Мрачное здание на окраине Париже, скорее даже в предместье, что ближе к Эр-и-Луар по дороге на Шартр, издалека совсем не было похоже на старинный замок. Может быть, сходство придавали две остроконечные башенки по бокам и фасад, выложенный серыми глыбами и кое-где увитый вьющимся растением (Кир не был силен в ботанике, поэтому не мог с уверенностью сказать, банальный ли это плющ или же что-то еще). Однако в реестрах «Grandes Etapes Francaises» оно проходило именно как замок XIX века. В реестрах же были указаны владельцы, до сих пор проживающие в замке и сдающие его на время туристам, жаждущим получить острые ощущения от проживания в средневековом запустении, среди запаха пыли и скорби, под массивной люстрой, спускающейся каскадами концентрически расположенных свечей к дубовому столу по центру зала. Но уже больше пяти лет нога ни одного туриста не переступала порог замка, о чем хорошо знал Кир. Он уже был в нем в свой прошлый приезд и теперь ехал, чтобы привести в действие план, вынашиваемый его непосредственными начальниками из Центра на протяжении последнего десятилетия. От разработки легенды, внедрения в модельный бизнес, что давало практически неограниченные возможности передвижения без привлечения особого внимания по странам и городам, интересующим Центр, и претворения первого этапа плана в действие прошло более восьми лет. Во Франции еще только проводили опыты на животных, а Центр уже планировал вмешательство в деятельность научных лабораторий на этапе осуществления непосредственного клонирования человека.

Сначала, пока таксист, плешивый шоколадный негр, с очками в золотой оправе на пористом носу, пробирался через парижские пробки, Кир дремал, пытаясь дать отдых перегретому за последние несколько месяцев работы мозгу. Потом «мерседес» долго петлял по проселочной дороге мимо аккуратных домиков, окруженных уютными садиками, которые сейчас, в пору поздней осени, стояли обнаженными, корявыми сучьями плодовых деревьев вымаливая тепло у низко стоящего мертвого солнца. Тогда, в первый визит Кира, все было в зелени, и сейчас он не узнавал места, хотя и был натренирован для запоминания и ориентирования в самых разнообразных ландшафтах. Давненько не приходилось ему применять свои умения, но они ждали, застыв в нем, словно лягушка в анабиозе или окуклившаяся гусеница, чтобы в нужный момент выйти на поверхность памяти и произвести нужный расчет и прицел.

В салоне пахло кожей, черешней и почему-то перегретой латунью. Впрочем, этот последний запах вполне мог исходить от самого Кира, вернее, от его чемоданчика, который стоял в данный момент на сиденье рядом с хозяином.

Они прибыли. Кир вышел из машины, не хлопнув дверцей, по привычке закрыл ее, прислоненную к контуру, нажимом руки и обернулся, окидывая взглядом замок, мрачность которому придавал не архитектурный облик, а окружающий безрадостный пейзаж. «Короля играет свита», – к месту или не к месту мелькнуло в памяти, и Кир направился по хрустящему гравию к входу, совсем не напоминающему массивные кованые ворота замка. Скорее это была рассохшаяся деревянная дверь какого-то подсобного помещения. Но из находившегося справа от входа окошка за Киром наблюдали. Он почувствовал это и распрямил плечи, тут же поежившись от въедающегося под плащ ветра. Идти пришлось долго. От ворот, куда въезд машинам был запрещен, мимо поникших клумб и облетевших деревьев, до здания было метров сто. Ветер дул встречный, и от этого он казался еще холоднее. За замком виднелись несколько елей, стоявших над обрывистым берегом, под которым протекала речушка. Кир знал, что она где-то там, потому что, трясясь в такси, несколько раз пересекал по где лучше, где хуже сохранившимся мосткам змеившееся по предместью русло, после того как водитель свернул с главной дороги, постоянно сверяясь с картой и что-то шепча себе под нос.

Слева от замка стояла пара машин: потрепанный жизнью, бывший когда-то белым «пежо» соседствовал с темно-сизым «BMW», а чуть поодаль располагался микротрактор с тележкой и сложенным в нее садовым инвентарем. Какие-то птицы пронеслись над Киром и с посвистом расселись по деревьям. Он уже подходил к дверям. За пять шагов до крыльца он снял фетровую шляпу, купленную накануне на Севастопольском бульваре, и, продолжая движение, прижал ее к груди. Дверь открылась и, не выпустив наружу ни света, ни охраны, поглотила Кира. Секунду он стоял в темноте, затем зажглись зеленые лампочки, и Кир уловил какое-то движение за массивным стеклом, в котором он теперь отражался со всех сторон. Дверь только снаружи казалась хлипкой, а изнутри была похожа на сейф. Прямо за ней помещался толстостенный отсек, наподобие такого, где в серьезных банках тебя осматривают охранники, решая, впустить или отказать во входе.

Кир выдохнул и приготовился отвечать механическому голосу или на худой конец приложить палец в специально отведенное место для идентификации личности, но полукруглое стекло вдруг разъехалось на две половинки, и он шагнул в темноту, оказавшуюся длинным коридором, освещенным только небольшими светильниками, горящими вполнакала на уровне его макушки. «Чертов модельный бизнес», – почему-то пронеслось в голове, и он зашагал по кафельному полу куда-то вперед, в недра замка. Он оказался гораздо более внушительным, чем выглядел снаружи. Может быть, причиной тому был идущий слегка под наклоном, уводящий вниз пол. Через минуту Кир понял, что оказался в подвале, а коридор резко свернул влево и привел его к очередной двери.

Здесь гостя уже ждали. Перед дверью в невысоком кресле сидел человек в глянцевой робе свободного покроя и похожем на мотоциклетный шлеме. Ни слова не говоря, он протянул Киру точно такой же, насколько Кир мог судить об этом при слабом освещении, прибор и жестами показал, что необходимо надеть его на голову. После того как Кир проделал необходимые процедуры по водружению шлема, глянцевый человек так же молча указал ему на дверь, находившуюся слева. Кир, долгое время пребывавший в удручающем молчании, на мгновение подумал, что попал в подводное царство. Даже собственные движения казались ему тягучими, как в замедленной съемке. Но надо было двигаться дальше.

Дверь приоткрылась, тая за собой возможное выполнение задания, а может быть, провал. Кир шагнул в затемненное пространство. Чемоданчик бил по коленкам, потому что, не будучи уверенным в ширине коридора, Кир держал его перед собой. Странно, что они не проверили его, даже не попросили открыть. То ли просветили чем-то, когда он находился в промежуточной камере, убедившись в безопасности содержимого, то ли так доверяют, что потеряли бдительность.

Пройдя еще с полминуты по неосвещенному лазу, стены которого были отделаны гладким пластиком или скорее плитами с ощущаемыми при прикосновении плечом стыками, и несколько раз изменив направление движения, Кир вышел на зеленый глазок, вмонтированный в стену на уровне пояса. Он не успел подумать, что должно произойти и как идентифицировать себя, чтобы отворить находящуюся подле дверь, как стена вместе с огоньком отъехала в сторону, и Кир шагнул в яйцеобразный зальчик, как ему сначала показалось. Он не успел оглядеться, потому что взгляд притягивало светлое пятно в центре, но внутренним чутьем разведчика понял, что комната, куда он попал, имеет вытянутую форму, но с очень высокими потолками. Как это возможно было соорудить под землей, Кир не успел подумать, потому что светлое пятно приобрело видимые границы, очертания и форму.

Они лежали в скромном саркофаге под прозрачной сферой, словно макет парусника, заточенный в сувенирную бутыль. Стекло отсвечивало мертвенным синеватым блеском. Лакированные ноги делали их похожими на кукол, увеличенных выгнутым корпусом саркофага, который превращал прозрачную оболочку в гигантскую линзу. В первое мгновение Кир даже залюбовался этим, и его собственное состояние напомнило ему зачарованность персонажей «Земли Санникова», которой он зачитывался в детстве, перед зрелищем грациозно скачущих тяжеловесных доисторических чудовищ. Казалось, в комнату вроде бы сверху проникал дневной свет, и Кир глянул на потолок, который, тем не менее, тонул в темноте. Саркофаг и его содержимое освещались откуда-то изнутри, но никаких ламп ни по периметру, ни под ложем, на котором покоились уснувшие манекены, заметно тоже не было. Саркофаг словно был наполнен светом, делающим фигуры девушек четкими и контрастными, как в аниме. Глаза обеих были закрыты, но Кир ни на мгновение не сомневался, что если бы они приоткрыли их, то стали бы похожи на принцесс из японских мультиков.

Он мог бы еще долго любоваться на цель своей миссии, но вдруг заметил справа фигуру человека, который все это время стоял поодаль и наблюдал за ним спокойно и без тени смущения. Кир понял, что все это время, от момента его приземления в аэропорту Шарль де Голь и до прибытия сюда, находился под наблюдением, и вздохнул с облегчением. Еще немного, и его миссия будет окончена, а задание, ради которого он прибыл сюда и провел долгие годы, вращаясь в модельной среде, выполнено. Или… Что будет в случае, если ему не удастся осуществить задуманное, Кир старался не думать. Человек у стены меж тем устал, очевидно, стоять в нерешительности и, обнаружив себя, нарушил молчание. У Кира, не произносившего ни слова последние несколько часов, с трудом разлепились губы для ответа.

– Вы довольны произведенной работой? – Его французский был безупречен.

– Да, да, безусловно! – Кир почему то заговорил по-немецки. – Я уже знакомился с результатами, видел видеозапись. Но, может быть, можно увидеть их в действии? – К концу фразы он плавно перешел на французский, с каждым словом вспоминая ощущения во рту, как от соленой маслины, перекатываемой проворным языком.

Собеседник хитро, как показалось Киру в темноте, глянул на него:

– Конечно, вы увидите их… в действии. – Он чуть помедлил, прежде чем продолжать. – Это не будет обычный тест. Вы сможете общаться с ними… – он снова словно запнулся, – как со мной.

– Когда это может произойти? – чуть быстрее, чем требовали приличия, спросил Кир.

– В ближайшее время, – ни секунды не задумавшись, отвечал человек, доставая откуда-то из темноты пакет с бумагами. – Надо только подписать несколько документов.

Пока он освобождал от пакета бумаги, Кир снова бросил взгляд на саркофаг. Ему показалось, что там произошли какие-то изменения. Неуловимые, необъяснимые, неосознаваемые, неподконтрольные, недопустимые, они обволакивали содержимое капсулы, заставляя стенки сосуда пульсировать и покрываться бисеринками испарений, хотя на самом деле стекло оставалось прозрачным и незамутненным.

– Я попросил бы вас предъявить наличность. – Голос представителя института вывел Кира из транса.

Следующие мгновения Кир не смог бы с точностью описать даже под страхом пыток, что недопустимо в поведении сотрудника службы secret service, хотя кто знает, что творится в голове тех, кто идет на смертельно опасные задания. Мы по книгам и фильмам представляем их некими совершенными организмами с мозгами-ЭВМ и отлаженными движениями роботов, а на самом деле, вполне возможно, их руки трясутся, а в сознании нет ни одной четко сформулированной мысли – только хаос действий, сменяющих друг друга манипуляций, способных привести к нужному результату.

Он только помнил мириады брызг, взметнувшие ярко освещенный купол вверх к темному своду зала, а затем округленные глаза то ли француза, то ли инопланетянина, который с изумлением взирал на вихрь сотенных долларовых бумажек, как в замедленной съемке проплывавших мимо его лица. На дворе был то ли тридцать четвертый год то ли прошлого столетия, то ли двадцать первого века, и просчитать это доподлинно не мог никто, включая бравого полковника Худоярова, хитреца Охотника или искушенного бизнесом и деньгами Борова.

Томск – Одесса – Загреб – Юрмала – Москва – Киев – Кисловодск – Ялта – Калининград – Москва – Куршавель – Рига – Москва