Человек удивляет. — На что способны йоги? — За семью печатями. — Всё новые загадки. — Мозг полон тайн. — Всемогущее слово. — Гипноз неисчерпаем. — Что они разумеют? — В царстве пернатых. — Плоды просвещения. — Вспомним и о дельфинах. — Элементы сознания. — Животные разговаривают. — Больше чем дружба.

Попугай какаду инка — представитель самых болтливых птиц на Земле. «И пусть не возражают, что попугай не понимает того, что говорит. Конечно, он будет целыми часами без умолку повторять весь свой запас слов из одной лишь любви к процессу говорения и к общению с людьми. Но в пределах своего круга представлений он может научиться также и понимать то, что он говорит» (Ф. Энгельс).

Шимпанзе, наверное, самое умное животное из всех четвероногих. Особенно много интереснейших фактов, свидетельствующих о разуме этих человекообразных обезьян, ученые добыли в последние годы. Используя язык глухонемых, исследователи научили шимпанзе даже «разговаривать».

У пчел тоже есть свой «язык». Обнаружив медоносный участок, пчела прилетает в свой улей и начинает «танцевать» — своими движениями она рассказывает другим пчелам, куда надо лететь за медом.

Внизу слева — «санитары леса» муравьи; рядом — «мыслитель моря» дельфин. Живя рядом с человеком, в дельфинариях, эти животные обнаруживают несомненный ум.

А среди наших верных четвероногих друзей добродушием, силой и умом особенно отличаются ньюфаундленды.

Музыкантами полей называют кузнечиков. Летом их стрекотание услышишь на лугу и на лесной поляне, в саду и в огороде. Их песни не смолкают даже в ночные часы. «Музыку» кузнечик создает быстрым колебанием своих крылышек. Известно много видов кузнечиков, и каждый играет свой «мотив».

Человек удивляет

«Человек всегда был и будет самым любопытнейшим явлением для человека», — заметил когда-то Виссарион Белинский. Он был, конечно, прав. Вот, скажем, такой интересный вопрос: на что человек способен? Ответ содержит столько необыкновенного, что и здесь мы оказываемся рядом с «чудесным».

О том, каких необыкновенных результатов добиваются иной раз люди, тренируя свое тело, написано много. Но вот что интересно: со временем рекорды спортсменов все улучшаются. Проходит два-три десятка лет, а иной раз всего несколько лет, и то, что считалось наивысшим достижением, оказывается далеко не лучшим.

В Хельсинки стоит памятник выдающемуся финскому бегуну Нурми. На нем высечена надпись: «Великий бегун всех времен и народов». Увы, время перечеркнуло это утверждение. На IX Олимпиаде в Амстердаме Нурми пробежал 10-километровую дистанцию за 30 минут 18,8 секунды. Это было в 1928 году. А сейчас с таким результатом не получишь звания мастера спорта СССР.

Человек способен на все большее. Но где же кончается это «большее»? Есть ли ему предел?

Очевидно, есть. Больше того, что отпустила человеку природа и что позволяют условия жизни на Земле, он сделать не может. Однако пока мы еще неважно знаем, что же нам отпустила природа.

Иными словами, мы еще не изучили полностью возможности человека, его скрытые биологические, физиологические, умственные резервы. Этим интенсивно занимается ныне наука. Для нее интересен каждый факт, каждый достоверный случай «прорыва» человеческого организма за пределы привычных возможностей.

А таких фактов история хранит много, собери их — и получится не один том поразительного материала, в том числе и такого, который воспринимается не иначе, как уникальный случай.

Некий капитан Биддинг, американец, решил проверить, какую перегрузку он может выдержать. Он привязал себя к саням с ракетным мотором и понесся вниз по наклонной плоскости. Стремительно спускаясь, Биддинг внезапно остановил сани. На мгновение ускорение силы тяжести увеличилось в 82,6 раза — тело капитана весило в этот момент шесть тонн! Напряжение продолжалось всего 1/400 секунды, но человек мгновенно лишился зрения, пульс остановился; он находился в глубоком обмороке. Полностью Биддинг пришел в себя через неделю.

Похожий эксперимент проделал итальянец Зачини. Он согласился, чтобы им «выстрелили» из пушки. Конечно, это было не обычное, а специально сконструированное орудие. Живой снаряд пролетел 55 метров, его начальная скорость равнялась 223 километрам в час!

В одной из сельских больниц на Украине была зарегистрирована температура в 43 градуса у женщины, заболевшей лихорадкой. Между тем каждому врачу известно, что повышение температуры тела за черту 42 градуса означает неизбежную смерть.

А охлаждение организма? Ответ медиков категоричен: понижение температуры тела ниже 25 градусов для человека смертельно. Девушка из Чикаго Дороти Стивенс поколебала это утверждение. Потеряв сознание, она пролежала в снегу всю ночь. Наутро ее нашли замерзшую, сердце почти не билось. Температура тела упала почти до 18 градусов. И все же, к удивлению врачей, девушка вернулась к жизни.

Кстати, проводники альпинистов в Гималаях, шерпы, при 20-градусном морозе спят с босыми ногами.

Человек ранен в сердце. Опаснейшее ранение. И все же…

В одну из наших областных больниц пришел школьник двенадцати лет, пожаловался на слабость и головокружение. Одну руку он прижимал к груди. Когда врач попросил его снять рубашку, выяснилось, что мальчишка ранен огнестрельным оружием в область сердца.

Пуля находилась где-то внутри. Просвечивание рентгеном дало совершенно неожиданный результат. Ее обнаружили не в грудной клетке, а в левой половине шеи, у сонной артерии. Чтобы извлечь пулю, подростка отправили в Москву, в Институт сердечно-сосудистой хирургии имени Бакулева.

Здесь вся история прояснилась. Быль оказалась фантастической. Пуля прошла через правое легкое, ранила правый желудочек сердца и, пробив сердечную перегородку, оказалась в левом желудочке. Но и тут не задержалась. Мощным потоком крови пулю выбросило в аорту. Двигаясь «по течению», она попала в сонную артерию, где и остановилась. Мальчика оперировали, он остался жив.

История медицины таких случаев еще не знала. Во всей мировой литературе описано около тридцати случаев, когда раненое сердце выбрасывало из себя попавшие в него инородные тела. Их находили потом в различных участках организма. Но такого, чтобы пуля застряла в сонной артерии и человек продолжал жить как ни в чем не бывало, медики не знали.

В Московском институте скорой помощи имени Склифосовского произвели один небольшой подсчет: за десятилетие (60-е годы) из всех доставленных сюда с ранением сердца и незамедлительно оперированных умерло всего 22 процента. Свыше двух третей раненных в самое сердце остались живы.

Такова жизнестойкость этого органа.

Раненое сердце обнаруживает порой необычайную живучесть. Один дуэлянт, получивший удар в сердце, гнался за своим противником целых 200 метров.

…В венгерском городе Мохач живет человек, который может писать буквы, величина которых измеряется микронами. Имя его Лайош Эхман. В 1974 году он установил своеобразный рекорд: на обычной почтовой открытке написал текст, состоящий из 56 тысяч знаков!

Врачи, заинтересовавшиеся чемпионом «микрописания», установили, что по сравнению с другими он видит все окружающее увеличенным в 10 раз. Каким образом? Почему вдруг возможно такое?

Сколько секунд вы можете пробыть под водой, не дыша? Сорок? Пятьдесят? А вот люди, добывающие жемчуг, остаются под водой по 5–6 минут. Рекорд поставил калифорниец Форстер, пробыв под водой более 13 минут! Правда, перед тем как совершить рекордное погружение, он полчаса дышал кислородом.

Силачи… Конечно, многое им дает природа. От рождения. Однако бесспорно и другое — еще большего они добиваются тренировкой, неустанным трудом. Именно тогда мы встречаемся с людьми, способными выполнять поистине невероятные вещи.

В одну из австралийских лечебниц пришел человек и попросил его осмотреть.

— На мне только что стоял слон. Почувствовал себя плохо…

— Что за шутки! — возмутился врач.

— Это не шутка. Я Пол Андерсон.

Да, врач о нем слышал. Демонстрирует в цирках свою силу. Например, ложится на землю, и по нему проезжают автомашины. Или тащит за веревку, которую держит в зубах, трамвайный вагон, заполненный пассажирами… Но сейчас этому силачу, кажется, действительно плохо. Ведь в слоне, наверное, около десяти тонн!

Осмотр подтвердил опасения доктора. Андерсон не выживет…

Но прошло какое-то время, и могучий атлет снова вышел на арену цирка.

Наверное, справляться с непосильными заданиями ему помогают не только мускулы. «Чтобы успешно выступать с опасными трюками, — говорит он, — надо готовить себя к ним, готовить психологически и физически… И самое главное — я никогда не думаю о неудаче. Я стараюсь доказать, что я в такой же хорошей форме, а возможно, даже в лучшей, как и в юные годы».

В истории русской тяжелой атлетики известно имя Якуба Чеховского. Совершенствуя свои природные способности, он добивался феноменальных результатов. На плечи богатыря клали рельс, и сорок человек сгибали его. Он подбрасывал высоко в воздух шесть двухпудовых гирь и ловил их на грудь. На одной вытянутой руке Чеховской носил шесть человек — «номер», который после него никто не может повторить!

А вот вам другой, очень яркий пример — не силы, а исключительной ловкости, исключительной тренировки своего тела, позволявшей выполнять то, что очевидцы называли не иначе, как чудом. Речь идет о Гарри Гудини, непревзойденном мастере по «освобождению из оков».

Девяти лет он убежал из дому, от отца, который хотел, чтобы его сын стал раввином. Несколько лет провел с труппой бродячего цирка и в артели слесарей. Нелегкая жизнь закалила мальчика, приучила к упорству в достижении цели. И уже юношей он стал знаменит. Закованный в кандалы, в наручниках, зашитый в мешок, в гробу, он через короткое время неизменно освобождался.

Однажды Гудини предложил этот номер хозяину лондонского мюзик-холла. Тот ответил: «Ваши фокусы с американскими наручниками и замками никому не интересны. Отправляйтесь-ка в Скотланд-Ярд и, если сможете ускользнуть из английских оков, тогда я, возможно, соглашусь показать вас на моей сцене».

Гудини не стал возражать. В Скотланд-Ярде подивились столь необычной просьбе, но отказывать не стали. Пусть «циркач» посидит в наручниках и прикованный к стене камеры сколько ему захочется!

Полицейский инспектор тщательно проверил, насколько надежно закован Гудини, и, выходя из камеры, с усмешкой сказал: «Посидите, спешить некуда. Я иду обедать». И тут же услышал в ответ: «Погодите, и я с вами!»

Гудини уже протягивал полицейскому раскрытые наручники.

В 1903 году во время гастролей в Москве он проделал такую же «непостижимую операцию» в Бутырской тюрьме. Причем здесь он не только был закован в цепи, но и помещен в закрытый на ключ ящик. На свое освобождение Гудини затратил тогда 28 минут.

На другой день он писал в Париж: «Вчера вечером я освободился из камеры, из которой заключенных пересылают в Сибирь. Меня раздели донага. Безрезультатного обыска, которому меня подвергли агенты русской тайной полиции, я никогда не забуду».

Гудини не был фокусником. Да и невозможно себе представить, чтобы при помощи фокусов человек мог освободиться, скажем, от наручников. Дело было в другом. «Мастерство Гудини, — пишет корреспондент „Известий“ Мэлор Стуруа, — имело несколько слагаемых. Он великолепно владел и слесарным искусством и своим телом. Мог с одинаковой легкостью стать и королем взломщиков и королем йогов. Он складывал свои суставы, словно лезвия перочинного ножа; вздувал и расслаблял мускулы, словно камеру футбольного мяча; мог, наконец, поспорить силой легких с любым ныряльщиком — охотником за жемчугом».

И еще одна история, имеющая столь же непосредственное отношение к нашему разговору об удивительных проявлениях человеческих возможностей. В ней, в этой истории, также участвует автомашина, но без всяких дорожных происшествий. Хотя их-то и можно было ожидать!

В Чехословакии был проведен необыкновенный эксперимент. Молодой парень, Антонин Мазек, проехал на своей «татре» 64 километра… с завязанными глазами.

Конечно, все было подготовлено соответствующим образом. Заранее был обговорен маршрут. На всем его протяжении за машиной Мазека внимательно следила служба дорожной безопасности.

Но каким же чутьем, каким шестым чувством руководствовался этот человек, уверенно ведя свою машину вслепую? Ясного, однозначного ответа никто не дал.

Не мог на это ответить и сам Мазек. «Просто я чувствовал, где нужно принять вправо или влево, где повернуть на другую дорогу», — сказал он…

Много, очень много скрытых резервов в нашем организме! Самых разнообразных. Неожиданных и поразительных. Редкостных и неповторимых.

И разговор о них не только интересен, он учит: посмотрите на себя другими глазами, поверьте в свои необыкновенные силы, поищите свои скрытые резервы!

На что способны йоги?

Говоря о рекордах выносливости и жизнестойкости человеческого организма, нельзя обойти молчанием йогов.

Когда в последнее время ученые стали изучать их достижения, обнаружились интереснейшие вещи. Наряду с Откровенными обманщиками, фокусниками-иллюзионистами, а также людьми, умеющими гипнотизировать зрителей, есть и настоящие йоги, необыкновенные способности которых не что иное, как результат огромной тренировки организма.

Наверное, из всего того, на что способны йоги, самое большое впечатление производит их захоронение. Перед вами заметка из газеты «Хиндустан таймc» от 27 октября 1958 года:

«Бабарши Рамдажи Джирнари входит в склеп. Он предполагает находиться в этом воздухонепроницаемом склепе в течение 24 часов.

В короткой рубахе, с шафрановым платком в руках он спустился в кабину глубиной в четыре с половиной фута. Острия пяти тысяч гвоздей выступали из досок, которыми обили стены кабины. Йог спокойно сел на них. Затем склеп закрыли деревянными досками. Снаружи их залили цементом, чтобы сделать склеп непроницаемым для воздуха. В латунной кружке было немного воды…

Через день около пяти тысяч человек собралось у помещения Новой высшей школы в Нью-Дели, когда в 16.30 склеп вскрыли. Йог был без сознания. Его ученики долго растирали ему голову, используя при этом большое количество творога, пахты, прежде чем его состояние полностью нормализовалось».

В прошлом веке весь мир обошла история шестинедельного сна йога Хариды. В 1837 году в присутствии магараджи Синга и английского офицера У айда, которые не верили рассказам об йогах, Харида, применяя одному ему известные методы, погрузился в глубочайший сон, сходный с летаргическим. Дыхание почти исчезло. Йога поместили в вертикально стоящий деревянный ящик и наглухо закрыли крышкой. В таком состоянии под неусыпной охраной уснувший йог пробыл полтора месяца. Затем в присутствии массы народа ящик был вскрыт. Человек находился в наглухо закрытом полотняном мешке, в очень неудобном, скрюченном положении. Мешок был покрыт плесенью. Руки окоченели. Пульса не было.

Йога начали приводить в сознание. Обливали теплой водой. Растирали руки. Делали легкий массаж… Прошло немало времени, прежде чем Харида сделал заметный вдох. Затем он открыл глаза. И первые его слова к магарадже были: «Теперь ты веришь мне?»

Самое поразительное в таких «представлениях» — способность человека находиться длительное время в состоянии острого кислородного голодания. Подземные склепы, залитые цементом, не позволяют проникать в них свежему воздуху, а находящийся там кислород с неизбежностью расходуется на дыхание.

Когда ученые стали детально и тщательно проверять условия захоронений йогов, они обратили внимание прежде всего на это обстоятельство. И надо прямо сказать, среди проверяющих господствовало мнение: вот тут-то мы и «подловим фокусников». Так или иначе, но приток свежего воздуха должен быть!

Однако самые тщательные проверки показали обратное — йоги в условиях захоронения действительно довольствуются минимальным количеством живительного кислорода. Обычный, неподготовленный человек этого не перенесет. Значит, и здесь мы встречаемся с необычайной тренировкой организма, с еще неведомыми нам резервами живой природы.

Индийский ученый Ананд исследовал, как замедляется процесс обмена веществ у «заживо погребенного» йога, который был способен находиться в течение 8–9 часов в герметически закрытой стеклянной коробке. Потребление кислорода йогом составляло в среднем во время эксперимента 13 литров в час и падало иногда даже до 10 литров, тогда как до эксперимента оно составляло 19,5 литра в час.

То, что он обходился меньшим количеством кислорода, по-видимому, связано с сильным расслаблением мускулатуры. Обычно во время отдыха и даже во время сна мускулы у людей не вполне расслабляются; они отчасти остаются в напряженном состоянии, что требует затраты энергии. Йог был, очевидно, способен расслабляться в большей степени, чем это свойственно обыкновенному человеку.

Ученые, проверявшие йогов, установили, что полной и длительной остановки сердца никогда не происходит. Большинство йогов, исследованных физиологами, добиваются эффекта с помощью довольно простых методов: они повышают давление в грудной клетке, сжимая мускулы живота и груди. При этом исчезают пульс и звуки сердечных сокращений, прослушиваемые стетоскопом, однако электрокардиограмма показывает, что сердце продолжает работать, хотя и в очень замедленном темпе.

Для объяснения «чудес» йогов многие исследователи привлекают гипотезу об анабиозе, то есть о таком состоянии, когда все жизненные процессы протекают в слабо выраженном виде. Широко распространенный пример такого состояния — зимняя спячка некоторых животных. Что ж, гипотеза имеет право на существование.

…В 1955 году по просьбе индийского правительства один йог и его шестилетний сын показали свое искусство гостям из Советского Союза. Картина была редкостная. Взрослый йог лег без рубашки спиной на битые стекла. На грудь ему положили доску, а на нее встали 12 человек. Вслед за тем по доскам на грудь йога въехал грузовой автомобиль, после чего тот поднялся без видимых следов каких-либо травм.

Через несколько минут он совершил еще несколько «чудес». Например, втягивал в себя живот с такой силой, что сквозь брюшную полость свободно прощупывался позвоночник.

Еще более удивительным оказалось выступление шестилетнего мальчика. Он так натренировал мускулы живота, что мог держать на животе тяжесть весом больше тонны…

Два года назад в наших газетах промелькнула небольшая заметка о французе Жаке Майоле, который у побережья острова Эльбы без всяких подводных аппаратов опустился на глубину 96 метров. Погружение продолжалось полторы минуты. Еще через 98 секунд он был наверху.

Врачи тут же осмотрели ныряльщика и констатировали: человек вполне здоров. Это было удивительно — ведь быстрый подъем с такой глубины очень опасен.

Сообщению можно было бы не поверить, но смелый эксперимент Майола был хорошо «оформлен». В воде на глубине 30, 40, 50, 70 и 90 метров находились наблюдатели, которые засняли телевизионными камерами и фотоаппаратами опускающегося на дно пловца.

К сказанному добавим, что Жак Майол занимается гимнастикой по системе йогов и перед погружением выполнил несколько упражнений.

Надо сказать, что многие наблюдения за йогами говорят о том, что во всех их «чудесах» немалую роль играет самовнушение (о внушении и самовнушении см. дальше, стр. 283). Об этом свидетельствует, например, опыт, проведенный во Всеиндийском институте медицинских наук. В эксперименте участвовало четыре йога. К руке каждого прикасались раскаленной стеклянной палочкой, а затем почти на час руку опускали в ледяную воду. И все это время приборы регистрировали биотоки мозга. Ученые хорошо знают, какие кривые биотоков появляются на ленте при ожоге и при сильном охлаждении тела. Но у всех четырех йогов таких кривых не наблюдалось. Другими словами, их нервная система не отзывалась на боль, не чувствовала ее. Объяснить это можно только одним: йоги умели «снимать» боли самовнушением.

За семью печатями

В своих рассказах о выдающихся шахматистах мира гроссмейстер Ю. Авербах приводит интересную страничку одной биографии.

…Жаркий летний полдень. В форту Морро, что расположен на Кубе вблизи Гаваны, все спокойно. Маленький Хозе, сын армейского лейтенанта, слоняется по пустому плацу. Скучно. Хорошо бы, сидя где-нибудь в тени, послушать рассказы бывалых солдат, но те спрятались от палящих лучей солнца в казармы, а с часовыми не поболтаешь. Куда-то деть себя надо.

Хозе идет к башне форта, где обычно сидит в дежурном помещении его отец. Здесь не так жарко, как снаружи, — от солнца спасают жалюзи и циновки.

Когда глаза мальчика привыкли к полумраку, он увидел странное зрелище. Отец сидел в центре комнаты за столом и что-то внимательно разглядывал. Напротив в таком же положении сидел другой офицер. Оба были настолько погружены в раздумье, что не заметили прихода мальчика.

Хозе подошел поближе и увидел на столе между ними разделенную на белые и черные квадраты доску с забавными деревянными фигурками.

Время от времени офицеры по очереди передвигали фигурки с одного квадрата на другой. Хозе решил, что взрослые играют в особую военную игру. Зная нрав отца, не любившего, когда дети вмешиваются не в свое дело, мальчик молча стал наблюдать за происходящим. Ему хотелось понять, как ходят фигуры и в чем состоит цель игры.

Первая партия закончилась. Партнеры расставили фигуры и начали вторую. Хозе сидел как зачарованный и, затаив дыхание, внимательно следил за каждым ходом.

Но вот отец поднял фигуру с головой коня и переставил ее с одного белого поля на другое, тоже белое. Так этой фигурой еще ни разу не ходили.

«Неправильно!» — чуть было не закричал мальчик, но благоразумно решил до конца партии воздержаться от критики. Партнер отца не заметил ошибки, и игра продолжалась.

Когда партия закончилась, мальчик робко заметил:

— Отец! Ты неправильно сыграл конем!

— Что ты, мальчик! — усмехнулся тот.

— Да, ты сделал неправильный ход. Эта фигура так не ходит!

Партнер отца поддержал мальчика:

— Пожалуй, Хозе прав, ты действительно сыграл конем не так, как полагается.

Отец воскликнул:

— Но как малыш мог это заметить? Он впервые в жизни видит шахматную доску!

— Сыграй со мной, — попросил Хозе.

Отец оторопело посмотрел на него. «С мальчиком творится что-то неладное, — подумал он. — Кажется, на него подействовала жара. Надо будет пригласить врача».

А вслух сказал:

— Давай попробуем. А затем ты немедленно пойдешь спать.

Отец мальчика был хорошим солдатом, но, видимо, плохим шахматистом. К тому же играл он с сыном невнимательно, не особенно задумываясь над ходами. С любопытством, удивлением, даже восхищением наблюдал лейтенант, как мальчик правильно передвигает фигуры, и совсем не обращал внимания на его замыслы.

Вы уже, наверное, догадались, чем это все кончилось? Сын выиграл. Выиграл первую шахматную партию в своей жизни!

Не веря себе, отец переводил глаза с шахматной доски на сына. А кто бы на его месте не был потрясен? Мальчику только что исполнилось всего… четыре года!

Вскоре обеспокоенный отец повел мальчика к известному в Гаване невропатологу. Тот обследовал ребенка, отметил необычайные способности и предсказал сыну лейтенанта блестящее будущее. Маленький Хозе оправдал надежды и впоследствии стал знаменитым шахматистом, чемпионом мира по шахматам.

Полное его имя было Хозе Рауль Капабланка-и-Граупера.

Какую же замечательную память надо было иметь мальчику, чтобы вот так, за несколько часов, освоить премудрости шахматной игры! Память и талант.

…Перед учеными — врачами и математиками сидит человек-счетчик. Он с необыкновенной быстротой в уме умножает и делит многозначные числа, извлекает корни третьей и четвертой степени, решает уравнения со многими неизвестными. Сообщения о таких чудо-математиках появляются ежегодно в газетах и журналах.

Шакунтала Деви родилась на юге Индии, в Бангалоре. Детство у нее было трудное: в семье воспитывалось двенадцать детей. Но уже пятилетней девочкой она поражала всех умением мгновенно производить в уме сложные математические расчеты. Деви решает сложнейшие задачи, в секунды извлекает корни пятой, шестой и седьмой степени. Иногда она принимает участие в необычных турнирах, соревнуясь в скорости расчетов с электронно-вычислительной машиной.

В Сиднейском университете Шакунтала победила несколько машин-математиков. Присутствовавший на этом состязании австралийский математик Б. Торнтон заявил: «Страшное зрелище. Я никогда не подозревал, что человеческий мозг способен достичь таких высот».

Деви поддерживает тесный контакт с экономистами и организаторами промышленного производства Индии, веря, что ее способности принесут практическую пользу делу экономического и промышленного развития родины.

В нашей стране не один десяток лет удивлял математическими способностями эстрадный артист Арраго. Еще в годы своей молодости, работая в конторе оптового торговца мануфактурой, он обнаружил, что способен очень быстро и точно перемножать различные цифры; лишь несколько секунд ему требовалось, чтобы определить, сколько стоит, скажем, 346 аршин, если цена аршина 32,5 копейки. Позднее, став артистом эстрады, Арраго неоднократно подвергался проверкам в присутствии ученых.

Старейший артист Москонцерта А. М. Громов в своих воспоминаниях рассказывает об одной из таких проверок:

«Гастроли Арраго в Киеве проходили в литературно-художественном кружке. Там собрались ученые — профессор Шемберг, Рузский, Трофимов-Синопийский и другие. Профессор Рузский предложил Арраго извлечь квадратный корень из астрономического числа 485 765 786 891. На подобную операцию Арраго обычно затрачивал от сорока секунд до одной минуты. А тут он считал дольше обычного, цифры проносились вихрем в его мозгу, он обливался потом, но корень не извлекался.

Арраго спросил профессора, правильно ли он назвал число, извлекается ли из него корень без остатка. Профессор категорически подтвердил, что число названо правильно и корень должен извлекаться. Арраго снова начал вычислять, устал до изнеможения и наконец, убежденный в своей правоте, раздраженно сказал:

— Вы ошибаетесь, профессор: вместо последних цифр 891 должны стоять 961, тогда остатка не будет.

Профессор рассмеялся:

— Совершенно верно! Я нарочно сказал 891, чтобы затруднить вам работу».

Что же скрывается за столь удивительными способностями? Этот вопрос, естественно, возникает у каждого, кто встречается с «живыми вычислительными машинами». Особое дарование? Проявление каких-то необычных процессов мозга? Или, может быть, признак ненормальной психики?

Чтобы ответить на этот вопрос, и ответить достаточно уверенно, нужно, очевидно, прежде выяснить, что такое память, какова ее природа. Где ее «хранилища».

Память появляется перед нами в разном обличье, раскрывает то одну, то другую свою сторону, демонстрирует свои поистине необозримые возможности и резервы.

Только тысячная доля информации, приходящей в наш мозг извне, достигает сознания. Все остальное, однако, не исчезает, а хранится в подсознании и в определенный момент может в виде смутных или вполне определенных воспоминаний, неясных, мимолетных или четких, ярких образов появляться в сознании.

Найти ключи к тайникам нашей памяти, научиться управлять памятью, совершенствовать ее — трудно найти более заманчивую, более чудесную задачу.

Природой памяти, механизмами памяти наука интересуется давно, но особенно острой эта проблема стала сейчас в связи с бурным развитием науки и техники. Обилие новой информации, которую надо усвоить, сложнейшая техника, которой надо уметь управлять, заставляют нас по-новому взглянуть на себя, а главное — выяснить, на что мы способны, располагаем ли мы какими-либо резервами и в чем.

Обсуждаются, исследуются, проверяются самые различные гипотезы, ставятся эксперименты с использованием новейшей аппаратуры и методик. Уже установлено, что в сложном процессе запоминания принимают участие некоторые отделы коры головного мозга.

Были поставлены, например, такие эксперименты. Электрическим током раздражали височную часть больших полушарий коры головного мозга. При этом у человека появлялись яркие воспоминания давно забытого. Позднее выяснилось, что в процессах запоминания информации, идущей из внешнего мира, важную роль играет так называемая лимбическая система — часть мозга, прилегающая к переднему концу мозгового ствола. Стоит ее нарушить, и у человека полностью исчезает способность что-либо запомнить. Но старые знания остаются нетронутыми.

А сама природа памяти? На этот счет существует несколько гипотез. Когда в 1920 году были открыты биотоки мозга, ученые выдвинули гипотезу «электрической» памяти. Суть ее коротко такова: запоминание происходит благодаря устойчивой циркуляции электрических импульсов в так называемом замкнутом контуре, состоящем из нервных клеток и волокон.

Позднее появилась гипотеза «нуклеинового кодирования», основа которой заключается в следующем: биоэлектрические сигналы, поставляющие в мозг информацию, вызывают в нервных клетках определенные химические изменения, при этом непосредственными хранителями памяти служат некоторые химические соединения.

Сначала предпочтение отдавалось РНК — рибонуклеиновой кислоте. Потом она была заменена ДНК — знаменитой дезоксирибонуклеиновой кислотой. Это вещество, как известно, играет главную роль в механизме наследственности, то есть, другими словами, она является хранителем нашей генетической памяти.

Если это так, то, может быть, ДНК и другие нуклеиновые кислоты имеют отношение и к повседневной памяти? Ученые ставят опыты и приходят к выводу: да, возможно, это так и есть.

Американские исследователи Корнинг и Джон изучали поведение червей-планариев. У этих существ завидная способность к восстановлению. Разрезанные надвое, натрое, они не погибают. Каждая часть организма вырастает в целого червя. Ученые задались вопросом, сохраняют ли разрезанные половинки планария ранее накопленный опыт.

Червя раздражали электрическим током. Спустя некоторое время у него вырабатывался оборонительный условный рефлекс. Затем червя разрезали пополам. И выросшие половинки сохраняли ранее приобретенный рефлекс.

Исследователи усложнили опыт: половинки планария помещали в воду, где находилось вещество, разрушающее РНК. Картина изменилась: червяк, вырастающий из головной части своего «родителя», сохранял его опыт, а задняя часть все забывала. Вывод напрашивается сам собой: РНК имеет какое-то отношение к памяти.

Проводились опыты и с высокоорганизованными животными. Обучая крыс различным формам поведения, шведский ученый Хиден открыл, что в нервных клетках, принимающих участие в выработке условных рефлексов, заметно увеличивается содержание РНК.

Крысу учили ходить по проволоке, и у нее в клетках, ведающих работой вестибулярного аппарата, увеличивалось содержание РНК. Выяснилась и еще одна деталь: если в организм животного вводить эту кислоту, оно приобретает новые навыки быстрее.

Были попытки привлечь для объяснения природы памяти явление электрической сверхпроводимости и квантовую теорию. Все это, однако, не выходит пока из области гипотез. Сущность человеческой памяти была и остается великим секретом природы, скрытым от нас за семью печатями.

Наука еще не может ответить, почему у одного человека память очень хорошая, у другого — плохая. Можно лишь предполагать, что здесь мы имеем дело с какими-то устройствами мозга, которые защищают его от переизбытка информации, от сведений, в которых для организма нет насущной необходимости.

Такие устройства могут быть «бдительными» и, наоборот, «работать спустя рукава». В этом последнем случае мы и встречаемся с людьми-счетчиками. Приняв эту гипотезу, легко понять, почему человек в состоянии неглубокого сна и в гипнотическом состоянии запоминает гораздо быстрее, чем обычно: при этом защитный механизм мозга прекращает работать.

Всё новые загадки

Исследуя память, ученые выделяют два ее вида: кратковременную, моментальную, и долговременную, стабильную. Чтобы запомнить что-либо на длительное время, необходимо, как правило, неоднократное повторение информации. Переход от кратковременного запоминания к долговременной памяти требует обычно около получаса. А то, что человек способен, что называется, «с ходу» запомнить и тут же повторить, составляет его непосредственную, кратковременную память. У нормального взрослого человека объем ее имеет вполне определенное значение: если назвать 7–9 различных слогов, букв или цифр, то он способен их повторить без ошибки.

Чтобы повторить 12 слогов, потребуется уже семнадцать повторений, а запомнить 24 слога можно только после более чем сорока повторений. Такова картина у человека нормального. А у ненормального? «Ненормального» лишь в том смысле, что он обладает необычной памятью. В самом деле, разве можно считать человека ненормальным, то есть психически неполноценным, только потому, что он, в силу каких-то особенностей своего мышления, способен к исключительно быстрому счету? Разумеется, нельзя.

Многие факты, взятые из жизни, говорят нам: так бывает. Выдающийся русский композитор С. Рахманинов обладал необыкновенной музыкальной памятью. Исключительной памятью обладали русский путешественник Н. Пржевальский и немецкий математик Л. Эйлер.

А тот же Арраго, чудо-счетчик? Все, кто его знал, отмечают, что это был, что называется, самый обыкновенный, вполне нормальный человек. Многократно проверявшие его ученые, в том числе психиатры, не отмечали каких-то особых отклонений в психике. «Ненормальным» он был только в одном — в своих чудесных способностях к счету.

Однако бывает и иначе: далеко не все чудо-счетчики могут быть отнесены к людям нормальным. В 1964 году на конференции американских психиатров в Лос-Анжелесе доктор Хорвиц рассказал о своих наблюдениях над двумя близнецами. Они обладали редкой, необъяснимой способностью в течение секунды определить, каким днем недели было, скажем, 25 августа 1610 года или будет 7 ноября 2990 года. Достаточно один раз сообщить близнецам дату рождения или смерти человека, дату самого незначительного исторического события — и они даже по истечении долгого времени безошибочно повторят ее.

Как это у них получается? Близнецы не могут ответить. «Мы видим ответ», — объясняют они. Получить более содержательный ответ вряд ли возможно. Дело в том, что эти феномены находятся в психической лечебнице как слабоумные. Решить даже простейшую арифметическую задачу они уже не способны.

Редкостные способности к счету далеко не всегда прирожденные. Вот одно сообщение:

«В настоящее время вся Испания говорит об одном молодом испанце, отличающемся необычной памятью. Это дон Лизардо Сайапс Окампо, священник города Сан-Мартино-де-Борела. Он не только решает моментально в уме труднейшие арифметические задачи — уравнения со многими неизвестными, извлечение корней, логарифмы в 300 и более цифр, — но может повторить какой угодно перечень имен, полный список выигрышей испанской национальной лотереи, самую сложную музыкальную партитуру, прочтя ее всего один раз». Прочитав книгу, он может повторить ее наизусть. Но замечательнее всего, пишет одна мадридская газета, что дон Лизардо получил этот дар всего год тому назад, после того, как перенес тяжелую болезнь.

Известно немало и таких случаев, когда способность к молниеносному счету вдруг исчезает без видимых причин. Был чудо-счетчик, проходит время — и человек снова «как все». Почему? Об этом можно только догадываться.

Один из возможных ответов можно связать с гипотезой «защитного механизма», оберегающего мозг от избыточной информации. Если такой механизм существует, то, видимо, болезнь или какая-то другая причина может изменить характер его работы и привести либо к обострению, либо к ослаблению памяти.

Наконец, ждет своих исследователей и такой вопрос: когда, при каких условиях наиболее ярко проявляются способности людей-счетчиков?

В разнообразной эстрадной программе М. А. Куни большое место занимают опыты на запоминание. Только на секунду взглянув на двадцатизначное число, он может затем назвать это число, сказать, какая цифра стоит в нем на седьмом месте или на семнадцатом, сообщить сумму всех цифр в числе. Обычно этот номер выполнялся им безошибочно. Но так бывает не всегда.

Артист вспоминает один из летних дней 1966 года. В тот вечер все шло с трудом. Двадцатизначное число запечатлел в памяти только со второго раза. Совсем не получился другой номер. Почему? М. А. Куни объясняет это так: «Я не был болен. Просто не мог себя как следует мобилизовать, сконцентрировать волю и внимание. И я даже знаю, почему: в тот день над Москвой была страшная гроза. В грозовые дни мне всегда трудно работать».

Выходит, существует какая-то не известная нам связь между атмосферным электричеством и психическим настроем человека-счетчика, работой того загадочного механизма, который способен до предела обострять внимание и память?

Исследователям памяти известно много загадок, связанных с долговременной памятью. В годы Великой Отечественной войны в один из московских госпиталей поступил солдат Н. Иванов с тяжелым мозговым ранением. Когда боец очнулся после операции, он заговорил… по-немецки, совершенно забыв свой родной, русский. Позднее все прояснилось: в годы первой мировой войны Иванов был в плену в Германии. Ежедневно он слышал немецкую речь, хотя сам никогда не говорил на этом языке. Почти через тридцать лет долгосрочная память «выдала» информацию, хранившуюся в тайниках его сознания.

Еще в молодости женщина переехала из Польши в Россию. Прошло сорок лет, она совсем забыла польский язык. После кровоизлияния в мозг она вспомнила польский и полностью забыла русский язык.

Еще более удивительный пример. В одном из германских поселков тяжело заболела безграмотная женщина. Находясь без сознания, она заговорила на неизвестном языке. Больную обследовали ученые. Оказалось, что она говорит даже не на одном, а на трех языках — древнегреческом, древнееврейском и по-латыни. Откуда?! Это казалось подлинным чудом. Между тем и здесь отличилась долговременная память. Десятилетней девочкой больная жила в доме у пастора. Он часто ходил перед кухней, где жила девочка, и читал вслух книги на древних языках.

А полиглоты — люди, в совершенстве владеющие множеством иностранных языков? Они также способны поставить в тупик исследователей мозга.

Об итальянце Джузеппе Меццофанти при жизни ходили легенды. Кроме основных европейских языков, он знал эстонский и латышский, лапландский и цыганский, санскрит и китайский, венгерский и албанский, грузинский и армянский, конский и курдский, турецкий и персидский и многие другие.

Сохранилось письмо Байрона, в котором он пишет: «…мне хотелось бы увидеть вторично Меццофанти, это лингвистическое чудо, этого… ходячего полиглота и более того, которому следовало бы жить во времена вавилонского столпотворения, чтобы быть всеобщим переводчиком. Он в самом деле удивителен и притом очень скромен. Я проверял его на всех языках, на которых знаю хоть одно ругательство (или проклятье, призываемое на головы форейторов, адвокатов, татар, лодочников, матросов, лоцманов, гондольеров, погонщиков мулов и верблюдов, почтмейстеров, почтовых лошадей, почтовых станций и всего почтового), и он поразил меня настолько, что я готов был выругаться по-английски».

Однажды Меццофанти спросили: «Сколько языков может знать человек?» Он ответил: «Столько, сколько угодно господу богу». В его время еще помнили о судьбе одного финского студента. Его судили за то, что он… «с неимоверной быстротой изучал иностранные языки, что невозможно без содействия нечистой силы». Судилище организовали «князья церкви». Студент-полиглот был приговорен к смерти.

Около двадцати лет назад на конгрессе языковедов в Нью-Йорке «отличился» другой итальянский полиглот, профессор Карло Тольявини. Попросив слова, он обратился к делегатам конгресса с приветствием, которое повторил на… пятидесяти языках мира. Он в совершенстве владеет— говорит, читает и пишет — тридцатью пятью языками, на ста двадцати может объясниться.

О своих поразительных способностях Тольявини знал еще в раннем детстве. Когда ему было двенадцать лет, он уже говорил на семи языках. На изучение нового языка, по словам полиглота, ему требуется не более нескольких месяцев.

Наш разговор о памяти стоит конкретизировать. Как вы расцениваете свою память? Если она не подводит, можно, как говорится, только радоваться. Но так могут ответить лишь немногие. Большинство людей недовольны своей памятью. Хочется лучшей!

Как же это сделать? И возможно ли улучшить свою память?

Прежде всего необходимо выяснить, в силу каких причин память стала плохой. Ведь расстройство, ослабление памяти может быть связано с нарушениями нервной системы — с ее истощением, неврастенией. Тогда надо лечить начинающееся заболевание. Но гораздо чаще бывает другое: ослабевает не память, а внимание.

Рассеянность — самый большой враг нашей памяти.

Существуют различные системы тренировки памяти. Несколько лет назад хорошо об этом было рассказано в «Комсомольской правде». Ученик 710-й московской школы Л. Пчеляков побывал в гостях у врача-психотерапевта Леви:

«— Владимир Львович, у меня ужасно плохая память, я много слышал об аутогенной тренировке. Можно ли с ее помощью улучшить память?

— Я не считаю, что память нужно улучшать. Память — один из тех даров природы, который дан нам в избытке.

Другой вопрос, как ею пользоваться, как овладеть. Очень важно уметь забывать. Когда Эйнштейна спросили, чему равна скорость звука, он ответил: „Не знаю. Я постарался забыть это в свое время, она мне не нужна. Если же понадобится — загляну в справочник“.

— Но как же быть мне? Я слишком много стал забывать: выхожу из школы и не помню, о чем там говорили, беру книгу и не помню, читал я ее или нет.

Леви пишет на бумажке слова и читает мне их вслух. Напряженно стараюсь запомнить… Через полчаса я должен повторить эти слова в таком же порядке. А пока мы беседуем о внимании.

— Вам бывает неинтересно на уроках? — спрашивает доктор Леви.

Я отвечаю:

— Бывает довольно часто, но какое отношение это имеет к памяти?

— Самое прямое. Большинство людей запоминают лишь то, что им интересно. Подозреваю, что отличники формируются в основном из тех людей, которые обладают способностью делать для себя интересным все, что они учат.

— Но это же невозможно! Может быть, легче применить какую-то систему запоминания? Например, мнемонику…

— Насчет системы вы правы. Трудно запоминать хаотические, разрозненные сведения. Другое дело, когда они нанизываются на какой-то стержень. Интерес и создаст этот стержень, естественную систему запоминания. Ведь что такое эрудиция? Это прежде всего сеть интересов!

— Ну, а как же насчет мнемоники?

— Мнемоника создает искусственную систему запоминания. При помощи разных шифров вы облегчаете работу. Вы могли бы запомнить только первые буквы прочитанных мною слов, составить из них одно слово, с тем чтобы потом его расшифровать. Но серьезно овладеть памятью при помощи этого способа нельзя. Он облегчает главным образом запоминание.

— А как облегчить вспоминание? Самое обидное, когда знаешь, что помнишь, а вспомнить не можешь!

— Есть такой старый прием — обратная развертка памяти. Что вы делали минуту назад?

— Разговаривал с вами.

— А до этого?

— Ехал к вам в автобусе.

— Что там было?

— Было довольно тесно.

— Вот-вот! Вы вспоминаете прошедший день во всех подробностях, только в обратной последовательности. Дело в том, что воспоминания в нашем мозгу цепляются одно за другое. И, вызывая самое сильное из них, вы как бы переноситесь в определенный момент прошлого. Теперь вам уже легче вспомнить, что было перед этим моментом. Так можно дойти до воспоминаний самого раннего детства.

— Мы начали разговор с аутогенной тренировки…

— Аутотренинг относится не только к овладению памятью. Это курс психической гимнастики, с помощью которой человек достигает более совершенного управления психикой. Курс основан на древнем методе самовнушения. Вы, должно быть, замечали такую вещь. Утром, когда вы уже проснулись, но еще не встали, вы испытываете переходное состояние между сном и бодрствованием. В таком состоянии прекрасно запоминается, например, текст, „прокрученный“ на магнитофоне. Это состояние близко к гипнозу. Контролируя себя и в то же время не напрягаясь, вы можете внушить себе, что ваша память улучшается. И она действительно будет улучшаться, потому что, поверив в это, вы бессознательно будете совершенствовать ее.

Аутотренинг — вещь несложная, но нужно много практиковаться. Раз или два в день вы уединяетесь и стараетесь привести себя в то самое блаженное состояние между сном и бодрствованием. Вы максимально расслабляете все мускулы, стараясь ощутить приятную тяжесть и теплоту в теле, а в голове — прохладную ясность.

Почувствовав это, вы приступаете к самовнушению, говоря себе следующие слова: „Моя память день ото дня становится лучше. Я запоминаю все, что вижу, слышу, читаю, думаю. Моя память становится все более сильной, цепкой…“ И так далее. Этот прием самовнушения дает ощутимые результаты.

Леви смотрит на часы. Мне пора уходить. Неожиданно все те слова, которые он называл, всплывают в памяти, я повторяю их легко, свободно, почти не сбиваясь.

— Поздравляю, — говорит Владимир Львович, — у вас отличная память. На двадцать пять процентов выше нормы…»

И действительно, ученые-психотерапевты утверждают, что в каждом из нас скрыты большие резервы памяти. «Плохая» или «хорошая» память определяется работой особого механизма, который защищает мозг от ненужной, случайной информации. У одних этот механизм, природа которого остается пока загадкой, более бдителен, у других менее. В результате человек помнит «обо всем понемногу» либо его память удивляет чем-то одним, скажем — знанием языков, спортивных рекордов, исторических дат…

А в заключение еще один мудрый совет:

«Любознательность — одна из самых сильных пружин, двигающих человеческим познанием. Дети необычайно быстро познают мир и развиваются благодаря своему ненасытному любопытству. Умирание любознательности — это, в сущности, умирание интеллекта. Любознательность лежит в основе каждого великого открытия. Не допускайте, чтобы она угасала. Не переставайте же интересоваться всем, что вас занимает; выясняйте то, что вас интересует, во всех подробностях, независимо от вашей профессии, независимо от того, идет ли речь о политике или произведении искусства, о географии или лингвистике. Беседуйте с людьми самыми различными, как по темпераменту, так и по направленности их интересов, с каждым, от кого вы можете почерпнуть что-либо новое.

Помните, что способности вашего интеллекта поистине неограниченны, что вы способны на величайшие подвиги познания. Развивайте ваш мозг — ежедневно, ежечасно тренируйте его».

Эти слова принадлежат известному психологу А. Уитмену. Они бесспорны.

Мозг полон тайн

Изучение памяти, которую И. М. Сеченов называл «едва ли не самым великим чудом животной и особенно человеческой организации», самым теснейшим образом связано с познанием деятельности мозга вообще, с изучением нашей психики во всех ее проявлениях. А эту деятельность мы знаем еще далеко не так, как хотелось бы.

Как работает наш мозг? Какие процессы стоят за словами «понимаю», «думаю», «вспомнил»? Ответить мы еще не можем.

«Белую карту» мозга исследует огромная армия ученых. Рассказать обо всех аспектах, обо всех направлениях этой работы немногими словами невозможно. Хочется, однако, хотя бы несколькими фрагментами осветить проблемы, над которыми трудятся исследователи мозга.

Наверное, их творческий поиск можно сравнить еще и сейчас с положением первопроходцев Земли накануне великих географических открытий. Слишком много под черепной коробкой такого, что пока нельзя объяснить однозначно, с полным убеждением.

Впрочем, не будем и прибедняться. Открытия последних лет и десятилетий, сделанные нейрофизиологами, весьма красноречивы. Они лишний раз подтверждают ту великую истину, что для науки нет неприступных высот в познании. Страна Сознание все больше и больше раскрывает свое лицо, свои неповторимые особенности и необыкновенные возможности.

Еще в 50-х годах был сделан «скачок в неизвестное» при помощи метода вживленных электродов. Проще говоря, ученые стали использовать при изучении мозга электричество. Воздействуя на отдельные участки мозгового вещества электрическим раздражением (с помощью тончайших электродов), они получили замечательную возможность исследовать, как работают, за что отвечают отдельные участки мозга.

Канадский нейрохирург У. Пенфильд, оперируя пациента, прикоснулся электродом к нейронам височной области коры мозга. Больная ответила… воспоминаниями из далекого детства, причем в таких подробностях, которые она не вспомнила бы при обычных условиях.

Новый метод был взят учеными «на вооружение». Правда, он не помог в выяснении сущности памяти, но в других вопросах оказался весьма эффективным.

Поначалу опыты производились, понятно, на животных. И сразу же дали интереснейшие данные. Физиолог Олдс, экспериментируя с вживленными электродами, нащупал в мозгу особые «центры удовольствия». Подопытные — это были обезьяны — очень скоро поняли, как доставить себе удовольствие: нужно нажимать на рычаг, который включал электрическое напряжение. Явное свидетельство разумного поведения! Но об этом немного позднее.

Одним из энтузиастов нового метода стал испанский нейрофизиолог Хосе Дельгодо. Ученый добился выдающихся результатов. Обезьяны макаки-резусы — довольно сердитые животные. Обычно, когда человек протягивает к этой обезьянке руку, она старается схватить ее и укусить. Однако стоит подействовать электричеством на один из участков ее мозга, подавляющих свирепость животного, как обезьяна сразу же становится миролюбивой. Близость человека уже не приводит ее в ярость, ее можно спокойно гладить, даже дотрагиваться до рта. В то же время макака понимает все, что происходит вокруг, она даже протягивает лапу, чтобы коснуться руки человека, без всяких признаков враждебности.

Раздражение слабым электрическим током гипоталамуса (подкорковое образование мозга) у кошки вызывает, наоборот, ее агрессивность. А раздражение так называемой ретикулярной формации — участка, расположенного в стволе мозга, — побуждает животных к бегству, вселяет в них страх.

Совершенствуя электростимулирование, Дельгадо стал посылать токи в мозг животных по радио. Однажды он продемонстрировал перед зрителями необычайную корриду — поединок человека с быком: на арену выпустили быка с вживленными электродами; навстречу вышел Дельгадо с радиопередатчиком. Он нажал на одну из кнопок — бык в слепой ярости бросился на человека. Ученый тут же нажал на другую кнопку передатчика — и разъяренное животное мгновенно остановилось; его боевой пыл исчез столь же быстро, как и появился. Равнодушно посмотрев на человека, бык пошел обратно.

Дельгадо изучал не только отдельных животных, но и поведение их в стаде. Очень интересно было наблюдать, как вели себя обезьяны. Вожаку одной такой колонии вживили электроды, снимающие агрессивность, а включить их можно было нажатием рычага, который находился тут те, в клетке. Все обезьяны довольно быстро поняли значение рычага. Стоило Али — так звали вожака — проявить свой властный характер, как одна из самок тут же нажимала на рычаг, и агрессивности Али как не бывало. Обезьяны, забыв страх и почтительность к «хозяину», начинали вести себя как хотели.

Однако, когда воздействие током прекращалось, глава обезьяньей семьи быстро восстанавливал прежний порядок.

Когда электростимулирование было в течение многих лет всесторонне проверено на животных, его стали применять и для изучения человеческой психики. С помощью вживленных электродов можно воздействовать на мышление человека, вызывать чувство удовольствия и страха, дружелюбия и враждебности… Более того, лечить различные заболевания. Такие работы ведутся в Ленинграде, в Институте экспериментальной медицины.

Вот только один пример. Человек потерял на войне руку, но шли годы, а отнятая рука как бы продолжала жить — она непереносимо «болела». Такие боли — их называют фантомными — известны врачам. С ними очень трудно бороться. На этот раз решили применить вживленные электроды.

Успех превзошел ожидания…

Еще не так давно считалось, что наш мозг разбит на «княжества» и каждое из них отвечает за определенную функцию. «Ныне это мнение оставлено, — говорит директор названного выше института академик АМН СССР Н. Бехтерева. — Наш орган мышления, видимо, работает как сопряженная, согласованная система. В каждом акте, в каждом решении принимают участие многие его части, множество клеток…

Возникает вопрос: что же происходит в такой сопряженной системе, если где-то проскальзывает ошибка, случается сбой? Подходы к ответу на вопрос намечает интересное исследование молодого сотрудника нашего института В. Речйна. Больного со вживленными электродами просили выполнить какое-нибудь несложное задание. Например, запомнить и воспроизвести набор цифр или слов. Неожиданно обнаружилось, что во время неправильного исполнения задания определенная группа клеток начинает проявлять активность. Попавший в них электрод точно доносил об их состоянии».

Значит, в нашем центре, управляющем всем организмом, есть своеобразный «детектор ошибок». Он как бы предупреждает другие отделы мозга: «Вы поступаете неправильно!» И такое предупреждение, по-видимому, идет от глубинных участков мозга, минуя наше сознание.

Не отсюда ли идет убеждение, что человеку иной раз об ошибочном шаге говорит его «внутренний голос»? Вот и здесь научные поиски в конечном счете обнаруживают в таинственном, «потустороннем» явлении вполне материальные причины.

О существовании «детектора ошибок» свидетельствуют и житейские факты. Многие люди, близкие к природе, прекрасно ориентируются даже в незнакомых местах. Индейцы Южной Америки никогда не стремятся запоминать дорогу домой в джунглях. В определенный момент они решают, что пора возвращаться и, не блуждая в лесу, выходят к своим хижинам. Надо думать, им помогает в дороге «детектор ошибок».

Кстати сказать, эта способность, как и многое другое, роднит нас с тем миром, из которого все мы когда-то вышли. Хорошо известно, какой удивительной подсознательной ориентацией обладают те же кошки. В мае 1976 года в «Правде» сообщалось о подобном случае, объяснить который никто не берется. Семья А. Олейника, работающего на заводе ферросплавов на Урале, решила отдохнуть в южных краях. Поехали туда на «Жигулях». Дети прихватили с собой любимца, кота Чапу. Доехали до Волги, и кот исчез. Прошел месяц отдыха, семья возвратилась домой, а через какое-то время появился и Чапа.

Путешествие, которое он совершил, поражает. Ведь кот нашел свой дом, своих друзей буквально «за тридевять земель» — от волжских берегов до Двуреченска, где живут Олейники, более полутора тысяч километров!

Говорить здесь о каких-то сознательных действиях животного не приходится. Тогда что же?

…Среди мозговых феноменов известны случаи, когда человек не чувствует боли. Совсем. Правда, это очень редкое явление. Медицина знает около ста подобных случаев. Естественно, они привлекают к себе внимание ученых.

Еще в детстве родители маленькой Кристины, жительницы американского городка, не раз отмечали удивительное «терпение» девочки — она не плакала, даже когда сломала ногу, упав с велосипеда. О переломе узнали только после того, как на ноге появилась опухоль. Позднее открылись и совсем поразительные вещи. Кристина могла взять с плиты раскаленную сковороду, спокойно держать ее в руках сколь угодно долго. Она не знала, что такое боль!

Около десяти лет назад такой же сюрприз природа преподнесла девочке Монике из семьи венгра Хайналь. Когда она в пять лет заболела воспалением легких, врачи обнаружили, что ребенок не чувствует боли.

Жизнь без боли! Не думайте, что это благо. С одной стороны, конечно, хорошо никогда не иметь столь неприятных ощущений, но нельзя забывать о другом — боль предупреждает нас: в организме что-то случилось. Иной раз это просто реакция на укол или ожог. Но, с другой стороны, часто боли сигнализируют о начинающейся болезни, о серьезных нарушениях в организме. Так что «безболезненная жизнь» таит в себе много опасностей. Той же Монике родители каждый раз, как она приходит домой с поцарапанной кожей, настойчиво объясняют, что рана может привести к неприятным последствиям, если не позаботиться о чистоте, о лечении.

Причины этого редкого заболевания — если его можно назвать заболеванием — еще не выяснены. Высказываются лишь предположения. Вот одно из них: невосприимчивость к боли связана с нарушением деятельности нервных волокон, передающих болевые импульсы от нервных окончаний к определенным участкам мозга.

Если жизнь без боли совсем не так привлекательна, как может показаться на первый взгляд, то жизнь без памяти без преувеличения ужасна. Только представьте себе: ничего не помнить, забыть обо всем!

Семья англичанина Смита в декабре 1972 года проводила свой отпуск в Греции. В один из дней, проснувшись рано утром, жена Смита с удивлением обнаружила, что находится в незнакомой гостинице, в незнакомой стране.

«У нее началась истерика, — вспоминал муж. — Мне кое-как удалось успокоить ее, убедить в том, что я ее муж, что она в безопасности. Я думал, что ей просто приснился дурной сон. Мы не понимали, что самое страшное только начинается».

«Я никак не могла понять, почему вдруг оказалась в Афинах, — говорит Рита в моменты просветления. — Ничего не могла вспомнить о каком-то отпуске».

Когда в спальню вбежали семилетний Мартин и четырехлетний Марк, мать едва взглянула на детей.

«Она с трудом припоминала их, — рассказывал Смит. — К этому времени она кое-как освоилась с мыслью, что я ее муж, но дети — дети поставили ее в тупик».

Врач ввел женщине сильнодействующее средство. Семья вылетела домой в Англию. Врачи были в недоумении. Им казалось, что наиболее вероятная причина всего происшедшего — перемена климата. В прохладной Англии странное заболевание может пройти само собой.

Рита Смит приехала домой. В полной растерянности она осматривала дом, в котором прожила более пяти лет. В конце концов врачи решили провести обследование странной больной, поместили ее в больницу. Однако установить, что же произошло с человеком и по какой причине, не удалось.

Прошло около двух лет, прежде чем память стала понемногу восстанавливаться. Заболевшая женщина уже могла помнить о событиях, происшедших в последние сутки. Но далее воспоминания тускнели и пропадали.

Случай с амнезией — потерей памяти — у Риты Смит не выделяется чем-либо особенным из ряда подобных. Иначе было у Пола Миллера.

«Мне сказали, — вспоминает он, — что до потери памяти я был заядлым курильщиком. Но у меня не было ровно никакого желания закурить. Я даже не помнил, курил ли когда-нибудь, хотя пальцы пожелтели от никотина. Ужасное ощущение — ничего не помнить о себе! Когда я очнулся в больнице, мне все казалось непонятным. И только постепенно ощущения стали упорядочиваться в какое-то подобие цельной картины, но ясности так и не наступало…»

Как только личность Миллера (у него не было документов) была установлена — после публикации его фотографий, — к нему привели девятилетнюю дочь. Когда девочка подошла к постели отца, на его лице не дрогнул ни один мускул.

«Врачи решили, что я могу навестить дома своих близких. Они рассчитывали, что знакомые лица и знакомая обстановка помогут вернуть память. В Ноттингеме меня встретила мать — я ее не узнал. С ней и в сопровождении врача пошли в город. Совершенно неожиданно я автоматически направился к нужной автобусной остановке. Но по мере того, как память медленно возвращалась, я стал чувствовать себя все хуже, и меня снова уложили в больницу.

Понадобилось еще раз поехать в Ноттингем, прежде чем я вспомнил, кем приходится мне эта немолодая женщина — моя мать. По мере того, как два мира — старый, в котором я жил прежде, и новый, обретенный, — стали сближаться, у меня началась путаница в голове».

Самое удивительное в истории Миллера заключается в том, что, по его словам, после выздоровления «его интеллект стал острее». Еще находясь в больнице, он создал модель парусника, не пользуясь никакими чертежами и рисунками.

Пример с Миллером — лишнее доказательство тому, каким поистине дремучим лесом остаются для нас до сих пор процессы, связанные с запоминанием и воспоминанием. А сколько их еще, удивительных, с трудом объяснимых и необъяснимых проявлений деятельности мозга, которую мы коротко называем одним словом — память.

Скажем, нашумевшие опыты с пересадкой приобретенных навыков. Их проводили с теми же червями-планариями. Американец Д. Мак-Комнелл поместил червей в ванночку и подключил ее к электросети. Над ванночкой висела лампа накаливания. Когда свет загорался, червяк получал слабый удар током и, пронзенный болью, сворачивался.

Вскоре черви усвоили свой урок и сворачивались, как только загоралась лампа, уже без удара током. Обычный условный рефлекс.

Но дальше началось уже неожиданное. Исследователь растолок пару обученных червей и скормил их необученным. Эти последние проглотили сведения и овладели оборонительным рефлексом значительно быстрее, чем другие, не кормленные «ученой пищей». Вывод напрашивается сам собой: память, записанная где-то на молекулярном уровне, можно приобрести вместе с пищей.

Съедобная память! Я чувствую, как при этом расправляет свои крылья фантазия. Знания, полученные вместе с обедом… Курс высшей математики в пилюлях… Студенты высших учебных заведений уже шутили: к чему не один год изучать премудрости теоретической механики или органической химии по учебникам, — достаточно съесть авторов этих учебников!

Шутки шутками, но опыты с пересадкой памяти и впрямь взволновали ученый мир. Во многих лабораториях начались аналогичные эксперименты. От планарий перешли к крысам и козам, птицам и рыбам. Не станем пересказывать эти опыты в подробностях. Скажем лишь, что в мировой печати появились утверждения о существовании в мозгу живых существ особых носителей памяти. Один из них даже был выделен профессором Унгаром и назван скотофобином. Попадает такое вещество в другой организм — и вместе с ним переходят заложенные в нем воспоминания. Скотофобин, например, передает крысам боязнь темноты, хотя известно, что эти животные любят именно темноту.

Нет слов, сенсационное открытие!

Увы, еще не открытие. При более тщательных опытах, при проверке оказалось, что исследователи, увлекшись столь многообещающими выводами, желаемое во многом принимали за действительное. Так тоже бывает в науке.

Однако и зачеркнуть эту страницу в истории науки о мозге мы не можем. Есть в ней все-таки факты, которые заставляют думать о веществе памяти. Ну, хотя бы, вот такие.

Крыса находится на платформе, несколько приподнятой над полом. При попытках сойти на пол она получает удар током. Выработанный навык оставаться на платформе передается необученным мышам при введении им мозгового вещества от обученных крыс (Д. Унгар, «Химическая передача приобретенной информации», Амстердам, 1967).

Подопытных индюшат учат клевать корм так, чтобы это было связано с определенной фигурой: они, например, всегда стараются клюнуть треугольник, если до этого долгое время насыпать им зерно в треугольную кормушку. Вещество из мозга обученных таким образом индюшат вводят необученным. У них появляется реакция клевания на ту же фигуру (А. Шульман, журнал «Психологические науки», Калифорния, 1972).

Рыбы избегают растворов хинина или уксусной кислоты. Но если такие растворы окружают кормушку, рыба постепенно привыкает, что горький или кислый вкус воды— признак корма. Вещество из мозга этих рыбок вводят необученным рыбкам, и они в поисках корма сразу же устремляются к горькой или кислой воде (Г. Домагк, X. Зиппель, сборник «Биология памяти», Будапешт, 1971)…

Однако пока ученые спорят даже не о существовании чудо-вещества, начиненного знаниями, а о самой природе памяти. Высказываются две главные гипотезы. Одна из них — что в основе памяти лежат молекулярные структуры. В этом случае теоретически возможны и вещества — носители памяти. Другая гипотеза утверждает, что в процессе запоминания главные действующие лица — нервные клетки, нейроны; запомнил человек какие-то новые сведения — и между нейронами возникли новые связи.

Поиски истины продолжаются.

А теперь мне хочется немного «разыграть» своих читателей. Представьте себе двух человек. Один из них охотно и легко вступает в разговор, он заметно многословен, даже болтлив. В то же время чутко воспринимает чужую речь, хорошо слышит слова, произнесенные тихо, может без ошибки их повторить. Однако, если прислушаться, вы заметите в голосе этого человека и нечто неприятное — голос у него монотонный, тусклый, никакой выразительности. Мало того, он какой-то неестественный, лающий. Еще того более: если человека спросить, с каким выражением произнесена фраза — с вопросительным, гневным или радостным, — он растерянно промолчит. Даже отличить женский голос от мужского — задача для него непосильная!

А вот другой человек, можно сказать — антипод первого. Речь он понимает плохо. Да и сам говорить не мастер. Предпочитает объясняться отдельными словами, мимикой, жестами. Говорить с ним трудновато: короткий ответ — и снова молчание. Да и обращаться надо как к глухому: скажешь тихо — не услышит. Зато голос у него приятный. Интонации он чувствует очень хорошо.

Этот человек, в отличие от первого, очень внимателен к тому, что видит. Предложите ему найти на двух рисунках отличия (как это нередко предлагают нам в некоторых журналах), и он без особого труда их обнаружит. А первый не заметит даже явно бросающихся в глаза различий в рисунках; скажем, отсутствие на лице усов или пионерского галстука на шее.

Такие вот различные люди. «Что же тут удивительного?» — спросите вы. Да только то, что оба они… один человек.

Сейчас все разъяснится. Речь идет о последнем открытии нейрофизиологов. Коротко его можно выразить так: каждый из нас имеет в голове, по существу, не один, а два мозга. Это правое и левое большие полушария. Каждое из них, как выяснилось, ведает своими делами, хотя они и помогают друг другу. Стало известно, что наше левое полушарие — основа логического, абстрактного мышления, а правое — конкретного, образного.

Как ученые это выяснили?

Они научились «расщеплять» мозг — «выключать» одно из полушарий и наблюдать, как справляется с работой другое. Вот тогда-то и оказалось, что в каждом из нас заключены как бы два человека, с разными голосами, различным слухом и соображением.

Наш условный «первый» — человек, у которого функционирует левое полушарие; у «второго» командует правое. По мнению многих, изучение «расщепленного» мозга становится сейчас одной из первостепенных проблем науки о мозге человека.

Когда ученые стали изучать «раздвоение личности», они обратили внимание и на изменения в психике. Берет управление психикой левое полушарие — и настроение человека улучшается, он становится приветливее, мягче, жизнерадостней. Если же начинает командовать правое, хорошего настроения не жди. Такого человека трудно отвлечь от мрачных мыслей. Он явно выраженный пессимист.

Вот они, оказывается, где таятся истоки нашего различного настроения!

Наконец, по-разному выглядит у «расщепленного» человеческого мозга и память. Левое полушарие надежно хранит запас школьных, теоретических знаний. Но если такому человеку предложить запомнить фигуры неправильной формы — то, что нельзя выразить словом, — он их не заметит. Человек с работающим правым полушарием, наоборот, во многом утрачивает школьные знания, плохо запоминает только что сказанные слова, но очень хорошо помнит показанные ему фигуры даже самой замысловатой формы.

Одним словом, в области исследования памяти одна загадка следует за другой…

Невольно вспоминаешь очень глубокое высказывание покойного президента нашей Академии наук Сергея Ивановича Вавилова:

«Вернулся к писаниям „Воспоминаний“. И вот развертываются в памяти большие страницы с многими мелкими подробностями о событиях, виденных 45–50 лет назад. Можно, конечно, пустить кинокартину, снятую полвека назад, для этого нужно только, чтобы она сохранилась и был проекционный аппарат. Но где же место в человеческом мозгу, полностью изменившемся за 50 лет, для хранения всех этих картин, более полных и сложных, чем кинокартина? Эти картины памяти вовсе не отпечатки „ощущений“ — это сложный комплекс понятий, слов, наблюдений, мыслей. Но замечательно вот что. В этих „картинах памяти“ почти не осталось ничего личного. Ни самолюбия, ни восторгов, ни ненависти, ни любви. „Добру и злу внимая равнодушно“, память разворачивает эти картины прошлого с поразительной глубиной, рельефностью. По этим картинам можно читать и даже рассматривать их в „лупу“. Целого эти картины не составляют, они разрозненны, эти листы, произвольно завязанные в общую папку…

Мы веруем, что с распадом мозгового вещества данного человека навсегда исчезают „картины памяти“, как при пожаре архива навсегда погибает написанное в документах, в нем хранившихся. Верна ли эта аналогия?»

Ну, а если говорить о самом волнующем, что в последние годы уже нащупано исследователями мозга, то это, несомненно, расшифровка психического кода. Говоря яснее, исследователи учатся теперь расшифровывать человеческую мысль!

Дело в том, что каждое слово и даже части слов, возникая в мозгу, сопровождаются вполне определенными волнами биотоков — определенным «рисунком» на нейронограмме. При другом слове, других мыслях этот рисунок изменяется.

Первые удачные попытки такой расшифровки связаны с именем Наталии Петровны Бехтеревой. Были, например, исследованы электрические сигналы, появляющиеся, когда произносятся слова «хор» и «сор». По звучанию эти слова стоят рядом, но смысл разный. Разными оказались и их «рисунки» на нейронограммах.

Здесь перед нами открываются поистине фантастические перспективы.

Всемогущее слово

«Слово есть великий властелин, который, обладая весьма малым и совершенно незаметным телом, совершает чудеснейшие дела. Ибо оно может и страх изгнать, и печаль уничтожить, и радость вселить, и сострадание пробудить… Из речей одни печалят, другие радуют, третьи устрашают, четвертые ободряют, некоторые же отравляют и околдовывают душу, склоняя ее к чему-нибудь другому».

Это высказывание о силе человеческого слова принадлежит древнегреческому софисту Горгию, который прославился своим красноречием.

Воздействие словами называют внушением. К нему особенно восприимчивы люди, у которых нервная система ослаблена, более возбудима.

Такому человеку нетрудно, например, внушить чувство страха перед чем-либо или, наоборот, поднять у него настроение, сделать его веселым. По образному выражению В. М. Бехтерева, внушение, в отличие от убеждения, входит в сознание человека не «с парадного хода, а как бы с заднего крыльца».

В медицинских институтах известна такая шутка. Несколько человек договариваются разыграть своего товарища. Каждый при случае спрашивает намеченную жертву, почему он плохо выглядит, почему бледный, почему у него болезненный вид… Студент сначала спокойно отвечает каждому, что он здоров, с ним ничего не случилось. Но когда его о том же спрашивает чуть ли не десятый, парень не выдерживает. Бледный и напуганный при очередном вопросе, он заявляет, что действительно плохо себя чувствует и скоро пойдет домой.

Шутка, конечно, довольно злая, но она весьма красноречиво демонстрирует силу обычного человеческого слова.

Столь же сильное, а иногда даже более сильное действие на организм может оказывать самовнушение. Под действием его можно и вылечиться и заболеть. Как это бывает? Нервный, мнительный человек почувствовал легкое недомогание. Но он начинает думать о серьезном заболевании. Например, охрип от простуды, а ему уже кажется, что голос пропадает совсем. Эта мысль неотвязно преследует впечатлительного человека, он как бы сам себя убеждает в том, что скоро потеряет голос. И действительно теряет его!

Бывает и так: внушение и самовнушение могут вылечить человека от вредной привычки, заставить его не бояться того, что пугает, и т. д. Наверное, и вы можете вспомнить случай из своей жизни, когда вы убеждали себя в чем-либо и это помогало.

Вот пример. Человек боится темноты и в то же время знает, что это глупо. Он идет в темную комнату и говорит сам себе: «Бояться нечего! Там никого нет!» Самовнушение действует, и безотчетный страх исчезает.

Под действием самовнушения у человека могут отняться ноги и руки, наступить внезапная глухота и слепота. В медицине такие заболевания называются психогенными. Они легко возникают у людей, страдающих истерией. И вот что существенно: у человека, потерявшего зрение, повреждены не глазные нервы, а лишь нарушается деятельность того отдела головного мозга, который ведает зрительными восприятиями. В нем под действием самовнушения развивается стойкий очаг болезненного торможения, то есть надолго выключаются из работы нервные клетки. Они перестают принимать приходящие сигналы и отвечать на них.

Внушение и самовнушение оказывают огромное влияние на психогенные заболевания. При истерии могут наблюдаться припадки, судороги, рвота, немота, глухота, паралич конечностей. Все эти расстройства часто связаны с самовнушением.

Можно вспомнить прямо-таки удивительные вещи.

Сестра присутствовала при жестоком наказании плетьми горячо любимого брата, и… ее спина покрылась такими же кровоточащими рубцами, как у ребенка.

Тяжелый и острый металлический предмет упал со стола на пол и отсек руку игравшему на полу ребенку. Видевшая это мать ребенка оцепенела. И у нее на руке появился кровавый рубец в том месте, где была отсечена у ребенка рука! Сыграло свою роль «соучастие» матери в страшной беде, которая постигла ее ребенка.

В медицине известны случаи, когда у людей с сильно расстроенной, болезненной психикой в результате самовнушения начиналось кровотечение из горла, как при туберкулезе, появлялись язвы на теле, напоминающие различные кожные заболевания, и т. д.

Предоставим слово автору книги «Чудеса божьи» Д. Денисову, который искренне верил в чудесные исцеления по воле бога. Вот что он пишет в своей книге, изданной в 1904 году. Летом 1886 года крестьянин Е. Чекутенков «от разразившегося страшного громового удара» упал с лошади. Придя в себя и добравшись до дому, он понял, что совершенно оглох. Узнав о чудесных исцелениях, совершавшихся у мощей «праведника божия» Симеона Верхотурского, Чекутенков собрался в дорогу. «Решив это, я был очень рад и уже как бы предчувствовал что-то особенное, истинно и твердо надеялся на скорую помощь угодника божия», — вспоминает он.

И действительно, «приложившись к мощам», исцелился.

Таким же путем исцелился в 1885 году после четырехлетних недомоганий крестьянин Г. Иванов. Он избавился от паралича руки и от слепоты.

Об исцелениях у религиозных святынь есть немало свидетельств. «Разве это не чудо божье?» — спрашивают верующие. В чем тут дело? В том же самовнушении!

Еще и сейчас порой можно услышать: старушка «заговорила» бородавку, и она исчезла. И в этом нет ничего чудесного. Лекарь здесь — внушение и самовнушение. А точнее говоря, вера, что знахарка излечит человека. Когда больной к ней приходит, он уже знает, что она многих излечила; он жаждет излечения.

И тогда совершенно неважно, завязывает ли знахарка бородавку ниткой, волосом, что шепчет над бородавкой, крестится или не крестится. Все решает вера: бородавка после «заговора» должна исчезнуть. И она может исчезнуть.

Врачи-психиатры неоднократно проверяли подобный способ лечения. Один медик смачивал бородавку обычной водой, а человеку говорил, что это новое сильнодействующее лекарство, бородавки не будет. И на многих это действовало. Люди верили в лекарство, в то, что оно поможет, бородавки пропадали.

Таков секрет «чудесных» исцелений. Главную роль здесь играет уверенность больного в своем исцелении. И, по существу, безразлично, чем она будет порождена — верой ли в Христа или в дьявола, в силу лечащего врача или в целительные свойства какого-то предмета. Была бы у больного сильная вера в свое исцеление.

Вот с такой верой в исцеление и шел к «святым мощам» крестьянин Чекутенков. Излечение от глухоты он получил, можно сказать, из своих собственных рук. Тем более, что в данном случае и не было никаких мощей. Когда после революции по требованию народа гробница «праведника» была вскрыта, в ней не нашли ничего, кроме трухи.

А исцеление Иванова? Он прозрел, но как? Оказывается, помимо слепоты, один его глаз был с бельмом. Так вот, силы «чудесного» исцеления хватило только на то, чтобы восстановить парализованную работу глазных нервов, а бельмо, как и следовало ожидать, осталось бельмом.

Иванов прозрел и мог прозреть только на один глаз — на тот, который можно было исцелить воздействием на нервную систему. Что касается бельма, то тут требовалась уже помощь хирурга.

Ни у одного человека от прикосновения даже к самой святой святыне религии не выросла оторванная снарядом на фронте нога, ни у одного из слепых от рождения не восстановилось зрение. Исцелиться у «святынь» могут лишь люди с истерическими заболеваниями. Например, с истерическим параличом шейных нервов, когда человек не может повернуть шею. Вот он, сильно возбужденный, надеясь и веря в свое исцеление, прикладывается к «чудотворной» иконе. При этом контрвнушение так сильно воздействует на нервную систему, что стойкий болезненный очаг торможения, прекративший работу шейных мышц, исчезает — человек на глазах выздоравливает.

Нетрудно себе представить, какое впечатление это производит на верующих людей! Внезапное исцеление они воспринимают как подлинное чудо, и их очень трудно убедить в том, что все это объясняется вполне естественными причинами.

В прошлом веке в Париже один солдат прославился как исцелитель. Человек, как видно, был неглупый. Приносили к нему больного с парализованной ногой. Самозваный лекарь подходил к нему, долго смотрел на него и вдруг, неожиданно для больного, громким и властным голосом командовал: «Встать!»

И парализованный вставал! Начинал ходить.

Конечно, об этом солдате говорили, что он исцеляет людей с божьей помощью. В действительности весь секрет, вся сила его лечения заключалась в тех словах, которые он говорил больным.

Ленинградский врач-гипнолог П. И. Буль вспоминает из своей практики один забавный случай с человеком, легко поддающимся внушению. Больной жаловался на общую слабость, недомогание.

«Осмотрев больного, который оказался весьма мнительным, я сделал соответствующую запись в поликлинической карточке. Описывая состояние органов брюшной полости, я из-за недостатка времени кратко пометил: „Селезенки нет“ (это соответствует здоровому организму, когда селезенка не прощупывается). Тут меня срочно вызвали к телефону. Вернувшись в кабинет, я заметил, как молодой человек бросил на стол свою карточку, которой он в мое отсутствие „поинтересовался“. Успокоив больного, я отпустил его, но на следующий день меня вызвали к нему на дом, так как самочувствие его резко ухудшилось. При расспросе родных удалось выяснить, что накануне мой пациент вернулся из поликлиники чрезвычайно возбужденным и заявил, что он тяжко болен, так как у него „отсутствует селезенка“».

Он и в самом деле почувствовал в левом боку боли, у него расстроился желудок, поднялась температура. Врачу пришлось долго разъяснять ему истинное положение вещей. Больной повеселел и сразу же выздоровел.

Нетрудно себе представить, что такие больные могут излечиться при соответствующей психологической обстановке у попов, знахарей, если те сумеют подействовать на их воображение.

Мы уже говорили о том, каких «чудесных» результатов может добиться человек, настойчиво тренируя свои тело и волю. Нередко здесь решающую роль играет самовнушение. Вот поразительный пример.

В 1928 году в Московском цирке перед учеными выступил австрийский артист То-Рама. Он не был ни иллюзионистом, ни гипнотизером. Но то, что он показывал московским зрителям, выглядело потрясающими чудесами. Было организовано его закрытое «представление» — только для ученых. То-Рама (это был театральный псевдоним) подробно и весьма убедительно рассказал представителям науки, в чем состоит секрет его сказочных возможностей:

«С тех пор, как я публично показываю возможность как бы выключать болевые ощущения, мне всегда задают вопрос: „Когда вы впервые ощутили на себе силу самовнушения?“

Хочу вкратце обрисовать тот путь, которым шел. Когда в 1914 году вспыхнула мировая война, я был призван, а в 1915 году отправлен на фронт. 16 августа 1916 года меня тяжело ранило осколком гранаты. Я лежал в полевом госпитале, испытывая страдания. Голод и небрежное отношений врачей отнимали у меня всякую силу жизненного сопротивления, и я ждал смерти как желанного избавления. И все же попросил старшего врача перевести меня в госпиталь моего родного города. Врач мне это обещал. Но когда спустя два дня я еще раз напомнил ему о его обещании, он сказал вслух своему ассистенту, настолько громко, что я мог это слышать: „Этого мы перевозить на родину не станем, он должен умереть еще сегодня или завтра“. И, вероятно, для подкрепления своих слов врач приказал час спустя перенести меня из больничной палаты в маленькую комнатку, где даже не было кровати. Меня оставили лежать на носилках, которые, очевидно, были достаточно хороши для такого смертника, как я, ибо кровати нужны были для более легких больных. Вечером мне сняли повязки и не дали взамен новых. Очевидно, жаль было перевязочных средств. Порция даваемой в госпитале скудной пищи в этот день была сведена к минимуму.

Тогда во мне что-то восстало. Не знаю, что это было, возможно, это было упрямство или воля к жизни. Может быть, и то и другое вместе. Я стиснул зубы, и у меня возникла только одна мысль: „Ты должен остаться жить, ты не умрешь, ты не чувствуешь никаких болей“, — и все в том же роде. Я повторял себе это бесконечное количество раз, пока эта мысль не вошла настолько в мою кровь и плоть, что я окончательно перестал ощущать боль. Не знаю, как это случилось, но произошло невероятное. Врачи покачивали головами. Мое состояние стало со дня на день улучшаться. Спустя два месяца в одном из венских госпиталей мне была сделана небольшая операция. А когда я вполне оправился, я выработал свою систему…

Власть над собой — самое важное в жизни. Многие стараются развить свою энергию и силу воли. Но через некоторое время, замечая, что не продвигаются, прекращают тренировку, считая ее бесцельной. Но эти люди ошибаются. Первое условие для достижения сильной воли — это самодисциплина, самовоспитание. Отсутствие этого — большой недостаток, и ваша энергия никогда не усилится, пока вы не будете относиться строже к самим себе, не прекратите находить оправдания своим неправильным поступкам и не поставите самодисциплину на первое место.

На мои эксперименты люди склонны смотреть как на нечто необыкновенное, сверхъестественное. Никому в голову не приходит связать эту работу с тренировкой… Своими экспериментами я не желаю вызывать сенсацию, представлять их перед вами как аттракцион. При помощи этих опытов я хочу только показать, как много человек может достигнуть, когда он уделяет должное внимание тренировке своей психики. Прежде чем перейти к проведению некоторых демонстраций — в первую очередь к эксперименту по внушению себе нечувствительности, — хочу заметить, что 17 марта прошлого года (1927) в Медицинском обществе в Берлине комиссией под председательством профессора Крауса я подвергся изучению. Тщательное исследование показало, что у меня нет никаких признаков истерии, что я совершенно здоров и нормален. Далее было установлено, что я не подавляю боль, как многие могли бы подумать, но что я действительно совершенно ее выключаю, доказательством чего служит то, что у меня не возникает при раздражениях реакции сужения зрачков, которая обязательно имела бы место при простом подавлении боли».

Гипноз неисчерпаем

Столь необыкновенную силу могут иметь человеческая воля и человеческая мысль. Но еще большую силу имеет внушение во время гипноза.

Не одно тысячелетие это загадочное состояние человеческой психики использовалось жрецами религии как сильнейшее средство воздействия на массы верующих.

Гипнотизирующие приемы были непременной составной частью древнейших религиозных церемоний, хотя люди, пользующиеся такими приемами, и не понимали их сущности.

Искусством гипноза владели многие жрецы Египта, Вавилона, Греции. Погружая человека в «священный сон», жрец внушал ему галлюцинации с образами и голосами богов. Это было самой убедительной демонстрацией их существования. Хорошо знают гипнотические приемы и индийские йоги. В их наставлениях есть, например, такое: нужно положить ступню правой ноги на левое бедро, а левую ступню на правое бедро. Затем обеими руками взяться за пальцы ног, прижать подбородок к области сердца и смотреть на кончик носа до тех пор, пока сознание не затуманится.

Гипноз по природе — это сон, но сон необычный. А точнее, сон и одновременно внушение. Человек, находящийся под гипнозом, безучастен к внешним раздражителям — шуму, яркому свету, разговорам и т. д. Но у него остаются отдельные бодрствующие участки мозга, через которые он поддерживает тесную связь с гипнотизером. При этом слово гипнотизера действует как приказ или воспринимается на веру. Причина в том, что у загипнотизированного человека выключаются (заторможены) те отделы коры головного мозга, которые ведают мышлением, дают оценку увиденному и услышанному.

Человеку под гипнозом легко, например, внушить, что в доме начался пожар, и он «видит» пламя, бежит за водой, вызывает пожарную команду. В сознании загипнотизированного можно вызвать несуществующие образы, заставить почувствовать приятный запах, нюхая отвратительную жидкость, принять незнакомого человека за отца или мать, ребенка — за старика, и т. д.

Правда, все эти «чудеса» происходят только в состоянии глубокого гипноза. Ведь в гипнозе есть три разновидности: сонливость, гипотаксия (подчинение) и сомнамбулизм (снохождение).

При сонливости нет желания открывать глаза. По окончании опыта человек помнит все, что с ним было. При гипотаксии загипнотизированный уже не может делать произвольные движения. Ему можно придать какую-либо необычную позу, например поднять ногу, и в таком положении он будет находиться часами, пока не услышит приказ гипнотизера изменить положение.

Но особенно интересен глубокий гипноз. Именно при нем наблюдаются явления, которые в прежние времена расценивались как несомненные чудеса, и сейчас еще поражающие многих.

Французский невропатолог и психолог Жане проделал со своей пациенткой Люси такой эксперимент. Погрузив ее в глубокий гипнотический сон, он приказал: после пробуждения она будет рассказывать о каком-нибудь дне своей жизни. Во время рассказа ученый хлопнет в ладоши, тогда Люси, продолжая рассказ, начнет письменно умножать 739 на 42. При этом не будет смотреть на карандаш и бумагу — пусть рука сама произведет нужные записи.

Удивительный опыт удался! Люси рассказывала, и в то же время ее рука как бы автоматически умножала цифры.

Вот еще одно чудо глубокого гипноза — перевоплощение. Человека под гипнозом можно убедить в том, что ему, скажем, не восемнадцать лет, а всего четыре года. И «четырехлетний» ребенок начинает вести себя соответственно этому возрасту.

Еще более удивительное: исследователи перевоплощали семнадцатилетнюю девушку сначала в пятилетнего мальчика, а затем в семнадцатилетнего юношу. При этом ее просили что-нибудь нарисовать. У «пятилетнего мальчика» соответственно возрасту получился наивный детский рисунок, а у «семнадцатилетнего юноши» уже чувствовалось, что его обучали рисованию в школе.

Сейчас ученые многих направлений прибегают к гипнозу в своих исследованиях. Вот, скажем, такой любопытный вопрос: что может рассказать наш современник под гипнозом о будущем, ну, допустим, о XXX веке? Врач-психиатр А. Егидес рассказывает о таком эксперименте:

Гипнолог. Вы в гостях у людей тридцатого века. Мы хотим задать несколько вопросов. Как у вас обстоит дело с образованием?

Загипнотизированный (Володя Романенко, студент Иркутского училища искусств). Наша молодежь обучается в школах, где она постигает основы наук и овладевает инопланетными языками: Венеры и Марса. С другими планетами мы еще не наладили связь.

Гипнолог. Расскажите о каком-нибудь значительном событии вашей истории.

В. Романенко (подумав). Очень давно, в двадцать пятом веке, чуть было не разгорелся военный конфликт между Марсом и Венерой. Пришлось вмешаться. Они поддались голосу разума и помирились.

Гипнолог. Как в тридцатом веке устроено общество на Марсе и Венере?

В. Романенко. Примерно так же, как на Земле. Мы привили марсианам и жителям Венеры свою культуру. Но разговаривают они еще на разных языках.

Гипнолог. Как вы думаете, в будущем они перейдут на универсальный язык?

В. Романенко. Конечно. Лет через двести — триста.

Гипнолог. Мы хотели бы услышать от вас о примерах героизма.

В. Романенко (после раздумья). Во время инцидента между Марсом и Венерой мы не имели еще совершенных летательных аппаратов, но несколько человек полетели туда предупредить катастрофу, хотя рисковали не вернуться назад. И действительно, на обратном пути они погибли — отказали двигатели…

Нетрудно видеть, что представления молодого человека о жизни в XXX веке во многом почерпнуты из научно-фантастических произведений.

А вот один из самых разительных примеров силы гипнотического воздействия. Его описал еще в 1905 году русский ученый П. Подъямпольский. Если к коже во время гипноза приложить карандаш и внушать, что это раскаленный гвоздь, то на месте прикосновения появится краснота, а затем и самый настоящий волдырь!

Внутренний механизм процессов, здесь происходящих, мы в подробностях еще не знаем, но вот что важно подчеркнуть. Внушенный ожог появляется, только если загипнотизированный испытал в своей жизни настоящий ожог. Другими словами, если в его нервной системе, в его мозгу, сохранились воспоминания о том, что такое ожог.

Подъямпольский проверил свой вывод в другом опыте. «Однажды, — пишет он, — я безуспешно внушал одному крестьянину красноту от мнимого горчичника: не только красноты не получилось, не было и надлежащего ощущения жжения или щипания. Я предположил, что, верно/ этот человек никогда не испытывал горчичника, а следовательно, мозг его лишен был соответствующих образов и умения воспроизвести их со всеми последствиями… Так и оказалось — горчичника он не испытывал. Случилось потом, что ему надо было поставить горчичник на грудь, и после того, когда я его гипнотизировал, внушением было осуществлено немедленно не только жжение, но и краснота на месте мнимого горчичника».

Наш знаменитый соотечественник И. П. Павлов, обращаясь к теме внушения под гипнозом, пишет в книге «Лекции о работе больших полушарий головного мозга»: «Среди гипнотических явлений у человека привлекает к себе — и законно — особенное внимание так называемое внушение. Как понимать его физиологически? Конечно, слово для человека есть такой же реальный условный раздражитель, как все остальные, общие у него с животными, но вместе с тем и такой многообъемлющий, как никакие другие, не идущий в этом отношении ни в какое количественное и качественное сравнение с условными раздражителями животных. Слово, благодаря всей предшествующей жизни взрослого человека, связано со всеми внешними и внутренними раздражениями, приходящими в большие полушария, все их сигнализирует, все их заменяет и поэтому может вызвать все те действия, реакции организма, которые обусловливают те раздражения… Многообъемлемость слова делает понятным то, что внушением можно вызвать в гипнотизируемом человеке так много разнообразных действий, направленных как на внешний, так и на внутренний мир человека».

Изучение гипноза после Павлова, многочисленные факты, с ним связанные, убеждают нас, что это состояние имеет отношение и к работе подкорковых отделов мозга, к подсознанию.

Уже говорилось о «чудесах» самовнушения. В еще большей степени оно действует, когда человек сначала приводит себя в гипнотическое состояние, а затем начинает себя же в чем-то убеждать.

«Человек-загадка» Михаил Куни рассказывает:

«Лет двадцать назад у меня на ноге вдруг образовались две язвочки. Нестерпимый зуд, бессонные ночи. Лекарства, уколы, витамины — тщетно. Во избежание гангрены врачи рекомендуют ампутацию. Я отказываюсь. Решаю лечиться аутогипнозом.

Ежедневно перед сном ввожу себя в гипнотическое состояние. Я внушал себе с хронометрической точностью в установленное время, что с каждой ночью, во время сна, язвы будут рубцеваться, затягиваться, самочувствие будет улучшаться. После пятнадцатиминутного сеанса самовнушения наступал естественный крепкий сон. Через три недели от болезни не осталось и следа».

Между прочим, для тех, кому приходится долгое время сидеть за рулем автомашины, грозит «гипнотическая опасность». Она отличается от гипнотического сна, но может стать причиной аварии.

Если скорость движения постоянна, вид равномерно чередующихся телеграфных столбов и несущихся навстречу машин вызывает сонливое оцепенение, напоминающее приближение гипнотического состояния.

Опыты показали, что водитель может проехать до 20 километров, не отдавая себе отчета ни об истекшем времени, ни о пройденном расстоянии. Он может откликаться на внешние раздражители, сохраняет контроль за управлением, но его внимание снижается, а двигательные реакции замедляются. Такое состояние возникает еще скорее после сытной еды или одной-двух рюмок водки…

Рассказывая о гипнозе, вспомним и о том, что влияние гипнотизера может доходить до того, что его подопечный засыпает после разговора с гипнологом по телефону или даже… после письма, полученного от него по почте!

Бывает и такое. Однажды в Монте-Карло по телевидению передавалась лекция о гипнозе. Она сопровождалась демонстрацией опытов по усыплению людей. Через полчаса после окончания передачи в телестудию позвонила женщина и попросила немедленно прислать гипнотизера к ней домой. Оказывается, ее муж, слушая лекцию о гипнозе, заснул по приказу гипнотизера, и она не могла его разбудить.

А профессор В. Банщиков рассказывает о таком случае. Под его наблюдением находилась больная, которую он лечил гипнозом. После того как она поправилась и выписалась из клиники, профессор зашел пообедать в ресторан. Не успел занять место, как вокруг одного из столов засуетились люди. Он увидел свою прежнюю пациентку, которая спала на стуле. Выяснилось, что она моментально уснула, как только заметила человека, лечившего ее гипнозом.

Здесь весьма уместно напомнить читателям, что с гипнозом шутить нельзя. Когда шестнадцатилетняя Яффа Суисса из Тель-Авива проснулась, первым ее чувством было удивление но поводу того, что вокруг столпились взволнованные люди. Она не знала, что в течение недели спала беспробудным сном. Ради шутки ее решил загипнотизировать один из гостей на школьном празднике. А «разгипнотизировать» девушку не смог. Более того, это долго не удавалось и специалистам. Пять медиков-гипнотизеров и три терапевта в течение нескольких дней безуспешно пытались привести Яффу в чувство. Лишь через шесть дней они «разбудили» Яффу.

Гипнозом может заниматься и имеет право его применять только опытный врач-специалист. Во время одного эксперимента с участием ста двадцати студентов были получены убедительные доказательства того, что каждый третий но окончании сеанса гипноза еще в течение нескольких часов продолжал испытывать его отрицательные последствия: головные боли, головокружение, чувство страха и смятения, кошмары. С такими побочными эффектами в состоянии справиться лишь опытный врач-психиатр.

Заметим попутно, что и здесь, в области гипноза, не так давно был поставлен своеобразный «мировой рекорд». В Ницце французский исследователь Нуче держал четырех человек в состоянии гипнотического сна двести часов. Он заявил, что производил эксперимент не ради рекорда, а в научных целях.

Он хотел доказать, что с помощью гипноза можно надолго усыплять больного, не прибегая к лекарственным средствам. Нуче считает возможным лечить этим методом различные психические заболевания.

Очевидна польза применения гипноза в спорте. Врачи-гипнологи без большого усилия снимают явления так называемой стартовой лихорадки, которой нередко страдают даже выдающиеся спортсмены. Удается снимать страх у молодых боксеров перед серьезным выступлением. Гипноз устраняет нерешительность у молодых парашютистов при первом прыжке.

Еще один интереснейший вопрос: можно ли заставить человека под гипнозом совершить преступление?

…На улицу вышел человек. Он шел неестественной, деревянной походкой, глядя прямо перед собой. В руке держал пистолет. Из-за угла показался полицейский. Человек бросился к нему и выстрелил.

Полицейский не был ранен: в пистолете был холостой патрон. Стрелявший был пациентом гипнолога Кауфмана. В глубоком гипнозе ему было внушено взять заряженный револьвер, выйти из дома и выстрелить в первого встречного.

Приказ гипнотизера был выполнен.

Так описывают удачную попытку внушения преступления. Но обычно такие попытки не удаются. Даже в глубоком гипнозе человека нельзя заставить совершить поступки, противоречащие его моральным устоям.

…Врач под видом кинжала дал загипнотизированной игральную карту и приказал ударить его в грудь. Женщина немедленно выполнила внушение. Тогда гипнотизер вложил ей в руку настоящий нож и повторял тот же приказ. Загипнотизированная забилась в припадке.

Кстати говоря, подобные опыты говорят о неосознаваемой психической деятельности. При этом возможна глубокая внутренняя борьба, о которой сам человек и не догадывается.

Французские психологи ставили такой опыт. Женщина погружалась в состояние глубокого гипноза. Гипнотизер, убедившись, что все его приказания выполняются автоматически, вкладывает ей в руку нож и приказывает: «Идите в соседнюю комнату. Там на кушетке лежит человек, завернутый в простыню. Подойдите к кушетке, вонзите нож в человека и возвращайтесь обратно. Нож не вынимайте».

Загипнотизированная не знала, что на кушетке находится завернутое в простыню чучело. Несмотря на это она выполнила задание — после небольшого колебания вонзила нож в тело. Затем, когда женщина вернулась к гипнотизеру, он приказал ей забыть обо всем, что было в гипнозе, забыть о совершенном ею «преступлении». И она забыла.

Но сразу же впала в необъяснимое беспокойство. Тяжелые переживания все нарастали. Через несколько дней женщина уже не могла спать. Она обратилась к гипнотизеру с просьбой помочь избавить ее от невыносимого состояния.

Пациентку снова загипнотизировали и показали, что на кушетке лежало чучело. При ней же из этого чучела извлекли нож. Гипнотизер объяснил, что никакого убийства не было. А затем снова приказал ей все забыть, когда проснется.

Состояние тягостного напряжения исчезло полностью.

«Это острый, даже жестокий эксперимент, — пишет доктор психологических наук В. Пушкин. — Такие опыты не могут войти в повседневную психологическую практику. Но, оглядываясь назад, следует признать, что при всей своей жестокости эксперимент был необходим: он показал, какую огромную роль в психической деятельности человека играют его нравственные устои. Человек, низведенный, казалось бы, благодаря глубокому гипнозу до уровня автомата, продолжает вести внутреннюю борьбу с теми воздействиями, которые идут вразрез с принципами его личности».

Оценивая разнообразные случаи поведения загипнотизированных людей, приходишь к выводу, что гипноз, и особенно его глубокая фаза, еще во многом «вещь в себе». Эксперименты, которые проводят исследователи, открывают все новые поразительные явления, связанные с глубоким гипнозом.

Попробуйте, скажем, объяснить опыты английского исследователя Хартленда, которые он проводил неоднократно.

Из новой колоды гипнотизер вынимает одну карту и показывает ее загипнотизированному с тыльной стороны. Гипнотизер запоминает, какую карту он показал пациенту, и внушает ему, что когда тот увидит эту карту во второй раз, то увидит на ее тыльной стороне черный крест. Затем карту кладут в колоду, колоду тасуют, и загипнотизированному начинают показывать одну за другой все карты (той же тыльной стороной), пока человек, находящийся в глубоком гипнозе, не опознает на одной из них вымышленный черный крест.

Лишь в редких случаях этот опыт оканчивался неудачей. Но как можно внушить человеку столь необыкновенную остроту зрения?!

Не так давно в одном из зарубежных журналов сообщалось о девочке, которая, находясь в гипнотическом состоянии, вдруг заговорила на каком-то неизвестном языке. Специалисты установили, что это одно из индийских наречий. Когда ее разбудили, она ничего не помнила. Не знала, конечно, и этого языка.

Возникает фантастическое предположение: а может быть, память передается нам по наследству, в генах? Тогда легко объяснить этот невероятный случай. Далекие предки девочки, видимо, жили в Индии, а их язык передавался в генах потомкам.

Гипотезу о наследственной памяти высказывал советский ученый академик П. К. Анохин. По его словам, «сам факт гибели старательно накопленных знаний вместе со смертью человека является большой несправедливостью природы». Такая гипотеза не так фантастична, как кажется на первый взгляд.

А недавние опыты с невесомостью под гипнозом? В них трудно поверить! Человеку можно на долгое время внушить, что он весит, скажем, три килограмма.

Эксперименты с внушенной невесомостью ставили наши специалисты Е. Юрганов и Л. Гримак. При этом у подопытных в первые сутки резко изменяется походка, учащаются дыхание и пульс, меняются газообмен и давление крови. Так же, как у летчиков-космонавтов в полете!

Заканчивается период привыкания, и все приходит в относительную норму. А когда человеку вновь возвращают его вес, его организм вторично «переживает» привыкание к прежнему состоянию. Ему кажется, что тело стало гораздо тяжелее, чем до внушенной невесомости, он с трудом передвигается.

Самое поразительное в этих экспериментах то, что человек после внушения получает не какую-то иллюзию невесомости. Нет, он нередко спит с поднятыми вверх руками и ногами, не чувствуя их веса. Вопреки закону тяготения.

Можно лишь повторить: такому с трудом верится!

…Ну, и в заключение — о гипнозе у животных. Возможен ли он?

Оказывается, возможен. Проще простого загипнотизировать курицу. Это легко сделает каждый без всякой подготовки.

Положите птицу на бок, слегка прижмите ее голову к полу и мелом проведите от кончика клюва по оси длины ее тела линию. После этого курицу можно даже подтолкнуть или уколоть булавкой — она останется неподвижной.

Лишь через минуту гипнотическое оцепенение проходит, и птица поднимается на ноги.

Столь же просто загипнотизировать индюка: голову засовывают под крыло и укачивают его. Индюк почти сразу впадает в гипнотический сон, который может длиться несколько часов.

А другие животные?

Способы разные. Очень прост метод для морской свинки. Сдавите ей слегка пальцами нос, и она надолго оцепенеет.

Экспериментами в этой области не без успеха занимался венгерский ученый Ф. Вельдмеш. Вот как он описывает свои попытки загипнотизировать льва в Будапештском зоопарке:

«…Служителям удалось накинуть на шею льва цепь и вывести его из клетки. Сначала четверо, а потом шесть человек долго бились над тем, чтобы перевернуть его на спину. Я хотел гипнотизировать зверя в соответствии с обычно применяемым методом. В конце концов, воспользовавшись подходящим моментом, сумел сесть на его хребет, обхватить сзади его голову и в этом положении, пристально всматриваясь в его глаза, вызвать у него гипнотическое оцепенение.

Когда я соскочил с него и отошел в сторону, он еще несколько минут оставался в необычной для него позе…

Самыми опасными, однако, были эксперименты с крокодилами. Дирекция зоопарка предупредила, что снимает с себя всякую ответственность за мою жизнь и здоровье. Я знал, что если ящерицу ограничить в движении, то она впадает в гипнотическое оцепенение. Мне казалось, что таким же способом можно воспользоваться и в случае с крокодилом.

Как известно, это не очень приветливые твари. Уже в возрасте нескольких месяцев крокодильчик не упустит возможности цапнуть человека за руку. Что уж говорить о взрослых экземплярах! Но когда я резко хватал крокодила за шею и сжимал ее, гад, к удивлению служителей зоопарка, сразу же становился неподвижным.

Один за другим крокодилы цепенели, оставаясь в таком состоянии многие часы. Их можно было переворачивать на спину, пинать ногой — они никак не реагировали».

…Расстанемся с гипнозом, но не с животными. В мире «братьев наших меньших» так много интересного, удивительного и неожиданного, что о нем стоит поговорить обстоятельно.

Что они разумеют?

Когда-то Дарвин, имея в виду всех тех, кого оскорбляла и унижала мысль о родстве людей и обезьян, сказал: «Что до меня касается, то я бы скорее желал быть потомком храброй маленькой обезьянки, которая не побоялась броситься на страшного врага, чтобы спасти жизнь сторожа, или старого павиана, который, спустившись с горы, вынес с триумфом молодого товарища из стаи удивленных собак, чем быть потомком дикаря, который наслаждается мучениями своих неприятелей, приносит кровавые жертвы, убивает своих детей без всяких угрызений совести, обращается со своими женами, как с рабынями, предается грубейшим суевериям».

Хорошо сказал великий естествоиспытатель!

Добавим от себя, что, даже став на точку зрения верующего человека, признавая возможность всех библейских чудес, у нас нет оснований к тому, чтобы воспринимать «обезьянье происхождение» человека как поношение религии.

Разве не учит она тому, что всё в мире — творения бога? Значит, всё, что существует в природе, несет в себе «божественное начало». Человек отличается от всех других существ лишь тем, что стоит на самом верху эволюционной лестницы. Наделенный, кроме всего прочего, разумом, он уже по этой причине должен размышлять о себе и окружающем.

И вот, стоит лишь начать размышлять, скажем, о том, что не существует в природе непереходимой границы между человеком и многими другими животными существами, что нельзя в своем величии отказать этим существам и в сообразительности, и в чувстве признательности, и во многих других столь понятных нам качествах, — не превратится ли ваша уверенность в своих убеждениях в сомнение?

Последние десятилетия обогатили нас многочисленными наблюдениями над жизнью обезьян. Ученые, влюбленные в свое дело, отдавали годы, изучая в непосредственной близости повседневное поведение горилл и шимпанзе, павианов и орангутангов.

Интереснейшие наблюдения!

Индийский ученый Иман Глагул много лет наблюдал за жизнью орангутангов в естественных условиях. Подружился с одной из обезьян, назвал ее Бутаном. Дружба началась с того, что он подарил обезьяне металлическое зеркальце на цепочке.

Обезьяна потеряла зеркало, Глагул принес ей другое. Доверие к человеку укрепилось. Ученый решил проделать эксперимент: пускал зеркальцем солнечные «зайчики» и смотрел, как это воспринимает обезьяна. Орангутанг внимательно следил за каждым движением человека. И когда тот направил «зайчика» ему в глаза, Бутан сам попробовал ослепить «зайчиком» своего друга. При этом он даже пританцовывал от удовольствия.

Затем, посмотрев, как это делает человек, обезьяна научилась с помощью того же солнечного «зайчика» выгонять из гнезд диких пчел — направляя луч в отверстие гнезда. Потом их встречи прекратились: ученый долго отсутствовал. Но когда он вернулся обратно, Бутан по-прежнему встретил его как друга. Знаком пригласил подойти к себе, вытащил из потайного места зеркальце, повел к пчелиному гнезду, начал угощать ученого медом.

Шимпанзе учат гасить костер водой из бочонка. Погасив огонь, обезьяна находит за ним лакомство. После нескольких опытов она уже уверенно выполняет задание. Тогда ученый усложняет опыт. Те же самые действия нужно выполнить, находясь на плоту в озере, причем бочонок, из которого обезьяна брала воду, оставлен с водой на берегу.

Как быть? Можно черпать воду прямо из озера (это проще, но это совсем новое!) или же воспользоваться перекидным мостиком, предусмотрительно оставленным на плоту.

Обезьяна выбирает последнее: перекинуть мостик на берег. После нескольких опытов ей это удается. Она бежит, взяв кружку, на берег, набирает из бочки воду, возвращается обратно и заливает водой огонь.

Эти эксперименты проводились несколько десятков лет назад. И сколько тогда ни старались исследователи, шимпанзе так и не догадалась зачерпнуть воду из озера. Значит, у обезьян нет понятия «вода вообще». Есть только вода конкретная — в бочке, в ведре.

Из этого ученые сделали вывод, что человекообразные обезьяны не способны к обобщению, к абстракции.

А может быть, такой вывод был поспешным? Если обезьяна не воспользовалась водой из пруда, из этого еще не следует, что она не способна обобщать. Возможно, обезьяна не сумела использовать имеющиеся в ее голове общие понятия. Обладать такими понятиями и применять их в жизни далеко не одно и то же.

Возможно, было и так — подопытная обезьяна сделала обобщение, но другое: вода из этого бочонка и вообще вода из всех бочонков годится для того, чтобы погасить костер. К тому же вывод о неспособности всех шимпанзе обобщать неправомерен и потому, что умственные способности этих обезьян проверялись только на одном представителе. Что, если он был глупее других?

Позднее эксперимент с обезьяной, тушащей огонь водой, повторили, и все было иначе. Обезьяна гасила огонь сначала из бачка, а затем из тазика. Брала воду и кружкой и миской. Набирала воду тряпкой и выжимала ее над огнем.

Не виден ли здесь разум?

Особенно об этом задумываешься, наблюдая за поведением тех четвероногих, кто постоянно находится рядом с человеком. Уже не одну тысячу лет многие животные живут бок о бок с нами, и такое общение, конечно же, сказывается на их психике.

«У наших домашних животных, — писал Ф. Энгельс, — более высокоразвитых благодаря общению с людьми, можно ежедневно наблюдать акты хитрости, стоящие на одинаковом уровне с такими же актами у детей». И в другом месте: «Собака и лошадь развили в себе, благодаря общению с людьми, такое чуткое ухо по отношению к членораздельной речи, что, в пределах свойственного им круга представлений, они легко научаются понимать всякий язык. Они, кроме того, приобрели способность к таким чувствам, как чувство привязанности к человеку, чувство благодарности и т. д., которые раньше им были чужды. Всякий, кому много приходилось иметь дело с такими животными, едва ли может отказаться от убеждения, что имеется немало случаев, когда они свою неспособность говорить ощущают теперь как недостаток. К сожалению, их голосовые органы настолько специализированы в определенном направлении, что этому их горю уже никак нельзя помочь».

«У меня жил пойнтер Бекас, — рассказывает профессор А. Платонов. — Как-то после долгой отлучки вернулся я домой. Пес, очень скучавший, радостно встретил меня и не отходил ни на шаг. Мы сели обедать, жена стала отсылать собаку на место. Бекас нехотя повиновался, но спустя короткое время вернулся ко мне. Последовало новое приказание, и история повторилась несколько раз. В нашем обиходе команда „на место“ значила: пойти и лечь на коврик, служащий постелью собаке. Коврик обычно лежит в кухне, но нередко и перекладывается с места на место.

После нескольких посылок „на место“ Бекас помчался в кухню, схватил в зубы коврик, притащил его к обеденному столу, положил у моих ног и, довольный, улегся: приказ, мол, выполнен, и я рядом с хозяином…

Осенью я охотился с матерью этого самого Бекаса на вальдшнепов. Мы нашли птиц, но они, поднимаясь с опушки, ныряли в чащу и, скрытые листвой, улетали, прежде чем я успевал поднять ружье. Собака нашла птицу и сделала стойку. Подойдя, я медлил посылать ее за птицей, уверенный, что вальдшнеп уйдет. В это время собака попятилась, бросила на меня быстрый взгляд и, сделав петлю, скрылась в кустарнике. Через несколько секунд из кустов напротив появилась ее голова. Вальдшнеп, как бы зажатый между мной и ею, свечой поднялся вверх. Никогда до этого я не приучал собаку к обходу дичи, и она этого приема никогда не знала».

Явные признаки мыслительных способностей!

Обезьяна — павиан — на одной из ферм Южной Африки пасет большое стадо коз, причем ее никто специально не приучал к такой работе. Она жила с козами, была вместе со стадом с утра до вечера, а когда однажды заметила, что не хватает двух коз, вернулась домой и пригнала отставших к стаду.

А вот прямо-таки удивительный случай, свидетельствующий о том, как далеко может шагнуть психика обезьяны, живущей рядом с человеком. А. Дениз рассказывает о шимпанзе Кэтти:

«Расскажу об одном из ее фокусов. Его идея, как я думаю, была навеяна методом, применявшимся для утренней уборки клеток, в которых обезьяны спали. Мы вдохновляли шимпанзе на очистку клеток тем, что награждали их бананами, когда весь мусор из клетки был выброшен. Стимул действовал великолепно. Достаточно было пройтись утром вдоль клеток со связкой бананов в руках, как шимпанзе принимались за уборку, энергично выкидывая все, что не являлось неотъемлемой принадлежностью их жилища. А если случалась какая-нибудь заминка, то достаточно было сказать: „Вон там грязь, убери!“ — и она заканчивала уборку, получив за это честно заработанный банан…

Видимо, эта процедура вручения бананов за оказанные услуги и спровоцировала Кэтти на товарообменные операции. „Надо выкинуть что-нибудь из клетки, а взамен можно получить то, что нужно“. Этот принцип Кэтти и решила применить на практике…

Однажды утром во время обхода я увидел, что Кэтти окружена большой группой посетителей. Они покатывались со смеху. Подойдя поближе, я увидел, что обезьяна протягивает толпе банан, который я ей дал утром. При этом она настойчиво показывала на кусок проволоки, лежащий перед клеткой.

Некоторое время никто не мог понять, что обезьяне нужно. Потом один из зрителей догадался и кончиком зонта пододвинул кусок проволоки. Кэтти схватила добычу, а затем повернулась спиной к благодетелю и принялась уплетать банан… Когда банан был съеден, Кэтти взялась за проволоку. Она сгребла в руку несколько звеньев цепочки и, действуя ими как молотком, начала колотить по проволоке. Наконец проволока была согнута под прямым углом. После этого обезьяне потребовалось девятнадцать минут, чтобы отомкнуть замок на своем ошейнике».

«Загоняли мы одну обезьяну в клетку, — вспоминает заведующий Сухумским питомником Г. Кондаков. — Измучились. Не идет, если видит поблизости людей. Ну что ж, протянули веревку в кусты, посадили там человека; он натягивал веревку, не давая двери клетки раньше времени опуститься. Обезьяна подошла к клетке, увидела веревку, пошла вдоль нее в кусты, нашла там человека в засаде, зафыркала и убежала. Вот и доказывайте после этого, что они не хитро мыслящие существа».

Американский этолог Фокс сообщает о таком интересном наблюдении. В одном из зоопарков семейство волков жило в обширном загоне, разделенном на два отсека. Во внутренний отсек можно было попасть только через дверь, которая была выдвижной, как в купе железнодорожных вагонов. Но закрывалась она иначе — при помощи веревки, перекинутой через блок; конец веревки свисал во внутренний отсек. И вот что проделывал волк-отец.

Когда у загона появлялся служитель зоопарка, убиравший клетки, волк уходил со всем семейством во внутренний отсек, там подпрыгивал, дергал за веревку и закрывал дверь. Заканчивалась уборка, человек уходил, и волк, отодвинув мордой и лапами дверь, снова перебирался в первый отсек.

…Кто не знает, что бобры отличные строители. Удивляют не только размеры плотин, которые возводят эти животные, но и умение найти самое удобное место для запруды, и разнообразие типов бобровых жилищ. Мы привыкли объяснять это тем, что искусство бобров — одна из форм приспособления к условиям жизни, выработанная в процессе многовекового развития данного организма. Говоря короче, это инстинкт, сложная цепь безусловных рефлексов, не имеющих отношения к сознанию.

Но… как вы объясните такой опыт. В плотину, построенную бобрами, у ее основания вставили дренажную трубу. Вода стала уходить из запруды. Животные быстро заметили неладное. Они тут же стали надстраивать плотину сверху, как поступали при ее перестройке.

Вода продолжала уходить. Что делать? Бобры начали искать причину. Обнаружив конец трубы в запруде, животные тщательно закупорили его илом. Но исследователи, предвидя это, заранее проделали в дренажной трубе несколько боковых отверстий. Через них вода продолжала уходить. Перекрыть их бобры, как ни старались, не могли.

Не дали результата и их усилия замазать илом наружный конец трубы — мешала сильная струя воды.

Согласитесь, что уже эти действия животных весьма затруднительно объяснить «слепым инстинктом». А бобры сделали еще большее: не добившись успеха, они принялись перестраивать всю плотину, изменили ее форму так, что основание плотины оказалось ниже стока воды через трубу. Дело было сделано!

…В фильме Киевской киностудии «Думают ли животные?» есть такой эпизод. Крысе предлагается «подумать», как достать пищу, лежащую в чашке на верхней полке. Ниже этой полки есть еще одна, к которой приставлена лестница. По ней животное взбирается на первую полку. Лакомый, так вкусно пахнущий кусок сыра теперь еще ближе, но дотянуться, допрыгнуть до него нельзя. Тогда крыса подтягивает к себе легкую лестницу, приставляет к верхней полке и добирается по ней до пищи.

Знакомясь с умственными способностями животных, нельзя не сказать об их памяти. Тем более, что, по словам И. М. Сеченова, именно в памяти своим корнем сидит вся интеллектуальная жизнь.

Очень хорошо запоминают расположение приманки те же крысы. Их не сбивают ни хитроумные лабиринты, ни вращение клетки, в которую они помещены. Эти животные способны «держать в голове схему пути и совмещать это с вращением лабиринта» — таков вывод исследователей.

Вот другая разновидность прямо-таки удивительной памяти животных. Речь идет о лошадях. Об этом знают все, кому приходилось довериться лошади на ночных дорогах, где и днем не мудрено заблудиться. Конь прекрасно запоминает местность, по которой ему пришлось пройти хотя бы раз.

В конце Отечественной войны гитлеровские вояки перед отступлением из Кенигсберга устроили в местном зоопарке бойню. Они расстреливали зверей. Лишь немногие животные остались в живых, и среди них бегемот, в которого фашистский офицер выпустил очередь из автомата. Когда в город вошли наши войска, раненого бегемота выходил командир пулеметной роты Терехин, которому командование поручило временно исполнять обязанности директора Кенигсбергского зоопарка.

Прошло несколько месяцев. Бегемот выздоровел и подружился со своим спасителем. А затем в один из дней произошло то, о чем еще долго говорили в городе.

К водоему, в котором жил гиппопотам, подошел высокий человек в черном костюме. Животное засопело, проворно выбралось из водоема и бросилось к человеку. Изгородь затрещала. Красное лицо посетителя зоопарка побелело…

Его привели к директору. И тут незнакомца опознала старая служительница: «Это гестаповский офицер, который расстреливал зверей!»

Ну и, конечно, говоря о памяти животных, вспоминаешь собак. Мне хочется привести здесь чудесный рассказ И. Пономарева из журнала «Юный натуралист»:

«Это случилось в одной московской киноэкспедиции. Съемочная группа стояла в рыбацком поселке на берегу Черного моря. Днем москвичи снимали фильм, а по вечерам собирались у костра и до поздней ночи слушали рассказы рыбаков.

Капитан артельской фелюги дядя Митя, пожилой грубоватый моряк, имел привычку приходить к костру в окружении целой своры собак, которых очень любил. Собаки отвечали ему тем же и бегали за ним по пятам, за что рыбаки прозвали капитана „собачьим пастухом“. Капитан не обижался на рыбаков. Наоборот, он, казалось, гордился таким прозвищем.

Однажды, сидя у костра в окружении своих питомцев, дядя Митя говорил рыбакам:

— Я за что их люблю? За память! Сделай собаке добро — век не забудет.

Он почесывал то одной, то другой собаке за ушами и каждой из них давал характеристику:

— Это Пиндо, хлебом его не корми — дай воробьев погонять. А это Мирка, смирная и ласковая, будто кошечка. Ну, а Идол… он и есть идол. Часами может на одном месте сидеть и, хоть гром греми, не шевельнется!..

Охарактеризовав всех своих любимцев, дядя Митя перешел к последнему — огромному ньюфаундленду по кличке Моряк.

— А это мой лучший друг. Да! Попробуйте только троньте меня — вмиг разорвет. Ну, кто смел?

Нашелся смельчак — тронул дядю Митю рукой, делая вид, что хочет его ударить, но тотчас испуганно съежился, заметив угрожающий огонек в глазах Моряка.

— То-то! — торжествующе произнес капитан. — Это еще я ему „фас“ не скомандовал, а то бы… За меня он в огонь и в воду!

— И где вы понабрали таких? — не переставала весь вечер удивляться одна костюмерша.

— „Где, где“… Да кого где. Одну хозяин выгнал, другую пляжник забыл… А вот Моряка, того я на берегу моря подобрал. Совсем еще кутенок был. А случилось это лет восемь назад…

Среди слушателей дяди Мити находился один известный киноактер. Он только что прибыл из Москвы и молча сидел у костра, читая сценарий. Последние слова дяди Мити заставили его оторваться от сценария и пристально поглядеть сперва на ньюфаундленда, а потом на его хозяина, который продолжал рассказывать:

— Иду как-то раненько утром по берегу. Вокруг ни души, только далеко в море лодка виднеется: рыбачит кто-то. Смотрю: на высоком камне щенок сидит и здоровенный кусок колбасы ест. Сам весь мокрый, видать, кто-то его выкупал, что ли, да и посадил на этот камень, а сам ушел. Уж я кричал, звал хозяина — никакого ответа. Ну, тогда и взял этого кутенка домой.

Тут молчаливый киноактер отложил в сторону сценарий, поднялся и вплотную подошел к дяде Мите.

— Держу пари, что меня ваш Моряк не тронет, — вдруг заявил он рассказчику.

— Да? — насмешливо спросил дядя Митя. — А ну-ка, попробуй!

Никто не заметил в ту минуту, что происходило с Моряком. Пес, как только заговорил актер, навострил уши и медленно-медленно подошел к незнакомцу, потягивая носом.

Актер схватил за грудь дядю Митю и стал его трясти. Пес остановился, но не бросился на актера: его что-то явно сдерживало.

— Ну, чего тянешь! Фас! — строго крикнул ему хозяин. — Фас, говорю!

Еще одна секунда, и Моряк, возможно, прыгнул бы на актера, не заговори тот вдруг ласковым голосом:

— Кутенька, ты что? Кутя!..

Услыхав эти слова, пес неожиданно обмяк, осел, глупо улыбнулся, потом лег на землю и вдруг, виляя хвостом и виновато скуля, пополз к актеру.

Пес вдруг вскочил на задние лапы, принялся прыгать на актера, стараясь лизнуть его в лицо. Дядя Митя вытаращил глаза. Актер схватил его собаку в объятия и повалился с ней на песок.

Дядя Митя продолжал стоять, не понимая, что произошло. Тогда актер хлопнул его по плечу:

— Вы правильно сказали, что у собак хорошая память. Даже очень хорошая! Ведь я когда-то спас вашему Моряку жизнь. Разве после этого он может меня забыть? Было это действительно восемь лет назад. Я отдыхал в вашем поселке и каждое утро плавал на лодке. Однажды, смотрю, барахтается маленький, беспомощный щенок. „Кутенька! — подплываю к нему. — Не бойся меня, сейчас я тебя вытащу“. Ну, и спас. Потом к берегу подплыл, посадил на камень, колбасы ему оставил, а сам опять в море. Это вы мою тогда лодку видели. Вот так. А все остальное вам известно лучше, чем мне».

Нет нужды, что в этом рассказе не названы конкретные имена. Каждый, кому приходилось иметь дело с собаками, знает, насколько хорошо помнят наши четвероногие друзья людей, которые заслужили их привязанность.

Да, многие элементы сознания можно наблюдать в мире высокоразвитых животных. Это бесспорно. Но их совокупность нельзя все же назвать сознанием в полном смысле этого слова. Ведь все эти элементы — скорее исключения из правила, а не само правило. Это лишь зачатки сознания или, может быть, лучше сказать — сознание на низком уровне.

Психика высших животных еще загадка. Недопустимо «очеловечивание» психики животного, но и нельзя не видеть в действиях многих животных разумных поступков. Тут можно лишь говорить, спорить о характере и об уровне «разумности», а также о специфике мышления животных.

И вот что еще стоит подчеркнуть: разумное начало животных вполне мирно сосуществует с их инстинктами. Разве инстинкт не присущ и нам, высокоразумным существам? Мы производим тысячи всевозможных несознательных действий, начиная со всем известного факта отдергивания руки от горячего предмета и кончая очень сложными и часто противоречащими здравому смыслу поступками.

Но ведь это не мешает человеку быть разумным! Так почему мы должны делать исключение для высокоразвитых животных?

Мы говорим: это инстинкт. Другими словами, это вложено животному с рождения. То, что не требует никакого разума. То, что записано в наследственных генах. Но зададимся вопросом: а когда это произошло? Мы знаем, что инстинктивные действия животных, их повадки зависят от условий внешней среды, от тех или других опасностей, угрожающих тому или другому виду. А условия среды не остаются неизменными. В течение веков и тысячелетий резко изменяется среда обитания многих животных и соответственно этому изменяются их инстинкты.

Выходит, что они вырабатываются и закрепляются в наследственной памяти животного в какой-то определенный период времени. И тут с неизбежностью основную роль играет приобретенный жизненный опыт отдельных особей, особенно тех, кто при изменении условий жизни оказывается более сообразительным при опасности, в поисках пищи.

Именно их опыт жизни и записывается потом в генетической памяти. А потомки этих животных воспринимают такую память уже автоматически, без участия сознания.

В царстве пернатых

Поразмышляем еще немного о разуме животных. Стремление увидеть в повадках животных черты человеческого поведения распространено широко. Очень часто оно уводит далеко от истины. Поэтому ученые с большой осторожностью относятся к наблюдениям, которые говорят о сознательном поведении животных. И это правильно.

Но подумаем о другом. Не ошибочно ли считать, что животному не нужен разум, не нужна смекалка? Казалось бы, куда надежнее его защищает врожденный инстинкт. Он сработает в нужный момент — и сработает лучше, чем если животное вдруг решит поразмышлять, что ему следует сделать в создавшейся ситуации.

Только что родившийся звереныш, слепой и беспомощный, настойчиво тянется к соскам матери, еще не сделав первого шага в мир, не ведая ни о ком и ни о чем. И это дает ему возможность остаться живым, не умереть в первые же дни от голода. Молодые пауки без какой-либо помощи родителей сами начинают ткать паутину. Утята, выведенные курицей, без обучения при первой же возможности лезут в воду — их гонит туда инстинкт предков, и они находят там свою стихию.

Все это так. Но достаточно ли животным одних предупреждений инстинкта? Не ставит ли их реальная жизнь в такие условия, когда помимо родового инстинкта требуется — с необходимостью! — собственный жизненный опыт, а когда его нет, то и сообразительность в самом прямом значении этого слова?

Думается, что именно так в жизни животных и происходит. Ведь готовых ответов на все случаи жизни у инстинкта животных нет и не может быть.

Речь идет, конечно, прежде всего о высокоразвитых — млекопитающих и птицах. В борьбе за свое существование многие из них приобретают «личный» жизненный опыт. Поведение этих животных достигает подчас такой сложности, что не остается сомнений в существовании конкретного мышления.

Школьница Оля Васильева из села Верхнее Санчелеево прислала в «Комсомольскую правду» фотоснимок. У колонки, из которой берут воду, стоят гуси. Один из них, ухватившись клювом за ручку, тянет ее книзу.

Народная молва не считает гусей глупыми птицами. Известно, что они хорошо поддаются дрессировке. Но как додумались — другого слова не скажешь! — эти птицы доставать из-под земли воду тем же способом, что и люди? Произошло ли это случайно или у гусей хватило ума, чтобы понять, как это делается, «подсматривая» за своими хозяевами? Так или иначе, сам по себе этот факт заставляет с уважением думать о гусином «интеллекте».

Впрочем, только ли гуси столь сообразительны! Таких примеров в птичьем царстве множество.

В Тихом океане, на Галапагосских островах, водятся вьюрки. Их любимая пища — личинки, живущие в коре деревьев. Но клювом этих личинок не достанешь. Что же делает вьюрок? Вооружается острой и тонкой иглой кактуса и с ее помощью извлекает личинок из самых мелких щелей.

В Англии, как и во многих других странах, молочники каждое утро разносят бутылки с кефиром, молоком, сливками, оставляя их у порога дома. Все шло хорошо до тех пор, пока какая-то голодная синичка не продолбила у бутылки крышку из фольги. В бутылке оказались вкусные и питательные сливки.

Начало было положено! Прошло совсем немного времени, и опыт одной птички переняли другие. И что самое поразительное, таким же «разбоем» у подъездов домов стали заниматься и их французские родственницы. Особенно понравились синицам сливки. Кефир и молоко нравились меньше. И птички без большого труда разобрались в том, какого цвета крышечку следует продолбить, чтобы добраться именно до сливок.

О сообразительности синиц можно рассказать больше. Ученые подвешивали внутри бутылки на нитке кусочек сала. Голодные птицы пытались склевать его через стекло. Ничего не получалось. Тогда они садились на горлышко бутылки и после долгих «размышлений» начинали тянуть ниточку клювом, чтобы извлечь из бутылки приманку. Нитка слишком длинна. Синица не может вытянуть приманку за один раз. Как быть? На помощь привлекаются лапки. Птица придерживает одной лапкой нитку, пока не перехватит ее клювом снизу.

…В африканском заповеднике Серенгети два биолога наблюдали, как добывали себе пищу стервятники. Пищей были яйца страуса. Чтобы добраться до лакомства, птица брала клювом камень и с силой бросала его на яйцо. Крепкая скорлупа, выдерживающая удары клюва даже таких больших птиц, как грифы, от камня трескалась, и яйцом можно было полакомиться.

Это интереснейшее наблюдение потом проверяли неоднократно уже в эксперименте. Стервятникам подбрасывали яйца и ожидали, что произойдет. Заметив лакомство, птица тут же начинала искать подходящий камень, тащила его в клюве за десятки метров и бросала на яйцо до тех пор, пока оно не трескалось.

О такой же находчивости ворон рассказал Я. Балодис. На берегу Балтийского моря лежали огромные бетонные плиты — остатки развалин берегового укрепления. Летавшие тут вороны что-то выхватывали в мелководье, взлетали на высоту 30–40 метров, бросали на плиты и быстро опускались к земле. Оказалось, что птицы подбирали в мелководье устриц, но так как добыть их из раковин клювом нельзя, бросали раковины с большой высоты на бетон и затем поедали устриц.

Писатель В. Песков рассказывает о граче Гошке:

«Он инвалид. Летать не может и потому приспособился жить возле людей. Люди работают во дворе, и грач деловито крутится под ногами, не упуская момента получить угощение. Я тоже решил угостить Гошку и вынес из дома два сухаря. Гошка ударил клювом. Убедился в твердости хлеба… Все, что я вслед за этим увидел, является сутью нашей беседы. Гошка схватил сухарь и резво заковылял по дорожке. Наверное, в запас хочет спрятать?.. Нет! Гошка, пройдя метров сто, кинул сухарь в тазик, из которого пили утки и куры. Сейчас же достал. И съел теперь уже мягкий, разбухший хлеб.

Признаюсь, я бросил свои дела и, набив сухарями карманы, занялся Гошкой. Гошка понес к тазу с водой второй сухарь. Но таза на месте теперь не было (я передвинул его далеко в сторону). Грач озадаченно покрутился и с сухарем в клюве пошел разыскивать воду. И нашел. Я заменил тазик противнем. Потом налил воду в собачью миску. Сделал лужицу на дорожке. Результат был всегда одинаков — Гошка находил воду и „доводил сухарь до съедобной кондиции“».

М. Пакшин и Н. Кузьмин наблюдали в Керчи такую редкую картину. Воробей обосновался в ласточкином гнезде, построенном под карнизом дома. Ласточки пытались выгнать захватчика, но он не улетал. Тогда они начали издавать характерные для них призывные звуки. К гнезду слетелось много ласточек. Часть из них дежурила у гнезда, другие же непрестанно улетали и вновь возвращались.

Оказалось, что они летали за строительными материалами, которыми и замуровали воробья в гнезде. После этого большинство ласточек улетело, но некоторые продолжали возвращаться к гнезду, как бы желая проверить, достаточно ли крепка тюрьма.

А знаете ли вы, что вороны и сороки запоминают, сколько человек влезло в шалаш около их гнезда? Они сидят поодаль до тех нор, пока все люди не вылезут из него. Птицы начинают сбиваться со счета, когда людей больше шести.

О такой же способности пеликанов рассказал кинорежиссер А. Згуриди. В 30-е годы он снимал в Астраханском заповеднике, в дельте Волги, фильм «Пернатая смена». Было задумано снять пеликанов, сидящих на своих гнездах. Но сторожкие птицы никак не подпускали человека, взлетали в воздух.

Что делать?

Решили обмануть птиц. Ночью построили неподалеку от гнезд укрытие, а наутро Згуриди вместе с проводником доставили туда в лодке оператора. Оба они сразу же отплыли обратно, но пеликаны не садились на гнезда. Птенцы могли погибнуть. Пришлось вернуться и забрать из шалаша кинооператора. Пеликаны возвратились к гнездовьям. Так повторялось три дня. Вот тогда Згуриди и предположил, что пернатые рыболовы умеют считать по крайней мере до трех.

Проверено это было на следующий день. На дне лодки, укрытой брезентом, лежал сын проводника. На обратном пути он сел на место оставленного в укрытии оператора. И обман удался: пеликаны видели, что обратно уехали те же три человека, что и прибыли.

В тех же местах живут колонии бакланов. Однажды сотрудник заповедника, выйдя на берег, увидел, что баклан, птица осторожная, не только не улетел, а пошел к нему навстречу. Что за диво? Но тут же выяснилось: баклан подавился рыбой и просил у человека помощи.

Выходит, и в животном мире в минуты смертельной опасности сообразительность обостряется. Иначе погибнешь! Вспомните, многие птицы и звери, спасаясь от хищников, бросаются под защиту человека — в такие минуты он единственное спасение.

Да, именно так — через мышление, пусть самое элементарное, происходит «обучение жизнью» у многих животных.

Болтливые попугаи… «Научите попугая бранным словам так, чтобы он получил представление о их значении… попробуйте его потом дразнить, и вы скоро откроете, что он умеет так же правильно применять свои бранные слова, как берлинская торговка зеленью». Это слова Энгельса.

И в самом деле, способность этих птиц пользоваться человеческой речью бывает поразительной. Венгерская учительница Рожена Сиуштейн из г. Печ четыре года тренировала молодого попугая. Он выучил 100 слов и освоил 27 грамматических форм. Говорящая птица безошибочно произносила предложения из 8—10 слов. И все это без какого-либо понимания? Трудно согласиться.

Наконец, есть у некоторых птиц повадки, которые легко объясняются, только если признать, пусть совсем примитивный, птичий ум.

Австралийские атласные беседочницы — родичи наших ворон. Их страстное хобби — «коллекционирование» всякого рода блестящих цветных вещичек.

Птицы тащат к своему гнезду раковины и цветы, яркие птичьи перья и камешки, пуговицы и лоскутки материи — все, что привлекает расцветкой, блестит на солнце. И не только собирают, а по-настоящему любуются, играют со своим богатством.

Натуралисты отмечают, что эта черная птица способна часами играть со своими безделушками. Особенно «распаляется» самец, показывая свою коллекцию самочке. Хватает в клюв то один, то другой яркий предмет, показывая их подруге. Рассказывают, что в одном из таких «наборов» были найдены ножи, пряжки, вилки, зубная щетка, стеклянный глаз и… настоящие бриллианты.

Еще большие воры — индийские вороны. Эти тащат понравившиеся им вещи даже из комнат. У людей исчезают пудреницы и ленты, перчатки и носовые платки. Однажды следователю пришлось разбираться с ограблением ювелирного магазина — систематически исчезали золотые оправы для очков. Преступниками оказались две индийские вороны.

С. Клумов пишет об одной прирученной птице:

«Ворона устроила на крыше склад наворованных ценностей: кусочки стекла, обмылки от туалетного мыла, цветные тряпочки и нитки, кусочки жести, различная блестящая металлическая мелочь. Все это было заботливо прикрыто прошлогодними сухими листьями. Время от времени ворона „открывала“ свой склад, раскладывала „богатства“ на крыше и, видимо, любовалась ими. Когда однажды в отсутствие вороны из ее „склада“ взяли маленькие ножницы, птица заметила пропажу, разволновалась и перенесла все свои богатства в другое место».

С большим трудом клептоманию птиц можно увязать с «велением инстинкта»!

Плоды просвещения

Все мы учимся всю жизнь. Так или иначе, но каждый год мы расширяем, углубляем свои знания, учимся опыту жизни.

Просмотренный кинофильм, прочитанная газета, разговоры со знакомыми — все это дает нам новые и новые познания. У животных всего этого нет.

А если применить к ним определенную систему обучения, развивать их психические способности?

Однажды фермер Шмидт из Австралии несказанно удивил чиновников налогового управления. Он попросил взимать подоходный налог с… обезьяны Джонни, которая выполняла в хозяйстве фермера целый ряд работ.

Для чего это ему нужно? «Выплачивая налоги, мой Джонни, — отвечал Шмидт, — будет иметь право на пенсию, когда состарится и не сможет работать».

Озадаченные чиновники решили посмотреть невиданного рабочего. Прибыли на ферму и ахнули. Джонни заправски водил трактор. На глазах у проверявших он сел за руль, проверил, выключено ли сцепление, запустил двигатель и отправился по указанию своего хозяина за сеном. На лугу без посторонней помощи нагрузил копнами волокушу, прицепил ее к трактору и подъехал к сараю.

Выяснилось, что Джонни может также косить траву, водить лошадей на водопой, выполнять много других дел по хозяйству.

Животное занесли в список налогоплательщиков и обязали его платить налог.

Джонни подарили фермеру артисты бродячего цирка за помощь в тушении пожара во время представления. На мысль научить обезьяну помогать в работе на ферме Шмидта натолкнул сам Джонни: он обожает подражать людям в их занятиях.

Конечно, прежде чем обезьяна научилась выполнять поручения, хозяину пришлось немало повозиться с ней. Но и результаты обучения оказались потрясающими.

Разум выдры недооценивался — таков вывод исследователей из университета американского штата Огайо. Двух выдр учили различать геометрические фигуры: круг, треугольник, квадрат. За одной из фигур, расположенных на подставках, клали кусок мяса. Выдры научились отличать круг от треугольника и квадрат от круга, причем одна из них была более сообразительной, курс обучения она прошла быстрее.

Сообразительность выдры-самца проверили еще одним способом: посадили в пустой бассейн, а на дно бассейна положили вверх ножками небольшую скамейку. Животное быстро поняло, как можно выбраться из сухого бассейна: поставило скамейку у стены и перемахнуло через препятствие.

После этих экспериментов уже с доверием воспринимаешь и рассказы скандинавов о том, что их прадеды одомашнивали выдр, приучали ловить в озерах рыбу.

Натуралистам известны факты, когда животные многое усваивают даже при простом наблюдении за действиями человека. Собаку и кенгуру можно научить выполнять некоторые действия футбольных вратарей. Обезьяны накрывают на стол, пользуются при еде ножом и вилкой, пьют из стакана, подметают пол. У доктора Блера, бывшего директора Нью-Йоркского зоопарка, в доме жила шимпанзе, которая сама открывала шкаф, вынимала оттуда джемпер, надевала его, причем каждый раз выбирала себе кофту смотря по погоде: потолще или потоньше. Во время еды она пользовалась ножом и вилкой не хуже восьмилетнего ребенка. Даже научилась шить!

Учатся животные и на своих неприятностях. Большой знаток повадок животных Н. Зворыкин рассказывает, какие выводы делают для себя животные, побывав в передрягах. Волчица, попавшая под выстрел из засады, позднее уходит от охотников только открытыми местами. Волк, познавший «прелесть» капкана, после этого всюду, где чувствовал запах человека, старался избегать рыхлого снега, где мог быть спрятан капкан. Такие животные, становясь вожаками стай, проводят за собой товарищей через самые хитроумные западни.

В начале нашего века всю мировую печать обошла сенсационная история о «сверхумной» лошади Гансе. Обучал Ганса некто Вильгельм фон Остен. В 1896 году он приобрел этого жеребца и, постукивая тростью по той или иной стороне предмета, стал обучать животное таким пространственным представлениям, как «вверху», «внизу», «справа», «слева». Затем приступил к курсу элементарной арифметики. По словам фон Остена, лошадь научилась стучать копытом один раз, когда произносили слово «один» или показывали один предмет. Чтобы научить Ганса «считать» до четырех, понадобился месяц.

«Ганс умеет не только складывать, — писал проверявший удивительного коня профессор Женевского университета Клапаред. — Он умеет читать, способен отличать благозвучные аккорды от диссонансов, обладает замечательной памятью и умеет сообщить дату каждого дня текущей недели. Словом, он в состоянии проделать многое из того, что можно потребовать от неглупого четырнадцатилетнего мальчика».

Всему этому было невозможно поверить. Обвиненный в шарлатанстве и обмане, фон Остен продал лошадь.

Новым владельцем Ганса стал предприниматель Кралль. Он продолжил его обучение, причем настолько успешно, что о Гансе снова заговорили. Тогда в 1910 году была назначена специальная комиссия. В нее вошли психологи, физиологи, зоологи, медики, ветеринары, цирковой директор и два кавалерийских офицера.

Эксперты пять недель наблюдали, проверяли и обсуждали невероятные знания четвероногого «вундеркинда», но не сделали однозначных выводов. Они лишь отметили, что демонстрация познаний Ганса не вызвала у них каких-либо подозрений.

Вскоре была создана другая комиссия. На этот раз выводы были категоричны: вся история с Гансом не что иное, как ловкий обман. Кралль был обвинен в том, что он незаметно для присутствующих подавал Гансу определенные сигналы.

Однако Кралль продолжал утверждать, что никакого обмана с Гансом нет. К тому времени он завел еще двух лошадей — Зарифа и Мухаммеда. Бельгийский писатель Метерлинк, долгое время наблюдавший Кралля и его питомцев, писал: «Кралль… обожает своих учеников, и в этой атмосфере любви, можно сказать, очеловечивает их… Кралль разговаривает с ними подолгу и ласково, словно отец с детьми. Возникает странное ощущение, будто они понимают его. Если же они не понимают объяснения или действия, он повторяет его десятки раз подряд с неистощимым запасом терпения».

Через две недели, по словам Метерлинка, Мухаммед различал числовые разряды, отстукивал десятки левым копытом, единицы — правым. Вскоре постиг смысл знаков «плюс» и «минус», стал выполнять несложные упражнения на сложение и вычитание.

Подробно ознакомившись с этой нашумевшей историей, московский психолог К. Фабри писал:

«Конь Мухаммед в самом деле демонстрировал поразительные психические способности. К сожалению, методика „тренировки“ Мухаммеда осталась секретом его хозяина, так что мы и сейчас не можем детально проанализировать это поразительное явление. Вообще, хотя наши знания со времен К. Кралля существенно обогатились, мы все же еще очень мало знаем об умственных способностях животных. Мы понимаем, что это мышление не человеческого типа, но сложность в том и состоит, что нам чрезвычайно трудно разобраться в этом феномене, требующем от нас стать на „нечеловеческую“ точку зрения».

Можно только присоединиться к этому высказыванию. Самая главная трудность при оценке умственных способностей животных именно в том и состоит, что мы сталкиваемся с «мышлением нечеловеческого типа».

Впрочем, в данном случае — с чудо-лошадьми Кралля — у нас нет достаточных оснований для какого-либо определенного вывода.

Оставим эту забытую сейчас историю в папке невыясненных феноменов природы. Поговорим лучше о вполне ясных экспериментах, определявших уровень математических способностей слонов и тех же лошадей.

…На двух коробках-кормушках лежат две фигуры разного вида. Под каждой — вкусный хлеб. Но достать его слон может только из-под одной, другая фигура этого сделать не позволяет. Разнообразных пар — двадцать. С каждой из них опыт повторяется по тридцать раз.

Что же усвоили слоны? Почти безошибочно они определяли ту фигуру из двух, из-под которой хлеб можно было взять. Даже спустя семь недель эти животные помнили «хлебные» фигуры.

Немного хуже, но в целом очень хорошо справились с подобной задачей и лошади. Спустя сто дней они продолжали помнить все двадцать пар фигур и выбирали ту, под которой можно было полакомиться.

Но всех животных опередил и здесь наш ближайший животный родственник — обезьяна. Перед шимпанзе Иони раскладывали предметы различной формы. Их было много. Такие же предметы держал у себя человек, проводивший опыт. Он брал один из них и показывал обезьяне. В ответ обезьяна должна была отыскать у себя аналогичный предмет.

Иони не ошиблась в тринадцати случаях. Она хорошо видела различие между кругом и овалом, кругом и полукругом, между разными по форме треугольниками и т. д. И самое неожиданное: Иони находила нужные фигуры даже в мешке, на ощупь!

Много, очень много можно привести примеров, свидетельствующих, что не только высшие животные, но и другие, занимающие более низкие ступени на лестнице эволюционного развития, показывают нам примеры сообразительности, а значит, каких-то зачатков мышления. Своего, особого. Эксперименты канадских ученых обнаружили, например, что в мозгу голубей могут образовываться такие понятия, как «человек». Птицы способны выделять человека из мира животных и предметов неживой природы независимо от возраста человека и разнообразия его одежды.

Пока мы не знаем, на какой стадии эволюции возникает у живого существа способность к определенным обобщениям, но ученые приходят к выводу, что такими способностями обладают уже насекомые. Это подтверждается, в частности, исследованиями доктора биологических наук Мазохина-Поршнякова в Институте проблем передачи информации Академии наук СССР. Подопытными на этот раз были пчелы. Выяснилось, что они способны различать геометрические фигуры вне зависимости от их величины и цвета. Самым интересным, по словам исследователя, оказалось то, что пчела смогла опознать треугольник любого вида: равноугольный, прямоугольный, широкоугольный. Другими словами, она отличала любой треугольник от любого вида четырехугольника: квадратного, вытянутого, трапециевидного. Явная способность опознавать фигуры по обобщенному признаку.

Как известно, характер действий муравьев в целом определяется инстинктом. Но некоторой долей интеллекта, может быть коллективного, они, по-видимому, все-таки обладают. Описан случай, как южноамериканские муравьи прокладывали путь через трамвайную линию. Трамвай регулярно давил их, и тогда они проложили тоннель под рельсами. Им снова помешали, уже намеренно, — муравьи прорыли тоннель в другом месте.

А вот другой пример. На стволах деревьев часто можно наблюдать муравьиные дорожки. По ним вверх и вниз снуют муравьи. Исследователи создали искусственную преграду — кольцо из смолы, в котором муравьи вязли. Это не смутило насекомых: они натаскали земли и маленьких камней и проложили мостик-дорожку. В другом опыте в тех же самых условиях муравьи «замостили» смолу телами тлей.

Вспомните, как красиво укладывается в рамки учения об инстинктах умение паука с самого своего рождения без какого-либо обучения плести сеть. Но и здесь, оказывается, одним инстинктом все не объяснишь… Вначале эти опыты продемонстрировал польский ученый Ян Дембовский. Пауков сажали на недоделанные паутины. Степень готовности паутин была различна: если первая рамка была пуста, еще без паутины, то последняя, десятая, — полностью завершена. Новые пауки — не те, которые ткали паутину, а другие — должны в согласии с инстинктом начать все заново, то есть плести свою паутину. Но этого не произошло. Каждый паук начал с того места, где была завершена работа его предшественника. А паук, оказавшийся на готовой паутине, сразу же принял боевое положение в ее центре в ожидании добычи.

Значит, и паук контролирует свои действия, их последовательность. Так, может быть, и здесь проявляется некое подобие интеллекта?

…Карой Акош, автор книги под весьма недвусмысленным названием «Думают ли животные?», высказал мысли, которые кажутся мне очень убедительными:

«Животный мир прошел длительный путь развития от простых форм к сложным. Отсюда следует, что у животных, относительно близких к человеку, можно найти признаки основных качеств человеческого рода. Как бы ни отличалось поведение разных животных, все они родственны друг другу и несут на себе отпечаток общего происхождения. Чем ближе родство между отдельными видами животных, тем больше у них общих черт. Человек происходит из мира животных, а именно — из млекопитающих, а в более широком смысле — из группы сухопутных позвоночных. Следы этих связей человек несет на себе во всей своей организации. Насколько бы своеобразным и самостоятельным ни было мышление человека, его духовная деятельность также должна нести на себе следы родственных связей с животными.

Либо необходимо предположить, что так называемая духовная деятельность человека обязана своим происхождением какому-то чуду, либо (естествознание иначе не может подходить к этому вопросу) свойства, из которых развились человеческие способности, должны в зародыше иметь место и у животных, более или менее близких к человеку. Развитие видов животных и развитие человека нельзя представить, если не найти признаков тех связей, которые и до настоящего времени сохранили следы общественного происхождения ныне живущих родственных видов. Некоторые виды животных должны, следовательно, обладать такими особенностями, которые связаны с наиболее характерными способностями современного человека».

Вспомним и о дельфинах

Знаменитый летчик из полка «Нормандия — Неман» Герой Советского Союза маркиз де ла Пуап сменил воздушную стихию на изучение морских тайн. На Лазурном берегу Средиземного моря в специальном бассейне — океанариуме — он изучает жизнь дельфинов. Исследователь убежден в том, что эти загадочные морские животные принесут науке много открытий.

Свою статью «Разумное животное», написанную для журнала «Техника — молодежи», он начинает с преданий старины глубокой:

«Дельфины — это люди. По капризу Диониса они сменили сушу на воду и стали похожи на рыб. Так писала о боге вина и веселья Дионисе, сыне Зевса, получившем от отца чудодейственную силу, древнегреческая легенда. Юный Дионис превратил в дельфинов моряков, намеревавшихся его похитить. Вот откуда у дельфинов их почти человеческая разумность, извечная привязанность к людям, особенно к детям. Они словно замаливают свой первородный грех. Недаром, по мнению другого знаменитого римлянина, Плиния Старшего, голос дельфинов подобен человеческому стону. Дельфины не забыли, что они были людьми».

В Новой Зеландии дважды в XX веке принимали законы, охраняющие жизнь двух дельфинов. Один из них, Пелорус Джек, встречал приходящие суда и провожал их до самой гавани. Действия животного приводили в изумление всех туристов, которые приезжали к острову Д’Юрвиль, в проливе Кука, чтобы полюбоваться мастерством Джека.

В течение нескольких десятилетий, до 1912 года, дельфин заменял лоцмана, проводя корабли через опасный Адмиралтейский пролив по маршруту Веллингтон — Нельсон. Джек безошибочно проводил суда через опасное место, изобилующее подводными препятствиями.

Еще удивительнее было другое: когда дельфин замечал сразу два судна, то приходил вначале к ближайшему и проводил его. Но если он замечал, что дальнее судно идет с большей скоростью, то вначале он подплывал к нему и проводил через опасную зону, а затем возвращался к судну, которое шло медленнее.

В июне 1966 года все газеты облетело сообщение о спасении в Суэцком заливе человека. Героями дня были дельфины. Корреспондент «Известий» Л. Корявин передал из Каира подробности.

Лодку относило в море. Уже давно скрылся берег. Волны били Махмуда по лицу, слепили глаза. Заглох мотор. Лодку бросало из стороны в сторону. «Надо держаться за спасательный матрас», — мелькнуло в голове у Махмуда Вали. Огромная волна сбила Махмуда с ног и унесла в море.

Инженер не выпустил матрас из рук, пытаясь во что бы то ни стало удержаться на нем. Отчаяние охватило человека. Сколько сможет он продержаться в открытом море без пресной воды, куда унесет его стихия, как дать сигнал о бедствии?

Прижимаясь головой к мокрому матрасу, Махмуд чувствовал, как содрогается тело под ударами волн. У него была одна мысль: «Только бы продержаться до утра».

Стемнело. Сквозь сетку облаков едва просматривалась луна. Шторм спадал. Неожиданно увидел в волнах какой-то темный предмет; он то поднимался над поверхностью воды, то скрывался в гребнях.

Акула! Сюда из Красного моря часто заходят эти хищники. Махмуд с силой стал бить руками по воде, стараясь отвести спасательный матрас от опасности. Вдруг прямо перед ним заблестела в свете луны круглая голова дельфина. Их была целая стая.

Дельфины подошли ближе и, окружив его кольцом, стали для инженера надежной защитой от возможного нападения акул. Махмуд почувствовал, как один из них сразу ударил головой о матрас, который стал двигаться вперед. Толчки следовали один за другим. «Они играют со мной», — подумал Махмуд о дельфинах. Но это была далеко не игра…

Самое тяжелое ждало инженера впереди. Прошла ночь. Медно-красный диск солнца поднялся над горизонтом. Махмуд находился в открытом море, за десятки километров от берега. Солнце поднималось все выше, оно жгло спину, пекло голову. Целый день инженеру пришлось провести в этих мучительных условиях. Он едва мог пошевелиться от боли в обоженной спине, которую разъедала соленая морская вода.

И все это время дельфины не покидали его. Они подталкивали матрас, на котором лежал Махмуд, к далекому берегу. Уже вечерело, когда люди с берега увидели на поверхности воды кувыркающуюся стаю дельфинов. Они описывали ровные круги в одном и том же месте. Это привлекло внимание. В бинокль было видно, что стая кружится вокруг какого-то продолговатого предмета.

Через несколько минут обессилевшего инженера подняли на борт катера.

Сентябрь 1972 года. Из Иоганнесбурга сообщили о том, что дельфины помогли добраться до берега двадцатитрехлетней Ивонне Владиславич. После того как судно, на котором находилась девушка, потерпело крушение в сорока километрах от берега, она решила добраться до берега вплавь. Очень скоро Ивонна увидела приближающихся акул. Однако раньше них около девушки оказались два дельфина, которые отогнали хищников.

Ивонна несколько раз теряла сознание от усталости, и каждый раз дельфины осторожно подталкивали ее до тех пор, пока она не приходила в себя. Лишь когда Ивонна взобралась на буй и оказалась в безопасности, дельфины вернулись в океан. Южноафриканские океанографы считают, что «нет никаких оснований сомневаться в правдивости рассказа Ивонны о ее добрых попутчиках-дельфинах».

Поразмыслим над поведением дельфинов. Скажем, случай с Махмудом Вали. Увидев, что человек находится в опасности, дельфины пришли ему на помощь, «препроводили» до берега. Казалось бы, вполне сознательные действия. Но не будем торопиться с выводами. Рассмотрим другие факты, взятые также из жизни дельфинов. Эти животные дышат воздухом. Живут они стаями. Естественно ожидать, что за сотни тысяч лет существования у дельфинов выработался инстинкт «спасательных действий». Он проявляется, в частности, в том, что, когда дельфины видят больного или раненого собрата, не способного держаться на плаву, они поддерживают его на поверхности воды, дают возможность дышать воздухом.

В одном из океанариумов ученые наблюдали, как дельфины пытались таким образом спасти мертвого собрата. Известны случаи, когда так же дельфины «спасали» погибших акул, своих врагов. Еще любопытнее — пассажиры теплохода наблюдали однажды, как дельфин пытался «спасти» выброшенный в море большой кусок мяса: он много раз выталкивал его на поверхность воды.

Кусок мяса был раздражителем: при виде его у дельфина сработал инстинкт сохранения рода. Такими же внешними раздражителями могут стать беспорядочные резкие движения человека в воде. А именно так вел себя инженер из Каира в тот момент, когда около него появилась стая дельфинов. Он начал колотить по воде руками. Тут-то и обратили на него внимание морские животные! Инстинкт подсказал им поддерживать на воде матрас.

Да, но ведь дельфины не просто стремились к тому, чтобы не дать утонуть этому предмету, они пригнали матрас с человеком к берегу. Однако и этому есть вполне реальное объяснение. Достаточно вспомнить форму Суэцкого залива. Это сильно вытянутый рукав, одним концом упирающийся в Суэцкий канал. Возможность выхода из него в Красное море совсем невелика, если плыть наудачу. Скорее всего, выплывешь к берегу.

Вообще, когда заходит разговор об осмысленных действиях животных, весь наш опыт предупреждает: надо быть крайне осторожными в выводах. Каких бы то ни было!

Как тут, к примеру, не вспомнить веселую историю с муравьиными похоронами. Не один натуралист отдал дань изучению сообщества этих насекомых. Наблюдая их поведение, исследователи прошлого века отметили, что муравьи… хоронят своих собратьев. Не говорит ли это об их разуме? Ведь трудно допустить, чтобы об умерших товарищах заботилось живое существо, лишенное рассудка. Однако дальнейшее изучение жизни муравьев внесло, как говорят, существенные поправки.

Да, мертвые тела не остаются в муравейнике. Рабочие муравьи уносят их в особое место, подальше от муравейника. Но почему это делается? Как теперь известно, большую роль в жизнедеятельности муравьев играет «язык запахов». Бежит муравей к себе в муравейник с пищей, он метит свой след особым пахучим веществом — феромоном, сообщая всем другим, откуда можно взять пищу. Почуяло насекомое какую-либо угрозу, опасность и тут же выбрасывает другой феромон — сигнал тревоги. С запахом связан и «обряд» похорон у муравьев.

Разлагающееся тело начинает выделять «запах смерти», который забивает все остальные столь важные для жизни феромоны. И рабочие муравьи волокут мертвеца подальше от муравейника. Делают они это не раздумывая. Так велит инстинкт.

Доказано это было простым экспериментом. Феромоном от трупа обмазали живого муравья и посадили в муравейник. Погребальщики незамедлительно его схватили и препроводили на погост, несмотря на самое отчаянное сопротивление мнимого мертвеца.

С кладбища он, конечно, побежал обратно. Но еще на дороге его схватили те же муравьи и снова поволокли туда, где должны находиться все, от кого исходит «запах смерти». Веселые похороны живого муравья продолжались до тех пор, пока соответствующий запах не улетучился…

Вы видите, сколь осторожным нужно быть, решая вопрос о разуме у животных. И в то же время загадка мыслительных способностей животных настолько интересна, что теперь изучением этой сложной проблемы занимаются уже многие ученые.

Большие исследования ведутся и с дельфинами. С осени 1974 года в Батуми начал свою работу первый дельфинарий. Ученые изучают здесь в непосредственной близости «интеллектуалов моря», и, конечно, одна из главных задач состоит в том, чтобы выяснить, насколько разумны дельфины. Для этого ученые ставят различные эксперименты.

…Дельфина научили нажимать на поплавок, чтобы получить вкусную пищу — небольшую рыбку. Уходя под воду, поплавок, соединенный веревкой с кормушкой, открывал ее дверцу. Рыбка попадала в бассейн. Затем опыт изменили. Поплавок перенесли подальше от кормушки, и он уже не был соединен с ней веревкой. Когда дельфин нажимал носом на поплавок, дверцу кормушки открывал человек, и в бассейн, как и прежде, падала рыбка. Но доставалась она другому — тому, кто находился ближе. Дельфин, который добывал пищу трудом, оставался ни с чем.

Что делать? И дельфин сообразил, как избавиться от непрошеного соседа. Он стал лишь делать вид, что нажимает на поплавок. «Тунеядец», уже понявший, что за этим в водоеме появляется рыбка, бросался к кормушке и… разочарованный, отплывал в сторону. Пока поплавок не был утоплен в воду, исследователь не открывал дверцу. Но как только второй дельфин отплывал от кормушки подальше, первый топил поплавок и успевал подплыть к пище раньше.

Научный руководитель Батумского дельфинария профессор А. Е. Шевелев говорит:

«Все исследователи единодушно отмечают, что дельфины быстро привыкают к человеку, начинают доверять ему. Но ведь к такому выводу ученые пришли в результате наблюдений за животными в неволе, когда они попадают в зависимость от человека. А как в море? Я решил изучить все контакты человека с дельфином, отметить их на карте Черного и Азовского морей. За последние годы в Черноморском бассейне таких контактов насчитывается больше, чем отмечено, пожалуй, за все предыдущие времена…

Около Алушты был случай, когда дельфины и впрямь искали помощи у человека. Они настойчиво кружили около рыбацкой лодки, указывая ей путь в море. И когда рыбаки отправились вслед за стаей, то обнаружили буй с обрывком сети, в которой запутался дельфиненок. Его освободили, и стая, словно в благодарность, сопровождала лодку почти до самого берега. Примечательно, что подобный случай произошел и на одном из северных морей…»

Датский ученый X. Поультсен рассказывает о таком примере разумного поведения этих животных. Два дельфина в аквариуме играли с угрем. Угорь спрятался от них в узком отверстии в дне. Тогда один дельфин поймал маленькую рыбку с ядовитым жалом и сунул ее в отверстие. Угорь выскочил из своего убежища. Дельфины настигли его и возобновили игру.

У дельфинов большой и сложный мозг. Естественно, напрашивается мысль: наверное, такой мозг позволяет этим животным не только ловко плавать, но и соображать. Впрочем, на этот счет у исследователей нет единого мнения. Изучая структуру дельфиньего мозга, некоторые ученые считают, что, несмотря на величину, он вряд ли может выполнять функции мыслящей материи.

Когда доктору Моргейну из Института исследований дельфинов был задан вопрос, действительно ли мозг дельфина столь же эффективен, как и у человека, ученый ответил:

«„Эффективный“ — это какой-то туманный термин. Существует множество показателей, по которым определяют особенности мозга. В большей части этих показателей мозг дельфина не уступает человеческому. Чтобы выяснить качество мозга, нужно задаться вопросом: насколько сложными являются эти извилины? Так вот, кора головного мозга дельфина имеет вдвое больше их в сравнении с человеческим мозгом. Можно спросить также: сколько мозговых клеток имеется в наличии в разных областях мозга? У дельфина таких клеток по крайней мере на 50 процентов больше, чем у человека. Другой критерий — количество слоев головного мозга. У зайца преобладающая часть коры состоит из четырех слоев разнотипных клеток; люди и обезьяны имеют шесть слоев и столько же имеют дельфины. Пока мы можем констатировать только то, что дельфины-бутылконосы имеют очень большой, сложный и высокоразвитый мозг. Впрочем, — уточняет Моргейн, — все это еще не означает, что дельфин разумен. Одно можно утверждать с полной уверенностью: если такой сложный орган является результатом эволюции, которая продолжалась миллионы лет, то его роль не может ограничиваться такими примитивными функциями, как свободное плавание и поглощение пищи».

«Примечательно, — пишет де ла Пуап, — что современная наука не может четко объяснить, кто же был предком дельфина. Остаточные элементы в их скелете подтверждают, что они произошли от каких-то наземных четвероногих млекопитающих. Анализы крови позволили предположить, что китообразные, к которым относятся дельфины, и копытные — родственники. Но что заставило дельфиньего пращура вновь сменить свое земное бытие на водное и кто же он, собственно говоря, был?»

…Может быть, все дело в каких-то космических катаклизмах, коснувшихся Земли и заставивших животных искать спасения в воде. Ведь именно 65 миллионов лет назад с Земли внезапно исчезли динозавры. Наконец, чем была суша в те времена: небольшими островами в бескрайнем просторе Мирового океана. Могло случиться, что на этой малой земле кому-то не хватило места.

Кто знает, может, предтечей человека и дельфина было одно и то же существо: подняв с земли палку, оно проделало грандиозный путь земной эволюции и стало человеком; вернувшись в море, оно стало дельфином.

Конечно, это предположение можно воспринимать только как фантазию. Пока…

Элементы сознания

Размышляя об уме животных, мы еще не выяснили главное: а что такое сознание?

Можно сказать так: сознание — это понимание своего положения, это умение управлять своими мыслями, поступками, чувствами. Кроме того, сознание отражает в мозгу живого существа окружающий его мир.

Однако не всякое отражение можно назвать сознанием. Если все формы отражения, существующие в природе, расположить одну за другой по мере их усложнения, то мы получим своеобразную лесенку, низ которой находится в неживой природе, а самый верх — отражение мира нашим, человеческим сознанием. Таким образом, сознание — это особая форма отражения действительности.

Где же, на каких ступеньках живой природы появляется сознание? В поисках этой ступеньки ученые особое внимание уделяют психике, которая присуща только высшим животным.

Психика объединяет нас с высокоорганизованными животными. Однако можем ли мы их психику назвать сознанием? Ведь не всё, что входит в психику, может входить в сознание. Некоторые психические явления, как известно науке, находятся за пределами сознания.

Что же входит в наше сознание? Первое — это мышление. Далее, в сознание входят воля — устремления, желания, направленные к какой-то цели, а также эмоции — наши чувства, переживания. И, наконец, важной частью сознания является понимание своего места в мире, оценки своих и чужих поступков, другими словами — самосознание.

Уточнив таким образом все составные части сознания, посмотрим еще раз на поступки животных. Конечно, в большинстве случаев мы не увидим в них ни разумности, ни эмоций. Но если внимательно и вдумчиво наблюдать жизнь животных, длительное время быть рядом с ними, наконец, ставить специальные эксперименты, то мы увидим в поведении животных и мышление и чувства. Не надо только ожидать, что все эти элементы сознания в животном мире ясно выражены, всегда очевидны. Ведь они по необходимости специфичны, у каждого вида живых существ могут выражаться по-своему.

Инстинкт руководит очень многими действиями животных. А инстинкту присуще всегда однозначное действие. Во всех таких случаях обнаруживается прямая жесткая связь: «ощущение — ответное действие», «воздействие — ответная реакция». Здесь нет ни выбора, ни эмоций. Когда же начинает действовать мышление, возникает другая связь: «ощущение — осмысливание — принятие решения — действие».

Понятно, что это дает живому существу значительно больше возможностей для приспособления к постоянно изменяющейся обстановке, к суровым условиям существования.

Вы уже прочли о бобрах, понявших, как можно спасти запруду. О действиях многих птиц, за которыми кроется явная мыслительная деятельность, об осознанных действиях обезьян… Вот еще несколько примеров, убеждающих в том же.

Собака охотника Н. Тубольцева с Орловщины подняла зайца-русака и погналась за ним по балке, заросшей кустарником. Охотник остановился у опушки леса, рассчитывая на то, что заяц пробежит мимо него, чтобы спастись в лесу. Но заяц исчез. Потеряла его след и собака. Она уже не лаяла, а виновато кружилась на одном месте, у проселочной дороги.

Как же сумел обмануть косой острое чутье опытной охотничьей собаки?

Как потом выяснилось, он выбежал на дорогу и прыгнул в кузов проходящей автомашины. Прокатившись «зайцем» больше километра, выскочил из машины и скрылся в лесу… Судите сами, насколько «глуп» был этот русак.

На одной из бобровых ферм в Канаде обратили внимание на маленького бобренка. Каждое утро он старался занять место у кормушки до того, как подойдут все взрослые бобры. Иначе останешься без завтрака. В один из дней он все же опоздал, пробиться к пище слабому зверенышу невозможно. Вот тогда-то бобренок и показал свои умственные способности. Он бросился к реке и начал неистово бить лапами по воде. На языке бобров это сигнал приближающейся опасности. Животные прекратили завтракать, разбежались. А маленький хитрец подошел к кормушке и принялся завтракать.

В местечке Пнево (Польша) недавно открыт памятник собаке. Его поставил стрелочник, на которого напали бандиты, связали и положили на рельсы. Собака стрелочника выбежала навстречу поезду. Она лаяла, бросалась на локомотив и попала под колеса.

Машинист остановил поезд у лежащего на рельсах связанного человека. Собака погибла, но стрелочник был спасен.

В лаборатории университета штата Массачусетс (США) были выращены голубые сойки, которые научились изготовлять простейшие орудия и пользоваться ими. Сидя в клетке, они приспособились с помощью соломинок, кусочков пластмассы, канцелярских скрепок доставать пищу, которая находилась вне клетки и ее нельзя было схватить клювом.

Теперь уже есть множество достоверных свидетельств того, как обезьяны обороняются от врагов с помощью палок. Но рассказы, что они могут воспользоваться и камнями, воспринимались с недоверием. Однако не так давно это наблюдали в Южной Африке три зоолога. Точнее, их самих встретили бабуины градом камней.

Обезьяны жили в одном из каньонов. Поселившись на его крутых, скалистых склонах, они и приобрели привычку обороняться от врагов камнями. Зоологи насчитали 124 брошенных камня, причем бабуины выбирали «ядра» покрупнее, на полкилограмма и более. Было замечено, что обезьяны использовали камни только против людей и хищников. В ссорах друг с другом о камнях забывали.

Наблюдая жизнь бабуинов, ученые видели и другое. Уходя от людей вверх по склону каньона, животные спускали оттуда на преследователей камни, причем нетрудно было заметить, что каждая обезьяна старалась попасть в человека. Когда камни кончались, бабуины выковыривали новые из стен ущелья.

И еще раз о дельфинах. Профессор Рене Ги Бюснель подтвердил (в статье, опубликованной в одном из журналов Академии наук США) давние разговоры о том, что эти животные могут быть хорошими помощниками рыбаков (о чем писал еще Плиний Старший):

«В провинции Нарбон имеется небольшой залив под названием Латера, где дельфины и люди связаны друг с другом рыбной ловлей. В определенное время года громадный косяк кефали покидает залив и через узкий проход устремляется в Средиземное море. Как только рыбаки замечают, что рыба уходит из залива, все присутствующие на берегу начинают кричать: „Симон!“ Они призывают дельфинов, чтобы те скорее приплыли и помогли им ловить рыбу.

Примчавшиеся дельфины выстраиваются в боевую линию… и преграждают рыбе доступ на глубокую воду, после чего гонят напуганную рыбу в сторону мелководья. Тогда рыбаки окружают рыбу сетями.

Желая получить вознаграждение за свой труд, дельфины ждут более одного дня не только ради рыбы, но и ради хлеба, вымоченного в вине».

Бюснель, побывав в Мавритании, увидел почти такую же картину — местные рыбаки ловили кефаль, призывая на помощь «интеллектуалов» моря.

…Кто не знает истории сенбернара Барри, спасшего когда-то десятки людей, погребенных под снегом в Швейцарских Альпах. Вряд ли нужно говорить еще раз о необыкновенном чутье, необыкновенной сообразительности и необыкновенной самоотверженности этой собаки, которой благодарные люди поставили памятник. Скажу здесь о другом. С. Старикович, автор умной статьи «Собачья жизнь», сообщает, что Барри не погиб от руки человека, принявшего его за волка, а умер от старости. «Текст Шейтлина, посвященный Барри, — пишет он, — я нашел в книге прошлого века, ее не возьмешь в районной библиотеке». Вот он, этот текст:

«Да, Барри, ты был лучшая из собак, лучшее из всех животных! Ты был большой, разумной собакой. Ты спас жизнь более чем сорока людей. С корзинкой хлеба и бутылкой вина на шее ты каждый день выходил из монастыря в метель и оттепель, чтобы искать занесенных снегом и засыпанных лавинами… Ты, как человек с нежной душой, умел, должно быть, молча выражать свое участие, потому что иначе маленький мальчик, вырытый тобой, не осмелился бы взобраться к тебе на спину и дать нести себя… И трудился ты неутомимо, не требуя ни похвал, ни благодарности, целых двенадцать лет… Я имел честь познакомиться с тобой. Мне очень хотелось подойти к тебе поближе, но ты заворчал на незнакомого человека. Я же знал уже тогда тебя и твое имя и его славу. Будь я в беде, ты бы, конечно, не стал на меня ворчать.

Теперь ты умер, и тело твое стоит в Бернском музее. Город хорошо сделал, что, когда ты состарился, стал слаб и не мог больше служить людям, кормил тебя и берег, пока ты не умер. Кто увидит теперь в музее твое чучело, должен снять шляпу и купить твой портрет и под стеклом повесить его на стене своей комнаты. Пусть покажет он своим детям и ученикам картину, где с ребенком на спине ты стоишь и звонишь у ворот монастыря, и пусть скажет им — делайте и вы то же, что делала эта собака».

Животные и эмоции… Об этом можно написать целую книгу.

Польский зоолог Ханна Гуцвинская рассказывает о своих наблюдениях над животными, которые содержатся в Вроцлавском зоопарке. Она пишет, что животное, не имея товарища или соседа, с которым можно было бы быть в дружеских отношениях, часто отказывается от пищи и очень тоскует. Особенно нуждаются в этом больные животные, обычно они ищут такой дружбы.

Старая волчица подружилась с бездомной кошкой, которую часто видели на территории зоопарка. При виде людей она убегала. Однажды, вспоминает Гуцвинская, мы увидели, что испугавшаяся чего-то кошка мчится прямо в клетку к дикой волчице. Под защиту!

Позднее наблюдали, как они вместе ели из одной миски. В морозные дни животные лежали, прижавшись друг к другу. С наступлением весенних дней кошка возобновила путешествия по зоопарку, и лишь протяжный вой волчицы заставлял ее возвращаться.

Большая привязанность, существовавшая между птенцом лебедя и маленькой обезьянкой из рода саймири, спасла обезьянке жизнь. Оба были в больнице и там очень сдружились. Обезьянка живо реагировала на крик птенца, прижималась к его пушистому тельцу и гладила его лапками.

В осеннее ненастье саймири вдруг убежала из своего помещения и скрылась в парке среди деревьев. Опасаясь, что холодная ночь может ей повредить, зоологи пытались ее поймать, но потерпели неудачу. Решили обратиться за помощью к лебеденку. Птенец, недовольный тем, что его вынесли из теплого помещения, стал громко протестовать. Его приятельница немедленно отозвалась на крик и прибежала лебеденку на помощь.

Прижавшись друг к другу, они отправились «домой».

…Любопытный случай произошел несколько лет назад в обезьяннике Шервудского зоопарка (Англия). В зимнее время обезьяны привыкли получать перед сном горячее и сладкое какао. Но поскольку сахару на Британских островах стало не хватать, директор зоопарка распорядился добавлять в какао не сахар, а сахарин.

Обезьяны отказались пить суррогат. Тогда решили дать им какао без всяких сладостей. И тут животные, крайне недовольные нововведением, по-настоящему взбунтовались: они начали обливать служителей горьким напитком. Это очень походило на бунт в тюрьме.

Английская исследовательница жизни львов Джой Адамсон в книге «Рожденная свободной» рассказывает о львице Элсе, три года прожившей в двух мирах — человеческом и зверином. Этот умный зверь проявлял в отношении своих двуногих друзей такие чувства, как снисходительность и терпение, раскаяние и деликатность…

Стадо диких слонов сгрудилось вокруг умирающего вожака. Они топчутся на месте и печально трубят. Забыта еда. Только через несколько часов слоны, увидев, что их вожак совсем неподвижен, уходят от него, но оставляют дежурить одного из своих.

Обезьяна сидит в клетке. Она много раз видит, как человек открывает ключом замок и входит в клетку; уходя, снова закрывает замок. А не попробовать ли открыть самой?

Она подбирает с земли кусок проволоки и приступает к работе… Повозившись с замком изрядное время, она так и не добивается ничего. Это вызывает целую бурю эмоций; обезьяна «выходит из себя», обиженно кричит, забрасывает проволоку, которой пыталась открыть замок, катается на спине, рвет на себе волосы. Но… проходит минута, и животное вновь берет проволоку, снова начинает терпеливо ковыряться в замке.

Самоконтроль? Да!

Осознание животным своего положения и окружающей обстановки позволило ему стать как бы экспериментатором, причем подопытным существом был человек.

Ученый подкармливал дельфина, когда тот подавал звук. Все шло хорошо. Дельфин издал ультразвук, человек не услышал его, и дельфин не получил лакомства. Животное вновь издало ультразвук — это было видно по активной работе его дыхала. Вновь никаких результатов. Испустив еще один ультразвук и поняв, что человек не слышит ультразвуков, дельфин перестал издавать их. Отныне он стал подавать только те сигналы, которые улавливает человеческое ухо.

Есть много фактов, рассказывающих о пристрастии некоторых животных к музыке. Н. Хук пишет о тюлене Сэмми, который часто находился в обществе купающихся. И когда как-то на пляже девочка заиграла на флейте, Сэмми улегся рядом и положил голову ей на колени. Когда музыка окончилась, Сэмми вернулся к своим играм.

Моряк с рыболовецкого судна наблюдал, как непоседливые нерпы всякий раз, заслышав звуки баяна, исполнявшего мелодию вальса, мгновенно замирали, высовывали головы из воды и внимательно смотрели на игравшего. Чарующе действует мелодия на акул. Они замедляют движение, плавно переваливаются с боку на бок. С удовольствием слушают хорошую музыку слоны.

А. Казанцев описывает случай, когда при исполнении штраусовского «Большого вальса» Валерией Новиковой в парке Сокольники 4 июля 1969 года мелодию вдруг подхватили два соловья. Они «не просто повторяли руладу, а пели вместе с ней в терцию, в кварту, украшали паузы музыкальными рефренами и каденциями. Я слушал, затаив дыхание. Никогда я не мог себе представить, что соловьи так понимают, так чувствуют музыку и так виртуозны… Своей птичьей импровизацией они сделали „Сказки Венского леса“ поистине волшебными».

Наверное, в пристрастии животных к музыке больше неосознанного, чем осознанного. Возможно. Но что вы скажете о животных, которые приходят смотреть кино, с удовольствием смотрят телепередачи?!

В одном из поселков на востоке Африки зрители кинофильма были напуганы диким слоном. Он пришел смотреть кинокартину. Зрелище понравилось животному. Слон аккуратно появлялся из леса, как только начинал светиться экран, натянутый между деревьями, и уходил обратно, когда фильм оканчивался.

Известен случай с гориллами из Нью-Йоркского зоопарка. Когда осенью их перевели из вольеры в клетку, обезьяны стали постоянно ссориться. Дело доходило до серьезных потасовок. Решили применить необычное средство: перед клеткой установили телевизор.

«Когда его включили, все четыре обезьяны застыли на месте, прижались к решетке и впились в экран глазами, — рассказывал служитель зоопарка. — Перебранки и скандалы исчезли». Гориллы часами смотрели телепередачи. Причем отношение к передачам было не одинаковым. Особенно нравились картины с быстрыми движениями на экране.

Итак, явная сообразительность, целенаправленные действия, эмоции… Все это — элементы сознания, хотя и зачаточного, но сознания.

Гораздо труднее говорить о самосознании животных.

Да и как мы можем об этом знать? Исследователям не хватает обратной связи, отсутствует активная и постоянная информация со стороны самих животных. Лишь в редких, отдельных случаях можно уверенно говорить, что животное «понимает» происходящее вокруг или о чем оно «думает». Обучая животных, мы можем лишь догадываться о результатах своей работы.

Проблема состоит в том, чтобы наладить двустороннюю интеллектуальную связь человека с животным. Какой она может быть? Есть две возможности.

Первая — научиться «разговаривать по-звериному», то есть использовать систему сигналов, которыми пользуются животные. Другой путь — обучение животных человеческому языку.

Решением этой увлекательной проблемы занимались и занимаются многие ученые. Появлялись сообщения, что некие дрессировщики добивались успеха. Однако при проверке все оказывалось, мягко говоря, преувеличением. Но в последнее десятилетие и здесь дело сдвинулось с мертвой точки.

Животные разговаривают

Начнем с сообщения В. Ренсбергера, репортера одной из парижских газет. В 1974 году у него состоялось первое в истории журналистики интервью с… обезьяной! Вот как, по его словам, выглядела беседа:

«Восьмилетняя самка шимпанзе Люси знает 93 слова и заучивает новые по одному — по три в неделю, иногда даже после пятиминутного урока. Недавно Люси дала свое первое интервью репортеру (это был я), который знает язык жестов.

Правда, беседа была не слишком долгой, и моя собеседница почти не сидела на месте. Она прыгала, каталась по полу, лазила, ходила, бегала. Однако она обращала на меня достаточно внимания, чтобы я с ней мог „поговорить“.

Репортер (показывая ключ). Что это?

Люси. Ключ.

Репортер (показывая расческу.) Что это?

Люси. Расческа. (Берет ее и начинает причесывать репортера, затем отдает ему расческу). Причеши меня.

Репортер. Ладно. (Причесывает Люси).

Мой другой разговор с Люси:

Репортер. Люси, хочешь выйти на улицу?

Люси. На улицу нет. Хочу есть яблоко.

Репортер. У меня нет еды, извини.

Разговор, возможно, был не слишком „умным“, но, безусловно, происходило общение. После каждого обмена „репликами“ Люси и я в течение нескольких секунд смотрели друг другу в глаза. Не знаю, что чувствовала она, но я был взволнован. Я принимал участие в чем-то из ряда вон выходящем. Я „беседовал“ с представителем другой разновидности живых существ. Что она думала обо мне? Что мне сказать ей?»

Оставим на совести репортера, насколько точно он рассказал о своей сенсационной встрече с обезьяной, говорящей жестами. Документальных данных, подтверждающих, что все обстояло именно так, как сообщил в газете Ренсбергер, у нас нет. Но вот перед нами другое, уже вполне серьезное и проверенное сообщение исследователей из Невадского университета, супругов Гарднер. Специалисты по вопросам психологии животных, они еще в 60-х годах задумались над вопросом, почему не удаются попытки научить обезьян человеческому языку. Может быть, все дело в том, что обезьяна просто не способна говорить, как мы? Правда, в языке этих животных насчитывается около 30 звуков, но все это скорее эмоционально окрашенные крики.

Почему же именно звуковому языку обучать обезьян? У нас есть еще язык жестов, которым пользуются глухонемые. Стоит попробовать обучить животных именно этому языку.

Исследователи приступили к работе. Учеником стала молодая самочка шимпанзе, Уошо. Было ей всего около года. В присутствии Уошо ученые разговаривали только на языке глухонемых.

Прошло семь месяцев. Обезьянка выучила первые четыре жеста, еще семь месяцев — и ее словарный запас пополнился новыми девятью жестами. Снова семь месяцев— еще двадцать один жест и, наконец, за десять последующих месяцев — тридцать жестов.

За два с половиной года Уошо выучила более шестидесяти жестов. И вот что было существенно: животное правильно пользовалось знаками, научилось комбинировать их, «говорить» фразами. Когда ей минуло шесть лет, она произносила уже такие фразы, как «Дайте мне, пожалуйста, ключ открыть дверь»!

Так в результате великолепного научного эксперимента впервые в истории между человеком и животным была налажена двусторонняя информационная связь.

За первыми опытами последовали другие. Новыми учениками Гарднеров стали шимпанзе Мойя и Пили. О работе с ними ученые рассказали в 1975 году.

Обезьянки начали употреблять жесты-слова, когда им было всего три месяца, благодаря тому, что на этот раз ученые применили два очень важных нововведения. Учителями шимпанзе стали люди, свободно владеющие языком жестов, — глухонемые и те, у кого родители были глухонемыми (воспитатели Уошо не говорили на этом языке бегло, а только осваивали его). И второе: учить шимпанзе языку знаков начали буквально с первых дней их появления на свет, тогда как Уошо «села за парту», когда ей было одиннадцать месяцев.

«В нашем последнем эксперименте, — пишут Гарднеры, — мы используем опыт работы с Уошо, улучшая методы обучения, и мы планируем поддерживать эти более благоприятные условия до тех пор, пока наши подопытные достигнут интеллектуальной зрелости. Таким образом мы сможем подойти ближе к самому высокому уровню двустороннего общения».

Шимпанзе Мойя родилась в ноябре 1972 года и уже на следующий день была доставлена в лабораторию. Пили родился 30 октября 1973 года и прибыл в лабораторию 1 ноября. Детенышам были созданы все условия для их развития. Уход за ними не отличался от ухода за человеческими детьми: круглосуточное питание, пеленание, прививки, стерилизация посуды и т. д.

Обезьянки воспитывались в контакте с людьми. Они могли хватать игрушки, передразнивать жесты и действия своих воспитателей; уже через несколько недель стали отличать знакомых людей от незнакомых.

Оба, Мойя и Пили, начали употреблять осмысленно жесты, как уже сказано, в возрасте около трех месяцев. После того как обезьяна повторяла новый жест трижды, его вносили в «обезьяний словарь». А чтобы увериться, что шимпанзе пользуется словом-жестом сознательно, исследователи установили срок в пятнадцать дней. В каждый из этих дней шимпанзе должна была употребить новый жест хотя бы один раз.

Первые слова у Мойи — «идти», «больше», «пить» — появились на тринадцатой неделе жизни. Первые слова у Пили — «пить», «больше» и «щекотать» — на пятнадцатой неделе. В возрасте шести месяцев Мойя пользовалась уже пятнадцатью жестами, а Пили — тринадцатью.

Таким образом, по сравнению с Уошо новые опыты оказались значительно эффективнее. И самое важное: исследователи пришли к заключению, что даже на первой стадии обучения обезьяны употребляют слова-жесты осознанно, в подходящих случаях. Так, слово «щекотать» Пили употреблял в двух случаях: просил продолжать, когда человек переставал его щекотать, или же отвечая на вопрос: «Во что мы поиграем сейчас?»

Иногда он употреблял другой жест — «еще», чтобы его продолжали щекотать. Но знаком «еще» обезьянки пользовались и в других ситуациях, например, когда у Пили отбирали бутылочку с водой. Однажды шимпанзе повторил этот жест, когда с ним играли, закрывая и открывая его мордочку шарфом (своеобразные прятки). Пили это понравилось, и он попросил: «Еще!»

Жест «щекотать» он изображает так: указательным пальцем трет тыльную сторону своей ладони или руку своего воспитателя. А Мойя, воспроизводя этот жест, кроме того, показывает на те места, где хотела, чтобы ее пощекотали.

Самое интересное: первые осмысленные жесты-слова у глухонемых детей появляются обычно на пятом-шестом месяце жизни. А шимпанзе у Гарднеров начали «произносить» свои первые «слова» уже в три месяца!

Если поразмышлять о будущем воспитанников Гарднеров, то невольно встает волнующий вопрос: чего ожидать от потомства обезьян, уже выучившихся языку глухонемых? Не станут ли шимпанзе-родители обучать своих детенышей языку жестов сами, без помощи человека?

Утверждать что-либо заранее, конечно, невозможно. С уверенностью можно сказать другое. Как бы ни были усовершенствованы методы воспитания, развитие обезьян может быть доведено только до уровня трехлетнего ребенка, дальше шимпанзе не продвинется — таков приговор ученых в наши дни.

Почему так?

Да потому, что дальше стоят уже иные барьеры, в частности, уровень развития нервной системы животных, строение их головного мозга. И тут никакие ухищрения в методах обучения не помогут.

Некоторые народы, населяющие бассейн Амазонки, умеют считать только до трех, иногда до пяти. Дальше следует понятие «много». Обезьяны, которых учат считать, способны определять количество предметов в пределах тоже до пяти. На этом их способности ограничиваются. Но если мы будем обучать самых отсталых людей, знающих лишь «один-два-три», то их можно обучить и алгебре.

Животным никакие университеты образование дать не смогут. Не составляют исключения и человекообразные обезьяны. Для этого обезьяне надо стать человеком. А человеком она не может стать. Сознание формировалось и формируется на основе коллективного и сознательного труда. Для обезьяны труд — это, скорее, игра. Для нас он — жизненная необходимость. И это определяет содержание нашего сознания.

Ну, а как обстоит дело с «разговорной речью» у других животных?

Открыто, что у многих зверей и птиц язык далеко не так беден, как думали раньше. Скажем, лошадь — не какая-то говорящая вроде «умного Ганса», а самая обыкновенная — имеет в своем «лексиконе» свыше ста различных звуковых сигналов-«фраз», которыми она обменивается с себе подобными. Количество различных по смыслу звуковых сигналов у обезьян и многих видов птиц исчисляется десятками.

В последнее время языку животных ученые уделяют много внимания. Австрийский исследователь К. Лоренц хорошо изучил язык гусей и, как в сказке, стал с ними разговаривать. Гуси приняли человека полноправным членом своего стада. Они хорошо понимали, когда тот на «чистом гусином языке» советовал им ускорить шаг или задержаться на лужайке.

Продолжительное гоготание или «залп» гогота, состоящий более чем из шести слогов, например «га-га-га-га-га-га-га», означает: «Здесь хорошо. Еды много. Давайте останемся тут». Если тирада состоит из шести слогов, это означает: «Травы на лугу мало. Давайте пощиплем ее и не спеша тронемся дальше». Пять слогов переводятся так: «Надо прибавить шагу». Четыре слога — «Полный ход, вытягивай шею вперед». Три слога означают: «Беги со всех ног. Будь начеку. Наверное, придется взлетать». А сигнал тревоги у гусей, завидевших собаку, звучит как односложный, не очень громкий носовой возглас «ра».

Изучая жизнь кузнечиков, ученый Лохер также изучил их стрекочущий язык и добился, что насекомые стали его понимать. Однажды в ответ на призыв кузнечика-самца он стал стрекотать, имитируя другого кузнечика. Насекомое стало приближаться к нему, прыгнуло на протянутую руку, на плечо и наконец попыталось влезть в рот стрекочущему человеку…

Много рассказов ходит об удивительных языковых способностях попугаев. В этих рассказах очень трудно отделить истину от преувеличений. Во всяком случае, у нас нет достаточных оснований утверждать, что попугаи хорошо понимают все, о чем они болтают, повторяя услышанные слова и фразы. Но, думается, нельзя отказывать этим птицам и в некоторой доле сообразительности, осмысленного применения выученных слов.

В Ростове-на-Дону в семье Токаревых живут говорящие попугаи. Один из них, Коля, знает около 170 фраз. Когда у него хорошее настроение, он поет: «Капитан, капитан, улыбнитесь». Плохое настроение Коля выражает песней «Разлука ты, разлука…».

Обычно хозяйка кормит Колю первого. Когда же она однажды сначала накормила Юру, молодого попугайчика, Коля бросил на пол предложенный ему кусок яблока и клюнул хозяйку в палец.

Не так давно в Париже было проведено состязание говорящих птиц. В соревновании приняло участие 700 попугаев из многих стран. Первое и второе место заняли попугаи Жако и Ито, принадлежащие парижскому адвокату А. Урса.

Однажды адвокат принес домой первую черешню. Несколько ягод он дал попугаю. «Эй, это вкусно», — сказал он птице, которая быстро склевала ягоды. Когда вечером к ужину на стол поставили черешни, хозяин услышал за своей спиной слова попугая: «Эй, это вкусно».

В 1965 году Урса выступал с попугаем перед публикой. Слушатели радио Монте-Карло не могли поверить своим ушам. Разговор протекал так:

— Как тебя зовут?

— Жако.

— А меня?

— Рауль.

— Кто я тебе?

— Мой милый папа.

— А что ты говоришь мне каждое утро?

— Доброе утро, папочка.

На вопрос, сколько будет один плюс два, пять плюс два, один плюс четыре, Жако отвечает правильно.

Словарный запас его весьма богат. В его распоряжении не меньше чем шестьдесят тем для разговора, и он мастерски насвистывает два десятка наиболее известных арий из опер.

В том же ряду «болтливых» птиц стоят наши сороки и скворцы. В минском магазине «Природа» с посетителями охотно беседует сорока Чика. «Какая из рыбок лучше?» — спрашивают у продавца. «Кардинал!» — отвечает за него Чика. Когда продавец объявляет, что канареек нет, сорока добавляет: «Канарейки будут». Ну, а если случится, что юный покупатель при этом расстроится, посоветует: «Снегиря купи! Красивый очень!»

«Но самым ловким имитатором я считаю скворца, — утверждает шведский зоолог Линдблад. — Когда скворец прилетает весной, ему, как и всякому путешественнику, есть что порассказать! Прислушайтесь, он все поведает о своей жизни и странствиях. Вот отрывок из моих магнитофонных записей самого обыкновенного скворца. Там, где он вывелся, держали свиней, об этом говорит поросячий визг. Дверь дома, на крыше которого прилепилось гнездо, скрипела — вот так. По утрам какой-то жизнерадостный гражданин фальшиво насвистывал песенку, — вы слышите ее в типично человеческом исполнении. Когда скворушка оперился, ему случалось вместе с сородичами ночевать в камышах — звучат голоса уток, камышевки-барсучка, камышовой овсянки, сердитых крачек…»

Больше чем дружба

Увлекательный, безграничный и неповторимый мир живой природы! Как много он дает любознательному, вдумчивому человеку пищи для размышлений! Такой близкий, казалось бы уже хорошо знакомый, — и такой далекий, во многом еще загадочный, не объясненный…

И мне хочется, заканчивая книгу, пригласить своих читателей взглянуть на этот мир еще с одной стороны: увидеть в поступках многих животных такие чувства, которые, по укоренившимся взглядам, совсем не свойственны четвероногим.

Наверное, все помнят, как погиб воспитанный в семье Берберовых лев Кинг. Его гибель тяжело пережили все члены семьи. Но, как оказалось, больше всех смерть Кинга потрясла собаку, жившую у Берберовых. Она умерла через несколько дней. Вскрытие показало, что причиной был обширный инфаркт сердечной мышцы. Сердце «зверя» не выдержало боли утраты…

О собачьей верности известно множество историй. Трудно допустить, что все они — лишь выдумки. Кто из нас не слыхал о собаках, сохраняющих удивительную верность своим давно погибшим хозяевам. Многие годы пес приходит на побережье и ждет возвращения утонувшего рыбака. Другая собака столь же длительное время приходит на трамвайную остановку и всматривается в лица сходящих пассажиров — не придет ли на этот раз ее единственный друг, который обычно приезжал сюда с работы. Не дождавшись, она понуро бредет домой: где ей знать, что человек погиб еще год назад.

На Личановском кладбище во Львове есть надгробный камень, на котором изображены собаки. Уже никто не помнит ни имени, ни фамилии умершего: время стерло надписи на камне, но память о том, что с могилы этого человека не пожелали уйти две его собаки и здесь погибли, жива в народе.

А кого не взволнует поразительная история сеттера Сильвы, о котором рассказал в своей книге «О любви к ближнему» писатель Борис Рябинин. Семья, где жила Сильва, была брошена фашистами в концлагерь. Верная собака не только нашла место, где умирали от голода ее родные люди; она прорыла под колючей проволокой ход в лагерь и ночами приносила им то косточку с остатками мяса, то сырую морковку. Сама Сильва была худа, как скелет.

Доброта в мире животных… Та, которая ни в какой мере не помогает процветанию рода, даже противоречит велениям инстинкта. Существует ли она?

Вот о каком поразительном случае рассказывает зоолог Д. Рекассель. В жаркий полдень пришло на водопой стадо антилоп-импала. Одну из них схватил крокодил. Трагический исход был бы делом минуты, если бы не мирно дремавший в воде бегемот. «С сердитым фырканьем он устремился к месту неравной схватки, вздымая волны, словно приличная канонерская лодка, — рассказывает ученый. — Крокодил, естественно, не стал дожидаться рукопашной со столь грозным противником, предпочитая скрыться в мутной глубине».

Дальнейшее было еще более удивительным. Бегемот подтолкнул носом импалу подальше от воды и… принялся зализывать раны антилопе.

«Редчайший случай в животном мире — самое настоящее проявление милосердия, причем к представителю совершенно иного вида! Увы, помощь пришла слишком поздно, — пишет Рекассель. — Через полчаса антилопа умерла от шока и потери крови…»

А бегемот еще четверть часа оставался около нее, отгоняя слетевшихся грифов, пока наконец палящее солнце не загнало его обратно в речную прохладу.

Наверное, здесь стоит вспомнить «шкалу умственного развития», которую составил швейцарский зоолог А. Портман. По этой шкале за человеком (214 баллов) идет дельфин (195 баллов); третье место ученый отводит слону (150 баллов), четвертое — обезьяне (63 балла); затем идет зебра (42 балла), жираф (38 баллов), лиса (28 баллов), а самым глупым оказался бегемот, у него только 18 баллов.

И вот на что оказался способен этот «глупый» зверь!

…Бывалый швейцарский охотник на слонов Нансен рассказал о таком случае из своей практики:

«Однажды я убил слона. Когда животное упало на землю, я с изумлением увидел, что у него не было хобота, — он атрофировался, очевидно, еще в детстве… А ведь слоны в состоянии есть и пить, только помогая себе хоботом. Как же он жил? Объяснить можно только одним: о нем заботилось стадо. Насколько же у них развито чувство стадности и взаимной выручки? Слону было не меньше пятидесяти лет, и все это время стадо кормило его и поило».

Конечно, при желании и здесь можно сослаться на «закон рода» — помогать друг другу, чтобы выжить. Но как это выглядит неубедительно! У мудрых владык джунглей обнаруживают такой ум, что естественно ожидать от них и доброты, сострадания…

«Приведу несколько записей, сделанных в разное время, — пишет В. Песков. — Эти факты не нарушают закона о „жестоком нраве природы“, однако они не вполне находятся с ними в согласии. В Воронежской области охотник Василий Анохин рассказал мне о паре неуловимых волков, убивавших овец загадочным образом, — часть из них была просто задушена без малейших укусов, а на месте волчьего пиршества находили куски оторванного, но не съеденного мяса. Когда волков на облаве настигла картечь, все стало ясным. Матерый волк жил в паре с молодой волчихой. Волк потерял зубы, но не утратил силу и опыт жизни. Мудрость и молодая выносливость образовали союз. Содружество помогало успешно охотиться, чтобы избегать опасностей и ловушек. Молодая волчица во время еды отрывала для беззубого друга куски мяса».

Все правильно: такое содружество, возможно, было и выгодно молодому зверю, но разве оно могло возникнуть без привязанности, без большой дружбы?

Особенно удивительно видеть такую дружбу между совершенно различными представителями животного мира.

Орлана Федю нашли на сенокосе больным птенцом. Остаток лета и зиму Федя прожил у Вити Гуменюка, школьника из амурского села Троицкое. Мальчик выходил птицу и на зиму поселил в сарае вместе с собакой Тарзаном. К весне невольные соседи стали неразлучными друзьями. Хозяин решил отпустить окрепшую птицу на волю и отвез ее за сто километров вниз по Амуру. В тот же день из дому ушел пес. Друзья вернулись обратно через три дня.

…Заяц выскочил из кустов и прямехонько побежал к селу. Заскочил во двор крайней избы, и навстречу ему с радостным повизгиванием бросилась собака Дамка.

— Вот и снова встретились! — воскликнул дядя Митя.

А началось с того, что он принес с поля несколько маленьких зайчат. Растил их вместе с кроликами. Дамка гуляла и спала вместе с ними. Подросли зайцы и в лес убежали. Но один из них не забыл «няню», прибегает к ней из леса.

В царстве пернатых вороны не случайно слывут за «гениев». Они не только сообразительны. В старинном парке ялтинского санатория «Днепр», рассказывает Н. Кашанский, живет семейство павлинов. Они облюбовали высокий ясень у третьего корпуса. Как-то в серое осеннее утро, когда птицы завтракали, к ним подлетела уставшая и голодная ворона, схватила корку хлеба и стала жадно ее рвать.

Старый павлин поглядел на незваную гостью и дал ей местечко возле себя. Наевшись досыта, ворона взлетела на сук и продремала до вечера.

Хозяева поделились с ней ужином, не прогнали и утром. С тех пор, как только солнце прячется за Ай-Петри и птицы занимают свои ветки, рядом с отцом пернатого семейства усаживается ворона-«приемыш».

На дружбу ворона ответила благодарностью. Старый павлин сломал ногу, кое-как взобрался на ясень, а на землю спуститься уже не смог. Его пернатые сородичи беспомощно топтались под деревом. Ворона почуяла беду. Она набрала в клюв хлебных крошек и, вернувшись на ветку, принялась кормить павлина, как своего птенца. Две недели носила она пищу на дерево, пока павлин не выздоровел…

А этот случай произошел в далекой Африке. В семье пропал щенок. Искали несколько дней. В той же семье жила ручная ворона. И вот заметили, что птица, вместо того чтобы есть пищу, которую ей давали, забирала ее в рот по кусочкам и куда-то улетала. Каково же было изумление людей, когда они обнаружили, что ворона носила еду щенку, который попал в силки, расставленные на диких зверей! В течение целой недели ворона, верный друг щенка, не забывала приносить корм, пока его не нашли и не привели домой.

А какую замечательную дружбу наблюдал и поведал о ней в своих «Удивительных маленьких историях» писатель Николай Семенович Тихонов:

«Выйдя рано утром на балкон, я увидел, как на соседнем с нами участке бродят по траве два существа. Я замер от удивления. Рядом с нашим Рыжим ходила ворона, ходила размеренным шагом, а кот посматривал на нее и шел рядом. Это было зрелище необычное, я, признаюсь, не мог его объяснить. Кот дошел до штакетника, разделяющего участки, пролез понизу и зашагал уже между цветочных гряд; ворона легко перелетела штакетник и опустилась рядом с ним. Так они, шагая между цветов, вышли на дорогу к выходу и пошли рядом к воротам, как будто старые знакомые.

Я рассказал обо всем домашним; оказалось, что не только я один видел это. Больше того, с каждым днем и мы, жившие в доме, и все приходящие были свидетелями столь необыкновенной дружбы. Утром рано, часов в шесть, ворона появлялась перед нашей дачей и расхаживала, поджидая Рыжего. Он выходил, и они с вороной отправлялись прогуливаться по нашему участку или шли на соседний. Их видели на той же липе, где они были впервые, и там кот, повиснув вниз головой, цепляясь лапами за ветки, показывал свое искусство лазанья, а ворона сидела молча и смотрела на его акробатические упражнения. Потом он садился на ветку, а она начинала непрерывно каркать. Со стороны казалось, что она не то обсуждает его гимнастику, не то что-то рассказывает ему, а он терпеливо слушает. Так они сидели долго, а потом отправлялись снова гулять.

Эта история стала притчей во языцех. Приходили люди специально смотреть на кота с вороной. Те не боялись людей и не думали обращаться в бегство, когда к ним приближались. Потом ворона улетала и появлялась на следующее утро.

Но кончилась эта история печально. Вдруг ворона пропала. Ее нашли у забора убитой. Мальчишки с соседнего двора упражнялись в стрельбе из духового ружья и попали в нее, когда она, делая вираж, слишком низко пролетела над соседним участком, чтобы попасть на наш…

Рыжий еще некоторое время рано утром выходил и ждал ее у дачи. И мы не имели никакого представления, каковы его переживания. Мы так мало знаем о внутренней жизни животных».

В заключение не могу не рассказать об одном удивительном эксперименте. Исследователь решил выяснить, испытывают ли крысы способность к сопереживанию. Животных приучали нажимать на рычажок, чтоб получить пищу.

Умные крысы быстро усвоили этот урок: не нажмешь на рычажок — останешься голодной. Но получение пищи на этот раз было связано с весьма неприятным зрелищем: всякий раз, как животное нажимало на рычаг, оно причиняло другой крысе острую физическую боль, видело, как та корчится в муках.

Как же это воспринимали крысы? Выяснилось, что всех их можно разделить на три группы. Первая — в ней оказалось большинство животных, — видя страдание, быстро отказывалась от лакомства. Во второй группе, тоже довольно многочисленной, были крысы, которые отказались от пищи, как только сами «побывали в шкуре» животных, подвергаемых боли. И только третья, совсем небольшая группа крыс продолжала нажимать на рычаг — а значит, мучить своих сородичей — и после того, как сама испытала эти боли.

Обсуждая результаты, ученые справедливо расценили поведение крыс третьей группы как отклонение от нормы, как жестокость, не свойственную нормальным животным.

Я назвал эти опыты удивительными. А ведь, по существу, в результатах эксперимента нет ничего удивительного. Просто мы лишний раз убедились в том, что мир животных еще во многом остается для нас засекреченным.