В любом сочинении, посвященном галлюцинациям, наверняка найдутся ссылки на так называемую фантомную музыку и бессвязные голоса: они объясняются психическими и нервными расстройствами. В качестве примера можно привести сочинение Эдмунда Парриша «Галлюцинации и иллюзии», изданное в 1897 г. В нем приводятся случаи «ошибочного восприятия» больных. Один из больных описал его следующим образом:

«Всякое дерево, к которому я приближаюсь даже в абсолютно безветренную погоду, как будто шепчет мне что-то, произнося слова и даже отдельные фразы… Повозки и экипажи словно разговаривают со мной таинственным образом, и я слышу в скрипе колес голос, повествующий о всяких происшествиях… Свиньи — и те не столько хрюкают, сколько произносят какие-то имена и делятся со мной историями из своей жизни, а гуси, непрерывно гогоча, так и сыплют разными цитатами».

В звуках природы, каково бы ни было их происхождение, люди всегда слышали музыку и поэзию иных миров. Вот почему сводить все дело только к расстройствам восприятия, к болезни — значит отрицать все, что есть в человеческой природе интуитивного и таинственного.

Голоса могут звучать как внутри нас, так и вовне, хотя с точки зрения онтологии эта разница сама, по существу, является не больше чем иллюзией. Что касается внутреннего голоса, то тут мы могли бы сослаться на известные примеры с Мартином Лютером, Игнатием Лойолой, Бенвенуто Челлини и даже Зигмундом Фрейдом. В древности внутренний голос — демон — «говорил» в Сократе, предупреждая его против любых шагов, которые могут быть неугодны богам.

Тартини смог написать свою сонату «Трель дьявола» после того, как эта мелодия привязалась к нему во сне и уже не отпускала его от себя

Иные из этих голосов способны мучить слушающего их, но зато другие побуждают его к действиям: так, например, было в случае с Жанной д'Арк, слышавшей голоса архангела Михаила и святых Екатерины и Маргариты; с Франциском Ассизским, который услышал слова Христа, повелевавшего ему: «Перестрой мою церковь», — наконец, с Джорджем Фоксом, основателем движения квакеров, действовавшим по аналогичной «подсказке». Такой феномен встречается и в наши дни: многие из тех, кто видел НЛО, утверждают, что это не что иное, как «телепатический контакт» с существами из других миров, отличных от нашего по многим своим параметрам.

Что до «внешних» голосов, то примеров этого хоть отбавляй: прежде всего, таковы все «команды» богов, чьи громовые голоса раздаются прямо с неба, как утверждается в Библии и в мифологии разных народов. Вплоть до наступления нынешнего материалистического века люди, как правило, были куда более отзывчивы на голоса природы, а животные и даже предметы могли говорить по-человечески, если в них вселялся «дух». Геродот в своей «Истории» пересказывает поведанную ему жрицами оракула Зевса в Додоне историю о том, как болтливая птица, жившая в ветвях знаменитого «шепчущего дуба», разгласила тайну местонахождения священной рощи, где он рос. Позднее этот дуб был использован при строительстве киля корабля «Арго», благодаря ему корабль получил способность предупреждать аргонавта Ясона о грозящих бедствиях.

И по сию пору «бессвязные» голоса все еще ассоциируются с разного рода предзнаменованиями, особенно о предстоящей смерти друга или родственника. Они являются настолько привычным делом, что даже трехтомник Фламмариона «Смерть и ее тайна» (1922 г.) не исчерпал весь запас связанных с ними историй.

Нас также весьма интересуют те звуки и голоса, которые обычно сопровождают действия «нечистой силы». Взять, к примеру, совершенно фантастическую историю с замком Кальвадос во Франции, где, начиная с октября 1867 г. вплоть до 1893 г., когда была опубликована статья в журнале «Анналы психологических наук», происходили поразительные вещи. Среди ставших обычными полетов и произвольных перемещений мебели по комнатам, исчезновения лурдских медалей и других священных талисманов, используемых для изгнания нечистой силы, открывания и хлопанья дверей и окон обращали на себя внимание некоторые постоянно повторяющиеся звуки: скрипы, стенания и шаги, а также органная музыка, которая раздавалась в помещении в течение нескольких часов после того, как один из домочадцев кончал играть. Замок постоянно сотрясался под тяжелыми ударами, «столь сильными, что повешенные на стене предметы ударялись друг о друга…

Чтобы получить какое-то представление об их силе, нужно вообразить, что падает стена или лошадь или что в дверь попадают ядра». По временам все здание охватывала сильная дрожь «сверху донизу», хотя непосредственных разрушений и было сравнительно мало, а что касается звуков, то слышать их можно было, лишь находясь внутри замка.

Подобного рода эффекты типичны для нечистой силы. Альфред Монэн в биографии св. Иоанна Вианни, кюре из Ара, пишет, что последнего особенно донимали преследовавшие его звуки. Временами его двор переполнялся шумом и бряцанием оружия, стуком солдатских сапог, звоном шпор, словно рядом бивуаком расположилось большое войско. Зимой 1824/25 г. кюре не мог спать из-за «блеяния большого стада овец, проходившего у него над головой», и когда бы он ни спускался в нижнюю комнату дома, всем были слышны звуки, как будто «большая сбежавшая откуда-то лошадь», оставаясь невидимой, танцует вокруг него, поднимаясь в воздух и затем приземляясь на пол всеми четырьмя копытами. Хотя кюре был известен как аскет, его преследовал демонический голос, издевавшийся над ним и упрекавший его в «любви к роскоши», «чрезмерном увлечении трюфелями» и т. п. «Иоанн Вианни, Вианни, — дразнил голос, — я до тебя доберусь!» Подобное же преследование голосом описано Ивлином Во в книге «Страдания Джилберта Пинфолда».

Одно из самых странных болтливых созданий-невидимок, насколько нам известно, временно поселилось в доме семьи Дэггов в Кларендоне, Квебек, в 1889 г. Как писал журнал «Лайт» в декабре 1889 г., инспектор Перси Вудкок, занимавшийся расследованием этого дела, 15 ноября посетил семью Дэггов. Их приемная дочь Дайна повела его в сарай, где до этого она видела какого-то незнакомца. «Вы тут, мистер?» — воскликнула она. Представьте себе замешательство Вудкока, когда из середины пустого сарая, примерно в четырех футах от него, раздался ясно слышимый голос пожилого человека. Он проклинал их обоих, используя выражения, которые ни Вудкок, ни журнал «Лайт» не решились воспроизвести. Его повторяющимся рефреном были слова: «Я дьявол. Я схвачу вас в свои объятия. Я сверну вам шеи». Вудкок и подошедший мистер Дэгг разговаривали с невидимкой несколько часов: все это время он и не думал отрицать свою вину за устраиваемые им в доме пожары и телепортацию вещей в комнатах, хотя и извинялся за причиняемые им неудобства. Во время многочасового разговора грязные и неприличные выражения стали понемногу исчезать из его лексикона, и в конце концов голос обещал покинуть дом вечером в ближайшее воскресенье.

Когда известие о том, что происходит в доме Дэггов, распространилось по округе, туда стали стекаться люди, многие из которых приехали издалека. В воскресенье голос вел себя относительно хорошо, хотя и бывал по временам бестактен. Он отвечал на вопросы и, казалось, досконально знал всех, кто бы ни входил в дом, зачастую во всеуслышание разглашая интимные детали их жизни, которые они с удовольствием держали бы при себе. Когда его поздравляли с отрадной переменой в поведении, голос отвечал: «Я не тот человек, который ругался. Я ангел с небес, посланный, чтобы изгнать этого человека». Впрочем, метаморфоза не была полной, потому что иногда, выходя из себя, невидимка разражался богохульными речами. Однако к воскресному вечеру он вместе с собравшейся толпой пел гимны таким «прекрасным и чистым, как звук флейты, голосом», что его стали упрашивать остаться.

На следующий день дети Дэггов объявили, что привидение их покинуло. Они описывали, как роскошно одетый в сияющее платье «красавец» обнял их на прощание, прежде чем уйти. Они вместе спели последний псалом («ангел» играл при этом на маленьком инструменте, похожем на арфу), и дети, глядевшие во все глаза, увидели, как у его ног зажегся свет, «красный, как огонь», сияние которого постепенно окружило все его тело, в то время как он начал возноситься на небо, продолжая сладкозвучное пение. «Он пел гимн и удалялся» — таков был подстрочный комментарий Форта к этой истории, выдержанный в типичном для него лаконичном духе.

Некоторые из «голосов» были, должно быть, весьма впечатляющими.

Рейд Кланни дал описание одного случая «буйства» нечистой силы в трактате «Истинное происшествие с Мери Джобсон» (1843 г.). По его словам, многие очевидцы этого дела — независимо друг от друга — слышали «небесно красивую музыку», перемежавшуюся словами, произносимыми «ангельски сладкими голосами», которые цитировали священное писание.

Предания во многих странах повествуют о «демонических музыкантах», от чьей музыки никто не может устоять на месте и танцует, пока достанет сил или пока не падает замертво.

Решая вопрос о канонизации св. Клемента Хофбауэра, церковные инстанции учли и «дьявольское наваждение» в виде преследовавших его голосов. В 1801 г., например, его проповеди перед прихожанами в Варшаве прерывались довольно часто криками и плачем «фантомного» ребенка. Если он тем не менее решал продолжать свою проповедь, то по всей церкви начинали раздаваться крики о том, что церковь горит и надо спасаться. Более того, огонь и дым становились видны отовсюду, даже с улицы. Но через несколько минут, когда паника стихала, обнаруживалось, что пожар столь же эфемерен, как и звучавшие перед тем голоса.

Так называемая фантомная музыка — столь же непременный элемент преданий и сказок, где встречаются духи и феи. Впрочем, это не всегда чистая выдумка, что подтверждают, в частности, два описания, относящиеся уже к нашим дням.

Обычный офис на Питер-стрит в Манчестере. В комнатах раздаются странные мелодии, резкий звук которых слышен обитателям дома. В письме, опубликованном в «Манчестер ивнинг ньюс» 24 октября 1968 г., сказано: «Такая же музыка, похожая на мелодию флейты, слышна была здесь же два года назад». Интересно, кстати, что Платон упоминает в своем диалоге «Критий» о людях, преследуемых бесконечными звуками флейты. А вот второй случай, тоже из нашего времени: более сотни «концертов», прозвучавших в исполнении фортепьяно, на котором никто не играл. Тем не менее его клавиши сами собой издавали мелодичные звуки, которыми могли наслаждаться жильцы дома по Хумбер-авеню в Ковентри, Варвикшир.

«Похоже было, будто кто-то перебирает струны… тихие мелодичные звуки совсем не напоминали современной музыкальной какофонии» — так охарактеризовал эти «концерты» один из жильцов дома Билл Дункан, чье письмо было опубликовано в лондонской газете «Ньюс оф зе уорлд» 13 января 1974 г.

Комментарий доктора медицинских наук В. А. Файвишевского

Когда речь заходит о «внутренних голосах», то следует иметь в виду два момента: иногда это метафора, обозначение интуиции, внутреннего убеждения, в других случаях это конкретно ощущаемые голоса. В свою очередь, они также бывают двух типов. Первые возникают в болезненном состоянии (при галлюцинациях, шизофрении, алкогольных психозах). Второй случай — когда психические процессы, происходящие в сознании человека, как бы отчуждаются от него, от его «я», например во время сна. Известно, что сновидения — продукт деятельности нашей психики. И в то же время во сне мы «слышим» голоса, музыку, различные шумы и звуки.

В прежние времена, когда сознание не было еще изощрено в самонаблюдении, когда люди не могли так, как сегодня, контролировать его с помощью правил и законов логики, у них возникала полная уверенность в истинности своих ощущений. Существует предположение, согласно которому религиозные пророки воспринимали свое ощущение происходящего, предчувствие будущего как внушение «свыше», приписывали его богу. Возможно, что тексты их предсказаний действительно звучали для них как произносимые извне, они «слышали» их и только записывали.

Из исторических источников, из воспоминаний, из медицинских исследований известны многочисленные случаи подобных явлений, происходивших с совершенно здоровыми людьми. Особенно они характерны для людей творческих. Вот только несколько примеров.

В диалоге Платона «Феаг» Сократ говорит о том, что начиная с детства его «сопровождало нечто демоническое. Это какой-то голос, который, когда он является, всегда дает мне знак удержаться от того, что я хочу делать, но никогда ни к чему меня не побуждает. И то же самое, когда кто-нибудь из моих друзей мне что-нибудь сообщает и я слышу голос, он отклоняет от предприятия и не позволяет делать». Вот что по этому поводу сказал французский философ-гуманист XVI в. Мишель Монтень: «Демон Сократа был, по-видимому, неким побуждением его воли, возникавшим помимо его сознания. Вполне вероятно, однако, что в душе, столь возвышенной, как у него, к тому же подготовленной постоянными упражнениями в мудрости и добродетели, эти влечения, хотя бы смутные и неосознанные, были всегда разумными и достойными того, чтобы исследовать их. Каждый в той или иной мере ощущал в себе подобного рода властные побуждения, возникавшие у него стремительно и внезапно. Я позволял этим побуждениям руководить собою, и это приводило к удачным и счастливым последствиям».

Выдающийся русский психиатр П. И. Ковалевский в книге «Психиатрические эскизы из истории» писал о Жанне д'Арк: «Более интересное и менее понятное в Жанне — дар предвидения и предчувствия. Трудно определить, что в передаваемом было правдой и что вымыслом. Со своей стороны мы можем сказать, что такие явления предчувствия, несомненно, существуют. В них лежит частью та тонкая чувствительность, которая присуща лицам мечтательным и с живым воображением, — частью область бессознательного и поныне для нас мало выясненного и понятного».

Итальянский композитор Тартини, живший в XVIII в., был человеком своего времени. Он был убежден в существовании ада и рая. Однажды под влиянием размышлений о наказании «на том свете» ему приснился дьявол, который просил маэстро принять его в свой оркестр. «Но мне нужны только скрипачи», — сказал композитор. «А почему ты думаешь, что я не умею играть на скрипке?» — ответил дьявол. Он взял инструмент и начал играть. Первые же звуки очаровали маэстро, и он, забыв страх перед ночным гостем, с наслаждением слушал. Утром, проснувшись, Тартини записал музыку по памяти и назвал ее «Трель дьявола». Так описывал событие сам маэстро. Ясно, что музыку сочинил во сне сам композитор, только на этот раз «творцом» было его подсознание. А в сознание музыка проникла благодаря сновидению. Надо сказать, что «Трель дьявола» — лучшее и наиболее известное произведение Тартини.

Сюжет комедии «Горе от ума», по утверждению А. С. Грибоедова, пришел ему в голову во сне. И. С. Тургенев рассказывал: «Я беспрестанно вожусь с моими лицами, даже во сне их вижу». Лев Толстой вспоминал, как возник замысел «Анны Карениной»: ему представилась женщина в лиловом платье с обнаженной рукой — и сразу возник замысел романа (правда, смутный поначалу). Моцарт однажды на прогулке услышал одно из своих произведений. Причем произошло это сразу, как бы в одно мгновение. Когда он вернулся домой, оставалось только записать его. Михаил Булгаков писал в «Театральном романе», что когда его герой садился писать, то у него в голове звучали голоса всех персонажей. Ему оставалось только фиксировать их на бумаге. Существует предположение, что в данном случае Булгаков наделил героя своими способностями. Точно так же «команды» богов могли слышать экзальтированные верующие в нормальном состоянии. Кроме того, существует гипотеза, что иногда в состоянии бодрствования бывают вкрапления сновидных состояний, характеризующихся «видением» образов, сопровождающихся голосами.

Надо сказать, что внутренние голоса могут и «ошибаться». Так, сохранилось воспоминание одного крупного ученого, который во сне услышал слова: «Вирхов умер» (Вирхов — известный ученый и общественный деятель XIX в.).

Проснувшись, он написал Вирхову письмо. Получив ответ, убедился, что адресат жив-здоров. И сам ученый отмечает, что если бы «сообщение» голоса подтвердилось, то он бы поверил в потусторонние силы и придал бы случившемуся мистическую окраску. Наверное, у каждого человека есть свои собственные аналогичные воспоминания.

Бывают еще так называемые ложные воспоминания, когда человек, услышав чьи-то слова, особенно если он очень доверяет рассказчику, позднее ощущает эти события как пережитые им самим. Иногда это происходит бессознательно, иногда от желания чем-то поразить, увлечь слушателей, привлечь их внимание к своей особе. Тем более надо учитывать степень достоверности источников. От газетных сообщений конца прошлого — начала нынешнего века требовалась занимательность. И порой в погоне за сенсацией репортеры склонны были приукрашивать события. Для большей «достоверности» увеличивалось число свидетелей появления всевозможных «шумных духов». Удивительно, что авторы не замечают таких противоречий, как действие на стены ударов, от которых «повешенные на стене предметы ударялись друг о друга» (это соответствует землетрясению значительной разрушительной силы), «дрожь сверху донизу» всего здания, — и при этом «непосредственных разрушений было сравнительно мало».

В описании ряда случаев совершенно очевидны признаки галлюцинаций, возникающих при психических расстройствах. Эти описания очень напоминают чисто клинические случаи, которые довольно стереотипны. При некоторых, например алкогольных, психозах люди часто слышат голоса, упрекающие их в том, что они пьют, плохо ведут себя (примерно то же, что и у преподобного кюре). Случай с голосами в сарае также очень похож на типичный случай болезненных галлюцинаций.

Особую группу фактов представляют описания замков с привидениями. В подобных случаях, вероятнее всего, действует непроизвольная установка: это место, пользующееся дурной славой. И при самом критическом восприятии нельзя отрицать, что могут быть иллюзии, вплоть до галлюцинаций, в результате непроизвольного внушения. То есть человек не верит в привидения, но на бессознательном уровне у него могут возникнуть звуковые и зрительные галлюцинации.

Что касается примера, приводимого авторами из «Истории» Геродота, то в указанном ими параграфе (и в двух последующих) рассказывается история о двух голубках, которые якобы человеческими голосами приказали основать святилища Зевса в Додоне и Ливии. Геродот дает свое толкование этой истории. Он считал, что основательницами святилищ были реальные женщины-чужеземки, которые говорили на непонятном местным жителям языке, так что казалось, будто они «щебетали по-птичьи». Более того, Геродот не верил, что птицы могут разговаривать. Он восклицает: «Действительно, как же может голубка говорить человеческим языком?» Так что ссылка авторов в данном случае на Геродота для подтверждения своего тезиса о том, что «до наступления нынешнего материалистического века люди, как правило, были куда более отзывчивы на голоса природы, а животные и даже предметы могли говорить по-человечески, если в них вселялся «дух», совершенно неуместна.