобы спасти меня. Ему ничего не известно о твоей причастности к налету. Мистер Страдвик и грабитель убиты.

Никто ничего не знает, кроме меня. Ты понимаешь?

Он попытался покачать головой.

— Я должен сказать Бренту…

— Ты не должен говорить ничего и никому! — резко возразила Дебби. — И вообще, прекрати разговаривать, Сэм. Попозже все обсудим.

Он сделал еще одну неудачную попытку подняться и тяжело упал, опять потеряв сознание. Дебби воспрянула духом, когда услышала вдалеке вой сирены.

Сэм так и не пришел в себя. Ей позволили сопровождать его в машине «скорой помощи». Он не очнулся и когда они добрались до больницы. Его быстро переложили на каталку и увезли.

Рядом с вестибюлем Дебби обнаружила маленькую комнату ожидания. Она почувствовала, что у нее сильно кружится голова, и тут вспомнила, что ела в последний раз вчера вечером за ужином вместе с Сэмом и с тех пор у нее маковой росинки во рту не было. В комнате стояли два автомата: один продавал шоколадные батончики, другой — кофе. Она купила пару шоколадок, стаканчик жидкого кофе и присела на диван.

Ей стало немного полегче, дурнота отступила, к тому же беспокойство за Сэма не позволяло ей расслабиться. Рана находится так близко от сердца, и он потерял много крови!

Прошел один час, потом другой, время тянулось еле-еле. Дебби то принималась расхаживать по комнате, то садилась на диван, два раза подходила к регистратуре справиться о Сэме. Новостей никаких не было, он все еще находился в операционной.

В комнате ожидания было окно, выходящее на улицу. Отсюда открывался унылый вид на коричневую, выжженную беспощадным солнцем пустыню. Дебби стояла и смотрела в окно, когда кто-то произнес ее имя.

Она оглянулась и увидела Пола. Вид у него был измученный: небритое лицо, одежда в беспорядке, глаза красные и воспаленные.

— Дебби, я чуть с ума не сошел! Все волновался, куда ты пропала!

Он попытался заключить ее в объятия, но она отстранила его.

— Мэйджорс сказал, что ты здесь. Почему ты не вернулась в гостиницу? Ты, должно быть, так измучилась, бедная моя девочка!

— Я жду, пока сообщат…

Он кивнул.

— Да, я все знаю. Мэйджорс сказал, этот парень вроде как спас тебе жизнь. Понимаю, ты благодарна ему, я тоже. Но для чего оставаться здесь? Тебе нужно вернуться в гостиницу. Принять горячую ванну и немного отдохнуть. Мы можем позвонить в больницу оттуда и обо всем узнать.

— Нет! Я останусь здесь!

Его глаза потемнели от душевной муки.

— Дебби! Я все понимаю, я вел себя отвратительно, пренебрегал тобой! Мне ужасно стыдно. Но… я ничего не мог тогда поделать с собой. Это было… как болезнь! — Он попытался улыбнуться. — Но теперь с азартными играми покончено! Клянусь, я больше не проиграю ни одного цента!

— Слишком поздно, Пол.

— Дебби, я люблю тебя.

Он снова попытался обнять ее, и опять она отстранилась от него.

— Но я тебя больше не люблю… Впрочем, никогда и не любила. Пол, я должна сказать тебе… Между нами все кончено. Если что-то и было. Я люблю другого человека.

Пол широко раскрыл глаза.

— Кого?

— Сэма Хастингса, — просто ответила она.

— Этого охранника? Но это невозможно! Ты ведь здесь только потому… ты просто благодарна ему. Он же спас тебе жизнь. Я понимаю твои чувства, но ведь это не причина…

— Все произошло раньше, до этого. Пол. Извини, мне очень жаль.

— Но как ты можешь так поступать, Дебби? У нас же медовый месяц!

— Как я могу? — Она вскинула голову. — И про какой такой медовый месяц ты говоришь?

Усталый человек в зеленом комбинезоне вошел в комнату, и Дебби подбежала к нему.

— Миссис Хастингс?

Она не стала поправлять его.

— Как Сэм?

— С ним все будет хорошо. Опасности удалось избежать. — Он устало улыбнулся. — Мы извлекли пулю. Он потерял много крови, но теперь должен быстро поправиться.

— Когда мне можно навестить его?

— Он еще не пришел в себя. Проснется через пару часов. Тогда можете с ним повидаться.

Ночь в Лос-Анджелесе. Теоретик аккуратно вел взятую напрокат машину по загруженному транспортом бульвару Сансет. Работало радио. Он слушал новости весь день и весь вечер. Ничего, полная тишина.

За все это время ни слова об ограблении казино.

Наконец диктор заговорил про то, что интересовало Теоретика:

— Сегодня в Лас-Вегасе произошли странные убийства. В заброшенном доме на окраине города обнаружены двое мертвых мужчин. Они были опознаны как Уолтер Лэшбрук и Эндрю Страдвик. Кроме того, еще двое, Ричард Робинсон и Джим Оберон, были застрелены на стоянке автоприцепов. У полиции пока нет версий, объясняющих причину этих преступлений, связь между ними также не установлена. В центре Лос-Анджелеса сегодня…

Теоретик улыбнулся и выключил радио. Все случилось так, как он и рассчитывал. Всех накрыли, а он успел уехать. Интересно, кто стрелял, лениво подумал он. Полицейские? А, не важно. Главное, что теперь все мертвы. И теперь его самого никак нельзя связать с ограблением. Все ниточки оборваны. Он чист, как после святого причастия. Инстинкт, как обычно, не подвел его. Он вовремя смылся и был прав.

Он засмеялся и свернул на стоянку возле небольшого клуба. Здание выглядело со стороны как частный дом, но Десантис знал, куда едет. Он уже бывал здесь.

Музыка, шум голосов, запах дыма поглотили Теоретика, стоило ему перешагнуть порог клуба. Мужчина в темном пиджаке и бабочке увидел вошедшего, и уголки его рта приподнялись в любезной улыбке.

— Рад снова видеть вас, мистер Тернер.

Теоретик коротко кивнул и проследовал за человеком с бабочкой через заполненную народом комнату к двери в дальнем конце зала. Они миновали короткий коридорчик и вошли в небольшую уединенную комнату.

— Официант подаст вам напитки, мистер Тернер, — сказал человек с бабочкой и взмахнул рукой в направлении длинного, от потолка до пола, занавеса. — Они будут готовы начать в любой момент.

Теоретик опять кивнул и на этот раз позволил себе слегка улыбнуться. Как только провожавший его человек ушел, он сбросил с себя пиджак и повесил его на спинку стула. Сам удобно устроился в большом, обитом черной кожей кресле. Закурил сигарету, с наслаждением глубоко вдохнул горький дым.

Теперь можно расслабиться. Дело сделано, заработанные деньги он положил в банки на разные счета, часть спрятал в банковском сейфе. Да, Теоретик мог гордиться собой. Самое большое, волнующее наслаждение доставляло ему осознание того, что он снова перехитрил синдикат. Он их сделал! Когда-то, еще в начале своей карьеры, он работал на главарей мафии. Но такая жизнь его совсем не устраивала. Еще бы, всякие сволочи командую г, помыкают, заставляют рисковать и подставляться и гребут ни за что огромные проценты. Тогда он послал всех подальше и устроил показательное выступление. Почти на два миллиона долларов! Самое крупное дело за все годы работы. Господи, как ему хотелось тогда посмотреть на главного мафиози в тот момент, когда он обо всем узнал!

Официант принес поднос со стаканами, ведерко со льдом, графин с водой и бутылку самого лучшего бурбона. Расставив все на столике, он удалился, не произнеся ни слова. В комнате было тихо, шум из клуба сюда не доносился благодаря хорошей звукоизоляции. Теоретик бросил несколько кубиков со льдом в стакан, наполнил его до половины виски, плеснул немного воды и снова откинулся на спинку кресла. Он сделал маленький глоток и надавил на кнопку звонка, вмонтированную в подлокотник кресла.

Занавес с шорохом раздвинулся, и взгляду Теоретика открылась огромная круглая кровать, стоящая в зеркальном алькове. На кровати уже расположились две голые девицы, они расслабленно полулежали на подушках и обольстительно улыбались ему. Десантис еще отпил из стакана и принялся разглядывать их. Недурны.

Одна рыжеволосая, высокая и стройная, с красивыми бедрами и большой высокой грудью. Она потянулась и продемонстрировала всю себя и пушистый рыжий треугольник между ног. Другая девица была темноволосая, маленькая, но с хорошей фигурой. Ее глаза горели нетерпением, она смотрела куда-то в сторону.

Теоретик почувствовал первый прилив возбуждения, где-то глубоко внутри все сладко сжалось. Он не отрывал стакан ото рта, а взгляд — от женщин на круглой кровати.

Потом из-за занавеса, как на сцену, вышел, важно ступая, высокий, молодой, загорелый и крепкотелый жеребец; его прибор был уже готов к делу — огромных размеров, твердый, торчащий вперед.

Десантис почувствовал, как растет в нем возбуждение.

Красавчик пристроился на кровати между двумя девицами. Они сразу же облепили его, руками и языками оглаживали золотистое тело жеребца, прижимались грудями, извивались и елозили. Тот, в свою очередь, трогал, гладил, ласкал и тискал все, что попадалось ему под руку или в рот.

Представление началось.

Теоретик следил внимательно за всеми движениями троицы, голодный взгляд его непрерывно перескакивал с одного на другого. Хороши, все хороши!

Надо будет похвалить человека в бабочке за то, что он так постарался и всех удачно подобрал.

Особый, специфический способ достижения сексуального удовлетворения сделал Теоретика частым посетителем этого заведения, а также аналогичных клубов в других городах. Он хорошо платил за свое удовольствие, но оно того стоило.

Его дыхание перешло в похрюкивание, когда рыжая вскарабкалась на парня и села на его аж хрустящий от прилива крови орган, как на кол, со всего размаху.

Теоретик опять почувствовал прилив жаркой волны, тепло наполнило его внутренности. Он возбудился до дрожи. Он уже опустошил свой стакан и на ощупь дотянулся до бутылки, налил себе чистого виски, не отрывая взгляда от действа на круглой постели. В сверкающих зеркалах отражались извивающиеся тела.

Десантис подался вперед. Давление у него подскочило. Он тяжело дышал и одним глотком выпил бурбон. Представление, развернувшееся на кровати, поглотило все его внимание. Он не мог отвести глаз и, когда стакан опустел, просто отставил его в сторону. Теперь из алькова доносились громкие возгласы и страстные стоны, добавляя огня его возбуждению.

Рыжая ритмично двигалась, сидя верхом на красавчике. Она посмотрела на Десантиса и подмигнула.

Потом сложила губы в смачном поцелуе.

Теоретик шумно дышал ртом. Отличное шоу, лучшее из тех, что ему приходилось видеть. Или, может, так только кажется, потому что он слишком переволновался из-за операции, боялся, что этот чертов Лэшбрук завалит дело или обдурит с деньгами.

Возня на кровати оживилась, когда девицы поменялись местами; одна слезла, а другая влезла на красавчика.

Десантис забыл обо всем, кроме зрелища. Он пылал от вожделения, остекленело таращился на непрерывно шевелящийся клубок обнаженных переплетенных тел.

Он хрипло, прерывисто дышал ртом. Троица, резвящаяся на кровати, вопила и стонала уже в полный голос.

Десантис почувствовал, как внутри у него что-то сжалось, потом прорвалось горячим потоком. У него закружилась голова, и он чуть не потерял сознание.

Потом слабость и тепло растеклись по телу, он обессиленно откинулся на спинку кресла, не отрывая взгляда от участников шоу.

Это не был оргазм. Потому что Теоретик был импотентом.

Тони Ринальди повесил трубку, повернулся лицом к окну и уставился в ночь.

Теперь все факты налицо. Сначала Тони переговорил с полицейским, Оуэном Роуном. Теперь, только что, побеседовал с Брентом Мэйджорсом. Тот уже пересчитал деньги.

Не хватает четырех сотен кусков. Конечно, надо разделить эту недостачу со всеми остальными казино, пользующимися услугами той фирмы, которой принадлежит бронированный автомобиль. Но факт остается фактом: им не удалось вернуть все деньги.

Роун уверял, что они достали всех участвовавших в налете и в живых никого не осталось.

Но Тони знал лучше, чем они. Одному удалось уйти, причем самому главному и важному. Теоретику.

Он не стал посвящать копа в свои дела, не стал рассказывать про Теоретика. Какой в этом смысл? Тони сам должен разделаться с ним.

И он доберется до этого ублюдка и пригвоздит его яйца к дереву, даже если на это уйдет вся оставшаяся жизнь!

Зазвонил телефон. Тони снял трубку.

— Да? — немного настороженно отозвался он.

— Тони, ты пролетел, — печально произнес тихий, ласковый голос. — А ведь я тебя предупреждал.

— Но мы вернули деньги! — Тони взволнованно теребил свои усики.

— Не все. Не все деньги, Тони. На четыреста кусков меньше.

Откуда он так быстро обо всем узнал?

— Мы разделались с этими ублюдками, — сказа Тони.

— И тоже не со всеми. А Теоретик?

— Откуда вы… Его я тоже достану! Клянусь могилой моей матери!

— Мы уже все решили, Тони. Мы переведем тебя в какое-нибудь другое место. Не волнуйся, это будет хорошее местечко. Я еще не изменил своего мнения о тебе и считаю тебя отличным парнем. Хоть ты и оказался в обломе…

Тони обозлился. Он понимал, что спорить, возражать, что-то доказывать — только даром тратить время и силы. Коли решение принято, его ничто не может изменить. Но независимо от того, куда ему придется уехать, он все равно достанет Теоретика и пришьет его! Если они вдвоем с Мэнни займутся поисками, то непременно разыщут его, из-под земли достанут!

Тихий голос заговорил снова:

— Дело в том. Тони, что мы собираемся обосноваться в Вегасе надолго и намерены вести дела в соответствии с законом. С рэкетом и подобной деятельностью покончено. А у тебя не слишком подходящий имидж, Тони. У нас есть другие кандидаты, вполне подходящие для легальных операций. Они принесут нам большую пользу…

— Мэнни поедет со мной, не так ли?

— Нет, Тони, — ответил тихий голос. — Мэнни останется в Лас-Вегасе.

Мэйджорс стоял за кулисами, курил сигару и слушал последнюю в сегодняшнем шоу песню Линды.

Она закончила петь и сошла со сцены под жидкие аплодисменты. Неожиданная отмена выступлений Джей Ди Фэлкона привела к тому, что зал сегодня был заполнен лишь наполовину.

Линда пробежала мимо Мэйджорса не останавливаясь, отмахнулась даже от протянутого, как обычно, полотенца.

Мэйджорс поспешил за ней.

— Эй, детка, поужинаем сегодня? — Он поймал ее за руку.

— Нет! — Линда повернула к нему мокрое от слез лицо.

— Что такое? Ну-ка прекрати! Все не так уж и плохо!

— Не плохо? Да это же полный провал! Школьные соревнования по волейболу собрали бы больше зрителей и вызвали бы в них больше энтузиазма.

— Ну да, возникли некоторые трудности, шероховатости. Но ведь этого можно было ожидать. — Они шли в ее гримерку, и Мэйджорс старался шагать с ней в ногу. — Мы срочно вызвали другого комика из Голливуда для завтрашнего ночного шоу. Он, конечно, не такой знаменитый, как Фэлкон, но, насколько я знаю, это веселый парень, полный желания работать. С ним будет легко сработаться.

— Легко сработаться! — Линда свирепо зыркнула на Брента. — По-моему, я поняла, почему ты вышвырнул Фэлкона из шоу. Ревность, примитивная ревность самца!

— Ревность? Детка, брось! Что за ерунда! Ревновать к этому уроду? — Он попытался обратить все в шутку, но не удержался и добавил:

— Ты же сказала, что не спала с ним.

— Вот видишь? — Линда резко засмеялась. Она зашла в свою гримерную и захлопнула дверь прямо перед носом у Мэйджорса, потом открыла ее. — Давай, заходи!

Она села за туалетный столик и принялась снимать грим.

— Когда я предложил тебе стать звездой нашего шоу, ты была обеими руками «за», — сказал Мэйджорс. Он говорил и безостановочно расхаживал по комнате.

— Естественно. А кто же откажется? Но ты посмотри на вещи реально, Брент. Я пока не готова. Я не могу вытащить все представление на своих плечах.

Не в состоянии.

— Да ты же поешь лучше других клубных исполнителей. По крайней мере лучше большинства из них.

— Верно, пою я неплохо, даже лучше, чем просто хорошо. Но одного этого умения мало, ты сам понимаешь, Брент.

— Ладно… ты вполне сможешь продержаться несколько дней, пока не подготовим еще один номер.

Это тебе не повредит. Линда… — Он тронул ее за плечо и повернул к себе лицом. — Не уезжай из Вегаса.

Выходи за меня замуж и оставайся здесь.

Ее лицо смягчилось.

— Милый мой! — Она погладила его по щеке кончиками пальцев. — Нет. Спасибо за предложение, но нет.

— Мне казалось, ты любишь меня.

— Да, я очень сильно тебя люблю.

— Тогда почему? — Он пытался понять ее. — Из-за… разницы в цвете кожи?

— Брент, любимый, мы же с тобой совсем разные люди. — Она дразнила его своей нежной улыбкой. — Дело, конечно, частично и в цвете кожи. Я черная, ты белый. Такой брак влечет за собой множество проблем, дорогой, поверь мне. Но главное препятствие — это моя карьера. — На ее лбу появилась упрямая складочка. — Любовь, секс, мужчины, замужество и семейная жизнь — все это не имеет для меня абсолютно никакого значения. Знаю, знаю! Ты хочешь сказать, что не станешь мешать мне, не будешь стоять у меня на пути. Но ведь наступит время и мне нужно будет отправляться в дорогу. И я не стану сомневаться ни минуты. И тогда тебе будет очень больно. А если все оставим как есть, я уеду, но потом вернусь. Шоу-бизнес вращается, как колесо, вокруг Стрипа. Я люблю тебя, Брент. Других мужчин для меня в данный момент просто не существует. Сомневаюсь, что смогу испытывать подобные чувства к кому-нибудь другому. Вряд ли я переживу столь чудесные минуты еще раз. Я непременно вернусь. Через месяц, через год.

Мэйджорс смотрел на нее, ощущая страшное разочарование. Все его надежды рухнули. Он знал, какой упрямой и настойчивой может быть Линда. Если он станет настаивать, она только утвердится в своем решении, застынет, как цемент, либо вспылит, разозлится, и они просто-напросто поссорятся.

— Ну хорошо, в этом раунде ты победила. Жаль, что ты не сможешь сегодня поужинать со мной. — Брент собрался уходить.

— Ты что-то сказал про ужин? — Линда повернулась на стуле. — Милый! Я уж думала, ты меня никогда больше не пригласишь!

— Да?

— Почему бы тебе не пойти пока вперед и все подготовить? Я поднимусь наверх сразу, как только приму душ и переоденусь.

Сэм проснулся незадолго до рассвета. В поле его зрения не было часов, но он просто почувствовал, что скоро встанет солнце. В больничной палате стояла тишина, трое других пациентов крепко спали. В боку еще сидела тупая, ноющая боль.

Первое, что он увидел, когда вчера днем пришел в себя, было склонившееся над ним личико Дебби Грин.

Какие-то другие люди смутно маячили вдалеке, но ее лицо он видел четко и ясно.

— Я люблю тебя, Сэм Хастингс, — горячо прошептала она, низко наклонившись над ним. — И у тебя все будет хорошо.

— Я тоже люблю тебя. — Вспомнив что-то, он попытался отрицательно помотать головой. — Но не все будет хорошо, не все, далеко не все.

— Нет! Никто ничего не знает! Понимаешь? Только я. Все остальные убиты, я только что слышала. И тебе придется держать рот на замке, а не то я просто зашью его.

— Дебби, как ты не понимаешь! Погиб охранник.

Я виноват в не меньшей степени, чем все остальные.

— Ты никак не мог помешать. И вообще, ты даже не приближался к этому броневику.

— Не важно. Закон…

— Закон?! Какое мне до него дело?

— К тому же деньги…

— Большую часть денег удалось вернуть. Да ведь ты сам говорил, они принадлежат синдикату, или мафии, не важно, как их назвать. И какой смысл бить себя кулаком в грудь и кричать о своей вине? Кому от этого станет лучше? Зачем тебе добровольно идти в тюрьму?

— Я больше не смогу работать в «Клондайке». Никогда.

— А кто говорит, что тебе непременно нужно туда возвращаться? Сэм… ты спас мне жизнь, ты уничтожил главаря бандитов. Разве этого мало, чтобы искупить вину? — Она улыбнулась. — Знаешь, все считают тебя героем. Немного безрассудным и рисковым, но героем.

Он попытался засмеяться, но не смог, потому что рана напомнила о своем существовании резкой болью.

— Я кто угодно, только не герой.

— Для меня герой, Сэм. И я очень прошу, чтобы ты всегда об этом помнил. И не нужно выкладывать все полицейским, когда они придут поговорить с тобой.

Насколько я понимаю, они заявятся сюда, как только тебе станет получше. Сэм, я очень хочу быть с тобой, и я умею проявлять настойчивость, чтобы получить то, что хочу. Обещай мне, что подумаешь о моих словах.

— Обещаю.

— То-то же, мой славный медведь. — Она нежно поцеловала его в губы. — Люблю тебя. А теперь отдыхай и набирайся сил.

Сэм уснул практически сразу после ее ухода. Теперь он лежал и думал о словах Дебби. В некотором смысле она, конечно, права. Все налетчики убиты, большую часть денег вернули. Ему, правда, было известно, что в деле участвовал еще один человек. Его пригласил Лэш, чтобы тот разработал план нападения в деталях, конкретизировал его. Но Сэм понятия не имел, что это за человек. Если признаться в своей причастности, придется сесть за решетку. Как Дебби сказала? «Кому от этого будет лучше?» От ограбления он никакой выгоды не получил. А теперь точно знал, что впредь близко не подойдет ни к чему противозаконному.

Он слабо улыбнулся, припоминая разговор с Дебби. Куда они поедут, если он оставит работу в Лас-Вегасе? Чем он займется? Может быть, фермой?

Интересно, способен он стать хорошим фермером?

Ему удалось скопить немного денег…

Сэм огорченно замотал головой. Нет, прежде нужно преодолеть несколько препятствий.

Он попытался сесть на кровати, и тут же от его движений вспыхнула боль: словно внезапно разбуженный голодный хищник, она накинулась на него. Все другие ощущения исчезли, и все мысли вылетели у него из головы.

Сэм нащупал кнопку вызова ночной сестры.

Билли Рэй проспал целые сутки. Проснувшись, поскреб свои бакенбарды, залез в ванну и вышел оттуда чистым и бодрым, словно заново родился. Сейчас его чемоданы стояли открытыми на кровати, он собирал вещи. Ему осталось только забрать свой выигрыш у распорядителя внизу и сесть на самолет до Мехико.

В дверь постучали. Он широко распахнул ее.

Пришла Нона.

— Ты, наверное, устал, Билли Рэй, — робко сказала она, — но мне нужно поговорить с тобой. Я несколько раз звонила, все не могла дозвониться.

— Я велел девчонке с коммутатора не соединять с моим номером. Устал до полного изнеможения. — Он жестом пригласил ее войти и поотстал немного, оглядывая ее с ног до головы. — Детка, ты такая сладкая, прямо съесть хочется!

Нона выглядела весьма элегантно и благопристойно в желтом, не слишком коротком, подчеркивающем линии великолепной фигуры платье, которое сильно отличалось от ее обычного клубного наряда.

— Ты бы не пришла сюда, чтобы сказать «нет». — Томпсон улыбнулся. — Какая удачная у меня неделя, детка! Тебе это известно? Ты же не собираешься становиться на пути удачи старого Билли Рэя, верно?

— Нет, не собираюсь.

Он взял ее руки в свои большие лапы и стиснул их.

— Правда, Нона, дорогая?

— Правда, Билли Рэй. Если хочешь, я буду с тобой.

Он расплылся в улыбке:

— Ай да я, ай да сукин сын!

Он подхватил ее на руки и закружил по комнате.

Билли Рэй смеялся, и Нона смеялась вместе с ним.

Они кружились и кружились, пока он не начал задыхаться. Опустился в кресло, похлопывая себя по огромному животу, и признался:

— Ноги у меня болят, сладкая моя. Надо немного посидеть.

— Хочешь выпить, Билли Рэй?

— Еще слишком рано пьянствовать. Иди, присядь ко мне на колени.

Она послушалась.

— Мы едем в Мехико?

— Едем в Мехико, детка. Два билета на самолет я уже купил. В первый класс. Где твои вещи, сладенькая моя?

— Все вещи, которые у меня есть, уже уложены, чемоданы здесь, в казино. Я продала машину и поместила объявление о продаже квартиры. Знаешь, я в любом случае уеду отсюда. Билли Рэй… — Она запнулась. — Вчера произошло нечто такое, о чем я хотела бы тебе рассказать…

Билли Рэй закрыл ладонью ее рот.

— Не хочу ничего слушать. — Другая его рука соскользнула вниз и принялась ощупывать ее зад. — До самолета два часа. Думаю, нам хватит этого времени, чтобы по-быстренькому?..

— Времени больше чем достаточно, Билли Рэй, — серьезно сказала Нона.

Брент Мэйджорс стоял в фойе и курил сигару.

Одиннадцать часов утра, и некоторые гости уже начали выезжать и сдавать номера. Праздники закончились. Сегодня сюда приедут новые туристы, желающие попытать удачи в казино.

Мэйджорс чувствовал себя вполне удовлетворенным. Ему пришлось согласиться с предложением Линды, если и не с радостью, то по крайней мере с покорностью и смирением. Она много раз повторила, что вернется, и он тоже будет здесь, будет ждать ее.

Теперь историю с ограблением перестали скрывать.

Да и как можно замолчать происшествие, если четыре человека убиты? Но теперь это было уже не опасно.

Большую часть денег удалось вернуть, грабители уничтожены. Теперь эту историю можно рассматривать как серьезный урок и предостережение всякому придурку, задумавшему поживиться в лас-вегасских казино.

Покерный турнир успешно закончился, и намечены сроки проведения следующего. И лишь одна забота грозила испортить хорошее настроение Брента — Тони Ринальди. Странно, он до сих пор не позвонил, чтобы подтвердить свои требования. Ведь Ринальди прекрасно знает, что деньги удалось вернуть. Чем же объяснить его молчание?

Мэйджорс не спеша прошелся до казино. Игра шла вяло. Лишь возле пары-тройки игральных автоматов торчали одинокие фигуры. Все столы пустовали, за исключением одного рулеточного и одного стола для крапа. У рулетки сидел, сгорбившись. Пол Грин.

Вид у него был ужасный: лицо осунувшееся, одежда мятая, будто он спал прямо в ней.

Тут Брента словно что-то толкнуло, и он вспомнил. Вчера главный кассир сообщил, что они приняли от Пола Грина несколько чеков. Поскольку Мэйджорс в рекламных целях предоставил молодоженам широчайший круг услуг и возможностей, он распорядился продолжать принимать от Грина чеки.

Но делу не повредит, если сегодня, попозже днем, он позвонит в Канзас-Сити, в банк, на который эти чеки выписаны. Да, мысль очень неплохая, так и сделаем.

Мэйджорс вернулся в фойе.

Билли Рэй у конторки сдавал ключи. С ним рядом стояла Нона Эдриан.

Нона казалась взволнованной. Мэйджорс подошел к ним.

— Покидаете нас, Билли Рэй?

— Да. Поедем погреемся на юге, в Мехико. Я подумал, хватит напрягать удачу. Пора дать ей отдохнуть. — Билли Рэй просиял и обнял Нону за плечи. — Надеюсь, вы тут не станете возражать, Брент? Я забираю ее с собой.

— Нет, Билли Рэй, я не против, — медленно ответил Мэйджорс. — Только я хочу сказать пару слов Ноне.

Он отвел ее в сторонку.

— Нона, твои отношения с Билли Рэем — это твое личное дело. Теперь о том, что произошло. Обвинений против тебя выдвигать не будут. И судя по тому, как повернулось дело, никаких последствий тоже не будет.

Но до отъезда тебе не мешает переговорить с лейтенантом Роуном. Может быть, он пожелает получить от тебя официальное заявление и, вероятно, захочет узнать адрес, по которому в случае необходимости сможет связаться с тобой.

— Хорошо, мистер Мэйджорс. Я заеду в полицию.

— И еще, Нона… только для того, чтобы ты не уезжала отсюда в уверенности, что я полный идиот. Я подозревал, что ты воруешь фишки. Поэтому не советую тебе пытаться найти другую работу в городе.

Мне придется известить здесь всех.

— Мистер Мэйджорс, вы можете быть абсолютно уверены в одном: вы никогда не увидите меня в Лас-Вегасе, независимо от того, как сложится моя дальнейшая жизнь!

Билли Рэй размеренной походочкой приблизился к ним.

— Что, детка, готова?

— Готова, Билли Рэй. — «Нона взяла его под руку.

— Будь здоров, Брент. — Томпсон подмигнул управляющему. — Вот устроите в следующий раз турнир, я непременно приеду. А может быть, и раньше.

— Не забывайте нас, Билли Рэй.

Мэйджорс проводил их взглядом. Они вышли через стеклянные двери, и Билли Рэй подозвал такси.

Осмотревшись по сторонам, Мэйджорс увидел Дебби Грин. Она стояла возле конторки, а посыльный нес ее чемоданы к выходу.

— Уезжаете, миссис Грин?

— Да, мистер Мэйджорс.

— Ваш муж в казино.

— Я знаю. — Она вздернула подбородок и с вызовом посмотрела на него. — Я сняла комнату в мотеле недалеко от больницы. Буду жить там, пока Сэм не поправится настолько, чтобы уехать.

— Понимаю. — Мэйджорс полез за сигарой. — Передайте Сэму: я непременно навещу его сегодня попозже. Желаю вам удачи, миссис Грин! От всей души!

— Обязательно передам. И спасибо.

Дебби уехала на такси, и тут же к входу подкатил черный лимузин из аэропорта. Открылась дверца, и новые гости высыпали из машины, возбужденные, без умолку гомонящие.

Что бы ни случилось, подумал Мэйджорс, жизнь в Лас-Вегасе не замрет. Игральные автоматы будут так же тренькать и звякать, кости — подпрыгивать на столах, рулетки — крутиться, карты — с шелестом падать на сукно, туристы будут приезжать и уезжать с регулярностью и неизменностью морских приливов и отливов.

И любители легких денег, и богатые транжиры всегда будут здесь. А шулеры всегда будут рыскать в толпе, словно голодные хищники, и выискивать добычу пожирнее. Но львиную долю прибыли казино приносят все-таки обычные туристы.

Эта последняя мысль напомнила Бренту об одном важном деле — надо составить план проведения бегов на собачьих упряжках, которые намечены на зиму.

Пора этим вплотную заняться, надо начинать рекламную кампанию.

Мэйджорс отправился в свой офис. В фойе образовалась очередь — это новые гости выстроились к конторке портье.