Те устрашающего вида люди все еще ждали Дэмиена, который с еле сдерживаемым ликованием, сжимая в руке слабительное, собирался украдкой выскользнуть из магазина. Сгрудившись, они склонили головы к зажигалке, старательно раскуривая сигареты, дав Дэмиену возможность незаметно выбраться из магазина.
Крадучись идя по коридору и делая крутые виражи, он заскочил в ближайший мужской туалет. Все это просто смехотворно! Прямо как в каком-нибудь идиотском фильме с Харрисоном Фордом, только без его звездного статуса и без соответствующих этому статусу девицы и толстой чековой книжки.
Он прислонился к стене, тяжело дыша и делая безуспешные попытки успокоиться. Дэмиен поставил портплед на пристенный столик. Судя по звукам, издаваемым Дональдом, его вынужденный спутник также находился в состоянии стресса.
Дэмиен осмотрелся. Заведение было чисто утилитарным, с выложенными белым кафелем стенами, а все функциональные части были из хромированного металла. Из динамиков лилась песня «Это было самое прекрасное время в моей жизни», придававшая сюрреалистический оттенок тем действиям, которые свершались в этом месте.
Похоже, в кабинках никого не было. Но Дэмиен все же тщательно осмотрел их все, опуская голову до полу и заглядывая под двери в поисках ног. Никого. Если только на унитазе не пристроился какой-нибудь лилипут.
Дэмиен медленно и со всеми возможными предосторожностями открыл молнию портпледа. По своему горькому опыту он знал, что этот паразит кусается. Только одно движение, и вся эта свистопляска завершится потоком слез. Из-под складок холщовой ткани высунулась голова Дональда, и из глубин мешка в нос Дэмиену ударила утиная вонь. Дэмиен все же отодвинул застежку еще немного.
Получив даже такую ничтожную возможность, Дональд захлопал крыльями и предпринял отчаянную попытку улизнуть. Он взмыл под потолок, в открытое пространство мужского туалета, возвещая об обретенной свободе.
Но Дэмиен схватил его в полете.
— Поймал, — закричал он. Подмигнул утке. — Извини, друг, но не так это все просто.
Дональд немного потрепыхался, а затем обмяк в руках Дэмиена.
— Я просто дам тебе таблеточку. — Дэмиен уже разворачивал слабительное. — Такую маленькую, малепусенькую таблеточку. Или две. — Он поднял лекарство, показывая Дональду. — Вот видишь, тебе совсем не будет больно. Она гораздо меньше, чем кольцо с бриллиантом, ведь правда же? «Легкий выход», — он повторил название по буквам. — Само за себя говорит, так ведь? Проскользнет, и не заметишь. Она вкусненькая! — Дэмиен ободряюще улыбнулся Дональду: — Ням-ням-ням!
Но утку это как будто не убедило.
— Откроем ротик! — Дэмиен широко развел клюв Дональда, стараясь держать пальцы на безопасном расстоянии от его кромки.
Дональд так шумел, что и мертвого мог разбудить.
— Я же тебя не убиваю! — настаивал Дэмиен. — Пока еще.
Даже засунуть таблетку от глистов в пасть Коту-Ранее-Известному-Как-Принц было легче, чем то, что он делал сейчас, а он буквально превращался в героя Брэда Питта из «Бойцовского клуба», как только слышал слова «ветеринар», «таблетки для кошек» и «пудра от блох».
Чтобы крякнуть еще сильнее, чем прежде, селезень широко раскрыл клюв, и в этот самый момент Дэмиен высыпал в его беззащитную глотку всю упаковку слабительного, захлопнул ему клюв и крепко его сжал. Затем зловеще ухмыльнулся:
— А теперь нам остается только ждать.
Ждали они долго. Дэмиен сверился с часами. Всего-то пятнадцать минут, а уже заболела рука. Он поменял руку и в мучительном ожидании закрыл глаза. Он стоял, полуприсев, в тесном пространстве кабинки туалета, сжатый ее стенами, и его колени уже давали о себе знать. Удерживать Дональда, прижав его к сиденью унитаза, было далеко не самым приятным делом из тех, что ему приходилось делать в жизни. Хотя, например, два года назад ему удалили вросший ноготь; но то были просто несколько минут наслаждения по сравнению с этим.
— Давай-давай-давай! — подбадривал его Дэмиен. — Надо только пукнуть. Пукнешь, и все наши мучения закончатся, и мы оба пойдем по домам.
Дональд выглядел как-то подозрительно; кажется, он собирался заснуть.
— Не спи! Хватит дремать! — Дэмиен ткнул утку. — Нам с тобой дело надо делать.
Но глаза Дональда сонно закатились.
— Послушай, спеть тебе, что ли? — спросил Дэмиен Дональда. Он шарил в своей голове в поисках подходящего мотивчика, который бы простимулировал процесс утиной дефекации. Дональд остался совершенно безучастен к этой перспективе.
И тут внутри у Дэмиена ярко вспыхнула маленькая лампочка, озарившая его мозг.
— Нашел! — Он прочистил горло. Обычно ему требовалось довольно много янтарного настоя, чтобы подготовиться к пению. Его голос гулял без руля и без ветрил из тональности в тональность, то падая в басы Бэрри Уайта, то взлетая до фальцета «Би Джиз», совершенно не обращая внимания на тот курс, который ему задавал Дэмиен. Он опять прокашлялся: — «Наш Мак-Дональд жил на ферме, и-ай, и-ай, о-о-о. И на ферме жила УТКА, и-ай, и-ай, о-о-о. И куда ни шла бы, говорила «кря-кря». Тут «кря-кря-кря», и там «кря-кря-кря». «Кря-кря», всюду «кря-кря». Наш Мак-Дональд жил на ферме, и-ай, и-ай, о-о-о!»
Дэмиен прислонился спиной к стене кабинки.
— Ну что, сделал что-нибудь? — спросил он с надеждой.
«Кря», — ответил Дональд.
— Давай быстро, — приказал Дэмиен.
«Кря».
Дэмиен шумно вздохнул и опять ободряюще улыбнулся. Его репертуар утиных песен был непростительно ограничен. А эта детская песенка к тому же напомнила ему о том жутком уикенде, который он пропел с Джози, поехав, как предполагалось, в романтическую поездку. Она тогда всю ночь изображала животных со скотного двора, передразнивая звуки, доносившиеся до них из соседнего номера, где другая пара занималась гораздо более неистовым и раскованным сексом, чем они. А в настоящем положении совсем не о том он хотел думать. Дэмиен призвал на помощь все свое самообладание.
— «Наш Мак-Дональд жил на ферме, и-ай, и-ай, о-о-о. И на ферме жила УТКА, и-ай, и-ай, о-о-о. И куда ни шла бы, говорила…»
«Кря», — вступил Дональд.
— Тут «кря-кря…».
«Кря».
— Там «кря-кря…».
«Кря».
— Всюду «кря-кря-кря…».
«Кря».
— Что ты тут раскрякался, тоже мне, певец! — заорал на него Дэмиен. — Гадь скорее, ты, остолоп утиный!
«Кря».
Дэмиен сильно хлопнул дверью, признав свое поражение.
— Значит, не подействовало?
Очередное «кря», произнесенное Дональдом, с большой долей определенности можно было расценить как «нет».
Дэмиен вздохнул в изнеможении и посадил Дональда на пристенный столик.
— Значит, так, мой маленький пернатый дружок, с одной стороны, я прекрасно осознаю, в каком неприятном положении ты сейчас находишься. Ты, вероятно, считаешь себя просто посторонним слушателем всей той белиберды, что мы там с Джози наговорили друг другу. Конечно, ты вовсе не обязан был знать, что тот соблазнительный кусочек, что шлепнулся в воду перед твоим носом, вовсе не был огрызком песочного печенья или крекера, да? Ты смял его в один миг, тебе и в голову не пришло, что ты делаешь что-то нехорошее. Так поступают все утки, и ты был в полном неведении о том, что проглотил предмет, с помощью которого быстрее всего завоевывается женское сердце, — Дэмиен говорил с ним серьезно, как мужчина с… селезнем. — Но, с другой стороны, ты все сильно усложнил. Я сделал все, что мог, чтобы убедить тебя, но наше время неумолимо истекает. Поэтому, дружище, если ты в течение пяти секунд не прокакаешься, то мы скажем друг другу последнее «прости»!
Одной рукой Дэмиен сдавил Дональду шею, а другой открыл краны, наполняя раковину теплой водой. И прежде, чем успел подумать о том, насколько разумны будут его попытки утопить в воде водоплавающую птицу, схватил свою жертву и погрузил ее голову под воду. Дональд боролся за свою жизнь с силой двадцати уток, как сумасшедший хлопая крыльями и измочив Дэмиена с ног до головы.
— Подыхай, ты, мразь утиная! — орал Дэмиен, прилагая все силы, чтобы удержать Дональда под водой. — Подыхай же!
В этот момент дверь резко распахнулась, и три крупные мужские фигуры заслонили дневной свет.
— Я все объясню, — сказал Дэмиен, разжав руки. Утка села и стала издавать захлебывающиеся звуки.
Мужчины приближались. Дональд кашлял. Дэмиен отступал.
Он поднес руки к лицу, чтобы защитить его.
— Пожалуйста, не делайте мне больно, — взмолился он.