Когда осенью 2001 года тогдашнего министра юстиции РФ Валентина Ковалева приговорили к девяти годам лишения свободы условно, я решила поковыряться в его уголовном деле. Поковырялась. Подробно и с большими неприятностями. В тот период мы делали на Первом канале программу «Документальный детектив». Две серии этого телевизионного расследования — «Ирония судьбы» и «С легким паром» — благополучно сняли с эфира. Но зато мне посчастливилось лицезреть в оригинале знаменитое «политическое порно» под названием «Ковалев в бане». Помню, эта кассета несколько дней лежала у меня дома, и мой сосед Владик попросил переписать ее себе. Так, для истории. С точки зрения порнографии лента не представляет никакого интереса и не производит должного впечатления. Сначала Ковалев с девчонками ласкается за обеденным столом. Потом они — одна за другой — подсаживаются к нему на колени в надежде на продолжение ласк, но министр остается безучастным. Дальше камера переносит нас в сауну с бассейном, где Валентин Алексеевич абсолютно голый в обнимку с теми же девчонками по колено в воде выплясывает канкан. Все. Того, чего с вожделением ждали замыслившие съемку, не произошло. Проституткам министр явно не понравился. Меня поразило другое — качество пленки. Цветное видео, снятое на портативную камеру, спрятанную в буфете комнаты отдыха, было великолепно. Вторая камера находилась в банном отделении. Чувствовалось, что съемка производилась через запотевшее стекло. Но не узнать министра российского правительства было невозможно. Кассету с записью передал мне сотрудник следственного комитета МВД РФ Николай Андреев. Он в тот период занимался уголовным делом банкира Аркадия Ангелевича, и пленку эту изъял при обыске на даче банкира в поселке Молоденово. Кассету VHS с надписью «Программа 19» вынули из дачного сейфа вместе с многочисленными драгоценностями. Следователи сразу не поняли, что это, — запись была сделана в формате NTSC (стандарт, принятый в США), и ни один отечественный видеомагнитофон не воспроизводил ее. И только после перегона пленки в европейский PAL оперативники увидели это политическое порно. Конечно, они испытали шок. Тогда, да и сейчас, игры в «компромат с человеческим лицом» были большой редкостью. Оперативники не знали, что с этим делать. В тот момент еще не была ясна связь банкира и министра — зачем Ангелевичу нужно было подкладывать Ковалеву «секс-бомбу». Напомним, что тогда еще ни о каком «деле министра» и речи не шло. Все обыски проходили в рамках уголовного дела банкира Ангелевича.

Одним из первых зрителей «Программы 19» был Президент России Борис Ельцин. Говорят, ему принес кассету глава службы безопасности Александр Коржаков. Ельцин посмотрел пять минут, буркнул «Срамота» — и выключил. О существовании «компромата» знали генеральный прокурор Юрий Скуратов, его заместитель Михаил Катышев и еще несколько человек, но только не сам Ковалев. До обнародования пленки оставалось несколько месяцев. Это потом генеральный директор холдинга «Совершенно секретно» Артем Боровик возьмет на себя смелость и опубликует эти кадры на первой странице своей газеты. А после этого будет долгая судебная тяжба с самим Ковалевым. Забегая вперед, скажу, что, когда газета «Совершенно секретно» отбивала иск Ковалева о защите чести и достоинства, министра защищал известный адвокат Анатолий Кучерена. Его задачей было доказать, что на пленке не министр. А я в то время работала в телекомпании «Совершенно секретно», и нас привлекли в качестве экспертов — мы давали свое заключение, насколько пленка подлинная. Суд мы выиграли. Но я встретилась с Кучереной несколько лет спустя. В приватном разговоре Анатолий Григорьевич признался мне, что в тот момент вынужден был обратиться в компанию «БС-график» с просьбой испохабить пленку до неузнаваемости. Компьютерных дел мастера даже ухитрились приделать Ковалеву чужую голову. Но и это не помогло. Впрочем, пленка эта положила начало самому главному сексуальному скандалу российской политики. А дело-то было вовсе не в бане. Самый главный вопрос, который интересовал меня: какова связь министра и банкира? Именно этому и было посвящено мое расследование. Я пыталась доказать, что мытье в бане с проститутками — это детские шалости по сравнению с мощнейшей коррупционной машиной, которую создал сам министр. Я осознаю, что те цифры взяток, которые приведу в моем повествовании, многим покажутся ничтожными по сравнению с нынешними схемами и суммами откатов. Но все истории, которые передаются из уст в уста, — недоказуемы, болтовня, слухи. Я ненавижу такие разговоры. Меня интересуют только факты. Докажи или молчи. Я же буду говорить только о том, что подтверждено материалами уголовного дела и за что виновные уже понесли, пусть не самое суровое, но все же — наказание.

Я начала свое расследование с того, что приехала на дачу к своему очень хорошему приятелю, который проходил краешком, не скажу каким, по уголовному делу банкира. Мы сели за большим обеденным столом, и гостеприимный хозяин начал свой рассказ, который потом без деталей и подробностей, но уже в цифрах я прочитала в материалах уголовного дела Ангелевича в кабинете следователя Андреева. Итак, основные этапы становления бизнеса банкира.

Если вы когда-нибудь бывали на Ваганьковском кладбище, наверняка обращали внимание на массивный памятник, расположенный прямо у входа в самом начале центральной аллеи слева. Огромных размеров лист дерева зеленого гранита. На монументе меленькими буквами высечено — Илья Медков, даты жизни с черточкой. Это имя мало кому и мало о чем расскажет. Странно и то, почему никому не известный человек похоронен на главной аллее элитного московского погоста. Объяснение кроется в дате его гибели. На Ваганьковском даты смерти — начало 90-х — обозначены на каждой второй могиле на центральной аллее, а люди там лежат не с безупречной репутацией. Медков был застрелен в 1993 году на Улице 1905 года. Ему было чуть за двадцать. Но он успел вместе со своим другом Аркадием Ангелевичем поработать на ниве кооперации и сколотить себе неплохое состояние. Медков был главным партнером Аркадия. В конце 80-х ребята шили и варили джинсы. Потом решили укрупнить бизнес и создали концерн «ДИАМ-Фармация». Расшифровывалось название ДИАМ как «Дорогой Илья Александрович Медков». Такие аббревиатуры были очень популярны в ревущие 90-е. После «ДИАМа» партнеры организовали «Монтажспецбанк». Деньги потекли рекой, и молодой бизнесмен Медков просто сошел с ума от тех благ, которые на него посыпались. Я думала, что такие истории существуют только в анекдотах про новых русских. Илья был анекдотическим персонажем, только реальным. Он летал в Париж на собственном самолете, а вслед за ним летел караван так называемых моделей. Их поставляли во Францию целыми агентствами. Мне рассказывали, что Илья ни одной ночи не проводил в одиночестве, а только с девушками, и каждый день — с разными. Несмотря на то, что он был крошечного роста, у него была одна почка и весил он не больше 50 килограммов, мальчишка отличался большой мужской силой и широтой души. В ваннах с шампанским он отмачивал своих длинноногих красавиц, скупал для них бриллианты, носился по автострадам на гоночных авто и частенько попадал в аварии. В общем, жил Илья на полную катушку. А в это время в Москве трудился его партнер Ангелевич, которому все эти игрища изрядно поднадоели. Аркадий в конечном итоге и предложил Медкову разделить бизнес.

Через полгода Медкова застрелили. Врачи не смогли спасти пациента, раненного в единственную почку. Аркадий проходил в качестве подозреваемого по делу об убийстве своего бывшего компаньона, но доказать его причастность к этому преступлению следствие не смогло. Дело об убийстве Медкова перекочевало в разряд так называемых «глухарей» и мирно пылится в архивном подвале какой-то московской прокуратуры. Оно так и осталось нераскрытым. Но факт остается фактом. Долю Медкова его родители безвозмездно передали Ангелевичу. По некоторым данным, ежегодный доход банкира составлял 40 миллионов долларов. По тем временам — неплохо. Естественно, как и любой бизнесмен, Ангелевич искал поддержки власть имущих и правоохранительных органов. Дела его потихоньку стали заходить в юридический тупик. В этот момент Аркадий и познакомился с Валентином Ковалевым.

А кем же был в тот период и чем занимался Ковалев? В то время вице-спикер Госдумы Валентин Ковалев был малозаметной фигурой, несмотря на постоянное торчание на заседаниях нижней палаты парламента. Тихой сапой он зарегистрировал некий «Фонд общественной защиты гражданских прав». Ковалев останется его президентом и после назначения на пост министра юстиции. Но тогда создавать фонды было очень модно. Только при МВД было около 200 таких лавочек. В народе они назывались «крышами». Это были те же бандитские группировки, но более солидные, которые действительно помогали решать какие-то больные вопросы, только без паяльников и утюгов, без стрельбы и заложничества — все в цивилизованных рамках. Бизнесмены клюнули на громкое имя Ковалева и начали вливать в его фонд деньги, в надежде, что их высокий покровитель обеспечит поддержку, «ежели что». Но вопросы — «какую поддержку» и что за «ежели что» — оставались открытыми. Министр юстиции у нас в стране отвечает за правильную регистрацию тоталитарных сект и обеспечение стульями судопроизводителей. Реально никаких рычагов воздействия на правоохранительные органы, суды или прокуратуру он не имеет. Разве что громко звучит само слово «министр». А дальше — тишина. Но бизнесмены этого не понимали.

Ковалев создал свой фонд как «некоммерческое благотворительное объединение». Сегодня продекларированные в уставе фонда благие цели о защите конституционных прав и свобод граждан звучат как издевательство. А призывы к возрождению лучших исторических традиций русского народа — как глумление. У фонда не было офиса, поэтому вся работа кипела прямо в кабинете министра. Фонд должен был существовать за счет благотворительных взносов. Ковалев поручил генеральному директору фонда Андрею Максимову начать поиск дарителей (потом Максимова можно будет увидеть на пленке «Баня» вместе с министром, причем в том же голом виде, но куда в более активном состоянии). Средства на общественные нужды доверчиво вносил крупный и средний бизнес: «Монтажспецбанк» (893 тысячи рублей), нефтяная кампания «Лукойл» (200 тысяч рублей), «Московский трастовый банк» (90 тысяч), «Международная финансовая компания» (988 тысяч), фирма «Риал» — (673 тысячи), акционерное общество «Русский сахар» (912 тысяч). Это потом удивительный парень из провинции, умница, интеллигент следователь Владимир Шантин будет вести дело Ковалева. Он расскажет мне, что его подследственный отличался неслыханной жадностью. Он даже уносил домой бутылки с минералкой, которые ему каждый день ставили в кабинете. А уж когда Ковалев почувствовал запах живых денег, здесь у него проснулся звериный интерес. Он стал брать не только деньгами, но и недвижимостью.

Один из спонсоров ковалевского фонда — АО «Русский сахар» — строил для себя загородные дома в поселке Суханово, расположенном в пяти минутах езды от Москвы. Один из домов и планировалось подарить министру Ковалеву. Глава «Русского сахара» Владимир Логинов поручил официальное оформление «подарка» своему партнеру Александру Ганыкину, также жителю поселка миллионеров. Когда мы с оператором Светой Кругликовой приехали в Суханово — долго бродили по лесу, пытаясь найти точку, с которой можно получше снять чудо-особняки. Поселок действительно выдающийся. Кругом камеры наблюдения, где тут чей дом — спросить было не у кого. Кто-то из дачников позвонил охране и сообщил, что «по лесу бродят две девки с камерой». Мы оттуда потом еле ноги унесли. Пока бежали по лесу — Светлана упала, чуть не разбила камеру. В общем, история могла закончиться плачевно. Хорошо, что вовремя нас подхватил водитель, и мы умчали в Москву. Впрочем, домов имени Ковалева на самом деле в Суханово было два. Когда министр первый раз приехал в поселок посмотреть на выстроенный для него дом, то был страшно разочарован. Особняк показался ему слишком маленьким. Зато понравился дом Ганыки-на. Предприниматель опешил от такой наглости. Но ему пришлось смириться с судьбой и по просьбе начальства отдать свой дом Ковалеву. Ганыкин начал было строить новое жилье, но довести дело до конца не успел. Взрывное устройство мощностью около 200 граммов тротила положили под водительское сиденье его «Вольво». Ганыкина просто разорвало на части. Это преступление тоже осталось нераскрытым. Только сразу после гибели Ганыкина в его дом въехала семья Ковалева. Но и это еще не все.

Кроме владений в поселке миллионеров Суханово Ковалев являлся счастливым обладателем земельного участка в деревне Ларюшино по соседству с Барвихой и пятикомнатной квартиры на улице Авиамоторная. Эта недвижимость — подарки от Московского управления инкассации. Правда, следователь Шан-тин квалифицировал все это простым емким русским словом — взятки. Уголовное дело будет позже. А пока Ковалев чувствует полную безнаказанность и продолжает коллекционировать денежные знаки. Помимо «борзых щенков» в виде квартир, домов и земельных участков Ковалеву нужны были живые деньги. Он под разными предлогами требует их у генерального директора фонда. Андрею Максимову приходилось как-то обналичивать деньги фонда и передавать их своему шефу. Максимов пользуется бесхитростной схемой — по утерянным паспортам им регистрируются подставные фирмы. С этими фирмами заключаются липовые договоры на оказание вымышленных услуг. Деньги за услуги из фонда переводятся на счета этих контор, обналичиваются, а затем отдаются Ковалеву. Вот по такой незатейливой схеме и разворовывались средства многочисленных жертвователей. Генеральный директор Максимов работал с документами, а с банками общался другой сотрудник ковалевского фонда, некто Васин. Забегая вперед, скажем, что 5 января 1999 года его труп обнаружат в квартире, которую он снимал. Это преступление тоже останется нераскрытым.

Осенью 1995 года министр Ковалев начинает шалеть от бесконтрольного потока денег. Он берет у Максимова 27 тысяч долларов якобы на предвыборную кампанию вице-президента фонда Сергея Калашникова. Через месяц казна фонда худеет уже на 50 тысяч в результате проведения вымышленных семинаров. Фонд оплачивает поездку семьи министра в Швейцарию, издание его никому не нужной книги и даже установку памятника матери Ковалева на Домодедовском кладбище. Личная касса Ковалева пополняется ежедневно. Общая сумма накопленного приближается к полумиллиону долларов. Причем все эти деньги он хранит на счетах в разных банках, в том числе и «Монтажспецбанке», принадлежавшем Аркадию Ангелевичу. Именно Максимов клал деньги в этот банк на счета Валентина Алексеевича. Адвокат Максимова Кочерян убеждал меня в интервью, что его подзащитный не догадывался о происхождении этих денег. Я мотала головой, ведь к тому моменту уже очень плотно общалась со следователями, которые показывали мне конкретные документы. Я четко знала обо всех проводках денег. 29 декабря 1995-го наивный, как ребенок, Максимов вносит на счет Ковалева в «Монтажспецбанке» 40 тысяч долларов; 5 января 1996 года — 46 тысяч долларов; 25 января — 30 тысяч долларов; 1 февраля — 43 тысячи. Ко дню святого Валентина 14 февраля — 15 тысяч; 28 февраля — 30 тысяч. В «Рато-банке» у Ковалева находилось еще 117 тысяч долларов. Он ставит на поток выдачу удостоверений «советник министра юстиции». Среди обладателей этого гордого звания был, например, человек по фамилии Лискин. На момент получения документа он находился в федеральном розыске за совершение тяжкого преступления. Проверить это можно было элементарно, хотя бы послав запрос из Минюста в МВД. Однако это сделано не было. Такие корочки имели и руководитель «Русского сахара» Логинов, и банкир Ангелевич. Все они отвалили Ковалеву по 40 тысяч долларов (даты выдачи корочек совпадают с датами пополнения счета Ковалева). Впрочем, в жизни одного из подопечных министра — Аркадия Ангелевича — наступил момент, когда ему действительно понадобились и эта корочка, и помощь высокого покровителя.

В тот период Ангелевич заключил негласное соглашение с президентом банка «Единство» Дмитрием Бу-рейченко. В результате манипуляций двух банкиров «Единство» обанкротилось. По заявлению обманутых вкладчиков было возбуждено уголовное дело. Бурейченко тут же сбежал из страны, и Ангелевич остался один. В отношении него было возбуждено уголовное дело. Следователь Андреев делал все возможное, чтобы упрятать его в СИЗО. Но Аркадий в следственный изолятор не хотел. И поднимал все силы на свою защиту. Советом банкиров было организовано письмо Борису Ельцину с просьбой прекратить следственные действия в отношении коллеги. Андрееву постоянно приходилось писать объяснения, оправдываться, что его действия законны и что Ангелевич действительно совершил преступление. Тогда банкир решил подключить тяжелую артиллерию и пришел на поклон к Ковалеву. Министр начал давить на следствие. Но делал это как-то вяло. И тогда Аркадий решается на поступок, который и прославит его в веках. Он приглашает министра юстиции Ковалева провести вечер с девушками в сауне, находящейся в цокольном этаже знаменитого клуба «Карусель» на Тверской улице в центре Москвы. Забавы министра снимаются двумя скрытыми камерами. Я внимательно отсмотрела всю пленку. И меня не покидало ощущение, что Ковалев вел себя очень осторожно, он будто что-то чувствовал. Его друг и соратник Максимов оказался куда решительнее и задорнее. Он быстро захомутал одну из проституток, уволок ее в бассейн и там оприходовал по всем канонам Камасутры. Министр же развлекался с девицами игрой «Облей меня нежно», но до дела они так и не дошли. Не думаю, что шлюхи с Тверской знали о высоком ранге гостя, а потому были открыто разочарованы столь пассивным его поведением. Эту пленочку банкир отвез к себе на дачу и спрятал в сейф. Так. На всякий случай. «Ежели что».

«Ежели что» наступило в апреле 1997 года. Солнечным весенним днем Аркадий договорился со своей женой Соной пойти в консерваторию. Забегая вперед, скажу, что Сона окажется женщиной героической, декабристкой. Она мужественно переживет все тяготы жизни жены заключенного и дождется мужа из тюрьмы. Но тогда, в апреле 97-го, она стояла на Большой Никитской у памятника Чайковскому и ждала Аркадия. Банкир тем временем забежал к следователю Андрееву в Газетный переулок (это по соседству с консерваторией), чтобы подписать какие-то бумаги, и уже намеревался покинуть кабинет, как неожиданно вошли несколько крепких парней и щелкнули на его руках наручниками. По подозрению в хищении семи миллионов долларов Ангелевич был арестован. Его повезли в Бутырку, а вторая следственная бригада рванула по Рублевской трассе в поселок Молоденово на дачу банкира для проведения обыска. Ну а дальше вы все знаете.

На следующий день после ареста Ангелевича Ковалев снял со своего счета около 200 тысяч долларов (так, для страховки) и начал бомбардировать следственный комитет бумагами с категорическими приказами освободить своего друга-банкира. К министру периодически захаживал адвокат Аркадия, чтобы сообщить о ходе расследования и кому какие жалобы надо направить. МВД было ошарашено потоком кляуз. Дело банкира фактически встало. И тогда следователь Андреев пригласил к себе журналиста газеты «Совершенно секретно» Ларису Кислинскую и рассказал ей историю про Ангелевича, министра Ковалева и злополучную пленку. Лара, будучи женщиной бесстрашной, прославившейся на ниве борьбы с ворами в законе, сразу почуяла удачу и помчалась к Боровику.

Когда следователь Андреев на выходные дни поехал к себе домой в Питер, он на вокзале купил баночку пива и свежий номер газеты «Совершенно секретно». На следующий день газету с голым министром на обложке читала вся страна и ближнее зарубежье.

Сказать, что Ковалев был раздавлен, — ничего не сказать. При этом «министр справедливости» участие свое в записи категорически опровергал и списывал все на происки коррупционеров, с которыми денно и нощно вел бескомпромиссную борьбу. В своих многочисленных интервью он требовал представить ему человека, разыгравшего этот спектакль. И если, мол, тот докажет, что это правда, — Ковалев готов уйти с позором. Но уйти с позором ему не пришлось. В разгар скандала, не дожидаясь выяснения обстоятельств, Ельцин снял его с должности министра юстиции. Одновременно прекратилось и вмешательство извне в дело Ангелевича. Следственный комитет вздохнул с облегчением и вплотную занялся новым уголовным делом — о ковалевском фонде.

Следователи выяснили, что еще летом 1996 года генеральный директор фонда Андрей Максимов, имевший право первой подписи, смекнул, что увяз по уши. Он написал заявление об уходе. Новым генеральным директором Ковалев назначил некую Валентину Кучину. Министр требовал от нее, чтобы деньги фонда, полученные от благотворителей, работали. Кучина решила раздавать наличные под процент. Например, за пятидесятитысячный кредит фирма «Форт и К» обязалась выплачивать в качестве процентов по 10 тысяч долларов ежемесячно. Эту немыслимую ставку сама Кучина называла «зарплатой министра Ковалева». Когда однажды должники вовремя не выдали «зарплату», Валентина Тихоновна, как выразились потом свидетели, «наехала» на них, пригрозила, что Ковалев «включит им счетчик», выкинет из квартир-дач, а в конце концов еще и посадит. Женщина преклонных лет сама боялась министра и пугала им других. А Ковалев был настолько уверен в своей безнаказанности, что не мог поверить, что когда-нибудь займутся расследованием деятельности его фонда. А потому продолжал свою воровскую деятельность. Вплоть до опубликования пленки...

Через девять месяцев после банного скандала экс-министру предъявили обвинение в хищении из фонда одного миллиарда трехсот миллионов рублей и арестовали. При обыске у него нашли незарегистрированный пистолет Макарова.

Генеральный директор фонда Валентина Кучина в панике начала метаться по свидетелям. Она пыталась любыми путями оправдать исчезновение из фонда денег. Так она встретилась с главой фирмы «Форт и К» Шевчуком. Женщина попросила признать на допросе, что он брал в долг у фонда гораздо больше денег, чем на самом деле. В крайнем случае, что брал не он, а его скончавшийся компаньон. При этом Кучина добавляла: «Компаньон ведь умер, ему все равно». Она надеялась, что Ковалев еще поднимется. Но свидетели понимали, что лучше пойти к следователю с повинной и покаяться. Следователь Шантин собрал 48 томов чистой вульгарной уголовщины, которые сам

Ковалев называл «происками врагов и заказом свыше». Работал Шантин в жуткой обстановке. Только за год сидения в изоляторе Ковалев написал 400 жалоб. И на все надо было как-то реагировать. Находясь в заточении, Ковалев часто «удивлялся». Экс-министра удивляли банковские счета, открытые на его имя. Не знал Ковалев и о своей недвижимости, оформленной на него и членов семьи. Но прежде всего его удивляло бездействие властей в отношении коррупционеров, в кровопролитной схватке с которыми он и пал. Удивлялся он подлости и низости человека, сфабриковавшего банную пленку. Его по-прежнему не покидало навязчивое желание взглянуть ему в глаза. Хотя глаза эти находились в соседней камере, и видеть их он мог на кратких тюремных прогулках.

А что же друг Аркадий? Он провел под следствием больше трех лет. Молчал как партизан. Не сдал никого. Может быть, поэтому судья Филиппова из шести пунктов обвинения сочла доказанным только один эпизод. Она вернула Ангелевичу арестованное имущество, а конфискованную у него кассету с надписью «Программа 19» приказала уничтожить. Филиппова приговорила банкира к четырем годам и немедленно ушла в отставку. Три с половиной Ангелевич уже отсидел под следствием. Остальной срок ему скостила Родина в честь 55-летия Великой Победы советского народа над фашистскими захватчиками. А как же сложилась судьба пропавших не без помощи Ангелевича денег банка «Единство»? Их перечислили в ликвидационную комиссию для раздачи обманутым вкладчикам. Но по иронии судьбы половину этих проклятых денег украл глава этой самой комиссии.

А что же Ковалев? Приговор суда — девять лет условно — войдет в историю мировой юридической практики как беспрецедентный. Следователь Шантин назовет приговор «мудрым». Генпрокуратура даже не захочет выносить протест. Народ по-прежнему будет считать, что экс-министр юстиции пострадал за то, что мылся с девками в бане. А сам Ковалев, лишенный значка «Почетный юрист России», подастся в адвокаты, чтобы по-прежнему вести ожесточенную борьбу за права граждан. Пятикомнатную квартиру, участок земли в деревне Ларюшино и взятку в 40 тысяч долларов суд постановил «обратить в доход государства как нажитое преступным путем».

А какова судьба полумиллиона долларов, которые лежали на пятидесяти четырех личных счетах Ковалева в разных банках? В ходе расследования не было добыто каких-либо доказательств о дальнейшем движении этих денег, потому что прямо перед арестом Ковалев полностью опустошил все свои счета.

Обо всем этом мне стало известно благодаря очень кропотливой работе не только со следователями, но и с многочисленными добровольными помощниками. Один из них и подсказал мне номер телефона банкира Ангелевича. Я решила, что только он расскажет мне всю правду. Аркадий был очень встревожен и удивлен, когда я ему позвонила. Как будто не было приговора Ковалева, как будто не было банного скандала. Он спросил меня: «Какая сука, деточка, меня заказала?» Я ответила, что, к сожалению, никто мне денежек за его шкуру не предлагал, просто мне действительно необходимо для программы его интервью. Но встречаться со мной Аркадий отказался, а сам — бегом в Кремль. Очень долго потом руководство объясняло мне, почему две серии «Документального детектива» сняли с эфира. Но я упорно настаивала на своем — народ хочет знать правду о Ковалеве. «Вот и делай о Ковалеве, — сказали радостно мне. — Нечего сюда добрых людей впутывать». Тогда мне стало понятно, что Аркадий задействовал так называемый административный ресурс, чтобы его имя никогда не упоминалось на федеральном канале. В телекомпании «Останкино» существовала практика обмена материалами между программами, так в эфир вышел специальный выпуск программы «Человек и закон» под названием «Шайка для министра». Между собой мы его называли «Принц Гамлет без Гамлета». Из компиляции двух серий мы вынули все, что касалось банкира, и оставили только министра. Я тогда жалела об одном. Незадолго до этой истории Александр Любимов приглашал меня поехать на съемки программы «Последний герой» в Южную Америку. А я отказалась, мотивируя это тем, что работаю над очень важной темой. Конечно, теперь есть что вспомнить. Но мне кажется, океанские просторы — куда более завораживающее зрелище, нежели любое порно, пусть даже политическое.

Впрочем, история с проститутками повторится в новой российской истории еще раз. Только в роли «человека, похожего на...» выступит тогдашний генеральный прокурор Юрий Скуратов. Мне больно вспоминать эту историю, так как для меня она закончилась драматически. Она очень похожа на ковалевскую, только у Скуратова не было никаких банковских счетов, это была чистая провокация с девками в притоне. Пленка со Скуратовым оказалась на порядок хуже ковалевской. Она была черно-белая, плохого качества. По одной из версий, снимали ее на квартире на улице Полянка сотрудники службы безопасности Национального резервного банка. И вот для чего. В тот период глава НРБ Александр Лебедев крепко дружил с Борисом Березовским. А дружили они против Скуратова. Причем и у того, и у другого рыльце было в пуху. Делом Березовского тогда занимался следователь Генпрокуратуры Волков. Это был дородный мужик, производивший впечатление крепкого колхозника. Мы с моим коллегой по «Совершенно секретно» Олегом Лурье как-то заехали к нему в гости. На стене кабинета следователя Волкова висела огромная схема. Внешне она напоминала карту московского метрополитена, причем с перспективой строительства лет так на пятьдесят. А на самом деле это была схема дочерних предприятий, принадлежавших Березовскому. Волков подходил к этой схеме, хмурил свои могучие кустистые брови, громко вздыхал, произносил «да, уж» — и вновь отходил, погруженный в раздумья. Ничего путного из его расследования не получилось. Да и нам с Лурье он никак не помог. Но Борис Абрамович не знал о том, что бой он ведет неравный и сдюжить такую схему следователю из народа просто не по силам. А потому продолжал изыскивать возможности как-то повлиять на его непосредственного начальника — генпрокурора Скуратова. А вернее, снять его с занимаемой должности и закрыть все дела против Березовского, а заодно и банкира Лебедева. Банкир в тот момент переживал не самые лучшие времена (я подробно занималась его делом). История Александра Лебедева началась в Великобритании. Кадровый дипломат в перестройку вместе со своим другом Андреем Костиным сколотил несколько фирм, и они начали заниматься бизнесом. И пошло-поехало. Костин возглавил Внешэкономбанк, а Лебедев — Нацрезерв. Суть уголовного дела в отношении принадлежавшего ему НРБ я пересказывать не хочу. Главное, что банкир Лебедев избрал тот же путь, что и Ангелевич. Вовремя подстраховался пленкой. И когда жареный петух клюнул, они выпустили эту пленку в эфир, сначала в Грузии на канале «Рустави-2», ибо туда был вхож Бадри Патар-кацишвили, друг и соратник Березовского. И только потом пленку показали на РТР в программе «Вести». Эффект, надо сказать, был достигнут. Скуратов лишился своего поста. Его потом еще долго добивали «бультерьеры» Березовского. Сергей Доренко снимал «эксклюзивное» интервью с одной из проституток, которая рассказывала о том, что гостя они с подружками сразу признали, что просил он называть себя по имени и что в деле проявил себя отменно. Мы же в 1999 году опять же решили разобраться в ситуации. Я тогда приехала в офис Лебедева для интервью. Могу сказать, что банкир — один из тех мужчин, которые производят на женщин неизгладимое впечатление. Он был необыкновенно хорош собой, одет с иголочки, обаятелен и весел. Как я ни загоняла его в тупик своими вопросами, он выкручивался и настаивал на своем. Он очень хотел склонить меня на свою сторону. После интервью еще около часа он не мог расстаться со мной и все говорил и говорил, завораживая меня своим бархатным голосом, пытаясь если не переубедить, то хотя бы влюбить. Пресс-служба банкира была обескуражена, они никогда не видели хозяина в таком ударе. Но я-то знаю все их шпионские штучки. Мне нужно было собраться с силами, откинуть эмоции и смонтировать материал. Тогда же я встречалась и со Скуратовым. Это был совсем иной персонаж, нежели министр Ковалев. Юрий Ильич и по сей день у многих вызывает глубокое уважение. Он мне тогда в подробностях рассказал суть лебедевского дела. И все встало на свои места. Помню, это был конец декабря, и я на неделю укатила в Косово. И уже там узнала, что материал мой в эфире сильно порезали. Банкир дозвонился до Черномырдина; Виктор Степанович, используя полномочия премьер-министра, надавил на Гусинского, а тот, будучи хозяином НТВ (программа «Совершенно секретно» с лета 1999 года выходила на этом канале), попросил Артема Боровика скорректировать ситуацию. Вот я по телефону из Косово ее и корректировала. Но дело все равно закончилось судом. Правда, тянулся он полтора года и закончился мировым соглашением. Так что банкиру пришлось признать правоту журналиста. Судьба же участников этой истории с политическим порно также сложилась печально. Банкир Лебедев в течение долгих лет пытался баллотироваться на пост мэра Москвы, но так и не достиг заветной цели. Юрий Скуратов, который выступал соответчиком по моему делу, больше не вернулся в политику и сейчас консультирует крупный бизнес. Моя коллега Юля Пелехова, которая тоже принимала участие в этой программе и для которой борьба с Лебедевым стала делом жизни, попала в переплет. Несколькими годами позже ее обвинили в шантаже и вымогательстве крупной суммы у одного московского предпинимателя за непубликацию компрометирующего материала. Бизнесмен не придумал ничего лучше, как сдать Пелехову милиции. Она получила тюремный срок. Это событие потрясло журналистское сообщество. Многие задумались: а стоит ли вообще соваться в эту область? Те же, кто давно превратил расследовательскую журналистику в доходный бизнес, стали брать деньги гораздо осторожнее. И только у тех, кто сам предлагает. С той поры пленки с девками еще несколько раз появлялись на разных сайтах в Интернете. Но принимали в них участие птицы куда более низкого полета. Политическое порно как жанр с годами ушло в небытие. А само явление приобрело более изощренные формы, уже без элементов эротики и секса.