– Когда-нибудь ел спагетти по-болонски, дружище?

Доминик отрицательно качает головой.

– Нет. Я видел, как повар готовит их в кемпинге Kiihu. Но сам никогда не пробовал.

Кажется, мы с Домиником были там так давно, что я невольно вздыхаю. Оба поворачиваются ко мне.

– Простите, – говорю я. – Просто задумалась. – И опять принимаюсь за газету, возвращаясь к печальным и мрачным событиям, описанным на ее страницах.

– Будем придерживаться классического рецепта Майка Пэрри, если ты не против.

Пока я одеваюсь наверху, Майк опустошает холодильник и ставит его содержимое на стол. Пакет фарша, упаковка бекона, немного грибов, лука и красного перца.

Доминик улыбается в знак согласия.

– А зелень растет в саду, – говорит Майк, взяв ножницы. Он ведет Доминика к двери, потом в сад. – Выбор в это время года небогатый, но нет ничего лучше свежей зелени. Я и сам немного выращиваю.

У меня зелень растет в старом каменном корыте, которое стоит вдоль задней стены дома, в том месте, где летом больше всего солнца. Мужчины оставили дверь открытой, и мне надо бы встать и закрыть ее, но слишком велико искушение послушать, о чем они говорят. А еще я стараюсь не смотреть в их сторону, но это у меня не получается.

Майк протягивает кухонные ножницы, и Доминик смотрит на них, будто загипнотизированный.

– Это тимьян. Может быть, ты знаешь некоторые из них. Это розмарин.

Я вижу, что Доминик сильно наклоняется к Майку, и поэтому должна напрягаться, чтобы услышать, что он говорит.

– Майк, – шепчет Доминик, – я очень встревожен. – Мой сосед вопросительно поднимает бровь. – Приготовление пищи и сбор трав считаются женской работой, – спокойно продолжает Доминик. – Я не хочу, чтобы Дженни Джонсон подумала, будто я не мужчина.

Майк садится на низкую стенку, отделяющую сад от внутреннего дворика, и манит к себе Доминика. Я прячусь за газетой и напрягаю слух еще больше.

– У нас не так, дружище, – говорит Майк. – Женщины любят мужчин, которые умеют готовить. Даже сходят по ним с ума.

Доминик смеется.

– Тогда почему у тебя нет жены?

– Ну, не каждому везет, – признает Майк. – Но, честно сказать, у нас здесь нет большого различия между тем, что делают мужчины и женщины. Однако мужчины чаще моют автомобили, заливают в них бензин и выносят мусорные баки. Женщины обычно стирают и гладят, но это не всегда так.

– Ты умеешь стирать и гладить?

– Да. При этом, заметь, страшно не люблю гладить. Но я живу один, поэтому гладить мои рубашки некому.

Я вспоминаю, как предложила Майку гладить его рубашки, когда он дал мне в долг на поездку к Доминику. Мое сердце наполняется теплым чувством к этому светлому человеку.

– Вы должны найти свой собственный способ заниматься делами, причем так, чтобы это устраивало вас обоих, – добавляет Майк.

Доминик качает головой.

– У людей масаи все знают, какая у кого роль. А здесь все перепутано.

– Кто знает, лучше это или хуже, – признает Майк. – Просто здесь так принято.

– Дженни уходит утром и работает целый день, а я в это время остаюсь дома.

– Со временем ваша ситуация изменится, – указывает Майк. – Будем надеяться, ты получишь разрешение и сможешь найти работу. Но у нас в Англии нет ничего необычного в том, что женщина кормит семью.

– Кормит семью?

– Зарабатывает деньги, – объясняет Майк. – И в этом случае мужчина берет на себя львиную долю домашних забот. В этом нет ничего страшного.

– Мне надо многому научиться, – говорит Доминик.

– Ты уже делаешь большие успехи, дружище, – уверяет его Майк. – Все будет хорошо. Просто дай себе время.

Доминик кивает, обдумывая сказанное, а потом встает.

– Какие травы мне надо срезать, дружище?

Майк хлопает его по спине.

– Немножко этой. – Он указывает на зелень. – И немного этой.

– Мне нравится использовать травы как лекарства, – говорит Доминик, очень неловко орудуя ножницами в тимьяне.

– Я мало что знаю об этом, – признается Майк. – Клянусь нурофеном и красным вином, я люблю использовать зелень, когда готовлю еду.

Когда мужчины возвращаются, я быстро утыкаюсь в газету – до сих пор я не прочитала ни слова.

– Хорошо, – говорит Майк. – Теперь мы можем приготовить овощи. – Он очищает луковицу, отрезает от нее половину и протягивает ее, нож и разделочную доску своему внимательному ученику. – Вот. Почему бы тебе не порезать лук?

Доминик хмуро смотрит на маленький ножик и половинку луковицы, и в воздухе повисает неловкое молчание. Но через секунду он достает из-за пояса туники свое огромное мачете.

– Вот как делают масаи. – И с огромной энергией, но не очень умело, крошит луковицу на мелкие кусочки. Закончив, отступает на шаг и любуется результатом своего труда.

Майк «дает ему пять», смеется и говорит:

– Неплохо, дружище.