Как судьба забросила Телка в модельный бизнес, подивился бы и сам автор этого романа. С детства Телок испытывал интерес к женскому полу. Еще в пятилетнем возрасте он, помахав с балкона, пригласил в дом такую же малолетнюю подружку поиграть в кубики, когда родители ушли на работу, и испытал сильнейшее потрясение, услышав буквально через полчаса звук поворачиваемого в замке ключа – мать вернулась, забыв нужные чертежи, – как будто чувствовал и понимал, что, оставаясь играть наедине с девочкой, совершает что-то постыдное и противоправное. Мать действительно отругала его («Нельзя приводить в дом посторонних без старших!»), закрепив в сознании юного мужчины рефлекс к противостоянию полов и синдром запретного плода. В школе его дразнили маменькиным сынком, грозились «сломать музыкальные пальчики», отнимали и разбрасывали по туалету ноты и учебники по сольфеджио: он, как и многие, ходил в музыкальную школу, но травили почему-то его одного. Телком же его гораздо позже назвала одна особа. Его карие чуть навыкате глаза, способность мямлить по любому вопросу, вместо того чтобы четко излагать суть дела, мягкость характера, романтичность в восприятии новых знакомых и идеализирование отношений между ними подтверждали обидное прозвище, но не более того. Телок оставался телком, не желая изменить свою планиду. Вы можете спросить, как же такой «урод» сумел начать совершенно новый бизнес в стране, где рекламой-то толком еще никто не занимался. Нет, все обстояло не столь катастрофически. Острота ума, способность запоминать большие объемы информации, приятность в общении позволяли Телку хоть и не хватать звезд с неба, но быть на виду и добиваться мелких побед, преодолевать с видимой легкостью некоторые барьеры на пути к карьерному росту. Помогало также и то, что в свое время Телок играл в студенческом театре. Он мог бы сделать карьеру в науке, оставшись после окончания на кафедре (Геологический факультет МГУ нуждался в молодых ученых), в шоу-бизнесе (с детства обучавшийся в музыкальной школе, где преподавал отец, плюс получивший актерские навыки и практику в уже упоминавшемся студенческом театре), в маркетинге (которым заинтересовался на последнем курсе и о котором в то время мало кто имел представление), но по неопытности загремел в армию, не сумев вовремя отделить главное от второстепенного при решении вопросов распределения, а родителей рядом не оказалось, чтобы подсказать и помочь.

Телок честно отслужил два года в звании младшего офицера. На его счастье, университетское образование предполагало прохождение подготовки и получение звания на военной кафедре, которая, помимо анекдотов о майоре Козицком, нагрузила выпускников проблемами судьбы отчизны. Так он и пошел по жизни – с правильным пониманием вопросов добра и зла, необъятным багажом прочитанных за два года в армии книг, стремлением к совершенству (зодиакальные закономерности здесь тоже оказали не последнюю роль, а Телок был ярко выраженной Девой в мужском обличье) и необузданным желанием превратить жизнь, каждое ее мгновение в праздник. Здесь не было противоречия. Просто для одних жизнь – это драка за блага цивилизации и тяжелый поход к празднику, который бывает раз в году на Новый год (или в неделю, если считать праздником воскресенье), а для Телка (и ему подобных) битва за праздник и карабканье к перевалу, за которым он ждет, и есть сам праздник. Просто нужно сместить акценты. Не воспринимать жизнь как борьбу, как завещал великий и ужасный, а растить на камнях деревья, строить замки из песка и видеть во всем этом милость Всевышнего, радоваться каждому дню, каждому вздоху, каждому шагу.

Придя из армии, он долго не мог устроиться на работу. Даже обучался три дня в школе манекенщиков предприимчивой тетки из бывших балетных в концертном зале Олимпийской деревни. Кто бы мог подумать, что через много лет судьба забросит его в тот самый модельный бизнес, зарождение которого он наблюдал, находясь среди пришедших на собеседование и отбор молодых людей и девушек. Курсы подтвердили неспособность Телка окунаться в самолюбование, которым так полон мир моды. Его воспитывала в основном мать, со всеми атрибутами «маменькиного сынка» (папкой для нотной грамоты, гербариями и коробками пластилина, вырезками из журналов «Юный натуралист», вклеенными в тетрадочки), но Телок не сделался геем. Напротив, это закалило его, хотя, как уже говорилось, на внешнем облике оставило клеймо вечного вопроса о смысле жизни и своем месте в ней.

Особенно благотворно на закаливание Телка повлияла армия. Там он возмужал, приобрел жизненный опыт. Научился выходить сухим из конфликтов, которыми всегда полным полна жизнь человека, находящегося в гуще событий и людских судеб. Поэтому и не удалось Телку стать манекенщиком – не смог он вынести фальшь и самовлюбленность окружающих его начинающих моделей и преподавателей.

Телок суетливо забросил несколько драже «Тик-Так» в рот и поморщился. Сладкие конфетки не доставляли ему удовольствия, но комплекс, преследовавший тридцатилетнего оболтуса со школьной скамьи, заставлял его несколько раз в день поедать эти беленькие пилюльки, а до того, как они появились в продаже, прыскаться польскими спреями для полости рта, жевать прибалтийскую жевательную резинку с кофейным вкусом, полоскать рот водой с лимоном (вычитал в журнале «Здоровье» такой рецепт). Телок подозревал, что у него временами плохо пахнет изо рта. Что он только не делал для устранения этого! Чистил зубы два, а когда удавалось – и три раза в день. Потом выяснилось, что причиной несвежего дыхания часто бывают болезни желудка. Он регулярно проверялся, но боязнь обдать собеседника смрадным выдохом преследовала его. Иногда он смущенно просил кого-то из друзей развеять его опасения.

– Дыхни! – командовал приятель.

По его скептической физиономии Телок понимал, что ничего утешительного не услышит. Он даже целоваться разлюбил, старался уйти сразу куда-то в область шеи, зарыться в волосы любимой девушки, шептать ей в ушко ласковые слова. Только бы не опростоволоситься. На постоянные думы и сомнения в чистоте своего дыхания Телка наводили также мысли о том, что часто после первого близкого контакта девушки не искали с ним встречи снова, несмотря на все его попытки. У него случались длительные романы, влюбленности, но бывали и досадные проколы. Телок грешил на свой комплекс, переживал, сомневался, однако снова и снова сталкивался с этими проблемами.

Вот и сегодня, ожидая приятеля, который обещал познакомить его с организаторами конкурса «Мисс Россия», Телок нервничал. Он должен был произвести благоприятное впечатление. Поэтому с утра были надеты приличествующие случаю белые слаксы, красный свитер с вышитым на груди глухарем и лучшие ботинки SALAMANDER на каучуковой толстой подошве, в которых Телок выглядел выше своих 175 см, что тоже, кстати, служило причиной постоянной тревоги при общении с девушками. Телок предпочитал высоких и не всегда мог вызвать их ответный интерес без того, чтобы заговорить (язык-то у него был подвешен что надо, любую заболтать мог), а заговорить означало с замиранием сердца думать о том, в каком состоянии сейчас находится его ротовая полость. В общем, сплошные неурядицы. Тем не менее жаловаться Телку не приходилось. К своим тридцати годам он изрядно потрудился на сексуальной ниве. Ну, конечно, не как капитан теплохода из рассказов одной его знакомой, который «гнал до тысячи» и никто не мог ему отказать: ни официантка, ни горничная, ни судовой врач, ни буфетчица. Знакомая же, Аленка, маленький рыжий чертенок, с которой он познакомился во время круиза, купленного на первые кровно заработанные, оказалась славной девчушкой, азартной до приключений. Пассажирский лайнер следовал по маршруту Одесса – Батуми, и узнай кто из начальства, что она крутит роман с пассажиром, немедленно бы списали на берег. Замирая, Телок слушал рассказы Аленки о тяготах учебы в мореходном техникуме, где готовят персонал для таких вот плаваний, о сложностях при распределении, ожидании «своего» судна, сексуальных домогательствах на всех уровнях флотской бюрократии и в дальнейшем при работе на борту. Аленка была одной из десятка горничных, обслуживавших каюты пассажиров второго класса. Самой симпатичной. Судя по ее рассказам, все остальные отдавались капитану. Так было положено. Тот, в свою очередь, считал покорившихся ему женщин – ставил зарубки или вязал узлы, Телок не уточнил – и мечтал дойти до тысячи.

– Уже около шестисот. – Аленка качала головой.

– Так и что? – Телок тряс пышной шевелюрой. – Если, мол, не дашь кэпу, то спишут… А ты? – Он пытливо вглядывался в конопатое лицо рыжика. – Тебе тоже пришлось?..

– Мне нет, – гордо отвечала девушка, – я отвертелась. Как себя поставишь, так будет! Могут и выкинуть. Спишут на берег – придраться-то можно к чему угодно. Потом жди снова, пока распределят на хороший корабль. Но мне повезло.

Телок верил и не верил. Хотел и боялся. Дотрагивался до ее руки и отдергивал пальцы.

– А вот скажи мне: та, которая пятьсот девяносто девятая, она что, про пятьсот девяносто восьмую не знала? А?

– Знала, – отвечала Аленка.

– И что? Ей все равно было? Она не понимала, что это на один раз?

– Глупый ты. Говорю же: отказываться себе дороже. И потом… каждая последующая надеялась, что она станет последней. А быть женой капитана… ты представляешь?!

Ночью она проводила его на половину, где жила команда. Там они любили друг друга под шелест воды о борт и бормотание соседок по каюте. Отношения у Аленки с товарками были нормальными, никто не стуканул.

При воспоминании об Аленке, хотя и было это не год и не два назад, холодок пробежал между лопатками и Телок поежился. Было зябко, а югославский тонкий свитер не грел. Сначала переписывались, потом все само собой заглохло. У Телка не было возможности кататься по Черному морю ежегодно, а потом круизная линия и вовсе прекратила существование: начались смуты и войны повсеместно. Аленка, наверное, вышла замуж наконец за капитана или упорхнула с оказавшимся каким-нибудь нефтяником-буровиком хватким пассажиром и варит ему теперь борщи в тюменской тьмутаракани.

Телок никогда не отличался стремлением делать карьеру по политической линии, тайком смеялся над пленумами и политбюро и внимательно смотрел телепередачу «Международная панорама», которая, несмотря на прокоммунистическую ориентацию, умудрялась во времена самого жестокого застоя доносить до телезрителя совершенно обратную официальной оценку происходящего в странах «загнивающего капитализма». Уж больно хитро посматривал ведущий Бовин на тех, кто находился по другую сторону экрана, уж слишком акцентированно политобозреватель Зорин увещевал зрителя: «Американский Санта-Клаус! Сегодня даже он не может быть спокоен за свое будущее. Безработица, рост цен, наращивание военно-промышленного комплекса…» И вот такой облом-с. Но ничего. Выжили. Прорвались. Устроились. Бовин – послом в Израиль, Санта-Клаусы – в рекламу COCA-COLA, а Телок – в Музей искусства народов Востока. Курировал прием иностранных делегаций благодаря неплохому знанию английского, – спасибо родителям, в свое время заставлявшим его из-под палки заниматься иностранным для успешного будущего, – даже сам стал выезжать за рубеж, а потом, прочитав в одном журнале статью об американских модельных, брачных и эскорт-агентствах, вдруг решил строить в России чистый бизнес на девушках, общаться с которыми его всегда тянуло.

Он придумал название, зарегистрировал фирму, снял какой-то полуподвал под офис и стал нарабатывать опыт и клиентуру, используя свои московские и заграничные связи, наработанные за несколько лет в музейном деле. Как ни странно, многие из тех, с кем он сталкивался по прежней работе, либо имели отношение к сферам моды, фотографии и рекламы, с которыми напрямую связан модельный бизнес, либо советовали ему, куда сунуться и что предпринять, выискивали координаты зарубежных агентств и журналов, соединяли его с кем-то, кто мог помочь, был заинтересован в организации съемок или в отправке девушек в другие страны. Телок четко пытался следовать своей линии: никакого блядства, только конкретная работа в качестве фотомоделей, манекенщиц, стендисток. В Москве стали проводиться международные выставки, где постоянно требовались симпатичные переводчики и просто модели на стенды, время от времени приезжали какие-то болгарские и индийские модельеры со своими коллекциями, а потом наступила эпоха завоевания российского рынка греческими меховщиками. К Телку тянулись все новые и новые клиенты, и агентство стало привлекать желающих стать моделями девушек, прослышавших, что в «Blow models» все по-честному и есть интересная работа. Название Телок рождал в муках. Он хотел, чтобы оно было оригинальным, звучным и иностранным. С одной стороны, показать международный статус (Телок далеко глядел и в перспективе собирался завязать серьезные контакты с зарубежными агентствами, чтобы отправлять своих моделей делать международную карьеру, а для этого необходимо было и название, которое было бы понятно иностранцам), с другой – оно должно было быть простое и благозвучное и для русского уха, так как агентство базировалось в Москве и начинало работать на российском рынке. После многочисленных отпавших вариантов осталось слово blow – цвести, дуть, ударять. На взгляд Телка, все три основных значения, если прибавить слово models, давали неплохие сочетания: «Цветущие модели», «Воздушные модели», «Ударные модели», – но будь наш новоявленный модельный босс чуть попрофессиональнее в английском, он бы наверняка знал еще несколько значений. Например, мыльные пузыри тоже образуются при помощи blow, а самые продвинутые англоговорящие могли бы подсказать Телку и про blow job, что означает – барабанная дробь! – минет. Однако никто не подсказал, и все это выяснится значительно позднее, вызовет-таки определенные трудности в бизнесе Телка, а пока он доволен жизнью и тем, что его идея оказалась жизнеспособной и стойкой в условиях криминальной России. Никаких проблем перед Телком не стояло, кроме наращивания клиентской базы и базы моделей.

Сейчас Телок ждал Борю – человека, который обещал познакомить его с организаторами конкурса «Мисс Россия». Вроде как им могла понадобиться помощь в наборе девушек для финального шоу. Конкурс был восстановлен совсем недавно. После распада СССР всем было не до того, но прошло время, страсти утихли и в каждой из бывших республик где раньше, где позже начали проводиться свои национальные конкурсы. С этим Борей Телок общался еще с первых дней существования своего агентства. Познакомились они на одном из многочисленных кастингов, проводившихся в начале 90-х повсеместно. Постоянно кого-то выбирали: то наезжали иностранные агенты, то компания выбирала себе секретаря, то шел набор в новую музыкальную молодежную группу, то конкурс, то ведущие нужны в новую телепрограмму. Надо было только внимательно следить за рекламой в популярных газетах и посещать эти мероприятия, где очередь из страждущих девушек вытягивалась иногда на многие сотни метров от входа. Телку нужны были эти кастинги, чтобы набрать первоначальную группу моделей в свое агентство. Зачем туда ходил Боря? Да, в общем, просто так. Нравилось ему цеплять девушек. В атмосфере волнения и предвкушения чего-то грядущего они, глупенькие, теряли бдительность и с легкостью раздавали свои телефоны таким, как Боря, бродившим вокруг очереди, подобно пастухам у отары овец. Иногда это плохо заканчивалось. Рискнувший поохотиться на цыпочек Боря однажды огреб по полной, когда, зарвавшись, стал переписывать телефоны у моделек, собравшихся на конкурсе Model’StarS. Вышедший в самый разгар Бориных ухищрений на крыльцо своего офиса Борец – владелец агентства, проводившего конкурс, – незаметно подошел к Боре, увивающемуся перед стайкой девушек, ожидающих своей очереди, и огрел его несколько раз по физии. Молча. Поправил галстук и ушел в офис. Так и не поняли окружающие, испуганно посторонившиеся и наблюдавшие мордобой на почтительном расстоянии, зачем выходил, чего хотел… Это, тем не менее, не охладило Борин пыл, и уже через пару дней его можно было видеть у офиса телеканала «2×2», где очередные порции желающих насыпать соли на хвост «великой американской мечте» поднимались в студию и проходили пробы. Его энергия и азарт при знакомстве с кандидатками в модели вызывали уважение. При этом никто не понимал, что Боря делает с таким количеством телефонов и контактов, помимо удовлетворения своих личных амбиций, о чем он сам неоднократно рассказывал, найдя благодарного слушателя.

Сегодня Боря опаздывал. Телок уже десять раз прошел вдоль массивного здания, в котором во время Олимпиады-80 располагался пресс-центр Игр и где сейчас, по свидетельству Бори, базировался офис «Мисс Россия», а того все не было. Вокруг сновали с папками для бумаг и рулонами факсов секретарши, курили и на ходу пили кофе офисные менеджеры. Боря появился, на ходу расстегивая какой-то зипун непонятного цвета и протирая запотевшие с прохлады очки. Телок в который раз удивился умению некоторых людей не обращать особого внимания на свой внешний вид, одежду и носить протертые джинсы и стоптанные башмаки так, как будто стаптывал их сам Поль Смит. «Они ждут», – бросил на ходу Боря и, не подав руки, устремился под лестницу в неприметный из холла коридор. Где-то там затерялась комнатенка, где сидела дирекция национального конкурса красоты. В других странах отбор символа нации, женского образа, который несет идеи гуманизма и просвещения в массы, сопряжен с поддержкой государства, пропагандой здорового образа жизни, привлечением туристических потоков и т. д. У нас благими идеями обычно манипулируют непрофессиональные, а часто и просто непорядочные люди. Памятуя о проходившем несколько лет тому назад московском конкурсе красоты, на котором изначально все места были расписаны и призы распределены, а красавицы стали призами для верхушки бывшей комсомольской элиты, имевшей отношение к оргкомитету, Телок и не надеялся увидеть в офисе «Мисс России» что-нибудь заслуживавшее одобрения. Но, к его удивлению, приняли их на редкость радушно. Угостили чаем, выслушали сбивчивый рассказ о том, как начиналось агентство «Blow models», поделились своими проблемами. А проблем было немало. Надвигался очередной финал конкурса, а участниц, достойных бороться за престижный титул, было всего чуть больше десяти претенденток.

– Рекламная кампания провалилась, спонсоры кинули.

Марина Зернова, директор конкурса, подавила зевок и сморщила хорошенький носик, от чего глаза ее, и без того небольшие, превратились в щелочки, а нарумяненные щечки придвинулись к носу, придав всему лицу кукольно-комичное выражение.

– Мы стараемся не для себя – для страны, для девчонок этих… Они сидят по уши в дерьме в своих мухосрансках. Вытаскиваешь их, даешь возможность на шикарной сцене выступить, – в разговор вступил сидевший до этого в тени настольной лампы невысокий кряжистый мужичок с благородной сединой на висках и в изящном сером костюме в тонкую полоску (такие войдут в моду лет через десять, а пока в почете малиновые пиджаки с золотыми пуговицами).

– Сучки они все! – Боря нервно поежился и поддакнул кряжистому, которого звали, как оказалось, Сергеем Сергеевичем.

– Ну не скажи, не скажи. – Сергей Сергеевич недовольно мотнул головой и поморщил красноватое от переживаний и обильных возлияний (початая бутылка армянского коньяка стояла тут же, по правую руку на подлокотнике кресла) лицо. – Просто несмышленые они, сами не понимают, чего хотят и чего могут добиться.

Сергей Сергеевич назидательно поднял указательный палец вверх, и Боря почтительно приоткрыл рот. Телок тоже слушал внимательно. Он умел слушать не потому, что так советовал Карнеги, а по какому-то врожденному велению души и природной сообразительности. Правда, помогало это далеко не всегда. Можно даже сказать, совсем не помогало. Не работали законы великого Карнеги, не всходили на почве российского менталитета. Видно, другие принципы ложились в основу взаимопонимания бизнесменов и их предпочтений по сотрудничеству с одними и противодействию другим игрокам рынка, будь то торговля куриными окорочками или рекламный бизнес. Телку постоянно хотелось одернуть Борю, невпопад вставлявшего дурацкие комментарии. Но он предпочитал слушать и наматывать на ус. Авось пригодится когда-нибудь. Может, вспомнят почтительного малого, умеющего внимать и не перечить по пустякам тем, кто имеет право на свою точку зрения. Хотя он и состоялся одним из первых на модельной ниве, но были люди, которых уже знали и уважали (или делали вид, что уважали). Вспомнят и позовут в проект, который лучше него никто не исполнит. Так думал Телок и конечно же ошибался. Не было нужды у Сергея Сергеевича и Марины Зерновой в сообразительном, честном, старательном и разбирающемся во всех тонкостях работы с моделями и региональными агентствами Телке. А была нужда усилить или даже спасти свой тонущий конкурс, поддерживать который не хотело ни государство (не до того ему сейчас было), ни спонсоры (у них вообще только одно на уме), а затем представить все как результат своего влияния, своего умения, своей силы и возможностей. А Телок? Да кто он такой, в самом деле?! И Телок ли, любой другой сейчас, кто мог привести несколько классных телок на конкурс, был бы принят в офисе «Мисс России» с распростертыми объятиями и безо всяких обещаний и обязательств со стороны организаторов выпотрошен и использован для великих целей проведения национального конкурса красоты и выбора национального символа страны. Уже несколько агентств отвергли притязания и просьбы Сергея Сергеевича, заподозрив его в не совсем честной игре и предсказав абсолютную бесперспективность конкурса. Просто потратить время и задействовать свои ресурсы и связи, а пожинать плоды будут селедка Зернова и краснорожий СерСерыч! Люди вообще редко верят в добропорядочность намерений друг друга, особенно в бизнесе, который и возник-то на почве жесточайших комплексов и стремления нажиться влегкую, а то и компенсировать определенные сексуальные проблемы.

Но Телок был не из тех. Он и в модельный бизнес полез, чтобы как-то занять, пристроить и отвлечь от своей персоны избыток девушек, со многими из которых у него были более чем дружеские отношения, а некоторые просто нуждались в доказательстве внимания со стороны Телка. Привлечение их в модели и было одним из способов показать внимание и могущество Телка в определенных вопросах. Что это ему давало для развития отношений с этими девушками, на которых и времени-то иногда не оставалось, он и сам не понимал, просто делал какие-то шаги, движения – а там, мол, разберемся. В результате несколько его подружек и составили костяк первого состава агентства.

Телок серьезно подошел к новому бизнесу. Разработал анкету, позволяющую ему узнать о девушке практически все. Правда, применять эти знания Телку просто было недосуг. Работы сразу навалилось много. А так как он не отказывался от общения с самыми разными людьми и включался даже в заведомо невыгодные проекты, то времени на глубокое использование современных методов и подходов к кадровым проблемам у него не оставалось. Его не хватало даже на личное, внеслужебное общение с девочками, ради чего, собственно, и было затеяно агентство. Телок медленно, но верно погружался в бизнес, который со временем станет для него делом всей жизни.

Но это в будущем, а пока он сидел в офисе «Мисс Россия» и тщетно пытался просчитать, что все-таки он теряет и приобретает, включаясь в работу и помогая двум акулам конкурсного движения, убеждавшим его, что они белые овечки, пытающиеся поднять престиж страны и помочь девушкам вырваться из беспросветности и серости будней.

– Хорошо… – Телок от долгого молчания просипел и закашлялся, скрывая смущение. – У меня есть несколько интересных лиц, которые я с удовольствием представлю на конкурс.

СерСерыч благостно кивал. Зернова, казалось, заснула, настолько неестественной была ее застывшая поза на втором подлокотнике у самого лица шефа, с которым ее связывали не только служебные отношения. Все это Телок просчитал за считаные минуты, еще когда знакомился с президентом и директором конкурса. Именно так они представились ему, пока Боря обменивался любезностями с заплывшей и неповоротливой секретаршей.

– Вопрос один: какие возможности я приобретаю, выдвигая своих девчонок на ваш конкурс?

– Ну, милый… – СерСерыч развел руками, потревожив Зернову, которая, опершись одной ногой об пол, одернула юбку и процедила сквозь зубы, забыв, что на брудершафт здесь еще никто не пил:

– Ты не понимаешь, что твое агентство будет иметь возможность везде представлять этих девочек как участниц конкурса?! Это улучшение имиджа, престиж…

– Да я не то чтобы с претензиями.

Телок ужасно не любил казаться рвачом. Воспитание мешало ему иногда выдвигать даже справедливые требования. Заподозрить собеседника во лжи или корыстных целях, просто показать сомнения в искренности его намерений было страшно неудобно, так же как, например, отказаться сесть в попутную машину, набитую небритыми рожами.

Боря, казалось, вообще не испытывает интереса к разговору. Он сначала листал какой-то журнал, а затем снова кокетничал с секретаршей СерСерыча. Если бы хозяева агентства прислушались, Боря надолго бы потерял возможность бывать в офисе «Мисс России».

Пока он пытался добиться расположения секретарши, чтобы выуживать у нее координаты девочек-участниц для своих грязных целей, переговоры существенно не продвинулись. Телок продолжал сомневаться, а СерСерыч дремать. Инициативу брала на себя Зернова.

– Вот смотри. – Она пыталась апеллировать к СерСерычу, призывая его подтвердить мысль о том, что для Телка будет огромным благом предоставить девочек на конкурс, не спрашивая единовременной выгоды и гарантий. – Год назад у нас был Боров на конкурсе, так? Так он теперь свое агентство открыл. Консультировался. И в первую очередь девочкам своим мозги пудрит тем, что на конкурс их к нам может показать. Перспективы рисует им от участия в «Мисс России». Понимаешь, что это дает?

Телок понимал, но его не оставляло ощущение, что его хотят поиметь тепленького. Поэтому сопротивлялся, но внутренне уже был готов отдаться без обсуждения условий. Поломавшись для вида еще минут десять и продув уши после очередной порции зерновских увещеваний и доводов, он вдруг резко засобирался, торопливо распрощался с СерСерычем и Борей, который вышел вместе с ним, но от здания двинулся в другую сторону. А Телок, обуреваемый противоречивыми чувствами, вошел в метро и сквозь грохот толкающихся на стыках вагонов улыбался своим мыслям, летя в горланящую вагоновожатым тьму: «Следующая станция Кропоткинская».