– Боже мой! – Майк первым обретает дар речи. – Ты выглядишь великолепно, Доминик. Правда, великолепно.

Остальные по-прежнему молчат.

Вместо одежды, которую я положила для него, Доминик решил выбрать собственный наряд.

Поверх обычного красного shuka на нем оранжевая юбка, наброшенная вокруг бедер, украшенная бусинками и десятками крошечных круглых зеркал, которые отражают свет. По краю – разноцветные бусы, а за пояс заткнуто мачете. Он бос. На нем свадебное ожерелье и дюжина других нитей с бусами, которые тянутся по его телу. Запястья и лодыжки украшены браслетами. На щеках полосы охры – боевая раскраска. На голове – сложный головной убор из коричневых перьев, которые образуют ореол вокруг его лица. Довершает картину Арчи, уютно устроившийся на плечах Доминика.

Высокое гибкое тело воина масаи кажется совершенно ужасающим в моем крошечном доме. Все – в том числе и я – только и могут, что стоять и таращить глаза.

Майк опять первым обретает способность двигаться и протягивает Доминику стакан с молоком.

– Поднимем тост, Дженни?

– Да, да. – Я выхожу из шока. – Да, да, конечно.

Остальные тоже начинают приходить в себя. Вот только Доминик кажется неуверенным.

– За Доминика, – предлагает Майк, поднимая бокал с шампанским.

– За Доминика, – отзываемся мы все хором и пьем из наших бокалов, причем некоторые охотнее, чем другие. Нина опустошает свой одним глотком.

– Очень приятно быть здесь, – нерешительно говорит мой возлюбленный. – Очень приятно познакомиться с вами. Надеюсь, друзья Дженни будут и моими друзьями.

Нина смотрит в пол.

– Конечно, будем, – опять говорит Майк. – Кому налить?

Моя лучшая подруга протягивает свой бокал.

– Обед почти готов, – докладываю я, но беспокойство внутри меня нарастает. Я так хотела, чтобы вечеринка прошла хорошо, а сейчас, хотя еще ничего не началось, я чувствую, что все идет ужасно. – Майк, мне надо здесь кое-что сделать. Не отведешь гостей в столовую и не рассадишь их? – Мой голос звучит на октаву выше, чем хотелось бы.

– Будет сделано, – говорит он.

Доминик делает шаг в сторону, и Майк, не суетясь, выводит всех в гостиную.

– Я приду через минуту.

Доминик подходит ко мне. На его красивом лице беспокойство.

– Я сделал неправильно, – говорит он. – Ты хотела, чтобы я надел ту одежду, которую ты положила для меня на кровати.

– Нет, нет, это неважно.

Он с извиняющимся видом пожимает плечами.

– Я убрал ее в шкаф, – объясняет он и оглядывает себя. – Это моя лучшая одежда. Мой наряд. Его я надевал на церемонию, когда стал воином, ilmoran. Я неправильно понял тебя.

Я обнимаю его.

– Ты выглядишь невероятно, – говорю я и начинаю расслабляться в объятиях Доминика. – Я была неправа. Я хотела, чтобы ты вписался в круг моих друзей, но больше всего я горжусь тобой, когда ты остаешься собой. Просто собой.

– Думаю, я их напугал.

Я смеюсь.

– Может, и напугал, – признаю я. – Ну, разве что чуть-чуть.

– Пойду, переоденусь.

– Нет, останься как есть, – настаиваю я. – Это же ты. Поэтому я и люблю тебя. Им придется привыкнуть к этому. Здесь наш дом. – Да как они осмелились заставить Доминика в его собственных владениях почувствовать себя неловко! – А теперь мне надо вынуть баранину, иначе придется подавать на стол угли. Можешь оказать мне любезность и быстренько приготовить себе овсянку?

– Я буду есть баранину, – говорит Доминик.

Я смотрю на него снизу вверх.

– Ты уверен?

– Да.

Я оставляю в стороне мысли о подгорающей баранине и опять крепко обнимаю Доминика.

– Я тебя люблю, – говорю я. – Aanyor pii. Я люблю тебя всем сердцем. Никогда не забывай этого. Как и сейчас. – Я улыбаюсь ему. – Однако ты можешь снять вот это. – Я киваю на его головной убор. – Иначе все время будешь задевать им за балки.

Доминик послушно снимает его и страстно целует меня, оставляя отпечатки красной охры.

– А это плохо – прямо сейчас отправить всех по домам, чтобы мы могли заняться любовью? – шепчу я, затаив дыхание.

– Да, – отвечает Доминик и снова целует меня. – Для этого будет время позже, Просто Дженни. Много времени. А теперь, – он берет меня за руку, – мы пойдем туда и будем очаровательными хозяевами для наших друзей.