Утро вторника. Восемь часов. Второй день на работе. Никакого энтузиазма.

Рождественская гонка уже началась, и заказы расписаны на весь день. Да еще позвонила Нина – она простудилась, и некоторых ее клиенток переводят ко мне. Значит, у меня даже не будет перерыва на обед, а к концу дня заболят ноги. Остальных клиентов Нины распределяют среди других стилистов.

Меня беспокоит, что у Нины, видимо, стало больше проблем с Джерри. Обычно она очень редко болеет, и если бы захотела просто прогулять денек, то сказала бы мне заранее, чтобы я могла прикрыть ее. Я отправляю ей сообщение с вопросом, все ли в порядке, и через десять минут она отвечает, нет, не в порядке, и спрашивает, не смогу ли я зайти к ней домой по дороге с работы.

Мне хочется весь день сидеть в комнате персонала, любоваться фотографией Доминика и вспоминать виды и звуки Африки, но из этого, очевидно, ничего не выйдет. Я так занята, что даже нет времени показать Доминика моим постоянным клиенткам, которые входят и выходят с ужасающей скоростью, а ведь мне надо принять еще и клиенток Нины. А тех, кто захочет сегодня зайти без записи, чтобы отдохнуть и расслабиться во время укладки, ждет жестокое разочарование.

Я уверена, что мельком видела Льюиса, прячущегося возле салона, но я буквально сбиваюсь с ног и не могу даже думать о нем. Кристал целый день в плохом настроении, потому что ей кажется, будто работы слишком много. У мальчиков очередная склока, поскольку Тайрон должен обслужить одну из клиенток Нины, а Клинтон считает, что ей нравится Тайрон. А клиентки весь день только и делают, что ноют и жалуются. У Келли тоже настроение не ахти, поскольку она любит, чтобы все шло гладко, а сегодня это далеко не так. К тому времени, как настает пора идти домой, я бы с радостью убила нескольких из них – а, может, и многих. А ведь считается, что это в Масаи-Мара идет жестокая борьба за выживание!

В шесть часов я поворачиваю на дорожку, ведущую к дому Нины, хотя мне хочется ехать прямо домой, чтобы спокойно полежать в темной комнате. В салоне сегодня царило безумие, а завтра, если Нина не выйдет на работу, будет еще хуже.

Я еще не постучала, а моя подруга уже открывает дверь. У нее опухли глаза и лицо, значит, весь день она провела в слезах. Войдя в дом, я сразу же обнимаю ее и покачиваю, желая успокоить.

– Моя сладкая, что случилось? Расскажи-ка все тетушке Дженни.

– Он встречается с кем-то, – всхлипывает Нина. – Я это точно знаю.

– Давай я поставлю чайник. – Я веду подругу в кухню, усаживаю ее за стол и включаю чайник. Потом вручаю ей рулон бумажных полотенец, она отрывает одно и сморкается. – Ты ела?

Подруга качает головой.

– Куриный суп, – решаю я и начинаю рыться в ее шкафах, пока не нахожу нужную банку.

– Я всегда считала, что такой суп должна готовить мама, – указывает Нина.

– Нищие не выбирают, – поучительно говорю я, и она смеется.

– Его не было дома все выходные, – начинает Нина свой рассказ, пока я открываю банку и выливаю содержимое в кастрюлю. – Он сказал, что едет на бизнес-конференцию, но вчера я нашла у него в кармане счет. Номер на двоих на каком-то шикарном курорте. Я туда позвонила и спросила, была ли у них конференция, но нет, там были только он и она. Лживый ублюдок.

– О, Нина.

Я наливаю суп в тарелку и ставлю перед ней. Потом вручаю ложку. Моя подруга помешивает ложкой в тарелке, выбирает кусочки курицы и роняет их обратно.

– Брак должен быть совсем не таким, – жалуется она. – В нем должно быть доверие. Супруги должны стареть вместе, и у них должна быть общая история. А у нас только секреты, боль и неуверенность.

– Тебе надо поговорить с Джерри.

– Думаешь, я не пробовала? Но даже при виде этого, – она машет передо мной оскорбительной квитанцией, – он отрицает все. Он считает меня полной дурой. Всю ночь мы с ним спорили, и поэтому сегодня я не смогла прийти на работу. У меня больше нету сил, Дженни. – Нина опять начинает плакать. – Он ушел. Я не видела его весь день. Его мобильник не отвечает, и я не знаю, где он.

– Он вернется, – обещаю я. – Он всегда возвращается.

– Не знаю, – шепчет Нина. – Возможно, в этот раз он ушел навсегда.

– Ты должна решить, дорогая моя, желаешь ли ты, чтобы он вернулся, или нет.

– Конечно, желаю, – говорит она. – Ведь я люблю его. Думаешь, мне хочется, чтобы какая-то стерва увела его у меня?

Почему любовь не может быть всегда прекрасной, радостной и счастливой? Почему с нею рядом обязательно идут боль и страдание? У меня в сумочке лежит фотография Доминика, и мне очень хочется показать ее Нине. Но как я могу счастливо щебетать о своей любви, когда ее любовь, похоже, рушится прямо на глазах?