Выше отмечено, что нанесение Красной Армией упреждающего удара летом 1941 года представляется крайне далеким от красочной картинки, рисуемой господами с резвой фантазией. Уж не говоря о том, что не было бы важнейшего фактора ярости благородной, присущей войскам, ведущим справедливую войну.

Вот и Гудериан удивляется. Лучшие офицеры и солдаты, достигнут потрясающий успех, эйфория, победные сводки - и вдруг горстка русских, их всего-то у Мценска, на пути к Туле, поскребышей всяких с бору по сосенке, было 5500 человек, не миллионная армия, как до начала немецкого наступления, да бригада "тридцатьчетверок", и - " Немецкой 4-й танковой дивизии пришлось пройти через тяжкие испытания… "

А блицкриг? вчерашнее заявление начальника имперского управления информации о том, что " исход войны решен и с Россией покончено"? И впрямь казалось. Орел взят без сопротивления. Русские в окружении - целыми армиями. По всему видно, что им капут, войне конец!

Ничто так не болезненно, как разочарование. Когда заглатываешь победу, а она - словно приманка на шпагате, и ее выволакивают из тебя, обдирая горло. Довольно было глупо после Одессы, Смоленска, Киева, Ленинграда настраивать армию на быструю победу. Армия и так развращена молниеностью. Но Россия - не Польша и не Франция. Просторы не те, дороги не те, фатализм не тот. Ладно бы удивлено было имперское управление информации: у пропагандистских институтов свои критерии. Ликование управления информации адресовано было в первую голову населению рейха, и лишь во вторую войскам. Но неужто и командование приняло его всерез? Разве не оно сообщало газетчикам, а от них получало данные о состоянии русских?

После таких победных сводок естественно разочарование войск сопротивлением противника на направлении главного удара на другой день после заявления, что враг разбит и "с Россией покончено". Такие заявления деморализуют.

Дух армии - тонкая субстанция. Уверенность в себе сохранять и в поражениях, а после них снова находить силы для побед - это долгое дыхание армии. Оно свойственно было легионам Рима. Нацизм, заимствовавший так много из римского ритуала, об этом подзабыл. А русские, битые под вздох, сумели перевести дух.

А ведь и до этого вермахт "на отдельных участках фронта" (оборот, избитый и немецкой, и советской пропагандой) не раз проходил, словно горячий нож в масле, сквозь боевые порядки из рук вон плохо ли руководимых или необученных частей Красной Армии - и сразу вслед за тем вынужден был топтаться и терять и время и людей перед другими советскими частями, контратаковавшими в безнадежных, казалось, условиях. Вспомним 100-ю дивизию генерала И.Н.Руссиянова, в июне 1941 года наступавшую на запад в Белоруссии, сжигая танки бутылками с горючей смесью, фитилечки которых следовало поджечь чуть не под гусеницами вражеских машин, а бутылку прицельно кинуть на моторную часть танка, тогда лишь загорится, да ведь и сгорит не вмиг, сто раз прострочит тебя перед тем. И даже таким, с позволения сказать, оружием столько было сожжено немецких танков, что командование группы армий "Центр" запретило применение бронетанковой техники (!) в полосе обороны 100-й дивизии ввиду неадекватности потерь достигнутым результатам.

А тут не июнь в ослеплении только что начавшейся победоносной войны. И за спиной у русских не Минск. Москва за спиною! И ясно, что блицкриг провалился, недостижима линия Архангельск-Куйбышев-Астрахань и неизбежна зимняя война. Тут бы и готовить армию к трудностям кампании. Так нет, ее еще и расслабили сообщением о победе. И фон Рунштедт направлен на юг вместо того, чтобы помочь фон Боку к зиме управиться хотя бы с Москвой.

Это ни в какие ворота не лезло.

И - не влезло.

А русские шли на смерть. Им иного не оставалось. В Кремле, сидел ворог, тиран. Но еще худший стоял у стен Москвы - чужак, по-русски ни бельмеса, презиравший Россию и попиравший национальное достоинство ее.

Выбора не было.