Синхронные кантри-танцы, костюмированные вечеринки и публичные речи находятся на вершине моего списка причин медленной смерти от смущения. Я вывалила всю одежду из гардероба. Как же не хочется идти на эту вечеринку!

– Сэм! Подойди к двери! – кричит Вивиан с первого этажа.

Я кидаю взгляд на экран мобильного. Сейчас 20:17. Неужели Джексон пришел так рано? Я подхватываю кучу одежды и как попало засовываю ее обратно в шкаф Эбигейл.

– Бегу!

Спустившись на пару ступенек, я останавливаюсь как вкопанная. Вивиан в передней разговаривает с Сюзанной.

– Эй! – окликаю я, и они поднимают головы.

– Не знала, что вы собираетесь на тематическую вечеринку, – дружелюбно говорит Вивиан, пока я преодолеваю оставшиеся ступени.

Все потому, что с прошлого вечера мы не обмолвились и словом. Я пожимаю плечами.

– Может, у меня найдется что-нибудь подходящее для твоего костюма, – сообщает Вивиан.

Идеальный образец наших нынешних отношений – переругаться, а потом делать вид, будто ссоры никогда и не было.

– Не нужно, все в порядке.

– Скажи, если передумаешь, – заявляет она, и цокот каблуков удаляется по коридору.

На Сюзанне черное викторианское платье с пышной юбкой и высоким воротом, которое идеально подчеркивает ее фигуру. Волосы умело собраны в улучшенную версию ее обычного пучка.

– Вау, потрясающе выглядишь.

– Я никогда не смогу даже сравниться с ней.

– Спасибо, – улыбается Сюзанна.

– Я как раз собиралась на вечеринку. Зайдешь?

– Она определенно пришла не без причины, и я не хочу, чтобы Вивиан нас подслушивала. Мачеха и так думает, что у меня не все хорошо с нервами; не хватало еще, чтобы она узнала, что я неумышленно, но занималась колдовством.

– Конечно. У вас такой прелестный старинный дом. Мне всегда было интересно, как он выглядит изнутри.

Мы поднимаемся по лестнице.

– Первые три дня я в нем терялась.

– Могу представить, – замечает она, когда мы идем в свете тусклых бра коридора.

– Пришли, – говорю я, открывая дверь своей комнаты.

– Словно в прошлое попали. – Сюзанна один в один повторяет мои мысли при первом взгляде на это место.

– Итак, в чем дело? Я знаю, что ты не просто заскочила, проходя мимо.

– Нет, не просто. – Она опускает голову и достает конверт из старинной шелковой сумочки, висящей на боку. – Это письмо, которое твоя бабушка прислала моей. Я нашла его этим летом, когда помогала маме разбирать старые коробки. В нем говорится о таинственных смертях.

– Значит, ты знала? – Тогда, в саду, я была права. Им точно что-то известно, но мне они этого не рассказали.

– В каком-то роде. Честно говоря, я решила, что твоя бабушка… слегка неуравновешенная. Но взволновал меня ответ моей бабушки. Лист был в том же конверте. Она так его и не отправила.

– Ладно, – неуверенно протянула я.

– Саманта, как ты узнала, что другие потомки ведьм тоже видели размытые лица?

– Об этом говорится в письме? Так написала твоя бабушка?

– Да. Я показала его Элис, и она согласилась, что это имеет значение. А потом ты приходишь в школу и заявляешь, что другие Наследники тоже видели эти лица.

Начинаю понимать, почему Элис так подозрительно ко мне относится. На ее месте то, что у кого-то есть подобная информация, мне бы тоже показалось странным.

– Бабушка не отправляла письмо. Так откуда ты узнала?

– Я не могу рассказать.

– Знаю, у тебя нет причин нам доверять, мы сами их уничтожили. Эта надпись на шкафчике, вырванные волосы и все слухи…

– И камень, – добавляю я.

– Камень?

– Камень со словом «умри», который вы кинули мне в окно.

Она хмурит прелестное личико:

– Я ничего об этом не знаю. Какой ужас!

Может, это устроили Лиззи и Джон, а им не сказали?

– Ага, как-то так. Теперь понимаешь, почему я не скачу от радости при мысли о том, чтобы доверять вам?

– Понимаю. Что мне сделать, чтобы помочь тебе переменить мнение?

– Не знаю. Думаю, для начала можешь рассказать, почему Лиззи меня преследует.

Она смотрит в окно, что ни капли не убавляет подозрений и не успокаивает меня.

– Все сложно.

– Это как-то связано с тем, что вы не позвали их с Джоном с собой, когда мы встречались в саду?

– Да. – Сюзанна касается пальцами кружев воротника.

Я жду, но она не собирается продолжать.

– Сюзанна, если вы не можете даже рассказать, почему Лиззи издевается надо мной или почему вы скрываете от нее тот факт, что мы вместе проводим время, как я смогу передумать и начать вам доверять?

Прозвучало более агрессивно, чем я намеревалась. Но правда, складывается такое ощущение, будто меня атакуют по всем фронтам. И если у Лиззи имеется генеральный план, я хочу его знать.

Сюзанна кивает.

– Я согласна. Скрывать нельзя. Это неправильно.

Несколько секунд мы стоим в неловкой тишине, но Наследница не пытается больше ничего объяснить.

– Хорошо, полагаю, мы можем просто съездить на место повешения сегодня вечером и разойтись каждый своей дорогой. – Озвучивать эту мысль болезненно. Я и не представляла, как сильно надеялась, что все сложится иначе.

Сюзанна сжимает тонкие пальцы.

– У моей младшей сестры рак, Саманта. Последний год она часто бывает в больницах. В какой-то момент казалось, ей становится лучше. Но недавно врачи нашли новые злокачественные образования. Теперь понимаешь, почему меня так волнует, есть ли у этих смертей система? Нам с тобой обеим есть что терять.

Искренность ее слов застает меня врасплох.

– Мне так жаль… – Вот почему Джексон рассказал ей о моем отце. Думал, что Сюзанна смягчится.

– Я не прошу, чтобы ты прямо сейчас начала мне доверять, особенно после всего, что случилось. Но, пожалуйста, просто подумай. Мы не можем разойтись своими дорогами, потому что тогда…

Нет необходимости заканчивать, чтобы я почувствовала страх, таящийся в конце этого предложения. Мне он слишком хорошо знаком.

– Хорошо. Я подумаю.

Она кивает:

– Ладно, готовься. А мне пора показаться людям. – Сюзанна выходит из комнаты, и какая-то частичка меня искренне желает пообещать ей, что все будет хорошо. Но правда в том, что я понятия не имею, так ли это.

Инстинктивно перевожу взгляд на фотографию отца, стоящую на тумбочке.

– Я все выясню, пап. Сделаю все возможное. Я упаду семь раз, но поднимусь в восьмой.

А это означает, что сейчас мне нужно отправиться на вечеринку и выяснить тайну размытых лиц. Даже если единственное, чего я хочу, – это обосновать лагерь у порога отцовской палаты. Проверяю телефон. На часах 20:39, а я все еще не выбрала наряд. Взгляд падает на верхнюю полку шкафа. Там лежит аккуратно сложенное черное кружевное платье. Что оно здесь делает? Осторожно вытаскиваю его, и юбка с шелестом разворачивается до самого пола. Это самое прелестное платье, которое я когда-либо видела!

– Элайджа?

Нет ответа.

– Спасибо. Огромное тебе спасибо.

Я жду, но ответа по-прежнему нет.

Стягиваю с себя драные джинсы и рубаху. Он сделал это, чтобы удостовериться, что я обязательно поеду на место повешения с Наследницами? Или просто решил побыть милым? Ощущая себя неуверенно, я рассматриваю свое отражение в зеркале. Надеваю тяжелые ботинки с высокой шнуровкой и запихиваю в один из них кошелек. Даже такая деталь, как обувь, сразу заставляет почувствовать себя почти собой.

– Красивое платье. Не помню у тебя такого, – раздается из дверей голос Вивиан.

Я поворачиваюсь, но не отвечаю.

– Выглядит как старинное, – продолжает она.

– Может быть.

Достаю куртку и кидаю на кровать, избегая встречаться с мачехой взглядом.

– Нельзя надевать кожаную куртку с таким платьем. Особенно куртку из искусственной кожи. Они не сочетаются.

Хочется накричать на нее, потребовать уйти из моей комнаты, но боюсь, тогда Вивиан никуда меня не отпустит.

– Сэм, возьми черную накидку с капюшоном. Она идеально подойдет. Считай это моим мирным предложением.

Это самое большое извинение, которого можно ожидать от Вивиан.

– Мы можем завтра съездить к папе?

Она вздыхает:

– Думаешь, я сама не хочу его увидеть? Вчера вечером я просто волновалась о тебе. Конечно же, мы можем завтра его навестить.

Часть напряжения отпускает мою грудную клетку.

– Хорошо, – говорю я. – Давай посмотрим на эту накидку.

Вивиан улыбается и цокает каблучками в сторону своей спальни в другом крыле дома. Я иду следом, а она говорит что-то об стилях одежды и о том, в какие времена носили плащи-накидки. Мачеха заходит в спальню и сразу направляется к гардеробу.

Я понятия не имею, что значат ее слова. Я просто рада, что увижу отца, и иногда вставляю восклицание «Круто!» в монолог Вивиан о моде. На комоде я замечаю уголок счета из больницы. Не забыть вернуться сюда, когда мачехи не будет дома.

– Держи! – восклицает она и протягивает мне тяжелый шелковистый плащ. Действительно довольно красивый.

В детстве она всегда меня наряжала, словно я была ее личной куклой. Забавно, но раньше мне это нравилось. От такого внимания я чувствовала себя особенной.

Вивиан опускается на кровать и водружает передо мной блестящую черную коробку.

– Что это? – спрашиваю я, усаживаясь на подушку.

– Единственный способ узнать – открыть.

Вивиан говорит со мной тем же тоном, что и со взрослыми. Отношение ее не меняется из-за возраста. И мне это нравится. Поднимаю крышку и разворачиваю оберточную бумагу. Внутри лежит кремовое платье со сложной вышивкой из бисера и бусин.

– Вау. Выглядит как твое.

– Оно в точности как мое. Заказала для тебя. Знаешь зачем?

Я поверить не могу, что держу в руках точную копию моего любимейшего платья в гардеробе Вивиан. А это о многом говорит, учитывая размеры ее шкафов.

– На выпускной пятого класса?

Она кивает:

– Платье в стиле двадцатых годов идеально будет сочетаться с твоими короткими волосами. А когда все восхитятся твоим смелым модным выбором, можно будет показать мерзким девчонкам, обрезавшим тебе волосы, средний палец.

Я смеюсь.

Надеваю плащ, и Вивиан придирчиво меня оглядывает.

– Хм-м, – мычит она себе под нос и зарывается в коробку с украшениями. Потом накидывает мне на шею подвеску. Она состоит из серебряных петель, переплетенных в узел. – Так гораздо лучше.

Вивиан расправляет накидку на плечах, и на меня внезапно наваливается тяжесть всех наших последних ужасных ссор. Может, я неправильно поступаю, скрывая от нее все, что происходит в Салеме? Если Элайджа прав и папа в серьезной опасности, разве она не заслуживает это знать? Хоть частичку правды?

– Ви, помнишь, ты заказала мне платье в стиле двадцатых?

Мачеха улыбается. Она любит, когда я зову ее Ви. Этого не было уже несколько месяцев.

– Да, давно, когда тебе еще хватало ума следовать моему вкусу.

Я смеюсь:

– Ага. В том году я так боялась идти на выпускной и увидеться со всеми. Платье мне очень помогло.

– Хотя тот факт, что одна из тех слабачек грохнулась по пути на сцену, тоже не помешал.

– Не-а, – ухмыляюсь я. – Ни капельки не помешал. И все же спасибо тебе за все.

Она слегка склоняет голову:

– Обращайся.

Напряжение в воздухе спало, по крайней мере пока. И я не могу этому не радоваться.

– Я тут подумала: может, нам провести вместе немного времени, как раньше? Знаю, в последние дни я немного странная… и сложная. Просто все так навалилось.

Напольные часы на первом этаже бьют девять раз. Джексон придет в любую минуту.

– Хочешь это обсудить? – Вивиан смягчается.

– Да, пожалуй. Сейчас мне уже надо уходить, но мы сможем поговорить завтра?

– Устроим ужин. Я сделаю его наилучшим, а с утра мы навестим твоего отца.

– По рукам, – соглашаюсь я.

Если б мы любили обниматься, то сейчас обязательно бы это сделали. Но нет, Вивиан кивает, а я просто улыбаюсь и быстро иду по коридору в свою комнату.

Вновь рассматриваю себя в зеркале туалетного столика. Какая-то я слишком разодетая для ведьмы. Зеленая краска для лица улучшила бы картину. Стоп, я нарисую бородавку! По крайней мере, она добавит хоть что-то ведьминское в мой образ. Рисую подводкой большую черную точку посередине щеки. Так лучше.

– Сэм, Джексон пришел! – кричит Вивиан.

Я выключаю свет и выхожу в коридор. Останавливаюсь наверху лестницы и смотрю на Джексона. Он улыбается. Я осторожно спускаюсь, стараясь не наступить на платье. Оказавшись внизу, поворачиваюсь к парню.

– Что? – спрашиваю после нескольких секунд тишины.

– Ты прекрасна.

– Спасибо. – Щеки мои краснеют.

– И мне нравится родинка в стиле Мэрилин Монро.

– Чего? Нет же, это бородавка! – возмущаюсь я. Джексон смеется.

Мы пересекаем переднюю, и Джексон придерживает передо мной дверь. На нем черный жилет с золотыми пуговицами, черные брюки и черный плащ до пола.

– Должна сказать, что я впечатлена.

– Тем, что я открыл перед тобой дверь? Или что я не врал и действительно шикарно выгляжу в костюме колдуна?

Джексон направляется прямиком к подъездной дорожке у своего дома и предлагает мне руку. Охотно ее принимаю и качаю головой:

– Твоим костюмом, глупый.

Он открывает передо мной дверь машины и помогает забраться на пассажирское сиденье.

– В Салеме часто проходят костюмированные вечеринки. На твоем месте я бы уже начал готовиться. – Он обходит машину.

– Уверена, мне нет смысла волноваться. Искренне сомневаюсь, что я – номер один в списке приглашенных. Ты уговорил маму одолжить нам пикап?

– Вообще-то он мой. – Джексон заводит двигатель и задним ходом выезжает на дорогу.

К слову об этом, я ведь задумывалась, с чего вдруг во дворе у миссис Мэривезер стоят два грузовичка.

– Почему тогда ты не ездишь на нем в школу?

– Потому что как-то ночью мы с друзьями решили подрифтовать, а мама нас заловила, – ухмыляется Джексон. – Я упросил ее дать нам пикап только потому, что ты будешь на каблуках.

– С чего ты решил, что я надену каблуки?

– Просто предположил.

– Но это не так.

– Упс! – Ухмылка его становится шире.

– Ты ужаснейший, – заявляю я, улыбаясь.

– Хотела сказать – потрясающейший, потому что теперь тебе не придется тащиться в платье пешком?

– Нет слова «потрясающейший».

– Теперь есть. – Джексон тянется к бардачку и достает из него маленькую коробочку. – О, и мама передала тебе вот это. – Он кладет ее мне на колени.

Это крошечная розовая коробочка из пекарни миссис Мэривезер, перевязанная черными и золотистыми лентами. Я тяну за концы банта и поднимаю крышку. Внутри лежит пучок черно-лиловых фиалок, поблескивающих сахарной глазурью.

– Это букетик на платье, – поясняет он, пока мы подъезжаем к дому с белыми колоннами, украшенными светящимися гирляндами. В каждом окне горит свеча. Должно быть, дом Элис. Улица заполнена машинами. Джексон паркует пикап на ближайшем свободном месте.

– Мне еще ни разу не дарили бутоньерку, – говорю я тише, чем обычно, доставая из коробки утонченную связку цветов.

Джексон поворачивается и забирает букетик из моих рук.

– Мама сказала, он съедобный. Так что, когда вечеринка закончится, можешь его съесть. – Он осторожно прицепляет цветы к моему платью. – Я сказал ей, что это не выпускной, но ты же знаешь мою маму. Она не принимает слово «нет».

– Цветы прекрасны. – Я улыбаюсь. Может, вечеринка все же не будет столь ужасна.

– Позвольте открыть вам дверь, леди, – предлагает Джексон.

Но не успевает он обойти пикап, я распахиваю дверцу сама и осторожно выхожу на неровный тротуар, пытаясь не зацепиться за что-нибудь платьем. Джексон смеется:

– Сэм, ты упрямейшая девушка в мире.

– Это я еще в хорошем расположении духа.

Джексон обхватывает меня рукой за талию и притягивает к себе. Исходящий от него древесный запах окутывает меня.

– Хорошая новость: я нахожу упрямство привлекательным. – Его лицо всего в паре дюймов от моего.

Подаюсь ближе, и подошва ботинка попадает на трещину в тротуаре. Я делаю шаг в сторону, чтобы не упасть.

– А может, тебе еще нравятся девушки, которые могут запнуться на ровном месте? – спрашиваю я. После случившегося в парке это первый раз, когда он почти был готов меня поцеловать, а я поскользнулась.

Джексон смеется и берет меня за руку. Мы идем по лужайке к передней двери.

– Добро пожаловать в резиденцию Паркеров, – возвещает дворецкий у входа. – Позволите забрать вашу верхнюю одежду?

Я отдаю ему накидку. Внутри все падает, когда я понимаю, что вечеринка больше похожа на званые обеды Вивиан, только напичканные стероидами и разросшиеся до адских размеров. Это же школьная вечеринка! Какого черта она такая пышная? Все смотрят на нас привычно неодобрительными взглядами.

– Возьмем что-нибудь выпить?

– Конечно, – соглашается Джексон.

– Хай! – раздается знакомый голос, когда мы идем к красиво сервированному столу, уставленному осенними угощениями. Это Диллон. Он стоит рядом с симпатичной девушкой из нашего класса, которая всегда флиртует с Джексоном.

– Хай! – отвечает Джексон.

Он кивает Диллону и обнимает девушку. На ней корсет на шнуровке и короткая черная юбка, обтягивающая, как вторая кожа. Не понимаю я таких нарядов в стиле «чем обнаженней, тем лучше». Зато Диллон над костюмом, кажется, не парился: натянул все черное, что имелось у него в гардеробе. Если б подбородок его не был гладко выбрит, а волосы уложены, парень походил бы на бродяжку.

– С Диллоном ты знакома, а это Ники. – Джексон указывает рукой в их сторону. – Ребята, это Сэм.

– Рада познакомиться, – говорю я Ники, но ее внимание всецело захвачено Джексоном. Что ж, будет забавно.

Я осматриваю зал. Шепотки и взгляды в мою сторону становятся очевидны.

Диллон протягивает нам стаканы горячего яблочного сидра со стола и достает фляжку. Подливает немного содержимого в сидр каждому из нас и вновь прячет флягу среди сотни слоев одежды.

– На вечеринке, полной ведьм и колдунов, сегодня присутствует настоящая Мэзер. Я выпью за это! – Он поднимает стакан.

Диллон ведет себя как обкуренный, но мне он чем-то нравится. Делаю глоток сидра – вкуснейший напиток.

– Ты за все готов выпить, – фыркает Джексон.

Ники впервые за эти минуты обращает ко мне взгляд:

– У тебя что-то на лице.

Мне требуется несколько секунд, чтобы понять, о чем она.

– Это бородавка.

– А-а… – Звучит скептически.

Обвожу взглядом толпу, но не вижу среди собравшихся Наследниц. Как ни странно, в какой-то момент я понимаю, что выискиваю еще и Элайджу.

– Вот такой подход мне нравится, – звучит комментарий Диллона, когда я делаю большой глоток сидра и понимаю, что почти прикончила первый стакан. – Шоты будут позже, Сэм.

Но я уже ощущаю в голове легкую веселость опьянения.

– Или не будут, – заявляет Джексон. – Мы с Сэм пока прогуляемся. Найду вас позже.

– О'кей, чувак, – кивает Диллон.

Ники ничего не говорит, но ясно, что она разочарована.

– Саманта! – орет Диллон, когда мы уходим. – Он на тебя запал!

Щеки вспыхивают. Уверена, Ники сейчас жаждет меня прибить.

– Замолкни, мужик! – кричит в ответ Джексон.

– Не разбивай ему сердце! – не прекращает Диллон, но мы уже скрываемся в толпе.

– Не слушай этого клоуна, – усмехается Джексон. – Он уже явно пьян.

– Значит, ты говорил обо мне с друзьями?

– Ну, сказал, что ты мне нравишься. – Он краснеет. Мы заходим в гостиную, обильно украшенную черными свечами.

– Не верится, что ты вообще можешь кому-то нравиться, – заявляет сидящая на кушетке Лиззи, и я резко останавливаюсь. – Убирайся отсюда.

Прошу, только не надо очередной ссоры. Я не могу уйти, пока не обговорю с девочками планы на вечер.

– Заткнись, Лиззи. Это не твой дом, – огрызается Джексон.

Наследница встает. Юбка ее длинного облегающего платья волочится по полу. За ее головой возвышается большой кружевной накрахмаленный ворот, делающий девушку еще более зловещей.

– Это моя вечеринка, Джексон. Почему бы тебе просто не отойти в сторонку и не дать мне с Сэм разобраться? Если, конечно, не хочешь, чтобы я снова вспомнила о твоей свихнутой мамашке.

Миссис Мэривезер? Как подло. Впервые за время нашего знакомства Джексон действительно в ярости. Если бы Лиззи была парнем, уверена, он бы сейчас ей врезал. Но Джон не дает Джексону возможности ответить.

– Какого черта?

Он вытягивает руки, показывая их Лиззи. Кожу покрывают яркие красноватые бляхи. Мы все пялимся на эти пятна.

– Похоже на укусы, – неуверенно говорит он.

Где-то кричит девушка. Мы оборачиваемся на голос и видим у нее на лице такие же высыпания. Я ощущаю, как ужас разливается по моему телу. Лиззи тычет в меня пальцем:

– Это ты сделала? Никто не забыл выходку с булочками, которую ты устроила, – заявляет она достаточно громко, чтобы все люди в радиусе двадцати футов услышали и начали шептаться.

Оскорбленная, я кидаю взгляд на Джексона. Но он смотрит на собственные руки, тоже покрытые красными пятнами. О нет!

Лиззи прикусывает щеку. Я пытаюсь сосредоточиться на возможных путях отступления, но не могу. Как же я жалею, что пила алкоголь. Я делаю шаг назад, Наследница ухмыляется и бормочет что-то себе под нос. Сюзанна, которая тоже, оказывается, все это время была с нами в комнате, останавливает ее:

– Лиззи, нет.

Она что, вступается за меня?

– Отойди, Сюзанна. Теперь я буду разбираться с этой проблемой, потому что вы, очевидно, не можете.

– Нет, Лиззи, – Сюзанна хватает девушку за руку. – Я хочу, чтобы она осталась.

Вся веселость испаряется с лица Лиззи. Остается только злость.

– Ах ты неблагодарная маленькая тварь! В тебе нет ни капли преданности!

Не знаю, что она собиралась сделать, но Сюзанна явно только что спасла меня от этого.

– Сюзанна, ты не должна… – говорю. Так неприятно, что злость Лиззи теперь направлена на нее.

Лиззи оборачивается и выплескивает содержимое своего стакана мне в лицо. Пытаюсь отступить, но двигаюсь недостаточно быстро, и сидр обильно покрывает мои волосы и щеку. Я смотрю на Джексона. Он рассматривает беснующуюся в истерике толпу, не обращая внимания на Наследников. Высыпания на его коже стали еще хуже, а дом погрузился в хаос. Все кричат.

Лиззи подходит к Сюзанне, та упорно отступает. Потом Лиззи заносит руку, и глаза Сюзанны удивленно расширяются. Раздается звон бьющихся стаканов, народ бросается бежать.

– Сэм, нужно выбираться отсюда, – говорит Джексон.

– Я не могу бросить Сюзанну вот так. – Правда не могу. Я должна снова оказаться на месте повешения.

– Она и сама справится.

Я смотрю на бедную Сюзанну, которая, пятясь от Лиззи, уже уперлась спиной в стену. К ним сквозь толпу отчаянно проталкивается Элис. Я отступаю от Джексона и устремляюсь к девушкам, но он перехватывает меня за руку.

– Подожди… Мне нужно кое-что им сказать, – возмущаюсь я.

– Нет, тебе прямо сейчас нужно убираться отсюда.

Элис оттесняет Лиззи от Сюзанны.

– Элис! – кричу я, но она не слышит.

– Сэм, все думают, что виновата ты, – заявляет Джексон.

Я останавливаюсь, внезапно понимая, что я действительно единственная здесь без красных пятен на коже. И Джексон прав: повсюду звучит мое имя.

– Но мне обязательно нужно кое-что сказать им. – Пытаюсь протолкаться мимо каких-то истерящих девушек.

– Уходи, Саманта, – говорит Элайджа, появляясь рядом со мной. – Здесь небезопасно.

Элис и Лиззи кричат друг на друга. Джексон тянет меня за руку.

– Я прослежу за Наследницами, – обещает призрак.

Народу все больше, все толкаются. Я совсем потеряла Наследниц из виду.

– Это ты сделала! – орет девчонка, которую я никогда раньше не видела.

Она нацеливает покрытые пятнами руки прямо мне в лицо. Промахивается, но умудряется сорвать с платья бутоньерку. Я больше не сопротивляюсь. Я бегу. Столы перевернуты, на полу осколки стекла. Мы с Джексоном быстро минуем столовую для приемов, выбираемся в кухню и выскакиваем за дверь. Он обходит кричащую девушку, лежащую на земле.

– Джексон, они уже добрались до шеи, – говорю я, когда мы обходим дом, оказываясь на лужайке перед ним. Я сжимаю в руке подол платья, чтобы не запнуться. – Эти высыпания.

– Вон она! – орет парень из нашего класса, указывая в нашу сторону.

Все поворачиваются ко мне. Мы с Джексоном бегом кидаемся к пикапу. Я тяжело дышу. Кто-то выкрикивает мое имя, когда мы забираемся в машину. Джексон поворачивает ключ в замке зажигания, а кричащий парень оказывается рядом, долбит руками по стеклу с моей стороны. Хлопаю ладонью по кнопке запирания двери, пикап Джексона с визгом срывается с места.

– Что это было? – спрашиваю я, не в силах осознать произошедшую дикую сцену.

– В жизни ничего подобного не видел.

Пятна на его шее похожи на укусы.

– Они болят?

– Нет, не особо. Просто мерзко выглядят.

– Да ладно тебе, Джексон. Все орали и бросались на пол. Не верю, что это не больно.

– Хорошо, пожалуй, их слегка жжет.

– Или не слегка.

– Не представляю, почему тебя сыпь не затронула.

– Клянусь, это не я, – уверяю я, касаясь платья в том месте, где раньше был съедобный букетик.

– Странно, странно, а я-то думал, это ты покусала всех на вечеринке.

Несмотря на все напряжение, я улыбаюсь. Хоть и не уверена, что на самом деле ни в чем не виновата. А вдруг это часть проклятья? Несколько кварталов мы проезжаем в тишине. Джексон заезжает к себе во двор и паркуется. Мы мгновенно вылетаем из пикапа, будто как-то можем освободиться от недавно пережитого ужаса. Джексон переворачивает руки, и красные пятна на них выглядят менее зловеще.

– Так странно, что тебя это не коснулось. Не подумай, я рад за тебя.

– Я же говорила, что люди рядом со мной страдают. – Не могу стереть из души липкое чувство вины.

– Только не надо снова советовать мне держаться от тебя подальше.

Но здесь я оставаться тоже не могу. Нужно переодеться и ждать Элайджу, который расскажет, что узнал о Наследницах. Может, еще есть шанс, что мы поедем на место повешения.

– Мне нужно идти.

– Сэм…

– Нет, не из-за этого. Просто нужно идти.

Проходит несколько секунд.

– Как скажешь. – Он отворачивается и устремляется к дому.

Сердце сжимается. Я так хочу поблагодарить Джексона. Не представляю, что бы со мной сделали, если бы он не заставил уйти оттуда. Но вместо этого я просто стою и смотрю, как он уходит. Поворачиваюсь к своему дому, в дверях стоит Вивиан.

– Где моя накидка?

Я стягиваю с шеи подвеску и передаю ее мачехе.

– Я ее забыла. – И иду к лестнице.

– Замечательное отношение, Сэм.