Холодный бетон голых стен, замусоренный пол, пролёжанный диван в пятнах мочи, засохшей рвоты и чего-то ещё. Кислый смрад, не выветривающийся даже через пустые оконные проёмы. Чёрная вена пожирает иглу, вкус резины на зубах, алые узоры в шприце… А потом… супернова взрывает внутреннюю вселенную и тёплая нега заполняет каждый атом. Старый мир летит к чёрту. Теперь ты сам — целый мир. Лучший из миров. Пунцовый космос блаженства с лазоревыми звёздами несбывшихся мечтаний. Ничего не важно, ничего не нужно. Вечный катарсис… Но вдруг идеальный мир блекнет, идёт кислотными пятнами. Нет-нет-нет… Верните, не прикасайтесь. «Кооо…» — летит по разъедаемому язвами космосу слабый сигнал. «…пыыы!!!» — возобновляется он после долгого радиомолчания. Что-то нарушает безмятежность невесомости. Чёрная дыра разверзлась прямо за спиной и втягивает. Падение без направления. Не за что держаться. «Встааавааай!» — гудит гравитационная воронка. — «Облава!!!». Боль. Битое стекло режет колени, пластик шприца трещит под ладонью. «Шевели ногами, бля!!!».

— Не могу, я не могу…

— Смотри на меня! Эй! Где товар?

— Что…

— При тебе девять доз, урод! Где они?!

Торопливые руки шарят по карманам, тяжёлое дыхание бьёт в лицо.

— Нет, брат, нет.

— Скидывай всё!

— Мне конец, брат.

— Копы оцепили дом. Ты меня слышишь?

— Это товар Люка.

— Твою мать… Давай за мной, живее.

Неверный силуэт мелькает перед норовящими сомкнуться глазами, пол уходит из-под ног с каждым шагом, ладони трутся о шершавую стену.

— Не тормози.

— Лежать! На пол, мразь! Руки показал! — несётся снизу.

— Сюда, — резко меняется гравитация, и ноги заплетаются, не успев откликнуться. — Поднимайся, ну! В окно!

Подошвы стучат по металлу, ржавчина царапает ладони. Ветер немного освежает голову… звёздный ветер ускользающей вселенной.

— Стоп, — натыкается грудь на выставленную руку. — Давай туда, к бакам.

— Кто здесь? — доносится из-за угла, позади. — На колени! На колени, сказал!

— Я тут случайно, офицер.

— Лицом вниз!

— Я ищу собаку. У меня собака убежала.

— Заткнись! Руки назад! Дай сюда свою чёртову руку!

Пальцы нащупывают ребристую рукоять с клипсой и тянут вверх. Ноги шагают на голос, становящийся всё громче: «Соединил за спиной, тварь! Падаль!». Большой палец на шпеньке идёт по кругу, клинок ножа с мягким «клац» встаёт на место.

— Мы с тобой ещё в участке потолкуем, сучёныш.

Спина с надписью «POLICE», возвышающаяся над сучащими по асфальту ногами, уже в двух метрах. Рёбра рукояти впились в ладонь. Ворот жилета чуть отогнут, брешь между ним и шлемом зовёт сталь войти. И сталь входит…

— Ты в порядке? — тронул Олег Жерома за плечо.

— А? Да, всё нормально, — переложил тот булаву в левую руку и почесал предплечье.

— Что это?

— Ничего, — одёрнул Жером рукав. — Мы давно без еды и сна, пройдёт.

— У тебя вены почернели.

— Сказал же — всё нормально.

— Кажется, я нашёл лестницу, — донёсся из-за угла голос Ларс. — Да, тут выход. Поторапливайтесь.

Крутые ступени, связывающие подземный мир мёртвых с верхним миром полуживых, освещались лучом бледного света, струящегося из прямоугольной дыры над ними. Запах тлена смешался с привычным уже йодистым смрадом болот.

— Господи… — выдохнул Ларс, первым поднявшись наверх. — Это правда.

Впереди, за обвалившимся фасадом ветхой часовни, насколько хватало глаз, простирался он — город из древних легенд, неописуемый сказочный Латарнак. Болота сожрали его почти целиком, но даже то немногое, что осталось на поверхности, внушало благоговейный трепет. Ажурные крыши над топью, покосившиеся резные колонны, громадные купола и шпили — все они, словно множество рук монструозного существа, тянулись вверх, тщетно ища спасение. Трясина век за веком брала своё. Лишь у самого горизонта, на возвышенности, угадывались в тумане очертания полуразрушенных дворцов — былых обителей немыслимой роскоши и кровавых безумств. Отрешённо взирали они на утонувший город у своего подножия, мёртвые, но неизменно высокомерные — памятники самим себе.

— Потрясающе, — протянул Жером, обозревая бескрайние руины.

— Не думал, что он настолько огромен, — встал Олег в ряд с остальной троицей.

— О, это только половина, — мечтательно улыбнулся Ларс. — Дворцовый комплекс, — указал он в туманную даль, — наверняка располагается по центру.

— Здесь можно блуждать до скончания времён, — поправил Дик водружённый на плечо меч.

— Не нужно блуждать, — покачал головой Ларс. — Сдаётся мне, я знаю, куда идти, — протянул он руку в сторону полуразрушенного купола в окружении четырёх статуй, изображающих мастеров, обративших взгляды к небу.

— Что там? — спросил Олег.

— Хорошее место, чтобы отоспаться до наступления ночи.

— Нам сейчас не до того.

— Нам — да, а вот у секураторов времени хоть отбавляй.

— Откуда ты знаешь, что они там? — почесал украдкой руку Жером.

— Воспоминания пробуждаются.

— Чего нам ожидать? — провёл ладонью по бороде Дик.

— Ничего хорошего. Особь, которую вы убили, была, вероятно, сильно истощена. Только этим я могу объяснить тот факт, что вы ещё живы. Секураторы — противоестественный симбиоз тёмных магических практик и результатов глумления над природой. Бесполые создания неспособные к размножению. Так что вы можете себе представить возраст ныне живущих. А возраст здесь напрямую увязан с объёмом поглощённых душ. Думаю, за прошедшую тысячу лет, по меньшей мере, секураторы сильно деградировали в плане социальной адаптации и вряд ли сохранили разум, заложенный в них изначально. Однако сам факт их выживания говорит о том, что они отлично приспособились к изменившимся условиям. Из многоликих шпионов-палачей Латарнака они превратились в доминирующих хищников Газамара. Они ведут преимущественно ночной образ жизни. Видимо природа нетопырей-прародителей взяла верх.

— Но та тварь напала днём, — напомнил Олег. — Ты её чувствуешь?

— Слабо. Похоже, её изгнали, и, скорее всего, ранили. Она вынуждена была покинуть охотничьи угодья стаи. Голод почти истощил её душу, вынудил напасть средь бела дня, неосмотрительно и поспешно. Но от тех, кто обитает в этом месте, не стоит ждать подобной слабости, они куда опаснее. И зубы с когтями — не главное их оружие. Секураторы — сильные медиумы, мастера иллюзий и спиритических штормов.

— Спиритический шторм, — повторил Миллер, прищурившись. — Я уже слышал такое от де Блуа, перед тем как вскрыть ему глотку.

— Верно. Архивариус говорил о неконтролируемой экспансии чужой личности в сознание поглотителя. А секураторам для этого душа не нужна, они способны напрямую бомбардировать чужой мозг мыслями и чувствами. Хотите знать, что на уме у тысячелетнего душегуба? — ощерился Ларс. — Уверен, это было бы весьма познавательно. Правда, существует опасность, что ваш мозг посчитает такое чересчур необычным и начнёт работать несколько иначе, либо вообще отключит какие-то из своих долей.

— Бесконтактная лоботомия, — резюмировал Олег.

— Восхитительно, правда? — расправил плечи Ларс, глядя вдаль. — Зачем вступать в схватку с добычей, рискуя получить травму, если можно превратить её в одушевлённую вещь, которая останется безропотна, даже тогда, когда её станут пожирать живьём? Эти существа воистину достойны занять верхнюю ступень эволюции.

— Наверное, потому их и сделали неспособными к воспроизводству, — предположил Жером. — И, если ты уже закончил восхищаться этими уродами, может, расскажешь, как с ними справиться?

— Безусловно! Было бы жаль терять вас, друзья. Как я уже упоминал, секураторы — ночные хищники. Днём они обычно отдыхают и их органы чувств менее активны. Но это не означает, что нам удастся подкрасться к ним незамеченными. Надеюсь, я смогу подойти достаточно близко, и… В общем, если не вдаваться в подробности, план таков — я делаю всё необходимое, чтобы сковать нашу спящую красавицу, а вы без промедлений наносите ей травмы не совместимые с продолжением жизненно важных функций организма. Но, — поднял Ларс указательный палец, — голову не трогать, её отсечём после, с великой аккуратностью. Всё понятно?

— Если эта тварь начнёт метаться, — сплюнул Миллер, — будет не до аккуратности.

— А они живучи, — добавил Жером.

— В таком случае нам придётся повторить всё сначала. Довольно сомнений, — отмахнулся Ларс, — пора действовать.

Путь до предполагаемого логова занял не меньше двух часов. Пожрав город, болото переварило его крайне неравномерно — часть строений скрылись в трясине без следа, другие лишь немного подтопило, третьи перекосило так, что некоторые из них буквально лежали на боку, глядя окнами в небо из-под предательски задёрнутой ряской воды. Любой неверный шаг грозил погружением в быт жителей Латарнака последней эпохи, без шансов вернуться.

— Тише, чёрт тебя дери! — шикнул Ларс на шумно ступившего в воду Жерома.

— Простите, — прошептал тот, зачем-то присев.

— Будьте начеку, они могут атаковать первыми.

— А как же твой план? — взял Дик меч двуручным хватом.

— Никогда не полагайся целиком на теорию, друг мой, — опустился Ларс на четвереньки и заглянул в пролом купола. — О…

— Не молчи, — прошептал Олег, озираясь по сторонам.

— Он здесь. Один. Я иду внутрь. Следуйте за мной. Очень-очень тихо.

Ползком, стараясь держать оружие подальше от камней и не создавать шума, все четверо проникли во вросший в землю купол, украшавший ранее циклопическое, судя по размерам оного, творение мастеров. Мхи и лишайники, облюбовавшие это некогда величественное сооружение, придавали ему красновато-бурый цвет и странную неприятную мягкость, рождающую мысли об утробе. Чудом сохранившиеся балки, придающие конструкции жёсткость, заросли омерзительной плесенью, похожей на скопление огромных фурункулов.

— Где он? — едва слышно выдохнул Олег, сжимая древко алебарды до боли в ладонях.

Ларс молча вытянул руку в направлении одного из перекрестия балок и поднёс указательный палец к губам.

Под сводом купола головой вниз висело существо из ночных кошмаров. Гораздо более крупное чем тварь, убитая Олегом на болотах, оно походило не просто на бескрылого нетопыря, а, скорее, на звериное обличье настоящего вампира, о каких пишут в готических романах. Но в нём не было и тени того магического, присущего книжным графам-кровососам, очарования — только ужас и отвращение. Его мощное жилистое тело было неподвижно и казалось бездыханным, скрещенные на груди руки с недоразвитыми кожистыми перепонками обхватили плечи, пальцы утонули в густой бурой шерсти. Огромные чёрные уши на крупной лишённой волос голове беспрестанно двигались, словно жили своей собственной жизнью. Листовидный нос покрытый безобразными наростами блестел от влаги, широкий рот подрагивал, обнажая ряды мелких треугольных зубов. Почти неразличимые среди глубоких морщин глаза оставались закрыты.

Ларс, продолжая сидеть на корточках, приложил руки к собственной груди и на его ладонях заплясали чёрные всполохи.

Олег, видя это, раскрыл было рот, но не проронил ни слова.

Тёмная материя, перетекая с ладони на ладонь голландца, приобрела витиеватую форму, напоминающую побеги лозы, и медленно, будто в самом деле вырастая из плоти, как из земли, потянулась к секуратору. Всё более ветвясь, она вплотную подошла к цели и остановилась.

— Готовы? — обернулся Ларс, и все трое молча кивнули, подняв оружие. — Начали.

Застывшая возле секуратора материя развернула «ветви» и, словно многоглавая гидра бросилась на добычу.

Пробудившееся чудовище открыло глаза и издало крик, отозвавшийся в костях. Крик, сотрясший купол, почву и, казалось, сами основы мироздания. Трое охотников упали на колени, сжимая собственные черепа выпустившими оружие руками.

— Соберитесь! — проорал Ларс, сам уткнувшийся лбом в землю, но своё оружие не опустивший.

Секуратор разжал когти и рухнул вниз, оплетённый чёрной «лозой», пронзающей его своими «побегами».

— Сейчас или никогда!!!

Первым силы подняться нашёл Олег. Спотыкаясь и держась одной рукой за голову, а другой волоча алебарду, он зашагал к беснующемуся чудовищу. Подобравшись на расстояние удара, Олег занёс оружие и… провалился. Замшелая почва под ним разверзлась, бурля комьями жирного перегноя. Ноги, потеряв опору, погрузились в мягкую холодную землю, пахнущую сыростью и смертью. Олег попытался ухватиться за что-нибудь, но бурлящее чёрно-коричневое месиво становилось всё шире и шире, пожирая берега. Он почувствовал, что тонет. Паника отравила рассудок, ноги лихорадочно задёргались в сырой черноте, руки заколотили по грязи уже касающейся подбородка. Что-то белёсое и гадкое полетело в лицо вместе с комьями почвы. Личинки. Мягкие жирные твари облепили рот, полезли в ноздри, в уши, в глаза… Олег закричал, и лавина кишащего мерзостью перегноя хлынула внутрь.

— Вставай!

Что-то больно ударило в плечо, и морок ослабил хватку. Олег поднялся на ноги, всё ещё ощущая ползающих по лицу личинок и вкус земли во рту, подобрал алебарду.

Дик, то и дело тряся головой и часто моргая, наносил размашистые удары мечом, направленные в сторону секуратора, но не достигающие цели. Чудовище же продолжало отчаянно бороться с заметно истончившимися и поредевшими чёрными «побегами», умудряясь при этом ловко уворачиваться от меча. Череп над крошечными глазами секуратора раздувался и пульсировал. Ларс лежал на земле, вытянув обращённые ладонями вверх руки к монстру и трясся всем телом, словно через него пропустили ток.

— Бей по ногам! — прокричал Миллер, тщетно пытаясь достать изворотливую бестию. — И не верь ему!

Олег, издав боевой клич, похожий на смесь медвежьего рёва с гусиным гоготанием, рванул вперёд и со всего размаху крутанул алебардой понизу, не питая надежды выцелить скачущего как чёрт секуратора. В этот раз удача была благосклонна. Чудовище резко осело и дёрнулось в сторону, но это не спасло его от вертикального взмаха мечом. Отрубленная когтистая лапа упала на землю, из распоротого по диагонали живота полез кровоточащий ливер. Секуратор взбрыкнул посечёнными ногами и отскочил назад, роняя потроха. Миллер попытался дотянуться, но шагнувшая вперёд нога заскользила на кровавых ошмётках, и удар прошёл мимо цели. Зато выпад Олега нашёл свою жертву. Клинок алебарды засел в правом боку монстра, чуть ниже лопатки. Несколько быстрых шагов, и секуратор оказался опрокинут. Меч Дика поставил точку, пригвоздив тварь к земле.

— Ларс! — бросился Миллер к лежащему без движений голландцу и перевернул того на спину. — Живой? Эй, кажется, он не дышит.

— Пульс есть? — подбежал Олег и приложил пальцы к шее Ларса. — Не чувствую. Сердце остановилось. Вот дерьмо, — упал он на колени и, сцепив руки в замок, занёс их над головой.

— Ты знаешь, что делаешь? — посмотрел на него Миллер.

— Не особо.

— Ох… — поморщился Ларс и зашёлся в кашле.

— Слава богу, — со вздохом облегчения опустил руки Олег.

— Ну и напугал ты нас, приятель, — помог Дик Ларсу подняться. — Я уж собрался тебе руку в грудь запихивать и прямой массаж сердца делать.

— Да… вижу, я вовремя очнулся. Всё кончено?

— Дело за малым, — кивнул Миллер в сторону агонизирующего секуратора. — Но, знаешь, твой план — полное говно.

— Теория, друг мой, голая теория… А где Жером?

— Хороший вопрос, — оглянулся Олег.

— Где бы он ни был, ему не поздоровится, — сжал кулаки Миллер.

— Эй, — махнул рукой Ларс, выглядывая наружу из пролома, — я нашёл.

Жером сидел в воде и монотонно раскачивался взад-вперёд. Пальцы его правой руки безостановочно водили по предплечью левой, раздирая ногтями плоть. Из покрасневших глаз катились слёзы, а с непрерывно шевелящихся губ капала слюна.

Ларс жестом дал спутникам сигнал не приближаться и, сев напротив Жерома, прислушался.

— Боже, боже… — лилось с дрожащих губ. — Мне хреново, так хреново, брат, я подыхаю, дай хоть что-нибудь, что угодно, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

Звонкая оплеуха разнеслась эхом по болоту.

— Смотри на меня, — схватил Ларс Жерома за подбородок и уставился в глаза. — Всё кончилось. Это было нереально, это наваждение. Ты понимаешь меня?

Жером шмыгнул носом и быстро закивал.

— Хорошо, — поднялся Ларс. — Заберите голову, нужно возвращаться, и побыстрее.