Дневник Изабель Фэрлин

Март 1817 года

Сегодня отличный денек! Первые признаки весны уже витают в воздухе. Растения в саду в течение недели покроются почками, приветствуя самое веселое время года своими первыми цветами. Я отважилась поехать на Бонд-стрит с матерью и Викторией, чтобы купить последний необходимый предмет перед сегодняшним балом – туфли для танцев в тон моему бледно-голубому платью. Несмотря на то что я уже побывала на различных приемах, сегодняшний бал, как ожидается, станет одним из крупнейших в этом сезоне. Я никак не могу справиться с волнением. Вскоре звуки музыки польются в воздухе, и я буду кружиться по бальному залу в свете тысячи свечей. Надеюсь, что бусины на моем платье будут сверкать там так же точно, как в моей спальне. Их блеск напоминает мне мерцание звезд. Я буду наслаждаться каждой секундой этой ночи и каждым шуршанием своего платья, когда оно закручивается вихрем вокруг ног.

Изабель.

– Ах, милашка Изабель! Ты даже не представляешь, что я приготовил для тебя в этом сезоне. – Реджинальд усмехнулся и бросил дневник обратно в сумку, откуда и достал его сегодня днем.

Если бы он сейчас видел ее заплаканное лицо! Быть запертым в доме Сент-Джеймса – достаточная причина, чтобы заставить плакать кого угодно, а Изабель находилась там уже несколько недель.

Он поцокал языком и проговорил нарочито жалобным голосом:

– Защити же эту маленькую пешку, Сент-Джеймс. Не подставляй ее папочку таким ужасным образом.

Он подошел к столу в углу своей новой комнаты, на котором держал бутылку виски, и налил полный стакан. Улыбнувшись, поднес его к губам и сделал глоток.

– Я выиграю, ты же это знаешь как дважды два, – произнес он, не обращаясь ни к кому.

С тех пор, как к ним присоединилась горничная Сент-Джеймса, Эмили, Реджинальд узнает каждый шаг своего визави, сделаный в его драгоценной штаб-квартире. Если Изабель вздрогнет, Реджинальд узнает об этом в течение часа. Сент-Джеймс не может скрывать ее все время, заключив, как в тюрьме, в своем доме, однажды она захочет надеть бальное платье и танцевальные туфли, которые так любила описывать в своем дневнике. И в тот момент, когда она покажет на людях свое тошнотворно-сладенькое личико, Реджинальд уже будет ждать ее там.

Он допил остатки виски и с громким стуком вернул стакан на стол.

– Я обещаю!

* * *

Изабель провела щеткой по кончикам волос, перекинутых через плечо, и улыбнулась себе, глядя в маленькое зеркальце на столе. Она была влюблена, и настоящая любовь действительно была божественной! Она никогда не знала такого счастья, какое наконец испытала, и все это благодаря Фэллону. Девушка вздохнула и снова пригладила волосы.

Прошлой ночью, как и любой другой в последнее время, они разговаривали до рассвета. Тема не имела никакого значения, просто Изабель изучала ход мыслей Фэллона, следя за тем, когда он усмехнется, что заставит его улыбнуться. Затем они проваливались в сон, окруженные приятными мыслями в объятиях друг друга. Их отношения развивались благодаря необходимости обеспечить ее безопасность, и, как виноградные лозы из принесенных ветром издалека семян, они взошли вместе, все крепче переплетаясь с каждым днем. Он остался ее другом, но теперь эта дружба была наполнена ожиданием его слов, прикосновений, следующей ночи вместе… Она ждала каждого мгновения, проведенного с ним, как цветы жаждут солнца. Это – любовь. Она знает. На этот раз все было по-настоящему, и это наконец ее судьба.

Фэллон, как обычно, встал рано и оставил ее одну. Но какая девушка захочет отдыхать, когда наконец-то нашла любовь? Только не Изабель.

Прошло уже несколько часов, и теперь она смотрела на дверь при каждом шорохе в глубине дома, желая снова увидеть Фэллона. Наконец в коридоре раздался характерный звук, она обернулась и увидела, как он подходит к ней.

– Одевайся и пойдем со мной, – вместо приветствия сказал он. Сосредоточенный вид придавал его лицу довольно суровое выражение.

Не зная, что он уготовил ей на этот раз, она все равно готова была последовать за ним даже на виселицу, так что Изабель встала со стула, отбросила щетку для волос и пересекла комнату, чтобы быстро надеть нижние юбки и сунуть ноги в тапочки. Через несколько секунд она присоединилась к нему.

– Мы идем в сад? – с надеждой спросила она, взяв его за руку.

– Нет. – На мгновение по его лицу пробежала тень беспокойства.

В это даже не верилось. Фэллон редко проявлял такие эмоции в своем взгляде. Она вздохнула и крепче сжала его пальцы.

– Пришло время показать тебе мой дом.

– Ох! – Его дом! Он покажет ей свой дом целиком? Ее сердце забилось от волнения, смешанного с тревогой. – А меня никто не увидит? Я думала, это небезопасно.

– Доверься мне, – сказал он, придерживая для нее дверь.

– Хорошо, – ответила она, но, приблизившись к двери, замедлила шаг. Она так долго здесь пробыла, а теперь должна покинуть пределы его спальни… Это был довольно важный момент, который стоил того, чтобы остановиться и прочувствовать его.

Вздохнув, он повернулся к ней спиной.

– Сегодня здесь тихо, никого нет. – Фэллон неверно истолковал ее колебания, но она не остановилась, чтобы объяснить: Изабель хотела увидеть его дом больше, чем что-либо.

Она улыбнулась и прошла в коридор, освещенный свечами, который тянулся в одном направлении. Никого не было видно между дверью спальни и дальним его концом, и она, подпрыгивая, позволила Фэллону повести ее вперед. Означает ли это, что ее просят остаться здесь навсегда? Нужно надеяться.

– У слуг сегодня выходной? – спросила она, идя за ним по коридору. – Не помню, когда я вставляла его в расписание… Наверное, он как раз сегодня.

Фэллон издал невнятный звук и продолжил путь.

– Миссис Фезерфитч, бедняжка. Сегодня утром она принесла мне еду, в свой выходной, когда могла бы уйти из дома и заняться собственными делами. Я должна поблагодарить ее за эту жертву.

Фэллон резко свернул к боковой стене коридора, потянув ее за собой. Открыв дверь, скрытую за лепниной, он показал служебную лестницу, ведущую на нижние этажи, но остановился перед тем, как войти. Он оглянулся на нее. Его глаза скрывали какие-то нежные чувства, которые она не могла определить.

– Ты прекрасна.

Она не одевалась с обычной тщательностью с тех пор, как попала сюда: пока она в плену у Фэллона, не обязательно укладывать волосы или носить обувь. Сегодня она лишь немного изменила правило, надев нижние юбки.

– Я вся растрепана и помята, – возразила она.

– Не в том месте, где это важнее всего. – Он протянул руку и погладил ее по щеке. Она склонила голову в его ладонь, и их губы встретились. Это был быстрый поцелуй, но он обещал больше страсти.

Три слова готовы были сорваться с ее губ, и она постаралась затолкать их обратно в месиво из различных фраз, которые кипели внутри нее: лучше пусть ни одна из них не будет произнесена. Я люблю тебя! Я не хочу уходить! Пожалуйста, попроси меня быть твоей женой, только попроси! Она ничего не сказала, только сжала его руку и последовала за ним в темноту.

Он ясно дал понять, когда оставил ее одну на два дня, что не хочет слышать ее заявления о любви, даже если это самая важная истина, которую она когда-либо знала. Несколько ночей назад, когда он держал ее в своих руках в лунном свете, она поняла, что любит его – всецело и без всяких «но». Все чувства, которые случались с ней раньше, не шли ни в какое сравнение с тем, как сильно Фэллон Сент-Джеймс завладел ее сердцем. Он был прав насчет Хардеуэя и прав, как оказалось, насчет тех чувств, которые, как она утверждала, были у нее к Фэллону раньше. Спустя месяц, проведенный почти исключительно в его компании, она узнала его лучше и поняла свое собственное сердце. Изабель впервые была по-настоящему влюблена. Но она не может сказать ему об этом, поскольку ее слова могут оттолкнуть его снова, и время, отведенное им на то, чтобы быть вместе, может закончиться в любой момент.

– Куда ты поведешь меня сначала? – спросила она, и ее голос эхом отразился от лестничных пролетов. Ей хотелось увидеть те места в доме, в которых Фэллон бывал чаще всего, чтобы разузнать побольше о мужчине, которого любит. – Куда ты уходишь, когда оставляешь меня одну днем?

– В библиотеку, – ответил он. – Там находится мой рабочий стол, моя работа…

– Я хочу туда, – заявила она.

Он буркнул что-то, что она не расслышала, и повел ее к узкой двери, а затем – в широкий коридор, пол в котором был устлан длинным ковром. На стенах висели картины, а свечи горели ярче, чем на верхних этажах дома, заливая все пространство теплым светом и легким запахом пчелиного воска. Его дом был совсем не таким, каким она ожидала его увидеть: размеры здания больше подходили для герцогского замка. Например, дом ее подруги Розелин был значительно меньше, чем Фэллона. И он вовсе не был похож на простую холостяцкую берлогу. Правда, в нем не было ничего от Фэллона, скорее от бывшей владелицы.

Она посмотрела на него, гадая, какие еще сюрпризы ее ждут, и увидела, как он оглядывается, словно проверяя, что их все еще не заметили.

Затем он провел ее через большую деревянную дверь, оказавшуюся одним из входов в его библиотеку. Ее сразу окружил висевший в воздухе успокаивающий, приветливый запах деревянных панелей, книг и кожи. Здесь были стены с высокими окнами, посередине стоял большой стол. Все в доме Фэллона было большим – даже больше, чем она могла себе представить, но все подобрано с большим вкусом и гармонировало друг с другом. Эта комната была такая же. На высоких, окрашенных в желтый цвет потолках выделялись лучи, протянувшиеся от стены до стены, а под ногами лежал толстый ковер. Вот в такой комнате она не прочь побыть взаперти в течение нескольких недель подряд.

Она не была стопроцентно мужской, даже со всей этой кожаной мебелью, расставленной вокруг камина и перед столом, но по сравнению с его спальней эта комната несомненно предназначена для мужчины. Она улыбнулась мысли, что Фэллон проводит здесь свои дни: еще одна маленькая тайна об этом человеке прояснилась в ее голове. Изабель повернулась, чтобы посмотреть на него, когда он закрывал то, что оказалось главной дверью в противоположном конце комнаты, намереваясь скрыть их от чужих глаз. Фэллон всегда все продумывал, всегда защищал ее от возможного вреда.

Ее затопило чувство любви к нему, и Изабель отвернулась от любимого, чтобы не выдать себя совсем уж: лучше продолжить изучение его библиотеки, пока он не заметил эмоции в ее глазах. Взявшись за спинку ближайшего кресла, она спросила:

– Так это сюда ты приходишь, когда уходишь от меня?

– Ну… в большинстве случаев.

– Я сказала, что не буду допытываться… но ты же знаешь, как я любопытна.

– Да уж, – ответил он, улыбнувшись, и подошел к ней на шаг.

– Фэллон, чем ты занят все время, что так сильно поглощен работой? – наконец не сдержалась она.

Он нахмурился на секунду, а потом заговорил, тщательно подбирая слова:

– У меня есть капиталовложения в некоторых компаниях, инвестиции, которые нужно отслеживать, а в последнее время еще и решить одно дело о краже произведений искусства. Есть также одна леди, которая живет в моей спальне и занимает все большую часть моего времени днем и ночью. – Он усмехнулся, подходя к ней. – Но против последнего пункта я не возражаю.

Она опустила глаза, поглаживая пальцем головку декоративного гвоздя на обивке кожаного кресла.

– Полагаю, эта дама, которую ты держишь в своей спальне, скоро уйдет, и твоя жизнь вернется в нормальное русло. – Она подняла на него взгляд, заставив себя посмотреть ему в глаза. Она наконец решилась обсудить тему, которой, как и любви, они не касались в своих разговорах. – Это же случится, верно? Мы никогда не говорим об этом, хоть оба знаем, что этот день придет.

– Придет, – подтвердил он. Его низкий голос прозвучал как-то резко в большой комнате.

Она уже боялась того дня, когда ее заставят уехать отсюда и вернуться в дом своей семьи. Она не хотела уходить. Она уже любит его!

Изабель кашлянула и отвела взгляд, подыскивая другую тему для разговора.

– Это один из родственников леди Эррон? – спросила она, жестом указав на ближайшую картину на стене между книжными шкафами. На ней висел портрет пожилого мужчины.

– Думаю, что да, хотя происхождение этих картин не подтверждено ни одним документом, по крайней мере, среди тех, которые я нашел.

Он подошел ближе и стал позади нее, затем положил руку ей на плечо и посмотрел на портрет, который привлек ее внимание.

– Мне очень нравится этот человек, – признался Фэллон.

– У брата моего дедушки было такое же выражение лица, когда мы с сестрой приходили к нему, – задумчиво сказала она. – Он хорошо умел слушать. К сожалению, это умение ничуть не уменьшалось посреди ночи, когда мы с Викторией пытались украсть сладости из его кухни.

Фэллон засмеялся, и этот уже родной смех раздался эхом во всем ее существе.

– Этот человек искусно владеет тем же качеством, я часто обсуждаю с ним разные вопросы.

– Правда? – Она повернулась и улыбнулась ему, раздумывая о схожести между ними. До сих пор Изабель думала, что только она разговаривает с картинами, как будто они ее друзья.

Он снова схватил ее за руку и решительно потянул за собой.

– Пойдем, покажу тебе другие места в доме.

Они подошли к главной двери, которую он закрыл перед этим.

– Твой дом такой большой для Лондона. – Ей не следовало задавать вопросов, крутящихся в голове, но она не сдержалась: – Ты никогда не думал… разделить его с кем-нибудь?

Он остановился прямо в дверях библиотеки и серьезно посмотрел на нее:

– А ты не против сделать это?

Боже, да! Да! Он что, серьезно? Она лизнула губы, подыскивая слова, которые бы не заставили его убежать от нее.

– Я не хочу уезжать от тебя, – еле слышно вымолвила она. – Даже когда уже будет безопасно.

Он сжал ее руку. Его взгляд выражал больше чувства, чем когда-либо.

– Моя ситуация немного отличается от обыкновенной холостяцкой жизни. Изабель, есть кое-что, что тебе следует знать о моей жизни. Те самые секреты…

Дверь открылась, и миссис Фезерфитч, что-то напевающая себе под нос, чуть не врезалась в нее.

– Леди Изабель! – Экономка прижала руку к груди и сделала шаг назад, переводя взгляд с него на нее. – Вы меня напугали. Я не ожидала…

– А у вас разве сегодня не выходной день? – удивилась Изабель, чувствуя досаду, что их так резко прервали, когда Фэллон собирался сказать самое важное.

Миссис Фезерфитч вопросительно взглянула на нее, затем на Фэллона и снова на нее.

– Я только хотела проверить камин. У нас новая горничная, и она часто забывает сделать все как положено. Я вернусь позже.

– Оставайтесь, – разрешил Фэллон, – мы как раз уходим.

Миссис Фезерфитч кивнула, и они, обойдя ее, подошли к нише возле главного зала. Сердце Изабель все еще колотилось как от возможностей, открывающихся в их разговоре, так и оттого, что ее чуть не сбила с ног домоправительница. Некоторое время она стояла, опустив голову, пытаясь восстановить самообладание. Он упомянул о секретах, которые она должна знать? И миссис Фезерфитч не знала, что это ее выходной день. Эта встреча была странной.

– У тебя слуги работают слишком много, знаешь ли, – задумчиво сказала она. – И ты сам работаешь слишком много.

– Я всегда думал, что в этом вопросе у меня нет выбора.

– А теперь? – спросила она, наконец подняв глаза.

– С тех пор как ты появилась в моей жизни, ничто не осталось прежним.

– Но ты все так же работаешь допоздна.

Он пожал плечами и хитро улыбнулся ей:

– И вот я здесь, обхожу окрестности своего большого дома поздним утром. Я передал полномочия по некоторым делам, которые выполняются от моего имени. Знай, никогда раньше я этого не допускал. Спроси кого хочешь.

– У тебя есть люди, помогающие тебе с делами? – Наконец-то она узнала кое-что о той стороне его жизни, которая была тайной. Она смотрела на него, ожидая услышать еще подсказки, которые могли бы дополнить ее представление о нем.

Оглядев главный зал, Фэллон начал раскрывать свои секреты:

– В каком-то смысле, да.

– Если бы я только могла убедить тебя нанять камердинера, ты, возможно, даже выглядел бы как респектабельный джентльмен, – поддразнила она.

– Внешность может быть очень обманчива, – ответил он, и они вошли в зал.

Так это и есть главный зал дома Фэллона? На потолке были нарисованы херувимы, вокруг – картины в позолоченных рамах, большая люстра с множеством свечей и широкая лестница. Да здесь же как в сказке, а он сделал из своего дома холостяцкую берлогу.

Она указала рукой на что-то перед собой и бросилась вперед, глядя на потолок и кружась, чтобы разглядеть пухлых херувимчиков со всех сторон.

– О, Фэллон! Это чудесно!

– Этих зовут Мортимер и Генри, – сказал он, подходя к ней, – они наблюдают за происходящим в доме, но никогда не выдают секретов, так что тебе нечего бояться.

Она засмеялась, разглядывая веселую компанию «хранителей дома».

– Они чудесные помощники по дому, мой полный секретов друг!

– Я больше не хочу иметь секретов от тебя, – сказал он, и Изабель перевела взгляд с потолка на него.

Она сглотнула и посмотрела ему в глаза:

– И я от тебя. – Ей так хотелось сказать ему, что любит его! Она чувствовала, что вот-вот лопнет от необходимости скрывать такую новость – ну неужели же он оттолкнет ее, если она скажет? Она всегда рвалась вперед, никогда не учитывая последствий. До сих пор. Она не могла рисковать потерять его даже на день.

Он огляделся, внезапно почувствовав неудобство оттого, что они находятся в этом месте.

– Однако это неподходящее место для разговора о секретах.

– Секреты не исчезнут и ночью, если их не рассказать сейчас. Они и завтра будут на своем месте. – И, возможно, она к тому времени наберется смелости сказать, что любит его.

– Завтра, – заверил он с облегчением.

– А сегодня я хотела бы продолжить наш тур. Что это за комната? – Она направилась в сторону большой двойной двери недалеко от них.

– Гостиная. Или, пожалуй, была ею, когда дом принадлежал Перл.

– И ты не используешь ее как гостиную? – спросила она. Ее рука уже лежала на дверной ручке, но через секунду он накрыл ее своей.

– Давай мы это тоже оставим на завтра.

Она нахмурилась, глядя на него в замешательстве. Секреты… очевидно, он весь погряз в них, но завтра она узнает их все. И тогда наконец скажет ему, что любит его. Она отпустила дверную ручку и отступила от двери гостиной – покамест.

* * *

После того как они вернулись с прогулки по дому, Фэллон оставил ее одну на всю оставшуюся часть дня и ушел на какую-то встречу, пообещав вернуться в ближайшее время.

Но это случилось не так скоро. Изабель успела просмотреть меню на предстоящую неделю, прочитать целую главу в книге, осмотреть картину вазы с розами, висевшую над камином, проанализировать свои потуги к живописи и теперь просто лежала поперек кровати, свесив волосы на пол, в ожидании его. Всего час или несколько дней прошло с тех пор, как он ушел, она не могла сказать точно – но казалось, что прошла целая вечность.

– Снова репетируешь изображать прекрасную даму, заключенную в высокой недоступной башне? – прозвучал голос Фэллона от двери. Он просто стоял и смотрел на нее. – Полагаю, вскоре тебе уже можно будет выходить на сцену.

Она повернулась к нему и улыбнулась.

– Я думала о театре, но в данный момент предпочитаю жить как есть.

– Значит, тебе нравится быть моей пленницей? – Повернув ключ в замке, он снова обернулся к ней – в его глазах светился веселый огонек.

– Эм-м, скажем так: в этом есть свои преимущества.

– А ты везучая, – задумчиво сказал он, кладя ключ в карман, и пошел к ней. – Я бы мог заковать тебя в цепи в подземелье, если бы захотел.

– У тебя здесь есть подземелье? – В ее глазах снова заискрилось любопытство. Сменив театральную позу, она села и теперь глядела на него широко раскрытыми от удивления глазами. Почему же он не показал ей это место, когда водил по дому?

– Некоторые так считают.

– В самом деле? – изумилась она, подвигаясь к краю кровати и не сводя с него глаз.

– Я смотрю, ты как-то слишком радостно рассуждаешь о перспективе быть прикованной цепями к стене в подземелье. – В его глазах засверкали хитрые искорки.

– Это было бы замечательным окончанием рассказа о моем пребывании здесь, если я когда-нибудь смогу рассказать об этом хоть кому-нибудь.

– А ты хочешь, чтобы наш рассказ подошел к концу? – Он подошел ближе.

«Нет! Я вообще не хочу, чтобы он заканчивался», – кричало ее сердце, но она едва ли могла объяснить это ему, не говоря о любви. Они ведь назначили день секретов на завтра, а не на сегодня. Она облизнула губы и глянула вниз на свои босые ноги, выглядывавшие из-под подола платья.

– Я никогда никому не смогу рассказать об этом, так что это вряд ли имеет значение.

Она взглянула на Фэллона и заметила, что выражение его лица изменилось – так, словно он только что принял долгожданное решение. Она открыла рот, чтобы спросить, все ли в порядке, но он не дал ей сказать.

– Заключенный, встать!

– Что? – спросила Изабель, чувствуя замешательство от неожиданной перемены в нем. – Мы идем в сад? Вниз?

– Нет. Ты барышня, заключенная в самой высокой башне замка, и никуда не пойдешь.

Изабель словно со стороны увидела, что ее улыбка, пожалуй, шире, чем обычно, и хихикнула, поднявшись на ноги. Но через секунду она придала своему лицу выражение замученной барышни и расправила плечи, пристально глядя на Фэллона.

– Я здесь, чтобы защитить мою семью. Мы заключили сделку, сэр, сделку, – начала она игру.

Он вопросительно поднял брови, понимая, что в ее голове уже нарисовалась какая-то история.

– Условия нашего соглашения изменились, миледи, – подключился он, обнимая ее. – Вам не следовало доверять мне. Я довольно злонамеренный человек.

– Что вы со мной сделаете? – ахнула Изабель. – Я только прошу, чтобы вы освободили мою семью из плена, и готова заплатить за это своей жизнью.

– И что же я получу за свою щедрость? – спросил он низким голосом, наблюдая за ней.

– Я останусь здесь навечно. Я буду вашей.

На мгновение эта откровенная правда ее слов повисла между ними. Судя по эмоциям, которые промелькнули в его глазах, он понял, что она имела в виду. Но на этот раз ее слова не заставили его уйти. Наоборот, он наклонился ближе и спросил:

– Серьезно? Вы сделаете это? Весьма соблазнительно, но вы можете пожалеть о том, что сейчас предложили. – Он поднял руку к ее лицу, будто изучая ее. Затем скользнул пальцами по шее, ключице. Его движения говорили о его власти и намекали на то, что будет дальше. – Вечность – это долгий срок.

– Я ни о чем не жалею, – возразила она, сделав крошечный шаг к нему, и подняла глаза. – Если это спасет жизни моих родных и бедных крестьян из их деревни, моя жертва не будет напрасной.

– Бедных крестьян? – Он остро посмотрел на нее. – Ах, какой я злонамеренный, не правда ли?

– Так все о вас говорят.

– Но никто не знает насколько. А вы скоро узнаете. – Он на шаг отошел от нее. – Снимайте платье.

О! Становится погорячее.

– Если это ваш приказ… – сказала она.

– Да, приказ, или я снова закую вас в цепи и сам сорву его с вас, – предупредил он.

– Неужели вы сделаете это? – не смогла она сдержать короткого хихиканья.

– Вы смеете перечить мне?

Его взгляд был серьезнее некуда. Она секунду смотрела на него, и, решительно сняв платье через голову, бросила к его ногам.

Фэллон остался стоять на месте, его взгляд блуждал по телу пленницы так, что ей казалось, будто он прикасается к ней перышком, щекоча обнаженную кожу. Он все еще был полностью одет, а она стояла перед ним совершенно голая, сердце колотилось, дыхание участилось. До сих пор он едва прикоснулся к ней, но обещание того, что может случиться дальше, было захватывающим.

Наконец он потянулся к ней, взял руками за ягодицы и приподнял на руках. Ее тело тут же со всем желанием прижалось к нему, и она повисла на нем, обняв руками за шею и жарко дыша. Грубая шерсть его сюртука ласкала ее грудь с каждым вздохом. Фэллон развел ее ноги ладонями и еще плотнее прижал к себе. Этот человек, которого она знала как ласкового и внимательного, сейчас, в этот самый момент, излучал только силу. И это уже не было частью игры. Фэллон действительно обладал силой, которую до сих пор сдерживал, не показывая ей эту сторону своей натуры. И она обнаружила, что любит эту его сторону так же, как и уже известную ей.

– А что случится, если я осмелюсь задать вопрос? – спросила она и потянула руку к его шейному платку, пытаясь снять его, но лишь затягивая узел все сильнее.

Выражение его глаз было опасным, особенно в слабом вечернем свете, проникающем в окна.

– Вы действительно хотите узнать больше?

– Да.

Фэллон на мгновение забыл, что он – ее похититель, и, рассмеявшись, понес ее на кровать. Этот смех зазвучал совсем по-новому для нее.

Взглянув в ее глаза, он смолк и без предупреждения бросил ее на кровать.

Она ахнула, а он начал снимать одежду, сосредоточенно-удивленно глядя на нее.

Она видела его грудь раньше, но зрелище было таким захватывающим… Наверное, она всегда будет в восторге от Фэллона и того, что он скрывает под этими невыразительными серыми костюмами.

Он снял ботинки и, положив руку на верхнюю пуговицу брюк, посмотрел на нее.

– С этого момента возврата не будет, – предупредил он.

– Я не хочу возвращаться, Фэллон, – покачала головой Изабель, полностью осознавая, что он имеет в виду. – Я ведь заключила сделку с порочным, злонамеренным мужчиной и теперь должна платить свою цену.

– Ты совершенна, – прошептал он еле слышно и расстегнул брюки.

– Вам лучше отпустить несчастных крестьян, не причиняя им вреда, учитывая мою… цену…

Она с изумлением уставилась на него.

Ее, конечно, учили, что пялиться непристойно, но как она могла сдержаться? Он был такой мускулистый, с темными волосами, подчеркивающими рельеф груди и переходящими в узенькую дорожку внизу, ведущую к бедрам.

– Ты знаешь, ты и сам-то недурен собой, но… это… – Она не могла оторваться от созерцания его мощных бедер и мужского достоинства, гордо выступающего вперед. – Я знаю, что к чему, но ты просто огромный. И ты собираешься…

– Т-с-с, не думаю, что можно считать своего захватчика красивым, – сказал он и подошел ближе.

– А я считаю это весьма полезным.

– Какая же у меня трудная пленница. – Он схватил ее за лодыжку и подтянул ближе, взбираясь на кровать.

Она положила руки на его плечи, затем скользнула ими по его мощной груди и на спину. Взглянув ему в глаза, она мгновенно уловила те эмоции, от которых невозможно отвести взгляд: он называл ее своей пленницей – конечно, в шутку, – но сам был всерьез пленен ею. Затем он прикоснулся к ней губами, и она растаяла под ним.

Он обхватил ее, держась на локтях, чтобы не давить на девушку своим весом. Но она хотела большего. Изабель хотела наконец всего – она так любит его! Он приник губами к ее подбородку, а она прижалась к нему низом живота, упершись стопами в кровать, и, выгнувшись дугой, наслаждалась прикосновением его грубой кожи к ее телу.

Ощущая ее нетерпение, он сместил свой вес на одну руку и прошелся другой к ее животу, прижимая ладонь к ее телу, затем скользнул двумя пальцами глубже, давая ей ощущение сладостной пытки. Запрокинув голову, она извивалась от его прикосновений, желая всего и изо всех сил пытаясь оставаться неподвижной, чтобы получить это.

– Фэллон, – выдохнула она.

– Посмотри на меня, – проронил он, и она открыла глаза.

В комнате было уже довольно темно, но она все еще могла увидеть в этих глазах любовь и заботу. Его взгляд светился благородством и нежностью. Удары ее сердца отдавались в висках.

Он скользнул рукой по ее бедру, и она уже знала, что будет дальше, и хотела этого прямо сейчас. Она хотела получить все, что сделало этого человека тем, кем он был. Именно так. Обвив его спину руками, она стала касаться его бедер своими.

Он сдержанно улыбнулся ей и погрузился в нее. Тело Изабель вытянулось, чтобы принять его, и она посмотрела ему в глаза. Внезапно ее захватило ощущение полной целостности и желание получить больше.

Через секунду некоторая обеспокоенность исчезла с лица Фэллона, и он снова толчком вошел в нее. Только на этот раз было по-другому, и в ней начало нарастать какое-то новое напряжение. Каждый раз, когда он вонзался в нее, он приближал ее к наивысшей точке.

Переместившись на колени, он притянул ее к себе, сохраняя постоянный ритм движений в ней. Но теперь он двинулся руками вверх по ее животу, остановившись лишь, чтобы нежно ущипнуть чувствительные точки ее грудей. Она закусила губу, чтобы не закричать. Каким-то невероятным образом даже без слов он точно знал, что ей нужно, и она любила его за это еще больше.

Затем, скользя руками вниз по животу, все еще двигаясь в ней, он обхватил ее за талию одной рукой и коснулся ее сокровенного места другой. Она не могла больше сдерживаться, но хотела больше, чем могла выразить. Вытянув руку, она схватилась за простыню, потому что нужно было удержаться за что-то – или потеряться навсегда. Он начал поглаживать пальцами ее бутон, подводя все ближе и ближе к завершению, пока она не закричала. Каждая мышца в ее теле сжалась вдруг, словно пытаясь удержать наступивший момент чуть дольше, и тут ее тело обмякло и задрожало под ним.

– Фэллон, ты… – начала она. Но он уже снова двигался, подтянув ее ближе к себе.

– Я еще не сделал с тобой все, что хотел, – выдохнул он.

И все ее существо поднялось на еще более высокую точку, которая приближала ее к развязке. Фэллон был просто олицетворением силы и мощи. Она и раньше видела этот взгляд в его глазах, таких темных и требовательных, но сейчас в них было что-то большее. Она хотела помочь ему, как всегда, но не знала, как это сделать. Все, что она знала, – она хочет его все сильнее и сильнее, и каждую его тайну, и каждую скрытую мысль, навсегда.

Взявшись за его руки, державшие ее бедра, она крепко ухватилась за него и встретила его взгляд без смущения.

Он ускорил темп, неистово двигаясь в ней. И она прижалась к нему, желая оказаться там, где сейчас все его ощущения, все мысли и желания, все его существо. Через мгновение Фэллон притянул ее к себе, и их тела запульсировали в такт.

– Изабель, моя милая, прекрасная Изабель…

Он провел руками по ее волосам, поцеловал в лоб и рухнул рядом с ней на кровать. Улыбнувшись, она свернулась калачиком рядом с ним и положила голову ему на грудь, как делала это каждую ночь. Теперь она может остаться здесь навсегда.

– Счастье с одним человеком возможно, – задумчиво сказала она некоторое время спустя.

– А ты разве не всегда так считала? – удивился Фэллон. – Ты живешь в книгах о бесконечной любви. Хочешь быть, как Изольда, несмотря на то что я считаю ее участь ужасной.

– Да, но я видела такую любовь лишь в рассказах или во взглядах женщин на картинах. А то, что я видела вокруг себя, было совсем другим. Я же не знала, возможно ли то, что я искала… до этого момента.

Он успокаивающе погладил ее по спине.

– Ты – Изабель. Ты ищешь радость и красоту во всем вокруг. Тебя влечет к ней. В твоем будущем не будет никаких ссор или гнева, который ты не сможешь преодолеть, просто благодаря тому, кто ты есть и чем ты сама себя окружаешь. Будь уверена, тебя не постигнет та же судьба, что и твоих родителей.

– Тебя тоже.

– Я отдаю себе отчет. Я не такой, как мои родные. И никогда таким не был. Этот факт сильно угнетал моего отца, пока я не уехал из дому.

– Потому что ты – Фэллон.

– Да. Я не употребляю алкоголь в непомерных количествах и не ору на всех, как сумасшедший, каждый день.

– Это правда, но я думала о том, как ты контролируешь все в своей жизни. Ты не станешь таким, как твой отец, если немного ослабишь хватку на поводьях. Также как я не стану моей матерью.

– Я так долго был сосредоточен на одной цели – выжить…

– Ну, без моей помощи тебе это не очень хорошо удавалось, а? – поддразнила она и улыбнулась. – Ходил все время в мятых рубашках и ел ужасную еду в пыльном доме. Тебе нужна была помощь.

– Я был бы потерян без тебя, Изабель, – сказал он, прижимая ее к себе за бедра. – Не могу представить, что смог бы поговорить о своей семье с кем-нибудь, кроме тебя.

– Видишь, ты даже слова контролируешь.

– Я покажу тебе, как я могу все контролировать. – Стремительным движением он перевернул ее на спину и улыбнулся. – Я похитил тебя и доволен этим.

– А я рада, что стала твоей пленницей. Я хочу остаться здесь, с тобой, Фэллон. – Это было самое близкое к Я люблю тебя, что она посмела произнести, и сейчас с опаской наблюдала за его реакцией.

– Навсегда, – проговорил он и поцеловал ее снова.

В этом поцелуе она ощутила прямо на его губах обещание счастья. Будет ли у них все это: брак, дети и вечная любовь? Жизнь, которую они проживут вместе под взглядом нарисованных херувимов в их доме? Она улыбнулась этой фантазии и обвила его руками, не желая отпускать.